Текст книги "Мэгги по книжке"

– И я выпью за это, – провозгласила Берни, ухватив очередной скотч с подноса. – Вот теперь достаточно. Гарсон, сильвупле, или как там.

Глава 4

Для каждого писателя найдется ассоциация. Ассоциация готического романа, ассоциация научных фантастов, ассоциация литературных жанров (у них на завтрак подают маленькие сэндвичи без корочек).

У авторов любовных романов также есть ассоциации, их около двенадцати. (Чем больше щин в группе, тем больше групп приходится на каждую из них. Пережитки скаутского движения и, может, общая душевая в спортивном зале.) Эти ассоциации разнообразны и похожи одновременно. Одни предназначены для писателей, выпустивших книгу. Другие – для стремящихся к публикации (главное, не называть их «неопубликованными», а тем более «будущими писателями»). Некоторые объединяют не только писателей, но и читателей или фанатов. Если вы не нашли себе подходящую группу среди любовных романистов, значит, просто плохо искали.

Тысячи и тысячи опубликованных, ждущих публикации запойных читателей и порой жалких типов состояли в самой крупной ассоциации авторов романов, именуемой ГиТЛЭР – Гильдия творцов любовно-эротических романов. И приглашали их туда не просто так.

Ведь кто-то же должен проводить ежегодную конференцию.

В этом году Банни Уилкинсон была председателем конференции и чертовски хорошим организатором. К счастью, ей ни разу не пришло в голову, что месяцы, посвященные организации конференции, отняли у нее время заниматься семейной романтической сагой «Пламенеющий цветок Шеннона». В прошлом году она была председателем конкурса, это заняло целых три месяца, за которые она могла бы наконец-то завершить книгу, о которой говорила вот уже шесть долгих лет.

Но нет, этого ей в голову не приходило. Будучи председателем ассоциации, она лично знала всех редакторов. И агентов. И опубликованных писателей. Связи – вот что это значило. То есть проблем с публикацией не будет. И все об этом знали.

Вот почему Банни старательно мелькала в фойе отеля «Мариотт», встречая гостей. Она негодовала и восторгалась, юлила и сплетничала.

Она уже заграбастала приглашения на коктейли от каждого из крупных издательств, участвующих в конференции, не считая договоренности о встрече с Мелиссой Блэр, одним из ведущих агентов страны. Полдюжины копий первых четырехсот трепещущих страниц саги лежали в номере Банни, готовые перекочевать в руки одного из самых влиятельных людей книжной индустрии. Все согласятся посмотреть ее работу. И сейчас она собиралась в этом удостовериться.

В среду утром фойе гостиницы наводнили гости, и Банни хмурилась, понимая, что больше всего шума исходит от членов ее ассоциации. Они регистрировались, интересовались, кто еще прибыл. Общались, трещали без умолку и тем самым нарушали ее планы.

– Дамы, дамы, прошу внимания! – браслеты на руках Банни зазвенели, будто школьные колокольчики, призывающие класс к порядку. – У нас целых пять дней на приятные беседы и встречи с друзьями. А сейчас всем нужно разойтись, договорились?

Она взглянула на золотые с бриллиантами часы на левом запястье (ждать публикации не так уж и плохо, если твой муж президент компании, внесенной журналом «Форчун» в список пятисот наиболее процветающих).

– Дамы, сейчас три часа, на этаже, где проводится конференция, вас ждут напитки и закуски, все бесплатно. Да, и еще для тех, кто желает подать рукописи на рассмотрение издательств: открыт пресс-зал. Кажется, я видела репортера из «Пипл», который изучал пакеты, которые там оставили самые предприимчивые из вас.

Чтобы пересечь Красное море, Моисею понадобилась помощь Бога. Но Моисей был любителем, а Банни Уилкинсон – профессионалом. Толпа немедленно начала редеть.

Но неожиданно эта толпа превратилась в стадо.

– Это она! Это же она! – выкрикнул кто-то, указывая за спину Банни. – Господи, она же просто прелесть!

Банни наблюдала, как читатели и фанаты впали в экстаз и начали вытаскивать из сумочек ручки и экземпляры книги. Писатели из ассоциации вдруг оказались позабыты, им оставалось либо заявить потерянной аудитории, что у них появились неотложные дела, либо присоединиться к ее поклонникам.

