Текст книги "Магия Луны"

Глава 23

Правда и надежда всегда всплывают на поверхность.

Испанская поговорка

Рам был доволен. Скоро, очень скоро все будет в порядке. Он уже послал верного человека в Драго-Холл. Рам посмотрел на барона, оживленно болтающего с Винсентом Лендовером. Он нисколько не сомневался, что барон одобрит вынужденную меру, а если и нет, то будет держать язык за зубами, поскольку увяз так же глубоко, как и остальные молодые кретины в этой комнате.

Рам был в приподнятом настроении, потому что наступила ночь сатаны, а значит, его ночь. Он долго и упорно корпел над своими замечательными правилами, красивыми волнующими обрядами, восхищаясь их отточенным совершенством. Для каждого в этой комнате у него была приготовлена своя, особая роль. О да, он себя прекрасно чувствовал в предвкушении ожидаемого спектакля.

– Джентльмены, – начал он, стараясь привлечь общее внимание, – мне представляется символичным, что мы собрались именно сегодня, в канун дня Всех Святых, чтобы в очередной раз восславить наше маленькое, но нерушимое братство и наши успехи. Скоро мы станем известными, нас будут бояться и уважать, все мужчины будут нам завидовать. Джентльмены, я предлагаю тост за нас и за дальнейшее процветание нашего клуба.

Раздалось несколько хлопков, которые, даже обладая развитым воображением, было сложно назвать бурными аплодисментами. Большинство собравшихся, ограничившись кивками, поспешно влили в себя по изрядной порции отменного бренди. Раму захотелось уничтожить этих ленивых и тупых идиотов. Они обязаны были сейчас не лакать спиртное, а с энтузиазмом орать во всю мочь своих легких, вознося хвалу клубу и его главе.

Внезапно Рам увидел, что с места поднимается барон Драго. Он неторопливо подошел к столу и посмотрел на лежащую в наркотическом оцепенении девочку. Это было против правил. Никто не должен вставать и смотреть на будущую жертву, пока он, Рам, не соблаговолит разрешить.

– Вас что-то тревожит, барон? – раздраженно поинтересовался Рам, не любивший, когда в его планы вторгалось что-то неожиданное.

– Нет, больше ничего Затем, к великому неудовольствию Рама, барон снял капюшон, бросил его на пол и брезгливо откинул в сторону носком ботинка.

– Немедленно прекратить! – заорал Рам, стукнув кулаками по подлокотникам кресла. – Вы нарушаете наши традиции! Во время наших встреч лица всех присутствующих должны быть закрыты.

– А почему?

– Дамьен, что с вами? Вы не в своем уме? Если вы не уйметесь, вас подвергнут наказанию!

Барон весело рассмеялся:

– Серьезно? А почему, собственно, мои друзья не могут меня видеть? А я их? Я желаю, чтобы все могли видеть мое лицо, когда я всажу свой член в эту девочку. Ей вряд ли больше тринадцати. Великолепно! Что может быть лучше! Я хочу, чтобы все имели возможность видеть, какое неземное наслаждение я получаю, насилуя несмышленое дитя, каким гигантом я себя почувствую, заставив этот жалкий комочек человеческой плоти корчиться от боли и страха.

– Заткнись, кретин, ты окончательно рехнулся! – С Рама уже слетели напускная вежливость и величавое спокойствие.

Перепуганный Джонни Трегоннет вскочил, уронив свой стакан с бренди, и заверещал:

– Я понял! Ты не Дамьен! Будь ты проклят! Ты – Рафаэль!

Рафаэль, продолжая спокойно улыбаться, достал из кармана пистолет.

– Вот тут ты прав, Джонни, – констатировал он и повернулся к Раму. – Я не узнал ваш голос. Он мне, бесспорно, знаком, но вы здорово его изменяете. Кто вы?

