Текст книги "Невеста-сорванец"

– Вздор! – возмутилась Корри. – У Джеймса самые красивые фиолетовые глаза во всей Англии, и все это могут подтвердить, а поскольку Джейсон похож на него как две капли воды, как можно заявлять, что его глаза более насыщенного оттенка?!

– Полагаю, – медленно выговорила Джудит, не отрывая взгляда от Джеймса, – что насчет глаз я могу ошибаться. Но Джейсон, несомненно, выше и, кажется, шире в плечах.

Джеймс разразился смехом. Корри мрачно нахмурилась. Мисс Макрей изо всех сил сдерживала улыбку.

Но Корри, так легко поддавшаяся на удочку Джудит, немедленно взвилась:

– Шире в плечах? Совершеннейший абсурд!

Хотя Джеймс тяжело болел и едва не умер, плечи его оставались такими же, а это означает, – Что он само совершенство. Взгляните внимательнее: я еще в жизни не видела более идеальной ширины! Сама мысль о том, что Джейсон…

– Корри, – перебил Джеймс, осторожно дотрагиваясь до ее плеча, – спасибо за то, что защищаешь меня, менее достойного из братьев. Но пойми, мисс Макрей тебя разыгрывает, и не стоит принимать все так близко к сердцу. Успокойся, меня никто не хотел оскорбить…

– Но она…

– Успокойся.

Корри перевела взгляд с Джудит на Джеймса, перебрала в памяти возмутительные замечания Джудит, собственную реакцию и почувствовала себя деревенской дурочкой. И, опустив глаза, мягкий грустно пробормотала:

– Боюсь, ты права, Джудит. Я давно уже думала, что, наверное, стоит предпочесть Джейсона Джеймсу с его несуществующими плечиками.

– Джейсона вы не получите, ясно?

Корри подняла голову и широко улыбнулась, совсем как дядюшка Саймон, нашедший очередной лист. Джудит тихо охнула.

– О, на этот раз мне отплатили той же монетой.

Превосходно, Корри. Считайте, что дали мне прямо в нос.

Корри гордо огляделась. Джеймс хмыкнул. Джудит медоточивым голоском обратилась к Саймону:

– Итак, милорд, вы хотели бы увидеть лист неизвестного растения? Или отдать его Джеймсу? Может, он захочет увидеть этот поразительный листик?

Возмущенный Саймон резко вскочил.

– Прошу прощения, как это так? – завопил он, размахивая свободной рукой. – Вы сказали мне первому, и никому другому, особенно Джеймсу, который ничего не понимает в листьях! Разве только разбирается в том, что висит на небе! Кроме того, Джеймс уже уходит и берет с собой Корри! Я желаю видеть этот лист, мисс Макрей!

Джудит улыбнулась, кокетливо взмахнула ресницами и сказала:

– Возможно, если я съем последний кусочек хлеба, сэр, лист обязательно перейдет к вам.

Саймон с сожалением оглядел лакомство. Вспомнил, что уже съел три ломтика. Подумал о листике неизвестного растения, который может оказаться близнецом того, что он нашел в парке. Снова посмотрел на хлеб и объявил:

– Покажите лист Джеймсу.

После чего торжественно съел последний ломтик, вытер руки о штаны, кивнул молодым людям и удалился, напевая.

– Джудит, вы меня поражаете, – заметила Корри. – Теперь мы знаем, что дороже всего на свете дядюшке Саймону. Придется мне обо всем рассказать тете Мейбелле. Может, нашим главным занятием в медовый месяц будет поедание коричного хлеба?

– Возможно, – рассмеялся Джеймс. – Посмотрим.

Входная дверь с треском распахнулась, и снизу донесся разъяренный крик Мейбеллы:

– Запах! Откуда этот запах?! Саймон, где ты? Сожрал весь коричный хлеб? Признавайся! Я спрячу этот твой неизвестный лист, болван ты этакий, вот посмотришь! Где мой коричный хлеб?!