Когда-нибудь я окажусь на ее месте, подумала Банни. Она расправила плечи и приготовилась приветствовать звезду. Изобразила широчайшую улыбку, раскрыла объятия и радостно произнесла:

– Венера Бут Симмонс! Я так рада видеть вас!

Тут кто-то коснулся плеча Банни, и она недовольно обернулась.

– Извините, мне показалось, что вы из организаторов, – произнесла молодая дама, указывая на карточку с именем и красную ленту, означающую, что Банни три года подряд была финалисткой конкурса будущих писателей (и голубую от местного филиала, королевскую пурпурную за пять лет на руководящей должности, серебряную брошь за организаторскую деятельность, маленький золотой медальон, провозглашающий, что она председатель конференции, – еще одна лента, и Банни вполне сошла бы за русского комиссара). – Не подскажете, где проходит конференция ГиТЛЭР?

– Вы из новеньких, дорогая, или уже публиковались? Полагаю, новенькая? – Банни надела дежурную улыбку. Она прошла курс по самореализации в местном колледже и усвоила основную мысль: пусть улыбка станет твоим зонтиком, и ты всегда будешь побеждать.

– Вообще-то я публиковалась, – дама поморщилась при этих словах. – Я – Мэгги Келли, то есть Клео Дули, а до этого была Алисией Тейт Эванс, по крайней мере, это имя стоит в членской карточке. В общем, я – Клео Дули, но на самом деле Мэгги Келли.

– Вот и хорошо. Каждый должен кем-то быть, – Банни похлопала ее по руке. – Регистрация участников проходит этажом ниже. Прошу меня извинить, я должна вас покинуть – только что прибыл главный докладчик конференции. Венера! Привет! Это я, Банни!

Мэгги вздохнула. Она в гостинице только две минуты, а уже из сотен женщин, прибывших на конференцию, притянула самую противную. Теперь еще и Венера. Какая там была вероятность? И что дальше? Может, выцарапать ей глаза и успокоиться?

Она посмотрела вперед, изо всех сил стараясь не кривить губы при виде Венеры Бут Симмонс во всем блеске писательской славы. Как всякую акулу, ее сопровождали рыбы-прилипалы, когда она, раскрыв объятия, шла навстречу улыбающейся даме с лентами. А перед ней катилась убойная волна парфюма, способная остановить пулю из «Магнума-357».

Увидев, что администратор открывает новое окошко, Мэгги ринулась туда, надеясь исчезнуть из фойе до того, как ее заметит Венера. И до того, как Сен-Жюст и Стерлинг закончат возиться с горой багажа и появятся, привлекая всеобщее внимание. Вернее, Сен-Жюст привлечет внимание. Это ему удается без особых усилий.

К сожалению, окошко находилось не слишком далеко от Банни и Венеры, так что Мэгги видела их и слышала разговор.

– Дамы, дамы, не толпитесь, – затараторила Банни, отгоняя поклонниц Венеры. – Не забывайте, наверху вас ждет пресса!

Даже самые недогадливые поняли, что если в Венеру вцепилась Банни, то им здесь делать нечего, и толпа начала рассасываться.

– О Банни, благодарю за спасение. И как приятно наконец увидеть вас, а не только услышать по телефону, – выдохнула Венера, возложив руки на плечи Банни (видимо, чтобы та не увернулась от волны «Армани»), и расцеловалась с нею. – Шофер так долго вез меня от Хэмптонса, и по дороге мне успели дважды позвонить в лимузин – просили дать интервью на радио. Я просто без сил!

Надеюсь, мой номер готов, дорогая? Умоляю, скажите, что он готов.

– Конечно, конечно, все как вы хотели, и еще подарки от ГиТЛЭРа, ведь вы наш главный докладчик. Вы зарегистрировались?

– С такой-то очередью? – Венера округлила глаза. – Это невозможно. Хотя вроде немного рассосалось. Боже, я так измотана.

– Ничего, я об этом позабочусь. Думаю, никто не возразит, если я проведу вас вперед без очереди.

