Текст книги "Страсть под луной"

– Всегда лучше там, где нас нет, – произнес Дру, наливая себе еще вина. – Постоянные поиски чего-то лучшего – это наше вечное проклятие. – Он наполнил стакан и поднял его. – Выпьем за лучшие дни.

– За вечнозеленые дни! – проговорила Тори, чокаясь с ним.

Дру не имел ни малейшего представления о том, что именно она имеет в виду, но осушил стакан до дна.

– За ветер! – усмехнулся Дру. – Который донесет нас до Монтаны!

Затем он поднялся из-за стола.

– Пойдем потанцуем, – предложил он слегка дрожащим голосом. – Я ни разу не танцевал с такой девушкой, как ты.

– С удовольствием. – Тори поглядела на красавца великана и пожелала, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Наступило наконец ее время!

* * *

На рассвете, поддерживая друг друга, Дру и Тори возвращались из ресторана в гостиницу. По дороге Дру научил ее нескольким разбитным песенкам, от которых у Гвен волосы бы встали дыбом. Но Тори и глазом не моргнула. Дру уделил ей столько внимания, а она наслаждалась каждым проведенным вместе с ним мгновением.

– Знаешь, я не думала считать тебя скучным и глупым, – говорила Тори заплетающимся языком. – Ты не скучный, нет. Наоборот, ты очень, очень, очень веселый… – Тори икнула и захихикала. – Извините… И я хочу провести с тобой ночь, я хочу снова увидеть тебя раздетым…

Откровенное замечание Тори рассмешило Дру. Последние запреты были сняты, она была свободна, говорила и делала, что хотела.

Но когда они подошли к ярмарочной площади и Дру, обняв Тори, попытался снова закружиться по танцевальной площадке, ее игривость улетучилась. Весь мир сузился до Дру. Она не видела никого, кроме этого мускулистого гиганта, который держал ее в своих мощных руках. Дру был легок в движениях и проворен. Его тело касалось ее тела, напоминая о запретных ласках и страстях. Тори почувствовала, что начинает пылать от желания.

– Где ты научился так хорошо танцевать? – спросила она, пытаясь подавить волны наслаждения, охватившие ее. Они ведь просто танцуют, Боже милостивый. Если она вовремя не остановится, то, пожалуй, начнет воображать себе неизвестно что.

– На золотых приисках Калифорнии и Невады, – пробормотал он невнятно, затем широко улыбнулся, и Тори чуть не растаяла от удовольствия. – Там было мало женщин. Мы по очереди танцевали за дам. А ты?

– Меня обучал этому учитель танцев, которого нанял отчим, – ответила она.

Когда музыка кончилась, к ним подошел приятной наружности молодой человек и хотел было пригласить Тори на следующий танец. Но Дру не позволил ему занять свое место. Дру намеревался всю ночь развлекаться в обществе этой обворожительной нимфы; решив погрузиться в причудливые фантазии. Завтра он наденет дорожный костюм, и они продолжат нелегкое путешествие. Но сегодня.., сегодня ночью он и Тори открыли для себя свое собственное царство, где все замки – воздушные.

Глава 11

Над ярмаркой носился аромат пунша. Дру и Тори взяли себе по порции. В темноте горели факелы, и музыка звенела в воздухе. Ночь была великолепна, и Тори поклялась, что никогда не забудет радость, которую доставил ей Дру. Они пили и танцевали, пока музыканты наконец не устали.., и, уложив инструменты, не разошлись по домам. Тори не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Впервые она оказалась на празднике в обществе мужчины, и никакой бдительной бонны поблизости не было. Ну то, что именно этот мужчина ей нравился и ухаживал за ней, – усиливало значительность момента.

– Я никогда так не веселилась, – заявила Тори слегка заплетающимся языком.

У Дру рот расплылся в глупой ухмылке, когда Тори выпустила его руку и попыталась продемонстрировать несколько сложных танцевальных па в вестибюле их гостиницы. Как бы грациозна она ни была, но алкоголь оказал на нее свое действие. Исполняя очередной пируэт, она наступила на подол платья и замахала руками, как ветряная мельница, чтобы удержать равновесие. Несмотря на замедленную реакцию, Дру все же подоспел вовремя и сумел ее подхватить, так что Тори не врезалась в стену.

– Мне кажется, Чикаго, ты сегодня достаточно наплясалась и напилась, – укоризненно произнес он, но в голосе его звучал смех. – Я уложу тебя в постель.

