Текст книги "Сказки Большого озера"

Вэл мгновенно отвел взгляд и грубовато ответил:

– Где бы я мог его видеть?

– Действительно, – рассмеялась Нэнси. – Наверное, я забыла его дома. – Такая растяпа…

Вэл незаметно вздохнул, но не удержался от вопроса:

– Ты хотела ему позвонить?

– Хотела позвонить, – бросила она, – да ладно, не обязательно.

Она почувствовала, что Вэл удовлетворен ее реакцией.

– Если хочешь, я дам тебе телефон, позвони, если надо, – медленно проговорил он, прощупывая ее намерения.

– Не обязательно, – ответила Нэнси, беззаботно улыбнувшись. – А я ведь проголодалась! – весело призналась она. – Интересно, что нам приготовили? – Она нагнулась к Джонни и потрепала его по пухленькой щечке.

Вэл улыбался и молчал. Его приятно удивила эта метаморфоза настроения его бывшей жены. Он отнес ее благоразумие на счет обдуманного решения вернуться к богатому мужу, который к тому же любит ее. И он самодовольно усмехнулся, с удовольствием оглядев свою красивую жену. Он уже не сомневался в том, что она поверила его уверениям.

7

Войдя в кают-компанию, Нэнси ахнула. Такой роскоши она не ожидала. Овальный стол был накрыт белоснежной скатертью, на которой при свете ароматных витых свечей сверкали хрустальные бокалы и серебряные приборы. На большом блюде краснели огромные омары, гармонично сочетающиеся с цветом огненно-красных роз в вазе голубого венецианского стекла. Из голубоватой супницы доносился аромат французского рыбного супа буйабез. Экзотические фрукты яркими пятнами довершали композицию. Фоном роскошного натюрморта служили старинные шелковые ковры, спускавшиеся со стены и накрывающие полукруглый диван.

Нэнси безмолвно взирала на роскошь этой пещеры Аладдина. Она и не предполагала, что у Вэла такой изысканный вкус.

– Ой, какие клешни у этих крабов! – Голосок Джонни нарушил тишину созерцания.

Нэнси восторженно взглянула на Вэла широко раскрытыми глазами, а он наклонился к ней и тихо сказал:

– Это все для тебя! Я знал, что тебе понравится.

Она лучезарно улыбнулась ему, но на душе у нее было неспокойно. Она вспомнила рассказ Эдгара По, в котором коварный любовник устроил своей возлюбленной роскошный ужин, во время которого подсыпал ей в бокал яду. Пока она умирала, сверху на нее падали лепестки свежих роз. Это была красивая смерть.

Страх, шевельнувшийся было в душе, вдруг оставил ее. Она подумала, что в ее силах предотвратить трагический финал, который должен наступить в случае ее отказа вернуться в лоно «счастливой» семьи. Надо только вести себя разумно…

– Мамочка, я сяду рядом с тобой! – заявил свои права Джонни. – А ты, папа, садись напротив нас, и мы будем любоваться друг другом, – распорядился он.

Все расселись так, как пожелал малыш.

Вэл откупорил бутылку белого калифорнийского шардоне урожая 1964 года.

– Это коллекционное вино, – с гордостью проговорил он. – Я хотел доставить тебе удовольствие… – Он налил вина в ее бокал и своим самым неотразимым взглядом посмотрел ей в глаза, а потом перевел его на вырез в кофточке Нэнси, приоткрывающий высокую грудь.

Заметив это, она прикрыла грудь, поставив локоть на стол и подперев подбородок ладонью.

– Давай выпьем за нашу встречу, – пророкотал Вэл.

Нэнси подняла свой бокал, с безмятежной улыбкой глядя на него. Она ждала, чтобы он первым пригубил напиток.

Как бы не отравил, мелькнула у нее мысль. Но, увидев, что он осушил половину содержимого, она тоже сделала два небольших глотка.

– Чудесное вино, – оценила Нэнси, одарив бывшего мужа благодарной улыбкой.

– Выпей еще! – предложил он, опять поднимая бутылку.

Но она прикрыла рукой свой бокал и отрицательно покачала головой.

– Налей мне, – попросил Джонни, – хочу попробовать ваше чудесное вино.

Вэл капнул несколько капель в стакан, стоявший на столе рядом с сыном и долил до верха соком грейпфрута. Мальчонка обхватил обеими руками свой стакан и, отпив половину содержимого, с восторгом выдохнул:

– Чудесное вино!