Мэгги быстро отвернулась и вцепилась обеими руками в стойку, с нетерпением ожидая, когда клерк возьмет ее карточку. Эта женщина все еще надевала наушники и стучала по клавиатуре длиннющими ногтями с нарисованными на них американскими флагами. Едва сдерживаясь, чтобы не произнести вслух то, о чем думала (скорее, скорее, скорее же!), Мэгги сделала вид, будто не чувствует прикосновения к плечу.

– Простите, вы не будете против, если мы проскользнем вперед вас?

Мэгги обернулась, скосив сердито прищуренные глаза, и воззрилась на болтливую крольчиху.

– Буду.

Затем перевела взгляд за ее плечо и скорчила милую улыбку. Сегодня ее день, сегодня, черт возьми, чревовещатель заговорит сам за себя.

– О, привет, Вера, как дела? Давно не виделись, еще с тех пор, как тебя выставили с поминок Кёрка. Леди Шпилька это так расписала в своем обзоре, просто ужас.

Венера, улыбка которой угасла, когда Мэгги назвала ее Верой, снова засияла.

– Ах, ну да… Я нахожу это весьма забавным, – проворковала она, порылась в сумочке и извлекла оттуда ярко-красный значок с белой надписью. – Вот что я придумала. Мэгги взяла значок и прочла:

– «Меня отделала Леди Шпилька». Забавно.

– Если вам дали лимон – превратите его в лимонад. Хотя этот клуб, увы, не такой уж и маленький. Я разослала значок всем, кого обругала эта кошмарная дамочка. И, кстати, на этой неделе у нас клубный обед. А это членский знак. Такой уже носят человек семь из списка бестселлеров «Нью-Йорк Тайме». Нет-нет, – покачала она головой, когда Мэгги хотела вернуть значок. – Оставь себе. Ты ведь тоже пала жертвой ее гнева?

– Если честно, то нет, – ответила Мэгги, настойчиво вернув значок. – Извини.

– Жаль, ведь пока тебя не отругает Леди Шпилька, ты никто. Ну, ладно, – Венера пожала плечами (у нее сорок второй размер одежды, а грудь раньше была вообще нулевого). – Ничего, дорогая, тебе тоже повезет. Не грусти. Ой, смотрите, какой ковбой, – она указала куда-то влево. – Банни, я не знала, что конкурс «Лицо с обложки» начнется сегодня.

– Сегодня нет никаких конкурсов, – ответила та, наблюдая за ковбоем, который с фотографией в руках прошел через фойе, вглядываясь в лицо каждому. Без сомнений, он кого-то искал. Высокий, пузатый, в кожаных штанах, джинсовой рубахе и кожаном жилете. А свою огромную шляпу он мог бы использовать в качестве лодки, случись в гостинице наводнение.

– Вряд ли это конкурсант – он слишком жирный, – заметила Банни.

– Кстати, он идет к нам. Очередной поклонник, Вера? – Мэгги быстро расписалась в регистрационном журнале и спрятала карточку в сумку.

– Дорогая, тебе надо срочно поесть. Когда ты голодна, то просто невыносима, насколько я помню. Понятия не имею, кто это. Привет, ковбой! – Венера мило улыбнулась, когда ковбой остановился напротив нее.

В этом вся Венера. Неважно, какой мужик – толстый, тощий, урод, красавец, – она расплывалась в улыбке.

Ковбой посмотрел на фото, приподнял шляпу и спросил, глядя на Венеру:

– Вы Венера Бут Симмонс, мэм?

– Да, это я, – она победно взглянула на Мэгги, как бы говоря – вот видишь, как я популярна!

– В таком случае, мэм… – ковбой выпрямился, втянул живот и быстро подхватил пояс с пистолетами, который чуть не свалился. – Это посвящается вам.

Он запихал фото в карман и достал желтый бланк, похожий на телеграмму. Порылся в штанах еще немного и извлек камертон. Подул в него пару раз, настраиваясь, затем прочистил горло и заголосил на мотив «С днем рожденья тебя!»:

Венера Симмонс, ля-ля, Венера Симмонс, ля-ля, Прочь из города, Симмонс, А то грохнут тебя.

