Текст книги "Пробуждение Зодиака"

Сказав это, Кейт окинула присутствующих холодным, твердым взглядом. Когда ее решительные глаза встретились с глазами Элис, девушка с трудом удержалась от того, чтобы не отвести взгляд.

– Лично я буду биться до последнего вдоха и защищать тех, кто не может защитить себя, как это делали мои предки. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне.

Когда Кейт закончила говорить, пламя свечи затрепетало, словно подчеркивая серьезность ее слов.

В одно мгновение школа превратилась из веселого места в смертельно опасное, и у Элис закружилась голова. Ей почти хотелось смеяться над тем, какой наивной она была всего несколько месяцев назад, насколько мало знала о мире и о себе самой. И вот теперь она здесь, открывает в себе сверхъестественные способности, о которых раньше не догадывалась, и учится защищать людей наравне с другими наследниками.

Элис была не обязана приносить клятву. Кейт только что дала им всем возможность уйти. Но если девушка покинет стены школы, то ей никогда не найти ответы на все те вопросы об отце, которые она хранила в сердце долгие годы, и на новые вопросы, которые возникли у нее после прибытия в академию. Уход подразумевает отказ от жизни, которую прожил ее отец. Это означало бы, что она никогда не узнает всю мощь своей магии, свое истинное предназначение. Никогда не узнает себя до конца, полностью и по-настоящему.

Элис осталась на месте. Остальные тоже не пошевелились.

– Я с вами, Кейт, – тихо сказала Элис, удивившись, что нарушила молчание первая. В ее сердце был страх, да, но превыше него были решимость и жажда доказать свою значимость.

Кейт одарила Элис слабой улыбкой, в которой сквозило облегчение.

– И я тоже, – сказала Ребекка, решительно сжав кулаки.

– И я, – добавил Джимми дрожащим голосом.

Дарла вздохнула, когда все взгляды обратились к ней. Если бы кто-то из них сейчас и ушел, то это была бы Дарла, подумала Элис. Но она удивила Элис, сказав с едва заметной ноткой сожаления:

– Похоже, Греция отменяется.

– Ну что ж. – Кейт откинулась назад, широко улыбаясь. – Не ожидала, что вы все останетесь. Я благодарна за этот выбор.

Элис почувствовала, что атмосфера в комнате изменилась. Легкий ветерок шевельнул ее волосы, хотя в конференц-зале не должно было быть сквозняков. Пламя свечи затрепетало, а затем стало ярче и сильнее. По спине Элис пробежал холодок. Казалось, кто-то или что-то великое – возможно, даже духи их предков – слышали их клятвы.

Теперь они были не просто учениками, которые привыкали жить в академии. Теперь они будут тренироваться ради великой цели – продолжить наследие своих предков и защищать людей на Земле, рискуя собственной жизнью.

Теперь, когда Элис приняла решение остаться, она была уверена в одном: либо это будет ее лучшее решение, либо самая большая ошибка в жизни.

Эванджелина

Эванджелина была уверена, что после смерти брата никогда больше не сможет вернуться в академию «Пяти стихий». Она не могла думать о школе без острой, пронизывающей грудь боли. Да, ее сердце больше не билось, но это не делало горе менее болезненным. По ее щекам текли красные слезы, потому что вампиры плакали кровью.

Десятилетиями они были неразлучны: Эванджелина и Джулиус, Джулиус и Эванджелина. Она всегда думала, что если им суждено будет умереть, то только вместе. Как Эванджелина может существовать без Джулиуса? Как может Земля продолжать вращение, когда Джулиуса больше нет? Как вообще жизнь может продолжаться, когда сердце Эванджелины разбивается на миллион осколков? Девушка не знала, как жить дальше.

Так было не всегда, конечно. Некогда род Дракона насчитывал немало наследников. Но когда «Круг двенадцати» был разорван, когда голова дракона была украдена, а магия ослабла, почти все члены дома Дракона пали, защищая свою магию и свою страну. Все, кроме Джулиуса и Эванджелины. Все наследники понесли потери, ни один другой род не пострадал так же сильно.

