Текст книги "Мы играли с огнём. Мистический роман, основанный на реальных событиях"

Глава 13

Рочестер

Апрель, 1848

От реки тянуло запахом железа. Мэгги оперлась на каменный бортик моста, привстала на цыпочки, чтобы заглянуть за край и сделать глубокий вдох. Железо смешивалось с сырым травянистым ароматом весны. Её организм совсем сбит с толку: когда они уезжали из Хайдсвилла, стояла зима, а здесь уже почему-то весна.

Они прибыли вчера поздно ночью и рухнули в постель как подкошенные, толком не поговорив с Лией и не взглянув на её дом. Мэгги проснулась первой и встретила сестру на кухне. Та её поджидала и предложила вместе сходить на рынок.

Мэгги взглянула на север, вниз по течению. Их не было в Рочестере почти пять месяцев. Теперь всюду стояли новые постройки, на берегу теснилось больше мельниц, домов и транспортных контор, чем она помнила, и работало там больше народу.

Она знала, что город наводнили тысячи людей, едущих на запад, – но тысячи оседали и здесь. Раньше отец, бывало, на них жаловался – особенно на ирландцев, им он никогда не доверял, – на всех тех, кто приехал копать канал да так и остался, открывая себе для развлечения таверны, игорные дома или что похуже. Но город же должен как-то строиться, правильно?

Приезжали сюда и с юга – бежали из рабства вдоль реки Дженеси до её впадения в Онтарио. Столько людей, все в движении. От одной мысли об этом её сердце билось быстрее.

Она повернулась к Лие.

– Ну? – спросила она. – Ты когда-нибудь скажешь, что думаешь?

– О чём?

– О брошюре. Я же знаю, ты её читала.

Лия наблюдала за небольшим пакетботом, рассекающим воду. На ней было чёрное платье. Она всегда так ходила – надеялась, что примут за вдову. Чёрное платье со скромным кружевным воротником, почти наверняка слишком тяжёлое и душное для такого дня. На лбу выступили капли пота.

Красавицей сестру не назовёшь, но взгляды она привлекала – люди на неё оборачивались.

– Прочитала, – сказала Лия. – Да.

Свою брошюру – с именами на каждой странице – Мэгги по приезде спрятала в тумбочку у кровати для сохранности. Она была уже захватанная, страницы рассыпались. Мэгги планировала как можно скорее отнести её Эми, показать печатные слова, написанные мужчиной. Имя её отца на обложке. Со всем этим спорить невозможно.

– И? – сказала Мэгги.

– Ты, должно быть, очень довольна.

И что это значит? Как же порой трудно разговаривать с Лией. Она словно говорит шифром, за каждым словом кроется двойной смысл.

– Не довольна. Мне всё равно. Там просто правда.

– Ты надеешься, люди это прочитают и вспомнят твою историю про школу. Если это правда, то и тогда ты, возможно, не лгала.

Это её задело. Мэгги сделала глубокий вдох, впустила в себя запах воды.

– А я и не лгала. Теперь никто не будет сомневаться, – она подпустила в голос уверенности. – Я бы хотела встретиться с Эми. Она должна знать, что случилось. Все должны знать. Все должны прочитать показания. Показания настоящих свидетелей.

Лия как будто не слушала.

– В брошюре мне показалось странным, что никто не спросил тебя с Кэти. Словно никого не интересовало, что думаете вы.

– И никогда не интересует, – отрезала Мэгги.

– Ну меня в данном случае интересует. И весьма. И если всё это твой план, чтобы заставить людей поверить…

Мэгги начала качать головой.

– …Тогда поздравляю с оглушительным успехом, я очень впечатлена.

– Нет, Лия, нет. Всё не так. В доме были стуки, которые никто не мог объяснить. И все их слышали. Мы задавали вопросы, на них кто-то отвечал.

– Но, Мэгги… – Лия осеклась, подбирая слова. Она поставила корзинку и взяла сестру за руку. – Мэгги, этому духу не пришлось помочь? В общении? Со всеми этими стуками, шорохами и прочим.

Мэгги стряхнула её руку. Желудок скрутило тугим узлом.

