Текст книги "Алая шкатулка"

3

Всю ночь я мерил шагами коридор лазарета. Я полагал, что так надо. Курил сигары, пока воздух не превратился в голубой от дыма туман. Мысли обо всех выходках Молл и даже о том, что надо найти серебряный браслет, улетучились.

А потом вдруг небеса словно озарил яркий свет, зато газовые светильники погасли. Раздался жуткий крик, будто весь мир возопил.

В коридор вышла медсестра.

– У вас девочка, – сказала она, вытирая руки.

Так я, хоть и не мог помыслить об этом, стал отцом.

Дневник Джона Харкорта Симмса

Было в этих детях что-то жуткое. Они не улыбались. Блики на стеклах очков не давали возможности разглядеть глаза. Даже для этого кошмарного времени, наполненного страхом и смертью, их перепачканные грязью лица были слишком уж бледными.

– Какого черта здесь все знают мое имя? – раздраженно проворчал Джейк.

– Не все, только мы, – с серьезным видом возразил мальчик, который стоял с правого края.

– Запомни нас. И запомни то, что мы тебе сказали.

Кто из них это произнес? Тот, что слева? У них и голоса, и лица были совершенно одинаковыми.

Мальчик в центре троицы достал из кармана потертый деревянный йо-йо и принялся спокойно играть.

– Мы вернемся, – пообещал он. – И очень скоро.

– А ну-ка, подождите. – Джейк шагнул к мальчикам. – О чем это вы? Что за Черный лис? Какая такая шкатулка? Вы – Ши? Вы знаете Саммер? И Венна?

Мальчики отвернулись от Джейка и, взявшись за руки, пошли в толпу укрывшихся в метро людей.

– Эй, вы!

Джейк кинулся следом за мальчиками, но споткнулся о закутанного в одеяло человека, который, свернувшись калачиком, спал на платформе. Со всех сторон посыпались проклятия. Парнишка ответил грубиянам и двинулся дальше, натыкаясь на детские коляски и извиняясь.

Дети плакали, а матери кричали ему вслед:

– Смотри, куда прешься!

– Простите, простите, я не хотел, – повторял Джейк, пробираясь вдоль платформы.

Куда они подевались? На секунду показалось, что увидел их у входа в тоннель, но, когда добрался туда через толпы беженцев, там были только спящие дети и уставшие до смерти матери, которые смотрели на него с подозрением.

Джейк огляделся по сторонам.

Они что – испарились? Или просто затерялись среди этих сотен укрывшихся от бомбежки людей? Или они – Ши? Холодные лица. Безжизненный взгляд. Вполне возможно, ведь для Ши времени не существует.

На Джейка вдруг навалилась невероятная усталость, мысли путались.

Надо отдохнуть.

Еще полчаса он потратил на то, чтобы найти свободный уголок возле сырой стены. Улегся на жесткую платформу, подложил под голову найденные по пути скомканные газеты, укрылся вместо одеяла курткой и принялся размышлять о том, что делать. Он оказался не в той эпохе, а вернуться мог лишь через зеркало. Надо найти Хроноптику! Даже думать страшно о том, что это может занять недели или месяцы. Джейк отогнал эти мысли. Газета под щекой была датирована июнем 1940. Апогей операции «Лондонский блиц». В прошлом году Джейк изучал курс истории Второй мировой войны, но понятия не имел, сколько длились бомбардировки.

Если его убьют…

Нет, он не может погибнуть, потому что тогда…

Противоречия наслаивались друг на друга и не давали выстроить ясную картину.

А тут еще эти дети… эти жутковатые дети…

С мыслями о трех мальчиках Джейк и уснул.

Несмотря на далекие залпы зениток и удары, от которых с потолка сыпалась пыль, Джейк проспал несколько часов. Он понял это, потому что, когда проснулся, обстановка вокруг изменилась: людей стало меньше, а те, кто еще остался, скатывали одеяла, собирали вещи в большие сумки и сажали маленьких детей на плечи.

Джейк потянулся и застонал – рука сильно затекла. Женщина рядом с ним торопливо укладывала одеяло в чемодан.

– Который сейчас час? – сонно спросил Джейк.

– Уже восемь, милый. Дали отбой воздушной тревоги, – ответила та.

– А куда все так торопятся?

