Текст книги "Оранжерея на краю света"

До того как мы попали в Джохор-Бару, один парень приютил нас на несколько дней в сарае во дворе своего дома. Но взамен он попросил крови для своей умирающей матери. Я прекрасно понимала, что наша кровь не поможет, но не знала, как ему об этом сказать, ведь он был так добр к нам и так надеялся на чудо.

Помню, Амара посмотрела мне в глаза и сказала:

– Мы можем дать ему кровь, но его мать все равно умрет. И что он тогда с нами сделает?

Мы решили бежать, но парень выследил нас и чуть не застрелил. Он так истошно кричал, что был похож не на человека, а на зверя. Мы еле унесли ноги, успев вскочить в «Дельфина». Одно время я жалела, что не дала ему немного крови. Может, нужно было подарить ему надежду хотя бы еще на пару дней. Пусть не бескорыстно, но он, как мало кто другой, все-таки был добр к нам.

Иногда я думаю, вот бы устойчивость сделала нас хоть чуточку сильнее. Когда в убежище нам поставили этот диагноз, мы безумно обрадовались, хоть и старались не показывать виду. Тогда мы верили, что устойчивость гарантирует нам безопасность в этом погибающем мире, мы точно выживем, несмотря ни на что. Оказалось, что все не совсем так. Пыль нас не убивала, но убивало все остальное. Тем не менее мы оказались не в худшей ситуации. Люди без устойчивости, дети, больные умирали в огромном количестве. Меня тошнило от всей этой новой реальности – реальности, которую я не выбирала.

Через пару дней мы прошерстили окраины Джохор-Бару, как предложили наши новые знакомые. Они, в свою очередь, обещали заняться обследованием внутренних районов. Амаре этот план пришелся не по душе:

– Они считают нас совсем глупыми. Нет чтобы прямо сказать: нам не нужны конкуренты. Ну что можно найти на окраинах? Там не было купола, поэтому искать там нечего.

Я думала иначе. По мне, уж лучше договориться о разделении территории, чем бороться за ресурсы в одном месте. Другие устойчивые этого нам даже не предлагали. Они просто угрожали и отбирали все, что у нас было.

Как мы и ожидали, окраины Джохор-Бару оказались в жутком состоянии. Но нам повезло наткнуться на пару коробок с пищевыми капсулами, которые еще не испортились. А потом – о радость! – мы обнаружили целый сарай с провизией. Похоже, там долгое время никого не было: в затхлом воздухе содержалась высокая концентрация пыли. Амара ждала снаружи, пока я очищала поверхности от агрегированных частиц. Потом мы вместе начали осматривать продукты. Бо́льшая часть из них была непригодна из-за предельного уровня концентрации пыли, но плотно закрытые консервы могли оказаться съедобными. От счастья Амара была готова заглотить их, не открывая, прямо с банкой.

За день нам удалось найти капсул и фильтров для воды на десять дней. Мы сложили всю добычу в «Дельфина», и я указала сестре на одно здание, куда уже давно хотела зайти, – на небольшую книжную лавку.

– Давай немного отдохнем, а потом сходим туда?

Убегая из города, люди меньше всего думали о книгах. Здесь все было нетронуто, только на полу валялось несколько томов. Я подняла одну книгу, но она была на малайском, которого я не знала. Зато Амара знала, но чтение ее никогда не увлекало. На лестнице, ведущей на второй этаж, лежал труп – вероятно, хозяина магазина. Сестра стала рассматривать декор на стенах, а я уютно расположилась в кресле в углу лавки.

Пора решать, куда двигаться дальше. Мы уже познакомились с одной группой устойчивых в Джохор-Бару. Встреча с другими – только вопрос времени. Но куда нам бежать? Есть ли еще пригодные для жизни места? В голове крутились вопросы, на которые не было ответа. Я закрыла глаза.

Проснувшись, я почувствовала в воздухе что-то странное. Амара сильно кашляла. За окном было красное зарево – видимо, закат. Но, подойдя поближе, я поняла, что это больше напоминает туман – признак резкого увеличения концентрации пыли.