– Потому что я обманщица? – сказала она. – Ну правильно. Я и это выдумала, чтобы столкнуть Кэти с лестницы и обвинить во всём привидений, да только руки не дошли.

– Мэгги.

– Ты уж берегись, а то и тебя спихну в реку. Я сильная.

– Мэгги.

– Всё было по правде.

– Конечно. Я не сомневаюсь, что дух настоящий. Но ведь не помешало добавить драмы и от себя, правильно? Я же знаю вас с Кэти, знаю ваши проделки, как вы дурачили нашего отца… Я не говорю, что вы лжёте, только говорю, что вы всегда умели устроить представление…

– Это не представление.

– Но если бы это было представление… послушай, Мэгги. Если бы это и было представление, я бы не возражала. Понимаешь?

Мэгги пыталась её понять. Она знала, что Лия, пропустив всё самое интересное, обидится, что ей захочется как-нибудь поучаствовать. Но возникло ощущение, будто старшая сестра уже умчалась вперёд, обставив её на два шага, и теперь дожидалась, когда Мэгги её догонит.

– Ты бы не возражала?

– Нет.

– Почему? После школы ты велела больше не рассказывать байки.

– Это другое. Здесь всё совсем иначе. Я три раза перечитала брошюру, Мэгги. Это что-то из ряда вон. Она у меня из головы не идёт. Я каждый день думаю о том, что всё это значит. Или что может значить. И я давала почитать брошюру друзьям – их это очень заинтересовало. По-моему, они бы хотели с тобой познакомиться, раз теперь ты приехала.

Мысль о том, что с ней кто-то хочет познакомиться, удивляла – и воодушевляла.

– Что бы ты сейчас ни ответила, Мэгги, – тихо произнесла Лия, – можешь рассчитывать на мою поддержку.

– Поддержку? Как тогда, с мистером Крейном?

Лицо Лии изменилось.

– Да. Именно так.

Они молча уставились друг на друга в ясном утреннем свете. Мимо по мосту, насвистывая, прошла на работу ватага мальчишек, Лие пришлось посторониться.

– Я в последнее время замечаю… – начала она, понизив голос, и Мэгги пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать за городским шумом: речными пароходами, лошадьми и людским гомоном. – Я замечаю, что общением с духами интересуются всё больше и больше. – Её лицо оставалось совершенно серьёзным. – Потому-то брошюра и имела такой успех. Такой тираж. Она вышла как раз вовремя, я уверена.

Мэгги не нравилось, что она говорит. Словно речь о каком-то новом изобретении – плите или паровом молоте.

– Ты наверняка сама понимаешь, что мы живём в эпоху перемен. Эпоху волнений и азарта. Все тянутся к чему-то новому.

– Духи – это не новое, – тихо ответила Мэгги.

– Нет.

– Тогда о чём ты?

– Этот дух, события в доме… Ты задавала вопросы – и дух отвечал. Разговор, прямое общение при помощи кода, алфавита. Почти по науке. Не так уж отличается от телеграфа, да? Голоса в проводах. Если люди могут посылать сообщения на большие расстояния, так почему бы и духам этого не делать?

«Не стоило вставать так рано, – подумала Мэгги. – Пусть бы Лия сама шла на рынок за едой для завтрака». Дорога из Хайдсвилла была долгой; Мэгги ещё не набралась сил для такого разговора. С Лией всегда приходилось оставаться начеку, не отвлекаться, иначе она тебя того гляди на чём-нибудь подловит.

– Совсем не похоже на телеграф, – сказала Мэгги.

– Похоже-похоже. Никто не думал, что такое возможно, – и вот пожалуйста. Эти идеи витают в воздухе, Мэгги, плавают в воде. Совсем недавно вышла книга как раз об этом – о мире духов. Автор рассказывал, что он писал в трансе, и книга, как я слышала, хорошо продалась. Мы живём в нужное время.

– В ноябре ты говорила совсем по-другому. Ни про какое нужно время и речи не было. Ты уверяла всех, что у меня бред.

– С тех пор я много думала.

