Текст книги "Невеста-обманщица"

Глава 16

Внезапное молчание повисло в комнате. Аликс, ища поддержки, посмотрела на Дугласа. Он сидел очень прямо, держа вилку в правой руке и сохраняя полнейшую невозмутимость. Он слегка кивнул ей. Таким образом, ей предоставлялось действовать самой. Никто не собирается вмешиваться. Она проглотила кусок, повернулась к свекрови и, придав своему голосу как можно больше мягкости, заговорила:

– Вы, должно быть, знаете, что меня зовут Александра. Более точно – леди Александра. Я – дочь герцога. Это может показаться странным, но при дворе мой титул был бы старше графского. Но даже сейчас у меня есть перед вами преимущество. Однако, поскольку вы значительно старше меня, к тому же доводитесь мне родственницей, мне, видимо, следует относиться к вам с почтением. Хотя я никогда не понимала, почему преклонный возраст сам по себе заслуживает уважения. Тем не менее я готова следовать заведенному порядку вещей. Так как вам будет удобнее меня называть – Александра или леди Александра?

Вдовствующая графиня Нортклифф была не из тех, кого легко сломить, но в этой девочке чувствовалась стальная воля и она сидела в ее кресле и, кажется, решила занять его навсегда. И ее сын не препятствует этому. Он не сделал ни малейшей попытки защитить свою мать. Она набрала в грудь побольше воздуха, но не успела ничего сказать, так как ее опередил Холлис, тихонько зашептавший ей на ухо:

– Миледи, сегодня утром кухарка специально для вас испекла ореховый кекс с миндалем и корицей. Она говорит, это что-то необыкновенное, и с нетерпением ждет, когда вы попробуете. Прошу вас, миледи, сядьте вот сюда, посмотрите, какой удобный стул. Отсюда прекрасный вид на восточную лужайку. Вы сможете наблюдать, как на ней резвятся воробьи. Я всегда считал, что это самое лучшее место за столом.

Вдовствующая графиня колебалась. За нее приняла решение ее бессовестная невестка. Александра захлопала в ладоши и быстро воскликнула:

– О, мне так хочется посмотреть на воробьев, Холлис! Как они забавно нахохлились! Мадам, вы не будете возражать, если сегодня утром я займу это место, чтобы посмотреть на воробышков? Мне еще раньше показалось, что это самое выгодное место.

– Нет, – категорически возразила графиня. – Я сама хочу посмотреть на них сегодня утром. Они очень забавны. Ну, Холлис, я жду, когда ты поможешь мне сесть и подашь ореховый кекс.

На Дугласа эта сцена произвела большое впечатление. Он посмотрел на Александру, но она сидела, склонив голову. Это поразило его еще больше. Она ничем не проявила своего торжества от этой маленькой, но такой важной победы. Ей удалось, не без помощи Холлиса, сохранить за завтраком спокойствие и не превратить столовую в поле брани.

Он кивнул Синджен:

– После завтрака мы с Александрой собираемся в Брандерлей-Фарм, чтобы купить ей лошадь. Хочешь поехать с нами?

Синджен с восторгом согласилась.

– О, это замечательно, я тоже хочу! – радостно закричала Мелисанда, появляясь в дверях столовой. – Тони, ты купишь мне лошадь? Я хочу белую, чисто белую, с длинной белой гривой.

При ее появлении вилка застыла в руках у Дугласа. На ней было бледно-голубое платье, довольно простое, но элегантное. Длинные черные локоны были перехвачены голубой лентой под цвет глаз. И вся она была такая красивая, изящная и дьявольски соблазнительная.

– Это что, новая мода, Мелисанда? – спросила Синджен. – Чисто белое. Если ты еще воткнешь в шляпу ярко-зеленое перо, то станешь похожа на сказочную принцессу.

– Когда она в белом, ее лицо приобретает лимонный оттенок, – сказал Тони как бы между прочим, подливая себе кофе. – Для меня было большим облегчением, когда Мелисанда сняла свадебное платье. Надеюсь, ты больше никогда не будешь носить белое.

