Текст книги "Жар мечты"

– Надеюсь, не к шлюхам…

Он улыбнулся и собрался что-то сказать, но тут в дверь постучали. Это были Дора и Нан.

– Пойдем за покупками, – предложила Дора. – Из Лондона прибыл корабль, он привез фарфор, одежду, мебель.

– Пойдем, – поддержала подругу Нан. – Вы не возражаете, мистер Сейбр?

Он едва взглянул на них.

– Нет, конечно. Саммер нахмурилась. Дора схватила ее за руку:

– Поспешим, пока лучшие вещи не расхватали.

– Сейчас, только возьму свою шляпку, – Саммер надела ее с небрежным изяществом и поглядела, хорошо ли смотрится перо. Глаза ее вновь скользнули по лицу Николасв.

– Скорее! – торопили подруги.

– Ладно, ладно, – пробормотала она, повернувшись к двери. Уже в дверях она обернулась назад и увидела, что Николас зачесал волосы назад и перевязывает их черной лентой:

– Я полагаю, – сказала она Доре и Нан, – что если в порт прибыл корабль, то по улицам будет шататься масса полупьяных матросов!..

Николас поднял голову и прислушался. Глаза его сузились.

– Конечно, – ответила Дора.

– Отлично, – улыбнулась Саммер и, выйдя из комнаты, хлопнула дверью, которая тут же снова открылась за ее спиной. В дверном проеме стоял Ник.

– Тебе нужны будут деньги для покупок, – сказал он, выдавая ей несколько монет и бумажных банкнот.

Саммер поблагодарила и поспешила присоединиться к Нан и Доре, которые с нетерпением поджидали ее на верхних ступенях лестницы.

– Саммер, – позвал ее Ник. Девушка оглянулась.

– Не скучай! – произнес он мягко.

Дора купила белый с синим фарфоровый чайный сервиз. Нан купила пинеточки для Фэб и рулон набивного ситца. Саммер стояла у окна магазина и смотрела на улицу.

– Саммер, – окликнула ее Дора. – Что-нибудь случилось?

– Нет, ничего.

– Что-то не так, – подтвердила Нан. – Если женщина не тратит в магазине деньги своего мужа, значит что-то определенно стряслось.

Саммер ничего не могла с собой поделать. Она рассмеялась, повернулась к подругам и сказала:

– Он уже купил мне это замечательное платье. Это все, чего я хочу…

Подняв брови, Дора пробормотала:

– Сразу видно, что она новобрачная.

– Но тебе ведь нужны какие-нибудь вещи. Одежда, домашняя утварь?

– Только продукты и строительные материалы. Нан наморщила нос.

– Небеса! Это уже не смешно. – Она махнула рукой в сторону окна. – Но в тех магазинах наверняка найдется что-то, что ты захочешь купить себе…

Взгляд Саммер блуждал по ряду аккуратных, изысканно украшенных витрин, но ничего не привлекало ее внимания. Николас Уинстон Сейбр, эсквайр, не производил впечатление человека, которого можно было удивить подобными вещицами.

Вдруг она наткнулась на ювелирный магазин:

– Может, нам…

Дора и Нан подошли ближе.

Саммер направилась прямо к витрине магазина Голдсмита и заглянула внутрь. Магазинчик был маленький и темный. Глубоко вздохнув, Саммер зашла внутрь. Подруги последовали за ней. Голдсмит был занят дамой, сидевшей к двери спиной и, очевидно, придирчиво выбиравшей покупку.

Наклонив голову к Саммер, Дора тихо произнесла:

– Это Бланни Тэннисон.

– Дочь Роя Тэннисона? – переспросила та.

– Жена! – ответила Нан. – Она так молода, что годится ему во внучки.

Голдсмит поднял глаза, поправил очки на переносице и улыбнулся:

– Леди, через минуту я вами займусь.

– Понятное дело, – пробормотала Нан себе под нос. – Как только воздадите должное ее светлости.

Подавив смех, Саммер подошла к длинному стеклянному стеллажу, расположенному вдоль всей стены и принялась рассматривать коллекцию карманных часов, булавок для галстуков, серег, ожерелий и браслетов. Дора и Нан не переставали болтать.

– Некоторые говорят, что это была свадьба по расчету.

