Текст книги "С феями шутки плохи"

– Да, господин… – Сид вжался в меня спиной, и я невольно погладила его по макушке.

– И что же ты делаешь возле двери?

– Господин Дийси попросил меня побыть тут, а то он глуховат, вдруг не услышит, если вы позовете…

– Не ври. У него слух лучше моего. Ты сам решил тут подежурить?

Сид кивнул. Я чувствовала, как он дрожит, поэтому попросила:

– Сударь, довольно допрашивать ребенка. Ему страшно.

– Я не допрашиваю, я расспрашиваю, – ответил герцог и встал, придерживая больную руку здоровой.

Какой же он высокий, невольно подумала я и вспомнила, как танцевала с ним: герцог Барра вел меня так, что я будто вовсе не касалась пола, а голова шла кругом…

«Опомнись, Маргрит!» – приказала я себе.

– Сейчас ты отведешь эту девицу на конюшню, – сказал герцог Сиду. – Потом пойдешь к Дийси и скажешь, что я приказал одеть тебя пристойно. И обуть, кстати. А перед этим – вымыть со щелоком и постричь покороче. После этого придешь сюда, я скажу, что тебе делать дальше. Ясно?

– Господин… – Сид явно не верил своим ушам.

– У тебя вроде бы есть еще братья? Сколько им?

– Самому старшему восемь, господин.

– Возьми его с собой на конюшню, покажи, что да как. Он тебя заменит со временем.

Сид молчал, вцепившись в мою руку.

– Что встали, идите, – кивнул герцог. – Маргрит… рассчитываю на тебя.

– Сделаю, что сумею, сударь, – ответила я и потянула мальчика за собой. – Ну, идем! Покажи мне Браста, ведь его так зовут?..

Конь был хорош, что и говорить! Я не разбираюсь в лошадиных статях, но Браст был ослепительно красив – вычищенный до блеска, с расчесанной гривой… Насколько я сумела разглядеть – заходить в денник как-то не хотелось – следов на спине у него не было, так что версия с подсунутым под седло камушком действительно отпадала. Конь казался спокойным, потянулся меня обнюхать, а вот при попытке его погладить – отпрянул и прижал уши. Сиду он в руки давался, но того-то конь давно знал.

– Никто чужой сюда не заходил, – сказал мальчик, потрепав Браста по бархатному храпу. – Я бы заметил, я тут ночую, а то дома мелких много, всю ночь спать не дают.

Меня он не боялся, я была ровней – такой же прислугой, разве что годами постарше.

– Да и Браст бы тарарам устроил, он такой, – добавил Сид. – А…

– Маргрит, – назвалась я.

– Ага, ну а я Сид, вы знаете… И сбрую я всю вычистил и проверил, как конюх велел. Он сам еще посмотрел и щелбан мне дал: я одну бляшку пропустил нечаянно. Не знаю, отчего Браст понес…

Он понурился, а я сказала:

– Ты не виноват. Ты сделал, что должен был, вот и молодец. Теперь, видишь, его светлость тебя к себе потребовал. Не зевай, авось выслужишься!

– Я иногда, когда ночью не спится, мечтаю, чтобы он меня в оруженосцы взял, – застенчиво сказал Сид. – Но я не гожусь, я простолюдин. А купить титул – это мне столько и к старости не заработать! Разве только прикинуться, да я не смогу – даже грамоте не разумею…

– Поговаривают, многие господа вместо подписи завитушку ставят, потому как писать не обучены, – шепнула я. – Иди живо к этому вашему Дийси, отмойся, оденься и будь при господине. И вот что, Сид… Я не всегда могу уйти из дома, тебе-то это проще. Можешь пробегать по утрам мимо колодца на Вишневой улице? Если надо будет передать его светлости что-то срочное, а я не смогу выйти в город, мелом крестик нарисую, тогда приходи ко мне. Найдешь – вниз под горку, возле большой сосны наш дом, сам зеленый, ставни белые, у калитки сирень. Или просто спроси, где дом ювелира Сенти.

– Найду, – кивнул мальчишка. – Притворюсь, что работу ищу!

– Конечно. Все, иди, а мне уже впрямь пора бежать бегом, не то хватятся…

Глава 9

Этим вечером я снова вынула куклу из тайничка. Мне нужен был не совет, а ответ, и я спросила:

– Это крестная Эллы сделала что-то с конем?

