Текст книги "Щенячья любовь"

Глава 8

– Тишина – это не всегда что-то хорошее, – произнес Кейд и почесал подбородок, раздумывая над глубокомысленностью изречения.

Черт, он редко испытывал настолько сильное потрясение. Кейд вырос в Редвуд-Ридже, где все знали друг о друге, а такое понятие, как «тайна», можно было встретить разве что в словаре, и много раз видел, как люди раскрываются и с хорошей, и с плохой стороны.

Но теперь, сидя за столом с Эйвери, которая делилась с ним личными переживаниями, от которых щемило в груди, Кейд чувствовал, что у него голова идет кругом, а земля уходит из-под ног. Он пытался вспомнить, сколько раз в детстве говорил родителями: «Я люблю тебя», а потом – представить, что бы случилось, если бы у него появились собственные дети, и он не имел возможности услышать от них этих трех слов.

Но дело заключалось не только в этом. То, как она сказала, что привыкла к тишине, – ему показалось, что она говорила не только о Хейли. Он ничего не знал о ее бывшем муже, но у парня, отпустившего Эйвери, точно не все в порядке с головой.

Ее щеки пылали алым румянцем. Даже в полумраке он сумел это разглядеть. Ему стало стыдно, что смутил ее. Их взгляды ненадолго встретились, и она тут же отвела свои прекрасные глаза цвета какао с медом.

Кейда охватило безумное желание обнять ее, усадить к себе на колени. Говорить с ней, пока ночь не закончится и солнце не взойдет над вершинами гор. Внезапно ему захотелось узнать о ней все, по телу прокатилась дрожь от замешательства и желания.

Но в основном от замешательства. Ведь если не брать в расчет его друзей, то он совершенно не привык к задушевным беседам с женщинами.

– А твой бывший, как он общается с Хейли? Наверное, забирает ее на праздники и выходные?

Если этот парень появится в Редвуд-Ридже, то Кейд начистит ему лицо просто из принципа.

Эйвери покачала головой, глядя на свою кружку; в ее глазах появилось тяжелое усталое выражение, но через мгновение оно исчезло.

– Он не виделся с ней последних два года, ни разу с тех пор, как я подала на развод, – она посмотрела на него и вздохнула. – Я получила полную опеку над Хейли. Из-за этого бракоразводный процесс и длился так долго. Я только попросила, чтобы Хейли выделили небольшой трастовый фонд на случай, если со мной что-нибудь произойдет. Ричард считал, что в алиментах или фонде нет необходимости, если он полностью отказывается от родительских прав.

Какое там начистить лицо! Да он переломает тому парню все кости. Вместо того чтобы прямо высказать все, Кейд постарался сдержать свои чувства.

– Ей будет лучше без него. И тебе тоже.

Эйвери кивнула.

– Я тоже так думаю.

Когда он прежде спрашивал ее о бывшем муже, она отвечала очень деликатно, как, впрочем, и сейчас, хотя уже не так старательно подбирая слова.

– Ты все равно не хочешь отзываться о нем дурно. Почему?

Ведь она, судя по всему, имела на это полное право.

– Я не хочу выставлять его в плохом свете перед Хейли. Однажды он может передумать и захочет с ней увидеться, поэтому у меня нет никакого желания отпугивать ее. Все же он ее отец, – Эйвери отхлебнула кофе. – Я на это так смотрю: мы оба произвели ее на свет. И если я начну говорить о нем гадости, она решит, что одна из ее половинок тоже дурная.

Господи! Ее самоотверженность не знала границ. На месте Эйвери он вряд ли проявил бы такую зрелость ума. Гнев и боль от предательства сильно влияют на людей. Давать волю чувствам и реагировать на происходящее – нормально. Но складывалось впечатление, что она не придавала никакого значения своим чувствам и ставила дочь превыше всего. Он удивленно покачал головой. Его уважение к ней поднялось на небывалую высоту.

Кейд увидел, что она хочет сменить тему, поэтому вернулся к причине, по которой оказался у нее дома.

– Что еще интересного произошло на встрече? Они тебя еще во что-нибудь впрягли? – он улыбнулся, чтобы немного развеселить ее и чтобы она не смотрела на него с такой грустью, хотя и понимал, что делает это скорее для себя, чем для нее.

Эйвери рассказала, что они выбрали новое место для проведения вечера, а также об идее с обменом открыток от тайных поклонников, которую Кейд счел весьма удачной.