– Очевидно. Какая женщина в здравом уме выйдет замуж за старого козла?

– Я слышала, она очень несчастна.

– А что бы ты чувствовала на ее месте?

– Когда-то, еще в Лондоне, ее отец был партнером Роя. Поговаривают, что, выдав дочь замуж, он открыл себе путь в общество. Еще ходят слухи, что Теннисон только и мечтает о сыне, которому он сможет передать по наследству свои богатства.

– Нет ничего хуже, чем жить с тем, кого не любишь, – воскликнула Нан.

Саммер остановилась и посмотрела на подруг.

– Если ты думаешь, что слова Нан относились к тебе, то ты ошибаешься, – сказала Дора, подходя поближе.

– Конечно, нет, – сказала Нан. – Твои отношения с Сейбром. – Совсем другое дело!

– Разве? – спросила Саммер, ненавидя предательский румянец, выступавший на ее щеках. – Николас мог бы с вами и не согласиться. Он ясно сказал мне, что оставил меня здесь только потому, что у него не было другого выбора.

Девушка отвернулась, пытаясь стряхнуть с себя исподволь возникшее напряжение, но не смогла. Комната приобрела туманные очертания.

– Вы ищете что-нибудь особенное? – спросил ее мистер Голдсмит.

Саммер вытерла ладони о юбку и, сделав над собой усилие, улыбнулась.

– Я просто хотела спросить…

Голос ее замер, потому что глянув через плечо Бланни Тэннисон, она увидела рубин Николасв в ее затянутой в перчатку ладошке.

– Прямо не знаю, как быть, мистер Голдсмит. – Бланки говорила деланным «аристократическим» голосом. – Неплохая вещь… У меня есть красное платье – к нему этот рубин будет как нельзя кстати… Пожалуй, я возьму его!

– Нет! – воскликнула Саммер.

Бланки удивленно оглянулась, а Голдсмит снял очки.

– Приношу свои извинения… – поклонился он.

– Этот рубин принадлежит моему мужу!

– Милая дама, этот рубин принадлежит мне, – ответил ювелир. – Я купил его несколько дней назад.

– Да, муж продал его, чтобы выручить немного денег и купить мне платье…

– Вы жена Николаса Сейбра?

Саммер кивнула, не отрывая взгляда от рубина.

– Я пришла сюда чтобы выкупить его.

– Понимаю, – Голдсмит развел руками и обвел всех присутствующих виноватой улыбкой. – Похоже, возникла проблема. Миссис Тэннисон хочет купить булавку…

– Но она принадлежит моему мужу. Это его фамильная реликвия.

– Я очень вам сочувствую, миссис Сейбр. Если бы вы пришли несколькими минутами раньше…

Саммер повернулась к молодой жене Роя Тэннисона.

– Мадам, я была бы очень признательна, если бы вы решили не покупать эту булавку. Мне очень нужно выкупить ее…

Бланни долго смотрела на камень, перед тем, как снова повернуться к Саммер. Лицо ее было необыкновенно бледным.

Склонившись над прилавком, мистер Голдсмит нахмурился.

– Миссис Сейбр, извините за прямоту, но позвольте поинтересоваться, есть ли у вас деньги, чтобы расплатиться за покупку?

– Я надеялась, мы с вами придем к определенному соглашению и я смогу платить…

– Исключено! – ювелир покачал головой. – Миссис Тэннисон уже предложила мне большую сумму. Даже если она откажется, я не приму ваши условия.

– Но почему, скажите пожалуйста!

– Очень просто, мадам. Связываться с какаду – это риск, который я себе не могу позволить.

– Но я расплачиваюсь точно такими же деньгами, как и все остальные…

– Конечно, если эти деньги у вас есть. Бланки сделала нетерпеливый жест и поправила платье. Только тут Саммер заметила, что Бланни беременна.

– Заверните, пожалуйста, булавку, – велела она. – Я попрошу мужа заехать и расплатиться с вами позже.

Не глядя на Саммер, Голдсмит подхватил булавку и исчез за шторами.