Кукла едва заметно моргнула.

– Для того, чтобы герцог не мог быть рядом с принцем? А отчего не убила?

Кукла, казалось, чуть растянула в улыбке нарисованный рот.

– Ах да, она же добрая фея… – протянула я и прошлась по комнате, прижимая куклу к груди. – Но ведь он может умереть и от гнилой горячки, и от лихорадки, и от этого лекарства, если выпьет слишком много…

Фея Ночи не подавала никаких признаков жизни.

– Ну хорошо… значит, моя очередь, – сказала я и спрятала куклу обратно.

Подумав немного, я постучалась к кузине.

– Что такое? – спросила она. Кажется, Агата пыталась заштопать чулок, и хоть получалось у нее плохо, я промолчала. Я тоже не с ходу научилась стряпать и чинить вещи.

– Пойдешь со мной завтра по воду?

– Ну… а зачем? Ты все равно не даешь мне ведра носить.

– Я слышала от кухарки господина Тимме, что принц завтра собирается на охоту, а когда он едет на охоту, то, бывает, срезает дорогу через наш квартал, так что…

– Вдруг увидим! – Агата подскочила и захлопала в ладоши, а потом кинулась мне на шею, разроняв рукоделие. – Какая ты выдумщица!

– Перестань. И подбери нитки с иголками, не то наступишь, – сказала я, отстраняясь. – И тише, тетушка услышит…

Кузина кивнула и полезла под кровать за катушками ниток, а я вышла на задний двор.

– Осторожнее, Маргрит, – сказала Фея Ночи, соткавшаяся из теней, особенно густых лунной ночью. – Я не возьму в толк, что ты затеяла, но чаши весов колеблются слишком сильно. Настолько сильно, что я могу выполнить еще одно твое желание. Или даже два.

– Пускай Черный герцог поправится поскорее, – попросила я. – Мне в одиночку не сладить с этим делом, но я постараюсь сделать, что сумею. Вы ведь можете?..

– Такую ерунду? Конечно, – улыбнулась она. – А для себя ничего не хочешь попросить?

– О чем мне просить? Отца не вернуть… – тут я примолкла, вспомнив слова герцога. – Ума своего хватает, деньги имеются, а красоты… вы же сказали, что не можете наколдовать ее, разве не так?

– Ну а как же другое? Неужто ты не хочешь любви того же принца?

– Наколдованной – не хочу, – ответила я. – Не настолько я страшна, чтобы выпрашивать любовь. А вот если бы принц завтра проехал мимо колодца, когда мы с Агатой пойдем по воду…

– Сущая ерунда. Это все?

– Я только повторю вопрос, можно? С куклой все же разговаривать сложно.

– Конечно.

– Конь герцога ведь понес не просто так, верно? Я видела: это умный зверь, послушный, на нем нет никаких следов, а по словам хозяина Браст понимает его без слов. Отчего же он вдруг взбесился?

– Я посмотрю, – задумчиво ответила Фея Ночи. – Раз уж загляну к герцогу по твоей просьбе, заодно проведаю и его коня. Самой любопытно, что там такое приключилось… Ну, мне пора, луна уже высоко!

Я кивнула и посмотрела на звезды. Поздней осенью они становятся холодными и колючими, но пока – пока можно было дотянуться до них рукой.

Поежившись, я вошла в дом, помедлила, а потом поднялась к тетушке.

– А? Что? Кто? С Агатой что-нибудь? – вскинулась она, когда я дотронулась до ее руки. – В чем дело, Маргрит?!

– Простите, я думала, вы еще не спите, – сказала я. – Просто хотела спросить… Но нет, это подождет до утра.

– Говори уж, все равно разбудила!

– Правда ли, что папа очень мучился перед смертью? – спросила я. – Я помню только, что он все время спал, не добудишься, но он никогда не говорил, что чувствует…

Тетушка села на кровати. Зажечь лампу она не попросила, и хорошо – мне самой легче было разговаривать в темноте.

– Он сказал, что хочет поскорее умереть, – негромко выговорила она. – Вот поэтому я прятала лекарство и сама выдавала его по часам. Гастон сумел бы подняться и выпить все разом. Или уговорил бы тебя подать ему флакон – что ты понимала в пятнадцать-то лет?

– Вот как…

– Ты решила поговорить об этом только сейчас, когда до совершеннолетия тебе остался год с небольшим? – прямо спросила тетушка. – Тебе уже скоро двадцать один.