– Лимонный оттенок! Да что ты такое говоришь, Тони? Это совершенная нелепица! Мое лицо никогда не бывает лимонного оттенка. Никогда.

– Разве, Мелли? Ну, в таком случае зеркало тебя обманывает. Тебе лучше положиться на мнение своего мужа. У меня исключительный вкус. Я собираюсь выбросить все твои вещи белого цвета. Мы накупим тебе зеленого и голубого, все шелковое и атласное, конечно. Ты согласна, дорогая?

– И все-таки ты ошибаешься, – немного смягчившись, сказала Мелисанда, – хотя против обновок я не возражаю.

– Я так и думал. После того как мы поживем в Стробери-хилл столько, сколько я захочу, мы можем отправиться в Лондон. Там ты будешь разбивать мужские сердца своей несравненной красотой, еще больше подчеркнутой атласом и шелком.

– Но мне хочется в Лондон сейчас, Тони!

– Хотите кекса, дорогая? – спросила ее вдовствующая графиня Нортклифф.

Синджен увидела, как задумчиво смотрит брат на Мелисанду, и спрятала лицо за чашкой, скрывая улыбку.

– Мелли, ты должна всем показать свои акварели, – сказал Тони, любуясь тонкими белыми пальцами жены, которая отламывала кусочки кекса и медленно отправляла их в рот. – Дуглас, она сделала несколько зарисовок в вашем саду. Тебе должно понравиться.

Мелисанда перестала жевать и, засияв, посмотрела на мужа:

– Ты правда считаешь их хорошими, Тони? Правда? Ты себе не представляешь, как это трудно, когда освещение все время меняется, особенно на кленовой лужайке. Может, мне попробовать написать этих воробьев, на которых всем так хочется посмотреть?

– Не знаю, – ответил он. – Думаю, тебе лучше начать с лошади, которую я тебе куплю. Только не белую, Мелли, может быть, гнедую в белых чулках. Я не хочу, чтобы ты смотрелась банально.

– Банально? Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что ты утратишь оригинальность. Будешь выглядеть провинциальной простушкой.

– Хорошо, Тони, – согласилась Мелисанда, одарив мужа солнечной улыбкой, – выбери мне лошадь сам. Только оригинальную.

– Не сомневайся, дорогая. Все, что я делаю, для твоей же пользы.

Вдовствующая графиня церемонно обратилась к тете Милдред:

– Мне бы хотелось обсудить с вами после завтрака, что же нам делать с приездом леди Джульетты. Полагаю, мы должны устроить в ее честь небольшой прием, как вы думаете? Важность ее титула обязывает нас оказать ей соответствующий прием, и поскольку Дуглас не женился на ней, то…

«О, дорогой!» – думала Александра, глядя на Дугласа, который в бешенстве смотрел на мать.

– Мне будет очень приятно познакомиться со всеми соседями, – опередив мужа, быстро сказала она. – Приезд леди Джульетты как раз подходящий случай для того, чтобы мы все могли познакомиться друг с другом.

– Прием будет устроен в честь моей жены, – отрезал Дуглас ледяным тоном. – Леди Джульетта, будучи нашей гостьей, разумеется, тоже будет приглашена. Но этот прием я устрою для того, чтобы представить всем мою жену, мама. Ты поняла меня?

– Какие забавные эти воробьи! – вдовствующая графиня поднялась из-за стола. Ее выход из столовой сопровождался полным молчанием.

Тони поперхнулся своим кофе.

Примерно через час, когда Александра, Дуглас и Синджен уже собирались уезжать в Брандерлей-Фарм, состоялся торжественный въезд леди Джульетты.

Синджен громко застонала за спиной Александры. Поскольку Александра была хозяйкой и к тому же старше, она лишь глубоко вздохнула и распрямила плечи. Послышался едва заметный хруст.

