Текст книги "Искушение дьявола"

Почувствовав, как ее щеки заливаются предательским румянцем, девушка опять наклонила зонтик, чтобы прикрыть лицо. Она больше всего боялась, что встреча с графом превратится в постыдный спектакль, и теперь, когда он благополучно уехал, мысленно благодарила небеса. Ей и в голову не пришло, что кто-то еще мог заметить, как откровенно он разглядывал ее.

– Не понимаю, о чем вы говорите, тетя Оливия, – пробормотала она, внутренне ежась от пристального взгляда дамы и стараясь не выдавать своего волнения.

– Я говорю, что он проявляет к тебе интерес, а юной леди не пристало иметь дело с такими негодяями. К сожалению, граф не принадлежит к числу порядочных джентльменов. Очень надеюсь, что ты не давала ему поводов для ухаживания.

Мора отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Девушка боялась, что если она откроет рот, то у нее начнется истерика. Интересно, что скажет тетя: целоваться с мужчиной – это повод для ухаживания или все-таки нет?

К огромному облегчению Моры, в разговор вмешалась герцогиня.

– Я не заметила, чтобы девочка как-то поощряла Хоксли, – резко заявила Теодосия. – Но лорд Бедфорд, судя по всему, относится к нему с явной симпатией.

Эти слова слегка смутили леди Оливию, но она быстро взяла себя в руки.

– Может, лорд Бедфорд не знает…

– Или он просто идиот. – Теодосия не привыкла стесняться в выражениях. – У барона все мысли о том, как бы поволочиться за очередной юбкой или сыграть партию и вист. Этот человек ничуть не лучше Хоксли, каждый из них по-своему хорош. Если ты со мной не согласна, значит, ты плохо разбираешься в людях, и тогда тебе не следует объяснять Море, кто подходящий жених, а кто нет. Выдав эту язвительную тираду, она обернулась к Море, которая еле сдерживала улыбку, наблюдая за тем, как ее тетушка заходится от злости.

– Мне бы очень хотелось верить, что покойный граф не виновен в смерти твоей мамы, – сказала герцогиня. На ее морщинистом лице явно читалось сочувствие. – Этот человек всегда был таким приятным и обходительным, пока числился в приятелях у моего пасынка. К сожалению, потом он запил. А его жену я знала еще тогда, когда она была совсем юной девушкой – очень милой, робкой и застенчивой. Она не заслужила того осуждения, которое обрушилось на нее после случившейся трагедии.

Раньше Мора никогда всерьез не задумывалась о том, что пришлось пережить семье Хоксли, но сейчас, прочитав мамин дневник, она поняла: отношения покойного графа с маркизой были совсем не такими, как их воспринимали со стороны.

– Я слышала, что графиня умерла, – заметила она, спокойным тоном стараясь не выдавать своей заинтересованности.

– К несчастью, да. – Теодосия печально покачала головой. – Это случилось вскоре после смерти ее мужа. Мне кажется, она просто не вынесла этой шумихи. Жаль. Представляю, как тяжело ее сыну. Они были с ним очень дружны, и после ее смерти не осталось других родственников, которые могли бы его поддержать.

Леди Оливия фыркнула.

– И что же, по-твоему, мы теперь должны его жалеть? – холодно спросила она. – Я так не думаю. Он заслужил свою репутацию.

– А ты заслужила свою? Так же как Мора и ее сестры? – презрительно парировала герцогиня. – Просто в свете решили, что дочери Элис непременно пойдут по ее стопам. Точно так же общество заклеймило позором Хоксли – заодно с его отцом, причем задолго до того, как стал для всех Дьяволом во плоти.

Ее тетя и вдовствующая герцогиня продолжили обсуждать графа, а Мора отвернулась к окну и уставилась вдаль, размышляя над последними словами Теодосии. Она вынуждена была признать, что у них с лордом Хоксли одна беда: он так же, как она, оказался заложником общественного мнения. В сердце девушки невольно шевельнулось сочувствие.