– Бежим! – воскликнул Джеймс, предлагая руки обеим леди.

Глава 26

Джеймс подсадил Корри в седло и, сам вскочил на Забияку.

– Они оба выглядят так, словно питаются коричным хлебом твоего дядюшки. Нам нужно чаще ездить верхом.

Корри молча кивнула, глядя вслед Джудит, решившей добраться пешком до дома тетки на соседней улице. И поскольку погода для начала октября была на редкость теплая, Джеймс согласился.

– Пойдем завтра на Мейфэр полакомиться мороженым? – спросила Джудит и, получив согласие Корри, распрощалась и пошла вперед упругой грациозной походкой.

– Она хочет Джейсона, – вздохнула Корри.

– Вполне возможно, он хочет ее не меньше, но с Джейсоном никогда не знаешь наверняка.

– Она так же красива, как Джульетта Лоример.

– И поэтому тебе не нравится?

– Боюсь, так оно и есть, – призналась Корри и больше не произнесла ни слова, пока они не въехали в ворота Гайд-парка. Здесь почти никого не было. Обычно аристократы собирались немного позже, и тогда в парке проходила настоящая выставка мод, но Корри ничуть не огорчило отсутствие общества. Ей хотелось пустить Дарлинг в галоп, но Джеймс легонько придержал ее поводья.

– Рано, – коротко обронил он.

– О Господи, ты еще неважно себя чувствуешь? – всполошилась Корри. – Джеймс, прости меня, я совершенно забыла, что нужно быть осторожнее. Ну конечно, мы поедем шагом.

Он потянулся к ее руке.

– Ты выйдешь за меня, Корри? И никаких рассуждений об ужасной жертве, никакого нытья насчет неудавшейся разгульной жизни.

– Не думаешь, что из меня вышла бы прекрасная подавальщица в бостонском кабачке? Это в Америке.

– Нет, служанка из тебя никудышная. Огреешь по голове любого, у кого хватит наглости ущипнуть тебя за попку.

Корри привычно вздернула подбородок.

– Это не правда! Я бы сделала что угодно, лишь бы выжить. Если бы ты заболел и мне пришлось содержать нас обоих, я правила бы ломовой телегой, пекла пироги с мясом и продавала. Джеймс, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Джеймс склонил голову набок, изучая лицо, которое знал едва ли не столько, сколько помнил себя. Заплаканная малышка, девочка и вот теперь молодая девушка.

– Знаешь, Корри, я, пожалуй, верю, что так оно и было бы, – медленно выговорил он, сжимая ее руку. – Но нам будет хорошо вместе.

Корри вздохнула, высвободила руку и пустила Дарлинг рысью по Роттен-роу.

«Дело в том, – думал он, наблюдая, как она грациозно покачивается в дамском седле, – что она действительно сделает все на свете, чтобы спасти меня. Она уже доказала это».

Он тронул каблуками бока Забияки и мгновенно поравнялся с Корри.

– Скажи «да», – настаивал он, искоса поглядывая на нее. – Я многому могу научить тебя, Корри. Такому, что тебе понравится.

Господи, ей уже хочется поскорее испытать на собственном опыте все, что он предлагает!

– Чему именно?

– Сейчас не совсем прилично вдаваться в подробности, но в нашу брачную ночь… да, я обязательно все выложу. Скажу одно: я стану целовать ямочки у тебя под коленками.

Вышеуказанные колени подогнулись бы, не сиди она в седле.

– О Боже, мои колени.

– Ямочки. Ямочки под коленками. И это самое малое из того, чему я тебя научу. Но не сейчас. Ты должна подождать. По правде сказать, я уже послал объявление о помолвке в «Газетт». Теперь никто не посмеет игнорировать тебя и считать меня развратным подонком. Дело сделано, Корри. Моя матушка, возможно, уже приехала к леди Мейбелле. Свадьбу откладывать не стоит.

– Если бы я согласилась, то не посчитала бы, что свадьбу откладывать не стоит. И захотела бы самую роскошную церемонию на свете. Я хочу венчаться в соборе Святого Павла.