– Лия, в этом нет ничего нового. – Несмотря на тёплое утро и пение птиц, вспомнилось всё. Тёмная спальня, сдавившая голову боль, стук от стен. – Это что-то древнее.

Сестра как будто уже не слушала.

– Мне вдруг пришло в голову, как вам было тяжело после той ночи в Хайдсвилле. Такой переполох – а потом соседи вернулись за добавкой.

У Мэгги пересохло в горле. Она ни глотка воды не сделала с тех пор, как проснулась. Отвернулась и пошла от Лии прочь, через мост в сторону дома. Там можно попить.

Лия подхватила корзину и поспешила за ней, поравнялась.

– Потому что в первый раз они удивились. Но если бы они не услышали всё то же самое ещё раз, то засомневались бы. Без повторной демонстрации они бы задумались и гадали, не обман ли это. Правильно?

Лия знала, что они сделали. Знала. Мэгги охватило что-то вроде паники. Скоро догадаются все. Она пошла быстрее, но Лия поймала её за руку.

– Мэгги. Погоди. – Мэгги развернулась, готовая к обвинениям, но Лия заговорила ласково. – Я знаю, чего ты хочешь. Знаю, зачем ты вернулась. Ты хочешь, чтобы к тебе прислушались. И к тебе прислушаются – но этого мало. Брошюра скоро позабудется или станет поводом для шуток. Одной её мало.

Мимо прошла ещё компания – рабочие с инструментами на плечах, – и Мэгги чуть не отпихнули в сторону. Лия не отпустила её руку.

– Ты знаешь, как только отец достроит дом, вы с Кейт переедете туда. Глазом не успеешь моргнуть, как выдадут за какого-нибудь фермера или, того хуже, придётся искать работу – и это тебе ох как не понравится. – Лия помолчала. – Поэтому я рада, что ты мне написала. Рада, что смогла привезти тебя сюда.

– Это не ты нас привезла, – возразила Мэгги, – а я тебе написала и сказала…

– Главное, что ты здесь. И, полагаю, здесь ты хочешь и остаться.

«Ты меня вовсе не знаешь, – подумала Мэгги. А потом: – И никто не знает».

– Я могу тебе помочь, – сказала Лия.

– Я и сама могу себе помочь.

– Пусть так. Мы можем помочь друг другу.

И тогда она отпустила руку и пошла впереди, оставив Мэгги с ощущением как после драки. Словно Лия что-то у неё отобрала, хотя и непонятно, что именно.

Глава 14

После завтрака, когда на столе ещё стояли чашки и тарелки, а на полу валялись крошки, Лия отряхнула рукава и сказала:

– Знаете, ходят слухи, что и в этом старом доме обитают привидения.

Мать разглядывала на свету рисунок на своей чашке. Теперь она её поставила.

– Лия. По-моему, с нас уже хватит подобных историй. – Но сама с любопытством придвинулась.

– Понимаю, но что тут поделаешь? Рано или поздно вы и сами об этом услышите.

Она стрельнула глазами на Мэгги, потом оглядела комнату в поисках вдохновения.

– Говорят, первыми жильцами в этом доме была молодая пара, погибшая в одну суровую зиму от внезапной болезни. – Она помолчала. Мэгги понимала, что Лия импровизирует. – Но дом занесло снегом, поэтому тела отыскали только весной.

«Она хорошо врёт, – подумала Мэгги, – но можно и лучше». Лия, как и Кейт, когда сочиняла на ходу, смотрела куда-то в сторону.

– Первые жильцы? – Мэгги сомневалась, что дому больше пяти-шести лет. – И сколько с тех пор здесь было жильцов?

Лия ответила раздражённым взглядом.

– И теперь, конечно же, их духи остались здесь, – добавила она.

У Кейт расширились глаза.

– Обоих?

– Вот именно.

– Какая ужасная история, – с интересом отозвалась мать.

– Верно же? – Лия кашлянула. – Не могу не задуматься, не начнётся ли что-нибудь, раз сюда приехали девочки. Если у девочек есть дар, вдруг… ну, духов притянет к ним.

Кейт, которая выскребала из кувшина остатки сметаны, теперь забыла о ложке в руке.