Не дождавшись ответа, Рафаэль окинул всех присутствующих злым, не предвещающим ничего хорошего взглядом и скомандовал:

– А теперь, любезные друзья, извольте все снять капюшоны. Я хочу, чтобы мы могли посмотреть друг на друга. Немедленно.

Никто не шевельнулся. Рафаэль медленно поднял пистолет и направил его на Рама:

– Если вы все сию же минуту не выполните мой приказ, я застрелю вашего главу и наставника. Смею вас заверить, мне очень хочется это сделать. Сразу станет легче дышать.

– Выполняйте, – буркнул Рам.

Черные статуи зашевелились и неохотно подчинились.

– А теперь бросьте их в огонь.

Груда черного бархата, оказавшись в камине, на минуту накрыла пламя и запыхтела удушливым черным дымом, но вскоре весело заполыхала ярким оранжевым огнем.

– Мы все прекрасно знаем друг друга, нет смысла скрывать лица. Привет, Чарли, Пол, Линк. – Рафаэль ясно видел, что им трудно встретиться с ним глазами. И в общем-то не винил их. Кому приятно, когда тебя застают врасплох со спущенными штанами Он вслух поприветствовал всех и задумался Дэвида Эстербриджа среди присутствующих не было. Странно, а маленькая Джоан Ньюдаунс божилась, что слышала именно его голос. Если она ошиблась, куда мог подеваться этот слизняк?

– Винни, тебе хотелось бы знать, кто такой Рам? – громко спросил Рафаэль Винсента Лендовера.

Винсент встал и, смущенно глядя на Рафаэля, тихо пробормотал:

– Это., нельзя.

– Я спросил, хочешь ли ты получить эту информацию!

– Да, – сказал Винсент, – думаю, все хотели бы.

– Никогда! – раздался громкий, пронзительный голос Рама – Здесь я главный, мое слово – закон. А ты, щенок, обязан беспрекословно подчиниться. И прекратите наконец этот балаган!

Рафаэль снова обвел внимательным взглядом окружавшие его опущенные головы и ссутулившиеся плечи.

– Почему? – негромко спросил он – Почему вы позволяете ему толкать ваг на преступления!

Чарли, у тебя же есть сестра. Кажется, ее зовут Клэр и ей всего пятнадцать лет. Тебе хотелось бы видеть ее здесь, на этом столе?

– Будь ты проклят, Рафаэль! Клэр – невинный ребенок!

– А эта девочка? Она еще моложе!

– Она ничего не значит, – срывающимся голосом проговорил Пол, – простая крестьянка.

– Правда? Я никак не могу понять… Почему-то вы с удовольствием проглатываете любое блюдо, приготовленное для вас этим извращенцем. Скажите, а молодая леди, дочь виконта, тоже ничего не значит?

– Мы же не знали! – выкрикнул Джонни. – Это выяснилось только потом.

– А разве она не говорила, кто она?

– Говорила, – вздохнул Пол Кезон, – но мы ей не поверили.

– Мы просто ошиблись. – На сцену выступил побледневший Линкольн. – Чертовка была одета как простая крестьянка и гуляла по лесу одна.

– Почему-то всякое зло имеет всегда наготове разумное объяснение, – вздохнул Рафаэль. – Чарли, а разве Клэр никогда не гуляет в окрестностях имения без грума?

Чарльз Сент-Клемент поежился, но не проронил ни слова.

– Возможно, малышка Клэр иногда ходит на прогулки в старом платье? К примеру, за ягодами? – не унимался Рафаэль.

– Прошу тебя, не надо. – На позеленевшего Чарли жалко было смотреть.

– Ладно, верю, что ты понял суть вопроса. Скажу вам правду: в министерстве меня попросили положить конец вашим бесчинствам. Да, джентльмены, безобразный случай с дочерью виконта привлек внимание высокопоставленных особ. Поэтому считайте, что ваше братство с этого момента распущено. Если вы все поклянетесь вернуться на путь, хотя бы отдаленно напоминающий истинный, наказания не будет. А вот об этом джентльмене, называющем себя Рамом, вопрос особый.

