Текст книги "Взлет и падение Sierra On-Line. Сказка с несчастливым концом"

Венчурные инвесторы попытались избавиться от Sierra, объединив ее с компанией по разработке образовательного программного обеспечения

Помните, как в первых главах этой книги я описывал своих предков – кентуккийских деревенщин и самогонщиков? Мое происхождение было видно и по словарному запасу, и по акценту. До двадцати лет я и знать не знал, что в настоящем, правильном английском языке нет слов ain’t и cain’t. К этому следует добавить, что жизнь в горах сделала меня похожим на хиппи.

В хорошие времена на чудаковатых людей смотрят как на эксцентричных гениев. Когда Илон Маск, основатель компании Tesla, выкурил косяк в прямом эфире у Джо Рогана, инвесторы поморщили носы, но продолжали гнать курсы акций Tesla вверх. Они поступали так не потому, что им нравился «торчок» Илон, а потому что на Tesla смотрели как на создателей прорыва в автомобилестроении. Илон Маск делал нечто революционное, а Tesla росла. При таком раскладе инвесторы готовы простить что угодно.

У компании Sierra была репутация веселой тусовки, и книга «Хакеры» эту репутацию только подогрела. После краха игровой индустрии 1983 года такой имидж вдруг стал проблемным.

Spinnaker, с другой стороны, прямо-таки источала профессионализм. Основатели этой фирмы, Билл Боуман и Дэвид Сьюз, были выпускниками Гарвардской школы бизнеса. Если бы я надел строгий костюм с галстуком, я бы выглядел глупо. Эти господа в костюмах выглядели как реклама из журнала GQ. Наверное, стоит также отметить, что головной офис у них был в Бостоне. Между восточным и западным побережьем США огромная разница. Окхерст представлял собой какую-то третью культуру, которая не вписывалась ни туда ни сюда.

Мы с Робертой знали, что на следующем заседании совета директоров после краха нас ждет чистой воды ограбление. Парни из Spinnaker были приглашены на собрание, чтобы сделать презентацию о том, какие они замечательные.

Но на самом деле это вовсе не была неравная битва, «Давид против Голиафа». Spinnaker и Sierra обе шли вразнос, просто каждая по-своему. Это была скорее битва «Давида против другого Давида». Или, как кто-то в те времена говаривал: «Если положить в одну плошку две какашки, будут ли они пахнуть лучше, чем одна?»

Spinnaker в те времена пользовалась репутацией компании, которая пытается сделать все по первому разряду. Они нанимали лучшие рекламные агентства. Их менеджеры хвастались количеством дипломов MBA. Они размещали рекламу в самых больших СМИ, не жалея никаких денег. Образовательные продукты Spinnaker тестировали на фокус-группах из преподавателей. Все это требовало больших денег, но руководители Spinnaker хорошо умели вести переговоры и поэтому привлекали большие венчурные инвестиции.

Хотя бостонская бизнес-культура очень нравилась венчурным капиталистам, в индустрии Spinnaker не пользовалась особенным уважением. Компьютерные игры были нишевым бизнесом, а образовательные программы – еще более нишевым. И каким-то образом, несмотря на все свое тестирование, руководители Spinnaker забыли, что программное обеспечение должно быть интересным для конечного потребителя.

Две наши компании были как инь и ян. Венчурные инвесторы вложили деньги в обе и оба раза понесли убытки. И, похоже, в конце концов повелись на концепцию одной плошки с двумя какашками.

Наше заседание совета директоров должно было состояться в Сан-Франциско в шикарном отеле. Заседание назначили на 10:00, и в 9:45 я явился туда в своем плохо сидящем костюме. Ребята из Spinnaker были в коридоре, с важным видом разговаривали с венчурными инвесторами, а я сидел в дальнем конце конференц-зала как в воду опущенный.

Еще перед выходом из гостиницы Роберта дала мне понять, что не хочет встречаться со Spinnaker. Она отказалась прийти на заседание и осталась в своем номере.

Я извинился за отсутствие Роберты, и мы начали встречу с официальной презентации компании Spinnaker. Как и следовало ожидать, их слайды были безупречны. Очевидно, что для их создания привлекли рекламное агентство. Я смотрел, думал, сколько на это дело потратили денег, и был готов поднять лапки кверху.