– Большинство – на работу. Или проверить, целы ли их дома.

Он вспомнил разбомбленную улицу и тихий голос под завалами. Та женщина… Алисия. Теперь она мертва.

Джейк медленно сел, откинул волосы и потер лицо грязными руками. Надо приступать к поискам зеркала.

Юноша достал из кармана багажный талон и внимательно на него посмотрел.

Он дал Алисии обещание, но помочь не смог.

Наверху было темное дождливое утро.

Джейк поднял воротник и зашагал по мокрым тротуарам. Мимо быстро шли люди, проезжали машины, автобусы и армейские грузовики. Прошлое оказалось странным местом – где-то он мог легко поверить в то, что не совершал никакого путешествия во времени, настолько знакомыми выглядели фасады домов и узкие переулки. Зато в другом месте огромный плакат с рекламой крема «Пондс» или мясного экстракта «Боврил» безжалостно напоминали об истинном положении дел. Постепенно Джейк начал замечать, что магазины другие: они меньше, на витрины падали тени от навесов, с которых капала вода, а сами витрины крест-накрест заклеены защитными лентами. Вдоль улиц выстроены стены из мешков с песком. На каждом перекрестке – заграждения. Надолбы против танков? Ни светофоров, ни автоматических шлагбаумов, никаких привычных городских атрибутов. А потом Джейк свернул за угол и ахнул от удивления. Вся улица превратилась в мокнущие под холодным дождем руины, уцелела только маленькая мужская парикмахерская, а над ней гордо возвышался флагшток в красно-белую полоску. И в парикмахерскую выстроилась очередь: мужчины из чувства протеста желали побриться в самодельных креслах посреди развалин.

Потом Джейк увидел и другие очереди. Было рано, но люди терпеливо стояли в очередях практически у всех магазинов. Из пекарни пахло горячим свежим хлебом, и Джейк почувствовал острый приступ голода. Кошелек, согласно протоколу безопасности Пирса, был набит монетами, выпущенными до перехода к десятичной денежной системе. Джейк присоединился к очереди и спустя десять минут уже стоял у прилавка.

– Продовольственную книжку, пожалуйста, – попросил пекарь.

– Простите? – не понял Джейк.

– Где твоя продовольственная книжка, сынок?

– О… я ее забыл.

Пекарь вытаращил на Джейка глаза:

– Что?

– Я просто хочу…

– Чего бы ты там ни хотел, ты этого не получишь. Ступай домой и возвращайся с книжкой. Следующий, пожалуйста.

Джейк выскочил на улицу, он был в бешенстве, но сделать ничего не мог. Это не его мир, он даже не вполне реален и с этим надо смириться. Через пару кварталов удалось купить с лотка маленькое вялое яблоко.

Дождь не переставал. Юноша быстро шел по улице и, морщась, грыз на ходу кислое яблоко. Тоттенхэм-Корт-роуд в этом времени была гораздо тише, а машины и грузовики какие-то квадратные и медленные и с такими выхлопами, что Джейк один раз даже закашлялся.

Ни указателей, ни табличек с названиями улиц нигде не было видно. Заговаривать с прохожими не хотелось, поэтому он постарался представить карту Лондона и взял курс на север. В конце концов парнишка вышел на широкую и грязную Юстон-роуд.

Джейку приходилось бывать на Сент-Панкрас, когда он ездил на «Евростар» в Цюрих. Он хорошо помнил этот огромный и великолепно реконструированный вокзал. Теперь же перед ним возникло мрачное, почерневшее от копоти здание в викторианском стиле. Казалось, вокзал как-то усох под зависшими над ним заградительными аэростатами. Из дверей выходили скромно одетые мужчины и женщины, многие – в военной форме.

В просторном зале прибытия хотя бы было сухо.

Джейк тряхнул мокрыми волосами и огляделся. Поезда, люди, носильщики. Эхо голосов. Гул двигателей.

В стене рядом с буфетом Джейк заметил окно, над которым темно-зеленой краской было написано: «КАМЕРА ХРАНЕНИЯ». Очереди, что удивительно, не оказалось.

Парнишка быстро прошел через зал и снова осмотрелся. В буфете за круглым столом смеялись офицеры ВМФ. Парочка, солдат и девушка, обнимались, стоя возле груды чемоданов. На Джейка никто не обращал внимания. Он достал из кармана талон и подошел к окну камеры хранения.