– Амара, нужно возвращаться. Здесь опасно.

Мы заранее позаботились о герметичности нашего чердака, поэтому там было безопасно, даже когда на улице царила смертоносная пыль. Можно было бы переждать в «Дельфине», но там слишком тесно, а Амаре надо отдыхать. Почему-то я подумала про тех женщин. Полностью ли они устойчивые? Если кто-то из них только наполовину, как сестра, то надо успеть их предупредить, прежде чем туман доберется до центра Джохор-Бару.

Вернувшись ко входу в купол, мы сразу заметили неладное. Датчик сигнализации, который всегда показывал превышение допустимого уровня концентрации пыли, был выключен. Рядом лежал отключенный кем-то солнечный генератор.

Амара остановила «Дельфина». Я обеспокоенно смотрела на безмолвный город впереди. Полуразрушенный купол защищал его от ветра, поэтому туман пока не смог туда проникнуть.

– Наоми, ты останься, а я схожу посмотрю.

– Нет, пойдем вместе.

Амара мучилась от ужасного кашля и едва передвигала ногами, поэтому я не могла отпустить ее одну. Мы шли, стараясь глубоко не вдыхать воздух. Стояла подозрительная тишина – такая, что даже звуки шагов казались громкими. Пройдя пустырь, где еще оставался пепел от костра, мы зашли в узкий переулок, рядом с которым находился наш дом. И вдруг появились мародеры с ружьями.

– Похоже, те устойчивые нас не обманули, – сказал, ухмыльнувшись, мужчина, чье лицо закрывал защитный шлем.

– Нам все про вас рассказали. Молоденьких можно продать подороже.

Амара посмотрела на меня. На мгновение я оцепенела от страха, но потом вспомнила про то, что лежало в кармане. Мы с сестрой одновременно бросили в нападавших дымовые снаряды, заряженные пылью. Прихватили их в том НИИ, где нас держали. Выкрикивая ругательства, мародеры побежали за нами. Мы неслись со всех ног – один переулок, другой. Чтобы как-то задержать их, опрокинули мусорный бак. Выбежав на площадь, мы увидели, что багряный туман приближается ко входу в купол. Мародеры замешкались. Трое из них остановились, и теперь за нами гнался только тот, что был одет в плотный защитный костюм. Амара снова бросила пыльную шашку, и он отскочил назад. Я тоже потянулась за снарядом, но обнаружила, что карман уже пуст.

Сестра дистанционным ключом открыла ховеркар. Но я обогнала ее и побежала в другую сторону.

– Наоми! Ты куда?

Мне нужно было кое в чем убедиться. За спиной я слышала крики сестры, умолявшей меня вернуться. Я добежала до дома наших новых знакомых, со всей силы толкнула дверь и обнаружила, что она на удивление легко поддалась. Зайдя внутрь, я увидела трупы женщин и все поняла. Хотелось кричать от гнева. Но нельзя, нужно было сдержаться. Я подняла с пола пальто Стэйси.

Выйдя из переулка, я вновь натолкнулась на того мародера. Неудобный защитный костюм стеснял его движения, но он все равно мог меня поймать. Когда он уже почти схватил меня, я кинула ему в лицо пальто. Он на миг замешкался, и я успела ножом порезать его обмундирование. Незнакомец вскрикнул: «Ах ты мерзавка!», неловко протянул ко мне руку, но я еще раз пырнула его ножом и покатилась по асфальту. Он начал шарить рукой в поисках своего ружья, но в следующий момент увидел порез на костюме и опешил. В воздухе витала ужасающая пыль, но в тот момент я о ней не думала. Я лишь хотела прикончить этого урода.

– Наоми! – закричала Амара.

Мародера начал душить мучительный кашель, но, падая на асфальт, он успел схватить меня одной рукой. Я попыталась освободиться, как вдруг меня пронзила чудовищная боль – будто сломалось ребро. Я пырнула в то место, где в шлеме была трещина, но нож соскользнул. Мародер разозлился и занес надо мной кулак. Я попыталась снова нанести удар, но опять не получилось. Тогда я навалилась на него сверху и наконец, пробив шлем, вонзила нож ему в глаз. Послышался истошный вопль.

