Текст книги "Успех или счастье?"

Десятая глава

Джастин отвернулся от залитой лунным светом реки и взглянул на Пэтси, выходящую на совместный балкон двух соседних гостиничных номеров. Поскольку у Джастина в номере поселились все мальчики, а у Пэтси – все девочки, балкон был единственным местом, где они могли обсудить сегодняшние события, не мешая детям спать.

После бесконечно долгого дня они наконец оказались наедине. Ночное небо было безоблачным, и звезды мерцали россыпью бриллиантов. Пэтси не успела переодеться, но распустила и расчесала волосы. Она казалась настоящей красавицей.

Джастина тяготило чувство вины за свое неподобающее поведение. Он знал, что должен попросить у нее прощения, и пытался подобрать нужные слова.

Но при одном только взгляде на ее прекрасное лицо у него замирало сердце.

Джастин не понимал, что на него нашло. Наверное, целый зал, наполненный двойниками Дарлин, вызвал у него чувство протеста. Или его слишком развеселил тот благоговейный трепет, с которым на него смотрели присутствующие. А может, в него просто бес вселился. Какой бы ни была причина, Джастин знал, что сегодняшним вечером сильно переборщил.

Все это не настолько смехотворно, как кажется с первого взгляда. Милая маленькая миссис Ренфру заставила его это понять. Быть может, эта публика и принадлежит к другому социальном слою, но они тоже люди, умеющие чувствовать. Тот факт, что у них имеются деньги, власть и положение в обществе, ничего не меняет. Джастин откровенно издевался над ними, и теперь его мучила совесть.

Вот-вот, – подумал Джастин, растирая затекшую шею. Он в ответе за этот спектакль не в меньшей мере (если не в большей) чем Пэтси, и ему больше некого винить.

Пэтси давно уже хотела рассказать правду. И именно он зарубил ее попытку на корню.

Что ж, пора внести ясность. Они должны признаться. И чем скорее, тем лучше. Это единственный выход. Глядя на нежное, бесхитростное лицо Пэтси, Джастин понимал, что она разделяет его чувства. И это он тоже любил в ней. Она не равнодушна к людям, независимо от их классовой принадлежности.

Она обрадуется, узнав, что Джастин поможет ей раскрыть всю правду. Остановившись на этой мысли, он улыбнулся.

– Как тебе удалось уложить близнецов? – шепотом поинтересовалась Пэтси.

– Тяжкие телесные повреждения. – Джастин склонился к ней. – Естественно, они чувствовали себя виноватыми после скандала с мужем Битси.

Пэтси застонала.

– И не напоминай. Мне до сих пор не верится, что они украли его бумажник.

– Что ж, зато на этот раз они его вернули, – устало сказал Джастин.

– Верно. Должна признаться, лично мне это происшествие показалось мелочью в сравнении с открытием, что на мне надеты обноски Битси.

Джастин насмешливо изогнул бровь.

– А я и не знал. Мне показалось, тебя сильнее всего потрясло появление механика, когда он вошел и объявил, что починил твою машину и поставил ее вместе с прицепом у входа в школу под самым большим фонарем.

Пэтси застонала снова.

– Боже правый. Можно подумать, будто они никогда не видели старых фургонов. – Со вздохом она покачала головой.

Потянувшись, Джастин встал рядом с ней и облокотился о кованые перила.

– Устала?

Он погладил пальцем ее щеку. У Пэтси перехватило дыхание, и она молча кивнула.

– Я тоже.

Его глубокий голос в сочетании с ночными звуками доводил Пэтси до безумия. Как ни пыталась она сопротивляться этому чувству, но Джастин возбуждал ее, как ни один другой мужчина. У него было все, что ей нравилось в людях, и даже больше. Пэтси залюбовалась его красивым лицом и вспомнила, как когда-то ее раздражала ямочка на его подбородке. Теперь же ей постоянно приходится бороться с глупым желанием прижаться к этой ямочке губами.