Нэнси и Вэл рассмеялись.

– Ну ты и пьяница! – пошутил отец.

– Тогда и вы пьяницы! – парировал Джонни.

Нэнси наклонилась над ребенком и ласково обняла его:

– Никто из нас не пьяница, папа пошутил, – успокоила она ребенка. – А хорошее вино могут пить только взрослые, так же, как только взрослые могут водить автомобиль или гулять по улицам одни, без родителей.

Джонни надул губки и произнес жалобным голоском:

– Мама, давай поедем домой!

– Ты же не хотел ехать домой и решил жить на яхте, – нахмурившись, напомнил ему отец.

– Я буду приезжать к тебе, – честно пообещал малыш, глядя на мать. – Я соскучился по своему дому.

Ребенок подпер кулачком щеку и вздохнул.

Вэл неприязненно посмотрел на Нэнси.

– Тебе все-таки удалось уговорить его. – Он оттолкнул тарелку и откинулся на спинку стула.

Нэнси с несмелой улыбкой посмотрела на бывшего мужа. Она играла роль той робкой женщины, в шкуре которой ей пришлось прожить более пяти лет.

– Что ты, Вэл? Когда бы я успела уговорить его? – недоуменно спросила она. – Наедине с Джонни я была не более десяти минут. Ты же не оставлял нас одних.

Вэл быстро овладел собой. Цель, которую он перед собой поставил, требовала терпения и самообладания. Он встал со своего места и, обойдя стол, сел на диван рядом с Нэнси и поднес к губам ее руку.

– Не обижайся на мою горячность, – миролюбиво произнес он. – Ты же знаешь, что я быстро взрываюсь, но и быстро отхожу.

– Знаю, знаю, – тихо проговорила она и провела ладонью по его гладко выбритой щеке. – Ты постоянно вспыхиваешь, как какой-нибудь мексиканец.

– Но ведь ты всегда прощаешь меня, – как можно ласковее проговорил он.

Нэнси изо всех сил старалась удержать на лице милую улыбку, ощущая в то же время глубокую неприязнь к этому коварному, насквозь лживому человеку. Но все же она продолжала вести себя так, как хотелось бы ему.

– Да, я всегда прощала тебя, – кивнула она Вэлу. – Потому что любила. Но, может быть, мне только казалось, что я прощала…

Свои обвинения она высказывала мягким тоном, как бы сожалея о вынужденном разрыве с мужем. Глядя ему в глаза, она доверительно продолжила:

– Я прощала тебя, Вэл, пока могла. Пока обида, загнанная вглубь души, не превысила критическую массу. И тогда произошел взрыв… Мое терпение кончилось. Твоя дикая ревность убила наши отношения. К тому же ты стал изменять мне…

Вэл пристально смотрел на Нэнси, пытаясь понять, что она к нему испытывает. Неважно, что она там говорит. Ее голос стал мягче шелка, а в огромных глазах, как ему показалось, светилось прежнее обожание. В нем крепла уверенность, что она рада вернуться к нему.

– Теперь я стал другим, – снисходительно заверил он ее.

– Неужели? – удивление Нэнси было искренним. – И что тебя к этому привело?

Вэл обнял Нэнси за плечи. Она напряглась, но не стала отталкивать его.

– У нас растет сын, которого я очень люблю. – Вэл гладил волосы Нэнси, но она не выдержала и слегка откинула голову, так что его рука повисла в воздухе. Как будто не заметив этого, он продолжил: – И я понял, что лучше тебя жены мне не найти…

Удивительно, как точно все предвидел Майкл, подумала Нэнси. Даже реплики Вэла. Обязательно надо ему позвонить! Что-нибудь придумать…

Продолжая игру, она потупилась, смущенно улыбаясь.

– Я не знаю… Ведь я уже сказала тебе, что у меня есть личная жизнь, – осторожно напомнила она, наблюдая за реакцией Вэла.

– Ну и что, – спокойно ответил он. – У меня тоже есть… или бывает время от времени… личная жизнь. – Неужели тебе не хочется стабильной семейной жизни? К тому же у ребенка должен быть родной отец.

Вэл неожиданно прижал к себе Нэнси и прикоснулся своими губами к ее рту. Этого она выдержать не смогла. Нэнси с отвращением отшатнулась и уперлась руками в его грудь.

– Папа, мама! – воскликнул Джонни. – Вы что, боретесь?!

Он вскочил со своего места и прижался к матери.

– Папа, ты же переборешь маму! Ты сильный, а она худенькая женщина!