Примерно в 10:45, когда они заканчивали презентацию, таки явилась Роберта.

Прежде чем я опишу появление Роберты, надо рассказать, как выглядело заседание, куда она вломилась. Мы все сидели за столом в конференц-зале. Там было пятеро инвесторов, этаких акул с Уолл-стрит, все в костюмах, Джеки Морби – наша самая первая инвесторша в строгом облике властной бизнес-леди из Бостона, два щеголеватых выкормыша Гарвардской школы бизнеса из Spinnaker, я в костюме с галстуком и проектор на столе.

Тут в зал вошла Роберта, одетая в классическом стиле «разработчик компьютерных игр»: черная блузка, дизайнерские джинсы и дизайнерские же ботинки. Роберта громко и жизнерадостно сказала нам всем «Доброе утро!», затем: «Где кофе?» Когда с ней поздоровались, моя жена направилась к кофейнику в задней части конференц-зала, налила себе чашку кофе и медленно размешивала в ней сахар и сливки, пока все присутствующие вежливо ждали, что будет дальше.

Наконец Роберта повернулась к столу и поинтересовалась:

– О чем мы тут говорим?

Она-то знала, о чем мы говорим, но хотела, чтобы кто-то сказал это вслух. Я собрался с духом и выдал:

– Здесь менеджеры из Spinnaker, они рассказывают о своей компании, хотят выяснить, стоит ли нам объединиться ради какого-нибудь совместного дела.

Роберта ответила без обиняков:

– Обсуждать – время попусту терять. Это просто клоуны какие-то. Никто в индустрии их не уважает. Почему бы не поговорить о чем-нибудь другом, продуктивном?

Я обмер. Совет директоров был в шоке. Спиннакеровцы растерялись. Если бы мне пришло в голову спрятаться под стол, я бы так и сделал.

Вместо этого я попытался разрядить обстановку и сказал:

– Представители Spinnaker почти закончили свою презентацию. Давай уж они доведут ее до конца, а потом поговорим.

Спиннакеровцы торопливо пробежались по оставшимся слайдам. Когда они закончили, я немного рассказал о Sierra и нашей истории. Я не помню, что я говорил и что думали присутствующие. Никто не слушал. Все взгляды были прикованы к Роберте.

В конце презентации венчурные инвесторы – сразу несколько человек, я уж не помню, кто именно – обратились к Роберте и попытались заставить ее «прислушаться» и «понять», но моя жена почувствовала, что они говорят с ней как с «глупой девочкой», которую нужно «образумить». Это не имело значения, потому что она знала, что собирается сделать, и просто ждала подходящего момента.

Наконец Роберта заявила:

– Мы не будем продавать нашу компанию и совершенно точно не пойдем на слияние со Spinnaker, – это Роберта сказала с особым нажимом и добавила: – У меня с Кеном по-прежнему более чем 50 % компании, и вам нужны подписи нас ОБОИХ, а я ничего подписывать не буду!

Затем она встала и произнесла:

– Мы уходим, – тут она посмотрела прямо на меня и на Боба Шнайдера, нашего корпоративного юриста. Она не знала, встану ли я и уйду с ней, но я встал, не сказав ни слова.

Как сказала Роберта, в конечном счете вся власть была у нас – мы могли указать венчурным инвесторам на дверь. Это была хорошая новость.

Наш дом в Окхерсте. Девять акров земли на берегу реки

Плохая новость заключалась в том, что у нас было мало денег, а сотрудникам надо было много платить. У нас к этому моменту работало более 125 человек, и все они рассчитывали на стабильную зарплату. Мы были не просто на мели, гораздо хуже. Мы только подписали крупный договор аренды, чтобы переехать в новое офисное здание. Мы построили себе большой дом. У меня был новый Porsche. И так далее.

Никто не ожидал краха индустрии. Он налетел внезапно и яростно. Мы были разорены.

Роберта была права. Слияние со Spinnaker стало бы катастрофой. На свете были и другие компании – они бы лучше подошли, могли дать больше шансов на успех, но у нас не оставалось времени.

Совет директоров был в бешенстве. В предыдущие недели они рассказывали всем, кто вкладывал в Sierra деньги, какие мы замечательные. Теперь наш рынок рухнул, и в глазах инвесторов всякая надежда на спасение их денег исчезла.