Опустив руки на прохладные металлические перила, она повернулась к Джастину.

– И еще мне трудно поверить, что мои бывшие подружки бегали за тобой по пятам, выпрашивая советы.

Он поморщился и виновато взглянул на нее.

– Не волнуйся. – Пэтси хихикнула. – Они любят полечиться на халяву.

– Пэтси, у меня нет права давать медицинские советы. – Джастин с серьезным видом потер заросшую щеку и подбородок. – Сегодня вечером я зашел слишком далеко.

– Может и так, но это было забавно.

– Правда?

Пристально взглянув на Джастина, Пэтси попыталась угадать ход его мыслей, но ей мешала усталость и страх перед завтрашним днем.

– Знаешь, – вздохнула она, – а они ничуть не изменились.

– Никто из них?

– Да.

Джастин снял пиджак, набросил на ее обнаженные плечи и ослабил узел галстука.

– Даже ты? – спросил он, закатывая рукава своей белоснежной рубашки.

Пэтси вздрогнула, почувствовав тепло его пиджака.

– Хочется верить, что я изменилась.

Джастин смотрел на нее, перегнувшись через перила. В бледном свете луны были заметны морщинки в уголках его глаз.

– Мне тоже хочется верить.

– Почему? – Сердце Пэтси забилось сильнее. Что-то было не так. Но что?

– Потому что давным-давно я знал одного человека… Человека, похожего… – Глаза Джастина ярко сверкнули в темноте, и он глубоко вздохнул, – …на них.

На его скулах заходили желваки. Видимо, он думал о чем-то серьезном. Отвернувшись, Пэтси взглянула на отблеск ночных фонарей на серебристой поверхности воды. Джастин говорил о ней. Он считал ее одной из них.

– Ох, – шепнула она, внезапно пав духом.

Словно почувствовав ее тревогу, Джастин уселся на перила и привлек ее к себе.

– Пэтси, – произнес он своим раскатистым голосом, слегка искаженным от наплыва чувств.

– Да?

– Тебе не обязательно делать это.

– Делать что?

– Выступать перед этими мошенниками.

– Что ты мне предлагаешь?

– Ты можешь сказать им правду. Хоть сейчас.

Только через несколько секунд до Пэтси дошел смысл его слов.

– Сейчас? – ахнула она.

– Ну не сейчас. Но хотя бы завтра.

– Ты свихнулся? Тебе не кажется, что уже слишком поздно? – Пэтси моргнула, пытаясь понять, не шутит ли он. – А как же миссис Ренфру?

– По-моему, она скорее тебя поймет, чем кто-либо другой. Вообще-то, после встречи с ней я… я подумал, что надо все ей рассказать.

– Ой, Джастин! Нет! Нет, я не смогу разочаровать ее. – Она яростно затрясла головой. – И разочаровать детей.

Джастин с иронией выгнул бровь.

– Ты уверена, что беспокоишься о миссис Ренфру и детях? Или о своей репутации «самой многообещающей выпускницы», которую приходится поддерживать этим нелепым спектаклем?

– Нелепым? – вспыхнула Пэтси, затем оглянулась на окно комнаты девочек и понизила голос. – И ты это серьезно! Ты хочешь, чтобы я отменила выступление в последнюю минуту!

Джастин пожал плечами.

– Это всего лишь предложение.

– Не могу поверить! – Не известно, от недосыпания ли, от волнения, или от осуждающего взгляда его глаз, Пэтси неожиданно разъярилась. – После всей этой работы, которую пришлось проделать детям? После того, как мы целый вечер морочили головы всем моим одноклассникам…

Джастин закрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Я вовсе не горжусь тем, что мы делали сегодня вечером, если ты на это намекаешь.

– Что? – выпалила Пэтси. – Как ты можешь так поступить со мной? Как ты можешь разрушить мое спокойствие за день до выступления перед пятью сотнями человек.