Дора взяла Саммер под руку и они втроем покинули лавку. Целых два часа Дора и Нан делали все, чтобы отвлечь Саммер от происшедшего. Они побывали в магазинах белья и фарфора, попили чаю в вестибюле гостиницы, прогулялись по аллее, идущей вдоль берега Эйвон. Остановились и полюбовались коллекцией птиц, выставленной на продажу птицеловом. Главной достопримечательностью коллекции был огромный какаду – совершенно белый, с уродливой головой и большими красными кругами вокруг глаз. Птица раскачивалась на своей жердочке и орала: «О, это не есть хорошо! иди-ка сюда, прелесть, и дай нам немного виски!»

Саммер засмеялась.

– Пожалуй, мне стоит купить его. А если Николас спросит, зачем я это сделала, я скажу, что мне нужна компания на то время, пока он занимается своими овцами.

В гостиницу они вернулись уже к вечеру. Арни и Дэн, с которыми остались все тринадцать детей Джонсонов и Шарки, едва дышали от изнеможения. Им уже давно не терпелось присоединиться к друзьям, отправившимся в пивную.

– Еще минут пятнадцать, и они бы не выдержали, – заметила Нан, глядя вслед мужу.

Из пивной донесся взрыв смеха. Почти в ту же секунду на улицу вывалилась пара пьяных, шатающихся мужиков, за которыми, с визгом и хихиканьем следовали две раскрашенные, крикливо одетые женщины.

– Да, – сказала Дора, – кружка пива и бабенка – вот все, что надо мужчине.

– Ну, дай им немного расслабиться за кружкой пива. – улыбнулась Нан. – Им не часто представляется такая возможность.

Саммер с трепетом открывала дверь в свою комнату, но Сейбра там не было. Как глупо с ее стороны было рассчитывать, что он уже вернулся. Вряд ли он стал бы сидеть в комнате и, считая секунды, ожидать ее прихода.

Она подошла к окну и посмотрела в сторону пивной. Интересно, там ли Николас?

Наверное, там. Пьет, волочится за шлюхами и все такое…

Девушка вздохнула и улеглась на кровать. И почему она сокрушается, будто потеряла последнего друга?

– Ты знаешь, почему, Саммер 0'Нейл Сейбр, – сказала она самой себе вслух. – Ты надеялась, что он станет оказывать тебе знаки внимания, а он ведет себя так, как будто в ваших отношениях ничего не изменилось. Он веселится, транжирит деньги на эль, потаскух, и ему все равно, что ты скучаешь здесь, одна, в темной комнате и твое сердце разрывается от неразделенной любви.

А тут еще это замечание Нан в лавке Голдсмита. «Нет ничего хуже, чем жить с тем, кого не любишь».

Не относится ли это к ней? Не превратила ли она жизнь Сейбра в ад?

В коридоре раздались шаги. Сердце девушки забилось, она вскочила, пригладила волосы, расправила юбку и замерла. Тяжелая поступь громом отдавалась в ее ушах.

Но что это? Дверь соседней комнаты отворилась и снова захлопнулась. Все стихло.

Саммер тяжело опустилась на кровать.

Она проснулась от грома выстрелов в кромешной темноте. Выглянув в окно, Саммер увидела, что по мощеной улице взад и вперед носятся всадники, палящие в воздух. Там и сям на мостовой валялись неподвижные люди. Многие из них все еще сжимали в руках кружки. Женщин видно не было. Саммер не удивилась этому. Какая женщина станет ввязываться в подобную заваруху и рисковать своей жизнью?

Откуда-то пахло едой и девушке невыносимо захотелось поесть. Запахи, доносившиеся с нижнего этажа искушали ее.

– И где только тебя носит, Сейбр? – произнесла она вслух.

Через полчаса терпение ее истощилось. Открыв сундук, она достала платье цвета лаванды, которое ей купил Николас, и стала укладывать волосы в высокую прическу. Платье она надевала довольно долго: слишком много маленьких пуговок пришлось самой застегивать на спине. Наконец, она справилась с пуговицами и уже выходила из комнаты, когда одна из дверей, выходящих в общий коридор распахнулась и оттуда появился Шон 0'Коннелл.

– Какая приятная встреча! – воскликнул он. – Ты отлично выглядишь!

Нахмурившись в знак недовольства, Саммер захлопнула дверь и молча начала спускаться по лестнице.

