Текст книги "Тайна"

Глава 9

Гарри лежал на крыльце «Тавернерс» и ворочался, пытаясь найти удобное положение. Его щека прижималась к холодной плитке, и эта прохлада была очень приятна. Чесалась борода, и очень нужно было в туалет. Он постарался не думать об этом, закрыл глаза и представил, что лежит на накрахмаленной хлопковой простыне в своем старом доме. На протяжении двадцати трех лет брака его жена Элси меняла постельное белье каждые три дня. Гарри говорил, что в этом нет необходимости, особенно учитывая то, что все стиралось вручную, а затем прокатывалось через пресс. Но Элси была непреклонна. Это был ее пунктик – привычка, которая обострилась пуще прежнего, когда Гарри на серебряную свадьбу подарил ей стиральную машину с функцией отжима.

Иногда, если сильно сконцентрироваться, ему удавалось вспомнить запах стирального порошка жены, и он мысленно переносился в те счастливые времена. Но этим утром, погрузившись в свои мысли, он ощутил совершенно иной запах, незнакомый и странный. Открыв глаза – их уже начало жечь, – он увидел густой серый дым, валящий из-под двери. В ту же секунду он вскочил на ноги и начал колотить по ней.

– Сельвин, Сельвин, – звал он в панике. В надежде получить помощь он обернулся по сторонам, но улица была настолько безлюдной, что для завершенности пейзажа не хватало только катившегося по проезжей части перекати-поля. Он снова закричал:

– Сельвин, Триша, выходите, паб горит!

Найдя в канаве большой камень, он бросил его в окно их спальни. К счастью, окно тут же разбилось, но изнутри на свежий утренний воздух тут же вырвался клуб дыма.

О боже, пожар добрался до их комнаты.

– На помощь, на помощь! – Гарри неуклюже засеменил по улице – так быстро, как только позволяли его старые кости. Он распахнул дверь телефонной будки и набрал 999. Спокойный голос оператора помог ему сосредоточиться и дать всю необходимую информацию. Он умолял пожарных приехать и спасти жизнь единственного друга, который у него остался.

Бригада приехала уже через десять минут. За это время Гарри до синяков разбил себе плечо, снова и снова пытаясь выбить дверь. Он знал, что у него нет шансов. Последнее, что Сельвин делал перед сном, – закрывал дверь тяжелыми засовами, сверху и снизу. В прошлом его паб много раз обворовывали, и он больше не рисковал. К счастью, для стенобитного тарана пожарных защитные меры Сельвина были сущим пустяком, и дверь вылетела, как пробка из бутылки. Гарри было сказано отойти на другую сторону дороги, где уже собралась небольшая группа зрителей. Молочник смотрел на разворачивающуюся драму, забыв о своем маршруте и доставках. Вскоре к ним подошел глава пожарной бригады.

– Это вы вызвали пожарных, сэр?

Гарри сжимал больное плечо.

– Да, я заметил, как из-под двери идет дым.

– Сколько человек внутри?

– Сельвин, хозяин, и его жена Триша.

– То есть трое? – нахмурился пожарный.

– Двое. Их двое. Сельвин и есть хозяин, – начал волноваться Гарри.

Приехали полицейские и стали оттеснять всех подальше от здания. Гарри встал на цыпочки, стараясь рассмотреть хоть что-то за головами зевак, радующихся возможности поглазеть на чужую трагедию и внести некоторое разнообразие в свою никчемную и однообразную жизнь. К окну спальни приставили лестницу, по которой тут же поднялся пожарный – да так быстро, словно на крыльях. Как только он открыл раму, его тут же поглотил черный дым. Гарри услышал звук приближающихся сирен и стал молиться, чтобы это была «скорая помощь». Через несколько мгновений пожарный вновь появился на верхушке лестницы. Через плечо он нес Тришу, свисающую, как безжизненная тряпичная кукла, в задравшейся ночной рубашке. Гарри не подумал бы, что Триша – из тех, кто надевает на себя что-либо на ночь. На этот раз он был рад, что ошибся. Из подъехавшей «скорой» выскочили медики и склонились над Тришей. Ей тут же надели кислородную маску, и Гарри сделал вывод, что она еще дышит. Другой пожарный так же быстро забрался по лестнице и через несколько минут вышел с бездыханным телом Сельвина. Спускаться с ним было тяжелее. Гарри пробрался сквозь толпу собравшихся и пошел по направлению к машине «скорой помощи». Сельвина с закрытыми глазами и почерневшим от копоти лицом положили прямо на дорогу.