– Не знаю. Прости. Я думал, что знаю тебя лучше.

– Какого черта ты пытаешься мне объяснить? – воскликнула Пэтси, рассерженно отбрасывая волосы с лица. – Ты прекрасно меня знаешь. Лучше, чем кто-либо другой в моей жизни.

Джастин, уставший и раздраженный, рявкнул в ответ:

– Так вот, я думал, что женщина, которую я знаю, после обсуждения этой дурацкой ситуации найдет в себе силы образумиться.

У Пэтси на глазах выступили слезы.

– Так что, – всхлипнула она, – выходит, я не в своем уме?

– Не знаю. А как по-твоему? – Джастин вздохнул, заметно расстроенный ее нежеланием понять. – А тебя совесть не мучает за то, что мы весь вечер всех обманывали?

Пэтси опустила голову.

– Простите, доктор Оскар, но, если память мне не изменяет, это вы весь вечер писали рецепты на салфетках.

– И я жалею об этом.

– Ну конечно!

– Разве ты не понимаешь? – Шепот Джастина становился все громче и громче. – Ведь сегодня в этом зале ты была самой преуспевающей женщиной. Смог бы кто-нибудь из них посвятить хотя бы один день своей жизни бездомным детям, как это делаешь ты? Смог бы кто-нибудь из них уехать из родного дома и зарабатывать себе на пропитание, как это сделала ты? Смог бы кто-нибудь из них отказаться от всего, что им дорого, ради помощи другим людям?

Пэтси уставилась на него, разинув рот.

Оседлав своего любимого «конька», Джастин продолжал все более страстно:

– Да, по каким-то непонятным причинам, ты все еще пытаешься что-то доказать этим снобам.

– Нет… я… – слабым голосом промямлила Пэтси. У нее голова шла кругом. Это не может быть правдой.

– Я думал, что начал узнавать тебя по-настоящему. Но вижу, что ошибался. Может, ты не так уж сильно изменилась. – Он взглянул на нее и с улыбкой покачал головой. – Знаешь, а это к лучшему. Я наконец понял, что мы с тобой принадлежим к разным мирам. Мне надо было додуматься своей тупой башкой, что я не смогу играть не в своей лиге.

Пэтси, чье измученное сердце разрывалось на части, молча глядела на Джастина. Похоже, он видел в ней призрак своей бывшей возлюбленной. Что ж, она не Дарси, или Дора, или Дарлин, или как там звали его подружку. Она не потерпит сравнения с женщиной, которую даже не знает. Это не честно.

Куда делся прежний Джастин?

Человек, который сочувствовал ей, поддерживал ее, помог пережить самый безумный вечер в ее жизни. Может, иногда его и заносило, но он всегда оказывался рядом, когда нужно.

Ну ладно. Внутренний голос подсказывает ей, что Джастин прав. Она тоже чувствует себя мошенницей после того, как обманула за вечер стольких людей. Тем более, таких, как миссис Ренфру. Но Джастин мог бы вспомнить о совести в более подходящий момент, – подумала она, злясь на него.

Злясь на себя.

– Мне нужно выспаться, – буркнула Пэтси, сбросив пиджак, и швырнув его Джастину.

– Вижу, – огрызнулся Джастин и, развернувшись на каблуках, широким шагом направился к своему номеру, громко хлопнул дверью и растворился в темноте.

Смахнув злые слезы, Пэтси облокотилась о перила и задумалась о том, что она могла найти в этом упрямце, который умудрялся выводить ее из себя так же успешно, как ее родной отец.

Следующий день прошел для Пэтси, как в тумане. Если не считать нескольких кратких перебранок, они с Джастином почти не общались. Из-за возникшего между ними напряжения, Пэтси постоянно хотелось плакать. Но времени не было даже на это. Утром ей пришлось идти на праздничный завтрак «только для одноклассников», а затем провести в актовом зале репетицию с детьми и оркестром, оказавшуюся крайне неудачной.