– Ну! – Шон побежал вслед за ней и взял ее за руку. – Разве так симпатичной молодой женщине пристало приветствовать старого знакомого?

– Я что-то не вижу друзей поблизости, – холодно ответила девушка. – Передо мной стоит предатель, готовый пожертвовать своими принципами и чужими человеческими жизнями, лишь бы получить выгоду.

Шон присвистнул и отступил на шаг назад.

Саммер грозно сверкнула глазами:

– Тебя надо было бы измазать в дегте, вывалять в перьях и выпорот кнутом. Ты разбойник, Шон 0'Коннелл, и я не желаю тебя видеть. Человек, разрушающий то, что сделал другой, напоминает зверя. Человек, который лошадью давит детей, резвящихся на лугу…

– Эй, подожди-ка немного. К этому я не имею никакого отношения, – с жаром сказал Шон.

– Бог мой! Ты еще и лжец! – Саммер уже хотела уйти, но Шон снова схватил ее за руку.

– Я же говорю тебе, девочка, что не имею ничего общего с теми, кто напал на вас прошлым воскресеньем. В это время я сидел здесь, в Крайстчерче. Можешь спросить отца Мак-Клари. Поверь, кроме меня, есть много других людей, имеющих зуб на какаду!

– Враждовать надо не с какаду, а с правительством, которое продает им землю. В отличие от вас, какаду не нарушают законов. А вы? Вваливаетесь в дом к человеку, избиваете его и дотла сжигаете его мечты. Ты уверяешь, что не враждуешь с женщинами и детьми. Но кому же, как не им, вы делаете больно? – Девушка изо всех сил двинула 0'Коннелла по плечу. – Я думала, что мы друзья…

– Но мы и на самом деле друзья, – ответил он тихо.

– Но кто же, как не ты, привел этих негодяев в мой дом? Они избили моего мужа и чуть не сожгли Фрэнка!

– Если ты дашь мне возможность объяснить…

– Объяснения ничего не изменят. Ты уже сделал то, что сделал.

– Поверь, с той самой ночи я отстранился от деятельности Клана. Ты можешь мне не верить, но многие из нас уже устали от безобразий, которые устраивает Тэннисон.

Саммер недоверчиво покачала головой и вновь пошла по лестнице. Шон двинулся за ней.

В обеденном зале было полно народу, люди ждали своей очереди, потому что все столы были заняты. В основном здесь были семейные пары. Саммер печально посмотрела на них.

– Буду польщен, если ты согласишься поужинать вместе со мной, – прошептал ей Шон через плечо. – У меня заказан столик.

Девушка повернулась к нему и резко начала:

– Шон 0'Коннелл, даже если бы ты был последним человеком, оставшимся на земле…

– Ты голодна? – прервал он ее. – Разве нет? Поверь, раньше полуночи ты не пробьешься к столу. – Появившийся официант выкрикнул имя Шона. Не дожидаясь ответа Саммер, он взял ее под руку и подвел к столу, приятно улыбаясь и галантно отодвигая стул. Шон был гладко выбрит и со вкусом одет.

Оглядев комнату и заметив несколько взглядов, брошенных в ее сторону, Саммер пробормотала:

– Бог мой, я чувствую себя каким-то Иудой…

Шон играл ножом и вилкой, изучая лицо Саммер.

– Что же, мы так и будем сидеть друг против друга и молчать?

– Единственное, что меня сейчас интересует, это то, как ты умудрился связаться с Роем Тэннисоном.

Горькая улыбка искривила рот Шона 0'Коннелла.

– На наших холмах нет ни одного фермера, который бы не одалживал у него денег. Рой держит на заметке все наше имущество, от овец, до сельскохозяйственных инструментов. В течение долгих лет он, с помощью долговой узды, управлял местными фермерами. И вдруг появляется группа независимых людей, не желающих, чтобы он ими манипулировал. Он по привычке сначала предложил им денег, но они отказались. Какаду были очень бедны, но очень горды. Вскоре несколько раздосадованных фермеров, жалуются Рою, что какаду скупили лучшие земли. Я тоже жаловался. Именно этими жалобами он и воспользовался в качестве предлога для объявления войны. Ну а когда мы заявили, что нам не нравятся его методы, он принялся извиняться, уверяя, что всего лишь хотел оказать поддержку и помощь друзьям, уберечь их от неприятностей.

