Текст книги "Ночной огонь"

Глава 12

– Она поправится, Ариель, – мягко сказал Берк жене, подводя ее к креслу. – Обязательно поправится. Он начал растирать ее похолодевшие руки.

– Только оставайся здесь, хорошо? Ну вот, молодец.

Ариель в ужасе уставилась на него:

– Но, Берк, она была…

– Да, знаю, – быстро сказал он. – И обо всем позабочусь.

Ариель молча наблюдала, как миссис Пепперолл уводит наверх плачущую Мелли, верхнюю горничную. На девушку накинули одеяло, чтобы прикрыть наготу – одежда на ней висела клочьями. Она двигается, неожиданно подумала Ариель, словно сломанная кукла. Тиббенс, старая прачка, которая нашла Мелли, встревоженно рассказывала Берку:

– Не успела я, милорд. Не успела. Он слишком быстро скрылся. Не успела.

Берк, как мог, успокоил Тиббенс, и та, немного отдышавшись, продолжала:

– Я услышала крики и побежала туда. Он…словом он только что поднялся и застегивал панталоны, стоя над Мелли, а когда увидел меня, бросился в лес.

– Вы его не узнали? Прачка покачала головой.

– Он не особенно высокий и не коротышка. Обыкновенный мужчина, милорд. На голове капюшон. Бедняжка Мелли тоже не знает его.

Получив возможно точное описание насильника, Берк отпустил прачку и приказал Керлью собрать мужчин и отправить на поиски, а сам, вернувшись к Ариель, уселся перед ней на корточки и взял ее руки в свои. Нужно же было так случиться, что подобное произошло именно здесь, в Рейвнсуорте!

– Я должен уйти, Ариель. Нужно найти человека, который оскорбил Мелли.

– Изнасиловал, – жестко поправила она, – а это совсем не то, что простое оскорбление.

– Ты права. И когда его отыщут, он будет наказан.

– Кем?

Берк на мгновение задумался:

– Но должны существовать законы и жестокие кары за изнасилование.

Ариель холодно взглянула на него:

– Муж может делать со своей женой все, что заблагорассудится. И мне кажется, любой мужчина может поступать с женщиной, как захочет, кроме как убить, конечно, и то, вероятно, даже это преступление сойдет ему с рук. В конце концов, ведь именно мужчины пишут законы. К чему им наказывать друг друга ЗА то, что они считают своим полным правом?

Берк ничего не ответил, но в груди родилось ужасное подозрение, что она права. Он поднялся, легко дотронулся кончиком пальца до ее щеки и вышел.

Единственной уликой, оставленной насильником, оказался маленький клочок темно-коричневой шерсти, зацепившийся за ветку клена в двадцати ярдах от того места, где произошло преступление.

Берк добрался до поместья сэра Эдуарда Поттенхема, расположенного в трех милях к востоку от Рейвнсуорт Эбби. Сэр Эдуард, старик, славившийся неуживчивым характером, целые дни проводил за ловлей бабочек, и Берку понадобилось немало хитростей и уловок, чтобы избежать осмотра его омерзительно-аляповатой коллекции. Пришлось, однако, согласиться выпить бренди.

– Ну, мой мальчик, что привело тебя сюда? Ведь не просто же приехал поболтать?

Берк коротко рассказал о случившемся.

– О Боже, – охнул сэр Эдуард. – И никаких следов негодяя?

– Нет, кроме клочка шерсти. Возможно, порвал куртку, когда продирался сквозь заросли. Повезло, что хоть это нашли. Не прибеги Тиббенс так быстро, он, скорее всего, исчез бы без следа.

– Вероятно, – согласился сэр Эдуард. – Какая жалость! Будем надеяться, что девушка не забеременеет. Кто же на ней теперь женится? Бедняжка, вся жизнь кончена.

Берк почему-то мгновенно вспомнил горькие слова Ариель и не смог противиться искушению спросить сэра Эдуарда;

– Если я поймаю насильника, какое наказание ему грозит?

Сэр Эдуард презрительно фыркнул:

– Ну что ж, если он холост, заставим его жениться на девушке.