За деревянной стойкой застыл худой напряженный кладовщик в железнодорожной форме.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Я бы хотел забрать вещи. – Джейк положил талон на стойку.

Кладовщик посмотрел на талон:

– Шесть пятнадцать. Вы лично оставляли багаж?

– Нет… Моя тетя оставила.

Кладовщик напрягся еще больше:

– Хорошо, подождите здесь, пожалуйста.

Он удалился в глубину кладовой. Там Джейк увидел вешалки с пальто, коробки, горы чемоданов и сваленные в кучи перевязанные бечевками тюки.

Прибыл поезд. Клубы пара и визг тормозов. Зрелище завораживало.

– Распишитесь, пожалуйста, в получении.

Кладовщик пододвинул небольшой коричневый чемодан.

Джейк повернулся к окну и расписался: Дж. Уайльд, потом подхватил чемодан и поспешил к выходу.

Бешено колотилось сердце. У Джейка было такое чувство, будто все на него смотрят. Он огляделся и понял, что это не так. Даже бдительный кладовщик уже разговаривал с другим пассажиром. Юноша быстро прошел в конец платформы, сел на пустую скамейку. Теперь он не только путешественник во времени, но и вор.

Нет, вором он не был, потому что Алисия сама попросила его забрать чемодан. Это было ее последнее желание.

Джейк поставил чемодан на скамейку и щелкнул замками, которые не были заперты на ключ.

Юноша поднял крышку и заглянул внутрь.

Содержимое его удивило: бумаги, письма, расчетные книжки, свидетельство о рождении, фотоальбом в красной обложке. Джейк наугад открыл альбом. Старые фотографии. Застегнутые на все пуговицы люди чинно сидят перед фотографом. Семья на лужайке перед симпатичным домом. Девочка с крохотной собачкой под солнечным зонтом. Алисия в детстве?

Джейк отложил альбом и принялся за другие вещи. Длинные белые вечерние перчатки. Шахматы. Веер. Маникюрный набор. И ювелирные украшения, завернутые в белую папиросную бумагу. Много украшений. Среди них нашлось золотое кольцо, явно дорогое.

Осколки жизни погибшей женщины. Печально.

Джейк завернул кольцо в папиросную бумагу и положил его обратно.

Все это для него бесполезно.

Он уже собрался закончить с осмотром вещей, но тут что-то плавно соскользнуло на дно чемодана. Это оказался черный бархатный мешочек, завязанный шнурками с золотыми кисточками. Джейк развязал мешочек. Внутри лежал тускло-серый металлический контейнер цилиндрической формы. Юноша открыл крышку контейнера и, к своему удивлению, обнаружил в нем катушку древней фотопленки с перфорированными краями и кадрами в черных рамках. Посмотрев на свет, увидел, что все кадры засвечены. Тогда Джейк положил пленку в контейнер и глянул на изнаночную сторону мешочка. Там были изящно вышиты три буквы: ДХС.

Джейк смотрел на инициалы и не мог поверить своим глазам. Потом снова полез в чемодан, отыскал в бумагах свидетельство о рождении и развернул его дрожащими пальцами.

Бумага на сгибах протерлась до дыр.

Джейк прочитал имя: Алисия Мэри. И имя ее отца: Джон Харкорт Симмс.

– У Симмса была дочь! – Джейк был настолько поражен, что произнес это вслух.

Симмс – человек, который украл зеркало и сумел его активировать. С Симмсом они столкнулись в туманном Лондоне Викторианской эпохи. И та женщина была его дочерью?

Значит, зеркало должно быть в ее доме.

Джейк от расстройства буквально опустил руки, и кое-какие бумаги упали на платформу. Он потянулся за ними, но чья-то рука в кожаной коричневой перчатке его опередила.

Джейк поднял голову.

Напротив него стоял мужчина среднего роста с тонкими чертами лица и темными проницательными глазами. Он был в длинном коричневом пальто свободного покроя и шляпе, которую, насколько помнил Джейк, называли федорой.

И он определенно был из полиции.

– Твое? – спросил мужчина.

– Э-э… да.

Джейк краем глаза заметил в нескольких футах от скамейки двух констеблей, а вместе с ними бдительного служащего из камеры хранения.