– Опять в корсете, – сказал подошедший сзади Дуглас, вставая рядом с ними на широкое парадное крыльцо. От крыльца до въездных ворот тянулась широкая прямая аллея.

– Что-что? – спросила Синджен.

Он отмахнулся, сосредоточив все свое внимание на подкатившем экипаже с гербом, который сопровождали два лакея в белых с золотом ливреях. Один из них подал руку молодой женщине, помогая ей выйти из экипажа; другой быстро подставил маленькую лесенку, чтобы ей было удобнее спускаться.

Потом из экипажа выбралась горничная с сердитым лицом, крепко прижимавшая к своей пышной груди шкатулку с драгоценностями.

– Леди Джульетта, дочь маркиза Дэкре, – громко объявил лакей.

– Мы что, должны сделать реверанс? – сквозь зубы спросила Синджен.

– Помолчи, – приказал Дуглас.

Вдовствующая графиня всеми силами изображала радушие. Очень скоро стало ясно, что леди Джульетта не только необычайно красива, но также преисполнена сознанием собственной значимости. Она тоже постаралась выразить удовольствие оттого, что оказалась в Нортклифф-Холле, и ей это неплохо удавалось, но только до тех пор, пока она не увидела Мелисанду. Она во все глаза смотрела на это нежданное и нежеланное видение, в то время как мать Дугласа путалась в объяснениях:

– Видите ли, моя дорогая Джульетта, наш Дуглас, оказывается, уже женился. Вот такой сюрприз, но я надеюсь, вы поймете, что…

Леди Джульетта непонимающе уставилась на графиню:

– Женился? Даже не взглянув на меня?

– Да, – ответила графиня.

В первую минуту леди Джульетта хотела уехать немедля. Она чувствовала себя униженной. Этот несчастный граф женился, даже не познакомившись с ней, Джульеттой, самой красивой девушкой на целых три графства. Сейчас Мелисанда стояла к ней ближе, давая ей возможность разглядеть себя получше. Будучи честна сама с собой, Джульетта была вынуждена признать, что эта Мелисанда, новоявленная жена графа, возможно, самая красивая женщина во всей Англии. Но чувство справедливости тут же уступило место враждебности и глубокой ненависти. Все это нестерпимо. У этого человека ужасные манеры. И он заслуживает того, чтобы болтаться на кончике шпаги ее отца.

– Где же Дуглас с вами познакомился? – спросила она, глядя на Мелисанду в упор.

– Ну, мы познакомились около трех лет назад, когда он вернулся в Англию после ранения в какой-то битве. В какой именно, я уже не помню.

– О, так вы поженились по семейному сговору? Это связано с каким-то недоразумением в прошлом?

Мелисанда вопросительно склонила свою хорошенькую головку набок.

– Нет, мы поженились, потому что прекрасно подходили друг другу.

– Но это же невозможно!

Дуглас и Тони одновременно выступили вперед. Тони прояснил ситуацию:

– Боюсь, моя дорогая леди Джульетта, что вы пришли к поспешному заключению. Мелисанда – моя жена, а Александра, ее сестра, – жена графа.

Повисло тягостное молчание, потом все разом заговорили. Наконец Дуглас перекрыл голоса:

– Да замолчите же все! Леди Джульетта, позвольте мне представить вас моей жене Александре.

Джульетта посмотрела на Александру и почувствовала себя значительно лучше. Она нервно засмеялась и сказала:

– О, ваша жена очаровательна, милорд. Но мне кажется, что вы слишком поспешно нашли себе жену. Иногда неторопливость в принятии решений – проявление мудрости. Должно быть, это все-таки какой-то старинный семейный сговор. Но все равно мне очень приятно посетить Нортклифф.

– Да, – произнесла Синджен негромко, но так, чтобы всем было слышно, – действительно, Тони прав. Джульетта очень мила, но явно уступает Мелисанде.

Дугласу захотелось надрать сестре уши. Александра поняла, что с приездом этой гостьи спокойствия в доме не прибавится. Тони с Мелисандой направились в дом, и Александра улыбнулась, услышав их разговор.