И прежде чем Мэгги подумала, что стишок паршивый, ковбой вытащил кольт, навел его на Венеру и спустил курок. Из дула выпал красный флажок с надписью: «Бах! Ты убит».

Ковбой радостно ухмыльнулся и протянул лапу за чаевыми. Мэгги едва успела подхватить Банни, которая грохнулась в обморок. Тем временем ковбой, не дождавшись чаевых, развернулся и направился к выходу. Мэгги сгрузила Банни на руки Венере и ринулась за ним.

– Придержи коня, ковбой! – она схватила его за рукав. – Кто тебя нанял?

– Мэм, – он прикоснулся к шляпе, – я понятия не имею, кто вас разыграл. Я просто актер.

– Да, да, ты актер, ничего удивительного. В этом городе все актеры. И у тебя здорово получилось, честно. А теперь скажи, кто тебя нанял?

Ковбой снял шляпу и отбросил со лба пепельно-русые волосы, в которых светлели мелированные золотистые пряди.

– Черт меня дери, мэм, если я знаю. Я работаю в «Заброшенном ранчо». Контракты заключает мой агент, и мы хорошо знаем свое дело. До Бродвея, конечно, далеко, но все же неплохо.

– Не сомневаюсь, – Мэгги все еще держала его за рукав. – Но кто-то же тебя нанял. Между прочим, это было совсем не смешно, тебе не кажется?

– Ну, в общем, нет, – пожал плечами ковбой. – Да мне по фигу. Принесли конверт, в нем фотка этой дамы, пистолет, текст и Бен Франклин. Я ни за что не откажусь от ста баксов.

Увидев, что к ней направляются Сен-Жюст и Стерлинг, Мэгги отпустила актера.

– Ладно, иди.

– Как будто я раньше не мог уйти, – хмыкнул тот.

– Нет, потому что мое колено врезалось бы тебе точнехонько между ног. А теперь вали, козел, – шикнула Мэгги, заметив, что Сен-Жюст остановился и смотрит на нее, удивленно подняв бровь.

– Ты общаешься со странными людьми, – заметил он, глядя вслед ковбою, который почти бежал к лифту. – А что у него на ногах?

– Ковбойские штаны, – Мэгги улыбнулась Стерлингу, который, открыв рот, с восторгом взирал на стеклянные лифты, люстры, а также разодетых и надушенных дам. – Кто-то жестоко пошутил над Венерой Симмонс.

– Это была не ты? – с деланым удивлением проговорил Сен-Жюст. – Но не переживай, мне кажется, ты просто пока не думала об этом.

– Очень смешно, Алекс. Сейчас просто лопну от смеха. С регистрацией сложностей не было? Где багаж?

– Наши вещи, моя дорогая, доставляют в номер, и нам стоит проследовать туда же, чтобы открыть дверь.

– Как ты умудрился это провернуть? Ты же не знал, какая у нас комната, – Мэгги показала электронные ключи. – Я их только получила.

– Я не знал. Просто назвал клерку твое имя, он бросился к компьютеру и все сделал. Хочешь, чтобы я уточнил? – Сен-Жюст бросил взгляд на стойку администратора.

– Не обязательно. Ты, скорее всего, вел себя как напыщенный зануда, и бедный клерк готов был сделать что угодно, лишь бы избавиться от тебя. Стерлинг, Алекс вел себя как напыщенный зануда?

Стерлинг слегка порозовел и отвел глаза.

– Он начал давать подробные инструкции по поводу багажа и того, как с ним обращаться. Особенно с тем саквояжем, в котором находится его шляпа. Так что, пожалуй, он вел себя… несколько высокомерно. Прости, Сен-Жюст, но Мэгги спросила.

– Да, конечно, тогда у меня тоже вопрос к Мэгги. Дорогая, почему уводят это несчастное бледное создание? Мне будет крайне приятно услышать, что ты ее не избила. Я знаю, ты не хотела сюда ехать, но жестокость ни к чему.

Мэгги проводила взглядом Банни, которую под руки вели к дивану около регистрационной стойки.

– Ей стало плохо, когда ковбой выстрелил в Венеру.