Пэтси по собственному опыту знала, что генеральные репетиции перед любыми выступлениями обычно проходят из рук вон плохо. Оставалось надеяться, что ее маленькая труппа сумеет сотворить чудо.

К семи часам вечера дети были переодеты в сценические костюмы, аккуратно расчесаны и нагримированы. Они вместе с Пэтси дожидались начала за кулисами, изнывая от волнения.

Несколько «разогревающих» артистов, очень талантливых, по мнению Пэтси, уже выступили и были тепло приняты публикой. Но ничто не могло унять ее беспокойства.

Слова Джастина звучали в ее ушах весь день.

У нее не нашлось ни одной свободной минутки, чтобы поговорить с ним и выяснить, захочет ли он встречаться с ней в будущем. От мрачных предчувствий у Пэтси все сжималось внутри и на глаза наворачивались слезы. Но все же она даже радовалась, что им не удалось объясниться. Если уж ее сердцу суждено разбиться, пускай это произойдет после выступления. У нее и без того забот полон рот.

Окинув взглядом сцену, Пэтси заметила Джастина в кулисах напротив. Их взгляды встретились, и сердце у нее зашлось. Он казался таким же измученным, как и она.

Зачем я это делаю? – подумала Пэтси, чувствуя дурноту от обуревавших ее вопросов. Джастин прав. К несчастью, прежде чем она успела прийти к окончательному решению, Битси уже стояла у микрофона и объявляла ее номер.

Свет погас, и Пэтси вышла на сцену. Когда дети встали по своим местам, лампы зажглись снова, и Пэтси обвела взглядом зрительный зал.

И она увидела.

Пэтси Брубейкер увидела то, на что закрывала глаза всю свою жизнь до этого момента.

Скучающие лица. Дорогие меха. Одежду. Украшения, стоившие так дорого, что выручки от продажи любого из них хватило бы, чтобы целый год кормить одного из бездомных детей, стоящих сейчас на сцене в дешевых костюмах и новых туфлях с набойками. И это несоответствие потрясло ее. Ее тошнило от несправедливости, с которой пришлось столкнуться детям из «Дома чудес», но еще большее отвращение она чувствовала к самой себе. Такого отвращения даже Джастин не смог бы себе вообразить.

Она готова была перевернуть небо и землю, чтобы произвести впечатление на этих людей. Чтобы обманом заставить их поверить в свой успех.

Но ей не нужно то, что они понимают под успехом. Внезапно Пэтси Брубейкер поняла, что ей нужен успех в своем собственном понимании. В понимании Господа Бога. В понимании Папочки.

И в понимании Джастина.

Оркестр начал играть. Вступление уже закончилось, но Пэтси продолжала стоять, как вкопанная, и, вскинув подбородок, глядела на Джастина. Махнув рукой, она заставила оркестр умолкнуть и набрала полную грудь воздуха.

Сбитые с толку дети обменивались испуганными взглядами и нервно переминались с ноги на ногу за ее спиной. За кулисами Гэйл сползла по стенке и рухнула в кресло, от волнения ее глаза стали огромными, как блюдца.

Посмотрев на зрителей, Пэтси поняла, что Джастин прав во всем. Пускай у нее больше нет дорогих нарядов и машин, но она обрела такие сокровища, о которых большинство этих людей не могут даже помыслить. Ее взгляд вновь метнулся к Джастину.

По залу пробежал шепоток, но Пэтси знала, что должна сейчас сделать. Подойдя к микрофону, она знала, что пришло время сказать правду.

Одиннадцатая глава

– Десять лет назад вы назвали меня «самой многообещающей выпускницей», – начала Пэтси, ее голос дрожал от страха и решимости. Медленно обведя взглядом зал, она печально улыбнулась. – Правда в том, что я не добилась того успеха, которого вы от меня ожидали. – Жужжание голосов в зале вызвало у нее усмешку, и она храбро продолжила. – Но сегодняшний день я считаю самым большим своим провалом.