Совет директоров проголосовал за снятие меня с поста председателя совета директоров (мы с Робертой владели более чем 50 % акций, но голосов у других членов совета было численно больше). На самом деле это не имело значения, потому что инвесторы уже списали Sierra со всех счетов и не собирались тратить деньги на авиаперелеты для будущих заседаний совета директоров.

Я был разбит, ведь знал, что это означает для меня. Я должен был вернуться в Окхерст и сообщить большинству из ста двадцати девяти сотрудников, что их рабочих мест больше нет. Я никогда никого не увольнял. Я никогда никого не подводил. Но у нас не было денег, и выручка от продаж была совсем маленькой.

Мы с Робертой обсудили, что делать, и за выходные разработали план.

В понедельник мы с Робертой начали снимать деньги с кредитных карт, брать новые кредиты под залог нашего дома, и еще я уволил сто сотрудников.

Увольнение в Окхерсте было непохоже на увольнение в крупных городах. В основном сотрудники Sierra до приема на работу жили где-то еще – им обеспечили релокацию в Окхерст. Это означало, что они перевезли сюда свои семьи, сняли или купили в городе жилье и вдруг остались без работы и без надежды куда-то устроиться без переезда в большой город. В Окхерсте было слишком мало рабочих мест – если вообще были хоть какие-то.

Для сотрудников Sierra сокращение штатов стало катастрофой, изменившей все их жизни, а для меня оно было как холодный душ. Я впервые осознал, что мы в Sierra не в игры играем: эти люди были не просто сотрудниками, они были моими друзьями и поставили на меня свою карьеру, а я их подвел.

Вместо того чтобы встречаться с сотрудниками по одному, я провел большое сокращение штата в местном кинотеатре. На встречу были приглашены все сотрудники, и я вышел на сцену перед экраном и объяснил, что игра окончена. Я раздал всем в зале конверты с именами сотрудников. В сотне конвертов было уведомление об увольнении и последний чек. В двадцати восьми конвертах была записка: «Увидимся завтра». Никаких других выплат увольняемым не было, и через несколько минут на парковке у кинотеатра было полно плачущих людей. У нас остался только костяк прежней команды – тридцать человек, включая Роберту и меня самого – и смутная надежда на то, что наш феникс все-таки восстанет из пепла.

– ИНТЕРЛЮДИЯ –
(Небольшое отступление, чтобы я мог вклинить что-нибудь другое)
Глава 17. Байки из Sierra

Пишите по рассказу каждую неделю. Невозможно написать 52 плохих рассказа подряд.

Рэй Брэдбери, писатель-фантаст

Сейчас, когда я пишу эту книгу, со времен большей части описываемых в ней событий прошло уже тридцать лет.

Одна из причин, почему я взялся за сочинительство именно сейчас, заключается в том, что я начинаю забывать Sierra. Я помню важнейшие вещи – корпоративные стратегии, главные хиты, но, когда люди спрашивают меня о конкретных играх, я частенько удивляюсь в ответ: «Как, эту игру выпустила Sierra?» Дело не в том, что мне изменяет память – нет, она так же хороша, как и раньше. Просто я уже не так часто думаю о Sierra, и на место старых воспоминаний приходят новые. Сейчас я больше занят нашей с Робертой новой жизнью – мы путешествуем по всему миру (и обошли вокруг земного шара на маленькой яхте).

Эта глава представляет собой неупорядоченную подборку воспоминаний о Sierra. Истории, которые я здесь рассказываю, я взял непосредственно из собственной памяти. И поскольку воспоминания эти не особо крепкие, заранее приношу свои извинения, если я что-то перепутал.

Истории ниже – это мои короткие разрозненные воспоминания, для которых, как кажется, в книге не нашлось никакого другого места…

Ричард Кил

Мне нечего сказать об этой фотографии кроме того, что она ужасно смешная. Ричард Кил играл злодея по прозвищу Челюсти в фильмах о Джеймсе Бонде и жил недалеко от Окхерста. В первые годы Sierra он и у нас снимался в рекламных роликах.

Я просто не мог не включить в книгу эту фотографию. До сих пор я не обращал внимания на подпись под снимком: здесь у Роберты указано прозвище – «Джакузи» Уильямс. Забавно!

