Текст книги "Нетронутая и неприрученная"

– Так только кажется.

– Ваша вражда должна прекратиться, – заявила Ана. Ее голос дрожал, но она заставила себя продолжать говорить. Правдивость – единственное средство исцеления. – Ваша вражда отравляет вас обоих… Она отравляет нашу любовь.

Ей показалось, что атмосфера накалилась до предела.

Витторио обернулся, его глаза были словно два темных омута.

– Любовь? – спросил он вкрадчиво. – О чем ты, Ана?

Ана моргнула, сдерживая слезы. Она решила быть сильной, хотя и чувствовала себя наиболее уязвимой, чем когда-либо.

– Я люблю тебя, Витторио. Я предоставила Бернардо шанс из-за любви к тебе…

– То же самое говорила моя мать, когда пыталась лишить меня наследства, – с издевкой произнес Витторио.

– Она так сказала?

– Что-то вроде этого.

Но Ана отлично понимала, почему так говорила Констанция. Она ужасно боялась, что ее сын Витторио станет таким же холодным и жестким человеком, как его отец.

– Я не спорю, Витторио, Бернардо и Констанция причинили тебе страдания, но это не может продолжаться вечно. Я подумала, если Бернардо хоть как-то проявит себя, вы сможете наладить отношения. Сможете простить друг друга и научиться…

– О, Ана, твои слова чрезвычайно сладки, – протянул Витторио, – но все, о чем ты говоришь, совершенно нереально. Я женился на тебе не для того, чтобы ты работала психологом в моей семье. Я женился на тебе для того, чтобы рядом со мной был преданный союзник!

Ана моргнула:

– Ты хочешь сказать, что преданность подразумевает слепое подчинение? Я не могу принимать решения самостоятельно? Ты сказал, тебе не нужна болонка. Ты довольно трогательно называл наши отношения партнерством…

– Деловым партнерством, – поправил ее Витторио. – Именно это я имел в виду.

Ана сглотнула, стараясь не терять нить разговора и не расплакаться.

– И все же ты не хочешь, чтобы я интересовалась твоим бизнесом…

– Я не хочу, чтобы ты пользовалась своими привилегиями и ставила интересы моего брата выше моих! – прервал ее Витторио, повышая голос, чтобы ее перекричать. Затем он понизил голос и заговорил зловещим шепотом: – Ты предала меня, Ана.

– Я люблю тебя, – ответила Ана. Ее голос дрожал, тело содрогалось от волнения. – Витторио, я люблю тебя…

Он категорично покачал головой:

– Об этом мы не договаривались.

Она внимательно смотрела в его лицо, отыскивая в нем следы сострадания или даже сожаления. Но каждая черточка в нем была твердой и безжалостной. Витторио превратился в устрашающего незнакомца.

– Знаю, не договаривались, – тихо сказала она. – Но я влюбилась в тебя. Я полюбила тебя таким, каким ты… мне казался. Однако теперь, – она вздохнула, – ты так холоден со мной. Витторио, ты нисколько не любишь меня?

На щеке Витторио дрогнул мускул. Он не произнес ни слова в ответ. Он смотрел на нее сверху вниз суровым и непримиримым взглядом, и внезапно Ана не выдержала. Настолько уязвимой она чувствовала себя только один раз в жизни, когда бросилась к Роберто, надеясь, что он обнимет ее и признается во взаимной любви. Она была отвергнута тогда. Ее отвергают сейчас. И все же сейчас все было несколько иначе. Витторио отвергал ее не только физически, но и эмоционально, а это оказалось намного больнее.

– Вижу, что не любишь, – тихо сказала она.

Витторио снова не ответил.

И тогда Ана сделала единственное, что была способна придумать в тот момент. Она повернулась и вышла из офиса.

На вилле Россо царила тишина. Ана направилась к лестнице, когда услышала голос отца, идущий из кабинета.

– Эй, кто там?

– Это я, папа. – Ана остановилась на лестнице, когда отец вышел в вестибюль.

Он бросил взгляд на ее лицо и ахнул. Ана могла только догадываться, как ужасно выглядит.

