Текст книги "Метро 2033: Код зверя"

Канавы по краям трассы быстро наполнились водой, унося в потоках подгнившие листья и обломившиеся ветки. Дождь в буквальном смысле стоял стеной – уже в паре метров не было видно не то, что деревьев на обочине, – самой дороги. Опасаясь переломать ноги в незаметных под лужами выбоинах, отряд существенно снизил скорость. Даже Вик перестал курсировать по лесу и топал вместе с остальными бойцами.

– Гюльчатай, а Гюльчатай? Легко ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? – с мнимой заботой поинтересовался повеселевший Лис у охотника, пародируя присказку прапорщика.

Вик лишь молча зыркнул на парня и чуть ускорился, поравнявшись с Чугуном.

– А он вынослив, – заметил Медведь, поправляя лямку вещмешка.

– Ничего, даже он скоро должен свалиться, – злорадно прошипел Лис. – Не из железа же сделан!

– А не маловато мы насыпали? – пропыхтел рядом Кирилл.

Тут он неловко вступил в маленькую, казалось, лужицу и провалился в воду чуть ли не по колено. И точно свалился бы в крайне неприличной позе, если бы его вовремя не подхватил под локоть Фрунзик.

– Лучше не болтай, а под ноги смотри, – буркнул парень, возвращая пищащего Кирилла в устойчивое положение.

– Ой, Фунтик, спас, так спас!

– Я – Фрунзик.

– Возвращаясь к нашим баранам, то есть, к дамочке в парандже, – продолжил Лис, откидывая с лица мокрую медную прядку. – Сами вспомните, прапорщик тогда на тренировке нам в броники, в карманы с платами, тоже гальки насыпал. В воспитательных целях. Вес изменился буквально на килограмма два-три. Мы вначале и побежали, как молодые козлики. Зато через два часа уже потели, как последние духи. Так что ничего, и этот скоро выть начнет.

– Что вы там сделали? – прозвучал хмурый голос Андрея. – Рыжий, ты совсем больной? Тебе одного раза что, мало было? Хочешь еще мины потягать? Хотя нет, вряд ли прапор повторится с наказанием. Сам знаешь, он у нас тот еще выдумщик.

– Да ладно тебе, Сом, – Лис хлопнул парня по плечу. – Безобидная же шутка. Ну, попотеет охотничек, не растает…

Шагающий рядом с прапорщиком Вик резко остановился и присел на одно колено, прикоснувшись рукой к мокрому растрескавшемуся асфальту. Несколько минут он совершенно не реагировал на вопросы старших, уставившись куда-то вперед, в серую хмарь проливного дождя. Лису на мгновение показалось, что воздух вокруг охотника будто поплыл, подернулся маревом, как в сильную жару. Но когда обеспокоенный прапор коснулся плеча замершего Вика, наваждение пропало. Охотник, едва заметно покачнувшись, поднялся на ноги.

– Слушаем сюда, – хрипло проговорил он.

Всего мгновение назад глубокое дыхание его сбилось, и парень заметно сипел, будто пробежал не один километр.

– К дороге со стороны леса приближается… Даже не скажу, что именно. Я такой отклик первый раз встречаю. Точнее, полное отсутствие отклика. Будто, – он прижал ладонь к виску и поморщился. – Будто это нечто не умеет мыслить. Вообще.

– Точнее, Вик, – пробасил Ермолов, оглядываясь на бойцов.

– Я тебе не радар, – огрызнулся охотник. – Не знаю, что это. Но оно опасно. Надо двигаться. Впереди дорога… Чем-то забита. Запах железа… Да, много старого железа. Возможно, машины. Надо подняться выше. Может, «эти» нас не заметят.

– Может? – капитан скептично изогнул брови. – И что значит «эти»? Их много?

– Не знаю! – повысил голос Вик, но тут же успокоился и тихо буркнул: – Просто заткнитесь и шевелите поршнями.

Вскоре в сером пологе дождя начали вырисовываться смутные тени. Из-за потока воды они плыли, все не желая принимать четкие формы. Но вот в паре метров показался зависший в воздухе темный прямоугольник с симметричными круглыми провалами. А спустя мгновение он трансформировался в ржавую морду старенькой легковушки. Через несколько шагов на обочине появилась следующая, уткнувшаяся носом в канаву. И вскоре вся дорога была забита покореженными остовами автомобилей самых разных сортов.