– Если всё это, конечно, правда. Кто знает? – чуть наклонив голову, Лия спросила: – Что скажешь, Мэгги? Мы здесь одни?

Мэгги стиснула зубы. Ужасно хотелось плеснуть Лие в лицо водой из чашки и уйти. Мать обернулась к ней с предвкушением. В окна падали косые солнечные лучи, высвечивали пылинки в воздухе.

Лия смотрела на неё и ждала. Возможно, она думала, что Мэгги не осмелится.

– Нет, – Мэгги, если надо, умела сочинять не хуже. Она быстро сообразила. – Кажется, мы не одни. Я не хотела тебя пугать, мама, поэтому ничего не говорила, но вчера вечером я проснулась и мне показалось, что кто-то стоит перед кроватью. Я думала, что это сон…

– Я тоже видела, – вставила Кейт. – Перед кроватью.

– …но я почувствовала… – Мэгги бросила взгляд на Кейт, сложившую руки на коленях с чинным и взволнованным видом. – Я почувствовала в воздухе какую-то печаль или одиночество…

Мать вскинула руку к губам. Мэгги не поняла, от ужаса или восторга.

– Как странно это от тебя слышать, – отозвалась Лия. – Потому что иногда и я чувствую что-то в этом роде, когда остаюсь одна. Печаль.

Мэгги расправила плечи, подалась вперёд. Ну уж нет. Надо опередить Лию, иначе вечно будешь у неё на поводу.

– Нет, не просто печаль, – сказала она, – и мы всё-таки кого-то видели. Или это были два человека, один – у моей кровати…

– …А второй – у моей, – подхватила Кейт.

– …но сомневаюсь, что Лия права, потому что это непохоже на мужа и жену, а больше похоже… – она снова задумалась, – на двух мужчин, может братьев, которые тут жили…

– И мне тоже так показалось, – сказала Кейт.

– …и они хотели с нами поговорить, – сказала Мэгги. – Со мной.

Все затихли. Мать взяла вилку, положила, оглянулась, словно ожидала кого-то увидеть. На ней было то же платье, что и вчера, – то же, что она носила много лет. И туфли те же. И причёска не изменилась.

– Отец бы, – начала она, – и твой брат – они бы сказали, что не стоит вести такие разговоры, нехорошо это.

На каминной полке стояли маленькие часы, и Мэгги впервые услышала их тиканье. Потом по улице проехал экипаж.

– Но вашего отца и братьев здесь нет, – договорила мать.

Убрав со стола после завтрака, она ушла к себе. Сказала, вчерашнее путешествие её утомило и хочется прилечь ещё на несколько часов. «Если смогу заснуть без того, чтобы рядом с кроватью кто-то появился». Она взъерошила Кейт волосы и ушла.

Лия избегала взгляда Мэгги – то взбивала подушки, то расправляла шторы.

Старшая сестра говорила, что когда-то нанимала служанку, но её пришлось уволить. И по всему дому читались признаки запущенности. Пыль на полках, неопрятно сложенное постельное бельё, подгоревшая кастрюля. С Лией недолго жила её дочь, но теперь уехала и она и дом стал слишком велик для одного человека.

Мэгги с Кейт поселились на чердаке, а матери досталась целая спальня на втором этаже. Кухня была крохотной, зато гостиная – огромной. Хватало места и для пианино, и для нескольких стульев и диванов. Посреди комнаты стоял красивый стол вишнёвого дерева.

Всё, кроме пианино, принадлежало домовладелице. Она была зажиточной вдовой, с которой Лие, похоже, повезло удачно договориться. Мэгги подозревала, что сестра хочет впечатлить их своим домом, поэтому старалась не подавать виду.

– Я тоже хочу отдохнуть, – сказала она и ушла раньше, чем успела ответить Лия. Юркнула к себе и села на кровать.

Открыла прикроватную тумбочку и достала брошюру. Глаза пробежали по словам.