– Я не хочу в постель. – Очаровательное личико Тори недовольно перекосилось от этого двусмысленного предложения. – Я хочу петь и танцевать всю ночь. – Она, притопывая, продолжала кружиться по комнате, сопровождая свой танец одной из непристойных песенок, которым ее обучил Дру; он уже сожалел об этом.

– Шш… Шш… Ты разбудишь всю гостиницу, – пробормотал ее достойный учитель. – “Боже, мир, кажется, шатается”, – думал он, глядя на комнату. Или пол качается, или с мозгами у него не все в порядке. Жаль, что он недостаточно трезв, чтобы выяснить причину.

– Мне наплевать, что меня кто-то слышит. – Тори покачнулась, но удержалась на ногах. Ее огромные фиалковые глаза сияли от восторга. – Впервые в жизни я не должна никому ничего объяснять. Нет рядом ни мамы, ни отчима, ни бонн, которые станут мне говорить, как себя вести, укорять меня, что я веду себя не как леди.

Тори вынула из прически шпильки, и ее длинные шелковистые волосы разметались по плечам. Она чувствовала себя свободной, как птица, которая только что покинула клетку и оказалась на бескрайнем воздушном просторе. С радостным смехом Тори бросилась в объятия Дру. Но не успел он что-либо сообразить, как девушка уже вырвалась из его рук. Дру стоял озадаченный, а Тори бросилась к окну, за которым сиял далекий мир звезд.

Одним махом она перескочила через подоконник и выскочила на балкон, который обрамлял гостиницу с восточной стороны и с фасада. Ей хотелось там продолжить свой танец.

– Проклятие… – Дру прошел через комнату и увидел, как Тори, сбросив туфли, забралась на деревянный парапет. Затем, подхватив юбки, она, весело пританцовывая, начала распевать разухабистую песенку.

Сердце замерло у него в груди, когда Тори остановилась на краю перил и подняла руки так, как будто хотела улететь в небо. В долю секунды Дру уже был на балконе, спасая ее от последствий пьяной дерзости.

Шаловливо улыбаясь. Тори поглядела на него.

– Я умею летать, – заявила она совершенно убежденно.

– Слезай отсюда, Чикаго, – потребовал Дру, испытывая все большую тревогу. Если он попытается ее схватить, то, скорее всего, она нарочно ринется вниз и разобьется насмерть. – Ты свернешь шею.

– Чепуха, – запротестовала Тори.

Дру не был уверен, что этот воздушный эльф ведает, что творит. Но он-то уж точно напугался до смерти. Боже правый, она там что-то вытанцовывает на парапете, а у него сердце чуть не разрывается всякий раз, когда он видит, что она того и гляди свалится вниз.

Стоило Тори зазеваться, как Дру одним прыжком кинулся к ней, схватил за талию и стащил с парапета, выслушивая недовольную брань.

– Черт побери, Чикаго, ты меня до смерти перепугала. Если уж тебе так хочется поплясать – пляши на полу.

Дру втолкнул Тори через окно обратно в комнату, и, едва ее ножки коснулись пола, она вновь запорхала, словно балерина. Скинув рубаху, Дру улегся на кровать, устало вздохнув, взбил подушку и положил ее под голову. Как загипнотизированный, он наблюдал за дивными пируэтами Тори. Она была сама поэзия, переведенная на язык движений. Даже алкоголь не лишил ее грациозности сильфиды. Она знала, кажется, все существующие танцевальные па. Дру восхищался ею.

"О Боже, в комнате жарко, словно в печи”, – думала Тори, кружась на цыпочках. Она остановилась, чтобы скинуть нижние юбки и продемонстрировать еще несколько грациозных движений, которым ее научил педагог в Чикаго, но которые ей так и не позволили исполнить на публике.

Снятые юбки Тори швырнула Дру, и он запутался в пене кружев. В глазах его блестели смешинки, – он с удовольствием наблюдал, как танцует перед ним подвыпившая девчушка. Может быть, Гвен и подрезала однажды ей крылья, но теперь уже Тори никогда не будет прежней. Она нетерпелива и безрассудна и пытается полнокровно прожить каждый миг своей жизни Мысли его смешались, когда Тори сорвала с себя платье и бросила его на кровать. Дру не мог оторвать глаз от фигурки в нижней рубашке, которая едва прикрывала грудь и заманчивый изгиб бедер. Боже правый, если она сейчас же не прекратит клоунаду, его хватит удар. Соблазнительный наряд Тори и ее чувственные движения производили на Дру такое впечатление, что он боялся потерять над собой контроль. Трудно было не понять, какое огромное наслаждение они могли бы получить друг от друга, если бы Тори не была дочерью Калеба и невестой Хуберта. Черт, ну почему же, почему он должен вести себя сдержанно именно с той женщиной, которой жаждет обладать больше всего на свете?