– Не иначе, к населенному пункту приближаемся, – задумчиво проговорил прапорщик, заглядывая в разбитое окно очередной машины. – Если я правильно помню, мы как раз должны подходить к Медвежьегорску.

– Может, стоит пошарить тут, вдруг нужного чего отыщем? – спросил топающий следом Фрунзик.

Он всегда был парнем запасливым, и возможное разбазаривание добра наводило на него откровенную тоску.

– Пустые, – ответил Вик, оглядываясь. – Надо скорее найти, куда забраться. Они приближаются.

– Так давай просто на крыши залезем, делов-то! – отозвался Чугун, хлопнув по одной из машин.

– Слишком низкие, нам бы чего помощнее… – охотник ускорился и скрылся за пеленой дождя.

Спустя пару минут раздался его повеселевший голос:

– О, шикос! Давайте сюда!

Из дождевой завесы выплыл огромный горб покосившегося «Урала» с кунгом. Правые колеса по самые оси зарылись в расколовшийся асфальт, скрывшись под грязной водой, заполнившей расщелину. Кабина встретила отряд развороченным нутром и выбитыми стеклами.

– Даже как-то обидно видеть старую добрую боевую технику в таком состоянии, – протянул прапорщик, ласково поглаживая проржавевший бок машины.

– Так оставайся внизу, если вместе с ней упокоиться хочешь, – откликнулся Вик, уже сидевший на крыше кабины. – Остальные – затаскивайте задницы сюда, иначе лично познакомитесь с гостями.

В этот момент бойцы впервые уловили звук, что заставлял охотника нервничать последние полчаса. Глухое шелестение, как от скатывающихся по склону камней, перемежающееся вязкими шлепками, пробивалось даже сквозь шум дождя. Звук не может быть тяжелым, но если бы парней попросили придумать эпитет, описывающий этот, ничего более подходящего они бы не подобрали. Шум был тяжелый, будто к ним приближалось что-то грузное, безмозглое. Не тратя больше времени, отряд вскарабкался на покореженный временем остов кабины. Вик же в свою очередь перебрался на крышу кунга.

Минуты тянулись, как фруктовый мармелад. Парни молчаливо вглядывались в струи дождя. Шум то приближался, казалось, зависая где-то за плечом, то вновь терялся среди стука капель, разбивающихся о металл, как прыгуны-самоубийцы.

– Может, пронесло? – нервно хохотнул Кирилл.

Глухо вжикнуло мачете охотника, и в следующее мгновение его лезвие плашмя прижалось к губам болтуна, заставляя того замолчать и задержать дыхание.

– Заткнись и смотри, – едва слышно прошептал Вик и, дождавшись, когда Скальд судорожно кивнет, убрал клинок от его лица.

Машина под их ногами слегка покачнулась. Чавкающий звук раздался особенно отчетливо, и на асфальте, наконец, показались гости. Огромные, похожие на перетянутые веревками колбаски, они источали мерзкий запах болота и мокрой земли. Лениво и в то же время довольно быстро они переползали дорогу. Сплетаясь друг с другом, слепо тыкались мордами в преградивший им путь «Урал». Некоторое время пытались забраться на него, но падали и отступали, будто обтекая препятствие.

– Понял, – проговорил охотник, с жадностью разглядывая жирные тела, то складывающиеся гармошкой, то вытягивающиеся едва не на полдороги. – Вот это стеб.

Он довольно громко засмеялся под обалделыми взглядами бойцов.

– Крыша поехала? – прошептал Кирилл, потирая губы.

– Почти, – хохотнул Вик и аккуратно развернулся к отряду. – Выдыхайте. Разговаривать можно. Они глухие. Только посидите пока на жопах смирно. Вибрацию металла они ощутить смогут.

– Так что это? – пробасил Ермолов, с омерзением глядя за край крыши. – Оно опасно?

– А не узнал, товарищ капитан? – едкость насмешки охотника, казалось, могла проесть кунг насквозь. – Это черви. Обычные дождевые черви-переростки. У них нет мозга – одни сплошные инстинкты. Потому я их и не почувствовал.