…что орудия насмешек и недоверия, с коими встречали их заявления, и вера, кою они пробуждали в искренних разумах, те же, что Юм и Вольтер применяли для опровержения божественной природы чудес из Нового Завета…

Так вот почему в это так легко верится, да? Заумные слова, Юм и Вольтер. И начиналась брошюра с Шекспира – строчками из «Макбета». Неудивительно, что все пришли в такой восторг. Вот если бы Мэгги выбежала из школы, цитируя на ходу «Гамлета» или Библию, возможно, всё бы сложилось иначе.

УДОСТОВЕРЕНО, – гласила обложка. – И ПОДТВЕРЖДЕНО.

ИЗДАНО Э. Э. ЛЬЮИСОМ.

Она представила, как несётся домой к Эми с брошюрой в руках – своим доказательством, сертификатом подлинности… «Смотрите все…»

Но Лия права. Одного этого мало. Слова на странице никогда не передадут, каково было стоять в той комнате, что все почувствовали, услышав стук. Брошюра – это курьёз. Нужно больше.

В проёме появилась Кейт, накручивая длинную прядь волос на палец. Она вошла, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней.

– Лия из-за чего-то сердится.

– Она вечно сердится.

– Но она просит спуститься к ней и поговорить. Не знаю о чём.

Мэгги открыла брошюру где-то на середине, наугад.

Я здесь живу. Я переехал сюда из округа Каюга в прошлом октябре. Я живу в паре дорог от дома, где слышали стук.

Показания мистера Дюслера.

– Не знаю, зачем я так сказала, – добавила Кейт. – Про человека у кровати. Это неправда, – она посмотрела в окно. – Просто это приятно. В чём-то участвовать. Мне нравится.

– Знаю.

– А ты кого-то видела?

Мэгги пропустила вопрос мимо ушей.

– Лия говорит, в Рочестере о нас слышали.

– Знаю. Мне тоже говорила. С нами даже хотят познакомиться. – Кейт возбуждённо вздрогнула и рассмеялась.

– Ты хочешь?

– Конечно. А ты не хочешь?

– Вдруг мы их разочаруем.

– Почему?

– Они же и сами захотят что-нибудь увидеть. Захотят побывать на какой-то… встрече. Чтобы рассказать друзьям.

Кейт закрутила прядку до упора, отпустила.

– Ну и пожалуйста, – сказала она без промедления, словно уже об этом думала. – Можно делать так же, как в Хайдсвилле, да? Пальцами ног. Как думаешь, сюда придут люди? Можно поговорить с той парой, которая умерла, или с братьями…

– Нет никаких братьев. Я их выдумала. Как и Лия.

– А, ну да. – Кейт моргнула. – Конечно. Но могут быть другие. Могут быть духи, про которых она сама не знает.

Мэгги оглядела комнату – пыльные стены и пустые углы. Прислушалась, почти надеясь услышать стук из-под пола, но услышала только тишину.

В одиннадцать часов у Лии был урок пианино, и Мэгги осталась у себя. Какой-то ребёнок невпопад лупил по клавишам. Мелодия, поднимаясь через половицы, звучала жутковато, тревожно. Или, может, Мэгги сама себя запугала этими выдуманными призрачными братьями.

Она попробовала что-нибудь написать Эми, сказать, что вернулась в город и хочет зайти в гости. Всего-то пара строк, но каждый раз, начиная, она теряла уверенность и думала, что можно выразиться лучше, не так отчаянно.

Тогда она подтащила деревянный стул к окну и села смотреть на крыши. Поднялся ветерок, погнал по небу рваные облака. Фортепьянная музыка доносилась неловкими урывками. В паузе Мэгги неожиданно для себя услышала собственный шёпот: «Здесь кто-нибудь есть?»

Когда ответа не последовало, она хрустнула средним пальцем правой ноги. Один раз – «да».

Урок закончился: Лия на пороге попрощалась с учеником, потом заговорила с Кейт в кухне. Через несколько минут входная дверь снова открылась: старшая сестра перешла дорогу и направилась к белому двухэтажному дому с маленьким ухоженным палисадником за аккуратной оградкой. Постучалась, вошла – Мэгги не видела, кто открыл. Какое-то время она ещё следила, выйдет Лия или нет, и спустилась в кухню, где босая Кейт, подоткнув юбку, скоблила пол.