– А что, если так?

– Ничего. Я не буду лгать: мне хотелось обеспечить Агате будущее. Я экономила на всем, чтобы нанять ей учителей, чтобы она смогла выйти замуж за достойного человека. Ты вряд ли захочешь и впредь видеть нас в своем доме!

– Я вам не родная племянница, так что не нужно оправдываться. Агата вам дороже чужой дочери, и это понятно, – сказала я. – Теперь мне все ясно. Не беспокойтесь, на улицу я вас не выставлю. Впрочем, у вас же есть домик?

– Да… – Тетушка сгорбилась, обхватив себя руками, оборки на ее ночном чепце поникли. – Жильцы платят мало, но на приданое Агате удалось скопить… У тебя есть этот дом, и еще… еще деньги. Я их не трогала, Маргрит, даже не думала: вдруг что случится? Получишь их по завещанию Гастона…

У меня имелись еще и драгоценности, но об этом я говорить не собиралась. Я вполне понимала тетушку: она заботилась об Агате, как отец заботился обо мне. Я-то, со своим домом и деньгами, выхожу не то чтобы завидной невестой, но всяко не хуже прочих – насчет «бесприданницы» я преувеличила.

– Вы могли бы сказать об этом сразу, – произнесла я, присев к ней на кровать. – Знаете, я ведь думала, что это вы убили папу…

– Что?..

Тетушка схватилась за грудь.

– Ты… Маргрит, ты…

– Теперь я знаю, что это не так, – сказала я. – А что до прочего… Это вы велели Агате помогать мне по дому?

– Нет, она сама так решила… – Лицо тетушки в темноте было белее мела, и я подумала: не сделалось бы ей плохо с сердцем. Нет, обошлось. – И… ей нужно научиться вести дом, Маргрит.

– Лучше бы она училась этому со мною вместе, проку было бы больше. Впрочем, тогда у нее не осталось бы времени на танцы, вышивание и уроки этикета.

– Да, – сказала тетушка. – Именно так. Ты выросла жестокой, Маргрит. И виновата в этом я.

Сейчас, в темноте, она выглядела старой. И еще – темнота будто бы заставляла ее говорить о том, о чем тетушка не хотела даже упоминать.

«Фея Ночи? – подумала я. – Не иначе ее рук дело…»

– Завтра я закажу себе новое платье, – сказала я. – Недорогое, просто новое, не траурное. Вы не возражаете?

– Нет, Маргрит, – сказала тетушка и вдруг взяла меня за руку. – Я хочу попросить тебя кое о чем.

– Да?

– Если со мной что-то случится, позаботься об Агате…

– Тетя… – я встревоженно наклонилась к ней. – Вы же не просто так позволили ей заниматься хозяйством и ходить со мною за покупками! Что случилось?

Она молча покачала головой.

– Ничего… – Тетушка погладила меня по щеке. – Лекарь сказал, сердце мое уже никуда не годится, и в любую минуту… Раньше бы мне к нему обратиться, тогда вышел бы толк, а теперь уж смысла нет. Предупреждал он ведь меня поберечься да есть поменьше, но я прослушала… Я так хотела выдать Агату замуж, знать, что она не пропадет, но, боюсь, не успею увидеть ее в подвенечном платье, а уж о внуках нечего и думать…

– Она не хочет выходить за господина Нейси, – сказала я.

– Дурочка, понимала бы что. Была бы с ним как за каменной стеной!

– Тетя, – я устроилась поудобнее, – Агата влюблена в принца.

– Но шансов у нее нет. Он только раз танцевал с нею, и, похоже, просто чтобы не шептались, мол, весь вечер он с одной дамой! Вот и выбрал случайно.

– Ну отчего же… – протянула я и улыбнулась. – Не беспокойтесь, тетя. Я не дам Агате пропасть.

– Прости меня, – попросила тетя Эмилия. – Я…

– Я уже простила, тетя, – ответила я. – Когда поняла, что вы не убивали отца, а старались облегчить его муки. А прочее… чепуха. Жаль только, вы не объяснили мне этого сразу. Тогда нам жилось бы куда легче… Хотя я не поверила бы вам тогда.

– Задним умом все крепки, – тяжело вздохнула она. – Маргрит… Меня хоть прокляни, только не бросай Агату! Домик я переписала на нее, давно уже… Но она ничего не понимает, ее любой обведет вокруг пальца!..