Вик склонился над краем крыши, грозя свалиться. Вытащил из кармана кусочек вяленого мяса и скинул вниз. Будто по команде, парочка червей ломанулась туда, где ударилась о землю приманка, и связалась в яростный клубок.

– Но все равно, думаю, стоит переждать, – протянул охотник, откидываясь на спину. – Черт его знает, чем там природа их наградила, кроме размеров.

Глава 9
Потомки Медвежьей горы

Дождь закончился. Хмурые серые тучи лениво ползли по небу, скрывая в своих объятиях холодное весеннее солнце. Стало гораздо прохладней, и насквозь мокрая одежда продувалась поднявшимся ветром. Под влажными тесными объятиями ткани по коже строем маршировали полчища мурашек. А вот умытая природа сияла от счастья.

Это человеку дождь – промозглость и слякоть. А для деревьев, земли, неба – очищение, свобода. Журчащие ручейки смыли со старой, растрескавшейся от времени трассы остатки снега и подгнившие листья. Они напитали влагой просыпающиеся деревья, спрятавшиеся грибницы. Подлесок буквально кишел разнообразными гадами, радостно поющими гимн ранней весне. В еще голых ветках порхали разнообразные привычные и не очень пичуги: зарывались клювиками в перья, вычищая грязь и пыль, задорно трясли крыльями, перепрыгивая с лапки на лапку, как заправские танцоры. Эта природа, покалеченная, изъеденная Последней войной людей, все равно продолжала жить. И когда кости наших потомков рассыплются, когда города скроются под разнотравными лугами, шепчущимися лесами, когда последняя память о нас обернется прахом – она будет жить. Степенная, величественная, вечная.

Поток огромных червей под покосившимся «Уралом» постепенно сходил на нет. В нем уже не было той кишащей склизкой монолитности, что пару часов назад. По асфальту лениво ползли лишь отдельные особи.

– Сколько нам тут еще куковать? Я уже задницу отморозил, – простонал Кирилл, с усилием растирая плечи.

– Не ной, – буркнул Фрунзик, от нечего делать просматривающий дорогу впереди сквозь прицел снайперки. – Попробуй червей посчитать, расслабляет.

– Да? Ну, раз червяк, два червяк, три… – начал было Скальд и тут же вскинулся: – Да ты издеваешься!

– Прекратить балаган! – скомандовал Ермолов, поглядывая на часы. – Вик, когда идти можно будет? Засиделись.

– Вот сейчас и проверим.

Поднявшись на ноги, охотник потянулся всем телом и буквально нырнул вниз. Кувыркнувшись в воздухе, мягко приземлился на асфальт и, приклонив колено и опершись правой рукой о землю, выжидательно уставился на ближайшего червяка.

– Понторез, – глухо отозвался Лис, поднимаясь на ноги.

Тем временем беспозвоночное подняло тупую голову и повернуло ее в сторону Вика. Описав в воздухе восьмерку, оно вытянулось и со смачным шлепком плюхнулось на землю, подтягивая хвост. Червь медленно приближался к коленопреклонному охотнику. Но когда он оказался совсем рядом, парень резко выпрямился и пнул его в склизкое желеобразное тело. Беспозвоночное свернулось калачиком и замерло.

– Скатывайтесь, – позвал Вик. – Они медлительны. И поодиночке не опасны. Можем идти.

Как переспевшие яблоки, отряд повалил с осточертевшей крыши кунга. Груженный припасами и тяжеленным «Печенегом» прапорщик немного неловко спрыгнул на асфальт и позорно упал бы, если бы охотник будто невзначай не придержал его за локоть.

– Аккуратней, – шепнул он и бодро потопал дальше по дороге.

Чугун мог поклясться, что всего на мгновение, недолго и мимолетное, увидел в изумрудных глазах Вика веселые искорки.

Машин на трассе не становилось меньше. Грудами больного железа они перегораживали дорогу, заставляя отряд искать пути обхода. Спускаться в лес совершенно не хотелось – к счастью, и обочина была завалена перевернувшимися автомобилями. Вскоре впереди показался бант развязки.