– Вас семеро, а он один. Убейте его!

– Флэш!

– Да, капитан. У вас проблемы? Но никто и не подумал выполнять приказ поверженного главы.

– Спасибо, Флэш, пока все в порядке. Будь добр, посмотри, как чувствует себя наша юная приятельница на столь неудобном ложе, и развяжи ее.

Флэш быстро выполнил все, что ему приказал Рафаэль.

– Кажется, все в порядке, – сообщил он. – Она очень скоро проснется.

– Вот и хорошо, – сказал Рафаэль. Он повернулся к Раму и с ненавистью вгляделся в сверкающие злобой в прорезях капюшона глаза. – Значит, ты, ублюдок, рассчитал, что она проснется в самом начале пытки? Хотел, чтобы невинное дитя испило сполна чашу унижения и страдания? За что ты решил ее покарать? И кто ты, черт возьми, такой, чтобы распоряжаться людскими судьбами?

Рам встал. Свысока глядя на присутствующих, он выдержал долгую паузу, а когда начал говорить, его голос дрожал от еле сдерживаемой ярости.

– Ты осквернил это место, негодяй. Более того, ты позволил себе насмешки и угрозы в мой адрес. А здесь все подчиняются мне. Я стою выше всех. И сегодня канун праздника Святых. Это ночь сатаны, а значит, ночь моего триумфа. И тебе не удастся ее испортить.

Глаза в прорезях капюшона потемнели, и Рафаэль осознал, что должно произойти. Он сделал отчаянную попытку увернуться, но оказался недостаточно быстрым.

– Капитан!

Выстрел показался всем собравшимся оглушительно громким. Но пуля попала не в голову, а в правое плечо. Рафаэль покачнулся от удара и застонал. Его пистолет выпал из ослабевшей руки и отлетел на старенький коврик. Рафаэль потянулся за ним, но был остановлен ледяным окриком:

– Даже не пытайтесь, капитан, иначе я прикажу Диверсу убить вас.

Рафаэль поморщился от боли, но сумел выпрямиться и в упор уставился на круглолицего субъекта, целящегося ему прямо в грудь. Он замер, стараясь справиться с болью и вновь обрести самообладание.

– Знакомьтесь, мой дорогой Рафаэль, это Диверс. А ты. Флэш, подойди поближе к своему капитану.., стань рядом.., вот так, хорошо. А теперь, джентльмены, свяжите этих непрошеных гостей.

Рафаэль обвел вопросительным взглядом смущенно переминающихся с ноги на ногу своих бывших приятелей.

– Я непрошеный гость? И только потому, что мне не нравится, как сумасшедший маньяк принуждает в общем-то нормальных людей совершать скотские поступки?

– Молчать, капитан!

Рафаэль охотно сел, указав Флэшу на место рядом с собой.

– Винсент, Джонни, свяжите их!

– Да, да, сделайте это, а потом киньте жребий, кто из вас первым искалечит этого ребенка. Я бы на вашем месте поторопился.

– Диверс, – отрывисто приказал Рам, – если он посмеет еще раз открыть рот, всади ему пулю в лоб.

– Подожди, Рам, – нерешительно начал Джонни, – ты не можешь его убить.

– И кто же мне помешает? Может, ты, щенок? Кто тебе дал право голоса? Как ты вообще смеешь разевать рот в моем присутствии?

Джонни оказался самым смелым, чем необычайно удивил и обрадовал Рафаэля. Он мог надеяться только на своих бывших друзей.

– Думаю, что со мной все согласятся. Рам, – не сдавался Джонни. – Винни? Линк? Чарли?

– Да… Конечно… – протянул насмерть перепуганный Винни. – Но что с нами будет дальше?

– Разве вы глухие? Не слышали, что сказал капитан? – возмутился Флэш. – Вас никто не накажет.

– Убей его! – завопил Рам.

