Текст книги "По велению сердца"

Глава 18

Велвет проснулась от шагов Джейсона, расхаживающего по комнате. Открыв глаза, она увидела, что он собирает вещи. Ее дорожный саквояж, перенесенный им сверху, стоял на кресле рядом с кроватью.

Она села в постели. Грудь у нее ныла, голова гудела, губы распухли и запеклись.

– Джейсон, что ты делаешь?

Он посмотрел на нее через плечо:

– Собираю тебя домой.

– А что с сержантом? – спросила она, не реагируя на его слова. – Он…

– Все солдаты убрались отсюда. Мы можем о них не думать.

Она перебросила ноги через край кровати и встала.

– Но нам не следует уезжать сейчас. Я уверена, миссис Маккарди – так зовут кухарку – поймет, почему я опоздала, когда узнает, что со мной произошло.

Он смотрел на нее, широко открыв глаза.

– Ты сошла с ума? – спросил он, подходя к ней. – Ты плохо выглядишь и, наверное, так же себя чувствуешь. Ты не сможешь спуститься вниз и работать. Мне не следовало отпускать тебя сюда. Я увезу тебя домой, пока ничего не случилось.

Он был прав. Велвет понимала, что ей будет трудно простоять весь день у плиты, но не хотела упускать случай, ради которого они приехали сюда.

– Дай мне только два часа. Увидев меня в таком виде, служанки проникнутся ко мне состраданием и, может быть, шепнут что-нибудь такое, что мы тоже должны знать.

– Нет, ни в коем случае, – ответил он, заталкивая в саквояж испачканные кровью бриджи, в которых он был прошлой ночью. – Мы уезжаем немедленно, и хватит об этом.

Велвет вскочила, сморщившись от пронзившей все тело боли. К счастью, Джейсон смотрел в другую сторону и не заметил этого.

– Надо довести дело до конца, Джейсон. Мы должны сделать последнюю попытку. Солдаты уже уехали. Пожалуйста… позволь мне попытаться еще раз.

Щелкнула застежка закрытого Джейсоном саквояжа. Его взгляд замер на ее лице.

– Ты уже достаточно натерпелась от этих поисков.

– Я уже говорила тебе: то, что случилось, не твоя вина. Умоляю тебя… пожалуйста… сделай мне небольшое одолжение. Дай мне три часа. Только три часа, Джейсон, а потом мы уедем.

Он с сумрачным и тревожным видом заметался по комнате. Потом схватил саквояж и швырнул его на кровать.

– Это нечестно, и ты это понимаешь.

– Позволь мне помочь тебе, Джейсон.

Он подошел к ней почти вплотную. Упер руки в бедра и посмотрел на нее сверху вниз.

– Три часа, Велвет. После этого я в любом случае увезу тебя отсюда. Больше никаких отговорок. Если ты опять что-нибудь придумаешь, я переброшу тебя через плечо и унесу на спине, как мешок картошки. – И склонился к ней нос к носу. – Я выразился достаточно ясно?

Велвет улыбнулась:

– Предельно ясно, милорд.

Она быстро оделась в костюм служанки. Боль сопровождала каждое ее движение.

– Я буду ждать тебя в рощице за гостиницей. И если ты не появишься через три часа, я тут же отправлюсь за тобой.

– Я обязательно приду, – уже на ходу отозвалась Велвет, спускаясь по лестнице.

Убедившись, что он не видит ее, она негромко застонала. Боже, ее тело разрывалось от боли!

Миссис Маккарди отмывала большую чугунную сковороду, когда на кухне появилась Велвет.

– Боже мой, девочка, да ты выглядишь хуже, чем я думала.

– Вы слышали… я хочу сказать, вы слыхали, что приключилось со мной ночью? – спросила ее Велвет, переходя на кокни.[6]6
  Кокни – диалект английского языка, свойственный прежде всего уроженцам Ист-Энда, восточных рабочих кварталов Лондона.


[Закрыть]

Миссис Маккарди кивнула:

– Мы все об этом наслышаны. Кое-кто из солдат проболтался нам про человека, который помог тебе, но никто из нас не знает, кто он такой. – Она внезапно подмигнула Велвет. – Хотя некоторые об этом догадываются.