– Онлайн-приглашения и листовки начнем распространять в понедельник. Как я понимаю, раньше на танцы приходили в повседневной одежде, но наши дамы считают, что нужно придумать романтичный дресс-код. Внутрь будут пускать гостей только в красном или розовом. А все мужчины должны быть в костюмах и при галстуках.

Кейд рассмеялся.

– Как на выпускном.

– Вроде того, – Эйвери пожала плечами, и на ее лице снова появилась улыбка. – Такие перемены должны пойти на пользу. По крайней мере, мне так кажется, – она указала на его кружку. – Разогреть твой кофе?

– Нет, спасибо. Мне уже пора.

Она разочарованно улыбнулась, и в эту минуту Кейд понял, что Эйвери чувствовала то же самое, что и он. Притяжение было очевидным, по крайней мере, для него, а началось все, когда она принесла раненого Серафима к нему в клинику. И с тех пор это чувство постоянно усиливалось. Но Кейд старался не торопиться, поджидал удачный момент, чтобы перейти к активным действиям.

Эйвери встала и ополоснула кружки.

– Спасибо большое, что присмотрел за Хейли. Мы еще поговорим насчет следующей недели…

Она остановила свой поток любезностей, когда он подошел к ней сзади и откинул в сторону мягкие каштановые кудри, обнажая шею. Судорожный вздох сорвался с ее губ, а затем она, кажется, вообще перестала дышать.

Наклонившись, Кейд провел носом по ее нежной коже под ухом, он оставался в дюйме от нее, чтобы не смущать своим возбуждением. Ее фруктовый аромат окружил его, наполнил легкие, и он с трудом поборол желание слегка укусить ее за шею, проверяя, была ли она такой же сладкой на вкус. Эйвери не двигалась, не пыталась ни отодвинуться, ни приблизиться, и Кейд воспринял это как хороший знак.

Он коснулся губами ее ушной раковины.

– Ты так и не спросила, почему я не против того, чтобы сидеть с твоей дочкой по пятницам.

Эйвери вздрогнула. Он удовлетворенно улыбнулся. О да, она определенно разделяла его чувства. И в отличие от вечера, когда он привез ее домой из бара, на этот раз Эйвери была готова к поцелую.

– Кейд, это не самая лучшая идея, – ее хрипловатый шепот, так не похожий на привычный спокойный голос, едва не разорвал его самообладание на кусочки.

– Хорошие идеи редко бывают приятными, – он понял, что не стоило так говорить, когда она повернулась к нему лицом, вся напряглась, и он увидел, как она пытается отгородиться от него.

Эйвери – совсем не та женщина, которая ищет развлечений, веселых и скоротечных. Но, черт возьми, она больше кого бы то ни было нуждалась в развлечениях. У Кейда в ту минуту было вовсе не игривое настроение. Он ни на мгновение не воспринимал происходящее как забаву.

– Ты мой босс, и я сейчас не ищу романтических отношений.

Ну да. Она окружила себя защитными стенами. Обычно он с уважением относился к подобному. У него у самого были определенные рамки.

Кейд положил руки на кухонный стол у нее за спиной, так что она оказалась зажатой, и подался вперед, еще больше погружаясь в ее гравитационное поле.

– Романтические отношения обычно и не ищут. Они просто… случаются. Как, например, сейчас.

– Все равно ты мой босс. Мне нужна эта работа, чтобы не приходилось залезать в трастовый фонд Хейли. Что подумают люди?.. Это не очень хорошая идея.

Люди могут думать о чем угодно, на ее работу это никак не повлияет.

– Тогда давай оставим все как есть, пока ты не будешь готова к большему, – он умел хранить секреты и мог подождать, правда ведь? – Никто ни о чем не узнает, если только ты сама не захочешь.

Она затрясла головой – черт возьми, ему никогда еще не приходилось сдерживаться так сильно, – но он все-таки наклонился, пока его губы наконец не оказались совсем близко от ее губ. Глаза Эйвери расширились.

– Раз ты не стала меня спрашивать, почему я готов сидеть с твоим ребенком, я сам скажу. Мне нравится твоя дочка, и мне очень нравишься ты. Твой организаторский ум безумно сексуален. Но иногда мне хочется помочь тебе сбросить напряжение, перестать быть настолько сосредоточенной. Это желание возникло, еще когда ты разложила в алфавитном порядке все журналы в моем кабинете. Да, я это заметил, – добавил он, когда Эйвери открыла от удивления рот. – Я обожаю болтать с тобой вне работы, как, например, сегодня. Потому что ты расслабляешься и говоришь о том, о чем обычно предпочитаешь молчать. Вот почему мне нравится идея приходить к тебе домой в пятницу вечером.