– Договорились, – улыбнулся Джеймс. – А теперь давай вернемся и поговорим с родителями.

– Я еще не согласилась, Джеймс. Все это одни предположения – Но ты уже балансируешь на краю, – ухмыльнулся он.

– Почему ты сегодня так сговорчив? Слишком болен, чтобы спорить со мной? Наверное, так и есть, потому что ты любишь спорить, кричать и ругаться. И вечно делаешь вид, что вот-вот меня побьешь. Я совершенно не привыкла к такой сговорчивости. Может, ты устал?

Господи, вдруг у тебя опять жар?!

Она направила Дарлинг прямо на Забияку и уже протянула руку, но Дарлиш, у которой только что началась течка, решила, что хочет Забияку, и тут началось нечто несусветное. Истинное безобразие – именно так Корри позднее описывала тетке и дяде все, что произошло в парке. Собственно говоря, «безобразие» – это очень мягко сказано. Справиться со вставшими на дыбы лошадьми не было никакой возможности. Дарлинг заливисто ржала, Забияка фыркал, очевидно, готовый исполнить все ее желания, пытался нежно укусить кобылу за шею и взгромоздиться на нее.

Джеймс хохотал так, что едва мог удержать поводья.

И посреди всей этой суматохи Корри кричала сквозь смех:

– Ладно, Джеймс, я подумаю, стоит ли выходить за тебя! Серьезно подумаю! Полагаю, это забавнее, чем подавать виски в бостонских кабачках!

– Это означает «да» или очередное предположение?

– Я согласна, – прошептала Корри, упорно разглядывая свои черные сапожки на невысоких каблучках. – Согласна.

– Вот и хорошо. Значит, договорились.

Он не хотел признать, что почувствовал облегчение.

Проще смириться с тем фактом, что его судьба отныне определена и скреплена печатью, а с разгульной жизнью покончено навсегда.

За этим последовала двухчасовая встреча с лордом Монтегю, в продолжение которой он умудрился отвлечь последнего от важных занятий ровно настолько, чтобы обговорить условия брачного контракта. Что же, в его жизни будут смех и радость. Корри может сводить его с ума, вызывая явное желание вышвырнуть ее в окно, но в конце концов рассмешит настолько, что все планы мести забудутся. И он станет целовать ямочки под ее коленками.

Джеймс ухмыльнулся.

Подумать только, целовать ямочки наглого отродья. Нет, все-таки жизнь – поразительная штука.

Джейсон и Питер Мармот не нашли на Ковент-Гарден нужного человека. Старуха, продававшая сделанные на совесть метлы, прошепелявила беззубым ртом:

– Старый Хорас сегодня валяется в постели, ленивая тварь. Скорее всего перебрал вчера вечером, и все потому, что услышал, как один тип хочет воткнуть нож ему в живот.

Ничего хорошего это не сулило. Что же, придется вернуться на рынок к вечеру. Однако Питер куда-то пропал, и Джейсону пришлось идти одному. Он обошел площадь, отделываясь от пристававших проституток, зорко следя за карманниками, приглядываясь к каждой тени, мелькавшей в бесчисленных переулках, и не вынимая рук из карманов, где лежали кинжал и пистолет. Здесь, как всегда в это время, царило веселье, крики, смех, проклятия. Он старался раствориться в толпе, выискивая глазами человека, которого описал ему Питер.

Он так и не понял, что заставило его обернуться в последний момент. Но, слава Богу, он обернулся. Мужчина в маске и черном пальто подошел к нему, но не с ножом, а с одеялом. За ним маячили еще двое. Господи, да это же Оги и его сообщники! И они считают, что второй раз им удастся та же проделка?!

Джейсон, не колеблясь, выхватил пистолет и прострелил Оги руку.

– Ах ты, грязная собака! – завопил тот, падая. – Ранил меня! Почему? Я ничего такого тебе не сделал, даже в первый раз.

Итак, его приняли за Джеймса.