– Медвежьегорск совсем рядом, стемнеть не успеет, подойдем к городу, – отрапортовал повеселевший прапорщик. – Может, с людьми встретимся. Город-то большой был, всяко кто-нибудь да выжил.

– Откуда столько техники? – как всегда спокойно и почти без выражения поинтересовался Медведь.

Из-за его каменного лица казалось, что он совсем и не устал. И вообще отряд топает не по перегороженной дороге, а по свободному проспекту.

– Возможно, ЭМИ накрыл, – ответил Ермолов. – При подрыве в воздухе техника на десятки километров вокруг горит. А может, дело было в панике и толчее. Кстати, что там с фоном?

– В норме фон, отец-батюшка, – пропыхтел Чугун, перебираясь через очередной завал. – Дождик прошел – пылюку к земле и прибило.

Поднявшийся на очередную машину Андрей вдруг замер, вскинув кулак. Потом быстро юркнул обратно на асфальт, попутно расчехляя СВД. Ермолов коротко кивнул остановившимся бойцам и догнал дозорного.

– Что там, Сом? – спросил он парня, через бампер очередной машины выцеливающего пространство слева от дорожной развязки.

– Люди. Двое.

Ругнувшись, капитан выудил из подсумка бинокль и тихо занял место рядом со снайпером.

– Мужчины. Вооружены. Что-то тащат… Похоже на тушу зверя, – говорил Ермолов, водя окулярами из стороны в сторону. – Они одни. Стоп, что за?..

Капитан плотнее приник к биноклю, про себя желая доброго здоровья одной небезызвестной личности. Эта самая личность бодрым шагом вышла из леса неподалеку от неизвестных. Мужчины тут же засуетились, скинули связанную тушу на землю и подхватили неказистые двуствольные ружья, беря Вика на прицел. Охотник в свою очередь, не снижая темпа, поднял руки над головой. Приблизившись на достаточное расстояние, он замер. Спустя немного времени мужчины опустили ружья, а Вик, развернувшись точно в ту сторону, откуда за всем происходящим наблюдали Андрей с Ермоловым, помахал рукой.

* * *

– Далеко, говорите, ваше поселение, уважаемые? – степенно поинтересовался Николай, топая рядом с улыбающимися мужиками.

– Совсем рядом. На территории старого Кольского ДРСУ. Скоро сами увидите, – проговорил один из охотников, махнув вперед свободной рукой.

То, что они были именно охотниками, не вызывало сомнений. На плечах у мужчин, привязанная за ноги к палке, покачивалась туша оленя.

– Давно у нас гостей не было, – хрипло протянул второй новый знакомый, почесывая длинную косматую бороду. – Приличных. Даже бандюганы заглядывать перестали.

– Бандиты?

– Так да, шайка Сизого, – ответил первый, которого Лесник назвал для себя «блондин». – На той окраине города у них база. Раньше часто к нам наведывались. Но мы люди бедные, что с нас взять.

– Ну да, разве что пару пуль да стрел в мягкое место, – хохотнул второй, окрещенный «бородачом».

– А как вас, вы сказали, по батюшке? – продолжил ненавязчивый допрос Николай.

– По батюшке не надо, чай не в консерве… касерве…

– Консерватории.

– Именно в ней самой. Мы тут по-простому общаемся. Меня Михой кличут, а этого, блондинчика нашего, Куропатычем.

– Простите, Куропатычем? Отчего такое странное прозвище?

– Дык мы ж охотники. А он, вестимо, куропаток хорошо стреляет. Вот и прозвали.

– А не слишком вы дружелюбны с пришлыми? – угрюмо поинтересовался молчавший до сего момента Ермолов.

Говорливость и излишняя приветливость охотников его немного нервировали. Такое поведение слишком сильно контрастировало с постоянной настороженностью жителей Рая, хотя у тех, защищенных толстыми стенами и надежным гарнизоном, было явно меньше поводов для беспокойства.

– А что, надо бояться? – нарочито насупленно проговорил Куропатыч, но тут же рассмеялся. – Сегодня день хороший. Дождь прошел, скоро грибы пойдут. В лесу вон кого отловили! – мужчина слегка потряс палкой с тушей. – Будет в деревне праздник. Да и Марта предсказывала появление добрых гостей.