– Дочь ваша, – сказала я, – намного умнее, чем вам кажется, тетя.

– Твоими бы устами… – она замолчала.

– Пойду спать, – сказала я. – Завтра нам с Агатой рано вставать.

Молчание было мне ответом. Молчание и тихие всхлипы.

Я не винила тетушку. Она делала то, что должна была, ради дочери. Теперь настала моя очередь.

Глава 10

– Я и не думала, что это так трудно, – выдохнула Агата, и я перехватила у нее ведро. – Какая ты сильная, Маргрит!

– Привычная, – ответила я без улыбки. – Отпускай, я держу…

К колодцу подошла Элла, поздоровалась и с удивлением посмотрела на Агату: та прежде никогда не ходила по воду.

– Ну что, – спросила я, поздоровавшись, – ходила ты ко дворцу смотреть на бал? Я тебя там не видала. Зато поглядела, как Агата танцует с принцем!

– Он такой… ну… – кузина зажмурилась от избытка чувств. – Наверно, я до старости буду вспоминать тот вечер!

– До тебя он с какой-то иностранкой танцевал, вся черная, как ворона, – сказала я.

– Да, верно, но, должно быть, богатая – какие у нее украшения были, и описать не могу, – покачала головой Агата. – Красота невообразимая, немудрено, что на лицо никто и не взглянет, когда на груди жемчуга в три ряда и сапфиры звездами сияют!

– Ты зато танцевала лучше, не зря училась.

Элла молча слушала нас, набирая воду из колодца, я же тянула время. Фея Ночи, неужто…

Раздался перестук копыт.

– Кого я вижу! – весело сказал принц, придержав коня. Серый жеребец заплясал на месте. – Все те же красавицы…

Агата отступила на шаг.

– Если вам хочется напиться, сударь, то вы помните, как доставать воду из колодца, – сказала я.

– Дерзкая девушка, – улыбнулся он и спрыгнул с коня. – Помню, конечно… И тебя, красавица, помню…

Элла заметно покраснела.

– А эту крошку я еще не ви…

Принц осекся. Агата смотрела на него в упор, не мигая.

– Если вашему высочеству угодно напиться, то вот, прошу… – сказала она. Клянусь, на ее лице не дрогнул ни единый мускул. – Но вам, должно быть, неудобно будет пить из ведра, будто лошади?

– Ничего, Агата, можно напиться и из горсти, – сказала я. – И достать воды из колодца господа сумеют сами. Идем, не то твоя матушка осерчает.

– Но… – кузина поймала мой взгляд и подняла ведро. – Идем. Нам еще завтрак готовить.

– Постойте, девушки! – окликнул принц. – Тебя-то я несколько раз встречал здесь, ты неприветливая, тебя – тоже, ты услужливая… А тебя я видел на балу! Верно, я танцевал с тобою!

– Да, ваше высочество, – кивнула Агата, а я отобрала у нее ведро. – Это будет самым лучшим воспоминанием в моей жизни. Глупо звучит, правда же?

– Очень глупо, как в романе каком-нибудь, – улыбнулся он. – Э…

– Кажется, вы проговорились, ваше высочество, – сказала я. – Да, Агата любит читать романы. Неужто и вы…

– Не при всех! – шикнул он и оглянулся. Правда, тут же снова заулыбался, и до того хороша была его улыбка, что я невольно залюбовалась. – Послушайте… Вы живете неподалеку?

– Вон там, у реки, – указала Агата. – Видите большую сосну и дом рядом с нею? Зеленый с белыми ставнями.

– Я запомнил, – кивнул принц. – А знаешь, Агата – тебя ведь так зовут? – ты очень хорошо танцевала. Намного лучше иностранки.

«Еще бы, я же давно не упражнялась», – невольно улыбнулась я.

– Я ужасно боялась наступить вам на ногу, – сказала кузина. – Это было как в сказке, а разве можно портить сказку, наступив кому-то на ногу?

– А разве сказка от этого станет хуже? Разве что веселее… Ну, мне пора! – Принц отошел к своему коню. – Счастливо оставаться, девушки!

«И тебе не хворать», – подумала я. Элла проводила принца долгим взглядом.

– Он меня узнал! – говорила Агата, пока мы шли к дому. – Маргрит, там было столько девушек, а он узнал меня! Маргрит?