– Но если ты все знаешь, если ты на нашей стороне, то почему не помогаешь нам добиться справедливости у властей?

– Неужели ты всерьез полагаешь, что власти наших краев неподкупны? – Шон откинулся в кресле. – Не спорю, я виноват в той беде, которая обрушилась на какаду. Но наши власти тоже виноваты в этом.

– Я знаю, твоя жена была влюблена в Николаса.

– Опять пошли слухи?

– Шон, я убеждена, что Николас не сделал ничего дурного твоей жене. Несомненно, он не ответил на ее чувства. Я больше чем уверена, что он не способен…

– Не способен? На что, девочка?

Саммер молча тряхнула головой, чтобы скрыть смущение.

– Он не способен полюбить женщину? Ты это имеешь в виду? – Шон слабо улыбнулся. – Если это может служить каким-то утешением, то я и сам был большим гулякой до того, как встретил Колин. Я тоже не верил в семейную жизнь. Но встретив ее… – Шон вздохнул. – Я изменился, но, видимо, недостаточно. Я пытался произвести на нее впечатление своим богатством и забыл, что женщина создана для того, чтобы быть любимой, желанной. Все эти чувства я хранил в себе – он слегка коснулся груди, – но был слишком горд, чтобы высказывать их. И весь остаток жизни это будет давить на мою совесть. Боже, если когда-либо я встречу девушку, которую полюблю так же, как Колин, меня уже не охватит сомнение, и я сумею доказать ей, что для меня она – самая желанная женщина на земле.

Саммер заглянула в его грустные глаза и подумала, что, пожалуй, изменит свое мнение о нем.

Пару часов спустя Шон проводил Саммер до ее комнаты. Он оставался в коридоре, пока она не закрыла за собой дверь. Уставшая, с закрытыми глазами она прислонилась к стене, ожидая, когда захлопнется дверь в комнату Шона. Открыв глаза, она была немало удивлена, заметив на фоне окна темный силуэт своего мужа.

– Бог мой! – прижала она руки к груди. – Ты меня до смерти перепугал. Почему ты сидишь в темноте?

Ник ничего не ответил и только повернулся к ней лицом.

– Ты давно вернулся?

– Довольно давно, – голос его звучал спокойно и ровно. Его пиджак и галстук валялись на полу. Рубашка, расстегнутая до пупка, выбилась из-за пояса.

– Где ты была? – спросил он таким тоном, что Саммер не на шутку встревожилась.

Он явно знал, где она была. Похоже, он видел ее с Шоном, а сейчас пытается поймать на лжи.

Высоко подняв подбородок, она набрала побольше воздуха в легкие и ответила:

– Я ужинала…

– Одна?

– С Шоном 0'Коннеллом.

Ник никак не отреагировал.

Саммер попыталась разжечь лампу. Ей не нравилось разговаривать с тенью, особенно когда от этой тени расходились волны ярости, которые она ощущала почти физически. Николас преградил ей дорогу.

– Никогда больше не появляйся в его обществе, иначе…

– Вот как? – воскликнула она, не испытывая ни боли, ни страха, ни огорчения. – Как ты смеешь указывать мне, что я могу делать, а что не могу? Посмотри лучше на себя самого! Может, ты скажешь мне, что все это время провел не в пивной, накачивая себя элем и волочась за шлюхами? – Саммер смело смотрела Нику прямо в глаза. – Даже не пытайтесь это отрицать, мистер Сейбр! От тебя за километр несет элем и дешевыми духами. А в каком виде твоя одежда? Ты, наверное, раза два уже снимал и снова надевал ее, пока я томилась ожиданием в этой темной комнате!

Злость и боль окончательно захлестнули девушку, и она дала ему пощечину. Сейбр резко схватил ее за руку, сильно встряхнул и прижал к себе. На губах его играла недобрая усмешка.