Однако это не означало, что ему можно доверять. Может, Хоксли и не заслужил своего прозвища, зато вполне ему соответствовал. И об этом не следует забывать – ни на минуту!

Но сейчас ей следовало решать куда более важные задачи. Она должна была каким-то образом проверить тех двоих, которые оставались в ее списке подозреваемых. Один из них только что уехал вместе с пасынком Теодосии.

Итак, лорд Бедфорд. Когда-то он действительно был увлечен леди Олбрайт, но Мора по-прежнему сомневалась, что этот недалекий бездельник имеет отношение к смерти мамы. И все же ей не мешало бы убедиться в своей правоте. Прокручивая в уме недавний разговор с джентльменами, девушка вспомнила, что сегодня вечером барон собрался пройтись по клубам. Может быть, ей удастся как-то этим воспользоваться…

Пока ее спутницы спорили, Мора сосредоточенно размышляла. Голоса сидевших в карете женщин постепенно отдалялись и, в конце концов, превратились в тихий ровный гул. В голове девушки начал выстраиваться план.

Глава 7

Даже сейчас, когда я рассказала ему все, Филипп по-прежнему настаивает, чтобы я стала его женой. Как он уверяет, его не волнует, что я ничего не знаю о своем происхождении, и что в прошлом у меня уже были мужчины. «Наша любовь, – говорит он, – единственное, что имеет значение». Я лишь молю Бога, чтобы он никогда не пожалел о том, что женился на мне, ибо вряд ли я смогу это вынести.

Из дневника Элис Маршан 10 августа 1794 года

– Может, ты объяснишь мне, что мы здесь делаем? Услышав этот вопрос, заданный весьма раздраженным тоном, Гейбриел оторвал взгляд от окна кареты и посмотрел на приятеля.

Виконт Стоунхерст сидел напротив, вальяжно сложив руки на широкой груди и вытянув вперед длинные ноги. Лоб его был сердито нахмурен.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, – басовито проворчал он, – но мне показалось, что ты выдернул меня из уютного кресла перед камином и оторвал от доброго бокала портвейна, чтобы мы провели вечер у мадам Дезире. – Виконт вопросительно приподнял бровь. – Конечно, я уже давно не пользовался услугами мадам, но если за это время она не перевезла свое заведение с Ковент-Гарден в Мейфэр, то мы приехали не по адресу.

Гейбриел еще раз выглянул в окно, за которым был ночной пейзаж, мысленно гадая, насколько можно довериться виконту. Откровенно говоря, он и сам толком не знал, что его сюда привело.

Встретившись сегодня в Гайд-парке с леди Морой и ее свитой, он окончательно убедился в том, что она что-то замышляет. Во время общей беседы она не проронила ни слова, но ей и не требовалось ничего говорить. Немая паника, плескавшаяся на дне ее пленительных голубых глаз, выдавала ее с головой.

Остаток дня и вечер Хоксли провел в размышлениях, пытаясь понять, что же ему теперь делать. Наконец наступили сумерки, но он ни на йоту не приблизился к ответу и начал понемногу сходить с ума. Тогда он решил выбросить все это из головы и удрал из дома, чтобы отвлечь Стоунхерста от хандры и провести ближайшие часы в теплых объятиях одной из куколок мадам Дезире.

Но все пошло не так, как он задумал. Дело в том, что виконт жил совсем рядом с лондонским домом Олбрайтов, на Белгрейв-сквер, и когда они проезжали мимо, Гейбриел, не совладав с внезапным порывом, попросил кучера съехать на обочину и остановиться.

И вот теперь их карета стояла у бордюрного камня под бледным светом уличных фонарей, а он глупо таращился на величественное кирпичное здание, в котором жила леди Мора. Ни дать, ни взять влюбленный идиот, мечтающий хоть одним глазком узреть предмет своего обожания!

Гейбриел сжал кулаки. Дьявол, эта девушка подобна наваждению, которому он совершенно не в силах противостоять! Вообще-то он никогда себя так не вел и сейчас с досадой ощущал собственную беспомощность.