– Марта? У вас в деревне есть, как бы правильно сказать… – Николай покрутил в воздухе ладонью, подбирая слова, – своя ведунья?

– Ну, почти, – ответил за напарника Миха. – Марта – это наша деревенская кошка. Старушка от рождения трехглазая, но обладает замечательным даром: когда предчувствует беду – нашествие мутов там или набег бандюков – забивается в амбар. А если хорошие новости ждут – идет к воротам и, урча, трется о створки.

– Стало быть, сегодня Марта терлась о ворота? – от скептицизма в голосе Ермолова молоко могло свернуться во всей округе.

– Именно так, – гордо ответил бородатый охотник.

Капитан лишь возвел глаза к небу и покачал головой. А впереди уже выросли стены деревни. Определенно, поселившись на территории старого завода, эти люди хоть и потеряли в комфорте, но существенно выиграли в защите. Высокий бетонный забор, коронованный деревянными надстройками с бойницами, обтянутый колючей проволокой; укрепленные деревом ворота. Более чем внушительные укрепления.

Правда, внутри поселение выглядело не так монументально: старые, еще советского времени, здания рабочих цехов и ангаров облепила поросль новодельных домишек и сараев. Чуть вдали виднелись обтянутые целлофаном колпаки теплиц. По улочками бегала детвора, играясь с собакой. Завидев охотников с добычей, ребятишки кинулись к ним.

– Дядя Миша, дядя Лёша, как охота?

– Ого, Некит, смотри, какая зверюга!

– А можно потрогать?

– Ой, он шевелится!

– А кто это с вами?

– Здрасти!

Детский галдеж мигом прервался, когда вперед степенно и нарочито серьезно вышла девчушка лет восьми. Рожденная уже После, выглядела она вполне нормально. Разве что теплые штанишки ее как-то странно оттопыривались чуть пониже спины, будто бы малышка что-то заткнула за пояс. Присмотревшись к остальной ребятне, Ермолов горько вздохнул. У всех детей наблюдались в большей или меньшей степени заметные мутации – у кого-то лишний пальчик на крохотной ручке, у кого-то отсутствовала перегородка в носу, у кого-то уголки глаз набрякли, как при запущенном конъюнктивите. Всех без исключения ребятишек коснулось эхо Последней войны.

Поправив на голове вязаную шапочку, девочка-атаманша кашлянула в кулак, обращая на себя внимание. Явно подсмотренный у кого-то из взрослых жест потешно смотрелся в исполнении малышки.

– Михаил, – важно произнесла она, обращаясь к бородатому охотнику. – Мама просила, как только вы вернетесь с охоты, прислать вас к ней.

– Спасибо, Машенька, – мужчина потянулся было погладить девочку по голове, но та увернулась и, дав сигнал остальным детям, побежала на самодельную детскую площадку.

– Смотрите какая гордая, – улыбнулся Миха. – Вся в мать. Ладно, Куропатыч, тащи оленя в столовку, а я отведу гостей к Светлане Игоревне.

Они приблизились к старому административному зданию. Бойцы вместе с Виком по просьбе Михаила остались у входа. По словам деревенского охотника, кабинетик у начальницы поселения совсем небольшой, и всех банально не вместил бы. Потому при себе Ермолов оставил только Антона.

Внутри здание было хоть и чистенькое, но серьезно обшарпанное. Видно, что его старательно латали, но время сильнее человеческих усилий. Оставив гостей у двери, Миха вначале сам зашел к начальнице. Буквально через пять минут, наполненных грозными криками и нерешительным блеяньем, он вылетел из помещения.

– В общем, Светлана Игоревна просит вас к себе. А я того, пойду, – неловко попрощавшись, мужчина ретировался.

Кабинет и вправду оказался совсем небольшим. Старенький стол, пара стульев перед ним, окно да стеллаж с бумагами – вот и все убранство. Печально и скучно, если не сказать убого. Зато хозяйка помещения производила впечатление ровно противоположное. Она сидела за столом ровно, будто в спину ей вставили металлический шест. Коротко стриженные пшеничные волосы едва касались небольших ушек. Прямой, без намека на горбинку, нос, узковатые губы. Взгляд голубых глаз – колкий, буквально прожигающий насквозь. Как только Ермолов с прапорщиком вошли, она тут же встала, вышла из-за стола и протянула руку для приветствия. Совсем по-мужски. Тонкая, мозолистая рука ее сжимала ладонь капитана крепко, уверенно. Ростом она оказалась гораздо выше среднего, а застиранный мастеровой комбез не скрывал хоть и поджарую, но вполне женственную фигуру.