Плотно сложенная женщина хмыкнула и подошла, переваливаясь, к Велвет, по-матерински разглядывая ее разбитое лицо.

– Говорят, им пришлось уносить толстяка сержанта на носилках. – Глядя на заплывший глаз Велвет, она нахмурилась. – Очень жаль, что этот тип еще дышит.

Велвет подумала, что, если бы не она, сержант давно бы уже не дышал.

– За что мне приниматься? – спросила она, и миссис Маккарди удивленно посмотрела на нее:

– Ты собираешься работать?

– Мне нужны деньги, миссис Маккарди.

Женщина вздохнула:

– Моя Бетси скоро придет из своей деревни. Она примется за кастрюли и сковородки. А ты присядь сюда и займись штопкой салфеток.

Работа была не самая сложная. Велвет была признательна за такое снисхождение к ней. Они поболтали до прихода Бетси, симпатичной рыжеволосой девушки примерно того же возраста, что и Велвет. Девушки понравились друг другу. Бетси сочувствовала Велвет, как и другие служанки, то и дело забегавшие на кухню. На исходе второго часа ей наконец удалось изменить разговор.

– Тот человек, который мне помог, – небрежно бросила она, – сказал, что уже бывал здесь несколько лет назад… в ту самую ночь, когда убили старого герцога. Еще он сказал, что ему не нравятся ваши постояльцы.

Миссис Маккарди воскликнула:

– Я его узнала – это тот молодой сквайр, который заходил к нам вчера. Он как-то раз еще спрашивал Бетси.

Велвет нахмурилась. Джейсон ничего не говорил о рыжеволосой дочери миссис Маккарди.

– Очень галантный человек, – сказала она, хотя ее слова могли бы прозвучать и более сердечно. – Он спас меня, рискуя собой.

Разговор продолжался, и Велвет постепенно приближалась к нужным вопросам.

– Наверное, кто-нибудь из вас видел, что произошло той ночью, – понизив голос, сказала она. – Кто-нибудь знает, что молодой герцог ни в чем не виноват.

Бетси оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, и пригнулась к самому уху Велвет.

– Я сама видела это, – сказала она. – Мне было тогда десять лет. Я видела, как по лестнице со двора поднялся человек с пистолетом в руке. Видела, как он прицелился в окно и выстрелил. – Вспомнив это, Бетси поежилась. – Я была совсем маленькой девочкой, но такого не забуду никогда.

Велвет застыла на месте, сердце ее от волнения, казалось, выскакивало из груди.

– И ты видела, кто это был?

Бетси мигнула и снова оглянулась по сторонам:

– Это был он, мерзкая гадина. Его светлость герцог Карлайл. Только тогда он еще не был герцогом.

Ноги у Велвет подламывались, сердце колотилось как бешеное. Она медленно выдохнула. Ей удалось сделать это: она нашла свидетеля!

Низкий мужской голос донесся сквозь открытую дверь кухни.

– Ты задерживаешься, – бушевал Джейсон; выражение его лица не сулило ничего доброго.

Велвет быстро подошла к выходу из кухни, где он ждал ее, и уткнулась в его насупленное лицо.

– Извини. Время летит так незаметно. Три часа прошли быстрее, чем мне казалось, но я провела их с пользой.

Она улыбалась так весело, что он не стал больше ничего говорить. Велвет взяла его за руку и затянула на кухню.

– Лорд Хокинс… я хочу познакомить вас кое с кем. – Она нахмурилась, ощутив внезапный приступ ревности. – Если только вы не встречались с ней раньше.

Дело было сделано. Они нашли человека, который был свидетелем убийства. И хотя девушка в то время была ребенком, она стала самой весомой картой в этом деле.

Правя фаэтоном, уносившим их в Лондон, Джейсон взглянул на маленькую фигурку, сонно посапывающую у него на плече. Осторожно протянув руку, укутал ее в плед, чтобы защитить от пронизывающего ветра. В слабых лучах солнца, пробивающихся сквозь тучи, он увидел темно-багровые царапины на ее лице и ощутил прилив гнева.

Он по себе знал, какую боль она должна была сейчас испытывать. И винил за это только себя, но если бы Велвет не поехала с ним, им никогда не удалось бы отыскать Бетси Маккарди. А та не согласилась бы дать показания против его брата.

Но теперь она согласилась, хоть и против воли матери.

– Я должна сделать это, ма, – сказала она матери, шмыгая носом от наплыва чувств. – Еще тогда я должна была рассказать кому-нибудь об этом. Столько лет я чувствовала за собой вину. Лорд Хокинс хочет вернуть имя молодому герцогу, а я хочу помочь ему. Теперь у меня есть шанс сказать правду, и я хочу им воспользоваться.

Возможно, она ограничится показаниями, данными под присягой в суде. Джейсон очень на это надеялся. Сознание того, что он может рассчитывать на Бетси Маккарди, придавало ему уверенность.

Велвет простонала во сне и плотнее прижалась к нему. Джейсон осторожно поправил растрепанную ветром прядь волос и заправил ее за ухо. Миниатюрностью сложения Велвет напоминала ребенка, но это была зрелая, сложившаяся женщина. Даже сейчас, с разбитым и исцарапанным лицом, с распухшими и запекшимися губами, она вызывала в нем неистовое желание.

Он пытался держаться подальше от нее, защитить от желания, которое постоянно испытывал сам, но безнадежно проиграл это сражение с самим собой.

«Поцелуй меня, Джейсон. Я хочу, чтобы ты сделал все то, что сказал». Вспомнив ее слова, он простонал. Милосердный Боже, эта женщина воспламенила его кровь! Она оказалась страстной штучкой под стать ему, знающей, чего хочет.

Но еще она оказалась смелым и умным, преданным другом и уже пострадала из-за него. Как же теперь ему вести себя с ней?

Джейсон признался себе, что не знает этого. К тому времени, когда они вернутся в Лондон, бумаги, касающиеся приданого Велвет, должны уже быть готовы. Она сможет получить средства, в которых так отчаянно нуждается, а у него будет достаточно улик, чтобы заняться Силией Роллинс.

Ему надо уехать из дома Велвет, держаться от нее подальше, пока его страсть снова не вырвалась на волю. С другой стороны, жизнь в доме Велвет – идеальное укрытие для него. Застенчивый, ушедший в книги и ученые занятия муж из Нортумберленда, дальний родственник, к которому светское общество не испытывает ничего, кроме легкого любопытства. С помощью Велвет и Люсьена он может следить за действиями Эвери. К тому же, живя в ее доме, он может присматривать и за ней. Он не может допустить, чтобы она снова пострадала из-за него.

«Итак, я остаюсь», – решил Джейсон, чувствуя истому во всем теле при мысли о ночах, которые он будет проводить в соседней с ней комнате. Но это не будет долго продолжаться, сказал он себе. Через несколько недель он достигнет своей цели или будет болтаться на виселице. В любом случае совместная жизнь с Велвет скоро закончится.

Странно, но от этой мысли ему стало грустно.

Отблески свечей играли на голубоватых шелковых обоях, которыми была обтянута спальня графини. Бело-золотая кровать под балдахином из такого же шелка была уже разобрана в ожидании его прихода.

Эвери улыбнулся. Эта женщина была на удивление предсказуема. Силия уже знала, что у него снова появились деньги – и в большом количестве, – и решила завоевать его расположение.

– Вас так долго не было… ваша светлость, – донесся до него тихий соблазняющий голос из-за приоткрытой двери гардеробной, смежной со спальней. – Эвери, дорогой мой. Я так скучала по тебе.

Графиня была в прозрачной ночной рубашке более темного оттенка, чем шелк, которым были обтянуты стены. Рубашка оттеняла белизну ее кожи, темные волосы и демонстрировала все прелести фигуры. Эвери почувствовал желание.

Усилием воли он подавил его, в глубине души отметив ее прелести и то, сколь умело она пользуется ими, чтобы произвести желаемый эффект. Но в такие чувственные игры играют вдвоем. Он же был по горло сыт своей пресной, безучастной ко всему женой. И был рад, что та замкнулась в своем поместье – теперь уже в его, поправил он себя. А Силия всегда была великолепна в постели.

Повернувшись к ней, Эвери вопросительно приподнял бровь:

– В чем дело, дорогая? Денмор уже сдает? Жаль… Мне казалось, он продержится дольше. – Он снял фиолетового цвета фрак и бросил его на спинку кресла. – К тому же, как всем известно, твои аппетиты могут опустошить любого мужчину.

Ее темно-красные губы сложились в мягкую чувственную улыбку.

– Вы обижаете меня, ваша светлость.

Она прошествовала мимо него, демонстрируя свое тело. Вырез рубашки почти полностью открывал грудь, и при виде этих полушарий нежно-сливочного цвета Эвери ощутил новый прилив желания.

– Даже если бы это и было правдой, – продолжала она, – я что-то не припомню, чтобы такое случалось с вами.

Эвери усмехнулся:

– Вы мне льстите, дорогая. И подобное усердие не должно оставаться без награды.

Подойдя к ней, он обнял ее и, не тратя времени на поцелуи, стиснул руками грудь и стал играть сосками. Силия застонала от этой довольно грубой ласки.

Дыхание ее участилось. Она всегда предпочитала жесткое обхождение. Улыбнувшись, помогла ему снять расшитый золотом жилет. Положив руки ей на плечи, он толкнул ее вниз, и Силия опустилась на колени.

– Как мне усладить вас, ваше сиятельство? – улыбнулась она бесстыдно. – Хотя, кажется, я знаю, как это сделать.

Ей были нужны деньги. И она сделает что угодно, чтобы заполучить их.

– Вся ночь в нашем распоряжении, дорогая. Ведь нам же некуда спешить?

Тень промелькнула в ее чудесных глазах и тут же исчезла. Он подумал, с кем же из своих любовников она рассчитывала встретиться после его ухода.

– Абсолютно некуда… ваша светлость.

Он почувствовал раздражение. Что-то насторожило его в том, как она произнесла его титул, какая-то саркастическая нотка была в ее голосе. Это всегда раздражало его. Нынешней ночью эта сука заплатит ему.

– Ступай на кровать, – скомандовал он, и Силия повиновалась.

Ее настроение изменилось, глаза засверкали. Она почувствовала, что он злится, и поняла, что за этим последует. Он овладеет ею грубо, возможно, даже жестоко.

– Перевернись на живот, – снова скомандовал он, устраиваясь на кровати рядом с ней.

Потом свернул подушку рулоном и с холодной злобной усмешкой положил ее ей под живот, приподняв бедра. Он возьмет ее сзади.

Он знал, что Силия никогда не любила эту позу. И это еще сильнее раззадорило его. Силии придется как следует потрудиться, чтобы заполучить хоть толику его денег. Все, что она заработает нынешней ночью, – усталость и боль во всем теле. Скорее всего больше она уже не позовет его в свою постель.

Позвякивало столовое серебро. Слуга сосредоточенно убирал после завтрака приборы. За закрытыми ставнями окнами начинал бушевать ветер, гнавший по небу низкие тучи и трепавший красные пионы, которые росли в саду.

– В пятницу похороны сэра Уоллеса, – сказала Велвет, обращаясь к Джейсону, сидевшему во главе длинного стола.

Дедушка позавтракал намного раньше их и теперь, как обычно, что-то читал в своем кабинете.

– Как ты думаешь, Мэри будет на похоронах?

Джейсон оторвал взгляд от «Морнинг кроникл».

– Надеюсь, что нет. Бальфур будет возражать, если Эвери потребует ее возвращения в город.

– Бедная Мэри.

– Такова участь людей, которые связали свою жизнь с такими типами, как мой брат-убийца. Возможно, она утешится с Бальфуром. Я надеюсь на это.

– Что же они будут делать?

– Трудно сказать. Если она настроена разорвать свой брак, то может попытаться получить развод. Даже если это ей и удастся сделать, к сожалению, репутация ее будет уничтожена. Вряд ли тогда Бальфур предложит ей руку и сердце. А если все же сделает это, станет изгоем в обществе. Но Эвери не допустит, чтобы брак их распался.

– Ты хочешь сказать, что им не на что надеяться?

Его губы сложились в горькую усмешку.

– Если я преуспею в своих стараниях, надежда у них есть. Их судьба теперь связана с моей. Если вина Эвери будет доказана, он потеряет все – возможно, даже жизнь. Но если Мэри и не останется вдовой, то никаких трудностей с расторжением брака не будет.

«А если он проиграет?» Велвет не стала задавать этот вопрос.

– Если же мне не удастся это сделать, – продолжал Джейсон, словно отвечая на ее вопрос, – скорее всего я буду мертв, а Мэри придется бежать из страны, чтобы избавиться от него.

Велвет ничего не сказала. При мысли о возможной смерти Джейсона все внутри у нее переворачивалось.

– Когда ты намерен разговаривать с графиней?

– Еще не знаю. Я должен быть уверен, что смогу заставить ее сказать правду. Если она побежит к Эвери и сообщит ему, что я жив, тот сделает все, чтобы я не задержался на этом свете.

Джейсон не может пойти к Силии, пока не будет уверен, что заставит ее поступить так, как ему нужно. Но Велвет может. Сегодня утром она послала графине записку, в которой просила перенести приглашение на другой день. В ответной записке графиня приглашала ее на чай сегодня после обеда.

Ссадины и синяки у нее на теле почти исчезли, а оставшиеся она замажет кремом и запудрит.

В три часа дня она должна появиться в городском доме графини. Велвет постарается разгадать, что случилось между Эвери и графиней. Коснуться этой темы будет нетрудно, так как недавняя женитьба Эвери и смерть его тестя были у всех на устах.

– Возможно, я смогу поговорить с ней, – сказала Велвет. – Мы с ней вроде бы подружились. Я попробую выяснить…

– Нет, – резко оборвал ее он. – Я не хочу, чтобы ты появлялась в обществе этой женщины. Она ни на секунду не остановится перед убийством. И Бог только знает, на что она еще способна.

Холодок страха и неуверенности пробежал по спине Велвет. Ее новая подруга была опаснейшей женщиной, в этом не было никакого сомнения.

– Держись подальше от нее, – повторил Джейсон. – Когда придет время, я сам разберусь с Силией.

Велвет теребила лежащую на коленях салфетку. Джейсон и Силия. Когда-то он любил ее.

– Может быть, ты мечтаешь увидеть ее? И все еще тянешься к ней?

Он отложил газету в сторону:

– Я презираю эту женщину. Красота ее ничто по сравнению с тем, сколь глубоко она погрязла во зле. Когда я думаю о Силии Роллинс, я испытываю неодолимое желание сдавить своими собственными руками ее чудную белую шею.

Сказав это, Джейсон снова взял газету. Его глаза почти скрылись за стеклами очков, низко сидящих на носу. Заметив, как от этого разговора омрачилось его лицо, Велвет, отодвинув свое кресло, подошла к нему сзади. Обняла его и поцеловала в щеку. Он удивленно посмотрел на нее.

– Не волнуйтесь, милорд. Мы найдем способ убедить ее. И скоро вся Англия будет знать, что ты не виновен в том, в чем тебя обвиняют. – Он осторожно освободился от ее объятий. – Не говори так, Велвет. За мной числится много дурных дел, но среди них нет убийства родного отца.

Сложив газету, он встал на ноги.

– А теперь, с твоего позволения, я отправлюсь к Литчфилду. Домой вернусь поздно. Не жди меня к ужину. Что-нибудь перекушу по дороге.

Велвет проводила его взглядом. По возвращении из «Соколиного гнезда» Джейсон был вежлив с ней, но внутренне отстранен, не подпускал ее к себе, но сегодня это даже к лучшему. Она приглашена к Силии Роллинс. Возможно, ей удастся узнать что-нибудь!

Глава 19

Джейсон поднялся в экипаж, устроился на сиденье и откинулся на обтянутую кожей спинку.

Он только что расстался с Люсьеном. Они просмотрели и оценили все свидетельства, которые за это время собрали. Показаний женщины, бывшей тогда десятилетним ребенком, письменных показаний наемного убийцы и финансового соглашения между леди Брукхерст и его братом вряд ли было достаточно, чтобы обвинить герцога Карлайла в убийстве своего отца.

Джейсон пощелкал пальцами, раздумывая над тем, что он должен сделать. Барнстэйбл не нашел ничего нового. А им был необходим надежный свидетель, показания которого произвели бы впечатление на судей.

Им была нужна Силия Роллинс – черт бы побрал ее мерзкую душу! – только она и могла поведать о кровавой правде.

Силия была ключом ко всему делу, а время уже истекало. Другого выхода не было. Дом Литчфилда находился недалеко от ее дома на Ганновер-сквер, поэтому он назвал кучеру ее адрес. И тут же испытал тревогу. Задуманное им было чрезвычайно опасно, но он был готов воспользоваться этим шансом. Ему предстояло каким-то образом убедить ее, что он располагает достаточными уликами и может доказать сговор ее и Эвери с целью убийства.

Невидящими глазами он смотрел в окно на проплывающие мимо него дома. Лишь оказавшись на Сент-Джеймс-стрит, он осознал, что почти добрался до места. Переговорив с возницей, он велел ему повернуть на аллею, проходящую позади дома Силии, а потом остановиться у конюшни.

Джейсон решил попасть в дом через вход для слуг, чтобы застать свою бывшую любовницу врасплох.

Бесшумно шагая, он пересек сад и остановился у небольшой двери в особняк, которой пользовались слуги. Не заметив никого, открыл ее, тихо вошел в дом и остановился, прислушиваясь к звукам шагов.

Все тихо. Слуг не было слышно. Джейсон вспомнил о привычке Силии отсылать всех лишних слуг, когда ей предстояло любовное свидание. Кого она могла ждать сегодня? Он молил провидение, чтобы ее любовник еще не появился.

Голоса доносились из коридора, ведущего на кухню, которая располагалась на первом этаже, но лестница наверх была пуста. Поднявшись на второй этаж и приблизившись к будуару, он замер у двери, прислушиваясь, а потом бесшумно вошел.

Он помнил ее экстравагантный вкус, но забыл про ее способность создавать беспорядок. Множество канделябров стояло на резных подставках из хрусталя. Дюжины усыпанных драгоценными камнями табакерок были разбросаны по столикам, инкрустированным слоновой костью. В глаза бросались напольные часы, изящные каминные часики, миниатюрные японские вазы, не говоря уже о более крупных предметах роскоши, вроде украшенного резьбой клавикорда у одной из стен.

Судя по всему, любовь этой женщины к роскошным безделушкам росла соответственно увеличению ее сексуальных аппетитов, которые за последние восемь лет, если верить ходившим слухам, достигли легендарных высот.

Бесшумно двигаясь по пышному восточному ковру, он прошел к двери в спальню. Остановившись на минуту снаружи, прислушался, но, не услышав ни голосов, ни движений, открыл дверь и вошел.

Негромкий вскрик дал ему понять, что в комнате женщина. Он обернулся на звук. Силия сидела у туалетного столика розового дерева, редчайшей вещи, которую ей приобрел ее безвременно скончавшийся муж, граф Брукхерст.

Ее взгляд прежде всего остановился на его простом, но отлично скроенном костюме, потом быстро оценил его внушительную фигуру. Она все еще не узнавала его.

– Что вы здесь делаете? Кто позволил вам войти в мою комнату?

Она была одета проще, чем можно было ожидать: в отделанное мехом норки платье из зеленой тафты. Ее прямые черные волосы были распущены по спине, а грудь едва не переливалась через низкий вырез платья. Кого же она ждет?

Он угрюмо улыбнулся:

– Привет, Силия.

Ее взгляд застыл на его лице. Когда он приблизился, она вскочила из-за туалетного столика, схватившись обеими руками за шею:

– Джейсон! Боже мой, это ты?

Он не надел очков, парик не скрывал его волос. Он знал, что она узнает его. И хотел, чтобы она сама узнала его. Он выпрямился во весь рост, будучи чуть выше и почти на двадцать килограммов тяжелее, чем восемь лет назад. Хорошо владея трудным искусством пугать противника, он и сейчас решил сыграть в эту игру.

Не отрывая холодного взгляда от ее лица, с твердой уверенностью он произнес:

– Давно мы с вами не виделись, графиня.

– Боже мой, это вы!

Улыбка на лице Джейсона стала почти жестокой.

– Боюсь, что так, любовь моя.

Она отпрянула от него, не сводя испуганного взгляда. Потом повернулась и попыталась проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку и остановил. Держа за плечи, прижал ее к стене.

– Ты хочешь оставить меня, дорогая? Как жаль! А я-то шел сюда, думая обрадовать тебя тем, что еще пребываю на этом свете.

Она с надеждой посмотрела на дверь и хотела закричать.

– И не думай об этом. Вряд ли тебя кто-нибудь услышит, но если и услышит, вряд ли правильно поймет, зная, чем ты здесь регулярно занимаешься.

Она запрокинула голову – он помнил эту ее манеру. Страх в ее глазах постепенно исчезал.

– Откуда ты это знаешь? Ты бросил меня, оставил меня беззащитной перед ударами судьбы. Какое ты имеешь право обвинять меня?

– Я бросил тебя?

– Да. И сбежал из тюрьмы, не подумав о том, что будет со мной. Оставил меня объясняться с судьями, разбираться с Эвери и улаживать скандал, который вы с ним устроили. Ты совершенно не думал обо мне, когда я проливала слезы, считая тебя мертвым.

Джейсона охватил гнев, столь наглым было ее вранье.

– Ты дала показания против меня на суде, если ты помнишь. Ты подтвердила ту версию убийства, которую привел Эвери, – или эта ничтожная деталь не задержалась у тебя в памяти?

Она смотрела на него из-под длинных черных ресниц, надув румяные пухлые губы.

– Я не владела собой. Все произошло так быстро. К тому же мне сказали, что ты мертв.

Он сильнее сжал ее плечи, едва сдерживаясь, чтобы не встряхнуть ее так, чтобы лязгнули зубы.

– Я больше не ребенок, Силия. Ты не заставишь меня поверить в свою ложь, строя мне глазки или прельщая видом груди. Вы с Эвери спланировали убийство отца задолго до того, как оно произошло. Я пришел сюда, чтобы сказать вам: вы заплатите за все, что вы сделали, так как у меня есть все доказательства этого.

Во взоре ее зеленых глаз мелькнуло паническое выражение.

– Что… О чем ты говоришь? Никаких доказательств нет. Твой отец уже восемь лет лежит в могиле. Какие тут могут быть доказательства?

– Остались свидетели, Силия. В том числе и человек, которому Эвери заплатил, чтобы тот убил меня в тюрьме. – Рот его исказила злая усмешка. – И к тому же есть документ, который Эвери подписал на следующий день после убийства, – те кровавые деньги, которые он обязался платить тебе вплоть до твоей смерти.

– Это неправда, Джейсон! – Она бросилась к нему и отчаянно разрыдалась. – Я любила тебя. Я всегда любила тебя. – Зеленые глаза ее, наполненные слезами, умоляли его. – Я все еще люблю тебя.

Джейсон посмотрел на нее сверху вниз:

– Это правда, Силия?

– Правда, Джейсон, истинная правда! Ты должен верить мне. Я ничего не знала о планах твоего брата. В ночь убийства я ужасно перепугалась, боялась, что он убьет и меня. Он даже пригрозил мне, что сделает это, если я кому-нибудь скажу правду. А на суде мне сказали, что ты мертв. Деньги были гарантией того, что я буду молчать.

Джейсон стиснул зубы. Как может эта женщина рассказывать такие сказки, если оба они прекрасно знают, как было дело? Он едва сдерживался, чтобы не ударить ее. Он ни разу не поднял руки на женщину, но сейчас чувствовал непреодолимое желание запечатлеть на ее прекрасной щечке отпечаток своей ладони.

– Итак, ты была растеряна, – задумчиво произнес он, – чересчур запугана моим братом, чтобы сказать правду.

– Да.

Приподняв ее подбородок, он продолжил:

– Но сейчас ты ведь расскажешь правду, Силия? Ты прекрасно понимаешь: если не сделаешь этого, будешь болтаться на виселице рядом с Эвери.

Рванувшись к Джейсону, она обвила его руками за шею и прижалась к груди. Он с отвращением заметил, что соски ее поднялись и загрубели. Его гнев только возбудил ее. Она хотела этого жесткого, сильного человека больше, чем восемь лет назад. И также хотела повелевать им.

– Эвери просто животное. Я не могу смотреть на него. – Ее рука скользнула вниз по его телу. – Тебя, Джейсон, я люблю только тебя.

Ее пальцы попытались начать любовную игру, но он перехватил и отвел ее руку.

– Это все уже в прошлом, Силия. Теперь я хочу от тебя только правды. Я собираюсь встретиться с судьями из «Олд Бейли».[7]7
  «Олд Бейли» – название старинного уголовного суда в Лондоне.


[Закрыть] Я сообщу тебе время и дату, а потом заеду за тобой. Ты расскажешь им, что моего отца убил Эвери. И ты сделаешь это. Не правда ли, Силия?

Она медлила с ответом, но он крепко сжал ее запястье.

– Я расскажу им.

– Если ты попытаешься ускользнуть из Лондона, судьи поймут это как признание тобой и своей вины, и вины Эвери. Если же ты попробуешь предупредить моего брата, я сделаю все возможное, чтобы ты тоже заплатила за убийство, совершенное им. – Сжав ей плечи, он приподнял ее на носки и крепко встряхнул. – Надеюсь, ты не сомневаешься в моих словах?

Силия посмотрела в его льдисто-голубые глаза, и холодок пробежал у нее по спине.

– Не сомневаюсь.

– Тогда я рассчитываю на твое чувство самосохранения. – Он направился к двери, но вспомнил что-то и остановился. – Еще одна вещь.

Она облизнула побелевшие губы.

– Да, Джейсон?

– Если ты вместе с Эвери снова попытаешься провести меня, то знай: я теперь не тот наивный юноша, которым был когда-то, и смогу найти тебя на краю земли и по каплям выжать жизнь из твоего чудного тела.

Круто развернувшись, он вышел из комнаты.

Выйдя на аллею, он остановился, увидев, что его экипажа нет на месте. Завернув за угол, он увидел движущийся экипаж и на ходу вскочил в него. Он добился того, чего хотел. Если Силия даст показания в его пользу, его невиновность будет доказана, владения возвращены ему, честное имя восстановлено.

И в первый раз со времени его возвращения в Англию внутренняя тревога отступила и он почувствовал облегчение.

Экипаж покатился перед парадным подъездом особняка Силии. В глаза ему бросился герб Хавершемов на дверце изящной черной кареты, и отступившая тревога опять вернулась.

Велвет никогда не приходилось бывать в городском доме леди Брукхерст. Снаружи дом этот почти ничем не отличался от узких островерхих домов, стоявших вдоль обсаженной деревьями улицы. Но внутри он не был похож ни на какое другое жилище.

Дом был устроен на французский манер, экстравагантная мебель, отделанная золотом и обтянутая шелком, вызывала восточные ассоциации и смотрелась несколько странно. В результате полученную смесь можно было воспринимать в минимальных количествах. Видимо, поэтому в комнатах было не много мебели, за исключением гостиной, где предметы мебели чередовались с драгоценными безделушками.

При появлении Велвет дворецкий склонил седеющую голову:

– Миледи ждет вас у себя наверху, леди Хокинс. Она просит вас к ней в будуар на чашку чая.

Он повернулся и стал подниматься по лестнице, не сомневаясь, что Велвет последует за ним.

Идя по коридору, она обратила внимание, что в доме на удивление мало слуг – им встретилась только одна служанка.

Приблизившись к двери в будуар графини, она испытала такое же беспокойство, как и выйдя из дома и сев в карету. Дворецкий открыл дверь в будуар, окинув Велвет осуждающим взором. Она почувствовала камень на сердце, но постаралась подавить в себе это чувство. Надежда узнать что-либо именно сегодня придавала ей сил.

Велвет присела на кушетку, обтянутую шелком цвета слоновой кости, и обвела взглядом комнату, такую же роскошную и перегруженную украшениями, как и комнаты первого этажа. Нервно поерзала, пытаясь поудобнее устроить полукринолин и недоумевая, почему графиня заставляет ее ждать.

Дверь, которая вела в спальню Силии, была плотно закрыта, но Велвет услышала звуки, доносящиеся оттуда: шум передвигаемой мебели, обрывки разговоров. Вот раздался скребущий звук, и на пол упало что-то тяжелое. Что же там происходит?

Велвет на цыпочках пробралась поближе к двери, стараясь лучше расслышать неразборчивые звуки, доносящиеся из-за массивной деревянной двери. Приникла к двери ухом, но в этот момент звуки смолкли.

Велвет закусила губу, ее любопытство смешивалось с тревогой. Возможно, графиня упала на пол и поранилась. Может быть, нуждается в помощи. Обуреваемая такими мыслями, Велвет повернула серебряную ручку двери и вошла в комнату.