– Вскипяти-ка чайник, а я пойду в курятник, – сказала я. – Скоро тетя проснется, а она не любит, когда тянут с завтраком!

– Бегу! – радостно выкрикнула кузина и потащила воду на кухню.

Я обшаривала гнезда несушек и думала о том, что случилось только что. Принц видел всех троих на балу, но узнал только Агату, и немудрено – и я, и Элла были спрятаны волшебством. Вот и доверяйся ему, улыбнулась я про себя, понадобится – а тебя и не признают!

– Верно мыслишь, – сказала из темного угла Фея Ночи.

– Вы?.. Но ведь день на дворе!

– Но тут тень, – ответила она. – Мне ведь необязательно воплощаться, чтобы поговорить с тобой. Я уже ничего не понимаю, Маргрит. Чаши весов то замирают, то колеблются совершенно непредсказуемо. Но это даже интересно… Продолжай свою игру.

– Хорошо, – кивнула я. – А вы побывали у герцога?

– Конечно, это недолго… – темнота усмехнулась. – Проснется здоровым. Рана и впрямь была скверная, видно, свалился на какой-то гнилой сук. Он бы и сам справился, но не так быстро.

– А конь? С ним что?

– А вот коня и впрямь кто-то напугал, – задумчиво произнесла Фея Ночи. – Здесь ты не ошиблась. Не могу утверждать наверняка, но, похоже, это дело рук моей славной знакомой…

– Я уже думала о том, что она добрая фея, – сказала я. – И не могла навредить напрямую. Но напуганной лошади ничего не сделается, а вот если всадник упадет и поранится, так сам виноват, не удержался… Я верно рассуждаю?

– Да, Маргрит. Похоже, охота на принца будет опасной, – не без тени азарта в голосе ответила она. – Будь осторожнее. Главное – равновесие, не забывай. И готовься к худшему.

– О чем вы? – насторожилась я.

– Весы качнулись. Не в нашу сторону, – сказала она. – Кажется, кое-кто пытается применить запрещенные средства, ну да с этим я разберусь сама. Остальное – на тебе.

Она исчезла, а я взяла корзинку с яйцами и пошла на кухню. Надо было научить Агату хоть яичницу жарить, а то ведь зачахнет от голода над полным ларем с припасами, случись что со мной или с ее матерью…

Глава 11

Тетушка умерла месяц спустя.

На похороны пришли лишь несколько человек, ну и мы с Агатой стояли, обнявшись, над могилой.

Кузина не плакала.

– Что мне теперь делать? – прошептала она, еще когда тетушку обмывали и собирали в последний путь соседки. – Маргрит?

– Что и обычно. Будешь жить со мной, – сказала я.

Это было опасно: обе мы несовершеннолетние, вдобавок не кровные родственницы. И если мне оставалось подождать всего ничего… Даже тогда я не смогла бы взять опеку над Агатой.

– Маргрит, только не отдавай меня замуж, – попросила она на кладбище. – Мама обещала меня господину Нейси, но… Я все-все буду делать по дому, я научусь, правда!

– Не отдам, глупая, у меня и права такого нет, – вздохнула я. Шел дождь, кругом было серо и гадко, даже рано начавшие опадать золотые листья под ногами уже превратились в бурую склизкую кашу. – Идем домой. Скорей, не то простынешь…

Я знала, как быстро разносятся сплетни в нашем предместье, поэтому медлить не стала. Уложив Агату и удостоверившись, что она крепко спит, я вышла в ночную темень.

Знакомую калитку отпер все тот же Дийси.

– Что вас носит по ночам, – бурчал он, провожая меня к господину. Сид, к слову, так и сидел под дверью, только отмытый до скрипа, причесанный, в новой одежде и обутый. При виде нас он вскочил. – Да что ты прыгаешь… Сядь на место и не лезь! Господин? К вам та девушка…

– Впусти, – велел герцог, и я вошла.

Он выглядел куда лучше прежнего: с лица сошел нездоровый румянец, глаза не блестели лихорадочно, да и руку герцог уже не берег.

– Маргрит? В чем дело?

– Сударь… – Я вдруг с ужасом поняла, что сейчас расплачусь, а это… Я не должна этого делать! – Сударь, тетушка умерла. Мы с кузиной остались вдвоем, но мы обе несовершеннолетние… Я…

У меня перехватило дыхание.