– Светлана Игоревна, очень приятно, – а вот голос у нее был мягкий, пусть и низковатый.

– Капитан Алексей Ермолов, а со мной – старший прапорщик Антон Чугунов. Взаимно.

– Мне уже доложили, – она вернулась за стол и махнула на стулья: – Присаживайтесь. Разговор долгим будет.

Дождавшись, пока мужчины усядутся, Светлана оперлась локтями о столешницу и прислонилась носом к сложенным указательным пальцам. Некоторое время она рассматривала гостей исподлобья, будто прикидывая, насколько они опасны и чего от них ожидать. Капитан предпочел не торопить женщину, спокойно дожидаясь, когда та заговорит. Чугун же нервно ерзал на своем стуле: ну не любил он официоза, до зуда в филейной части не любил.

Кивнув своим мыслям, Светлана вежливо обратилась к гостям:

– Простите, чая не предлагаю. У нас жесткое нормирование. Могу предложить воды.

– Спасибо, но не стоит, – ответил Ермолов, не отводя взгляда.

– Хорошо. Тогда первым делом смею поинтересоваться, кто вы и откуда.

– Неожиданно простые вопросы, – хмыкнул Ермолов. – Кто мы? Люди. Откуда? С севера.

– Хотите поиграть в шарады? – проговорила женщина и елейно улыбнулась. – Хорошо. Не знаю, что там наговорили эту полудурки, но мы – достаточно серьезное поселение. Назовите мне хоть одну причину, по которой я не должна сейчас же отдать приказ расстрелять вас?

Она нарочито медленно подняла трубку старенького стационарного телефона. Из потертого динамика после недолгих щелчков раздался далекий голос:

– Светлана? Светочка, что-то случилось?

– Вот вам причина, Светлана Игоревна, – вы умрете первой.

– Моя жизнь в обмен на жизни селян? – женщина прислонила трубку к уху, до времени зажимая свободной рукой микрофон. – Ха, меня такой обмен вполне устраивает.

– Лёха, не надо… – тихонько проговорил Чугун.

– Молчать, – глухо рыкнул Ермолов и продолжил, вновь обращаясь к женщине: – Чего вы хотите?

– Немного уважения и информации.

Чугун выдохнул сквозь зубы и провел пальцами по усам.

– Вы знаете, что такое военная тайна?

– Прекрасно знаю, – улыбка Светланы перестала быть жесткой. – Но я и не предлагаю ее нарушать. Расскажите то, что можете. А дальше я уже решу, можно ли вам верить.

Капитан некоторое время буравил женщину взглядом. А потом откинулся на спинку стула.

– Ну, вот и хорошо, – Светлана медленно положила трубку. – Давайте попробуем сначала. Кто вы и откуда?

– Я и мои люди прибыли из поселения, находящегося существенно севернее, – из Полярных Зорь. Непосредственной цели посещать вас у нас не было. Мы и не знали точно, есть ли на этой территории выжившие. Путь наш лежит дальше на юг. Это все, что я могу вам сказать.

– Мда, негусто, – Светлана откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. – Полярные Зори, говорите? Пару лет назад наша радиостанция ловила обрывки переговоров. Там как раз упоминался Северный Рай. Забавно, значит, он все-таки существует…

– Не вижу ничего смешного.

– Да нет, – хмыкнула женщина. – Просто не понимаете. В любом случае – звучит правдиво. Да и, честно говоря, не похожи вы на бандитов. А уж местную шелупонь я почти всю в лицо знаю. Да. Скажите, капитан, если я позволю вам остаться до утра, дадите ли вы мне слово офицера, что ни один из моих селян не пострадает?

Острые голубые льдинки вновь уткнулись в Ермолова. За этим взглядом он видел силу. Силу женщины, способной управлять целой деревней. Силу женщины, способной драться за свое поселение и отдать за него жизнь.