– Ну разве это не странно, Тони! Почему она так невзлюбила меня? Ведь она меня совсем не знает! Я прекрасно понимаю, что я красива, но, возможно, красота – не самое важное… но даже если и так, все равно есть другие вещи, например, характер. Ведь его тоже надо принимать в расчет, правда?

– Ты – замечательная, – Тони на виду у всех поцеловал жену, – и я надеюсь, что через некоторое время твой характер будет соперничать с красотой.

Синджен обратилась к Александре:

– Хорошо, что Дуглас этого не слышал. Я смотрю, Тони очень осторожен и знает, где, когда и что можно сказать. У него это отлично получается.

– От тебя никогда ничто не ускользает?

Синджен казалась сильно удивленной.

– Конечно, но ведь это важно, Аликс, очень важно. Кто-то же должен помогать Дугласу следить за всеми. – Она хихикнула, будто маленькая девочка. – По-моему, эта Джульетта непроходимо глупа. Интересно, чего в ней больше – тщеславия или глупости? Наверное, Дугласу хочется надрать ей уши еще больше, чем мне.

– Не рассчитывай на это, – возразила Александра. – Он большой ценитель красивых женщин.

Синджен сурово посмотрела на нее:

– Нет, пожалуй, это ты непроходимо глупа. Не говори такой чепухи. Как ты думаешь, мы можем оставить Джульетту на маму и тетю Милдред, а сами уехать в Брандерлей-Фарм?

– Хотелось бы надеяться.

Но уехать в этот день им так и не удалось. В течение двух нескончаемых часов Александра слушала рассказы о бесчисленных победах Джульетты в последнем сезоне. Наконец она переключилась на Мелисанду, которая исследовала один из пальцев Тони.

– Насколько я поняла, леди Рэтмор, вы не примете участия в нынешнем сезоне. Вам повезло, что вы наконец нашли себе мужа после стольких неудачных попыток.

– Да, это правда, – с жалостью в голосе произнес Тони. – Вы только взгляните на нее! Такая страшная, такая старая! Каких трудов мне стоило стащить ее с полки, где она пылилась на самом верху в дальнем углу! Потребовалась вся моя решительность, чтобы сделать этот шаг. Да, я женился на ней из жалости. Я думаю, что любой другой мужчина на моем месте тоже почувствовал бы жалость, так как всякий, кто посмотрит на нее с тридцати шагов, тут же теряет весь свой ум и становится дурачком.

Александра с удивлением заметила, как Мелисанда потерлась щекой о ладонь мужа. Потом она взглянула на Дугласа. Тот представлял собой великолепный образчик светского джентльмена, стоя с невозмутимым видом у камина и скрестив руки на груди. Он переводил взгляд с Джульетты на Мелисанду, а с нее на Александру. Его лицо было бесстрастно, по крайней мере ей оно ничего не говорило. Чувствуя себя неуютно под этим оценивающим взглядом рядом с двумя признанными красавицами, она встала. Улыбнувшись, протянула руку Джульетте:

– Если позволите, я пойду распоряжусь насчет обеда. Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь, говорите. Вы – наша гостья, добро пожаловать в Нортклифф.

Она покинула комнату, зная, что лицо ее свекрови от злости стало красным, как кирпич. Александра лукавила: она вовсе не собиралась идти к миссис Пичем. На кухне и без ее указаний все будет в порядке.

Она направилась в сад, в ту его часть, где были расставлены греческие статуи. Она еще в первый раз обратила внимание, что клумбы и лужайки находятся в ужасно запущенном состоянии. Нужно будет поговорить с Дугласом, чтобы он разрешил ей руководить нортклиффскими садовниками, раз уж он сам не может заставить их работать как следует. Она остановилась у необычайно красивого розового куста, который со всех сторон душили сорняки. «Платье на мне старое, – подумала Александра, – к тому же Дуглас назвал его не возбуждающим аппетита, так что о нем можно не беспокоиться». Она не колеблясь опустилась на колени и начала выпалывать сорняки. Вскоре она так увлеклась этим занятием, что совсем позабыла о Джульетте и даже о свекрови. Теперь она уже совершенно успокоилась.