– Может быть, ты совсем разденешься? – хрипло проговорил он, когда Тори остановилась, чтобы поправить сползшую с плеча бретельку.

Восхитительная, слегка порочная улыбка появилась у нее на губах:

– Я готова голышом пробежать по улицам, – шаловливо заверила она его. – И даже вы не остановите меня.

– Но ты же не леди Годива! – ответил Дру, терзаясь мыслями о недоступной близости Тори.

– Не надо болтать ерунду, – поддразнивала она его, приближаясь к постели. – Сегодня ночью я сама себе хозяйка и поступлю так, как пожелаю.

Когда она наклонилась над ним, рубашка сползла с ее плеч, открывая прелестную грудь. Ему страстно захотелось коснуться этого чуда, но он сдержался.

– Я предупреждаю тебя, Чикаго, – сопротивлялся он из последних сил. – Мы оба утонем.

Любопытство вспыхнуло в глазах Тори, когда Дру попытался отпрянуть от нее.

– Вы боитесь меня, – догадалась она.

– Нет, – возразил Дру, глядя ей в лицо, но глаза выдавали его истинное состояние.

– Нет? Тогда почему же вы так на меня смотрите, словно ждете нападения каждую минуту.

Ее изящные пальчики пробежали по широкой груди Дру, наслаждаясь его совершенным телом, его силой. Лишь однажды Тори решилась так смело ласкать его. Теперь же под воздействием алкоголя, не в силах устоять перед искушением, она вновь позволила себе эту дерзость. Этот могучий мужчина привлекал ее. Ей не терпелось узнать, куда же ведут эти желания, она хотела вновь и вновь ласкать напрягающиеся от ее прикосновения мышцы.

Дру поймал ее за руку и вздохнул:

– Не делай этого. Ты стала слишком смелой, это не доведет до добра.

– Вы и на самом деле боитесь меня, – проговорила она, и во взгляде ее появилась печаль.

Его глаза в упор смотрели на нее – ив этих бездонных озерах не было радости.

– Нет, Чикаго, – говорил он ей низким сдавленным голосом:

– Я боюсь, что поддамся твоим чарам.

Тори не могла спокойно смотреть на этого великана, ощущать его силу. Запах его мужественного тела тревожил ее обоняние, вкус поцелуев требовал, чтобы она испытала до конца те минуты страсти, которых еще не знало ее девственное тело.

Тори медленно придвинулась к нему, захваченная предвкушением чуда. Ей хотелось, чтобы он обнял ее, чтобы фантазии, преследовавшие ее с их первой встречи, стали явью.

Мужчины ухаживали за ней, пытались ей угодить, но ни один еще ни разу по-настоящему не любил ее. Может быть, и Дру не любит ее. Но это не так уж важно – пускай, он научит ее испытывать удовольствие, которое получают друг от друга мужчина и женщина. Она хотела подчиниться желаниям своего сердца и открыть тайны страсти.

Дру застонал от муки, когда мягкие, как лепестки, губы стали нашептывать что-то ему на ухо. Он мог найти массу причин, чтобы отшатнуться в сторону, но тело его ему не подчинялось, безуспешно пытаясь побороть желание. Она была слишком близка, слишком соблазнительна, и его сопротивление пало, как стены Иерихона.

– Дру дал волю своей страсти: его жадные губы припали к губам Тори. Она же полностью подчинилась ему. Ее руки ласкали его обнаженное тело, она тонула в неудержимом потоке новых ощущений, но никак не могла вплотную приблизиться к тому огню, который пожирал ее.

Чувственность распустилась в ней, как удивительный цветок, дождавшийся солнца. Она, казалось, грезила, погруженная в ощущения, рождавшиеся в ее теле от волшебного прикосновения его рук. Тори бесстыдно изгибалась, требуя все новых ласк, которые стали ей нужны, как воздух.

Его губы скользнули по ее шее, к плечу, и сердце ее застучало в ответ. Когда он языком стал ласкать ее соски, она закрыла глаза, чтобы отгородиться от окружающего мира и остаться наедине лишь с невероятными, неописуемыми ощущениями.

Дрожь возбуждения прошла по ее телу, когда он, лаская и щекоча ей живот, спустился к самой чувствительной части бедер. Не раз и не два повторяла его рука восхитительный путь от лобка по животу к соскам, и снова вниз. Прикосновение его было подобно прибою, когда волна накатывает на берег и откатывается назад. Все прошлое уносилось прочь. Наслаждение становилось все невероятнее, стремление к полной близости – все настойчивее.