– Где Жорж Кадудаль? – осведомился Джейсон, продолжая целиться в Оги, уронившего одеяло и державшегося за руку.

– Не знаю я никакого Кадудаля.

– Ты Оги, верно? А эти двое – Билли и Бен. Надеюсь, вы чувствуете себя куда лучше, чем в последнюю нашу встречу.

– Не слишком, и все из-за девчонки, – пробормотал Оги.

– Как вижу, ваш репертуар не отличается разнообразием. Кроме одеял, вы ничего придумать не можете?

– А что плохого в одеялах? Мы не хотели тебя убивать, ни тогда, ни сейчас. Прогулялись бы немного, вот и все. Только ты взял да и притащил пистолет! Это просто несправедливо.

– А с моим братом ты поступил справедливо?

– Каким еще братом? Что еще за брат?

– Вы похитили моего брата, лорда Хаммерсмита. Я Джейсон Шербрук, и мы с ним близнецы, идиот ты безмозглый! Тот, кто тебя нанял, даже не потрудился рассказать тебе об этом, верно? Не слишком умно с его стороны. Эй, вы двое, стоять смирно!

Чтобы они поверили в серьезность его намерений, Джейсон выхватил стилет.

– Смотрите, какой острый. Отцовский подарок на день рождения. Отнял у испанского бандита. Первый, кто пошевелится, получит этот стиле г прямо в шею. А теперь, Оги, скажи: так называемый Дуглас Шербрук снова тебя нанял?

– Не знаю, что ты несешь, парень. Черт, до чего же больно Придется приказать моим мальчикам надрать тебе уши как следует!

– Попробуй и получишь вторую пулю в то, что считаешь своей головой. Давайте сюда, вы, жалкие трусы, мне не терпится вас отделать!

Но трусам вовсе не хотелось умирать. Поэтому никто не двинулся с места.

– Ну же, Оги, рассказывай про этого Дугласа Шербрука. Он снова нанял тебя, так? А продавец пирогов – это всего лишь приманка, верно? Ты заплатил ему за разговоры о Жорже Кадудале, чтобы мы услышали и пришли. Этот Дуглас Шербрук, он молод?

Стар? Как выглядит?

– Я ничего не скажу, парень.

– Ладно, посмотрим, как ты развяжешь язык, когда мы с братом выбьем весь мусор из твоей дурацкой башки. Тогда и выложишь все.

Но тут Оги пронзительно свистнул, и мужчины, швырнув одеяла в Джейсона, растворились в вонючем переулке.

Избавившись от одеял, Джейсон выстрелил им вслед и услышал вопль. Но, сколько ни ждал, потом все было тихо. Он ринулся туда, где исчезли бандиты, и остановился. Один он в переулок не пойдет. Не настолько он глуп. Но черт возьми, он явно сплоховал.

Где продавец пирогов с почками? Старый Хорас?

Джейсон догадался о его участи еще до того, как нашел тело в соседнем, таком же грязном переулке. Его убили, чтобы замести следы и отрубить все концы, ведущие к «Дугласу Шербруку».

Обернувшись, он увидел Питера Мармота, как всегда, опоздавшего, но при этом улыбавшегося так очаровательно, что у Джейсона сразу пропало желание дать ему в нос.

Джейсон рассказал ему о нападении.

– Это та же троица, которая похитила Джеймса.

Бьюсь об заклад, их подослал тот же негодяй, только они приняли меня за Джеймса Болван, я не смог поймать хотя бы одного! Ах, бедняга старик, они велели ему повторять имя, пока мы не заинтересуемся А потом убили. Потому что, полагаю, он мог бы их опознать.

– Попробуем найти его приятелей. Может, они что-то знают о Дугласе Шербруке, – предложил Питер.

– Дело в том, – медленно протянул Джейсон, – что этот самый Дуглас все знает о Кадудале. Знает, что мой отец тревожится из-за него, и поэтому использует имя Кадудаля как приманку. Может, это сын Кадудаля? Но что ему нужно от Джеймса? Скорее всего ему просто нужно было добраться до нашего отца.