Нэнси обняла сына и, похлопывая его по спине, сказала шутливо:

– Зато мы с тобой вдвоем сильнее папы!

– Ура! – радостно закричал Джонни и бросился на отца.

Вэл схватил его за ручки и сильно сжал их, строго глядя ему в глаза:

– Ты поднимаешь на папу руку? Ты плохой мальчик, и я больше не люблю тебя

Джонни оторопел. Он не ожидал, что отец так рассердится на него.

– Я же пошутил, папа. – Слезы навернулись на огромные голубые глаза мальчика, и он дотронулся ладошкой до отцовской руки.

– Так не шутят, – холодно бросил отец, отталкивая его.

Нэнси молча наблюдала за этой сценой, и в ее душе крепло отвращение к бывшему мужу.

Оттолкнуть со злостью мальчонку, который хотел шутя побороться с отцом! Она не стала защищать сына, но прекрасно понимала, что злоба и эгоизм этого человека непреодолимы.

Конечно, он любит сына, размышляла она. Но эта любовь эгоистична. Этот человек не может любить без оглядки на свое драгоценное самолюбие. И к ребенку у него такая же любовь, как была ко мне, – любовь собственника.

Джонни заплакал и подошел к матери. Она обняла, поцеловала сына и ласково сказала:

– Успокойся, папа любит тебя. Он немного не понял, что ты хотел пошутить.

Вэл внезапно взорвался.

– Ты потакаешь ему! – кричал он. – Он поднял руку на отца! В этом-то возрасте! Что с ним будет потом?!

Нэнси смотрела на Вэла, и в ее душе, как ни странно, поднималась радость.

Как хорошо, что я развелась с этим безумцем! Он продолжал бы мучить и меня, и ребенка… Какое счастье, что у меня есть Майкл!

Она вспомнила его добрые глаза, сильные руки, стремление помочь ей и даже предвосхитить все ее желания. Но радость тут же вытеснил страх. А вдруг Майкл не придет ей на помощь? Вдруг он будет ждать ее дома, а этот ужасный человек не выпустит их отсюда. Надо обязательно позвонить! Но как?!

Нэнси встала с удобного дивана и, взяв ребенка за руку, вышла с ним из роскошной кают-компании и пошла по коридору к выходу на палубу. Мальчик перестал плакать, но продолжать тихонько всхлипывать.

– Все-все, мой хороший, успокойся, – нежно говорила она сыну, – скоро мы поедем домой.

На палубе Нэнси вздохнула полной грудью свежий ветер. Она почувствовала себя счастливой, выбравшись из этой душной пещеры Аладдина с ее сокровищами и жадным разбойником.

Она опустилась на корточки и, вытирая слезы своего мальчика, ласково улыбнулась ему.

– Когда мы поедем домой? – жалобно спросил Джонни.

– Давай сегодня переночуем на яхте, а завтра утром поедем домой, – предложила Нэнси.

Ребенок облегченно вздохнул и быстро закивал головой.

– Ладно, – согласился он с матерью. – Но завтра обязательно поедем? Ты не обманешь меня?

Нэнси горячо поцеловала сынишку, но решила, что пора немного смягчить ситуацию.

– Не обижайся на папу, – миролюбиво сказала она. – Он же любит тебя, а ты любишь его, разве не так?

– Я люблю тебя. – Джонни крепко прижался к матери. – И его тоже… немножко.

Обнимая ребенка, Нэнси увидела, как к ним приближается Вэл. Весь его вид свидетельствовал о том, что он сожалеет о происшедшем.

– Ладно, ребята! – бросил он, не глядя на них. – Может быть, я погорячился. Давайте забудем все, что было. Джонни! Ты же мужчина, перестань реветь.

Джонни осторожно убрал кулачки от еще влажных глаз и искоса, с опаской посмотрел на отца.

Вэл присел рядом с мальчиком и протянул ему три пальца для перемирия. Джонни широко улыбнулся и крепко пожал их.

Нэнси смотрела на состоявшееся примирение отца и сына и думала: надолго ли… Зная характер Вэла, она боялась за психику ребенка. Впечатлительный, он близко к сердцу принимал все происходящее. И хотя говорят, что дети быстро все забывают, слишком сильны эти эмоциональные перепады.

– Ну вот мы и помирились, – весело сказал Вэл и подбросил ребенка вверх.

Мальчик взвизгнул от удовольствия.

– Еще, еще! – потребовал он.