– Хватит! Идем отсюда! – закричала вдалеке Амара.

Вместо того чтобы бежать, я в ярости стала раздирать ножом защитный костюм мародера. Из-за интоксикации пылью он выдыхал красный пар. Потом, задрожав, начал выплевывать кровь. Еще раз пнув его, я поднялась. Проковыляв через площадь, над которой повис багряный туман, я подошла к сестре.

Амара завела ховеркар, но я схватила ее за запястье и сказала:

– Я поведу.

– Нет, садись назад и успокойся. Прошу тебя.

– Эти уроды врут, что те женщины нас продали. Представляешь, а я чуть было не поверила в эту чушь! А они ведь единственные, кто отнесся к нам по-человечески.

– Но мародер теперь мертв.

– Нет, он еще не сдох. К тому же остались другие.

– Наоми, пожалуйста, замолчи и сядь в машину.

– Если бы ты немного подождала, я бы его прикончила.

Амара ничего не сказала, но ее леденящий взгляд заставил меня замолчать. Самообладание сестры меня поражало. Как она может быть такой спокойной?

Когда мы выбрались из руин, Амара включила автопилот и разрыдалась. Я ничего не сказала, передо мной стояли лица тех мертвых женщин, а в ушах звучали их слова: «Не привыкайте ни к какому месту, просто бегите. Как только захотите остаться, вам конец». Я бормотала их имена – Татьяна, Мао, Стэйси… И покачала головой. Когда-нибудь я забуду, как их звали.

После отъезда из Джохор-Бару состояние Амары начало ухудшаться на глазах. Приехав в новый заброшенный город, мы нашли самый непримечательный дом, заклеили все щели в стенах и легли спать. Через несколько дней нужно было снова уезжать. Останься мы надолго, нас в конце концов обнаружили бы. Но куда бежать? Я ругала себя за то, что перед сном не успела спросить у Амары, как она себя чувствует.

После побега из Лангкави мы с сестрой собирались поехать в Маллаку искать маму. Там находилось убежище, куда мы подались после начала эпохи Пыли. Но мы не нашли его следов, и у нас не было никаких зацепок. Оставалось только одно – выживать любым способом. Мы даже думали вернуться на родину, в Эфиопию, – вдруг кто-то из родственников еще жив. Но на нашем маленьком ховеркаре туда не добраться. Да и вряд ли родной город устоял во время пыльной катастрофы.

Иногда нам попадались радиоканалы городов под куполом. Но все это были лишь отголоски смерти. В одном из куполов Лаоса разразился внутренний конфликт, а скопившиеся снаружи беженцы пытались взять его штурмом… «По имеющимся данным, выживших нет, а купол не функционирует уже несколько месяцев». Целый день по радио оглашали списки уничтоженных убежищ.

Я надеялась, что Амара не обратит внимания на радиосообщения, но она, к несчастью, не спала и жадно прислушивалась к словам диктора. Услышав очередную плохую новость, мы не заплакали. Может, потому что не ждали ничего другого. Из нашего маршрута постепенно исчезали все возможные пункты назначения.

Я очень боялась, что Амара вскоре меня покинет. Как дальше жить в этом ужасном мире, если ее не станет? Амара же беспокоилась о том, что она мне в тягость. Как-то рано утром она взяла рюкзак и украдкой попыталась сбежать.

– Куда ты?

Она не ответила и лишь посмотрела на меня пустыми глазами.

– Ты бросаешь меня? Амара, ты не можешь меня предать.

Так мы и простояли какое-то время, глядя друг другу в глаза. В конце концов Амара вернулась в кровать. По ее тяжелому дыханию можно было догадаться, что она не могла уснуть до самого утра.

Со временем наш «Дельфин» тоже начал сдавать. Теперь после двух часов езды ему требовалась подзарядка до конца дня. Конечно, это сильно замедляло наше передвижение, но делать было нечего. Мы пытались найти аккумулятор получше, но состояние Амары не позволяло подолгу рыться в грудах развалин.