Между ее бровями появилась легкая складка, она смотрела на него так, словно никогда еще не слышала ничего настолько нелепого, но он видел, что вместе с тем ей очень хочется поверить ему. В ее глазах мерцали огоньки тревожной надежды и любопытства.

– Эм…

– Да, а вот и мой последний аргумент. В твоем присутствии у меня начинается мандраж, – за те две недели, что Эйвери находилась в городе, Кейд наговорил больше глупостей, чем за все годы, когда он был подростком. – И так забавно видеть, как ты тоже теряешься, если я говорю тебе что-нибудь неожиданное. Например, что я считаю тебя очень привлекательной.

Эйвери нервно выдохнула, и ее дыхание коснулось его подбородка. Его и без того затвердевший член… на место, малыш!

– А ведь ты тоже сказала, что считаешь меня привлекательным, – Кейд улыбнулся, и ее затуманенный страстью взгляд послужил ему наградой.

– Ты прекрасно знаешь, что очень привлекателен. Я бы так и вцепилась зубами в твои кубики на животе, но…

Ее слова просто убили его.

– Ты пока даже не видела мои кубики. Хочешь взглянуть?

Она снова удивленно расширила глаза. Чертовски сексуальный румянец разгорелся на ее щеках. Все его тело охватил жар.

Он даже вспотел, сражаясь со своими желаниями, и это было для него так непривычно.

– Я сейчас тебя поцелую, Эйвери. На счет три, два, один…

Она резко втянула воздух, забирая все его дыхание. Он бережно прижался к ее губам, позволяя ей привыкнуть к нему. Замер, лишь слегка касаясь ее, пока она не перехватила инициативу и не усилила давление. Кейд дал ей возможность прощупать обстановку, повиновался ее желаниям.

Тело Эйвери напряглось как будто от нерешительности, растерянности. У Кейда все внутри сжалось от мысли, что, возможно, она не целовалась с того момента, как развелась. И разве она не говорила, что и до развода между ней и мужем давно уже ничего не было? Судя по тому немногому, что она рассказывала о своем браке, по тем крупицам, которые ему удалось выяснить, этот мерзавец вряд ли проявлял внимание к ее потребностям.

Выкинув засранца из головы, Кейд обхватил ладонью ее подбородок и взял ситуацию под контроль. Уверенность в себе может оказаться слишком хрупкой, и он не хотел, чтобы Эйвери утратила ее. Наклонив голову набок, он приоткрыл губы и снова поцеловал ее. Она закрыла глаза, и Кейд понял, что окончательно пропал.

Он положил ладонь ей на поясницу, а другую – на затылок, нежно придерживая голову. После этого он уже перестал обращать внимание на то, что происходило вокруг. Его сердце билось о ребра, разум окутал туман чувственных ощущений.

Она была такой мягкой. Вся. Ее грудь, которой она прижималась к его груди, локоны, губы, скользившие по его губам. Невероятно мягкая. Ей удалось найти гармонию между чувством новизны и сомнениями и открыться ему. Эйвери опустила ладони ему на плечи и сжала их. Умопомрачительный женский стон завибрировал в ее горле, проникая в его рот. Он проигрывал схватку с собственным разумом.

Не дави на нее. Держи себя в руках.

Он слегка отстранился, а затем нежно коснулся губами ее виска, продолжая прижимать к себе и пытаясь отдышаться. Ее дыхание, горячее и влажное, касалось его шеи. Кейд на мгновение замер и подождал, пока пятна перед глазами исчезнут, а зрение прояснится.

Она пробормотала что-то похожее на «божечки-кошечки», и он рассмеялся. Взглянув в ее полные страсти глаза, он пытался совладать с той болью и радостью, которые одновременно наполнили ему грудь.

– Мне пора домой, – на самом деле спешить было особенно некуда, но если он еще немного задержится, это его окончательно добьет.

Кейд поцеловал ее в лоб и отошел, обратив внимание, как крепко она вцепилась в крышку кухонного стола у себя за спиной, словно боялась упасть. Он свистом подозвал пса, а сам в это время плюхнулся на стул и начал обуваться. Фриман важно вошел в комнату и уселся у двери черного хода, пока Кейд натягивал куртку.

– Почему ты называешь его Фриманом?

Он взглянул на своего пса, а затем – на Эйвери.