И вот много десятилетий Джулиус был всем, что оставалось у Эванджелины, ее единственной семьей. Они делили на двоих свое проклятое существование. Теперь, когда его не стало, Эванджелина осталась одна. Она не могла понять, что в ней сильнее: горе или ярость, но она знала одно: без старшего брата все обязанности по управлению поместьем Лунов и обязанности канцлера Верховного совета теперь легли на ее плечи. Эта ноша была настолько внезапной и тяжелой, что казалась почти невыносимой. Но она примет этот груз, ведь дом Дракона испокон веков возглавлял наследников, и, будучи последней из рода, Эванджелина выполнит свой долг. Она не позволит наследию их семьи угаснуть.

Эванджелина вошла в кабинет Джулиуса. Все находилось в точности на своих местах, как и в последний раз, когда она видела здесь брата, всего пару дней назад. Большой книжный шкаф из красного дерева, вмещающий сотни книг. Подставка для утреннего кофе и вечернего чая. Запертые на ключ картотеки, содержащие секретные документы о семейном состоянии. В основном там хранились бумаги на недвижимость, но детали Эванджелине были неизвестны. Если бы она сейчас повернулась, подумала Эванджелина, она могла бы увидеть высокого брата, стоящего в дверях. Он поставил бы чашку дымящегося кофе на подставку, расположился бы в своем кожаном кресле и поприветствовал бы ее своей фирменной лукавой улыбкой.

Но этого больше не будет. Джулиус мертв.

Трясущимися руками Эванджелина провела кончиками пальцев по краю стола – и вздрогнула, когда ее пальцы наткнулись на острый край пожелтевшего листа бумаги, лежащего рядом с компьютером брата. Она подняла его и внимательно осмотрела. Ее глаза округлились от удивления, когда она увидела слова, написанные знакомым витиеватым почерком Джулиуса.

Моя дорогая Эванджелина!

Сегодня ночью я намереваюсь предпринять, возможно, последнюю попытку восстановить справедливость после ужасной трагедии, что произошла во время разграбления Старого Летнего дворца. Появилась информация про пять утраченных бронзовых голов – петуха, собаки, змеи, дракона и овцы, и я не могу упустить шанс их вернуть. Но, как и в любом деле, которое кажется слишком многообещающим, я чувствую подвох. Я отправляюсь на встречу с информатором в одиночку, поскольку иначе мне ничего не узнать. Не знаю, кто он или она, но я подозреваю, что это фейри.

Не буду лгать. Велика вероятность, что я не вернусь. Если действительно окажется так, это значит, что переговоры провалились и наш враг оказался сильнее, чем я думал. Это также означает, что именно ты должна будешь вернуть магические артефакты, которые по праву принадлежат нашему народу. Если мои подозрения верны, именно фейри украли наши источники силы и спрятали их в своем мире. Я хотел бы дать тебе четкий план действий, но версий и догадок слишком много, в отличие от фактов, поэтому, боюсь, мои указания скорее помешают, нежели помогут тебе.

На обратной стороне письма ты найдешь карту Подземного города – шаманы не знают, что она существует и что она у меня, иначе бы они давно послали кого-нибудь ее уничтожить. Возможно, тебе поможет Алый Шпион, если ты сумеешь вытащить его из тюрьмы. Он сидит в самой дальней камере Подземного города.

Я оставляю в твоих руках все имущество семьи Лун и право занять пост канцлера Верховного совета, хотя и понимаю, что тебе придется непросто.

Самое главное: помни пророчество, которое фейри-провидец оставил нам после трагедии:

«Ключ к возрождению славы былой – росток летнего солнцестояния, никто иной; но коли алчность посеет раздор, гармонию сменят война и позор».

Я давно подозревал, что ты, как единственный известный наследник, рожденный в день летнего солнцестояния, и есть тот самый «росток летнего солнцестояния», способный вернуть наследникам силу. Что же касается второй половины пророчества… Я, например, не верю, что мы окончательно истребили гневокрылов, даже если у меня нет твердых доказательств, чтобы подтвердить эту теорию. Я призываю тебя действовать разумно. Я уверен, что ты справишься и принесешь наследникам почет.

Береги себя, сестренка. Ради всех нас, я очень надеюсь, что моя интуиция сегодня меня подведет.

– Дж. Л.

Дрожащими пальцами Эванджелина перевернула листок. Как и написал Джулиус, на оборотной стороне была изображена выцветшая карта с запутанной сетью коридоров, ведущих к центральной части города. Тюрьма находилась в одном из туннелей в западной части Подземного города.

Джулиус всегда был осторожен и точен в своих формулировках. Он никогда не говорил лишнего, а значит, он написал это письмо, прекрасно осознавая риски, на которые шел. Учитывая, как долго он хранил секретную карту Подземного города, он уже давно планировал этот шаг, и Эванджелина ничего об этом не знала.