Так мы просуществовали около месяца, пока в какой-то день Амара не отказалась есть пищевые капсулы. Она выглядела измученной.

– То место, про которое все говорят, оно существует.

– Какое?

– Убежище.

Я догадывалась, о чем говорила сестра, но не могла поверить, что она серьезно к этому относилась.

– Давай найдем это место, где живут устойчивые.

Я не хотела показывать сестре, что сомневаюсь в успехе. Амара верила слухам от отчаяния. Даже если та деревня когда-то существовала, она наверняка уже уничтожена. Как и все остальное. На планете больше не осталось безопасных мест – мест, где еще не умерла надежда.

Все понимая, я не осмеливалась сказать об этом сестре.

– Конечно, Амара. Давай отправимся туда.

Как мы и ожидали, найти информацию об убежище оказалось совсем не легко. Даже если оно и правда существовало, его обитатели жили очень скрытно. Мы переезжали из одного разрушенного города в другой, стараясь не наткнуться на мародеров. Устойчивые, с которыми мы встречались, делились с нами тем, что им известно, – в обмен на наши вещи. Но бо́льшая часть информации была бесполезной.

Один раз нам довелось найти что-то похожее на то убежище. О нем нам рассказали устойчивые из Мельбы, и стоило это месячного запаса пищевых капсул. Оказалось, что если проехать часа два на машине на северо-запад от Кепонга, расположенного на севере Куала-Лумпура, то окажешься в лесу, где находится маленькая деревня. Десять лет назад она принадлежала НИИ лесного хозяйства. Когда нам наконец удалось найти это место, мы обнаружили, что институт уже давно пустовал, а от всех ближайших строений остались одни развалины. Перед институтом стояла чудом уцелевшая оранжерея с треугольной крышей, вся заросшая какими-то высохшими сорняками, как внутри, так и снаружи. Отчего-то она внушала чувство безопасности, и мы решили задержаться там на день.

После долгих скитаний и расспросов мы наконец встретили устойчивых, которые знали координаты убежища. Нам пришлось отдать «Дельфина». Если бы Амара хоть чуть-чуть засомневалась, я бы не согласилась расстаться с ховеркаром. Но сестра была уверена как никогда. Видимо, потому что окончательно отчаялась.

Как бы то ни было, я ее не упрекала, а наоборот, старалась подбодрить. Мы нашли обычную машину и направились на поиски убежища. Она была слишком большая для нас, так что ноги с трудом доставали до пола, вести ее было крайне неудобно. Но останавливаться мы не могли. Амара ворочалась на заднем сиденье и время от времени кашляла.

На горизонте вдалеке мы видели города под куполами, жители которых нас не принимали, деревни, где нас обманывали и продавали фальшивые лекарства. Проехав по окраинам, которые представляли собой сплошные пустыри, мы наконец добрались до леса, полного мертвых деревьев.

С трудом верилось, что мы сможем найти убежище, даже зная координаты. Но у меня было предчувствие, что у нас осталось совсем мало времени.

Когда-то этот лес был Национальным парком с популярным среди туристов маршрутом для трекинга. Теперь здесь гулял только ветер. Склон горы был не очень крутой, но идти мешали густые заросли деревьев. Ступив в лес, мы с Амарой почувствовали что-то странное. На пути нам попались наполовину сгнивший труп орангутана и диковинные, с виду будто бы живые растения. Когда стемнело, я уже готова была отказаться от нашей затеи, как вдруг заметила слабое желтое свечение. Оно исходило из самой высокой точки джунглей.

Мы вновь обрели надежду.

Но, как оказалось, ненадолго. Откуда ни возьмись появились непонятные люди и наставили на нас оружие. Я кричала и звала Амару. Мы оказались на грани смерти. Во всяком случае, нам так казалось.

Тьма. Вокруг глубокая тьма. Я попыталась моргнуть и не смогла, потому что у меня на глазах была повязка.

– Назови свое имя, – услышала я предположительно женский тихий голос. – Отвечай.

– Наоми. Наоми Дженет.

– Как вы нас нашли?

«Что она от меня хочет?» – никак не могла я понять.