Начал накрапывать мелкий дождик. Земля стала мягкой, и рвать сорняки стало легче. Не обращая внимания на капли, стекающие у нее по лицу, Аликс копала, полола и заново утрамбовывала землю вокруг куста.

Наконец он был свободен. Омытые дождем красные бутоны стали еще ярче, а листья казались более сочными и зелеными. Аликс села на землю и улыбалась, любуясь плодами своего труда.

– О Боже!

Она обернулась, все еще улыбаясь, и увидела Дугласа. Глаза его сузились в щелочки.

– А, это ты. Ну разве он не красив? Теперь ему будет намного лучше и он станет счастливее.

Дуглас поглядел на розовый куст и признал, что это правда. Потом посмотрел на свою жену, на влажные от дождя завитки, упавшие ей на лоб, и забыл про куст.

– Пойдем со мной, тебе пора переодеваться к обеду.

– Как ты нашел меня? – спросила она, поднимаясь и вытирая черные от грязи руки о платье, решив, что все равно больше его не наденет.

– Мне подсказала Мелисанда. Она сказала, что ты любишь копаться в саду, в то время как она рисует. Но должен тебе сказать, что у нас достаточно садовников и у тебя нет необходимости выполнять их работу.

Глядя на строгое лицо Аликс, он не выдержал и улыбнулся.

– Эти ваши садовники вконец распустились, милорд, и уже давным-давно перестали выполнять свои обязанности. Конечно, сам по себе сад чудесный, но его состояние меня просто ужасает.

– Хорошо, я поговорю с Дэнверсом.

– Он старший садовник?

– Нет, это мой адъютант. Его сейчас здесь нет. Он в Костмосе, навещает больного отца.

– Но по-моему, ответственность за состояние сада должен нести старший садовник, милорд.

– Хорошо, ты можешь сама в любое время поговорить со Стрейсом. Скажешь ему, что я тебе разрешил. А теперь идем, ты должна привести себя в порядок.

– Это не займет много времени.

Дуглас нахмурился.

– Каждый раз, когда я вижу твою сестру, я задаю себе вопрос, почему она всегда одета в такие потрясающие платья, а у тебя их нет.

– Если бы мы поехали в этом сезоне в Лондон, папа купил бы мне новые платья. Но поскольку Тони женился на мне для тебя, в этом отпала необходимость. И не думай, что Мелисанда такая уж избалованная и испорченная. Почти все ее платья остались с прошлого сезона.

– Понятно, – ответил Дуглас, и Александра задумалась, что же ему понятно.

Обед этим вечером, когда за столом сидели такие блистательные красавицы, стал для Аликс настоящим испытанием. Джульетта говорила о лорде Мелбери, который был очарован ею, и при этом свысока улыбалась Мелисанде. Та в ответ лишь пожала плечами, заметив, что беседа с этим лордом всегда казалась ей слишком утомительной.

Затем стали обсуждать сочность винограда, который подали на десерт, и обсуждение затянулось на целых десять минут. Потом Джульетта рассказала, как отвергла предложение лорда Даунли и как сильно ранил его этот отказ. Мелисанда на это рассмеялась и сказала, что лорд Даунли делает предложение каждой женщине, за которой дают приданое больше тысячи фунтов. И так далее, и так далее.

В конце концов Александра была готова встать и предложить обеим леди удалиться из комнаты. Свекровь бросала на нее недовольные взгляды, но она их не замечала. Чтобы хоть как-то отвлечься от этих разговоров, Александра встала и подошла к фортепьяно. Сыграла несколько французских баллад, стараясь не прислушиваться к голосам у себя за спиной.