– Мы можем прожить и так, у кузины есть рента за дом, а я уже скоро получу права на свой. Словом, с голоду мы не умрем. Но, сударь, я не знаю, что у нас за долги, тетушка не успела мне сказать. Нас могут вышвырнуть из дома хоть завтра… – Я перевела дыхание. – Когда я вступлю в права владения, тогда хоть смогу продать этот дом и перебраться к Агате, но пока мы совершенно беззащитны! Родни не осталось, а продать драгоценности я пока не могу…

– Какие драгоценности? – спросил он и подал мне стакан воды. Я пила мелкими глотками, и меня понемногу отпускал страх. – Если ты о том ожерелье, я готов купить его за ту цену, которую ты назначишь.

– Я уже сказала, сударь, что не продам его. Но, кроме «Лунной ночи», у меня имеется еще кое-что. Папа был запасливым человеком.

– Боишься, обманут?

– Нет. Я худо-бедно разбираюсь в камнях и знаю, сколько мог бы запросить отец за эти вещи. Я опасаюсь, что меня сочтут воровкой, драгоценности отнимут, а меня бросят в тюрьму… – Я замолчала. – Тогда Агате конец. Она, быть может, и сумела бы выжить одна, характер у нее есть, только нет денег. А на улице…

– Вас никто не выгонит из дома, – спокойно сказал он. – Вот уж об этом не беспокойся. Даже если твоя тетушка задолжала кому-то… Подумаешь, траты! Я прослежу, чтобы вас с кузиной не трогали.

– Спасибо, сударь… Простите, я слишком много говорю.

– Мне нравится, когда ты разговариваешь свободно, а не отвечаешь «да, сударь, нет, сударь», – произнес герцог, отойдя к окну. – У тебя живая речь. Немудрено, что и принцу это пришлось по душе: он привык к кокеткам, привык развлекать девушек, но не слушать их рассказы. Да и о чем они могут поведать? Пересказать прочитанное в книгах?

– Вы не поверите, сударь, я как раз пересказывала прочитанное в книгах. Причем книги эти были самого дурного пошиба.

– Это означает лишь, что язык у тебя хорошо подвешен и воображение живое, – ответил он.

– Не только воображение, еще и память – я вспоминала рассказы отца Эллы, он ведь много поездил по миру, и мы любили послушать его истории.

– Тем более.

– Сударь, я оказалась права насчет вашего коня, – спохватилась я. – Его в самом деле напугали. Как – не знаю, но результат…

– Налицо. Я в итоге чуть ли не месяц вынужден был сидеть в четырех стенах. – Он обернулся. – После такого я уж точно не допущу брака Феликса с этой девкой, даже если ради этого придется ее убить!

– Лучше не стоит, сударь, – попросила я. – Не то чтобы мне было жаль ее, но крестная может и отомстить.

– Разве я говорю, что я намерен сделать это своими руками? За пару золотых легко нанять кого-нибудь, и он свернет ей шею на задворках. Или утопит в речке, как ты предлагала.

– А кто вам сказал, что фея не умеет читать мысли? Не слушает наш разговор прямо сейчас? И не отомстит вам за крестницу? И, – добавила я по наитию, – я слыхала, что феи мстят жестоко. Вы не умрете, но, например, снова упадете с коня и останетесь прикованы к постели навсегда. Или подцепите дурную болезнь и будете годами гнить заживо…

Герцог молча смотрел на меня, а я старалась не отводить глаз. Может, он и впрямь заподозрил во мне колдунью, но ничего не сказал.

– Если фея способна услышать нас в любую минуту, то нет смысла строить планы, – произнес он наконец. – Человек может выйти против колдовской силы, я уверен, но если колдун заранее осведомлен о планах противника, борьба выходит нечестной…

– Согласна, сударь, – ответила я. – Радует только то, что навредить впрямую не выйдет, но тут ведь как повезет. Вы вот остались живы, но надолго занедужили. И если бы принц поручил кому-то другому примерять туфельку, Эллу могли бы уже и найти.

– Верно… – Герцог взъерошил густые темные волосы. – Бог мой, такие сложности из-за одной девчонки! Даже версия с покушением на меня и то была лучше. Хотя и прозаичнее.

– Мы, сударь, ввязались в чужую игру, – серьезно сказала я. – Я правил не знаю, не то рассказала бы вам. Знаю только, что нужно соблюдать равновесие. Кстати, принц все ищет свою незнакомку?