– Черт бы тебя побрал, Джулиус, – прошипела она.

Возможно, было крайне неуместно проклинать его сейчас, когда он уже мертв, но Эванджелина даже не догадывалась об опасных планах Джулиуса. Если бы только она знала, что он пошел на опасную встречу… Могла ли она тайно последовать за ним? Получилось бы у нее спасти брата или бы ее тоже убили?

Эванджелина глубоко и прерывисто вздохнула. Брат написал ей письмо. Это было одно из последних дел, которые он успел сделать. Она моргнула, пытаясь сдержать слезы. Сейчас не время для слабости. Нужно как следует обдумать написанное Джулиусом, затем действовать. Наследники должны вернуть себе былую славу.

Шаманы. Фейри. Украденные источники силы. И пророчество… о ней. Мнения наследников по поводу пророчества фейри-провидца разнились: кто-то верил, что предсказанные события сбудутся, а кто-то считал пророчество бредом. Джулиус верил словам фейри-провидца, и Эванджелине следовало бы тоже. Но вампирша была не уверена, что она и есть тот самый «росток летнего солнцестояния», упомянутый в пророчестве. Джулиус никогда не говорил ей об этом раньше, и она не представляла себя в подобной роли. Груз ответственности на ее плечах стал еще тяжелее.

Ко всему прочему, в конце письма Джулиус добавил зловещее предупреждение о гневокрылах. Старейшина Шу казалась скептически настроенной относительно угрозы возвращения чудовищ. Но Джулиус редко ошибался. Возможно, во всей ситуации было что-то большее, чем казалось на первый взгляд.

Последнее письмо Джулиуса изобиловало подробностями, которые трудно было переварить сразу. Эванджелина не знала, как со всем справиться и за что хвататься в первую очередь. Для начала она решила разобраться с жаждой.

– Сесилия, где мой кофе с кровью?

– Уже бегу.

Служанка поспешно вошла в комнату, неся поднос с кофейником, маленькой белой чашкой и коробкой с салфетками. Она поставила все на стол Джулиуса. Сесилия мельком взглянула на Эванджелину и поспешно опустила голову, ее длинные, прямые черные волосы скрыли ее лицо, словно занавес. Ей явно было неловко.

Эванджелина вытерла кровавые слезы со щек. С тех пор как она вернулась из академии, она периодически плакала, но не думала, что это было заметно. Она научилась скрывать свои слабости – нужно было вести себя сдержанно, как подобает любому из Лунов.

Глубоко в душе Эванджелина знала и боялась, что этот день настанет. Она просто не думала, что он наступит так скоро. Джулиус Лун, вампир, который смело заключал союзы и наживал врагов среди самых могущественных игроков Манхэттена, был обречен на преждевременную гибель. Она всегда знала, что станет отличным лидером, и теперь ей предстоит это доказать.

Эванджелина была кем угодно, но не воровкой. О, она была уверена, что могла бы стать великой мошенницей, но не хотела опускаться так низко. Это ее брат мог сотрудничать с преступниками при необходимости. А теперь и Эванджелине придется.

Постепенно девушка начала привыкать к мысли, что именно о ней говорилось в пророчестве. Эванджелину всегда бесил тот факт, что воры, разрушившие «Круг двенадцати», остались безнаказанными, в то время как наследники воинов зодиака страдали от последствий уже многие годы. Это было несправедливо, и теперь, когда у Эванджелины появился шанс изменить ситуацию, она ни за что его не упустила бы.

Иногда, когда Эванджелина оставалась одна, в ее голове звучали предсмертные крики членов ее семьи, и девушка в мыслях возвращалась в 1860 год. Эти звуки будут преследовать ее вечно. Джулиус не дал Эванджелине увидеть тела родителей; он видел их сам, и они были настолько изуродованы, что не мог позволить сестре испытать тот же ужас.

Кто ответит за те преступления? Кто заплатит за оборвавшиеся жизни наследников в тот роковой день?

Эванджелина давно научилась прятать ярость и боль глубоко внутри, иначе она не смогла бы двигаться дальше. Но теперь, когда появилась возможность что-то предпринять, наконец-то добиться справедливости, отомстить и вернуть былое величие, именно ярость и боль толкали ее вперед.

Те, кто убил и проклял наследников, возможно, сами давно мертвы. Но головы зодиаков все еще существуют, и Эванджелина вернет их любой ценой.

– Ты в порядке? – с беспокойством спросила Сесилия. – Я знаю… Джулиус… Это невозможно описать…

Служанка всхлипнула, сдерживая рыдания. Ее глаза были красными и опухшими. Должно быть, она много плакала, услышав новости.

Эванджелину внезапно озарило, что и для Сесилии смерть Джулиуса тоже была тяжелым ударом.

– Я в порядке, – сухо ответила Эванджелина, хотя она никогда не чувствовала себя хуже, разве что во время падения Старого Летнего дворца. На мгновение она задумалась о том, чтобы впервые по-настоящему открыться Сесилии – дорогой, милой Сесилии, которая смотрела на нее блестящими от слез, обеспокоенными глазами и тянула к ней руку, чтобы утешить. Железная решимость Эванджелины дрогнула. Она взяла Сесилию за руку.

Обе девушки молча стояли некоторое время, деля на двоих общее горе.

– Думаю, тебе нужно отдохнуть, – мягко предложила Сесилия. – Я принесу еще крови. Когда ты в последний раз ела? Ты так бледна…

– Ты забываешься, – резко сказала Эванджелина, отдернув руку. Она не пила кровь уже несколько дней, что всегда делало ее раздражительной. Она не знала, как по-другому справиться с яростью и горем внутри. – Мои родители приютили тебя и дали нашу фамилию, но не забывай, что ты всего лишь прислуга, Сесилия. Не указывай мне, что делать.

Сесилия отшатнулась, как от пощечины, Эванджелина тут же пожалела о своих словах. Обычно она относилась к Сесилии как к равной, и только в редких эмоциональных моментах она напоминала ей, что на самом деле они не ровня, причем всегда в очень резкой манере.

– Простите, xiǎo jiě [3]3
  Госпожа (кит.).


[Закрыть], – пробормотала Сесилия. – Я бы никогда не осмелилась указывать вам.

Эванджелина вздохнула и приложила тонкие пальцы к вискам. Она выплеснула гнев на свою верную служанку, и это было неправильно. Даже в разгар эмоционального потрясения она это понимала.

– Нет, это ты прости меня. Просто… Сегодня тяжелый день. И помимо всего прочего, мне нужно организовать похороны. Принеси мне пару булочек с кровью, а потом я бы хотела побыть одна, Сесилия.

– Как пожелаете. – Поклонившись, Сесилия направилась к выходу.

Эванджелина корила себя за несдержанность, но сказанного не воротишь. К тому же было неприятно признавать этот факт, но одной ей не справиться. Девушке нужна была помощь, если она всерьез собиралась вернуть наследие воинов зодиаков и отомстить. Эванджелина обладала многими талантами, но невозможно совершить идеальное ограбление в одиночку. Слова сорвались с губ Эванджелины, прежде чем она успела остановить себя:

– Сесилия, подожди.

– Да? – Служанка остановилась и обернулась.

– Я… Дай мне минуту, чтобы собраться с мыслями.

Туман в голове Эванджелины рассеялся после того, как она выпила крови. Ее мозг заработал на полную, формулируя план действий. Она еще раз пробежалась взглядом по письму Джулиуса. Брат не вдавался в конкретику, лишь в общем описал, что нужно сделать, чтобы провернуть успешное ограбление. Но этого достаточно. Должно быть достаточно.

Взгляд Эванджелины остановился на имени: Алый Шпион. Прошло много лет с тех пор, как она слышала это имя, и воспоминания нахлынули на нее лавиной. Эванджелина знала Алого Шпиона как старого друга и делового партнера Джулиуса. Настоящее имя шамана ей было неизвестно. Время от времени Джулиус приглашал Алого Шпиона пропустить по стаканчику у себя в кабинете. Эванджелина также помнила тот день, когда Алого Шпиона поймали и приговорили к тюремному заключению за предательство: передачу информации о шаманах наследникам. Джулиус тяжело переживал произошедшее. Ее брат редко доверял кому-то и впускал в свою жизнь, даже к Когтям он относился больше как к подчиненным, а вот Алый Шпион стал ему другом.

Как Эванджелине убедить шамана помочь ей в столь рискованной затее? Если пророчество фейри-провидца…

Эванджелина была абсолютно уверена, что именно ей предстоит возглавить миссию. Если пророчество действительно было про нее, то выбора не было. Она была ключом к разгадке тайны давно утраченных источников силы.