– Он изнасиловал ее. Взял против ее воли, издевался. Искренне сомневаюсь, что она захочет подобного мужа.

– А, все это пустяки, девчонка закатила истерику, возможно потому, что ее застали на месте преступления. Наверняка это был ее любовник. Или она кокетничала с ним, завлекала, такие вещи случаются не впервые. Вы же знаете, каковы эти девушки – с виду тихоня да скромница, пока не попадется. Готов держать пари на пятьдесят фунтов, что она его знает.

Сэр Эдуард, засмеявшись, хлопнул Берка по спине.

– Ну а теперь узнала получше, не так ли? Еще бренди, мой мальчик?

«Это несправедливо, – думал Берк по дороге в Рейвнсуорт Эбби. – Что, если бы изнасилованной оказалась Ариель? Леди, а не простая служанка? Нет, это нечестно, не правильно, подло».

Но именно так обстояли дела. Оставалось лишь просить Бога, чтобы девушка не забеременела.

Но циничное настроение сменилось настоящим шоком, когда миссис Пепперолл попросила позволения поговорить с ним наедине.

– Как Мелли? – спросил Берк.

– Учитывая обстоятельства, неплохо. Но я хотела потолковать не о ней, милорд.

Миссис Пепперолл на секунду остановилась, но тут же решительно продолжала:

– Миледи сейчас отдыхает. И, кроме того, она молода и…неопытна, несмотря на то, что вышла замуж. Кроме того, она еще не окрепла, и я считаю, милорд, что подобные дела лучше улаживать мужчинам, – О чем вы, миссис Пепперолл?

– О Мелли. конечно. Ее нужно немедленно уволить. Нельзя держать на службе подобных девушек, они подают дурной пример остальным.

Берк уставился на экономку, но та говорила совершенно серьезно.

– Может, мне прогнать ее немедленно, милорд?

– Где она сейчас, миссис Пепперолл?

– В постели.

– Но она не виновата. Ее изнасиловали.

– Это Тиббенс так говорит, – пренебрежительно фыркнула экономка.

– У меня нет причин ей не верить. Девушка оказалась жертвой. Вы сами видели, одежда на ней висела клочьями. Нельзя винить ее за случившееся. Доктор Броуди осмотрел ее?

– Конечно, нет, милорд, – оскорбление вскинулась миссис Пепперолл. – К чему?

Берк взглянул в разъяренные глаза женщины.

– Он мог повредить ей что-нибудь внутри. Разорвать. Немедленно пошлите за доктором Броуди.

Миссис Пепперолл недоуменно уставилась на хозяина. Все это так глупо!

– Но если мы сделаем это, к вечеру весь Ист Гринстед будет судачить на наш счет.

– Превосходно. Возможно, мы сумеем узнать имя человека, который изнасиловал Мелли. Кстати, передайте доктору Броуди, что я хочу поговорить с ним после того, как он осмотрит Мелли.

– Как скажете, милорд.

– И еще вот что. Мелли не будет уволена. Я скажу вам лишь однажды, миссис Пепперолл, и не буду повторять. Тут нет ее вины, и вы не будете осуждать ее за это. И не позволите остальным издеваться над ней и мучить за то, чего она не совершала. Я поговорю с Монтегю. Он объяснит слугам.

– Я так растерялась, что едва в обморок не упала, – говорила миссис Пепперолл Монтегю несколько минут спустя. – Можете вы представить, что ЭТА маленькая шлюха останется здесь после всего, что было?! Это просто неприлично, вот что я вам скажу.

Монтегю ничего не ответил, отнюдь не уверенный, действительно ли это настолько неприлично. Он знал только, что граф в бешенстве. Кроме того, дворецкий опасался, что виновником окажется один из лакеев, и уже успел строго предупредить всех подчиненных. В толпе собравшихся послышались смешки и непристойные замечания Чарли, второго лакея, мускулистого парня из Вендико, местечка в западной Ирландии, и Монтегю строго приказал ему замолчать и заниматься собственными делами, и оставить девушку в покое, добавив для пущего эффекта, что милорд приказал немедленно выгнать на все четыре стороны любого, кто хоть словом заденет Мелли. Чарли немедленно замолчал. Монтегю окинул лакея долгим внимательным взглядом.