– Конечно же, стало, – мягко произнес Сен-Жюст и указал тростью на Венеру, которую окружила стайка кудахчущих поклонниц. – Насколько я понял, он промахнулся.

– Я бы так не сказала, – Мэгги посмотрела на Венеру. Та улыбалась, но губы у нее побелели, и она все время хваталась за сердце (хотя как она могла ощутить его под силиконом?). Мэгги не любила Венеру, но жалела бывшую подругу Веру. – Ненавижу розыгрыши, – резюмировала Мэгги.

– Я это вспомню, когда в следующий раз у меня возникнет искушение насыпать соль в сахарницу, – Сен-Жюст подал ей руку. – Пойдем. Если не возражаешь, я хочу поскорее зарегистрироваться на конкурс «Лицо с обложки». – Мари-Луиза, ты готова?

Мэгги замерла и отдернула руку.

– Луза? Ты с ума сошел? Где она? – она огляделась, ожидая увидеть девчонку в пестрых тряпках и утыканную пирсингом.

– Вон она, сидит на том диване, только что приехала, – Сен-Жюст повернул голову направо.

– Я ее не вижу. Там только… Ни хрена себе!

– Мне чрезвычайно неприятно столь вульгарное просторечие, и лишь потому, что драгоценная Мари-Луиза выражается подобным образом, я отвечу – еще как хрена. Ты одобряешь?

Мари-Луиза поднялась им навстречу и одернула короткую юбку бледно-розового костюма. Пиджак тоже был коротким.

Ее ноги в этом наряде казались бесконечно длинными, хотя она была не выше пяти футов ростом. Короткие, почти черные волнистые волосы обрамляли нежное мальчишеское лицо. Туфли были на трехдюймовых шпильках, и когда Мари-Луиза шла к ним, то споткнулась лишь раз. Она улыбнулась Сен-Жюсту пухлыми розовыми губами, а ее фиалковые глаза были накрашены столь искусно, что казалось, будто макияжа нет вовсе.

Конечно, всем бы такие ресницы.

– Луза? – у нее на шее Мэгги увидела свою золотую цепочку – подарок на прошлый день рождения. – Что это все значит?

– Мари-Луиза – правда, звучит солидно? – примет участие в конкурсе «Лицо с обложки», а заодно, раз уж она здесь, и в конкурсе костюмов. Носокс раздобыл для нее великолепное платье. Когда она выиграет главный приз, то сможет оплатить учебу в университете. Чудесно, не так ли?

– Расточительство, – Мэгги опознала свою новую сумочку, которая висела на плече девушки. – Скажи-ка, твоя юная протеже будет жить с нами?

– О Мэгги, ты, как всегда, проницательна. Не пора ли нам подняться в номер? Ты ведь помнишь о багаже?

– Кстати, о багаже… Не сама ли она это подстроила? – задумчиво произнесла Мэгги, опять посмотрев на Венеру.

– Как это ни прискорбно, я плохо осведомлен о подробностях происшествия. Тем не менее задал бы вопрос – зачем мисс Симпсон нанимать кого-то для подобных розыгрышей?

Мэгги кивнула.

– Действительно, зачем? Можно подумать, у Венеры появился враг.

– Кто-то, кроме тебя? – саркастически заметил Сен-Жюст и нажал тростью кнопку вызова лифта.

Сен-Жюст расхаживал по люксу. Время от времени он рассеянно проводил рукой по клавишам сияющего черного рояля и старался сохранить невозмутимый вид, притворяясь, что его нисколько не впечатлили размеры номера и прекрасный вид из окна.

Им со Стерлингом пришлось спать в одной комнате, поскольку Мэгги наотрез отказалась поселиться с Мари-Луизой. Иногда она бывает ужасно упрямой и несговорчивой. Конечно, они со Стерлингом уже три месяца жили в ее квартире…

Кстати…

Он постучал в открытую дверь спальни Мэгги и вошел, застав ее за распаковкой чемоданов.

– Я должен тебе кое-что сказать, – Сен-Жюст заметил, как она быстро захлопнула чемодан с нижним бельем.

– Прежде всего, я жду извинений, – она сердито сдула прядь волос с лица.

– За что?