Девушка в башне

Sierra для продвижения игр устраивала дикие рекламные акции, и иногда скандалы вокруг них выходили за рамки.

Одна из рекламных акций, из-за которой мне звонили и угрожали судебными исками, была связана с выпуском King’s Quest VI и песней «The Girl in the Tower» («Девушка в башне») – главной музыкальной темы игры.

Актер Ричард «Челюсти» Кил и гейм-дизайнер Роберта «Джакузи» Уильямс на перерыве во время съемок информационной рекламы для Sierra On-Line

Эту песню написал один из наших студийных музыкантов и продюсеров, Марк Сейберт, исполнил он ее тоже сам вместе со своей супругой. Я послушал песню и подумал: «А хорошо ведь, хоть на радио ставь». И у меня появилась идея: а почему бы эту песню и правда не пустить в радиоэфир? В те дни на радиостанциях принимали звонки от слушателей – можно было позвонить и попросить поставить какую-нибудь песню. Песня Марка заслуживала радиотрансляции!

Наш маркетинговый отдел составил список телефонных номеров, по которым можно было дозвониться до каждой музыкальной радиостанции в США. Мы отправили им всем копии песни. Мы также вложили список телефонных номеров в каждую коробку с игрой King’s Quest VI вместе с рекомендацией: мол, позвоните на радиостанции и попросите поставить вот эту песню.

Sierra разослала по радиостанциям компакт-диски с песней. Все прошло не совсем так, как планировалось

Однако людей, которым не терпелось получить King’s Quest VI, было ой как много. Представьте себе: за первую неделю ярые поклонники Sierra скупили четыреста тысяч копий. Многие из них сделали то, о чем мы их просили, и позвонили на радиостанции. Некоторые игроки позвонили на несколько радиостанций, а кто-то – на все.

Мы надеялись, что таким образом продвинем King’s Quest VI на первые места в музыкальных чартах. Это сработало, песня действительно попала в эфир. Я услышал ее на нашей местной станции, когда ехал на работу, и торжествовал! Однако оказалось, что мы еще и разозлили кучу народу. По всей стране были забиты телефонные линии. Некоторые из телефонных номеров в нашем списке были основными телефонами радиостанций – а значит, туда больше никто не мог дозвониться. Мне звонили юристы, требуя, чтобы я немедленно велел нашим покупателям прекратить звонки. Но я не мог. Лучшее, что я мог сделать, – перестать вкладывать в коробки список телефонных номеров. И за что они могли бы меня засудить? Радиостанции ставят музыку по запросам. Разве слушатели не имеют права самим позвонить на радио и попросить поставить ту песню, которую им хочется послушать?

Мы перестали класть в коробки с игрой списки телефонных номеров. Никто на нас так в суд и не подал. Песня звучала из радиоприемников. Обычный день для Sierra.

Мы старались не быть скучными!

Вторжение в Японию

В середине 1980-х годов Sierra вышла на японский рынок. Мне это было особенно интересно, потому что именно там, как казалось, выходили лучшие аркадные игры. Я также надеялся, что мы сможем открыть новый рынок для наших игр и лицензировать японские игры для продажи в США.

Я не помню, как именно мы наладили контакты, но вскоре у нас был на зарплате собственный представитель в Японии – Эд Нагано. Помнится, мы ежемесячно перечисляли ему деньги за содержание офиса в Японии. Мы всегда называли Эда «Нагано-сан» – так в Японии уважительно обращаются к людям. Он говорил по-английски достаточно прилично, хотя и не идеально, и у него была слегка раздражающая привычка, характерная для японской культуры, – избегать неудобных вопросов. Я впервые пробовал вести бизнес в другой стране, и мне предстояло многому научиться.

Нагано-сан познакомил нас с небольшой японской студией Game-Arts, которая выпустила для компьютера NEC игру под названием Thexder.

В 1987 году компания Sierra портировала игру на множество платформ, включая IBM PC, Tandy Color Computer 3, Apple II, Apple II GS, Apple Macintosh и компьютер Tandy 1000. Эта игра стала самой продаваемой игрой компании в 1987 году.