Но они не нашли никого, кто знал бы Хораса, пока какой-то оборванец, получив соверен, брошенный Джейсоном, не объяснил, что фамилия продавца была Бланк.

– Знатные пироги он пек. И как-то дал мне один.

Жаль старика Хораса. Ажил он на Беар-Элли. На третьем этаже, как раз под крышей.

Потом он попробовал золото на зуб, расплылся в улыбке, как полная луна, и удрал.

Они отправились на Беар-Элли. Нашли маленький домик Хораса Бланка. Поднялись по узкой темной лестнице в комнату продавца пирогов. Тут было на удивление чисто. Складная кровать, маленький сундук в изножье. У дальней стены – печь, сковородки и все приспособления для выпечки пирогов. Пахло восхитительно, – Я так и не попробовал его пирогов, – вздохнул Питер, покачивая головой. – И мне все это не нравится, Джейсон.

Они спустились вниз и разошлись в разные стороны. Питер отправился в новый игорный дом, владельцем которого был его друг. Оттуда он наверняка вернется без гроша в кармане, после чего пожелает пустить себе пулю в лоб.

Джейсон пошел домой, чтобы переодеться во фрак и ехать на бал в особняк леди Рэдли. Повидаться с Джудит Макрей. Джеймс рассказал о ее визите к Корри и истории с коричным хлебом.

– Ничего забавнее не видел даже в «Друри-Лейн», – клялся Джеймс.

Жаль, что его там не было. Уж он сумел бы стащить ломтик, может, даже изо рта Джудит! Интересно, укусила бы она его? Черт возьми, заманчивая мысль!

Все еще улыбаясь, он огляделся и увидел, как Джудит танцует с молодым Томми Барлеттом, столь застенчивым, что он осмелился поднять глаза не выше ее шеи… впрочем, нет, не шея привлекла его внимание.

Джейсон стал пробираться к ней, по пути заговаривая с друзьями и врагами, вежливо кивая друзьям родителей, улыбаясь всем молодым и не слишком молодым леди, дарившим ему взгляды, от которых хотелось бежать куда глаза глядят.

– Здравствуйте, мисс Макрей. Здравствуй, Томми.

Прелестное ожерелье, не так ли?

Томми, все еще вдыхая аромат чудесных духов мисс Макрей и почти одурев от вожделения, бушевавшего в молодой крови, не сразу ответил:

– Это ты, Джеймс? Нет, ты Джейсон, верно?

– Именно.

– Какое ожерелье?

– Ожерелье мисс Макрей, от которого ты не можешь отвести глаз. У нее на шее.

– О, я не… Это не мистер ли Тейлор мне машет? Мисс Макрей, спасибо за танец. Джейсон, извини, мне пора.

И Томми почти побежал на другой конец зала.

– Что случилось? – удивилась Джудит, глядя вслед Томми. – Он вел себя так, словно смертельно вас боится.

– И у него на это есть причины.

– Но почему? Вы ничего такого ему не сказали.

Признавайтесь, Джейсон, в чем тут загвоздка?

– Вы хорошо пахнете, – ухмыльнулся он.

Она приподнялась на цыпочки и втянула носом воздух.

– Вы тоже.

Он никогда не знал, что она сделает в следующую минуту. Что-то непредсказуемое и чаще всего восхитительное, вот как сейчас, когда она понюхала его.

– Спасибо. Томми, возможно, набросился бы на вас, не вмешайся я вовремя.

– Этот застенчивый молодой человек? Очень сомневаюсь. И танец закончился, поэтому ни во что вы не вмешались бы. Кстати, что там с моим ожерельем? Я говорила, что оно принадлежало моей матери?

– Нет. И оно необыкновенное.

– Да. Томми тоже восхищался. И что тут плохого?

– Застенчивый Томми обозревал не ожерелье, а вашу грудь. Хитрый, коварный тип. Но я все заметил.