– Эти светлые отметины у него под глазами и характер стоика придают ему сходство с Морганом Фриманом[21]21
  Морган Фриман (р. 1937) – американский актер, лауреат кинопремий, включая «Оскар». У Фримана на коже под глазами темные пятна, обусловленные дерматозом.


[Закрыть], – пожал плечами Кейд.

Ее губы медленно расплылись в улыбке, и ему пришлось еще раз напомнить себе, что пора уходить.

– Ты назвал пса в честь актера?

– Ага, – Кейд сделал паузу. – А почему Серафим? – он кивнул в сторону комнаты, где спали девочка и щенок.

Улыбка Эйвери стала печальной.

– Когда я увидела, как Хейли прижимала его к себе в смотровом кабинете, он показался мне похожим на ангела. Я никогда еще не видела, чтобы она проявляла к кому-то столько заботы и участия, – Эйвери потерла ладонью лоб и засмеялась. – Ты не представляешь, как мне бывает сложно убедить ее оставить щенка дома и пойти в школу. А когда она возвращается, он ходит за ней повсюду, даже в ванную.

Выражение восторга на ее лице просто сводило с ума. Она относилась к тому типу женщин, которые умеют радоваться мелочам и стараются сохранять эти моменты в своей памяти, не стремясь обобщать. Действительно редкое качество.

Кейд сжал дверную ручку и открыл дверь.

– А вы стали ангелами для него. Спокойной ночи, Эйвери.

* * *

По какой-то непонятное причине на следующей неделе в «Животном инстинкте» царило небывалое оживление. Причина выяснилась, когда в пятницу Эйвери проверила «Твиттер» на своем телефоне.

Тетя Роза сообщила, что Эйвери теперь занимается делами комитета по организации мероприятий, а Кейд в ее отсутствие сидит с Хейли. Оказалось, что один из самых завидных холостяков Редвуд-Риджа любит детей и способен на ответственные поступки, что только добавило ему привлекательности. Для женщин это означало, что с ним вполне можно связать судьбу.

Это объясняло наплыв клиенток со странными жалобами на состояние своих питомцев вроде: «Ее шерстка недостаточно блестит», или: «Вчера он все время спал», или: «Он как-то странно на меня смотрит».

К концу рабочей недели Эйвери поняла, что ей нужна бутылка вина и двенадцатичасовой сон. Она с трудом выносила жалобы хозяек питомцев, когда пришлось перенаправить некоторых от Кейда к Флинну. Даже Дрейк принял двоих, хотя и с большим недовольством. Дрейк не слишком хорошо ладил с людьми, поэтому и предпочитал заниматься хирургией. Однако Эйвери была благодарна ему за помощь. А вот клиентки – не очень.

Флинн вышел из своего кабинета, взглянул на очередь в приемной и покачал головой.

– Что за черт? Они все идут и идут!

Вместо того чтобы ответить, Эйвери показала ему ленту «Твиттера».

Он склонился над столом.

– Теперь ясно. Просто они все положили глаз на Кейда и решили посмотреть на конкурентку.

– Я не конкурентка. Между нами ничего нет! – даже несмотря на то, что тем вечером Кейд поцеловал ее на кухне и девчонка внутри нее по-прежнему рыдала от счастья. Этот парень умел целоваться. Но об этом пикантном моменте никто больше не знал.

– Лгунья, лгунья.

Эйвери покачала головой.

– Неважно. Я просто рада, что ты согласился помочь.

К счастью, на этой неделе у Флинна и Габби оказалось мало вызовов, и они помогали принимать пациентов в клинике.

Теперь только нужно придумать, что делать с шестью сотейниками с запеканкой, которые стояли в холодильнике. А еще им принесли столько брауни, что от одного их вида она, кажется, набрала несколько килограммов.

Из смотровой вышли Кейд, за ним очередная посетительница. Эйвери не запомнила имя женщины, но у нее была персидская кошка по кличке Фифи. А хозяйка Фифи, пышногрудая блондинка лет тридцати пяти, была одета слишком легко для орегонской зимы.

Когда они остановились около стойки регистрации, Эйвери повернулась к Флинну и жестами сообщила ему:

– Смотри, через пять секунд она встряхнет волосами.

Словно по команде, женщина пронзительно захихикала и перекинула через плечо свою пышную гриву.

Флинн закрыл лицо ладонью, стараясь не рассмеяться, но его плечи задрожали, а из горла вырвался не то стон, не то похрюкивание.