Она взяла за руки Патрика и Чарлин, чтобы подбодрить их и успокоиться самой.

– Понимаете, я сейчас пытаюсь учиться на своих ошибках, и поэтому решила рассказать вам правду.

Зрители в растерянности смотрели друг на друга, продолжая переговариваться.

– Я вам лгала. Не знаю, какими еще словами это можно назвать. Я лгала вам всем и заставила людей, – Пэтси привлекла детей ближе и бросила многозначительный взгляд на Джастина, стоящего за кулисами, – которые мне очень дороги, подыгрывать мне в этом обмане. Я могла бы сказать вам, что у меня имелись веские причины для лжи. Или что я не хотела никого подводить. Или что мы с Битси не поняли друг друга. Но это не оправдывает того факта, что я лгала вам всем потому, что хотела произвести впечатление.

Зрители подались вперед, не желая пропустить ни одного слова. Джастин подошел к краю сцены и одобрительно улыбнулся. Окрыленная любовью и гордостью, светящимися в его глазах, Пэтси продолжила.

– Понимаете, за десять лет, прошедших после окончания школы, я так и не получила высшего образования. Я не вышла замуж, не родила детей и не сумела сделать достойную карьеру. – Она вздохнула. – У меня так мало одежды, что ее не хватит даже чтобы наполнить один чемодан. Я живу в трейлере на ранчо для бездомных детей и там же работаю. Вы видели мою машину. А фургон я взяла напрокат.

По залу прокатилась волна смеха.

– Многие из вас скажут, что за эти десять лет я ничего не добилась. И еще четыре месяца назад я согласилась бы с вами.

У Пэтси в глазах стояли слезы. Глядя на лица своих бывших одноклассников, она внезапно поняла, что навсегда распрощалась с прежней Пэтси Брубейкер. Та женщина исчезла безвозвратно. На ее место пришел человек, чьи мечты и надежды связаны не с престижем, а с любовью.

Она оказалась дочерью своего отца в большей степени, чем сама ожидала.

Сделав глубокий вздох, Пэтси улыбнулась ошалевшим зрителям.

– Я совершила много ошибок с тех пор, как покинула эти стены, – продолжила она. – Я часто разочаровывалась. В основном, в самой себе. Но я и многому научилась на собственном опыте. И думаю, я могу объяснить вам, что я сейчас понимаю под успехом.

Пэтси обняла Чарлин и Патрика и жестом подозвала остальных детей.

– Последние четыре месяца я работала на своего брата Бака и его жену Холли. Они вместе основали ранчо «Дом чудес», приют для бездомных детей. Сейчас они занимаются строительством на своей земле, и надеются создать дом для более чем сотни детей. Это долгое дело, и поскольку все мы не богаты, нам приходится доставать деньги самым старомодным способом. Мы их зарабатываем.

Смех раздался снова.

– С тех пор, как я начала работать с этими чудесными детьми, мои представления об успехе совершенно изменились. Если раньше я мечтала о танцклассе в Европе, то теперь мечтаю услышать смех здорового ребенка. Увидеть подростка, который впервые в жизни почувствовал себя любимым и учится любить в ответ. Увидеть, как обездоленные дети находят себе приемных родителей и обретают дом.

Несколько зрительниц прослезились, когда Пэтси рассказывала о своих детях. О своей жизни. О чувстве выполненного долга. О радости. О надеждах. О любви.

Джастин с сияющими гордостью глазами тихонечко вышел на сцену и встал с ней рядом. Не прерывая свою страстную речь, Пэтси взяла его за руку и пожала. Он пожал ее руку в ответ.