Неужели отец испытывал похожие чувства к леди Олбрайт? Что, если ее образ так же неотступно преследовал его? Тогда, пожалуй, ему можно было бы только посочувствовать. Раньше Гейбриел осуждал покойного графа за то, что он предпочел маркизу ему и его матери. За то, что он любил ее больше, чем их. «Никогда не позволю ни одной женщине иметь такую власть над собой!» – говорил себе молодой Хоксли, и вот, пожалуйста, теперь он сам бегает за этой девчонкой, словно глупый школяр!

Прошло еще несколько секунд тишины, после чего внимание Гейбриела привлек виконт. Он заерзал на сиденье и тихо выругался. По всему было видно, что этому здоровяку неудобно в тесном салоне кареты.

– Черт возьми, Хоксли, мы сидим здесь уже почти четверть часа! За это время я уже дополз бы до мадам Дезире и оказался бы там раньше тебя. Если ты помнишь, у меня вообще-то не было желания никуда ехать. Так что, хочешь и дальше тупо пялиться на этот дом – пожалуйста! Только выпусти меня из этой проклятой таратайки, я пойду домой пешком.

Гейбриел сдержанно вздохнул. Стоунхерст прав, всему есть предел. По темным окнам понятно, что семейство Давентри либо куда-то отправилось в этот вечер, либо уже легло спать. Что толку терять время? Все равно ничего не видно.

Но где-то по дороге от дома Стоунхерста ему вдруг расхотелось ехать к мадам Дезире. Он не мог думать ни о ком другом, кроме леди Моры. Она представлялась ему такой, какой он увидел ее прошлой ночью: в вечернем декольтированном фиолетовом платье, облегавшем пышные формы, с иссиня-черными волосами, разметавшимися по плечам.

Но сегодня днем она уже выглядела совсем по-другому: скромное светло-лиловое дорожное платье, гладкая прическа – каждый локон безжалостно затянут в пучок. Ему хотелось лишь одного – сжать девушку в объятиях и наблюдать за тем, как ее бледное лицо порозовеет и вспыхнет от его поцелуев, а сама она начнет стонать и покорно льнуть к нему…

Чуть не зарычав, Гейбриел отбросил прочь искушающее видение и обернулся к виконту, сделав бесстрастное лицо.

– Боюсь, приятель, из меня сегодня получится плохой компаньон. Извини, что напрасно оторвал тебя от портвейна, но, мне кажется, будет лучше, если мы отложим наш визит к мадам Дезире до следующего раза.

Странно, но Стоунхерст не стал сетовать на столь неожиданное решение. Вместо этого он склонил голову набок и посмотрел на Гейбриела так пристально, что графу стало не по себе.

– Не хочу говорить очевидные вещи, – заметил виконт, как бы размышляя вслух, – но тебя явно что-то гнетет, если ты отказываешься провести вечер с услужливой женщиной. Причем ты уже вторую ночь кряду пропускаешь такую возможность. Знаешь, это совсем на тебя не похоже.

Гейбриел не стал спорить с другом. Он действительно вел себя не так, как обычно. Это продолжается уже несколько месяцев, и сейчас, после серьезных размышлений, он понял, когда и с какого момента пошло его недовольство своей распутной жизнью.

Это случилось почти год назад, в ту ночь, когда одна юная леди нечаянно забрела в темный кабинет – такая восхитительно красивая и очень непосредственная! С тех пор его сложившийся мир полетел вверх тормашками…

Но отныне все вернется на круги своя, и он заживет по-прежнему.

– Ты прав, Стоунхерст, – согласился он, решительно вскинув голову. – Я конченый человек. На том и остановимся.

Проблемы леди Моры больше не должны его волновать. Пусть тайно встречается с половиной лондонских мужчин и посещает все оргии, на которые ухитрится достать приглашение. Это лишь доказывает, что он изначально составил о ней неправильное мнение и она ничем не лучше своей матери.