– За то, что притащил Мари-Луизу, не предупредив меня. За то, что без разрешения шарил по моим шкафам. За то, что подписал меня на эту дурацкую конференцию без моего согласия. Я здесь только двадцать минут – и уже всех ненавижу.

– В этом случае, – Сен-Жюст церемонно поклонился, – приношу искренние, глубочайшие извинения. Не желаешь ли выслушать меня? Уверен, тебя это порадует.

– Сейчас меня больше всего порадовала бы пепельница. Здесь можно курить?

– Понятия не имею. Разве нет?

– Теперь – да, – Мэгги закурила и отправилась в ванную, чтобы налить в стакан воды. Какая изобретательная! Из ванной она вышла, почти успокоившись. – О чем ты хотел поговорить?

– Ну что ж, – Сен-Жюст уселся в довольно неудобное кресло и положил ногу на ногу. – Ты, конечно, помнишь миссис Голдблюм?

– Айрин Голдблюм – моя соседка через коридор. А что?

Сен-Жюст сцепил руки на коленях и взглянул на нее.

– Стерлинг частенько с ней беседует, и она угощает его чаем с кокосовым печеньем. Они подружились. Сегодня Стерлинг узнал, что на миссис Голдблюм снизошла небесная благодать.

– Она что – умерла? – Мэгги села на кровать.

– Я сначала тоже так подумал, но Стерлинг объяснил, что одинокая сестра миссис Голдблюм пригласила ее к себе на неопределенное время, в местечко под названием Бока-Ратон.

– Она переезжает во Флориду? Слава богу, а то ты меня напугал до полусмерти.

– Это еще не все, – Сен-Жюст поднялся и начал ходить по комнате. – Дело в том, что пока ты сегодня была у парикмахера, я зашел к миссис Голдблюм пожелать ей счастливого пути. Мы разговорились, и… Скажи, пожалуйста, регулирование арендной платы?..

– У нее есть право регулирования арендной платы? Круто!

– То же самое сказал Носокс. Она не возьмет много за аренду, к тому же оставит мебель, весь этот прелестный антиквариат. Должен признать, сделка удачная для всех нас.

Сен-Жюст подождал, пока Мэгги переварит его слова.

– Вы субарендовали ее квартиру?

– Скорее, мы присматриваем за ее квартирой. Кажется, это так называется. Сделка неофициальная, на словах. Похоже, покойный Гарри Голдблюм научил жену не подписывать никаких бумаг, которые могут обернуться выгодой не только для нее.

– Носокс говорит, что он был адвокатом мафии, то есть знал, чему научить, – заметила Мэгги.

– В любом случае, пока мы здесь, она позаботится о котах, Веллингтоне и Наполеоне, а через две недели мы переберемся к ней. Будем платить символическую аренду, никто ничего не заподозрит, и все будут довольны. Ты не возражаешь?

– Что она позаботится о котах? Я думала поручить это Носоксу, но она, конечно, лучше. Ей все равно нечем заняться, так что я не против.

– Мэгги, я насчет квартиры.

– Зависит от того, сколько платить. Сен-Жюст назвал цену.

– Кто платит?

– Что за неприличный вопрос! Конечно я!

– Где ты возьмешь деньги?

– Выиграю приз.

– Другими словами, платить придется мне.

– Это унизительно!

– Такова жизнь, – Мэгги бросила сигарету в стакан с водой. – Но мысль неплохая. Квартплата небольшая, ты рядом и ни во что не вляпаешься, а у меня снова появится личная жизнь.

– Прости за откровенность, но это значит, что ты в любое время сможешь развлекать лев-тенанта Венделла? Или ты наконец отвергла его ухаживания?

– Мы со Стивом… Впрочем, это не твое дело! Я уже взрослая, Алекс, и мне нужна личная жизнь.

– Конечно, дорогая, у меня и в мыслях не было ущемлять твои права. Мы со Стерлингом просто хотели получше узнать твой мир, поискать приключений, не более того. Когда мы переедем, ты едва ли будешь подозревать о нашем существовании, – скрестив пальцы, Сен-Жюст улыбнулся ее спине, когда Мэгги гордо прошествовала из спальни.