Отец подбросил его повыше, потом еще раз, и, поймав, крепко прижал к себе, осыпая поцелуями улыбающуюся мордашку.

Все-таки он любит сына, подумала Нэнси. Только странная это любовь…

– Вэл, мне надо позвонить. – Нэнси решила воспользоваться моментом благодушия своего бывшего мужа.

При этих словах с лица Вэла сошла улыбка, обращенная к сыну, и он недовольно посмотрел на бывшую жену.

– Ему?– В его голосе прозвучала досада и ревность.

Нэнси пожала плечами. Но ничего не ответила. Ее интуиция, помогавшая вести трудную игру, подсказывала, что лучше молчать, пробуя лишь взглядами и жестами преодолевать сопротивление этого неуравновешенного человека. И она не ошиблась.

Вэл поставил на палубу малыша, которого все еще держал на руках, и достал из кармана ее телефон.

– На, звони. – И протянул его Нэнси с невинным видом.

Нэнси невозмутимо взяла телефон и, не отходя в сторону, набрала номер Майкла. Он ответил в ту же секунду, его красивый баритон звучал взволнованно.

– Что-то произошло? – сразу спросил он.

– Почти, – ответила Нэнси, радуясь сообразительности Майкла.

– Так! – Майкл все понял. – Я буду спрашивать, а ты отвечай «да» или «нет». – Он отобрал у тебя телефон?

– Да! – весело воскликнула она.

– Он рядом с тобой? – расспрашивал он.

– Да, – небрежно ответила она, глядя на Вэла, изо всех сил старавшегося понять суть разговора.

– Тебе нужна моя помощь? – тревожно спросил Майкл.

– Очень, – ласково промурлыкала она. – Здесь так шикарно!

– Сейчас семь вечера. Мне приехать сегодня?

– Нет. Джонни хочет, чтобы мы поехали домой завтра, но, может быть, мы еще останемся. – Нэнси говорила медленно и лениво, почти с негой глядя на Вэла.

– Я приеду завтра утром, – твердо сказал Майкл. – В одиннадцать часов.

– Обязательно, – мягко сказала Нэнси и, выждав паузу, строго добавила, – Очень, очень, очень.

– Держись, милая, завтра мы будем вместе, – заверил ее любимый голос.

Выключив телефон, она посмотрела на Вэла.

– Мог бы отойти в сторону, – с укором проговорила она. – Этого требуют элементарные приличия…

– Плевать я хотел на все приличия! – Он повысил голос. – Мы же решили, что опять будем вместе!

Нэнси удивленно посмотрела на него и медленно покачала головой.

– Это, может быть, ты решил, – холодно проговорила она. – А я… еще не совсем решила. Мне надо подумать.

Она хотела сказать другое, но сообразила, что не стоит торопиться. Ей надо постараться не обострять обстановку, продержаться до завтрашнего утра и не дать Вэлу осуществить задуманное. Нэнси сознавала, чего добивается Вэл: либо она соглашается снова стать его женой, либо он вопреки ее желанию оставляет себе сына, а ее… просто устраняет.

Нэнси тряхнула головой, отгоняя жуткие варианты расправы, которые она живо представила себе. Она не сомневалась, что ее бывший муж способен на все. Первое – задушить и выбросить за борт… Остальные варианты тоже так или иначе связаны с тем, что ее тело окажется за бортом. Это предельно просто, прямо в соответствии с поговоркой «концы в воду». И, скорее всего, это может произойти ночью, а утром, когда Джонни проснется, ему будет сказано, что маме надо было срочно ехать домой, и она рано утром уехала.

– Что означали твои последние слова по телефону – «очень, очень, очень»? – мрачно спросил Вэл.

Нэнси беззаботно рассмеялась, глядя ему прямо в глаза.

– Меня спросили, нравится ли мне здесь, и я ответила «очень, очень, очень».

– Что-то мне не верится, – с расстановкой проговорил он.

Нэнси небрежно махнула рукой и направилась к Джонни, который пытался расчехлить шлюпку, лежавшую на корме.

– Ты никогда не верил мне… Ревновал всегда, хотя я-то была верна тебе в течение всего нашего брака. Это ты мне изменял, – бросила она через плечо. Но, неожиданно остановившись, она повернулась к Вэлу. – Если бы ты действительно хотел вернуть меня, – горько проговорила она, – тебе надо было бы начать уважительно относиться ко мне. А я вижу, что ты ничуть не изменился, несмотря на все твои заверения.