– Может, это не общепринятое представление об успехе, – говорила Пэтси притихшим одноклассникам, – но я понимаю успех именно так. Я никогда в своей жизни не чувствовала себя более счастливой. И это правда. Счастье за деньги не купишь. – Но, – добавила она с блеском в глазах, – за них можно купить много хороших вещей. Я знаю, что многие из вас очень богаты, и хотели бы заняться благотворительностью. В этом случае я советую вам подумать о «Доме чудес». Пожертвуйте ваши деньги. Ваше время. Себя. И вы не пожалеете.

И Пэтси рассказала зрителям о детях, которых успела узнать и полюбить. Мужчины и женщины в зале словно приросли к своим креслам и с жадностью ловили каждое слово.

– Нет ничего более ценного, чем увидеть, как ребенок находит выход из, казалось бы, безнадежной ситуации. Я призываю вас всех выкроить немного времени и посетить «Дом чудес». Приезжайте и познакомьтесь с детьми. Быть может, вы их тоже полюбите.

Джастин взял ее за запястье и привлек к себе.

– Простите, что я лгала вам. – Пэтси посмотрела на Джастина. – Простите нас обоих.

Он кивнул.

– Я так отчаянно хотела что-то значить в ваших глазах. Но по-моему, я усвоила один очень важный урок и теперь хочу что-то значить для самой себя. Я знаю, что не стала самой преуспевающей выпускницей, но не соглашусь променять свою жизнь ни на что другое.

Когда Пэтси закончила, в зале не осталось ни одного равнодушного лица. Сидящая в первом ряду миссис Ренфру захлопала первой. Остальные зрители присоединились к ней и вскоре гром аплодисментов перерос в настоящую овацию. Оркестр заиграл снова, свет погас и дети, с широченными улыбками, выстроились для начала танца. Как по волшебству, разношерстная кучка оборвышей внезапно превратились в вышколенную танцевальную труппу. Смахнув слезы, Пэтси улыбнулась детям и начала отбивать ритм.

Когда они закончили, не сделав почти ни одной ошибки, Пэтси поклонилась, а затем, обернувшись, захлопала детям. Взявшись за руки, они покинули сцену.

Битси вышла к микрофону и предложила отодвинуть скамейки к стене, чтобы освободить площадку для танцев. Всем желающим танцевать было предложено заплатить по доллару в пользу ранчо «Дом чудес».

Дети за сценой вызвались помочь обустроить танцплощадку. Отпустив их и велев напоследок вести себя хорошо, Джастин увлек Пэтси в темный уголок, где им никто бы не помешал.

– Я должен извиниться перед тобой, – сказал Джастин, взяв ее за руку.

Пэтси покачала головой.

– Нет. Нет, это я должна просить прощения за то, что втянула тебя в эту неприятность.

Приподняв ее подбородок, он заглянул ей в глаза.

– Прости, – пробормотал Джастин, и все чувства, переполнявшие его сердце, уместились в одном простом слове.

– И ты меня прости, – прошептала Пэтси в ответ.

– Было нечестно сравнивать тебя с кем-то из моих прошлых знакомых. – Он пожал плечами и обнял ее. – Я испугался.

– Чего?

– Снова ошибиться. Испытать боль. Или причинить боль тебе.

– Ты больше не боишься?

С сияющими глазами Джастин взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал в губы.

– Нет.

– Почему? – шепнула Пэтси. Ее сердце екнуло, когда она увидела в его глазах откровенную, жгучую страсть.

– Потому что ты женщина, которую я люблю. А не девочка, которую когда-то называли «самой многообещающей».

– Я становлюсь этой женщиной только рядом с тобой. – Слезы, которые она так долго сдерживала, ручьем хлынули по щекам. Джастин любит ее! И Пэтси была твердо уверена в своей ответной любви.

– Значит, ты согласишься остаться со мной очень-очень надолго.

– Насколько же?

– Вечность тебя устроит?

Пэтси вздохнула, поняв, что самая заветная Папочкина мечта о счастье для своей единственной дочери наконец-то осуществилась.

– Звучит божественно, – мурлыкнула она.