Укрепившись в своем решении, Гейбриел поднял, было руку, чтобы постучать кучеру и велеть ему трогать, но тут уловил краем глаза внезапное смещение теней за окном. Резко обернувшись, он успел заметить маленькую фигурку, которая метнулась от конюшен, тянувшихся за рядом жилых домов. Ночной прохожий был одет в длинный широкий плащ с капюшоном, но граф, несмотря на расстояние, ощутил тот же трепет узнавания, что и в прошлую ночь. Это леди Мора!

Девушка двигалась осторожно, украдкой – точно так же, как вчера по саду лорда Лэнскомба. На глазах у Гейбриела ее темная фигурка отделилась от угла дома Давентри и поспешила по тротуару к неприметному наемному экипажу, стоявшему у бордюрного камня, вдали от света уличных фонарей. Граф только сейчас заметил его. Черт возьми, что она опять затеяла?

– Хоксли? – позвал Стоунхерст.

Гейбриел вздрогнул от неожиданности и оторвал взгляд от закутанной в плащ девушки, которая уже садилась в ожидавший ее экипаж. Приятель так долго молчал, что граф почти забыл о его присутствии.

– О Господи, Хоксли, у тебя такое лицо, как будто ты увидел привидение. – Тон виконта становился все более раздраженным. – Может, объяснишь мне, в конце концов, что происходит?

Гейбриел, охваченный азартом слежки, разом отменил для себя принятое минуту назад решение. Она определенно что-то замышляет. Но что?

– Прости, Стоунхерст, – пробормотал он, – но, похоже, сегодня вечером нам все же придется куда-то съездить. – Граф поднял руку и постучал пальцами по перегородке. – Кучер, давай вон за той каретой!

Виконт смотрел на него как на умалишенного.

От событий последних дней голова Моры шла кругом. Она смотрела на ночное небо, проплывавшее в окне кареты, пока они выезжали из тихих кварталов Мейфэра в шумные и более ярко освещенные окрестности Пэлл-Мэлл.

Здесь, рядом с элегантно застроенной территорией Сент-Джеймского дворца, по обеим сторонам улицы высились роскошные клубы и игорные залы, двери которых были открыты лишь для узкого круга привилегированных членов. В одном из таких заведений лорд Бедфорд в своем обычном кругу наслаждался игрой в карты, не подозревая о том, что неприкосновенность его жилища вскоре будет нарушена.

При мысли об этом Мора виновато поморщилась. Она понимала, что должна обыскать дом барона в его отсутствие, дабы исключить его из числа подозреваемых. Но на душе у девушки было муторно. Все эти тайные вылазки тяжким грузом ложились на ее совесть.

Словно прочитав мысли Моры, другая пассажирка кареты подалась вперед и тронула ее за руку.

– Мы не обязаны это делать, милая, – ласково сказала Вайолет Лафлер. Ее лицо в легкой россыпи веснушек, проглядывавших сквозь слой пудры и румян, лучилось сочувствием. – Тем более если ты уверена, что барон не преступник.

Мора взглянула на нее с благодарной улыбкой, уже не в первый раз похвалив себя за то, что разыскала эту женщину. Когда она наткнулась на имя Вайолет в дневнике и вспомнила, с каким теплом на протяжении многих лет мама говорила об их дружбе, девушка решила найти ее, бывшую актрису. Она надеялась, что с ее помощью ей удастся пролить хоть какой-то свет на мамину жизнь до знакомства с отцом.

С первой же встречи женщины неожиданно подружились.

Вайолет, рыжая пышечка с грубоватыми манерами, не добилась такой известности, как Элис Маршан. Поэтому, когда ее подруга вышла замуж за лорда Олбрайта, Вайолет оставила сцену и стала любовницей герцога Пембери. После его смерти она получила довольно приличное состояние и средства, позволившие ей быть независимой, что ее вполне устраивало. Теперь, в свои сорок пять, она владела магазином одежды и жила, ни от кого не зависев.