– Ана, что случилось?

Ана грустно улыбнулась. Ей казалось, ее тело изломано, а душа разорвана на куски.

– Ты оказался прав, папа. Любовь не очень удобное чувство для тех, кто состоит в браке.

Лицо Энрико исказилось от горя, но Ана знала, что не выдержит сочувствия даже от отца. Она только покачала головой, тяжело поднялась по лестнице и отправилась в комнату, в которой ночевала до замужества.

Она провела ночь в одиночестве, лежа на кровати и наблюдая за луной. Ана не спала. Она вспоминала радость последних недель, которые казались ей теперь еще прекраснее. Витторио целовал ее, подхватывал на руки. Они смеялись, играя в бильярд, разговаривая о виноградниках и вине. Столько воспоминаний – замечательных, сладких, пугающих. Ана боялась, что больше никогда не будет счастлива.

Неужели их супружество закончилось? Она едва могла поверить в то, что он ее отверг и больше не захочет увидеть ее снова. Она уткнулась лицом в подушку и дала волю слезам.

Энрико постучал в ее дверь на следующее утро, приглашая к завтраку.

– Ана, съешь хотя бы тост, – неуверенно произнес он. – Я сказал повару не готовить копченого лосося. Знаю, ты его терпеть не можешь.

Ана не могла даже улыбнуться.

– Не утруждай себя, папа. Я не хочу есть. Мне просто нужно побыть одной какое-то время.

Ей нужно было побыть одной, чтобы оплакать окончание брака с Витторио. Витторио не пришел к ней, и Ана с ужасом ждала от него письма об официальном окончании их супружества. Хотя Витторио говорил прежде, что разводиться они не станут.

Тем не менее существовала альтернатива – холодный брак по расчету, на который она когда-то согласилась. Но теперь он стал бы наихудшим вариантом, ибо уважение между ними было уничтожено. Все, что им остается, – исполнение обязанностей.

«Забавно, – думала Ана, лежа на кровати и смотря на восход солнца; на ней была вчерашняя одежда, – как все-таки легко я согласилась на брак без любви».

Вечером Энрико снова постучался в ее дверь:

– Прелесть моя…

– Я не голодна, – отозвалась Ана.

– Я не предлагаю тебе еду, – ответил отец. – Пришел твой муж и хочет с тобой увидеться.

Ана замерла, потом вцепилась пальцами в покрывало.

– Я не могу его видеть, папа, – сказала она сдавленным шепотом.

– Пожалуйста, Ана. Он в отчаянии.

– В отчаянии?.. – недоверчиво сказала она, чувствуя в душе искорку надежды.

– В отчаянии, ласточка, – хриплым шепотом произнес Витторио, и Ана замерла.

Она услышала быстрые шаги уходящего по коридору отца, затем раздался громкий стук в дверь. Поднявшись с кровати, она пошла открывать.

На пороге стоял Витторио – небритый, взъерошенный, во вчерашней одежде. Его взгляд был серьезным, на губах играла едва заметная, непонятная улыбка.

– Выглядишь ужасно, – сказала Ана.

Витторио прикоснулся к ее щеке:

– Ты хотя бы не плачешь.

Его собственные глаза были красными.

– В некоторых случаях даже слезы не приносят облегчения, – произнесла Ана, и он шагнул в комнату.

Она прислонилась к двери, скрестив руки на груди, не желая расслабляться и надеяться.

– О Ана. – Витторио покачал головой. – Я сделал тебя такой несчастной.

– Да, сделал, – согласилась Ана и изумилась звуку своего голоса. Складывалось впечатление, что говорит некое бесчувственное существо.

– Я очень разозлился, – тихо сказал Витторио. – Меня ослепила ярость. Я мог думать только о том, что ты меня предала.

– Знаю.

Он печально улыбнулся:

– Но меня это не оправдывает, да?

– Не оправдывает.

– Злость – просто причина. – Он снова вздохнул. – Я думаю, мне нужно многому научиться. Я хочу, чтобы ты согласилась быть моим учителем.