– Слово офицера, – он не мог ответить ничего другого просто из уважения к ней.

– Спасибо, – выдохнула она и, хлопнув в ладоши, продолжила уже более веселым тоном: – Ладно, может, и у вас есть какие-нибудь вопросы?

– Пока только два: где мы можем расположиться на ночлег и где приготовить еду.

– О, об этом не волнуйтесь, – сказала Светлана, поднимаясь. – Я уже распорядилась освободить для вас одну из хижин. Там тесновато, конечно, но… В тесноте, да не в обиде. А на ужин приглашаю вас присоединиться к нам. Будем есть оленя.

Совсем по-доброму улыбаясь, она подошла к двери.

– И да, скоро будет готова банька. Сможете помыться и простирнуть одежду. Сменную мы вам найдем. А то, честно говоря, от вас порядком смердит!

Выйдя на улицу, капитан с прапорщиком застали довольно забавную картину. Сухонький старичок в натянутой поверх застиранного белого халата телогрейке, заламывая руки, что-то втолковывал то одному, то другому бойцу. Смущенные парни лишь пожимали плечами и виновато опускали головы.

– Что происходит? – грозно спросил Ермолов.

– Товарищ капитан, тут такое дело… – начал было Андрей, но мужичок моментально его перебил.

– Капитан? Кто капитан? Он? – старик уставился на Ермолова, подслеповато щурясь.

Утомленные годами глаза отказывались служить своему хозяину. Не помогали даже толстенные поцарапанные очки в роговой оправе. Силясь рассмотреть гостя, старик сухоньким пальцем оттянул левый глаз к виску, будто наводя резкость.

– Вижу, вижу, – пробормотал старик и, схватив опешившего офицера за руку, мелко-мелко потряс. – Здравствуйте, товарищ капитан. Очень приятно! Послушайте, мне так неудобно вас просить, но и вы меня поймите! Как же ж можно одними радиоактивными травками людей поить! Тут же вообще никакого здоровья не хватит! А у меня вон целый двор детишек бегает. И все же больные, все до единого! А уже два года ни одной таблетки…

– Так, подождите, – Ермолов прервал тараторившего старика и высвободил руку из его цепких тонких лапок. – Давайте по порядку: кто вы и в чем, собственно, вопрос?

– Конечно-конечно. Что ж это я! – старичок всплеснул руками. – Я – Игорь Игнатьевич. Доктор местный. Хотя какой уже доктор, больше травника напоминаю. А вопрос…

Врач вновь заломил руки. У капитана создалось стойкое впечатление, что этот мужчина оставаться в покое вообще не может. Жестикулировал он постоянно и, что забавно, не только руками. Казалось, даже кустистые брови его пускались в пляс, стремясь передать всю полноту переполнявших старика чувств.

– Я хотел попросить вас; право, мне очень неловко… Но сами видите, поселение у нас хоть и небольшое, но людное. Нет-нет, а кто-нибудь да заболеет: инфекцию в рану занесет или грибов до зелени объестся. Я, конечно, пытаюсь их лечить по мере возможностей – отварами там, примочками. Да только иногда ж и посерьезней меры требуются. А я вот уже года два как последние таблетки раздал. Только активированный уголь и остался…

– Игорь Игнатьевич, – проговорил Ермолов с легкой улыбкой. – Вам нужны медикаменты?

– Да, – ответил старик совсем тихо, опустив седую голову. – Если вам не сложно. Хоть что-нибудь…

– Николай, – позвал капитан покачивающего головой Лесника.

– Да?

– Вещи Дока у тебя?

– У меня. Антон мне их беречь наказал.

– Раздели медикаменты поровну и половину отдай в местную больницу, – капитан легонько сжал плечо вскинувшегося старика. – Да и вы, парни, пошуршите в аптечках. Часть перевязки, радиопротекторов оставьте. Может, стимуляторов пару. Остальное, все, без чего жить можно, отдайте Игорю Игнатьевичу.

Губы старика затряслись, в уголках глаз начала собираться влага.

– Спасибо, – шептал он. – Спасибо.