Диверс направил пистолет на Флэша. В эту минуту вперед рванулись Джонни и Чарльз Клемент, а с ними и Рафаэль. Чуть помедлив, остальные тоже набросились на Диверса. Его били до тех пор, пока Рафаэль не призвал всех к порядку.

– Не убивайте его, – сказал он. – Этот бедолага – простой исполнитель. За все несет ответственность Рам. А теперь будьте любезны снять ваш капюшон, – обратился Рафаэль к Раму. – Все здесь горят желанием познакомиться с вами.

Рам сделал несколько шагов назад, держась неестественно прямо. Но не тронул капюшон.

– Я жду, – настаивал Рафаэль, – иначе мне придется вам помочь.

Тут из уст Рама потоком полились грязные ругательства Он выражался так изощренно, что даже Флэш, которому с детства приходилось слышать отнюдь не аристократическую речь, был шокирован.

– Кто вы? – снова повторил Рафаэль. – Может, это ты, Дэвид? Джоан Ньюдаунс слышала твой голос. Если это действительно ты, соверши хоть один раз в жизни смелый поступок. Сними капюшон сам.

Рам медленно поднял руки, и капюшон наконец полетел на пол.

Наступило полное молчание. Все с изумлением взирали на побледневшее лицо сквайра Гилберта Эстербриджа. Рафаэль потерял дар речи.

– Старый человек…

– Отец Дэвида!

– Господи, я ни за что бы не поверил!

– Значит, Джоан оказалась почти права, – отметил Рафаэль, – она ближе всех подошла к разгадке. Вы хотите что-нибудь сказать, сквайр? Дэвид знает о вашей преступной деятельности?

– Дэвид хотел присоединиться к нам, – пояснил Линкольн Пенхоллоу, – но Рам не согласился. Он сказал, что нас должно быть ровно восемь, не больше и не меньше.

– Он всегда заставлял нас следовать правилам, – по-детски пожаловался Джонни, – совсем как мой отец.

Рафаэль молчал. Ему страстно хотелось избить Джонни и всех остальных до полусмерти, чтобы они на всю оставшуюся жизнь запомнили урок, но понимал, что не может доставить себе такого удовольствия, так как нуждался в этих бесчестных негодяях.

– Да, – поддержал приятеля Чарли Клемент, – он указывал нам даже, как обращаться с девочками. Мы не должны были трогать их груди, смотреть на них. Он говорил, что нас должно интересовать только то, что у женщины между ног, называя ее сосудом для нашего семени.

Рафаэль краем уха слышал жалобы, внимательно наблюдая за сквайром. Его круглое и обычно румяное лицо посерело и казалось помертвевшим, только глаза горели странным тревожным светом. Он был одержимым и, даже потерпев поражение, явно не собирался сдаваться. И внезапно Рафаэль почувствовал страх.

Ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы снова обрести контроль над собой и над ситуацией.

– Я повторяю, сквайр, наказаны будете только вы, – сказал Рафаэль. – Но у вас есть шанс. Вы можете навсегда уехать из Англии. Иначе вы умрете. Виконт не станет встречаться с вами на дуэли. Слишком много чести для вас. Он просто прикажет своим людям убить вас как бешеную собаку.

Лицо сквайра стало еще более серым.

– Я – сквайр Эстербридж, – гордо произнес он, расправив плечи. – Я прожил здесь всю жизнь. Мои отец, дед и прадед тоже жили здесь. Это моя земля и мои люди. А тебя, грязный ублюдок, сюда никто не звал, И сейчас ты находишься в моем охотничьем домике. Я его купил. Ты нарушил священное право собственности. Убирайся вон.

Рафаэль не мог не улыбнуться:

– Вы забавный человек, сквайр. Вашу собственность на эту землю никто не оспаривает. И я с удовольствием уйду, поскольку выполнил свою миссию. Я сказал вам все, что должен был сказать. Думайте, сквайр. Потому что, если вы останетесь в Корнуолле, вы рискуете в одно прекрасное утро не проснуться. И тогда сквайром Эстербриджем станет ваш сын.