– Ты права, ирландка, я был в пивной… Я пошел туда, чтобы позабыть о тебе, в надежде напиться и натрахаться. Я хотел доказать самому себе, что не придаю никакого значения клятве, которой, кстати, никогда не давал, что ты для меня ничего не значишь… – он вплотную приблизил к ней свое лицо. – Но странно, кто-то все время как будто нашептывал мне, что ты моя настоящая жена, что ты ждешь меня, что ты любишь… И чем больше я пьянел, тем яснее понимал, что стоит мне сейчас трахнуться со шлюхой, и я паду в своих собственных глазах.

Он медленно подвел ее к стене.

– А знаешь, что было потом? – Ник перешел на шепот. – Я стал сравнивать потаскух с тобой. Все в них вызывало во мне отвращение, даже их запах. Тогда я вернулся в гостиницу, все мои чувства перемешались, переплелись в один комок, застрявший у меня внутри. Мне стало стыдно, что я оставил тебя здесь одну. Я надеялся сказать тебе об этом. И что же я увидел? Ты, надев платье, которое я тебе подарил, сидишь и ужинаешь с человеком, унизившим меня, пытавшимся поджечь мой дом…

Я хотел убить вас обоих. Я два часа стоял здесь в темноте и представлял себе, как я это сделаю и удеру. Я мучил себя картинами, как ты возвращаешься сюда с растрепанными волосами, со следами его поцелуев на губах, с тем особым румянцем на щеках, который появляется у тебя, когда ты достигаешь блаженства. Боже, я думал, что сойду с ума. Если бы ты сейчас солгала мне, я не смог бы ручаться за свои действия…

Он медленно опустил руку ей на грудь и стал целовать ее виски – нежно, очень нежно – затем дотронулся губами до ее век, до щек, уголка ее губ. Саммер задрожала, но не от страха или злости, а от всепоглощающего желания, лишившего ее дара речи.

– Стоило тебе войти в комнату, как мои мысли об убийстве превратились в желание снова погрузиться в твою плоть. – Ник поднял ей юбку и коснулся нежной ее кожи. – Я свинья, что оставил тебя здесь, – прошептал он. – Извини меня. Я признаюсь, что еще не знаю самого главного, что должен знать муж. – Он слегка дунул ей в ухо, и колени ее подкосились. – Возможно, теперь я повзрослел, и уже могу взять на себя ответственность, как ты думаешь? Я не хочу больше причинять тебе боль. Пожалуйста, обними меня. Я хочу заниматься с тобой любовью всю ночь напролет…

Разве могла Саммер отказать ему? Вот что сводило ее с ума целый день! Оказывается, она ужасно хотела снова оказаться с ним вместе…

Слившись с Саммер в страстном поцелуе, Ник, похоже, потерял над собой всякий контроль. Руки его беспорядочно метались по ее телу, вытворяя с ним нечто удивительное. Невольный крик вырвался из ее груди. Она даже не предполагала, что прикосновение мужчины может быть таким прекрасным.

Он целовал ее до тех пор, пока она, почти уже бездыханная, не ощутила, что огонь, разожженный им, охватил все ее тело.

– Как ты прекрасна, – прошептал он и уткнулся лицом ей в плечо. Руки его скользнули вниз, неожиданным рывком он приподнял ее и вошел в ее плоть. Вскрикнув Саммер уцепилась руками за плечи Ника, а ногами обвила его бедра. Огненные стрелы, загадочные огненные стрелы пронзали Саммер и наполняли ее существо райским наслаждением. Любовники буквально растворились друг в друге. Окружающий мир совсем перестал существовать для них, когда последний толчок сотряс ее, в оба они в полном изнеможении прислонились к стене.

Где-то в коридоре открылась и закрылась дверь, рассмеялась женщина, раскапризничался ребенок. Николас медленно опустил Саммер на пол, и в его лице мелькнуло что-то первобытное – в глазах сверкала жажда обладания…

– Ты любишь меня, почему ты не хочешь этого признать? – спросила она.

– Желать кого-то и любить – разные вещи, ирландочка. Не путай эти два понятия.

Девушка внимательно всмотрелась в лицо любимого и увидела, что уголки его губ слегка подрагивают, лучше всяких слов выражая его сокровенные чувства.

– Так отпусти меня, раз ты меня не любишь, – прошептала она. – Я сама найду человека, который полюбит меня. Ник рассмеялся.

– Только через мой труп, – сказал он устало. – Только через мой труп, ирландочка. И твой…