Ана покачала головой:

– Я не желаю быть твоим учителем, Витторио. Я хочу быть твоей женой. И это означает, что ты должен мне доверять.

– Я знаю, – произнес Витторио низким голосом. – Знаю, я должен был тебе верить, но я не мог подумать…

– Это не главное, – прервала его Ана. – Я хочу сказать, деловое соглашение, которое мы заключили, меня не устраивает, Витторио. Я не могу… я не могу оставаться твоей женой на прежних условиях.

– Что? – Шокированный, Витторио уставился на нее. – О чем ты?

Она сглотнула и заговорила прерывистым голосом:

– Мне мало твоего доверия. Мне нужна твоя любовь.

Он молча смотрел на нее.

Ана приготовилась выслушать его отказ. Отказа не последовало.

– Я люблю тебя, Ана, – страстно произнес Витторио. – И моя любовь повергает меня в ужас. Вот почему я повел себя так вчера. Я не оправдываюсь, а лишь признаю правду. Мне очень жаль. Так жаль. Пожалуйста, прости меня.

Ана не могла поверить в то, что он сказал.

– Ты меня любишь? – повторила она, и он неуверенно ей улыбнулся:

– Очень. Безумно. Я провел самую несчастную ночь в моей жизни. Осознав, как я люблю тебя, я понял, что отверг самое удивительное, что когда-либо случалось со мной. И ради чего? Ради того, чтобы потешить свою гордыню.

Она покачала головой. В ее душе возродилась надежда и радость.

– Не следовало действовать за твоей спиной, но я подумала… Я хотела помочь тебе забыть неприятное прошлое.

– И ты мне помогла, – сказал Витторио. – Я понял, что на самом деле ты можешь уйти от меня навсегда, и не хотел тебе этого позволять. Я был опустошен и знал, что не имею права терять тебя из-за своей гордыни. Я поговорил с Бернардо и с матерью… – Он перевел дух и криво усмехнулся: – Разговор был не слишком приятен нам всем. У нас сохранились обиды друг на друга, и еще многое предстоит сделать, обсудить и простить. И все же мы сделали шаг навстречу друг другу. Ты помогла нам, Ана. Ты лучшее, что было в моей жизни.

Горло Аны саднило от невыплаканных слез и сдерживаемых эмоций.

– И ты – лучшее, что было в моей жизни. Но вчера ты был таким холодным, таким жестким со мной…

Витторио протянул руку и прижал пальцы к ее губам.

– Я не хочу быть жестким человеком, – признался он прерывистым шепотом, в его глазах стояли слезы. – Бог свидетель, как я этого не хочу. Тем не менее я понимаю, почему превратился в такого сурового человека. Но я не оправдываюсь, – решительно произнес Витторио. – Ты меня изменила, Ана. Я так тебе за это благодарен. Я понял, как сильно изменился благодаря тебе, когда вчера ты ушла от меня. Я больше не хочу быть прежним. С тобой я становлюсь другим. – Он прикоснулся к ее щеке, потом коснулся лбом ее лба. – Ты можешь меня простить, ласточка, за те моменты, когда я был жесток с тобой? Простишь ли ты меня, поверишь ли ты тому, что я стараюсь измениться?

Ана вспомнила, как много лет назад Витторио утешал ее, словно маленького ребенка. Она вспомнила, как он был добр к ней последние несколько месяцев. Она не забыла, сколько восторга и радости испытывала в его объятиях.

– Ты всегда был хорошим, Витторио. Всегда.

Он припал к ее губам в сладком и томительном поцелуе, пробуждая в ее душе еще больше надежд.

– Все в моей жизни только ради тебя, Ана. Только ради тебя.

Она рассмеялась трепетно и приглушенно. Витторио любит ее, и его любовь прибавляет ей сил. До чего же удивительное ощущение!

Витторио коснулся ее щеки, вытирая слезы.

– Нет ничего постыдного в том, что ты плачешь, ласточка, – прошептал он, и Ана снова рассмеялась.

Их пальцы переплелись, и она его поцеловала.

– На этот раз, – сказала она, – я плачу от радости.