* * *

Вечером, как и говорил бородатый Миха, состоялся праздник. Довольно богатые по нынешним меркам столы были заставлены рыбными и мясными блюдами, овощами. Кто-то из горланистых мужиков даже притащил бутыль самогона, но распивали его втихую, постоянно оглядываясь на начальницу. Комендантшу, как, оказалось, называли местные Светлану Игоревну. Хотя, судя по хитрым и немного осуждающим взглядам, она прекрасно знала, кто проявил инициативу со спиртным и кому светит получить по ушам. Но все это будет завтра, а пока народ веселился.

Намытые, сияющие, как начищенные тазы, гости были не просто не обделены вниманием, – они едва не страдали от него. Со всех сторон сыпались вопросы, просьбы рассказать об их путешествии, – то, что можно, конечно. Как оказалось, почти все население деревни было хорошо знакомо с военным уставом.

Наблюдавший за бойцами Ермолов улыбался. Миша-Медведь, моментально приковав к себе внимание окружающих, уплетал все, до чего дотягивались его лапищи. Взятый на подстраховку хмурый Фрунзик опять пытался научить кого-то правильно произносить его имя-отчество, не замечая, что собеседники специально коверкают слова, лишь бы еще раз увидеть, как забавно он хмурится. Подвыпивший Николай, судя по скучающим лицам его соседей, затянул очередную научную лекцию. И то, что собеседники молчали, его ни капельки не смущало, – так даже удобней, никто с мысли не сбивает. Не хватало только Вика. Но этот опять умотал куда-то по особо важным делам. Он даже в баню со всеми не пошел. Ну, его дело. Хотя, судя по парящей трубе постройки, охотник решил помыться в гордом одиночестве.

Остальных парней во главе с прапором пришлось оставить в выделенной избенке. Все-таки добра они с собой несли немало, целое состояние по нынешним меркам. И хоть селяне не вызывали подозрений в нечистоплотности, лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть.

Кто-то, уворачиваясь от объятий развеселого местного, слегка задел локтем капитана.

– Простите, – прошелестел рядом смутно знакомый голос.

Но как только Ермолов повернулся к его обладателю, этот некто уже исчез из поля зрения. И как ни старался Алексей найти глазами высокую фигуру в мешковатой, не по размеру, одежде, она будто уплывала от взгляда, теряясь среди толпы.

Посиделки закончились глубоко за полночь. И то с подачи нарочито грозных восклицаний комендантши о том, что гостям надо дать отдохнуть.

Андрей, сменившись с наблюдательного поста на стене, перед сном решил зайти в баню, чтобы забрать выстиранные вещи. Тащиться за ними с утра по холоду было откровенно лень. Лучше поспать в кои-то веки в нормальной кровати лишние пять минут.

Свет в предбаннике после ночной улицы показался особенно ярким. Сом успел порадоваться, что не распахнул дверь сразу, а лишь слегка приоткрыл. В помещении кто-то был. В небольшую щелку парень увидел тонкую голую спину – судя по росту, Вика. От лопаток до поясницы его кожу стягивал широкий эластичный бинт. А ниже, вдоль позвонков, ветвился огромный белесый шрам. Теряясь под перевязкой и ниже ремня, он расщеплялся, подобно молнии, окруженный симметричными точками от шва. Шрам тянулся и выше бинта, прикрытый на шее неровно срезанными русыми волосами. Подобные отметины ветвились и на руках. Да, шрамы украшают мужчину, но эти борозды, вспахавшие бледную кожу охотника, вызывали жалость. Понятно, почему Вик не захотел париться с остальными.

– Андрюх, потопали спать, а то глаза слипаются, хоть спички вставляй! – прозвучал звонкий голос Кирилла.

– Да, сейчас, только шмотье заберу, – отозвался Сом и, повернувшись спиной к дверям, махнул рукой Скальду, мол, иди давай.

Его легонько толкнула дверь – в проеме стоял полностью одетый Вик с неизменной балаклавой на лице. Молча охотник обошел застывшего Андрея, и парень почувствовал себя немного неловко оттого, что увидел так усердно скрываемые увечья их проводника.

– Спокойной ночи, – проговорил Сом.

Не оборачиваясь, Вик лишь коротко махнул рукой и скрылся в темноте. Где-то в далеком лесу тоскливо завыли волки.