Последнее, как догадывался Рафаэль, было самым страшным оскорблением, какое можно было нанести этому человеку.

Сквайр высокомерно сжал губы и больше не проронил ни слова. Рафаэль немного подождал, потом со вздохом обратился к Флэшу:

– Давай-ка свяжем пока старину Диверса. У этого субъекта неустойчивая психика, с ним все время надо быть начеку. А сквайр сможет освободить его, как только мы покинем это негостеприимное жилище.

Пока Флэш возился с веревками, Рафаэль снял плащ, подошел к столу и прикрыл девочку.

– Кто она, сквайр? Откуда? Сквайр сморщился и отвернулся.

– Я отвезу ее к доктору Лудкоту, он сделает все необходимое и вернет ребенка домой. – Рафаэль взял почти невесомое тельце на руки, прижал к груди и обернулся к остальным:

– Могу я считать, что вы дали мне слово навсегда забыть о клубе поклонников адского огня?

Все дружно закивали, а Джонни добавил:

– Не могу поверить, что я.., мы делали такие гадости. Этот маньяк толкал нас на преступления, а мы вели себя как стадо баранов.

– Он не просто маньяк, – вмешался Винни, – грязный выродок, сумасшедший извращенец.

Рам, казалось, не слышал обращенных в его адрес ругательств. Он гипнотизировал ненавидящим взглядом Рафаэля. Внезапно он разжал побелевшие губы и громко и отчетливо проговорил:

– Вам недолго осталось смеяться, капитан.

Рафаэль от неожиданности замер:

– Что, черт возьми, вы имеете в виду?

Но ответом ему было только гробовое молчание.

* * *

Рафаэль и Флэш чувствовали себя усталыми, но довольными. Они успешно выполнили свой долг. Оставив девочку на попечение старой экономки доктора Лудкота, они неторопливо ехали по направлению к Драго-Холлу.

– Интересно, удалось ли Дамьену обмануть мою жену?

Вопрос был явно риторическим, и Флэш счел возможным на него не отвечать.

– Знаешь, я ведь пригрозил ему. Я предупредил, что она может почувствовать обман, только если он до нее дотронется. Дамьен поклялся, что будет держаться на расстоянии, что первый раз в жизни поведет себя по отношению к ней честно и порядочно. Скоро мы узнаем, сдержал ли он слово.

Рафаэль оставил Флэша управляться с лошадями на конюшне и направился к дому.

– Хорошая работа, капитан! – крикнул вслед Флэш. Не спеша приближаясь к дому, Рафаэль довольно улыбался. Внезапно он замедлил шаг и удивленно уставился на дом. Было очень поздно, однако все окна ярко светились. Это показалось ему странным. И, вспомнив об угрозах сквайра, Рафаэль побежал.

Резко распахнув тяжелые дубовые двери, он ворвался в дом и налетел на стоящего у входа управляющего:

– Лиггер, что, черт побери, здесь происходит?

Старик стоял растерянный, сгорбившийся, убитый горем.

– Да говори же! – Рафаэль нетерпеливо встряхнул старика за плечи. – В чем дело, Лиггер?

Лиггер несколько секунд непонимающе смотрел на Рафаэля, после чего с видимым трудом произнес:

– Вы барон или капитан Карстерс?

– Я – Рафаэль.

– Кто-то стрелял в барона, – простонал Лиггер. – Мы считали, что это вы, сэр. Ваша жена.., она…

– Мой брат умер? Лиггер покачал головой:

– С ним сейчас доктор Лудкот.., но… Рафаэль больше не слушал. Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он вихрем пронесся вверх по лестнице, свернул в восточный коридор и подбежал к покоям хозяина. Тут же осознав свою ошибку, он чертыхнулся и рванулся в сторону Оловянной комнаты. В коридоре напротив закрытой двери он увидел Викторию. Она стояла, горестно опустив голову и не замечая ничего вокруг. Измученная и очень несчастная, она не услышала шагов.