Вайолет была далека от того круга, в котором вращалась Мора, но за последние две недели они очень сблизились. Вайолет была рада, что понадобилась дочери своей старой подруги, и с готовностью помогала ей в поисках убийцы леди Олбрайт. А Мора относилась к Вайолет с восхищением и большим уважением.

– Я думаю, что барон меньше всего похож на злодея, – сказала Мора. – Да, когда-то он был увлечен мамой, но я не могу себе представить, чтобы он мог сосредоточить свое внимание на одной женщине. Мы же с вами знаем о любвеобильности лорда Бедфорда.

– Точно. Зато Каннингтон вполне мог совершить убийство. Этот человек – порядочная скотина и, насколько я помню, всегда был деспотичным. – Светло-карие глаза Вайолет задумчиво сузились. – Ты уверена, что лорда Лэнскомба можно исключить?

– Абсолютно уверена. Его почерк совсем не похож. Хотя сначала я почти не сомневалась, что это он. Лэнскомб так упорно преследовал маму незадолго до ее смерти, что мне казалось очевидным остановиться на нем.

– То, что кажется очевидным, далеко не всегда бывает верным. – Вайолет выдержала долгую паузу, а затем продолжила внушительным тоном, ласково глядя на Мору: – Ты же понимаешь, милочка, что человек, писавший эти письма, и убийца твоей матери не обязательно одно и то же лицо?

– Но это логичный вывод, не так ли? – Девушка с трудом сдержала дрожь, вспомнив леденящие душу слова, написанные этим чудовищем. – Ты не видела писем, Вайолет. Их автор был, одержим страстью и в то же время почти ненавидел маму за те душевные муки, которые она ему причиняла. Он оскорблял Хоксли, утверждая, что этот человек недостаточно хорош для мамы, и тут же обвинял ее в том, что она просто играет мужчинами. Мне кажется, он был совершенным безумцем и вполне мог убить маму, полагая, что она отвергла его ради графа.

– Вот почему, помимо всего прочего, я так за тебя боюсь. Если этот дьявол узнает, что ты его ищешь…

– Он не узнает. Обещаю, я буду крайне осторожна. Вайолет посмотрела на девушку, строго сдвинув брови.

– Как прошлой ночью? – с укором спросила она. Щеки Моры вспыхнули. Она пожалела о минутной слабости, заставившей ее рассказать старшей подруге про стычку с сыном лорда Лэнскомба. Ее признание не привело ни к чему хорошему, лишь еще больше встревожило Вайолет. Девушка радовалась, что утаила свою последующую встречу с лордом Хоксли, хоть и не совсем понимала почему.

Возможно, потому, что при мысли об этом негодяе она сразу вспоминала его страстные объятия и тот взгляд, которым он одарил ее сегодня днем. Он смотрел на нее так, будто прекрасно знал, что она чувствует, и наслаждался ее неловкостью.

Не желая больше думать об этом, она внутренне встряхнулась и ободряюще похлопала Вайолет по руке.

– Прошлой ночью меня застали врасплох, – твердо заявила она. – Больше этого не повторится.

Но ее заверение нисколько не успокоило бывшую актрису. Лицо ее оставалось встревоженным.

– Меня следовало бы выпороть розгами за то, что я вообще привела тебя в такое место. Ведь я могла пойти туда одна и сама сличить почерк – подумаешь, дело нехитрое!

– Вздор! Это моя забота, Вайолет, а не твоя.

– Черт возьми, ну почему ты такая упрямая и за все хватаешься сама? Знаю, твой папа сейчас болен, и ты не хочешь расстраивать его, пока он окончательно не поправится, но ведь наверняка есть кто-то еще, к кому ты могла бы обратиться за помощью. Например, мистер Толливер, о котором ты говорила.

При упоминании имени сыщика с Боу-стрит Мора покачала головой:

– Мистера Толливера сейчас нет в городе, он уехал по делам следствия. К тому же на Боу-стрит сейчас полно работы. Когда он в последний раз приезжал к папе, у него был очень усталый вид. Я не хотела бы прибавлять ему хлопот. Не говоря уже о том, что он наверняка не позволит мне участвовать в расследовании.