– Да, он, – уверенно подтвердил кладовщик.

Служака явно был доволен собой.

Полицейский кивнул и спросил:

– Как тебя зовут?

– Джейк Уайльд.

Джейку стало неловко, он не знал, как себя вести.

– Удостоверение личности? Продовольственная книжка?

– Я… у меня при себе нет.

– Понятно. Где живешь?

– В Уинтеркомбском аббатстве. Это не в Лондоне, в Западной Англии. Я живу там с моим крестным. – Джейк решил, что пришла пора произвести впечатление, он встал и расправил плечи. – Послушайте, я не понимаю…

– Сынок, не стоит говорить со мной в таком тоне. Птичьим языком частных школ меня не проймешь, – спокойно заявил полицейский. – И не рассказывай мне о том, что твой папочка – член магистрата, а мэм Симмс – твоя престарелая тетушка. Просто отойди от скамейки.

Джейк не двинулся с места:

– А вы, собственно, кто?

– Сынок, я – Скотленд-Ярд. Повторяю, отойди от скамейки. Быстро.

Джейк кивнул, закрыл крышку чемодана, а потом одним резким движением подхватил его и бросил в лицо полицейскому.

В воздух взлетели бумаги, на платформу посыпались украшения, а Джейк уже мчался прочь. Он перепрыгнул через чей-то багаж, увильнул от тележки с молочными бидонами.

За спиной кричали пассажиры, Джейк знал, что копы бегут за ним следом. Он быстрее, его не догнать.

Из-под колес локомотива вырвались клубы горячего пара. До отхода поезда оставались считаные секунды, двери в вагоны уже были закрыты. Юноша бросился к ближайшему вагону, распахнул дверь и запрыгнул внутрь. Там он пригладил волосы, уверенно прошел в купе первого класса и сел. Дыхание сбилось, но это не помешало ему с довольной улыбкой посмотреть в окно.

Вагон вздрогнул, поезд проехал чуть вперед и остановился. Раздался свисток.

Джейк, стараясь выглядеть спокойно, вытянул шею – глянуть, что происходит, – но, кроме пара над платформой, ничего не увидел.

А потом дверь в купе с грохотом открылась, красномордый сержант шагнул внутрь, схватил Джейка за плечо и рывком поставил на ноги.

– Вот ты где, мелкий пройдоха, от меня не уйдешь.

– Отпустите меня! Я ничего не сделал!

Джейк попытался вырваться, но хватка у сержанта оказалась железная.

Сержант развернул его лицом к выходу.

В дверях купе стоял тот самый полицейский из Скотленд-Ярда. Он еще не успел восстановить дыхание, но взгляд у него был уверенный и жесткий.

– Инспектор Алленби, – представился полицейский. – Думаю, мистер Уайльд, вам придется проследовать со мной в участок и ответить на несколько вопросов.

– С какой стати? Что я сделал?

Алленби пожал плечами:

– Вот тебе на выбор: передвижение без должных документов, приобретение товаров обманным путем, сопротивление аресту и, весьма вероятно, государственная измена. Сынок, ты по уши влип. – Инспектор шагнул к Джейку и сунул ему под нос талон камеры хранения, так, чтобы он хорошо мог разглядеть номер 615. – Я не одну неделю ждал, когда же наконец кто-то с ним придет. А старая леди, похоже, заправляла целой сетью.

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – изобразил возмущение Джейк.

– Только вот этого не надо. Джо, веди его в фургон.

– С превеликим удовольствием. – Красномордый профессионально заломил Джейку руку за спину. – Ты еще пожалеешь, что заставил меня побегать.

Сержант резко вытолкнул пленника из купе. Джейк взвыл от боли.

– Вы не смеете меня задерживать! У меня есть права!

– О, да неужели? – прорычал сержант. – Ты еще успеешь о них рассказать. В участке.

4

Группа, совершившая последнее восхождение на Катра-Симбу, состояла из пяти мужчин.

О том, что случилось на тех жутких склонах, ходило множество слухов, но, так как вернулся только Венн, лишь он один и знал правду. Венн никогда не рассказывал о произошедшем, но встречался с семьями каждого погибшего альпиниста.

Если бы Моррис и Джеймс сорвались в расселину, Венн сделал бы все возможное ради их спасения.