Кейд посмотрел на них, прищурился и снова повернулся к беззастенчиво флиртовавшей с ним даме.

– Подожди, – жестами сказала Эйвери, – сейчас она коснется его руки…

Хозяйка Фифи опустила свои изящные наманикюренные пальчики на руку Кейда и наклонилась поближе с таким видом, словно Кейд сейчас цитировал ей Шекспира. Будучи обнаженным.

Флинн сгорбился, его лицо стало красным, словно с ним случился истерический припадок.

Кейд закончил разговор, отпустил женщину и повернулся к ним, напряженно расправив плечи.

– И что здесь смешного?

Флинн сделал серьезное лицо. По крайней мере, попытался.

– Твой гарем растет с каждой минутой.

– Не валяй дурака.

Эйвери вздохнула.

– Они позорят весь наш женский род.

Кейд посмотрел на Эйвери.

– Я их об этом не просил. Нет, серьезно, что мне делать со всей едой? У меня уже нет места в холодильнике. У Дрейка и Флинна – тоже. И, между прочим, я никогда не поощрял их.

Но и не пытался отвадить. В этом заключалась еще одна причина, по которой ей с ним лучше не связываться.

– Никто и не говорит, что ты это делал.

Выражение его лица тут же остудило ее веселый пыл. Он выглядел раздраженным, возмущенным, и, если она все правильно поняла, растерянным. Кейд отвел взгляд и закрыл глаза, подняв лицо к потолку.

Эйвери тут же стало стыдно. Она и представить себе не могла, что его так заденут насмешки – ее и его брата, – а также то, что эти женщины обращались с ним как с новой игрушкой. Кейд старался быть вежливым и отзывчивым и не обращать на все это внимание. Ни разу не пожаловался даже на самые нелепые предлоги для визита к ветеринару, хотя они его сильно утомляли. Всегда само очарование. Уделял внимание каждому пациенту и не заставлял их чувствовать себя глупо.

Они с Эйвери посмотрели друг на друга, а Флинн ушел к себе.

Кейд вздохнул.

– Что там дальше? Опять такое же безумие? – он обвел взглядом приемную, которая оказалась заполнена наполовину.

– Слушай, – тихо сказала она и подождала, пока их взгляды снова встретятся. – Хочешь, я решу это проблему? С запеканками и десертами. Могу тщательнее просматривать записи на прием, чтобы равномерно распределять пациентов между врачами.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но в эту минуту появился Брент, протянул ему историю болезни и забрал на прием следующего пациента. Кейд прочитал заметки и покачал головой.

– Господи, – пробормотал он устало. Нахмурив брови, Кейд посмотрел на нее, словно пытался в этот момент сформулировать мысль. Его взгляд был совершенно непроницаемым. Она буквально чувствовала его раздражение. Кейд сжал зубы и посмотрел в коридор, по-прежнему не предпринимая никакой попытки двинуться с места.

Вдруг ее осенило. Это она во всем виновата. Безумная неделя, бесконечные женщины, все из-за нескольких твитов о том, что он по доброте душевной согласился ей помочь. Внутри у нее все опустилось.

– Мне так жаль. Я найду еще кого-нибудь, кто посидит с Хейли, пока я буду на встречах комитета. Как только об этом станет известно, все уляжется…

Он обошел стойку регистрации и приблизился к ней так быстро, что у нее перехватило дыхание. Сжав подлокотники ее кресла, он наклонился к ней совсем близко.

– А знаешь, как еще можно положить конец всей этой шумихе? Согласиться со мной встречаться.

Ой. Ну надо же! Неожиданно!

Они так и не обсудили ту ситуацию с поцелуем, которого оба страстно желали, но он предложил пока держать все в секрете, если она скажет «да». Эйвери своего согласия еще не дала. Она вообще не могла сосредоточиться всю неделю, так сильно он ее ошеломил. Своим поцелуем.

Работа и удовольствия – не самое лучшее сочетание. К тому же все начнут думать, что она получила это место или особое расположение к себе из-за их предполагаемого романа. После Ричарда она отреклась от мужчин. И продержалась целых два года. Она провела с мужем так много времени, что просто не знала, как строить отношения с другими мужчинами. К тому же, если честно, они с Кейдом в разных весовых категориях. Они флиртовали и мило общались, но в клинике старались сохранять деловые отношения. А за пределами клиники им просто не нужно встречаться. Пока ситуация окончательно не усложнилась.