– Джонни, зачем тебе шлюпка? – спросила Нэнси.

– Я хочу поплавать на ней. – Ребенок продолжал свои бесплодные усилия по высвобождению шлюпки из чехла. – Папа, подари мне эту лодочку. У тебя есть яхта, а у меня пусть будет маленькая лодка.

– Джонни… – Вэл присел на зачехленное днище шлюпки. – Эта яхта не только моя, она и твоя тоже…

Джонни недоуменно посмотрел на отца.

– Значит, я могу на ней покататься? – спросил он?

– Мы уже катались с тобой, – напомнил отец. – Будем кататься еще не один раз.

– А мама еще не каталась. – Джонни посмотрел на мать, как бы приглашая ее выразить желание прогуляться под парусами.

Нэнси кивнула, чтобы доставить удовольствие сыну.

– Я очень хочу покататься на яхте, – горячо сказала она, – но завтра нам с тобой надо ехать домой. Хотя очень скоро… – Она сделала паузу и загадочно посмотрела на Вэла. – Скоро мы, возможно, вернемся сюда и пойдем на яхте вместе с папой куда-нибудь далеко.

– На Карибы? – со знанием дела спросил Джонни, поглядев на отца.

– Куда захочешь, – улыбнулся Вэл и недоуменно посмотрел на Нэнси. – Ты же сказала ему, что можешь остаться здесь еще?

– Нет. – Она покачала головой. – Я вспомнила, что у меня неотложные дела, придется, к сожалению, ехать завтра… К тому же мне надо все обдумать спокойно. Но я думаю, что скоро мы опять приедем. Если ты, конечно, будешь нас ждать…

Я же ему вру, со стыдом думала она, привыкшая всегда говорить и поступать честно. Но что делать, сейчас моя ложь поистине ложь во спасение, может быть, даже моей жизни.

– Ладно, поживем – увидим, – задумчиво произнес Вэл. – А сейчас уже пора ужинать, мы ведь толком и не пообедали.

Он набрал номер телефона и коротко отдал кому-то распоряжение. Нэнси вопросительно посмотрела на него.

– Сейчас придет официант, – объяснил Вэл, – ну, стюард, как говорят на флоте. Он накроет нам ужин в кают-компании. А пока давайте погуляем по берегу, и я познакомлю тебя со своими друзьями.

– Я согласна! – Нэнси наклонилась к сыну. – Ты хочешь погулять по песочку? А я бы с удовольствием искупалась. Сейчас возьму купальник. – Она немного помолчала. – А вот знакомить меня с друзьями пока не обязательно.

Вэл недовольно хмыкнул, но Нэнси доброжелательно улыбнулась.

– Еще успею познакомиться, когда приедем сюда с Джонни примерно через две недели.

– Насовсем? – Вэл с сомнением взглянул на нее.

– Мне надо подумать. – Она говорила спокойно и задумчиво. – Это серьезный шаг, и я должна подготовиться к окончательному ответу.

Вэл ухмыльнулся и скрестил руки на груди.

– Ты будешь советоваться с ним?

– Это мое дело, – бросила она, направляясь за купальником. Но, замедлив шаг и полуобернувшись, добавила: – Может быть, и посоветуюсь. – Она загадочно улыбнулась. – Тем не менее, решение буду принимать сама. Впрочем, это решение в значительной степени будет зависеть и от тебя, Вэл…

– Ой, какая холодная вода! – закричал Джонни, с разбегу бросившийся в озеро вслед за матерью. И тут же остановился и повернул обратно к берегу. – Не хочу купаться!

Нэнси блаженствовала, ощущая, как прохладная вода озера охлаждает ее тело, разгоряченное на солнце. Она подхватила подмышки своего мальчика и притянула его к себе.

– Сейчас тебе будет хорошо, – мягко произнесла она, – твое тело привыкнет к воде, и она будет казаться теплой.

Тельце Джонни сначала напряглось от страха. Обхватив мать за шею, он уже собирался захныкать. Но по мере того, как Нэнси гладила его по спинке, понемногу погружая и снова вытаскивая из озера, мальчику все больше нравились ласковые прикосновения воды к его плечам и спине. Он перестал дрожать, заулыбался и, разжав руки, стал бить ладошками по водной поверхности.

– Ну вот и все. – Нэнси поцеловала сына, приободряя его. – Тебе уже нравится водичка, правда ведь?

– Да, она почему-то стала теплой! – удивленно воскликнул малыш. – Так быстро нагрелась?!