Дру приподнял голову и радостно поглядел на волнующее его существо, в котором проснулась и расцвела женственность. Боже, как она прекрасна! Каждый дюйм ее тела достоин восхищения. Луна освещала бархатистую нежную кожу, светлые волосы сияли в темноте, струями разбегаясь по подушке. Губы, воспаленные от поцелуев, жаждали удовлетворения страсти.

Дру не хотел, чтобы это произошло, и пытался выполнить свое благородное намерение. Лжец, ругал он себя мысленно. Если он не хотел, чтобы Тори упала к нему в объятия, то почему же не снял ей отдельную комнату? Надо быть просто дураком, чтобы думать, что, находясь рядом с ней в постели, он не возжелает ее.

– Научи, как доставить тебе удовольствие, – пробормотала Тори, отвлекая Дру о г его мыслей– Я хочу стать для тебя желанной…

Терпению его пришел конец! Дру был готов на все, чтобы овладеть ею. Тело молило о награде за долгие недели воздержания.

Тори никогда не была такой смелой. Но страсть и алкоголь сняли с нее оковы. Она стремилась узнать о мужчине все, страстно желая пройти сквозь темные чувственные коридоры и открыть обманчивую вселенную страсти Чувства поглотили ее и неудержимо вели к утолению голода, который томил и мучил ее.

Она исследовала тело Дру, наслаждаясь все новыми и новыми восхитительными открытиями. Страстный стон партнера подстегивал ее смелость. Она хотела привести его к тому же состоянию, в которое повергал ее он своими поцелуями и прикосновениями.

Дру стал узником собственных желаний, пленником собственных страстей. Он весь горел, пытаясь убедить себя в том, что надо быть мягким и нежным, что девушка совершенно не подготовлена к его страсти. Но сдерживаться становилось все труднее.

Вновь и вновь повторял он себе, что испортит великолепный миг, если не приблизится к нему со всей осторожностью. В Тори пылала страсть, ищущая выхода, но сама она была невинна. Дру казалось очень важным, чтобы ее переход из девичества в женскую жизнь прошел легко, не оставив тяжелых воспоминаний.

Он медленно и мягко раздвинул ее колени, стараясь не напугать Тори, а желая открыть то дивное наслаждение, которое переживают мужчина и женщина, находясь вместе. Он лег сверху и почувствовал, как Тори напряглась под ним. Дру не думал, что в нем самом таится столько нежности и терпения – ему хотелось, чтобы она привыкла к ощущению близости мужского тела. Он склонился к ней, шепча о своей нежности, о том, сколько радости она ему доставила.

Пронзительная боль наполнила Тори сквозь туман наслаждения – девушка вздрогнула.

– Тори… – Он произнес ее имя, как магическое заклинание, и Тори полностью подчинилась ему. Ритмичные движения заставляли ее дрожать, а желание поглощало все существо. Казалось, страсть перетекает из одного тела в другое, они стали единым существом – бьющимся, дышащим, живой загадкой ритма и разума.

Дру с силой прижал ее к себе, достигнув пика страсти. Благодаря ей в его душе поднялась буря, но она же заставила улечься этот шторм страстей, который буквально опустошил его, оставив тихим и почти бездыханным.

Ресницы взметнулись вверх, и она изучающе посмотрела в его лицо, освещенное луной. Тори была невероятно довольна и восхищена ураганом чувств, который она испытывала. Ее замужние подруги и мать говорили., что занятия любовью – обязанность, от которой супруга не имеет права уклоняться, но к которой следует прибегать в самых крайних случаях. Пережитое совсем не походило на то, о чем ей рассказывали.

– Скажи, такое возможно только раз в жизни? – спросила Тори, едва дыша, а глаза ее были широко раскрыты от изумления.

Больше десяти лет Дру довольствовался лишь случайными связями, удовлетворял свои нужды и шел дальше. Но с Тори любовь приобрела иные оттенки и иной смысл, не имеющий ничего общего с его прежними похождениями.

Дру никогда не связывал себя обязательствами ни с одной женщиной. Он мечтал лишь о процветающем ранчо, заботился о своей семье, своих братьях. Он чувствовал себя неловко, не зная, как вести себя с женщинами после того, как занятия любовью заканчивались.

– Чикаго, ты задаешь слишком много вопросов, – коротко ответил он, быстро целуя ее в губы.

Тори слегка откинула голову:

– Но как же я чему-нибудь сумею научиться, если ты не станешь мне рассказывать.