– Родители меня просто обожают, – щебетала Джульетта. – Они дали мне красивое имя. Лорд Блейсток говорит, что, должно быть, они уже тогда знали, что я стану красавицей.

Леди Джульетта остановила взгляд своих серых глаз на Александре, которая заиграла энергичнее. Леди Джульетта заговорила громче:

– Ваши родители, похоже, не догадывались о том, что из вас получится. И потому дали вам мужское имя. Вы согласны, миледи?

– Которая из леди? – спросила Синджен. – Их здесь так много.

– Мне кажется, вы еще слишком молоды, чтобы находиться среди взрослых. Конечно же, я обращалась к леди Александре. Я спросила, почему ей дали мужское имя.

– Ну и что? У меня был приятель, лошадь которого звали Джульеттой.

– Джоан! Прекрати и извинись перед леди Джульеттой!

– Да, мама. Простите меня, леди Джульетта. Но это была очень хорошая лошадь, точнее – кобыла. У нее был мягкий нос и длинный пушистый хвост, которым она отмахивалась от мух и жеребцов.

При этих словах Дуглас, который молчал на протяжении почти всего вечера, засмеялся. Оказывается, его сестра – самое мощное оружие в его арсенале, а он до сих пор об этом не догадывался. Он порадовался, что разрешил ей сегодня вечером спуститься в гостиную.

– Джоан! Дуглас, поговори со своей сестрой.

– Да. Синджен, будь добра, налей мне чаю. А ты продолжай играть, Александра. Я нахожу твою игру очень приятной.

Тони подошел к жене и сел рядом с ней.

Графиня, видя, что беседа направилась в нежелательное русло, предложила сыграть в вист. Дуглас улыбнулся и попросил Александру быть его партнершей. Против них должны были играть Тони и Джульетта.

«Интересно будет посмотреть, – подумал Дуглас, – так ли уж хорошо Александра играет, как говорила». Он не долго оставался в неведении. Считала она не очень хорошо, но в ее игре были яркость и воображение, а стратегия очень походила на его собственную. Это его и задело, и порадовало одновременно. Они сыграли несколько партий, и большинство из них выиграли Дуглас с Александрой. Игра Джульетты временами была успешной, но, как только удача ей изменяла, она начинала жаловаться, что ей сдали плохие карты. Тони только добродушно вздыхал.

Дуглас поднес свои карты к самому лицу, чтобы скрыть злорадную усмешку, когда Аликс в очередной раз обыграла Джульетту. Вместо того чтобы благоразумно промолчать, на этот раз Джульетта громко запротестовала. Бросив карты на стол, она встала и топнула ножкой.

– Откуда вы могли знать, что у меня на руках король пик? Ведь это невозможно. Почему вы зашли с козырного туза, а не с другой карты? Конечно же, все это объясняется везением. А может быть, и зеркалом, которое я у вас заметила.

Это было уже чересчур. Дуглас поднялся и ледяным тоном произнес:

– Я думаю, вы просто устали. Ничем иным я не могу объяснить столь необдуманные слова.

Джульетта задержала дыхание и, сочтя за лучшее промолчать, позволила дяде Альберту увести себя из гостиной.

– Она красива, – беспристрастно отметила Синджен, – но непроходимо глупа. Жаль.

– Чего тебе жаль, малышка? – спросил Тони, улыбаясь.

– Какой-нибудь несчастный женится на ней, околдованный ее красотой, но в один прекрасный день проснется и поймет, что женат на неумной женщине, в которой к тому же нет ни капли доброты.

Мелисанда подошла к мужу и встала рядом с ним. Она положила руку ему на плечо и сказала:

– А мне жаль тебя, потому что против тебя играла Аликс. Она же просто убийца. Папа научил ее играть. А Реджинальд пробовал учить ее блефовать, но это у нее плохо выходило. Она всегда начинала краснеть.

– Ей не мешает подучиться считать, – заметил Дуглас.