– Отвечай!

Что-то холодное и металлическое надавило мне на лоб. Мною овладел страх.

– Извините. Нам рассказали другие устойчивые. Мы их встретили в заброшенных районах. Не убивайте Амару, прошу. Я… У меня высокая устойчивость. Я могу дать вам свою кровь. Даже раз в два дня, я выдержу. Сколько угодно.

– Зачем нам твоя кровь?

– В крови устойчивых есть антитела к пыли… Если делать переливание…

– Господи, какой вздор. Чем там эти идиоты снаружи вообще занимаются?!

– Извините, а где моя сестра Амара?

– Ха-ха! Что еще сказали те устойчивые?

– Но…

– Отвечай!

– Ходят слухи… в Малакке… в НИИ в Лангкави, что есть убежище, где живут устойчивые. Нам дали координаты, но неточные. Там просто указан Национальный парк… Мы долго бродили, – бормотала я несвязно.

Кто эта женщина? Сколько их тут? Меня начало тошнить. Казалось, еще чуть-чуть, и меня действительно вырвет.

– НИИ в Лангкави? – угрюмо пробормотала женщина.

– Деточка, прости, но мы не можем вас принять. Таковы правила. Но если мы вас отпустим… тогда кто-то еще может узнать об этом месте. Вы тоже продадите координаты. Может, вырвать вам языки? Но вы не глупые, писать умеете. Так что это проблема. Стереть память мы вам тоже не можем.

Я боялась, что незнакомка вырвет мне язык прямо сейчас на этом самом месте или же пустит пулю в лоб. Но все же я решилась попросить об одолжении:

– А здесь есть врач?

В ответ – молчание.

– Можете делать со мной что захотите. Только помогите Амаре, прошу! В институте над ней проводили ужасные эксперименты… С тех пор она болеет. Я не знаю, что делать, какое искать лекарство. Вы могли бы ее посмотреть?

– Чего ради мы должны вам помогать?

– Я могу вам пригодиться. У меня высокая устойчивость. Можете ставить на мне любые опыты. Я почти все смогу выдержать. Если это не что-то совсем чудовищное. Ученые из Лангкави говорили, что такая устойчивость – большая редкость. Только спасите Амару. Я вас умоляю…

– О господи…

Женщина неодобрительно хмыкнула. Позади послышалась иностранная речь, но это был не английский язык. Я услышала звук приближающихся шагов.

Мне развязали руки, но повязку с глаз не сняли, поэтому я по-прежнему ничего не видела. Мое тело обмякло, было трудно даже пошевелиться. Кто-то подошел и напоил меня чем-то теплым, вроде бы травяным напитком с непонятным вкусом. Не говоря ни слова, они усадили меня к стене и ушли. Я повалилась на пол и уснула мертвым сном. Потом кто-то переложил меня на кровать.

Во сне я размышляла: ну вот и настал наш конец; нас либо убьют, либо выгонят за пределы леса, что, в принципе, равноценно; мы все отдали, чтобы найти это убежище… больше у нас ничего нет. Вдруг Амара уже умерла? Одна только эта мысль причиняла нестерпимую боль в сердце. Нас же предупреждали, что это ловушка. Почему мы не прислушались к тем женщинам?

Открыв глаза, я неожиданно увидела перед собой деревянные бревна, образующие треугольный свод, чистую, уютную комнату. Съежившись от холода, так как была в одном белье, я осмотрелась в поисках своей одежды, но она куда-то пропала.

На прикроватной тумбочке лежала записка: «Новая одежда висит в ванной. Одевайся и жди здесь». Я сначала не поверила своим глазам, но ошибки быть не могло: это почерк Амары.

По крыше бил дождь. Амара сказала ждать, но мне не хотелось сидеть в доме и гадать, где я и что это за место. На деревянной полке в ванной лежала одежда – приятный на ощупь кусок полотна, который я повязала вокруг талии. Обуви не было. Босиком подойдя к двери, ведущей наружу, я остановилась. Сделав глубокий вздох, толкнула дверь, и та со скрипом отворилась.