– Он жив?

Полицейский взял его за руку и сделал знак отойти.

– Дайте им возможность сделать свое дело. Он в хороших руках.

– Он жив? – снова закричал Гарри. Он понимал, что у него начинается истерика, но ему было все равно. Кто-то позвал его по имени, и он обернулся. К нему с перекошенными от страха лицами бежали Барбс и Лорейн.

– Мы прибежали, как только услышали, – задыхаясь, проговорила Барбс. – Где Сельвин, с ним все в порядке?

– Папа! – закричала Лорейн.

– Его вынесли, с ним работают медики. Мне ничего не говорят.

Барбс подошла к полицейскому:

– Этот мужчина, которого вы вынесли, мне нужно его увидеть, это мой муж.

Молодой офицер нахмурился и покачал головой:

– Мм, ну это вряд ли. Его жена вон там.

Барбс готова была убить его одним взглядом.

– Хорошо, если вы такой педант, он мой бывший муж. А теперь – пропустите меня. – Она не стала дожидаться его согласия, а пролезла под заградительную ленту и упала на колени рядом с телом Сельвина. – Пожалуйста, только не говорите мне, что он мертв.

На звук ее голоса Сельвин повернул к ней голову.

– Барбс? Это ты?

– О, слава богу! – Она взяла его за руку.

– Где Триша? – быстро спросил он и попытался сесть.

Барбс было абсолютно все равно, где Триша. Его беспокойство за жену стало жестокой издевкой над обуревавшими ее чувствами к бывшему мужу.

– Ее вытащили. С ней все в порядке… я думаю.

– Пожалуйста, узнай точно, прошу тебя, – Сельвин не говорил, а хрипел. – Извини, что прошу тебя об этом, – добавил он, сжав ее руку.

Барбс встала и махнула рукой Лорейн, стоящей за кордоном. Та нервно грызла ноготь на большом пальце.

– С папой все нормально. Побудь с ним, пока я отойду, хорошо?

Барбс увидела, как лежащую на носилках Тришу заносят в машину «скорой помощи». Она подбежала и внимательно рассмотрела лицо женщины, разрушившей ее жизнь. Ее волосы были спутаны, на закопченном лице выделялись только большие голубые глаза. Увидев приближающуюся Барбс, она сняла маску.

– Они… мне говорят, что Сельвин в порядке.

– С ним все будет хорошо, – кивнула Барбс. – Он курил по сорок сигарет в день последние тридцать лет, так что его легким уже ничего не страшно.

Триша закашлялась, но выдавила из себя слабую улыбку.

– Кто-нибудь вспомнил про Ниблза? Его вынесли? Знаю, он в саду, но даже там все в дыму.

Барбс закрыла рот рукой.

– О Боже, я совершенно о нем забыла, бедный малютка.

Глядя на то, как Барбс подбежала к ближайшему полицейскому и на повышенных тонах стала объяснять ему ситуацию, Триша покачала головой и надела маску.

– Чертов кролик!

Глава 10

– Как себя чувствует Сельвин? – спросила Петула. У нее на коленях сидел Ниблз, и она качала его вверх-вниз. От таких полетов его розовые глаза практически вылезали из орбит. Ниблз выбрался из огня практически невредимым. Его клетка тоже была в зоне задымления, и его белая шерсть потом еще четыре дня пахла костром. Но это было единственным последствием его пребывания в охваченном огнем пабе. Петула отпустила кролика на выгоревшую траву, и он спрятался в тень от пустой ванночки для птиц.

Лорейн погладила его за ушами.

– Ему намного лучше, спасибо.

– Где они сейчас живут?

– В городе, в каком-то пансионе с завтраком, который знает Триша. Слушай, спасибо за то, что согласилась взять Ниблза. Ты знаешь, что у нас ему было бы плохо – у нас нет сада, и вообще.