Берк уже хотел отправиться наверх навестить Ариель, когда в гостиную вошел дворецкий в сопровождении доктора. Марк Броуди был стройным молодым человеком с бледным лицом и пронзительно-свирепыми голубыми глазами. Он был всего на пару лет старше Берка и практиковал в округе последние три года. Броуди жил с матерью в Уэст Хелфи. Берку он нравился.

– Давно не виделись! – воскликнул граф, пожимая руку Марку.

– Да, немало времени пролетело. Рад, что вы вернулись живым и невредимым, Берк. Поздравляю с женитьбой на леди Рендел. Прелестная юная леди.

Покончив с любезностями. Броуди сказал:

– Я осмотрел девушку. Мужчина, сделавший это. сильно повредил ей все внутри. Не знаю, была ли она девственницей до этого случая, но насильник набросился на нее как зверь, а девушка мала ростом и слаба.

– Но Мелли всего пятнадцать. Вряд ли она успела стать женщиной.

– В этих краях рано взрослеют. Во всяком случае. я остановил кровотечение. Она очень ослабела от потери крови, но девушка от природы здоровая и должна поправиться. Вы схватили виновника?

Покачав головой, Берк тихо спросил:

– Не считаете, что он должен понести наказание за содеянное?

– Я бы согласился, и только потому, что видел девушку. Она не поощряла его. То, что с ней сделали, – чудовищно. Ни с одним человеческим существом нельзя поступать безнаказанно подобным образом.

– Ну, это уже по меньшей мере что-то, – кивнул Берк. – Вы еще приедете осмотреть ее?

– Несомненно, – пообещал доктор и откланялся. Берк пошел наверх.

Ариель, одетая в светло-голубое шелковое платье, сидела у окна. Волосы заплетены в косу – и уложены на голове короной. Она выглядела ослепительно-прекрасной, слишком худой и грустной.

– Здравствуй, – сказал Берк и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. Ариель чуть заметно сжалась, но не отпрянула, и Берк облегченно вздохнул.

– Мелли поправится. Я говорил с доктором Броуди.

Об остальном ему рассказывать не хотелось.

– Я очень рада. Но как это ужасно, Берк.

– Знаю.

– Оказаться беспомощной, слабее кого-то… нет, слабее другой половины человечества. Невыносимо! Берк сжал плечи жены, поднял ее с кресла:

– Знаю, – повторил он, притягивая ее ближе, кладя ее голову к себе на грудь. – Я найду негодяя, милая. И накажу его.

И тут же, к собственному удивлению, понял, что не покривил душой. По закону этот человек не отвечает за совершенное преступление. Значит, он, Берк, станет судьей и присяжными. В конце концов, именно он несет ответственность за всех, живущих в Рейвнсуорт Эбби. Он потерпел неудачу и теперь должен исполнить свой долг.

Берк осторожно провел ладонями по рукам Ариель, сверху вниз.

– Большинство мужчин не поняли бы меня, – вздохнул он, думая, что из женщин тоже мало кто оказался бы на его стороне. Ведь и миссис Пепперолл, и сэр Эдуард осуждали женщину, винили жертву, а не насильника. Как повел бы себя сам Берк, не возбуди в нем Ариель чувство сострадания? Ведь если бы над ней не издевались, поступил бы Берк точно так же? Он от всей души надеялся, что да. Позже, к концу дня, Ариель и Берк отправились на прогулку по западному газону, где стояла маленькая беседка, хрупкое сооружение, выстроенное еще дедом Берка и, по всей видимости, бывшее местом многих любовных свиданий. Может, скоро ему удастся соблазнить Ариель, и именно в этой беседке. Прекрасно, как это будет прекрасно!

Солнце опустилось совсем низко, в воздухе разливался запах только что скошенной травы. Дул теплый летний ветерок, и Берк ощутил внезапный прилив счастья. Он шел молча, наблюдая, как Ариель подставляет лицо солнечным лучам. Добравшись до беседки, Берк вытащил оттуда одеяло и расстелил его под раскидистым дубом. Они сидели в умиротворенной тишине, но Ариель скоро устала и положила голову на колени Берка, рассматривая солнечных зайчиков, пробивавшихся сквозь густую листву.

– Как хорошо! Ничего плохого здесь просто не может случиться!

– Я и не позволю, – заверил Берк, прислоняясь спиной к стволу. – Тебе удобно?

– Угу…

Берк подумал, что Ариель заснула, но тут она внезапно сказала:

– Очень трудно ждать, Берк. Время тянется бесконечно.

– Мы поймаем его, Ариель. Я велел Керлью нанять сыщика с Боу-стрит. Я слыхал от своих друзей-офицеров, что эти парни проворнее блох и знают свое дело.

– Я имела в виду не это.

Голос ее звучал глухо, без всякого выражения.

– Трудно ждать? Чего же ты ждешь? – так мягко, как мог, спросил Берк.

– Когда ты потребуешь, чтобы я начала выполнять обязанности жены. Ты хочешь сначала убедиться, что я окончательно оправилась?

– К чему говорить об этом сейчас? Пытаешься заставить меня думать, будто хочешь, чтобы я к чему-то принудил тебя?

– Я стала реалисткой. Просто прошу тебя сказать, когда я должна быть готовой. Это очень тяжело – не знать…

Может, Ариель действительно хотела, чтобы он заставил ее? Тогда она с чистой совестью покинет мужа, грубого, жестокого зверя? Ну что ж, ее ждет сюрприз.

Берк поднял упавшую на щеку золотисто-медную прядь, накрутил на палец.

– У тебя такие мягкие волосы, – шепнул он, слегка проводя кончиками пальцев по нежной шее. – Такая белая тонкая кожа!

– Ты не находишь нашу ситуацию несколько странной, Ариель? – продолжал Берг, чуть погодя.. Вот мы лежим на одеяле, отдыхаем, все хорошо и спокойно, а ты вдруг начинаешь расспрашивать, когда я начну издеваться над тобой и когда собираюсь заставить тебя угождать всем моим капризам в постели. Я бы сказал, это несколько портит мирную картину.

– Когда мы сможем поехать в Бостон? – спросила она, не обращая внимания на его слова.

– Я уже говорил, когда закончится война. И, кроме того, хотя Керлью – человек добросовестный, было бы несправедливо оставить все на него и уехать.

Ариель резко вскинула голову.

– Поместье требует забот – нужно решить множество хозяйственных дел, – объяснил Берк. – Возможно, удастся сесть на корабль в начале осени. Но так или иначе, мы подождем, пока опасность минует. Я слышал, что мирные переговоры успешно продвигаются.

– Но барон Шерард и Неста – англичане, а живут в Америке.

– Да, но нас там нет, и я не желаю рисковать твоей жизнью и здоровьем.

Ариель было нечего ответить на это. Ее муж был необыкновенным человеком, отнюдь не простым и очень многоликим. Как раз когда она уже считала, что поняла Берка, он поворачивался к ней совершенно неожиданной стороной. Изменчив словно хамелеон! Все это совершенно сбивало Ариель с толку.

Она почувствовала, как усталость обволакивает тело, и снова возненавидела свою слабость, доказательство того, что тело предало ее.

Берк опустил глаза и заметил, что она спит. Улыбнувшись, он слегка коснулся полураскрытых губ. Такие мягкие… Когда Ариель восстановит силы, он повезет ее в Лондон, покажет город и познакомит со всеми своими друзьями. Его сестра полюбит Ариель, по крайней мере он на это надеялся. А Ленни? Нужно узнать, когда невестка собирается вернуться в Рейвнсуорт. Хотя Берк ни с кем не хотел делить общество Ариель, ему в голову не пришло просить Ленни остаться в доме Коринны.

Берк вспомнил последнюю ночь, проведенную в Лондоне перед тем, как он собрался похитить невесту. Он ужинал с Найтом в его городском доме.

«Послушай, старина, – заметил тот за бренди. – может, все-таки есть способ полегче уговорить женщину выйти за тебя замуж?»

Найт небрежно кидал карты на стол, одну за другой, не смотря, как они ложатся – вверх или вниз рубашками.

«Возможно. Только не эту, – вздохнул Берк, поднимая рюмку с бренди. – Давай выпьем за мою жену, Найт. И за тот великолепный охотничий домик, который ты подарил мне на время медового месяца».

«Хочешь сказать, медового месяца до свадьбы? Ага, три валета подряд! Почти беспроигрышная комбинация. Ты намереваешься держать ее там, пока не согласится?»

«Если придется, – вздохнул Берк, криво улыбаясь другу и начиная собирать разбросанные карты. – Звучит так, словно я немного помешался, не так ли? Знаю одно: я должен получить ее».

«Не могу дождаться, когда, наконец, встречу этого ангела и совершенство среди женщин, – отозвался Найт, с ухмылкой выбрасывая четвертого валета. – Конечно, совершенство исключительно для тебя. Что же касается этого мужчины, он твердо намеревается избегать брачных уз и оставаться свободным как можно дольше, пока не состарится и не поседеет, только в ночь перед тем как умереть или сделаться импотентом, или то и другое, зачнет законного наследника».

Берк поперхнулся бренди, но ухитрился при этом выбросить трех дам.

«Насколько я понимаю, – насмешливо протянул Найт, пристально изучая даму червей, – это добрый знак для тебя. Но не знаю, Берк, не знаю. Женщины иногда могут быть хуже самого дьявола».

Пожелав другу удачи, он, посвистывая, отправился к очередной любовнице.

И теперь Берк нежно улыбался своему спящему ангелу. Она любила его когда-то и полюбит снова.

Вечером Ариель тщательно оделась к ужину, выбрав простое платье из зеленого муслина, ее собственное, не купленное Берком. Доркас застегнула последнюю пуговицу и отступила.

– Ворот доходит едва не до подбородка, – заметила она, деловито приглаживая складки. – Надеетесь удержать его на расстоянии?

– Да, – призналась Ариель.

– Выглядите совсем как школьница, так что любой порядочный человек и близко не подойдет.

Но Ариель совсем не была уверена, насколько порядочен Берк, и поэтому ничего не ответила.

Когда она полчаса спустя появилась в столовой, выражение лица Берка сказало, что Ариель могла бы нарядиться в лохмотья, и тем не менее он все-таки хотел ее. Отчаянно хотел.

Берк улыбался нежной доброй улыбкой, от которой по телу почему-то разлилось странное тепло. Но Ариель постаралась взять себя в руки. Как он будет смотреть на нее через месяц? Через год? Через пять лет? Эта мысль ознобом напомнила о пустом одиноком будущем, ожидавшем впереди.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, и прежде чем она успела шевельнуться, поцеловал в запястье, а потом в губы. – Готова превратиться в обжору?

Ариель кивнула и быстро отступила от него:

– Ты очень красивый мужчина, Берк. Я всегда так считала, но…

– Давай ужинать, Ариель. И спасибо за комплимент.

За супом из свежих грибов Ариель спросила:

– Что теперь будет с Рендел-холлом?

– Не знаю и не очень стремлюсь узнать.

– Но ты хотел купить его, Берк. Дом, поместье, землю – все.

– Только потому, что хотел получить тебя любой ценой. – Он улыбкой смягчил невольную угрозу, которой, прозвучали его слова для Ариель. – Но теперь, по зрелом размышлении, признаю, что план был не очень умным: как я мог завладеть тобой, когда у тебя оказалось бы так много денег?

– То, что ты сделал, – не смешно, Берк.

– Нет, но поверь, мои намерения были совершенно серьезными.

В комнату вошел Монтегю, сопровождаемый двумя лакеями с маленькими серебряными подносами в руках. Берк молчал, пока они не подали блюда, потом кивком отпустил слуг и тут же сообразил, что это должна была сделать Ариель: в конце концов в обязанности хозяйки входит отдавать приказы челяди. Придется поговорить с ней: Берк не желал, чтобы Ариель чувствовала себя гостьей в собственном доме. Пусть сознает себя настоящей госпожой Рейвнсуорт Эбби.

Супруги воздали должное шедевру повара – бараньим котлетам с зеленым горошком. Ариель взглянула на поданный на десерт лимонный крем и с сожалением вздохнула.

– Выглядит восхитительно, но боюсь, что не смогу съесть ни кусочка.

– Ты должна обязательно уведомить об этом Монтегю, чтобы тот порадовал кухарку.

Ариель кивнула и оглядела стены, обитые строгими панелями из потемневшего дуба. Если люстра, висевшая над столом, не дай Бог упадет, она придавит сразу человек двадцать. Кроме того, она вся в пыли.

Ариель уже хотела сказать что-то, но мысленно покачала головой. Какое ей дело до всего этого? Она взглянула на ряд окон, занавешенных портьерами из густо-синего бархата, лоснящегося от времени. Слишком темные, и комната выглядит мрачно. Ариель представила бледно-желтые гардины, которые могут придать столовой веселый нарядный вид, но снова одернула себя. Пусть здесь будет уныло как на кладбище, ей что до этого?!

Она повернулась к Берку и заметила, что муж пристально глядит на нее.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – осведомилась она, довольная, что голос звучит холодно и спокойно, как вода в лесном озере.

– Увидишь, – пообещал он.

Ариель побледнела, но Берк и глазом не моргнул.

Он не спешил уйти в спальню и попросил Ариель поиграть для него на пианино. Она спела несколько итальянских баллад, нежных и печальных.

Когда Монтегю принес чай, Берк невольно встрепенулся – он не ожидал, что время пройдет так быстро. Кивнув дворецкому, он громко сказал:

– Это было восхитительно, дорогая. Я получил огромное удовольствие. Спасибо. Иди сюда, выпьем чаю перед тем, как идти спать.

Но Ариель не хотела идти спать. Вообще. Никогда. Она бесцельно возилась с чашкой, раздавила кусочек малиново-смородинового торта на тарелке с золотой каемкой…

– Мой отец хорошо пел, – выпалила она внезапно.

– И научил тебя?

– Да.

– Я тоже пою. Может, мы составим неплохой дуэт.

– И играешь тоже?

– Теперь уже не так хорошо. Когда на семейном совете было решено, что я стану военным, отец сказал, чтобы я больше не забивал себе голову подобной чепухой. Жаль. Мне нравились занятия музыкой.

– Ты можешь снова начать играть.

– Да, – весело сказал он. – подумать только, вот мы здесь, вдвоем, представляем картину настоящего семейного счастья. Только один из нас в ужасе ждет, что другой сейчас сорвет с него одежду и начнет издеваться, и проделывать с ним всяческие мерзости. Картина не такая уж веселая, Ариель.

Не слушая мужа, Ариель поднялась:

– Мне пора отдохнуть, Берк. Могу я переночевать в своей комнате?

– Нет. Пожалуйста, не проси об этом, Ариель. Следующие пятьдесят лет мы будем спать в одной постели.

– Спокойной ночи, – пробормотала она и поднялась.

– Подожди меня, дорогая. Я пойду с тобой.

Оказалось, что она успела поставить в комнате китайскую ширму, на взгляд Берка совершенно отвратительный предмет обстановки, но он надеялся, что через месяц сможет убедить Ариель избавиться от этого «произведения искусства» без особых угрызений совести с ее стороны.

Когда Ариель появилась из-за ширмы, закутанная с ног до головы в белую батистовую сорочку, Берк уже лежал в постели, по-видимому погруженный в занимательную книгу о семействе Борджа. Он был обнажен и полон решимости следовать этой появившейся недавно привычке.

– Подойди сюда, – попросил он, похлопав по краю кровати рядом с собой и кладя книгу на ночной столик.

Ариель медленно, едва волоча ноги, приблизилась к кровати. Берк сжал ее руку.

– Очень хорошо. А теперь, Ариель, я хотел бы, чтобы ты сняла сорочку.

Голова девушки резко дернулась, в глазах промелькнуло паническое выражение. Лицо словно застыло и осунулось.

– Тебе помочь?

Девушка покачала головой и быстро, лихорадочно, почти отрывая ленты, развязала бант у горла и расстегнула бесчисленные пуговицы. Он молча, не сводя с нее глаз, наблюдал, как она поднимает сорочку над головой, как батист ложится белым кругом у ее ног.

Ариель стояла неподвижно, словно привыкла к такому пристальному осмотру.

– Ты прелестно выглядишь, – пробормотал он наконец вполне искренне, хотя и дрожащим голосом. Ариель не отпрянула, когда он протянул руку и осторожно сжал ее левую грудь.

– Пожалуйста, посиди со мной.

Она села, вытянув руки вдоль бедер, слегка расставив ноги. Сколько же раз Пейсли Кохрейн заставлял ее делать это? Очевидно, она сидит в такой позе потому, что муж запретил ей прикрываться ладонями.

В полумраке тонкие белые шрамы были почти не видны.

– Взгляни на меня, Ариель.

Она снова дернулась. По-видимому, не успела еще привыкнуть к такому обращению. Потом медленно подняла голову. На миг лицо исказилось в гримасе боли и тут же вновь превратилось в бесстрастную Маску, так что было неизвестно, что она чувствует и о чем думает. Берк очень осторожно взял ее за руку, мимолетно дотронувшись до гладкой кожи ее бедра. Какие у нее длинные упругие ноги!

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Хорошо.

– Ложись. Я не хочу, чтобы ты простудилась. Он откинул покрывало. Ариель нерешительно помялась, но все-таки медленно переползла через него и забралась под одеяло, Берк повернулся к ней лицом:

– Ты говорила, что больше не в силах выносить ожидание.

Ариель кивнула, изо всех сил зажмурив глаза.

– Жаль разочаровывать тебя, любимая, но у меня сегодня нет настроения разыгрывать похотливое животное.

Глаза девушки широко открылись, и Ариель с шумом втянула воздух.

– Почему ты играешь со мной?

– Тише, – шепнул он, наклонившись над ней, чтобы поцеловать. Он ощущал ее страх перед ним, чувствовал вкус этого проклятого страха, слышал неровное прерывистое дыхание и тихо проговорил:

– Я намереваюсь играть с тобой, пока не попросишь, чтобы я не останавливался.

– А нельзя мне просто…сделать это? Я попытаюсь, честное слово, попытаюсь.

– Сегодня, – Продолжал он, не обращая внимания на ее слова, медленно пропуская растопыренные пальцы через густые пряди ее волос. – Я собираюсь любить каждый дюйм твоего тела, изучить, запомнить, ласкать.

Ариель взглянула на мужа, словно он лишился разума. И поскольку тот еще раньше решил, что действительно рассудка у него осталось совсем немного, то и не стоило осуждать ее за это.

– У тебя самые милые ушки в мире, – сказал Берк, целуя розовое ухо и нежно прикусывая мочку. – Мягкие, нежные и женственные.

Заметив крохотную дырочку, он продолжал:

– Я подумываю купить тебе драгоценности. По правде говоря, здесь хранятся наследственные украшения Драммондов – ужасно много, и я все отдам тебе, можешь сама решить, что с ними делать. Там должны быть серьги с замочком. Если ничего не понравится, я куплю тебе все, что захочешь.

Ариель недоверчиво уставилась на мужа. Пейсли позволял ей носить драгоценности первой жены, когда приезжали гости. Однажды с ее запястья упал довольно уродливый изумрудный браслет, и Пейсли потом до полусмерти избил ее за легкомыслие. Но Берк…Берк по-прежнему вел с ней какую-то странную игру, и она ненавидела его за это. Ариель чувствовала, что выбита из равновесия, и от этого боялась еще больше.

Его язык проник в ее ушко, лизнул внутренность изящной раковины. Ариель вздрогнула от странных ощущений, совершенно необъяснимых. Может, он собирается подарить ей драгоценности, а потом обвинит в том, что она их потеряла?

– Мне ничего не нужно, – пробормотала она.

– Но почему? Разве украшения не пойдут тебе?

– Я… я могу потерять их, и ты будешь…недоволен.

– Понимаю, – кивнул Берк, и действительно ему все стало ясно. – О чем это я? Ах да, насчет твоего правого уха. Думаю, что пока я уделяю внимание этой части твоего прелестного тела, очень хотелось бы, чтобы эти милые грудки крепче прижались к моей груди. Ну вот, не так уж это плохо, правда?