Эйвери подавила дрожь и посмотрела на неизменную щетину у него на подбородке, заглянула в его искренние голубые глаза, вдохнула запах кондиционера для белья. Мускулы на его плечах и предплечьях напряглись, как у хищного зверя. Его полные губы были сурово сжаты.

Ух ты! Эта его частичка альфа-самца выглядела не менее сногсшибательно, чем милая и добрая сторона. Она забыла собственное имя. Во рту пересохло. Сердце громко стучало в груди.

– Ладно, – сказал он наконец. – Будь по-твоему. Это наш секрет. Я переживу все последствия. Сегодня вечером приеду посидеть с Хейли.

С этими словами он оттолкнулся от ее кресла, распрямил спину и направился в смотровую.

Прошло около пяти секунд, прежде чем она вспомнила, что ей нужно дышать, иначе она просто умрет.

«Кри-и-и! Размытые границы[22]22
  Слова из песни Blurred Lines (2013) американского певца Робина Тика.


[Закрыть]».

Эйвери хмуро посмотрела на какаду и подпрыгнула, когда кто-то вдруг откашлялся, чтобы привлечь ее внимание.

Сидевший под столом Тор встрепенулся, поднялся, толкнул стойку регистрации, так что истории болезни полетели на пол. Прежде чем Эйвери успела успокоить дога, тот бросился к ней, ища защиты от миниатюрной блондинки, державшей в руках… черепаху. Точно, черепаху.

Больше она ничего рассмотреть не успела, так как вместе со своим креслом полетела на пол, а дрожащая собака весом в сто пятьдесят фунтов в страхе прижалась к ней. Ноги Эйвери беспомощно болтались в воздухе. Она попыталась посчитать, насколько позорно выглядит по шкале от одного до десяти и остановилась на отметке в одиннадцать. Яркий свет флуоресцентных ламп на потолке ударил по глазам, и она заморгала.

В эту минуту она готова была поклясться, что сидевшая на принтере Ши-ра засмеялась.

Послышался стук шагов по плитке, кто-то приблизился к ним.

Над ней появилось лицо Дрейка.

– Он не декоративная собачка.

Все-таки чувство юмора у него было.

После еще двух изнурительных часов Эйвери поехала в развивающий центр за Хейли и увидела около стойки регистрации Эйприл с дочерью, которые общались с Майлзом. Они с Эйприл разговаривали почти каждый день во время обеда, когда Эйвери приходила в школу проведать Хейли, но в центре встретились в первый раз.

– Ой, привет! – Эйприл повернулась к Эйвери. – Рада встрече. Как ты смотришь на то, чтобы Хейли осталась у нас с ночевкой? Девочки чудесно ладят, и будет здорово, если она придет к нам в гости. Как раз в тот вечер, когда будет бал по случаю Дня святого Валентина. Все равно мы не пойдем туда. К тому же ты будешь занята делами комитета.

Сначала Эйвери обрадовалась, на душе стало легко, а в горле появился комок. У Хейли теперь есть настоящая подруга! Но затем у нее возникло нехорошее предчувствие. Девочки прекрасно ладили, пускай Хейли и мало проявляла эмоции, но Эйвери все равно не готова была дать согласия.

– Она никогда не оставалась в гостях на всю ночь. – Да что там, Эйвери никогда еще не отпускала от себя Хейли даже на целый вечер. У нее слишком много особенностей и специфических потребностей. Однако Эйприл внушала ей доверие, да и Дженни казалась чудесной девочкой. Так почему бы не попробовать? – У меня будет ужасно много дел, это так. Но, может, для начала она просто приедет к вам в гости в какой-нибудь другой день, чтобы я без проблем смогла забрать ее, если вдруг что-нибудь случится?

Эйприл махнула рукой.

– Конечно. Как насчет следующей пятницы? Я могла бы забрать их обеих из школы.

Значит, в этот вечер она не увидит Кейда. Это лишний раз напомнило ей, как много она думала о сексуальном ветеринаре. Эйвери покачала головой.

– Звучит замечательно. Я положу все необходимое в ее школьный рюкзак. Если все пройдет хорошо, в день бала она сможет остаться с Дженни.

Они поболтали еще пару минуту, после чего Эйвери забрала Хейли и поехала домой.

Позже, когда ровно в пять тридцать приехал Кейд, Эйвери по-прежнему находилась в некоторой прострации. Она посмотрела на него и быстро заморгала, пытаясь сдержать слезы.

– На следующей неделе Хейли идет в гости. Представляешь? У нее появилась подруга.