– Да, с принцессами, герцогинями и графинями мы уже закончили, – невольно улыбнулся он. – Теперь, когда я на ногах, возьмусь за маркиз и баронесс. Ты хорошо придумала, должен сказать: большинству этих девиц мала настоящая туфелька, а кое-кому велика подложная… Надеюсь, девицам из простонародья малы окажутся обе.

Я подумала о том, что, будь герцог лет на десять помоложе, он занимался бы примеркой с куда большим удовольствием! Но сейчас, похоже, от вида дамских чулок, подвязок и нижних юбок его уже с души воротило.

– Одного не пойму – к чему это все? – спросил он вдруг. Я и не заметила, как он оказался совсем рядом. – Я понял бы, реши вдруг ты завоевать Феликса, у тебя могло бы получиться! С лица воду не пить, а у тебя имеется голова на плечах, какое-никакое воспитание… но эта Элла! Что у нее есть, кроме смазливого личика?

– Благодарю за комплимент, сударь, – ответила я, отступив на пару шагов. Его близость пугала, не скрою. – Я думаю, она просто пожелала выйти замуж за принца. А феи бывают… гм… прямолинейны. Может быть, крестная пообещала ей подарок, и теперь уже сама не может отказаться выполнить желание? Я ведь сказала, что не разбираюсь в их правилах, клянусь! Сударь? Что с вами?

Я отступила снова, и еще на шаг…

– Не трогайте меня, сударь, – взмолилась я, но герцог не слышал. Глаза у него вдруг сделались пустыми, совсем как у тетушки, когда я пришла к ней поутру и нашла мертвой. Я едва успела вывернуться из его рук и крикнула: – Сид! Сид, срочно воды! Ведро неси!..

– Бегу!.. – раздалось из-за двери, и я услышала топот.

Оттолкнуть герцога у меня не хватало сил, он был на голову выше и намного тяжелее; вздумай он искалечить меня, ему ничего бы это не стоило. Но я заметила, уворачиваясь и стараясь подобраться поближе к двери: в глазах его что-то мелькает, будто он борется с чужой волей… Вот только он безнадежно проигрывал.

– Держите! – вломился Сид с ведром воды, увидел господина и чуть не расплескал все, шарахнувшись в сторону.

– Спасибо, – сказала я, перехватила дужку ведра и с размаху выплеснула ледяную воду на герцога. – Неси еще! Живо!

– Ты совсем сдурела? – неожиданно совершенно нормальным голосом произнес герцог и сдернул мокрую рубашку, оставшись обнаженным по пояс. – Что на тебя нашло, Маргрит? Я сегодня уже принимал ванну!

– Это на вас что-то нашло, и вы попытались меня то ли убить, то ли… гм…

– А почему я этого не помню?

Он бросил рубашку под ноги, а я машинально подняла ее и сложила, чтобы отдать Сиду – пусть отнесет прачке.

– Я тебя не ударил? – негромко спросил герцог, внимательно глядя мне в лицо.

– Нет, сударь. Не успели.

– И на том спасибо. – Он повернулся, и свет лампы упал так, что я смогла рассмотреть свежий рубец у него на руке. И еще несколько – на груди, на плече… – Мне надоело это, Маргрит. Если уж ты накоротке с этими… феями, выясни, как можно избавиться от их внимания раз и навсегда! Я в долгу не останусь, ты знаешь.

– Да, сударь. Я спрошу, но не представляю, ответят ли мне.

– Попытка не пытка… – Он помолчал, потом кивнул маячившему в дверях Сиду. – Принес воду? Молодец. Поди скажи Лекки, чтобы проводил девушку до дома. И поживее!

– Не стоит, сударь. Станут сплетничать…

– Тебе самое время гулять с парнями, – отрезал он. – А сплетни переживешь. Иди. Я прикажу позаботиться о твоем доме.

Я кивнула и поплелась вслед за мальчуганом.

– Что это приключилось с господином? – шепотом произнес он. – Всегда спокойный такой…

– То же, что с его конем, – вздохнула я и внимательно посмотрела на рыжего мальчишку. – Ты ведь теперь при нем, как он велел?

– Ага! – Сид улыбнулся во весь рот. – Вот уж не ждал, не гадал! Мамка поверить не может в эдакую удачу… А что?