Его смелость не ставилась под сомнение.

Джин Ламартин. Странная жизнь Оберона Венна

Всю долгую дорогу в Девон Сара смотрела в окно на зеленые леса и вересковые пустоши.

Скрываясь в Лондоне, она не заметила, что уже апрель и весна вступила в свои права. Теперь же с удовольствием наблюдала за тем, как овечки, заслышав рев мотора, резво убегают подальше от автострады, и любовалась белыми зонтиками борщевика вдоль изгородей. В каждой рощице цвели колокольчики, на деревьях распустились почки. Рядом с полями щипали траву маленькие черные лошади.

Сара хорошо знала эти места. С наступлением сумерек на горизонте появились очертания Дартмура – холмы на лиловых пустошах под темнеющим небом. В полудреме Сара подумала подняться туда и вдохнуть свежий воздух. Когда-то они с отцом и тремя собаками любили гулять по этим холмам. Это было до того, как пришел Янус и уничтожил мир.

Уортон не беспокоил спутницу, он аккуратно вел машину и лишь изредка поглядывал на задремавшую девушку. Ближе к Эксетеру окончательно стемнело, и, если бы Сара случайно не открыла глаза и не заметила указатель на Принстон, они бы наверняка потеряли направление. Джордж ударил по тормозам, сдал назад и пересек встречную полосу, благо на дороге никого не было.

– Молодец! Ты ж понимаешь, я просто хотел проверить – спишь ты или нет.

– Ага, – буркнула Сара и плотнее закуталась в пальто.

– Хочешь, остановимся? Сзади, кстати, есть вода и фрукты.

– Давайте не будем задерживаться. – Сара развернулась и потянулась к заднему сиденью. – Надо добраться туда, пока они не натворили каких-нибудь глупостей.

С наступлением темноты атмосфера в машине становилась все более напряженной.

Сара откусила яблоко и посмотрела в окно.

– Джордж, а как у вас дела? Вы хоть съездили домой? В Шептон-Маллет?

– Нет пока. Но поеду.

– А машина откуда?

– Ты же знаешь – аббатство в такой глуши, что без машины, если что-то потребуется, никак. – Уортон свернул на развилке и приготовился услышать очевидный вопрос.

– И каково вам там было? – тихо спросила Сара.

Джордж переключил скорость. Вдоль дороги мелькали освещенные прямоугольники окон коттеджей, изредка попадались вывески пабов.

– Каково? Пожалуй, это как жизнь в осажденном замке. Возьми хотя бы Ши. Ты их не видишь, не слышишь, но при этом знаешь, что они где-то рядом. Стоит оказаться вблизи Леса, сразу чувствуешь, что за тобой наблюдают. К тому же осажденные, с которыми ты живешь, зациклились на починке некоего диковинного механизма и все время что-то скрывают. Никогда не думал, что скажу такое, но у меня полное ощущение, что все вокруг – полоумные, а я единственный разумный человек. Прямо как будто вернулся в чертову школу.

Сара невольно улыбнулась:

– Пирс-то уж точно…

– Его сложно назвать нормальным. К тому же Венн эксплуатирует его как раба.

– А как там мой… Как Венн?

– Он одержимый. Кажется, не спит совсем. Признаюсь, он меня пугает. А после исчезновения Джейка все только усугубилось.

– Поподробнее, пожалуйста, – попросила Сара.

Они отъезжали все дальше от населенных мест, и Уортон обрадовался этой просьбе. Тому, что может наконец выговориться. Как будто, если рассказать обо всем кому-то, накопившийся страх постепенно ослабнет и исчезнет совсем.

– Три недели назад, кажется в среду, мы с Джейком работали в кухне. Ты ведь помнишь, что это единственное теплое помещение в аббатстве. И вот туда ворвался Пирс. Он был крайне возбужден и кричал: «Идите за мной! Скорее! Его сиятельство зовет!» Не понимаю, почему он использует этот идиотский титул… В общем, мы побежали. Джейк, естественно, первый. Оказалось, Венну с Пирсом удалось совершить своего рода прорыв. Зеркало вдруг каким-то непостижимым образом заработало. Они, надо отдать им должное, были готовы. Путешествие в шестидесятые двадцатого века планировалось не один месяц, и Пирс был уверен, что у них все получится. Джейк быстро переоделся в костюм, который не привлекал бы к нему внимания в любой обстановке. Вдобавок его снабдили всем необходимым в таком предприятии: выдали деньги, аптечку и усовершенствованный телефон, по которому, как надеялся Пирс, можно будет с ним связаться. И оружие.