Она прикрыла глаза, спрашивая себя, не пытается ли он просто быть тактичным. Возможно, он просто не испытал тех волшебных переживаний, которые наполнили ее, а теперь пытается щадить ее чувства Да, конечно, это так, сказала себе Тори. Ей не удалось удовлетворить такого взыскательного любовника, как Дру, даже отдав ему душу и тело.

– Ты все еще мечтаешь, чтобы на моем месте оказалась другая женщина? – спросила она.

Выражение ее лица тронуло самые нежные струны его сердца.

– Нет, – сказал он искренне хриплым шепотом. – Я только хочу, чтобы ты стала кем-то другим.

Тори восприняла его реплику как перефразированную собственную мысль. С полным отчаяния вскриком она свернулась в клубок в углу постели.

– Я ненавижу тебя, Монтана, – выговорила она, смущенная и униженная.

Дру обнял ее и подождал, пока она поглядит на него.

– Я очень хотел бы, чтобы ты была кем-то другим. Я уже говорил это раньше. Я хотел, чтобы ты была кем-то, от кого я мог бы уйти прочь, не оглядываясь назад. – Его дыхание участилось:

– Ты ведь помолвлена! Ты дочь Калеба! Я предал доверие своего старинного друга. Что я скажу твоему отцу, когда приведу тебя к двери его дома? – С губ его сорвался глухой смех. – Что мне сказать: “Ну вот и она, Калеб, и кстати, мы любовники. Надеюсь, ты не против”. – Синие глаза, казалось, буравили ее насквозь. – Но Калеб несомненно будет в ярости, что я позволил себе такие вольности.

– Но виновата я, – прошептала Тори. – Я просила, чтобы ты соблазнил меня, а когда ты отказался, соблазнила тебя сама. Я так ему все и скажу. Тем более, это – правда.

Дру знал, что ему стоит отступить. Он и Тори слишком далеко зашли и серьезно осложнили свои отношения. Но сознание того, что ее преследует чувство собственной вины, буквально разрывало его на части. Она была той женщиной, о которой можно только мечтать, и Дру не имел права позволить ей жить с мыслью, что ответственность за происшедшее целиком на ней. Его вина была не меньшей.

Что сделано, то сделано. К черту Калеба и эту дешевку Хуберта Фрезье-младшего. Уж Хуберта-то жалеть совсем не стоит после того, что произошло в прошлом году.

Дру нежно провел пальцем по щеке Тори. О, он так и знал, что будет ненавидеть себя за содеянное. А Калеб, несомненно, убьет его за то, что он сделал с его дочерью. Но все это не имело никакого значения, когда он смотрел на обворожительное лицо Тори. То, что произошло между ними, было похоже на сказку. И не стоит думать о чем-то постороннем в эту ночь.

– Знаешь, близость с другими женщинами никогда не вызывала у меня подобных ощущений, – произнес он хрипловато. – И я знаю, что за это мне придется заплатить. Но пока, малютка, я хочу показать тебе все возможные способы того, как доставить мне удовольствие.

Стоило ему коснуться Тори, как она отдалась ему, забыв обо всех обидах. Она не думала ни о завтрашнем дне, ни о последствиях. Все теряло значение, когда она оказывалась в объятиях Дру. Он гнал прочь все мысли, и Тори начала понимать, что все доселе происходившее было лишь первым шагом во вселенную необузданной и дивной страсти. Ласки Дру открыли ей новый мир, она открыла саму себя. Его благоговейные поцелуи приводили в дрожь ее плоть, волна экстаза окатывала ее.

Они шли рядом по этому царству наслаждений, забыв о прошлом, о настоящем. На эту ночь они сбежали от условностей жизни, чтобы испытать чудесные ощущения, даруемые любовью.

Пережив всплеск страсти. Тори уплыла в мир сновидений, расставшись на время с реальностью. Дру задумчиво разглядывал тонкие черты лица Тори. Он медленно скользил пальцем по ее влажным губам, пытаясь разобраться в противоречиях, которые преследовали его. Что же теперь делать с этой искусительницей? Дру думал, что после второй близости очарование исчезнет. Но этого не произошло. Тори восхищала его естественной нежностью и ласками, которые шли от сердца, а не от разума. Обучая ее секретам страсти, он отдал ей часть самого себя. Даже чувство вины за погубленную невинность не уменьшало его желания.

Боже всемогущий, что же теперь делать с этой страстью, с желанием любить ее вновь и вновь, всю ночь напролет?

От мучительных мыслей по спине пробежали мурашки. Дру провел рукой по бедрам Тори и разбудил ее. Неугасимое пламя рвалось наружу, и утолить его можно было только одним путем. Дру прижался губами к губам Тори и снова погрузился в это пламя, пока оно целиком не поглотило его…