– Смотри в оба, – серьезно сказала я. – Заметишь, что его сиятельство какой-то не такой, вот как сегодня, – живо беги ко мне. Помнишь куда?

– Помню, – кивнул он. – Что с ним такое-то? Вроде он уж поправился от раны…

– Порчу на него навели, – почти не солгала я. – Сам пойми, если он посуду расколотит или стулья переломает, так это чепуха, чего только господам в голову не придет, особенно если они выпивши. А вдруг у него ум помутится и он человека покалечит? Сила-то вон какая!

– Если слугу, то ничего ему не будет, – вздохнул Сид.

– А если принца? Они же всегда вместе!

– Ой…

– Вот тебе и ой. Смотри как следует, я в долгу не останусь.

Я полезла было по карманам, но Сид остановил:

– Да не надо. Что я при его светлости теперь – это дороже всяких денег! И господин Дийси, хоть и ворчит, учит меня всякому, что справный слуга должен знать. А братишка теперь вместо меня на конюшне будет помогать. Лошадь ему оседлать не по силам, а сбрую в порядок привести, денники вычистить, корму задать – это он может!

– Вот и славно, – произнесла я и повторила: – Смотри в оба. И если заметишь неладное, сам не суйся, беги скорей ко мне… Ну, прощай.

«А я-то что сделаю?» – мелькнуло у меня в голове.

– Эй, погодите, я Лекки позову! – опомнился Сид. – Чтобы проводил!

– Не нужно меня провожать, – ответила я и вышла за калитку.

Было темно, но не так уж, чтобы не видеть, куда ступаешь, еще и луна светила…

– Это ведь не просто так? – спросила я.

– Нет, – Фея Ночи соткалась из темноты и пошла со мною бок о бок, положив руку мне на плечо. Широкий рукав развевался, будто ночной туман стелился по ветру. – И сегодня весы качнулись слишком сильно.

– С герцогом было неладно, это точно. С чего бы ему на меня бросаться? Вмешалась… крестная?

– Похоже на то, – ответила она. – Думаю, ты хочешь спросить, отчего не вмешаюсь я, если дело зашло так далеко?

– Я и так догадываюсь, – пожала я плечами. – Вы стараетесь соблюдать равновесие и играть по правилам, а не подыгрывать любимице, верно?

– Можно и так сказать. Но не проси объяснить, что это за правила. Человеку их не понять. Просто порою попадаются нечестные игроки, неважно, что ими движет… – Фея Ночи помолчала. От ее прикосновения мне было жутко и одновременно спокойно. – Ты верно догадалась, что воздействовать напрямую мы чаще всего не можем. Но лазейки найдутся всегда…

– Это как заклинания с условием? Например, злая колдунья прокляла принцессу, а добрая фея не смогла отменить проклятие, но изменила его?

– Да, известнейший пример, – усмехнулась темнота. – Но таких ведьм почти не осталось. И учти еще – это были не такие создания, как мы, а обычные люди, просто умели они много больше теперешних. Кого-то наградили даром, кто-то таким родился, бывало, что от союза человека с кем-то из нас. Всякое случалось, Маргрит. Но, повторюсь, их теперь наперечет.

– Значит, вы ищете людей, которыми можете играть? Как в шахматы?

– Грубое сравнение. Я ведь не двигаю тебя с клетки на клетку, как шахматную фигурку. У тебя свои желания, своя воля, свой путь, а я могу лишь немного помочь тебе делом или советом.

– А у меня есть право на еще один вопрос? – спросила я.

– Попробуй, задай его.

– Элла в самом деле влюблена в принца или же это минутная прихоть? Я имею в виду, – поторопилась я сказать, – если у нее имелось желание, а она загадала его крестной, то станет та выполнять его всеми силами или нет?

– Скорее, желание Эллы совпало с интересом феи, – ответила она, помолчав. – Я же говорила тебе о равновесии.

– Да, только я не понимаю… – я остановилась и попыталась разглядеть лицо собеседницы. – Не понимаю, почему вы пытаетесь сохранить равновесие, а ваша… гм… соперница – нарушить его?

– Маргрит, ты думала о том, что такое ночь? – спросила она вместо ответа.

– Темнота? Тишина? Покой?

– Да. А может быть – звездопад. Полнолуние. Или фейерверк. Или бальный зал, сияющий огнями, ты ведь была там и видела… Но это преходяще. Твой ответ верен.

– Который из трех?