– Ему дали пистолет?!

– По моей настоятельной просьбе. Я, понятное дело, вообще был против этой затеи, но ты же знаешь, какой Джейк. Этот высокомерный негодник высмеял меня… А потом еще и Венн ясно дал понять, что мое мнение ничего не значит. И Джейк надел браслет.

Машина подъезжала к аббатству, свет фар вырывал из темноты призрачные силуэты деревьев, ворота, погнутый указательный столб.

Уортон замолчал.

– И что было дальше? – тихо спросила Сара, потому что пауза слишком уж затянулась.

– Тебе ли не знать. Все сработало. Произошел мощнейший, направленный вовнутрь взрыв, казалось, зеркало способно вытянуть из тебя всю жизнь… всю душу. А когда я смог встать на ноги, Джейк уже исчез. – Уортон переключил скорость и продолжил хриплым голосом: – Мы ждали. Время – заклятый враг Венна – тянулось жутко медленно. Оно словно издевалось над ним, над всеми нами. Прошел час, потом два. Ночь. Затем – день. А Венн все сидел там, сгорбившись в кресле, и смотрел на свое отражение в зеркале, пока не начало казаться, что он сросся с этим черным камнем. Никогда в жизни не видел до такой степени отчаявшегося человека. Это было невыносимо. Я ушел в свою комнату, завалился на кровать и уснул, у меня просто больше не было сил. К тому же я осознал, что Джейк пропал так же, как пропал его отец. Ну и браслет вместе с ним.

Уортона переполняла злость и холодная ярость, Сара это чувствовала и не решалась заговорить.

Несколько секунд тишину нарушал лишь шорох колес по грязи. Девушка опустила стекло и вдохнула насыщенные запахи сырой земли и прелых листьев из Леса.

– На следующее утро, где-то около пяти, меня разбудили крики Венна, – продолжил рассказ Уортон. – Я подошел к окну и выглянул наружу. Венн стоял на парадном крыльце, не исключено, что немного пьяный. Дождь как из ведра, шквалистый ветер, а ему плевать. Он звал: «Приди ко мне, Саммер! Ты нужна мне! Слышишь меня, ведьма?»

Сара поежилась:

– Наверное, он был в отчаянии.

– Или обезумел.

– Она пришла?

– Никто не пришел. Но они его слышали. Птицы – скворцы, вороны, галки – взлетели над деревьями, кричали, каркали, громко хлопали крыльями, а затем устремились на запад. На крыльцо вышел Пирс с зонтом, и они с Венном страшно разругались. А я вывел машину и отправился искать тебя. Молюсь только, чтобы мы… – Уортон замолчал, как будто боялся закончить фразу, и остановил автомобиль, а потом все-таки добавил: – Чтобы мы не опоздали.

Ворота оказались распахнуты. Львов на колоннах увил плющ. Семена ужаса, дремавшие в душе Сары, дали ростки уверенности.

Уортон дважды просигналил:

– Держись!

Подъездная дорожка давно заросла сорняками, но теперь девушке казалось, что и деревья подступили ближе, будто собирались перекрыть им путь. А Лес при слабом свете звезд стал темнее и гуще, чем прежде, – гробовая тишина, черные тени и узловатые ветки.

Где-то рядом ухнула сова.

Сара поежилась, у нее было такое чувство, словно она возвращается в западню и это западня – одержимость Венна. Это пугало, потому что, если она попадется, если хотя бы на секунду пожалеет его, если ее решимость дрогнет, мир в далеком будущем будет уничтожен, а вместе с ним и вся ее жизнь.

Автомобиль продрался сквозь заросли сорняков на подъездной дороге, рывками объехал поваленное дерево, прошуршал по гравию и остановился. Сара посмотрела на серый фасад аббатства. В окнах было темно.

– Мы опоздали! – Уортон вылез из машины и бросился к дому.

Сара помчалась следом, обогнала его и взбежала на парадное крыльцо. Дверь была заперта.