Я сразу почувствовала влажный воздух. Пахло свежестью и сырой землей.

Под пасмурным небом виднелась горная тропинка, а вдоль нее выстроились бревенчатые дома на сваях. Гигантские листья пальм ниспадали на треугольные крыши. Под моими ногами заскрипели половицы веранды. Я сделала еще шаг – и схватилась за деревянные перила: от прохладного свежего воздуха закружилась голова. Вдруг где-то в стороне послышался странный голос, будто неземной:

– Ну как тебе здесь? Это то место, которое вы так искали.

Я повернула голову. Голос был знакомый. Я вспомнила, он принадлежал одной из тех, кто меня допрашивал. На крыльце соседнего дома стояла тучная женщина. Скрестив руки, она задумчиво смотрела куда-то в сторону.

– Вот он какой, Илим. Наверное, вы ожидали увидеть что-то другое. Но нет, это простая, неприметная деревенька.

Илим. Женщины в Джохор-Бару как будто упоминали это название. Значит, мы с Амарой наконец нашли убежище, в поисках которого так долго скитались. Я осмотрелась. По склону холма бежали ручейки от дождя, по листьям пальм стекали капли. Женщина наблюдала за людьми, которые торопливо шли мимо с ведрами в руках.

Дождь и ветер здесь не предвещали смерть. Пыль не смогла уничтожить это место. Илим представлялся удивительным миром, сумевшим идеальным образом адаптироваться к новым условиям. Казалось, здешние люди жили в полной гармонии с природой.

Я чувствовала себя несправедливо обманутой. Я должна была радоваться, но вместо этого злилась. Почему никто не знает об Илиме?

Эта деревня – мираж, она не могла существовать на самом деле. Эпоха Пыли должна была уничтожить природу.

– Как это вообще возможно?

Женщина не ответила.

– Я думала, что все погибло. За пределами купола не должно было остаться ничего живого. Но почему тогда тут ничего не тронуто? Только тут. Это какой-то обман зрения? Снаружи ведь все погибли, тогда как все это возможно здесь?..

Женщина повернулась и пристально посмотрела на меня. Молчание затягивалось. Она отвернулась и сказала:

– Ты права, все погибло. Остался только этот лес. Это действительно странно.

Я ждала Амару в доме. Ко мне пришла невысокая худощавая женщина и сообщила, что решение по нам еще не принято и что Амара сейчас общается с их старостой. А мне велено ждать. Женщину звали Янин. Она поставила передо мной корзинку и бутылочку с какой-то непонятной жидкостью.

– Булку можешь не доедать, а напиток лучше выпить полностью, – равнодушно сказала Янин и поспешила удалиться.

Я заглянула в корзинку и сразу почувствовала ужасный голод. Передо мной были не пищевые капсулы, а настоящая еда. На удивление выпечка оказалась очень мягкой. Я умяла булку за секунду. Вкус напитка был очень необычный и напоминал смесь каких-то лекарственных трав и фруктов. Янин настоятельно посоветовала мне выпить все до дна. Я подумала, что в бутылочке, возможно, яд или снотворное, но выпила все до капли.

Утолив голод, я подумала о сестре. А вдруг она ничего не ела? Надо было ей оставить половину. Когда же она вернется? И почему со старостой разговаривает только она? И что это вообще за деревня?

Янин сказала, что наша судьба еще не решена. Разрешат ли нам остаться? Пользы от нас мало, поэтому, вполне вероятно, нас прогонят. Но если все же примут, то чем нам придется здесь заниматься?

При взгляде на пустую корзинку я вдруг подумала о том, что если это наш последний день, то можно было бы отважиться и попросить еще еды.

Мои размышления прервал звук открывающейся двери.

– Амара!

Поначалу мне показалось, что она выглядит очень серьезной, и от тревоги у меня сжалось сердце. Но когда она присела рядом, выражение ее лица стало понемногу смягчаться.

– Наоми, это удивительное место! – восхищенно сказала Амара. – Здесь живут не только устойчивые. Эта деревня подходит для всех. За пределами купола есть жизнь. Я еще сама не поняла, как это возможно, но это так.