– Виктория!

– Дамьен! – может быть, впервые в жизни искренне обрадовалась она. – Слава Богу, ты наконец вернулся! Рафаэль тяжело ранен, а я…

– Виктория, любимая…

Она застыла, пожирая глазами знакомое лицо. Рафаэль был уже совсем рядом.

– Дамьен, я не понимаю… Как ты можешь…

– Молчи, любовь моя, молчи, это же я, не узнала? – Рафаэль порывисто обнял жену и крепко прижал к себе. Только теперь он понял, что они могли потерять друг друга.

– Рафаэль?! – вскрикнула Виктория, все еще не веря своим глазам. Она уткнулась лицом ему в плечо и громко зарыдала.

– Успокойся, родная, – снова и снова повторял он, – со мной все в порядке. Лучше расскажи мне о Дамьене.

– Я думала, что он – это ты, и Элен тоже… Мы все так думали! О Боже, я этого не вынесу! – Она всхлипнула. – Доктор Лудкот выгнал меня из комнаты. Он извлекает пулю. Она засела где-то глубоко в плече у Дамьена. Слава Богу, он без сознания.., не страдает… Доктор не ручается за его жизнь.

Рафаэль легонько встряхнул жену:

– Послушай, Виктория, ты должна пойти и поговорить с Элен. Скажи ей правду. А я навещу Дамьена. С тобой все в порядке? Справишься?

Она молча кивнула, на секунду крепко прижалась к мужу, прежде чем вышла.

Рафаэль вошел в комнату. Доктор Лудкот неприязненно посмотрел на вошедшего. Его взгляд был напряженным и сосредоточенным.

– Барон, хорошо, что вы вернулись. Ваш брат оказался на удивление крепким и выносливым человеком.

Думаю, он выживет.

– Я – Рафаэль Карстерс, доктор, а ваш пациент – барон.

Доктор медленно перевел взгляд на лежащего без сознания человека, затем снова взглянул на Рафаэля:

– Забавно.

– Я отвез к вам домой девочку. Она была предназначена в жертву небезызвестному вам сатанинскому клубу. Теперь с ним все кончено.

Доктор Лудкот долго молчал, очевидно, пытаясь осознать услышанное.

– Я рад, – наконец сказал он. – Это большое облегчение для всех нас. Но насколько я понимаю, капитан, вы рассказали мне об этом деле далеко не все?

– Да, вы угадали.

Дамьен заворочался и застонал. В это время в комнату, поддерживая обеими руками огромный живот, вошла бледная как полотно Элен.

– Ну, ну, спокойно, миледи. – Доктор Лудкот поспешил навстречу встревоженной женщине. – Ваш муж будет жить. Теперь я в этом уверен. А вы обязаны сохранять спокойствие хотя бы ради ребенка.

– Он выдавал себя за тебя, Рафаэль, – сдерживая слезы, пробормотала Элен. Она осторожно коснулась кончиками пальцев руки мужа, словно боялась почувствовать холод смерти.

– Я знаю. В этот раз я был полностью в курсе дела. Но поверь, никто из нас не мог и предположить, что случится нечто подобное. Мне очень жаль.

– Но почему? – беспомощно спросила она. В это время Дамьен открыл глаза и увидел стоящую рядом с кроватью Элен.

– Привет, – с трудом проговорил он, – это я. А где Рафаэль?

– Я здесь. Все в порядке. Дело сделано.

– Хорошо, – удовлетворенно вздохнул Дамьен, – значит, у нас все получилось.

Он утомленно закрыл глаза, но не выпустил руку жены.

– Со мной все будет хорошо, не волнуйся, – прошептал он и снова потерял сознание.

Виктория настойчиво потянула Рафаэля за рукав.

– Расскажи мне все, – потребовала она.

– Элен, ты останешься с ним?

– Да. – Она одарила Рафаэля неприязненным взглядом и отвернулась к доктору Лудкоту.