– Значит, мы с тобой нагрели ее, – улыбнулась Нэнси.

Счастливо рассмеявшись, она взяла малыша за руки и стала легонько подпрыгивать вместе с ним, любуясь радостным выражением его личика.

– Пора ужинать! – донесся до них голос Вэла.

– Ты слышишь? Папа зовет. – Нэнси, кружась, продвигалась к берегу, не разрывая рук, своих и малыша.

– Мама, давай после ужина снова пойдем купаться, – попросил Джонни.

– Посмотрим, милый, – уклончиво ответила мать, выводя сына на песок и укутывая его в мохнатое полотенце.

Когда они поднялись на борт яхты, сумерки совсем сгустились и множество огоньков с пришвартованных яхт, змеясь и искрясь, отражались в спокойных водах озера.

В кают-компании царил полумрак, таинственно подсвечиваемый неверным светом нескольких свечей, который отражался торжественным блеском на хрустальной посуде и серебряных приборах. Богато накрытый стол, фрукты и ковры опять превратили кают-компанию в восточный дворец.

Невидимый официант, создавший все это великолепие, исчез, как джин из восточной сказки. Глаза Нэнси и Джонни блестели от восторга, Вэл, благодушно глядя на них, явно чувствовал себя арабским султаном, удивляющим гостей своим богатством.

– Ой, как все красиво! – Джонни всплеснул руками и захлопал в ладоши. – Только я кушать не хочу!

– Ты должен поесть, – принялся настаивать Вэл.

Нэнси с мягкой укоризной посмотрела на бывшего мужа.

– Он очень устал и хочет спать, – тихо объяснила она и, взяв Джонни за руку, посадила его рядом с собой на диван, покрытый нежным ковром. – Давай съедим вот эту грушу…

Но ребенок, уставший от обилия впечатлений и купания в озере, захныкал и принялся тереть кулачками сонные глаза.

– Ничего я не хочу, дайте мне попить!

Лицо Вэла приняло строгое выражение, и Нэнси внутренне сжалась, чувствуя, что он сейчас опять начнет кричать. Она решила опередить его.

– Вэл, пожалуйста, налей Джонни сока и пусть идет спать, – как можно мягче произнесла она и повторила: – Он очень устал и перевозбужден.

Вэл насупился, его и без того глубокие глаза почти исчезли в глазницах, спрятавшись за нахмуренными бровями. Нэнси прямо кожей ощущала, что еще мгновение, и он разразится гневом. Она изо всех сил хотела предотвратить ссору.

– Джонни, пожалуйста, поешь немного, – наклонилась она к ребенку. – Мы с папой хотим, чтобы ты посидел с нами за столом. Посмотри, как все красиво!

Ребенок искоса посмотрел на сердитого папу, и его вид испугал мальчугана. Он сжался от страха и еще теснее прижался к матери. Этого Вэл уже не мог выдержать.

– Что за маменькин сынок! – взорвался он. – Сплошные капризы! Если все сели за стол, значит, ты должен есть! И я больше не хочу терпеть твои капризы и истерики!

Гнев Вэла все нарастал. Нэнси знала по опыту, что лучше переждать эту бурю и ни в коем случае не возражать. Она наклонилась к Джонни, пытаясь шепотом уговорить его хоть немного поесть, но в ту же секунду Джонни буквально вылетел из-за стола, вытащенный сильной рукой Вэла. Она обомлела, в ужасе глядя на происходящее. Отец бросил ребенка на пол и сел рядом с ним на корточки, сильно сжимая ручонку сына.

– Ты еще долго будешь так вести себя? – Его крик сменился шепотом, но это было еще страшнее.

Ребенок широко раскрытыми глазами смотрел на отца, не в состоянии от страха отвести от него взгляд. Он не плакал, но в горле мальчугана застыл всхлип, он почти задыхался, не в силах вдохнуть воздух.

Нэнси прижала к подбородку сжатые кулаки, почти окаменев от отчаяния, как бывало в прежние годы. Ее замершие чувства всколыхнул только сдавленный вскрик Джонни.

– Мамочка!

Нэнси бросилась к сыну и, опустившись на колени, обняла его.

– Успокойся, мальчик мой. – Она старалась говорить спокойнее, чтобы не усугублять страх сына. – Все будет хорошо, папа любит тебя, не надо плакать.

Вэл отошел от Нэнси, сидящей на полу с сыном, и встал к ним спиной, молча глядя в темноту иллюминатора.