– А может, все-таки подождешь, когда твоя сестра с мужем вернутся в Лондон? – с надеждой спросила Вайолет. – Я уверена, что они уже получили твое письмо и едут обратно.

– Как только Джилли и Коннор будут здесь, я с радостью доверю им заниматься этим делом. Но пока я просто не могу сидеть, сложа руки.

– Не понимаю…

– Прошу тебя, Вайолет, давай не будем спорить. – Мора никому не рассказывала о своих ночных кошмарах. О печальных маминых глазах, умолявших выяснить правду. То, чем она сейчас занимается, – ее крест. И она будет нести его в одиночку. – Повторяю, отныне я обещаю быть предельно осторожной. Но я должна это сделать. Должна!

Вайолет с грустью вздохнула:

– Да, я вижу, ты и впрямь мамина дочка! Элис была такой же упрямой.

Обе женщины погрузились в свои мысли и замолчали. Экипаж продолжал катиться по булыжной мостовой, приближая их к месту назначения.

– Ага, приехали! – наконец воскликнула Вайолет, прервав затянувшуюся паузу в разговоре.

Мора от неожиданности вздрогнула.

Они свернули с Риджент-стрит и оказались в переулке. Здесь, в ряду аккуратных ухоженных зданий, располагался знаменитый пансион для холостых джентльменов, где у барона Бедфорда были свои апартаменты.

Лошади остановились. Кучер спрыгнул с козел, чтобы открыть дверцу кареты. В этот момент Вайолет обернулась к Море и протянула руку:

– Письмо у тебя?

Мора закусила губу. Сегодня днем, готовясь к поездке, она обнаружила, что письмо, которое вчера вечером она брала с собой в дом лорда Лэнскомба, таинственным образом исчезло. Девушка перевернула свою комнату вверх дном, но все тщетно. Ее очень тревожил вопрос, где она могла обронить письмо, но времени было мало, и она выхватила из пачки другое послание, решив продолжить поиски позже. Однако она не хотела потерять и второе письмо.

– Может, все-таки я… – начала Мора. Но Вайолет не дала ей договорить:

– После вчерашнего? Нет, юная леди. Сегодня пойду я.

– Но как ты попадешь в его комнату?

– У меня свои методы. – Хитро усмехнувшись, Вайолет кокетливо взбила свои рыжие кудри, потом распахнула полы плаща на атласной подкладке и выпятила пышную грудь, выглядывавшую из низкого выреза изумрудно-зеленого платья. – Скажу домовладельцу, что я… подруга лорда Бедфорда и хочу подождать барона в его комнате. Думаю, что подобная просьба, учитывая образ жизни Бедфорда, не должна вызывать особых подозрений.

Мора засмеялась.

– Конечно, – согласилась она, доставая письмо из внутреннего кармана плаща. – Но будь осторожна. И не теряй времени. Мы же не знаем, когда вернется лорд Бедфорд.

Вайолет взяла у нее сложенный листок почтовой бумаги и сунула его себе в карман.

– Я не задержусь.

С этими словами она вышла из наемного экипажа, и дверь за ней закрылась.

Время тянулось мучительно медленно. Мора едва сдерживала нетерпение. Ей хотелось знать, что происходит с Вайолет, как продвигаются ее поиски… В карете было так душно, что на лбу девушки выступила испарина. Она с трудом сдерживала желание отправиться вслед за подругой.

Когда ожидание стало совсем невыносимым, с улицы донеслись приглушенные голоса. Протяжное лондонское просторечие кучера перемежалось с чьим-то неразборчивым бормотанием. Затем дверца кареты распахнулась, в салон вошел человек и сел напротив Моры.

– Ну, наконец-то… – начала Мора, но тут свет каретного фонаря упал налицо вошедшего, и она осеклась, не веря своим глазам.