– Вот как? – пробормотала она, часто моргая. – Я думала, он скромный, чересчур стеснительный, но не хитрый. Неужели он тайный повеса и распутник?

– Так оно и есть! – заверил Джейсон. – Но сюда направляются люди. Давайте танцевать.

– Люди, о которых вы упомянули, – заметила Джудит, когда он обнял ее за талию и повел в танце на середину зала, – сплошь молодые леди. И все охотятся за вами. К сожалению, они держатся тесной группой – не лучшая стратегия. Может, рассказать им о других способах: например, окружить вас или построиться клином и загнать вас в угол, где они смогут сделать с вами все, что пожелают? И пожалуйста, опустите свою надменную бровь. Вы прекрасно знаете, что они не спешат похвалить мое ожерелье или узнать, слышала ли я последнюю сплетню. Честно говоря, не хотелось бы мне оказаться наедине с ними в темной комнате.

– Чушь, – отмахнулся он и продолжал ее кружить, пока она не рассмеялась, цепляясь за него, как за спасательный круг. И ее духи пахли… чем? Он не знал Только не розами.

– Господи, Джульетта Лоример осуждающе на меня смотрит. Она, должно быть, приняла вас за Джеймса.

Неужели не может различить?

– Очевидно, нет, хотя мои плечи куда шире, чем у брата.

Они долго танцевали среди модных туалетов, сверкающих драгоценностей.

«Какие богатства, – думала она. – И столько красивых женщин!»

Джейсон замедлил темп и широко улыбнулся.

– Я уже слышал о вашем обжорстве. И должен сказать, возмущался, пока Джеймс не напомнил мне о том времени, когда мы стащили целую буханку коричного хлеба из Туайли-Грейндж с подоконника, куда кухарка с большими предосторожностями поместила его остывать. Правда, мы честно разделили хлеб, но жалели, что его так мало.

– Я одна смогла бы съесть всю буханку, даже не разрезая, и минуты за три. Что мне какие-то два ломтика!

Видели бы вы лорда Монтегю: он спрятал от меня блюдо за спиной! – засмеялась она. – Что за великолепный мужчина! И очень красив.

– Ему предстоит стать дядюшкой и моего брата. По жене. Просто поразительно!

– Значит, Корри в конце концов сдалась?

Джейсон пожал плечами:

– Очевидно. Язык у Джеймса подвешен превосходно. Он способен уговорить викария поделиться пожертвованиями на церковь. Корри – не особенно сильный противник. Кстати, она утверждает, что вы так же хороши собой, как Джульетта Лоример. Лично мне кажется, что вы лучше. Дело в том, что в отличие от Джульетты в вас есть доброта, не говоря уже о греховности, которую вряд ли можно ожидать от хорошо воспитанной и порядочной девушки.

– И не забудьте о хитрости, Джейсон. Безграничной хитрости.

– А вот этого я не заметил. Наоборот, временами вы бываете чересчур откровенной, слишком открытой, и по вашему лицу можно читать, как по книге. Будьте осторожнее, Джудит, и в следующий раз, принимая приглашение на танец от человека, который кажется абсолютно невинным, взгляните ему в глаза. И если он отведет взгляд, откажите ему.

Джудит снова рассмеялась, вцепившись в рукав его фрака.

Джейсон оскорбление выпрямился.

– Я не сказал ничего забавного.

– Нет-нет, дело не в этом. Просто, говоря это, вы изучали мой бюст.

– Это совершенно другое дело, – покачал он головой и остановился, потому что музыка кончилась не менее пяти секунд назад.

– Чудесное ожерелье, – шепнул он, чуть коснувшись пальцем ее щеки, отвел Джудит к леди Арбакл и с поклоном отошел.

За его спиной раздался знакомый звонкий смех.

Джейсон больше не танцевал.

Поблагодарил хозяев и распрощался. Ему не терпелось рассказать Джеймсу о случившемся на Ковент-Гарден.

Необходимо найти сына Кадудаля, прежде чем тому удастся захватить кого-то из них.