– Должен тебе сказать, что обучение Александры – теперь всецело твоя обязанность, кузен, – произнес Тони, поднимаясь. Затем он отвесил ей поклон и, пожелав всем спокойной ночи, покинул компанию.

Поднимаясь с Дугласом к себе в спальню, Александра вздохнула.

– Вечер был очень долгим, но я отблагодарю тебя за него, – сказал Дуглас.

– Да, – ответила Александра, и голос ее неожиданно осип. О Боже, подумала она, неужели он будет настаивать на том, чтобы провести эту ночь с ней? Она замедлила шаги.

Дуглас остановился посреди длинного коридора и, взяв ее за плечи, отчеканил:

– Я хочу, чтобы ты уяснила себе одну вещь и в дальнейшем уже не вздыхала. У тебя есть только один выбор. Чью кровать ты предпочитаешь: свою или мою?

И все-таки даже в этом он не оставил ей выбора. Он мягко направил жену в свою спальню и, закрыв дверь, запер ее на ключ. Потом встал и задумчиво посмотрел на Аликс. Слабый свет от камина освещал комнату.

– Я не напугаю тебя сегодня. Я буду спокойным и нежным. И ты получишь от этого такое же удовольствие, как и я. У меня большой опыт, очень большой. Я буду таким же неторопливым и медленным, как этот огонь. Ты веришь мне?

Она молча посмотрела на огонь, потом на него.

– Скажи «да», черт возьми!

– Да.

Она протянула к нему руки, и уже в следующее мгновение он подхватил ее и понес к кровати. Он положил ее и как сумасшедший начал стягивать с нее платье, с каждой секундой теряя терпение, и наконец, устав от этих застежек и завязок, просто сорвал его.

– Черт с ним, не имеет значения!

Больше он уже не сказал ни слова, так как целовал и целовал ее и не мог остановиться. Когда он оголил ее грудь, глаза его затуманились и он со стоном припал к ней. Весь дрожа, накрыл ее своим телом, пытаясь охватить всю ее руками и ртом и продолжая при этом срывать с нее остатки одежды.

Потом, когда она лежала перед ним совершенно нагая, он встал, чтобы раздеться самому. Ему было все равно, как он выглядит, лишь бы быстрее сбросить с себя эту одежду.

– Какой ты красивый, Дуглас! – восхитилась она, когда он разделся и встал перед ней обнаженный.

– О нет, нет, – сказал он, но не упал сразу на нее, как в прошлый раз, а раздвинул ей ноги и припал ртом к ее женской плоти. – Нет, на этот раз все будет как следует. Тебе нравится, Александра? О Боже, какая ты горячая! Да ты дрожишь! Пожалуйста, скажи мне, что ты чувствуешь?

Она застонала и вцепилась ему в волосы, прижимая к себе сильнее. Потом спина ее выгнулась, и она закричала.

От этого крика Дуглас совсем потерял самообладание и, не помня себя, глубоко вошел в нее. Александра доводила его до исступления своими стонами. Она припала к его рту и обхватила ногами вокруг талии, помогая ему входить в нее все глубже и глубже. Наконец его наслаждение достигло высшей точки и он с громким стоном упал на нее. Она ощутила теплую влагу у себя внизу живота.

– Я люблю тебя, Дуглас. Я всегда тебя любила, – непроизвольно вырвалось у нее.

Он лег рядом с ней и обнял ее. Она чувствовала тепло его тела и его горячее дыхание у себя на плече. Но в следующее мгновение, осознав, что она сказала, Аликс похолодела. Дуглас молчал. Поняв, что своим признанием дала ему власть над собой, Александра попыталась отодвинуться.

– Нет, – сказал он низким и глухим голосом. – Нет.

Он укрыл ее простынями и потеснее придвинулся к ней. Все так же молча обнял ее и вскоре заснул. Его дыхание было тихим и ритмичным.

В следующий раз она будет умнее, подумала Аликс. Во всяком случае, он не убежал из комнаты. Она поцеловала его в ключицу и закрыла глаза.