– Если Лия просит что-нибудь сделать, – заметила Мэгги, – её необязательно слушаться. Мы же только что приехали.

Кейт села на корточки и улыбнулась, убирая волосы с лица.

– Я и не против. Мне нравится. Всё лучше, чем в школе. Гляди. – Она показала под стол, на ведро с почти почерневшей водой. – По-моему, Лия вообще не моет.

– Мы ей не прислуга.

– Вот бы меня взяли служанкой в богатую семью. Я бы вызнавала все их секреты и разглядывала драгоценности.

– Тебе бы не понравилось.

– Не знаю. – Кейт опустила взгляд на скомканную в руке тряпку. – Что-то делать всё равно придётся.

Мэгги услышала, как открывается и закрывается входная дверь, выглянула в коридор. Тут же увидела на лице Лии выражение, которое не могла бы назвать никак иначе, кроме как виноватым.

– Куда ты ходила?

– Мэгги, – Лия взяла торжественную паузу. – У меня интересные новости.

Она села на стул у двери, расшнуровала башмаки и небрежно сбросила их, потирая ноги в чулках.

– Я только что навестила свою дорогую подругу Элизу Адамс с её мужем, и мы поговорили. Я, конечно же, рассказала, что у меня гостят сёстры.

– Конечно же.

– Элиза из тех моих друзей, которые читали брошюру. Я сказала, что ты здесь, и ей с мужем, конечно же, хочется познакомиться с тобой и Кэти.

– Лия…

– Особенно они заинтересовались, когда я упомянула, что у нас тут есть и свои привидения. Элиза верит, что когда-то разговаривала с духом своей покойной бабушки, поэтому я бы сказала, что её будет легко убедить. Во всяком случае, они придут к нам завтра вечером и надеются на… как бы это назвать? Демонстрацию.

Лия отвела глаза. Снова встала и прошла мимо Мэгги в гостиную, где обмахнула лежащие на столе ноты. Мэгги стояла в дверях, лишившись дара речи, пока наконец не выдавила:

– Завтра?

– Именно так.

– Лия.

– Поэтому, пожалуй, стоит задуматься, как бы нам их развлечь.

– Скажи им, что ничего не будет. Вернись и скажи. Мы не можем. Я не стану.

– Мэгги. В детстве ты мечтала только об одном – о внимании. Ну так вот оно. Почему бы им не насладиться?

– Но что нам делать? Что от нас ждут?

– А это я уже хочу услышать от тебя. Как вы это делаете? Мы обязательно сможем повторить.

– Мы ничего не делали. В доме был дух.

– Тогда и в этом тоже будет дух.

Из кухни вышла Кейт – всё ещё босая, с тряпкой в руке.

– Кое-что мы всё-таки делали, – сказала она, и Лия резко повернулась к ней. – Мы нарочно пугали отца, и тогда… – она замялась, – тогда он начал нам отвечать.

– Кто?

– Коробейник. И для соседей мы тоже кое-что делали.

Кейт говорила всё тише, но Мэгги слышала в её голосе намёк на гордость.

Лия с удовлетворением посмотрела на Мэгги.

– Нет. Нет же, Лия. Ты неправильно поняла…

– Кое-что, – заметила Лия. – Как интересно.

– Всё было по-настоящему.

– Кэти, а ты бы хотела познакомиться с моими друзьями и повторить это самое кое-что? Кто знает, вдруг мы пробудим ещё одного духа.

Мэгги замотала головой, но Кейт, даже не глядя на неё, сказала:

– Да, давай. Я бы хотела.

Мэгги больше не могла это терпеть. В руках снова заискрило. Кровь горела. Она пронеслась мимо обеих по лестнице в спальню, хлопнув дверью. Схватила щётку для волос, которую Кейт оставила на кровати, и запустила в стену. Что-то треснуло – то ли стена, то ли щётка, она не смотрела. Села на пол, привалившись спиной к двери, чтобы никто не вошёл. Ей нужно было побыть одной, без сестёр, матери, кого угодно.

Она сжимала и разжимала руки, пока они не пришли в норму. Лия, думала она. Лия – Лия – Лия. Не стоило ей писать. Мэгги только что пригласила сестру в мир, который создали они двое – она и Кейт, – а Лия уже переставляет в нём мебель и перекрашивает стены. И всегда так было. Сестра испортила себе жизнь, выбрав никчёмного мужа, который опозорил её и бросил, а теперь решила портить жизнь всем вокруг своими планами и задумками. Всё подчинить, всё взять и присвоить. Её даже собственная дочь не вынесла, и тогда Лия решила взять на её место Мэгги с Кейт.

Ненавидит ли она сестру? Мэгги задумалась. Да. Похоже, ненавидит. Мучительной ненавистью, смешанной с любовью и ещё много с чем. В детстве она смотрела на неё с каким-то благоговением, её восхищало то, чего всем полагалось стыдиться, – что Лия осталась одна, с ребёнком и вовсе не вдовой. Трудно отпустить те детские чувства – но надо. В Лие нечем восхищаться. Она отвратительна.

В дверь тихо постучали. Она закрыла глаза. Ручка повернулась, и на дверь надавили, но Мэгги не сдвинулась с места. Снова стук, голос Кейт.

– Это я, Мэгги. Пожалуйста, впусти.

Она сделала два глубоких вдоха, открыла глаза.

– Пожалуйста, – прошептала Кейт так, что и не расслышишь. Иногда Мэгги казалось, будто сестра разговаривает с ней в собственных мыслях.

Она отодвинулась от двери, пересела к стене рядом. Открывать не стала, но Кейт уже и сама робко толкнула дверь, выглянула из-за косяка на Мэгги, вошла. Постояла, погрызла ноготь большого пальца, потом села в ногах сестриной кровати, лицом к Мэгги.

Какое-то время они молчали. Потом заговорила Мэгги:

– Теперь Лия думает, что мы всё сочинили.

– Мне всё равно, что думает Лия.

Как же Мэгги хотелось относиться к этому так же. Пока у неё это даже представить не получалось. Ей не наплевать, что думает Лия. Ей не наплевать, что думают все. С кем бы она ни встретилась, с кем бы ни заговорила, первым делом в голове мелькало: «А что они обо мне думают?»

Вот почему после истории в школе она не выдержала всеобщего недоверия. Она не лгунья, не сумасшедшая, а все думали, что да.

Она кое-что знала, кое-что поразительное: привидения существуют. А ей никто не верил.

До Хайдсвилла.

– Всё равно, что она думает, – сказала Кейт. И тогда заговорила очень медленно, будто это она старшая сестра. – Всё. Равно. Что. Она. Думает. В Хайдсвилле все знают, что это было по-настоящему. Даже отец. Даже, по-моему, Дэвид и Кельвин.

– Но сейчас-то она просит притвориться. Она приглашает друзей, потому что считает, что это представление, которое можно взять и разыграть. И у нас нет… нет даже времени, чтобы всё продумать. Они придут уже завтра.

– Знаю. Тогда надо подумать. У нас есть весь сегодняшний день и завтрашний. Ты что-нибудь сообразишь. У тебя наверняка есть какие-нибудь задумки.

– Кэти. Это же будет не по-настоящему.

– А вдруг получится по-настоящему? Вдруг нам ответит другой дух? – Кейт села на колени и наивно посмотрела на Мэгги. – Когда мы разговаривали с коробейником, я знала, что он есть, и не боялась. Я чувствовала себя такой… загоревшейся, сильной, – она помолчала. – Как будто стала ближе к Богу. Я ещё раз так хочу. А ты?

«Нет, – подумала Мэгги. – Мне страшно». Кэти не было тогда в школе.

Но помнила она и прилив силы. Сиявший внутри свет. А что, если это божий свет? Идея казалась безумной и прекрасной.

– Прошу, Мэгги. Мне ну очень хочется.

И вот Кейт снова стала младшей сестричкой, упрашивала вместе поиграть.

– Но если ничего не случится, придётся врать.

Кейт покачала головой.

– Если они поверят, им же будет лучше. Неважно, как мы это сделаем. Всё равно это правда.