Рафаэль с Викторией, словно дети держась за руки, вышли в коридор.

– Почему ты скрыл от меня свои планы?

– Я стремился тебя защитить, – просто ответил он, понимая, какой ужас она должна была пережить, и искренне сожалея об этом. – Я должен был заставить тебя поверить, что я рядом, – взволнованно продолжал Рафаэль, – потому что ты бы сделала все возможное и невозможное, чтобы помочь мне, пошла бы на любой риск, чтобы в нужный момент оказаться рядом. А я не мог этого допустить.

– Теперь все кончилось? Ты разоблачил Рама?

– Да. Я сорвал с него маску. Ни за что на догадаешься, кто скрывался под ней.

– Конечно, меня же не допустили на последнее действие этой драмы, и я не видела финала. Кто же он, этот дьявол в человеческом обличье?

– Сквайр Эстербридж!

Виктория застыла с открытым ртом. То, что она услышала, было настолько невероятным, невозможным, даже нелепым, что ее разум отказался воспринять этот теперь уже очевидный факт.

– А Дэвид? – наконец выговорила она.

– Его там не было. Отец ему не позволил, уж не знаю, почему.

– Вы с Дамьеном все это спланировали заранее?

– Да.

Неожиданно Виктория резко остановилась, схватила Рафаэля за руку и повернула лицом к себе.

– Я еще никогда в жизни не испытывала такого дикого страха. Пуля… Она отбросила тебя, то есть. Дамьена, к стене. Я ничем не могла помочь, только истошно кричала и плакала. Наверное, ты был прав, не посвятив меня в свои планы. Я могла все испортить.

Рафаэль улыбнулся такой милой и обворожительной улыбкой, что Виктории отчаянно захотелось обнять его, прижать к своей груди, по-матерински защитить от всех возможных будущих невзгод и никогда больше не отпускать от себя.

– Ты любишь меня, – шепнул он, – ты доказала, что не мыслишь без меня жизни. О большей награде я и мечтать не мог.

– Ты, или Дамьен, уж не знаю теперь, кто именно, так все перепутали… Как тут не испугаться. Кстати, а что ты сделал с Рамом?

– Ничего. У него все еще остается шанс. Если он не глуп, то немедленно покинет Англию. Правда, у меня создалось впечатление, что у него какое-то психическое расстройство. Нормальный человек вряд ли додумается до тех слишком уж изуверских догм, которые он проповедовал.

– Бедный Дэвид, – вздохнула Виктория.

– Дэвид? Этот глупец не заслуживает твоего сочувствия. А я заслуживаю. Усталый, но непобежденный воин вернулся с поля битвы к красавице жене. Ты обязана прижать меня к своей теплой груди, обогреть накормить, напоить…

– Приготовить тебе чаю?

– Ну почему ты такая недогадливая? – шутливо возмутился Рафаэль.

– Я могу добавить в чай бренди.

– Пожалуй, немного понимания в тебе все-таки сохранилось, дорогая жена… Знаешь, о чем я думаю, Виктория… Мы нашли Рама. Теперь ему не миновать правосудия в той или иной форме. Но где-то существует еще парень по прозвищу Епископ. Помнишь контрабандистов? А что, если мы отправимся в Аксмут, используем тебя как приманку и попробуем узнать… Эй, ты куда?

– К Флэшу. Хочу послать его на «Морскую ведьму» к Блику. Мне очень нужны травы, особенно та, которую используют для прочищения мозгов.

Рафаэль скорчил болезненную гримасу и схватился за живот:

– Мне плохо. Мне очень плохо. Я остро нуждаюсь в помощи, дорогая жена.

Виктория остановилась и оглянулась на жалобно поскуливающего супруга. Ну разве можно было противиться этой лукавой улыбке, насмешливому взгляду, протянутым в мольбе рукам!

– Ты неисправим, – с деланным недовольством проговорила она, едва сдерживая улыбку.

– Пойдем, дорогая. Мы окажем помощь друг другу.