«Википедия» https://en.wikipedia.org/wiki/Thexder

Я не помню, чтобы Thexder продавалась лучше всех наших игр, но у меня с ней связаны достаточно теплые воспоминания. Для нас это был большой успех! Thexder была довольно типичной для тех времен экшен-игрой с боковой прокруткой – в ней не было ничего особенного, за исключением важного момента: в Thexder было весело играть, а еще очень залипательно. Эта японская поделка ощущалась как игровой автомат, куда надо закидывать монетку за монеткой – для американского рынка это было нечто уникальное.

За Thexder последовала вторая игра от Game-Arts под названием Silpheed – она тоже стала хитом. Но в целом эта японская эпопея закончилась для нас неудачно.

Японский рынок в то время был гораздо сильнее раздроблен по платформам, чем американский. Если американская публика вряд ли стала бы покупать игровое устройство без большой библиотеки игр, то в Японии дела обстояли иначе. Если для игровой платформы (компьютера) была хотя бы одна хорошая игра, на такой компьютер находились покупатели. Я хотел продавать игры Sierra в Японии и предпринимал попытку за попыткой целое десятилетие, но так и не нашел, на какой компьютер ориентироваться – нужна была платформа с достаточным количеством владельцев, чтобы усилия окупились. Наши технологии разработки вроде были устроены так, чтобы упростить перевод на другие языки, но японскую письменность было тяжело упихать в наши игры. Подозреваю, что мы бы справились с этой задачей, если бы собрали подразделение из японских разработчиков прямо в Окхерсте – но влетело бы это нам в кругленькую сумму. Я надеялся, что в Японии приживется либо Apple, либо какой-нибудь компьютер на базе Windows, но этого так и не случилось.

Мое самое яркое воспоминание о Японии…

Во время нашей первой поездки в Японию Нагано-сан организовал для нас ряд встреч с самыми разными японскими компаниями, производящими программное и аппаратное обеспечение, а также с его дистрибьюторами. Когда он приехал в отель, чтобы повезти нас по этим встречам, то увидел, что со мной собирается Роберта, и пришел в ужас. Нагано-сан отвел меня в сторону и объяснил, что впереди долгий жаркий день и что Роберте будет гораздо приятнее отдыхать в номере. Я сказал в ответ, что Роберта – мой партнер и непременно должна быть на встречах. Я быстро понял, что женщинам тут не рады, или, по крайней мере, Нагано-сан не верил в обратное. Я спросил Роберту, что она собирается делать – ее ответ в приличной компании цитировать не следует. В итоге Роберта присутствовала на встречах в течение всего дня.

Нагано-сан оказался прав. Это был жаркий, противный, изнурительный день. Ни в одном из офисов, которые мы посетили, не было кондиционера или лифта. В метро было не продохнуть, а до места каждой встречи еще приходилось долго идти пешком. Он оказался прав и в том, что Роберте на этих встречах были не рады. Японцы всегда задавали вопросы мне, а не ей, а когда моя жена все-таки пыталась высказаться, ее реплики пропускали мимо ушей. Когда мы вернулись в конце дня в отель, Роберта была безутешна – с ней никогда не обращались так плохо. Я объяснил: «В чужом доме не указывают», наверняка и в США многое кажется безумным тем японцам, кто пытается вести бизнес в Америке. Конечно, у нас с ними будут культурные различия – надо искать точки соприкосновения, а не пререкаться из-за этих различий.

Роберта больше никогда не ездила со мной на деловые встречи в Японии.

Тем не менее у этой истории счастливый конец. Наша с Робертой личная связь с Японией не ограничилась бизнесом Sierra!

Яхта Кена и Роберты Sans Souci у берегов острова Хоккайдо, Япония, июнь 2009 года

Несмотря на ухабистое начало, наши отношения с Японией и японским народом оказались долгими и счастливыми. После окончания школы наш сын, который тогда даже не говорил по-японски, поехал в Японию, где выучил японский язык, посещал и окончил университет и даже несколько лет работал в Японии, в отрасли высоких технологий, прежде чем вернуться в Америку.

После того как мы с Робертой отошли от дел, мы снова отправились в Японию на собственной яхте (фотография на предыдущей странице). Мы провели в Японии два года, исследовав там столько всего, что я шутил, мол, наверное, на свете нет ни одного японца, который повидал в Японии столько, сколько мы. Возможно, я был прав.

Нам очень понравилось в Японии – такое путешествие запоминается на всю жизнь.