Девушка позвонила и принялась яростно стучать по двери кулаками:

– Пирс! Венн!

В доме – темно и тихо, как будто там никто никогда и не жил.

Уортон нахмурился и сказал:

– Попробуем через кухню.

Они обогнули кусты и помчались в сторону конюшен. Сара вдруг остановилась, и Уортон чуть в нее не врезался.

– Слушайте!

Ветер принес из темноты тихое поскрипывание. Уортон никак не мог определить его источник. У него даже волосы на затылке зашевелились, настолько странным был этот звук. Висельник раскачивается на веревке? Или колеса проезжающей в ночи призрачной кареты?

– Озеро! – догадалась Сара и рванула с места.

Она бежала так быстро, что Уортон с трудом за ней поспевал.

– Сара! Подожди! – окликнул он. В Лесу было черно, вереск и ежевика цеплялись за ноги, один раз Уортон чудом не угодил в канаву, продрался через папоротник на заросшую вонючими грибами тропинку и снова закричал: – Сара!

Когда они наконец выбежали на берег озера, их ослепил свет фонариков.

Фонарики висели на ветках деревьев и скользили по водной глади, а некоторые парили в воздухе, будто маленькие звезды. И цвета их были просто восхитительные. Изумрудные, оранжевые, бирюзовые, они мерцали и переливались, словно драгоценные камни. К Саре подбежал Уортон, утопая по щиколотку в чем-то мягком. Оказалось, это лепестки. Лепестки миллионов роз, оставшиеся после церемонии. Из-за их насыщенного аромата было даже трудно дышать. Запах лета в самую холодную весеннюю ночь.

Уортон замер рядом с Сарой.

– Дело плохо, – пробормотал он.

– Да уж, – коротко отозвалась Сара. – Смотрите.

На обрывистом берегу озера стоял Венн. Его силуэт четко вырисовывался на фоне луны. К нему по темной воде двигалась небольшая лодка с увешанным фонариками шелковым тентом. Гребли четверо Ши. Скрипели весла. В лодке сидела молодая женщина, ее короткие черные волосы украшали цветы. Она была в простом, похожем на пеньюар, длинном белом платье, шлейф которого плыл за ней по воде. На красных губах Саммер играла торжествующая улыбка.

Лодка коснулась берега. Волшебница встала, слегка покачнулась и подобрала подол платья, а потом протянула Венну длинную белую руку.

Немного поколебавшись, Венн шагнул вперед. Их пальцы коснулись друг друга.

– Нет! – яростно закричала Сара. Она не задумываясь рванулась к Венну, схватила его и оттащила от берега. – Ты что делаешь? С ума сошел? Забыл о Лии? Венн, как же Лия!

Потрясенный Венн уставился на Сару:

– Сара. Ты вернулась.

– И как раз вовремя. Как ты мог предать…

– Я не предаю, я делаю это, чтобы спасти ее.

Сара заметила, что он похудел. Щеки ввалились, а голубые глаза от внутренней боли стали еще холоднее и ярче. В них жутко было смотреть. Оберон словно ослеп. Сара выпустила его тяжелую руку и отступила на шаг:

– А вот она так не думает.

Саммер продолжала улыбаться. А потом в одно мгновение оказалась на берегу между Сарой и Венном.

Она рассмеялась звонким девичьим смехом и повернулась к Венну:

– С каких это пор ты стал слушать детей?

– Я никого не слушаю, – возразил Венн, но глаза его потемнели.

– Нет, ты будешь слушать! – Саре хотелось оттолкнуть Саммер, но она не осмеливалась прикоснуться к ней. Вместо этого обошла ее и снова встала перед Венном. – Да, я вернулась. Вернулась для того, чтобы работать с тобой над зеркалом. Чтобы найти Джейка, добыть браслет и вернуть Лию. Это то, чего ты хочешь, и мы это сделаем.

– Сара, ты не можешь…

– Ты понятия не имеешь о том, на что я способна! И о том, что я знаю. Тебе не приходило в голову, что я владею информацией из будущего, о которой ты даже не догадываешься, и могу ею воспользоваться?

– Какой, например?

– При ней я ничего не скажу. Избавься от нее. Ты всерьез думаешь, что ей можно хоть в чем-то верить? Ты сам говорил…

– У меня нет выбора, – прошептал Венн.