– Да о чем ты, он вообще никаких проблем не создает. – Петула замолчала и посмотрела на подругу. – А почему ты сегодня не ходила на работу, Лорейн?

– Что? А, это… ну… у меня голова болела. Я бы не выдержала этих постоянно стучащих печатных машинок, и в офисе сейчас так душно. Там на всех просто воздуха не хватит.

– Ты хотя бы позвонила, предупредила, что не придешь?

– Собиралась, но не смогла даже голову от подушки оторвать, не говоря уже о том, чтобы найти в себе силы дойти до телефонной будки.

– Мм… но сил ходить по магазинам тебе же хватило, – недоуменно проговорила Петула. – У тебя новые тени, и топик этот я тоже раньше на тебе не видела.

Лорейн вздохнула и опустила плечи.

– Черт возьми, Петула, и зачем ты только штаны просиживаешь в этом машинописном бюро. Тебе бы в ФРГ работать.

– Ты имеешь в виду ФБР?

– Ну да. Обещаешь, что не скажешь миссис Симмонс? Она и так уже зуб на меня точит.

– Конечно, не скажу. За кого ты меня принимаешь? Но будь осторожна. Может, тебе походить на курсы стенографии, на которые я ходила?

Лорейн сморщила нос.

– Нет, мне не хочется. Это очень сложно.

– Но это позволило бы тебе уйти из бюро. По крайней мере, у меня такая цель.

– У тебя получится, Петула, у тебя там папа работает. Он проследит за тем, чтобы тебя повысили.

– Ничего подобного, – нахмурилась Петула. – Папа никогда не будет выделять меня среди других, да и я сама этого не хочу. Хочу, чтобы он гордился мною. После того как ушла мама, он все для меня делает, и я намерена отплатить ему с лихвой, и уж точно не с помощью протекции.

– Не с помощью чего?

Петула махнула рукой.

– Да так, ничего.

Лорейн знала, что Ральфу Ханиуэлу пришлось многим пожертвовать ради дочери. Он никогда не позволял себе развлечений. Оставшись с девятилетней Петулой, он лишился возможности устроить личную жизнь. Ральф научился готовить, убираться, стирать белье, работая при этом на полную ставку. Дочь всегда была для него приоритетом, и он решил, что ее детство не будет отравлено обязанностями домохозяйки.

– Как думаешь, как скоро они снова откроют паб? – спросила Петула, решив сменить тему.

– Не знаю, – пожала плечами Лорейн. – Думаю, через несколько недель. Ущерб у них только от дыма, само здание не пострадало, благодаря Гарри.

– Кто бы мог подумать, что бродяга, ночующий на крыльце, может спасти жизнь?

Лорейн засмеялась.

– Да, слава богу, что там был Гарри. Я даже представить не могу, что бы было, если бы он не вызвал пожарных. Кстати, папа думает свозить всех в Блэкпул, пока паб закрыт.

– В Блэкпул? Ты поедешь?

– Зависит от того, кто поедет с нами. Я вряд ли поеду, если будут одни старики.

– Да ладно, Лорейн, мы здорово повеселимся, и нам совсем необязательно тусить вместе с остальными. Мы сможем пойти на пляж, искупаться, устроить пикник, – с несвойственным энтузиазмом приводила доводы Петула.

Подумав немного, Лорейн согласилась с подругой.

– Может, попрошу папу позвать Карла, – сказала она, смотря куда-то вдаль.

– Это того, который похож на Марка Болана? Да ты что, он слишком стар для тебя. Думаю, он предпочитает твою маму.

– Это неправда, и ему всего тридцать шесть, – негодовала Лорейн.

– Да, но у него ребенок, не так ли?

– А это здесь при чем? Он в разводе.

– Тоже верно. И он, конечно, красавец, – согласилась Петула. – Кого еще позовем?

– Мама обязательно захочет поехать – просто чтобы насолить Трише. Ну и Гарри тоже нельзя будет не отблагодарить за его подвиг.

– Боже, это будет похоже на настоящую Санта-Барбару! – прыснула со смеху Петула.

Лорейн выбралась из лежака и начала мерить шагами маленький дворик, подпрыгивая, как на горячем песке.

– Вот это да, плитки до сих пор раскаленные. Подай мне шлепки, – попросила она, нахмурившись и постукивая указательным пальцем по подбородку.

Петула подставила лицо вечернему солнцу и закрыла глаза.

– Боже, что ты там задумала? Знаю я этот твой взгляд.

– Это будет мой шанс, которого я так давно ждала. Возможность обратить на себя внимание Карла. Если он увидит меня в бикини, то точно перестанет относиться ко мне как к маленькому ребенку.

– Лорейн, да он вдвое тебя старше! А мне в твоем сценарии место не отведено? Мне что прикажешь делать – сидеть рядом, как собачке?

Вопрос был риторический. Вдруг Петула схватилась за живот и нагнулась.

– Что такое?

– Ничего, просто эти дни.

– Мы можем и для тебя кого-нибудь пригласить. Например, Джери.

Петула посмотрела на нее так, словно одна эта идея причиняла ей боль.

– Джери Дагана?

– Мы разве знаем других Джери?

– Очень смешно, Лорейн.

– Да перестань, Джери не так уж и плох. Я знаю, он немного… странный, но он не опасен.

– Немного странный? – язвительно переспросила Петула. – Судя по его интересам, с ним все предельно ясно.

– Ну а я думаю, что он милый, – не сдавалась Лорейн. – Вполне вероятно, что тебе придется терпеть кандидатов и похуже.

Петула поднялась с лежака и нависла тенью над подругой. Она положила руки на бока чуть выше бедер и сжала их, словно желая выделить отсутствующую талию.

– Ты считаешь, что мне не светят симпатичные парни, так, Лорейн? Не всем дано выглядеть, как ты, не у всех есть такие длинные волосы и идеальная фигура, как у тебя. Ты вся такая кошечка. Ну а я не такая и ничего с собой не могу поделать.

– Не смеши меня, Петула. Чего это ты вдруг так завелась? Я просто пошутила про Джери. Я знаю, что он не в твоем вкусе.

– Ладно, – смягчилась Петула. – И даже не думай меня с ним сводить. Тебе принести попить?

Петула вернулась в патио с двумя «Черными вдовами». Мороженое вспенилось и вылилось за края бокала.

– Извини, он немного липкий, – передала она один Лорейн. Та протянула руку и взяла бокал.

– А знаешь, Джери все-таки неплох.

– Ну вот, опять! Мы что, так про него теперь и будем?

– Друзей у него немного, и он часто ходит в паб моего папы.

– Ты что, шутишь? Он заходит туда раз в неделю, берет маленькую кружку слабого пива, и она же и становится последней.

– Зато он постоянный клиент. Плюс он и маму с собой берет. А Дейзи всегда берет порт с лимоном.

– Ну, просто он весь такой правильный, Лорейн. – Петула надула щеки.

– Ну и что! Это же не означает, что ему нельзя хорошо провести время. Будь добрее, Петула. Мне кажется, ему одиноко. Когда-то у него была девушка, но потом она уехала в Австралию.

– И я ее не осуждаю, – проворчала Петула.

– Ну, сжалься над ним. Ему всего три года было, когда у него умер отец. Представь, каково ему было. – Лорейн потихоньку приближалась к цели. – В школе над ним издевались. Помню, как Дейзи рассказывала маме про его первый день в школе. Ему голову опустили в унитаз и спустили бачок.

Петула фыркнула прямо в свой коктейль, кока-кола попала ей в нос, и она сильно закашлялась.

– О боже, это очень смешно.

Лорейн пристально смотрела на подругу.

– По-моему, это ни разу не смешно. И это еще не все, потому что по дороге домой к нему пристала какая-то банда, у него отняли новый кожаный портфель, содержимое выкинули в лужу, а сам портфель растоптали.

Петула прижала руку ко рту, чтобы сдержать смех, но ей это не удалось. Плечи ходили ходуном.

– Это просто ужасно, – еле выдавила она из себя.

Лорейн не обращала на нее внимания, она была полна решимости закончить свой рассказ.

– Дейзи хотела подарить ему что-нибудь на начало первого учебного года и купила ему этот портфель в рассрочку, хотя обычно она не покупает то, что не может себе позволить. В конце концов ей пришлось месяцами расплачиваться за этот портфель, а уничтожили его в первый же день.

Петула вытерла глаза пальцами.

– Ммм, это и правда грустно, – помедлив, согласилась она. – Ну ладно, если ты настаиваешь, давай пригласим Джери и Дейзи.

В дверях патио появился отец Петулы. Лорейн привыкла видеть его на работе. Обычно он шел по коридору – такой деловой, занятый, в коричневом вельветовом пиджаке, с кипой бумаг под мышкой. Сейчас он производил совершенно иное впечатление. Казалось, он как-то уменьшился, словно дома ему не надо было притворяться. Цвет лица у него напоминал вчерашнюю кашу, под глазами были круги.

– Привет, Лорейн, тебе уже лучше?

– В каком смысле?

– Ты сегодня не была на работе. Я подумал, ты заболела.

– А, ммм… да, заболела. Сейчас гораздо лучше, мистер Ханиуэл, спасибо.

Он подмигнул ей и открыл «Рэйдио Таймс».

– Я так понимаю, вы сегодня оккупируете телевизор и будете смотреть этот ад под названием «Вершина популярности»? – И, не дожидаясь ответа, он снова зашелестел газетой и заворчал, что платит за телевидение, но смотреть его ему не дают.

– У твоего папы все в порядке, Петула?

Петула выпила через трубочку всю оставшуюся на дне стакана жидкость.

– Он на таблетках, они его спасают, – сказала она и вернулась к теме поездки в Блэкпул. – Сколько человек получается?

Лорейн поставила стакан и начала загибать пальцы.

– Смотри: я, ты, папа, мама, Триша, Гарри, Карл, Джери и Дейзи, – захлопала она глазами и завизжала. – Получается девять. Скорей бы! – Она встала на ноги и от радости ущипнула Петулу за щеку. – Давай пообещаем себе, что мы отлично проведем время!

Глава 11

Стоя на коленях, Дейзи Даган мыла парадный вход собственного дома. Вдруг в окно гостиной влетел камень. Бросившие его хулиганы, очевидно, не видели ее, но вряд ли бы это что-то изменило. Она взяла метлу и стала трясти ею в сторону четырех неотесанных скинхедов, заливающихся хохотом над своей шуткой.

– Оставьте нас в покое, – с мольбой в голосе крикнула она. – Мы разве сделали вам что-то плохое?

Самый высокий из них самодовольно встал и даже не думал идти на попятную.

– Не беспокойтесь, вдовушка. Мы просто поржать пришли.

– Не понимаю я вашего чувства юмора. Вы могли разбить окно. Давайте идите отсюда и оставьте нас в покое.

Она оперлась на метлу, чтобы унять дрожащие коленки. Ее воинственный вид, видимо, оказал некоторый эффект, и мальчишки пошли дальше в поисках следующей беспомощной жертвы, над которой можно будет безнаказанно поиздеваться.

По пятницам после полдника с чаем Дейзи с сыном обычно шли в «Тавернерс». По дороге с работы домой Джери заходил в магазин, покупал рыбу с жареной картошкой и осторожно ехал домой, повесив сумку на руль. В ожидании его прихода Дейзи ставила тарелки в печку, чтобы они нагрелись. По ее мнению, не было ничего хуже, чем есть рыбу с картошкой из холодной тарелки. Ну, разве что есть ее с газеты. Но, конечно, на пляже не возбранялось и это.

Звонок в дверь напугал ее. Джери, видимо, снова забыл ключи.

– Джери, мальчик, ты бы и голову забыл, если бы она не была привинчена, – воскликнула она, идя к двери. И как только он умудрялся запоминать математические формулы и равенства, не говоря уже о химических элементах! В выпускном классе он выигрывал все олимпиады по математике и физике, и из него вышел бы отличный староста класса. Но классный руководитель решил, что он слишком эксцентричный, и ему пришлось довольствоваться позицией старшего ученика, ответственного за дисциплину. Дейзи невероятно гордилась сыном. В свой двадцать один год он проходил стажировку в банке, и пока сложно было говорить о дальнейшей перспективе. Если он будет добросовестно работать, то при удачном стечении обстоятельств и попутном ветре он вполне мог бы когда-нибудь стать управляющим банка. Когда Дейзи позволяла себе думать об этом, ее лицо так и светилось гордостью за сына.

За дверью, однако, стоял не Джери, а дочка Сельвина, Лорейн, и ее подруга – полная девушка с короткой стрижкой под горшок, из-за которой она была похожа на средневекового пажа. Дейзи не смогла вспомнить, как ее зовут.

– О, привет, Лорейн и… мм…

– Это Петула, – представила ее Лорейн.

– Ах да, конечно. Лорейн, сочувствую из-за произошедшего в пабе твоего папы. Наверняка вы жутко переживали, но, по крайней мере, все живы. Мы будем скучать без него сегодня.

– Спасибо, Дейзи. Да, это и правда стало для нас шоком, но папа и Триша поправляются. Кстати, пока паб закрыт, папа решил свозить всех в Блэкпул через две недели, двадцать четвертого, и мы пришли узнать, не захотите ли вы и Джери поехать с нами.

– Звучит очень заманчиво. Джери пока на работе, но он будет дома с минуты на минуту и…

Звонок велосипеда прервал их разговор – это подъехал Джери.

– Что случилось? – спросил он, приставляя велосипед к забору. – Добрый вечер, Лорейн, Петула.

Петула вместо приветствия что-то промычала, а вот Лорейн проявила больше вежливости.

– Привет, Джери. Я пришла спросить твою маму, не хотите ли вы поехать в Блэкпул с другими клиентами «Тавернерс».

Он поправил очки и нахмурился.

– В Блэкпул? А зачем?

Лорейн пожала плечами.

– Мы подумали, будет весело, погода хорошая и все такое…

Джери обратился к Петуле, сверлившей глазами свои туфли.

– А ты едешь?

– Да, думала поехать, – сказала она, не поднимая головы.

– А ты хочешь, мама? – спросил он у Дейзи.

Дейзи потрепала его по волосам, словно ему было двенадцать лет.

– Почему нет? – потянула она за край его шерстяной безрукавки. – И кто знает, может, мы вытащим тебя, наконец, из этих одежд.

Ложась спать, Джери подумал, что ему эта поездка в Блэкпул неинтересна, особенно учитывая, что там будет и Петула. Последнее время у нее постоянно менялось настроение, она все время молчала, и он даже жалел о том, что Лорейн вообще познакомила его с ней. Друзьями они, безусловно, считаться не могли, но однажды вечером в «Тавернерс» их потянуло друг к другу, они оба были одиноки. С тех пор как уехала Лидия, Джери не интересовался девушками. И Петула его тоже совершенно не интересовала. Когда он увидел ее в первый раз, то принял за мужчину. И даже когда она повернулась к нему лицом, он все еще сомневался.

Он лежал, положив руки за голову, и смотрел в потолок. Уже больше двух лет прошло с тех пор, как Лидия уехала с семьей по государственной программе миграции в Австралию. Конечно же, ей не хотелось уезжать, но родители не согласились оставить шестнадцатилетнюю дочь в Англии. Он открыл шкафчик тумбочки и достал хорошо знакомую фотографию с загнутыми уголками, сделанную у них в саду за день до того, как она уплыла из его жизни. У нее были светло-русые волосы, она носила каре длиной до подбородка. На фотографии она стояла, немного склонив голову на одну сторону и сложив руки на талии, и улыбалась. Она была очень милой девушкой, идеально подходящей Джери. Его мама всегда шутила, что они, будучи парой, точно не отбирают чужое счастье. Он знал, что люди считают его странным, и уже давно привык к травле, но Лидия его понимала. Ее не беспокоило, что он звонит в колокола в церкви, заправляет брюки в носки, когда едет на велосипеде. Она находила милым, что он до сих пор носит джемперы, связанные мамой, и отказывается надевать модные расклешенные джинсы, которые бы постоянно попадали в цепь велосипеда. Ей нравилась и его короткая стрижка, от которой он не отказывался, несмотря на то что все сверстники отращивали патлы до невозможной длины.

Лидия умоляла Джери поехать с ней в Австралию, но он ни под каким предлогом не мог оставить маму одну. Лидия поняла. Его любовь и верность Дейзи была одним из самых ценимых ею качеств в нем, и от этого она любила его еще больше. В день ее отъезда он доехал с ней на поезде до Саутгемптона, не выпуская ее рук из своих всю дорогу. Неумолимо приближаясь к месту, где они должны были расстаться, он не мог отделаться от ощущения, что совершил огромную ошибку и что все-таки нужно было купить билет в один конец. Так он лежал, прижимая к груди ее фотографию.

В комнату постучали.

– Входи, мам.

Вошла Дейзи с кружкой в руках.

– Заварила тебе чай, дорогой, – сказала она и присела на край кровати. – Что там у тебя?

Он передал ей фотографию Лидии. Дейзи видела ее тысячу раз.

– Все еще скучаешь по ней, да? – спросила она, проводя пальцем по черно-белому изображению.

– Каждый день.

Он старался не показывать этого, особенно маме, но иногда сил притворяться не хватало. Слишком сложно было бороться с чувствами.

– Джери, я скажу это в последний раз и больше не буду возвращаться к этому вопросу. – Она встала и поправила бахрому на покрывале. – Поезжай в Австралию. Не отказывайся от любви всей твоей жизни. Ты очень пожалеешь, если не сделаешь это.

– Не могу, мама, это будет несправедливо по отношению к…

– Шшш, не говори так, Джери. Я совершенно не хочу быть виноватой в твоем несчастье. Вот тебе мое благословение, я хочу, чтобы ты поехал.

– Но…

– Безо всяких но, Джери. Лидия же хочет быть с тобой?

– Конечно.

– Тогда что же тебя останавливает? И не надо долго думать об этом.

– Я благодарен тебе за твои попытки, мам, но ты забываешь, что я унаследовал твое упрямство. Боюсь, никуда тебе от меня не деться.

Дейзи оглядела комнату и остановила взгляд на плакатах, висящих на стенах. На них были не футболисты и не молодые певицы, как у большинства мальчиков. У ее Джери на одном плакате была изображена солнечная система, а на втором – Периодическая таблица Менделеева. Как после этого можно было удивляться тому, что у него не было ничего общего со сверстниками? Большинство вечеров он проводил в своей комнатушке, явно перечитывая письма Лидии или отвечая ей. Непонятно, о каких новостях он умудрялся ей писать. За исключением работы, похода в паб по пятницам и в церковь по воскресеньям он ничего не делал. У него уже давно должны были закончиться все возможные истории.

Накатили слезы, и, чтобы не расплакаться, она улыбнулась.

– Настоящая любовь бывает в жизни всего один раз, Джери. А некоторым и этого раза не дано пережить. Вам с Лидией повезло. Пожалуйста, не бросайся любовью из-за какой-то неуместной верности мне. Мне эту ношу не вынести.

Джери взял ее за руку.

– Ты правда считаешь, что мне стоит поехать?

– Ты же как птица с обрезанными крыльями, Джери. Здесь ты без воздуха, а тебе нужно парить в небе. Подумай о себе хотя бы раз. Я смогу здесь жить, как прежде. У меня есть Флойд, две работы, церковь, куда, как я понимаю, ты ходишь только из-за меня. Ты ведь не веришь в бога с твоими-то научными мозгами.

Он кивнул и улыбнулся. Его маму было нелегко обвести вокруг пальца.

– Может, я и не верю в бога, но я верю в покой, который дает тебе твоя вера, и мне этого достаточно.

– Подумай об этом, Джери, пожалуйста. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку. – Больше я об этом говорить не буду. Пойду вниз, покормлю Флойда.

Несомненно, Дейзи любила своего попугайчика, но Флойд никогда не заменит сына, думал Джери. Вопреки всем ее усилиям, глупая птица так и не смогла вымолвить ни одного слова. По словам Лидии, в Австралии было много волнистых попугайчиков – столько же, сколько и воробьев, и их не держали в клетках. Они могли парить в небе, в отличие от бедного Флойда, который был обречен занимать себя лишь зеркалом и колокольчиком.

Теперь же у него появился шанс реализовать свой потенциал, шанс быть с любимой девушкой с благословения матери. Он поедет с Дейзи в Блэкпул и сделает все, чтобы она прекрасно провела время. Это было меньшее, что он мог для нее сделать.

Он принял решение за несколько минут. Выпрыгнув из кровати, он сел за стол и вытащил пачку бланков для писем авиапочты.