– Амара, я не понимаю, о чем ты говоришь. Объясни.

Амара выдохнула. Мне отчего-то тоже стало легче.

– После долгих переговоров они согласились нас принять.

– Неужели? И это после того, как они нас связали и допрашивали! – вырвалось у меня.

Амара пожала плечами и сказала:

– Все так, но, понимаешь, эти люди уже более полугода никого к себе не принимают. И распространять информацию об общине строго запрещено. А тут пришли мы, сказали, что и слухи ходят, и координаты есть. Конечно, они почувствовали в нас угрозу.

– Но все же нам разрешили остаться?

– Мне удалось их уговорить. Они не хотят, чтобы кто-то узнал об этом месте, поэтому я их успокоила, рассказала про все наши скитания и откуда у нас координаты. Но у них есть одно условие. Отныне мы не можем покидать деревню, потому что знаем о ее существовании.

– А что, если они врут? Они узнали от нас, что им было нужно, и теперь спокойно могут нас убить.

– Я тоже об этом думала. Нельзя это исключать, – холодно ответила Амара. – Но у нас в любом случае нет выбора.

Поначалу слова сестры повергли меня в ужас, но потом я поняла, что Амара права. Остаться здесь – значит продолжить жить, уйти – все равно что умереть. В глазах Амары читалась решимость.

– Наоми, но ты ведь тоже веришь, что все будет хорошо? Мне здесь легко дышится. Это значит, что концентрация пыли низкая. Кроме того, здесь выращивают сельскохозяйственные культуры. На вершине холма стоит огромная оранжерея. И там… Я забыла имя, но там живет женщина-ботаник, она занимается растениями, которые обладают резистентностью к пыли. В деревне она не появляется.

– И местные едят эти растения?

– Как я поняла, она дает жителям деревни семена, а они их сажают. И таким образом кормятся. Не знаю, что именно ботаник делает с семенами, но на нее чуть ли не молятся… Ты только подумай: культуры, резистентные к пыли! Почему их изучают именно в этом лесу отдельно от всех? Можно же сотрудничать с учеными из купола.

От всего услышанного у меня разболелась голова. А вдруг тот свет, который мы видели, скитаясь в лесу, исходил как раз от этой оранжереи?

– Нужно помогать жителям. Но нельзя доверять им безоговорочно. Всю правду я рассказала только старостам – Чису и Дэни. Остальных мы пока не знаем.

– Ясно.

– Главное – доказать всем, что мы не бесполезны.

Казалось, Амара наконец обрела надежду, но выглядела она несколько растерянной. Я догадывалась почему. Одного утреннего вида деревни было достаточно, чтобы понять: единственное пристанище в нашем полуразрушенном мире, где люди могли чувствовать себя в безопасности, – это Илим, а не те ужасные институты, где ставили бесчеловечные эксперименты, и не города под куполами. Стук дождя по крыше вернул меня к реальности. Неужели все это правда?

На следующий день мы пошли в зал собраний. Все дома располагались вдоль леса, который тянулся вверх по холму, а нужное нам здание стояло в низине, там, где открывалась долина. Нас сопровождала женщина, которую я видела возле бревенчатого дома. Она назвалась Дэни и сказала, что заведует делами деревни. Когда мы вошли, все кивнули в знак приветствия. По их отношению к Дэни мы поняли, что она и правда важный здесь человек. В ее тучном теле и шрамах на лице чувствовалась властность.

Я осмотрела зал. В воздухе еще пахло дождем, который закончился рано утром. На сыроватом полу были беспорядочно расставлены деревянные стулья и столы. Несколько женщин сидели с корзиной возле входа и давали всем приходящим по булке. Получив свою порцию, они бросали взгляд на нас с Амарой. В дальнем углу помещения работали подростки, на вид – мои ровесники. Одни чистили, другие нареза́ли овощи. Плоды выглядели свежими, будто только с грядки.