Погрузившись в воспоминания, Эванджелина внезапно поняла, что Джулиус был не единственным, кто сотрудничал с Алым Шпионом. Шаман также проводил немало времени с Тристаном. Эванджелина не знала, в чем заключались их взаимоотношения, но Тристан всегда умел заводить полезные связи как в высших, так и в низших кругах…

Мысль о том, чтобы подавить гордость и обратиться к Тристану Шэ за помощью, была настолько неприятна, что Эванджелина предпочла бы кол в сердце, но, судя по всему, других вариантов не было. Ей нужен был кто-то, кто помог бы убедить Алого Шпиона присоединиться к делу. И ей также нужен был опытный преступник. Кто-то, кто ворует ради забавы. Кто-то, кто, вероятно, смог бы украсть самые охраняемые произведения искусства из Лувра, если бы захотел.

– Я хочу, чтобы ты связалась со старейшиной Шу, – спокойно сказала Эванджелина. – Попроси ее дать мне и небольшой группе студентов разрешение покинуть школу на неопределенное время для выполнения миссии.

– Ты думаешь, она даст разрешение в таком срочном порядке?

Эванджелина не сомневалась в этом.

– Да. Это чрезвычайная ситуация, и я последняя из рода драконов – она пойдет мне навстречу.

Сесилия кивнула, и Эванджелина продолжила со вздохом:

– Потом пригласи ко мне Тристана.

Его имя ощущалось на губах ядом. Эванджелине было мучительно обращаться к нему за помощью, но другого выхода она не видела. Она решила, что будет решать этот вопрос официально, через Сесилию, хотя могла бы позвонить Тристану сама. История между Эванджелиной и Тристаном была долгой и запутанной, и ей не хотелось о ней вспоминать.

– Напомни ему, что он должен мне услугу.

– Какую услугу? Зачем он тебе нужен?

Тон Сесилии был нейтральным, но самого вопроса было достаточно, чтобы щеки Эванджелины слегка порозовели. Сесилия знала, что произошло между вампиршей и оборотнем, но она никогда об этом не упоминала. Эванджелина дала ей ясно понять, что, если она сама не заговорит о Тристане, никто другой не имеет права ее о нем спрашивать. Если, конечно, этот кто-то не хотел ее разозлить.

– Неприятно это признавать, но помощь Тристана будет бесценна в рамках этой конкретной миссии. Мне нужен вор – хороший вор с сильными связями. Это единственное, в чем он хорош.

– Конечно, xiǎo jiě. – Сесилия повернулась, чтобы уйти.

– Куда ты? Я еще не закончила.

Служанка снова обернулась.

Эванджелина облизнула губы. В ее голове план предстал в виде шахматной доски, где фигуры заняли свои позиции, каждая из которых была неотъемлемой частью ее замысла. В дополнение к опытному вору ей потребуется помощь бессмертного, способного к маскировке, которая позволила бы им тайно проникнуть на вражескую территорию. Наконец, команда должна быть дополнена наследником, который мог бы дать им преимущество, причем не одно.

– Когда приведешь Тристана, я хочу, чтобы ты пригласила еще двух наследников, – решительно заявила Эванджелина, чувствуя, как адреналин растекается по жилам. Риск огромный, но она стиснула зубы и поставила на кон все. – Николаса Ху и… Элис Цзянь.

– Элис Цзянь? – Рот Сесилии приоткрылся от удивления. – Та девочка? Человек?

– Да, Сесилия. Ты знаешь другую Элис Цзянь? – спросила Эванджелина холодным тоном. Это был явный намек на то, что ее решение было окончательным и она не собиралась его менять, каким бы странным Сесилии оно ни казалось.

Сесилия, разумеется, поняла это. Она повернулась и вышла из комнаты.

Эванджелина смотрела ей вслед. Адреналин мгновенно покинул ее тело. Безумный план на основе письма Джулиуса лишь ненадолго отвлек ее от горя, и теперь, когда она снова осталась одна, сокрушительная боль захлестнула ее с новой силой.

Последняя из дома Дракона. Хладнокровная, рациональная вампирша. Главная претендентка на пост канцлера Верховного совета. Эванджелина отмахнулась от своих социальных ролей и ярлыков, и теперь была просто девушкой, потерявшей единственного брата. Ее плечи поникли, и она разрыдалась.