Признание поражения взбесило Сару.

– Нет, есть! Все это время я без устали занималась исследованиями и нашла страницу из записей Мортимера Ди. Она подскажет нам, как починить зеркало. Мы узнаем все секреты, которые знал он. Ты сможешь это использовать! Тебе не нужно обращаться к черной магии. Это опасно.

Саммер вздохнула. Легкий ветер зашелестел листьями деревьев. Казалось, что Лес пошел рябью от затаившейся в нем тревоги.

– Оберон… – заговорила Саммер.

Венн даже не посмотрел в ее сторону:

– Сара, как я могу тебе верить? Ты ведь хочешь уничтожить зеркало.

– Хочу. Но не сейчас. Поэтому я здесь. Чтобы вернуть Лию. Ты забыл, что я тебе говорила? Она моя прабабушка. Если мы не сможем ее вернуть, у меня не будет шанса появиться на свет.

Венн пристально уставился на нее светло-голубыми, как лед, глазами. Для них обоих это был очень напряженный и очень важный момент. Ветер откинул светлые волосы Оберона, приподнял воротник пальто Сары.

Тишину нарушил резкий, как хруст сломанной ветки, голос Саммер:

– Она врет, очевидно же! Оберон, девчонка на все пойдет, лишь бы получить свое. Идем со мной. Я прикажу своим людям, они прочешут весь Саммерленд и найдут Джейка. Это проще простого.

Венн молчал.

– Не смей меня игнорировать. – Теперь в ее голосе зазвучал лед.

Сара даже не моргнула.

Оберон опустил глаза, а потом резко отвернулся.

– Саммер, я передумал. Ты всегда слишком многого хочешь. Сара права. Обойдусь без тебя.

Красивая волшебница не изменилась в лице, не скривила красные губы, но в одну секунду со всех сторон задул ветер и поднял в воздух лепестки роз, превратив их в облака из черного пепла.

Сара отшатнулась. Уортон, который стоял у нее за спиной, ощутил на лице холодные струи косого дождя.

Саммер, босая, застыла на мокрой траве. За ней усыхала, менялась лодка: флажки превратились в паутину, тент – в лохмотья, четыре гребца взмахнули руками и взмыли в грозовое небо черными скворцами.

– О Венн, за это я разрушу твой дом!

Оберон подтолкнул Сару к Уортону:

– Идите в аббатство. Быстро!

Сара оцепенела, как мышь перед удавом.

Потому что Саммер начала перевоплощаться.

Ее глаза потемнели и расширились, белое платье превратилось в перья. Она распадалась на фрагменты, ее пальцы вытянулись когтями, маленький красный рот вдруг стал хищным совиным клювом.

– Не стойте! – закричал Венн и дернул Сару за руку. – Беги!

Лес ожил. Между раскачивающимися деревьями двигались чьи-то тени. На фоне Луны, хлопая крыльями, пролетела стая летучих мышей.

Оглушительно завыл ветер.

Сара оторвала взгляд от исчезающей женщины и, не глядя под ноги, помчалась в темноту. Рядом, громко пыхтя, бежал Уортон.

Венн покинул берег последним. Посмотрев назад, Сара увидела, что он тоже оглядывается на ходу. За деревьями полыхал берег озера, будто свет фонариков перерос в пожарище. В небе серебряным кинжалом сверкнула молния.

Ветки трещали над головой, как пистолетные выстрелы, с деревьев осыпалась листва.

Уортон схватил Сару за руку:

– Сюда!

Падающие листья слепили ее. Вдалеке загрохотал гром. Зловещие, вселяющие ужас раскаты сотрясали Лес и всю землю до самого горизонта.

– Она нас убьет, – выдохнула Сара и услышала за спиной чей-то короткий смешок.

Это был Венн.

– Не сейчас, – бросил он.

Наконец они выбрались из подлеска на темную лужайку, и в ту же секунду все окна в аббатстве вспыхнули, как будто кто-то одновременно щелкнул всеми выключателями. Парадная дверь была распахнута настежь, а на пороге топталась маленькая фигура в белом халате.

Как только Сара подбежала к крыльцу, хлынул ливень, и в считаные секунды она вымокла до нитки. Волосы прилипли к голове, вода затекала в глаза и струилась по шее на спину.