Откуда пришли все эти люди, было трудно догадаться, но, похоже, из разных стран. Территориально ближе всех к лесу находился мегаполис Куала-Лумпур. Возможно, многие приехали оттуда. В основном это были женщины, но, как ни удивительно, были и те, чей пол по внешнему виду было сложно распознать. Говорили по большей части на английском, но также слышался малайский, хинди и китайский. У Дэни и многих других в ушах виднелись наушники-переводчики.

– В нашей общине неожиданное пополнение. Мы все обсудили со старостой, и больше этого не повторится. Подробнее расскажу обо всем на общем собрании.

В ответ на слова Дэни все одобрительно кивнули.

– Мы решили, что Амара займется разведением сельскохозяйственных культур. С сегодняшнего дня она приступает к обучению.

Амара кивнула и присоединилась к женщинам, которые в углу раскладывали садовые инструменты.

– А ты, Наоми, займешься другой работой. Мы уже нашли тебе прекрасную напарницу. Я же сказала прийти заранее… Почему ты опоздала? Хару, иди сюда.

На входе стояла девочка ростом чуть повыше меня. Ее кожа цвета слоновой кости, черные волосы и круглые глаза производили необычное впечатление, но выражение лица было отстраненным.

– Я была занята, осматривала границу.

– Я ведь, кажется, говорила тебе не ходить туда.

Хару крепко сжала губы, но ничего не ответила.

– Как ты уже, наверное, слышала, у нас пополнение. Впредь будешь заниматься разведкой вместе с Наоми. Вдвоем безопаснее. И ты должна будешь показать ей всю деревню.

По взгляду Хару можно было догадаться, что моя компания пришлась ей не по душе, но в присутствии старшей она старалась этого не показывать. Когда Дэни ушла к остальным, между нами повисло неловкое молчание. Хару смотрела на меня откровенно враждебно, что меня смутило.

– Ну, чего застыла? Иди за мной.

Грубый тон новой напарницы меня задел, но я молча последовала за ней.

Хару шла на несколько шагов впереди и показывала деревню. По ее тону я поняла, что она сердилась. В долине возле зала собраний располагались канцелярия, столовая и госпиталь, а вдоль дороги вверх по холму стояли жилые дома. Все общественные здания были сделаны из камня, а дома – из бревен; вокруг всех построек росли высокие деревья. Сюда нас привезли с завязанными глазами, поэтому трудно было сказать, в какой части леса находилась деревня, но очевидно, что достаточно глубоко и на возвышении. Илим оказался больше, чем я думала, хотя людей здесь проживало немного – несколько десятков.

Мы шли вверх по холму, пока Хару не остановилась перед зданием размером с зал заседаний. По внешнему виду было трудно догадаться, чем оно являлось. Рядом располагался пустырь, напоминающий спортивную площадку, но поблизости не было никого из детей.

– Это школа и библиотека. Дети до пятнадцати лет раз в четыре дня ходят на занятия. В учебный день они освобождаются от общественных обязанностей. Сюда лучше не опаздывать. Если кто-то прогулял, он получает дополнительную работу.

– Мои обязанности – это разведка, да? Дэни так сказала.

– Не только, но сразу невозможно все объяснить.

Я подумала, что хоть моя напарница совсем не дружелюбна, зато я узнала много интересного про деревню и смогу поделиться этим с Амарой.

Хару помахала рукой каким-то людям, стоящим перед домом, которые, отложив работу, озадаченно смотрели на меня. Пошептавшись между собой, они нам тоже помахали. Очевидно, слухи о появлении новых членов общины распространялись быстро. Кто-то из жителей запускал дроны, другие настраивали рабочих роботов. Откуда они могли взяться в дремучем лесу, оставалось лишь догадываться. Судя по всему, в деревне было и электричество: кое-где горел свет и имелись электроприборы.

Хару выборочно называла мне имена жителей. Так же дело обстояло и с постройками. Может, если бы она была хоть чуточку общительнее, я бы все быстрее запомнила. Я ни о чем не спрашивала Хару, решив следовать за ней молча, чтобы лишний раз не раздражать. Так и прошел весь день.

Ближе к вечеру Хару села в деревянное кресло. Я не знала, можно ли сесть рядом, и просто стояла. Она посмотрела на меня и сказала: