Текст книги "Городская магия"

– Случилось что? – обескураженно спросила я Жанну, старшую и самую толковую из всех лаборанток.

– Ага… – мелко-мелко закивала она. – Ой, Наина, ты же еще не знаешь… Такое дело!

– Да скажи ты толком! – рассердилась я. – Что за дело!

– Студентку нашу убили… – выдавила Жанна. Было ясно, что ей смертельно хочется посплетничать на эту тему, но что-то не дает. – С пятого курса… Представляешь!?

– Честно говоря, нет, – ответила я. – А где все, кстати?

– Ой, – спохватилась Жанна. – Мне же сказали, если кто придет еще… В общем, там полиция приехала, всех опрашивают, в малой переговорной, ты тоже иди.

– Народу там много? – спросила я. Может, Николай Ефимович там? Мне как раз надо было с ним пообщаться.

– Да какое много, ты что, не знаешь, наши, если занятий нет, раньше двенадцати не появляются, а еще только десять, – махнула рукой Жанна. – С других кафедр вроде был кто-то, и студентов опросили, а с нашей ты первая пока. Ну и нас уже допросили. Иди уже, потом расскажешь!

Очень любопытно. И что я, к примеру, могу рассказать про какую-то студентку? Я с ними дружбы не водила, так что толку от меня будет немного. Правда, средних лет худощавый полицейский, который мною занялся, определенно считал иначе. Представился он капитаном Селезневым, а я, по дурости своей, даже не представляла, большое это звание или так себе.

Для начала из меня были вытряхнуты все личные данные, затребован паспорт и так далее. Я терпеливо отвечала на дурацкие вопросы: ну что поделаешь, если так положено… А вот дальше события начали развиваться более чем интересно.

– Скажите, вы были знакомы с убитой? – спросил Селезнев, глядя в свои записки.

– Вы извините, пожалуйста, – осторожно сказала я. – А кого убили-то?

– То есть вы хотите сказать, что не знаете? – удивленно уставился на меня Селезнев.

– А откуда бы мне знать? – хмыкнула я. – Меня с пятницы в университете не было, сегодня с утра пришла, только на кафедру сунулась, а меня сразу к вам отправили.

– Угу… – пробормотал Селезнев, что-то чиркая в блокноте. – Хорошо. То есть ничего хорошего. Убита Наталья Градова, известна вам такая девушка?

– Известна, конечно, – несколько обескураженно ответила я. – Студентка с пятого курса, я у них в начале осени семинары вела.

– Ага! – обрадовался Селезнев. – И что вы можете рассказать об убитой? Характер, может быть, какие-то привычки?

– Да ничего, вообще-то, – пожала я плечами. – Студентка как студентка, очень способная, отличница. Я же с ними недели три общалась, не больше, и то не каждый день, откуда мне знать про ее привычки?

– А ее однокурсники утверждают, что Градова вас недолюбливала, – заявил Селезнев, вперив в меня взгляд светло-карих глаз. – У нее были на то причины?

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Двоек я ей не ставила, потому что не за что было. А за что ей еще меня не любить? Ей-богу, не представляю.

– Ясно… – Селезнев поджал губы и положил руки на стол. – Вот что, Наина Юрьевна, давайте-ка внесем кое-какую ясность в наш разговор. Вы, значит, не были в курсе убийства Градовой?

Я молча кивнула. Селезнев мне не нравился, какой-то он был помятый и неопрятный. Хотя, одернула я себя, он, должно быть всю ночь пашет из-за этой убитой студентки, где ему быть отутюженным и побритым! Судя по тому, как Градова одевалась, родители у нее наверняка были людьми непростыми, должно быть, живо всех на уши подняли.

– Значит, неизвестна вам и одна маленькая, но существенная деталь, – с удовлетворением отметил Селезнев. – Видите ли, Наина Юрьевна, убили Градову не какие-нибудь отморозки, чтобы ограбить, отнюдь… Убил ее маг, и, как полагают эксперты, именно боевой маг. Понимаете, к чему я?

– Нет, – честно ответила я, пытаясь устаканить в голове все услышанное. Господи, да какому магу могла понадобиться Градова?! – Погодите, если убийца маг, так его же выследить можно в два счета, разве нет?

– А вот ошибочка тут выходит, Наина Юрьевна, – развел руками Селезнев. – Потому что этот маг мало того, что Градову убил, так еще и следы замел. Как там у вас это называется? Про ветер что-то…

– «Суховей», – машинально ответила я. Правда, нам рассказывали про этот довольно несложный прием, он выжигает энергетические следы в радиусе нескольких метров. В самом деле, годится, чтобы замести след!

– Во-от! – воздел палец Селезнев. – И что у нас получается? А получается у нас, Наина Юрьевна, что боевых магов такого уровня, чтобы смогли этот ваш «суховей» устроить, в городе всего ничего, и, что интересно, большинство работает в ГМУ, где и училась покойная. Понятно, куда я клоню?

– Нет, – помотала я головой. – То есть отчасти понятно. Вы, наверно, ищете подозреваемых в ГМУ, потому что они хоть как-то, но с Градовой связаны, да?

– Именно! – расцвел Селезнев. – А раз мы с вами до этого дошли, то давайте теперь попробуем зайти с другой стороны. – Он снова зашелестел своими бумажками, после чего спросил: – Наина Юрьевна, правда ли, что вы состоите в интимных отношениях с неким Давлетьяровым Игорем Георгиевичем?

Я подавленно молчала. Откуда бы ему знать? И почему в настоящем времени? Кто мог об этом рассказать? Кто-то из допрошенных раньше меня, вне всякого сомнения, но вот кто это был? Надо потом спросить у лаборанток, они точно знают, а пока надо отвечать. И врать, раз уж этому капитану все известно, смысла нет.

– Не совсем, – ответила я осторожно.

– Это как? – удивился Селезнев.

– Мы уже почти год как расстались, – сухо сообщила я.

– По чьей инициативе? – зачем-то спросил он.

– По моей, – злорадно ответила я.

– А каковы были причины расставания? – не отставал Селезнев.

– Вы, простите, убийство Градовой расследуете или подробности моей личной жизни выясняете? – не сдержалась я.

– Потрудитесь отвечать на вопрос, – посуровел Селезнев. – Почему вы расстались с Давлетьяровым?

– Ну почему люди расстаются? – вздохнула я, поняв, что проще ответить, чем отбиваться. – Мы прожили вместе несколько месяцев, потом я поняла, что совершила большую ошибку и ушла от него. Вот и все.

– А в чем заключалась ошибка? – Да что ж он вцепился-то в меня?! – Давлетьяров вам изменял?

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Я за ним не следила. Но вообще вряд ли.

– Тогда почему?

– Да потому что с ним жить невозможно, – мрачно ответила я. – Вы когда с ним побеседуете, поймете. Только с вами, он, может быть, сдерживаться будет, а с остальными особенно не церемонится.

– То есть, как я понимаю, вы подвергались оскорблениям с его стороны, возможно, даже доходило до рукоприкладства?

– Вот этого я не говорила! – резко оборвала я разошедшегося полицейского. – Не надо передергивать. Давлетьяров до меня никогда даже пальцем не дотронулся.

– Ну хорошо… – Селезнев отложил ручку и уставился на меня. – То есть вы расстались, и?..

– И? – не поняла я.

– Он спокойно вас отпустил, и вы продолжили работать вместе, как ни в чем ни бывало?

– А что в этом такого? – внутренне закипая, спросила я. – Мы взрослые разумные люди, и сицилийских страстей не устраивали, это так. Что до работы, мы с ним почти не пересекаемся. Может, хватит уже об этом?

– Хватит, когда я скажу, – сухо ответил Селезнев. – Значит, вы не пересекались. А вы были в курсе его новых привязанностей?

– Нет, – ответила я.

– И не интересовались?

– Нет. Зачем?

– Женщины обычно интересуются, кто пришел им на смену, – хмыкнул Селезнев.

– Я не интересовалась, – сказала я. – У меня времени нет слухи по университету собирать. И желания, кстати, тоже.

– А у вас самой как дела обстоят с личной жизнью? – спросил Селезнев.

– Нормально обстоят, – ответила я, решив, что сердиться нет смысла. – Я бы даже сказала, хорошо.

– То есть вы хотите сказать, что Давлетьярова к его новой пассии вы не ревновали?

– Да что вы привязались к какой-то его пассии? – рассердилась я, хотя только что решила этого не делать. – При чем тут это вообще?

– А притом, Наина Юрьевна, что вы у нас основная подозреваемая, – тихо и даже как-то ласково произнес Селезнев, чем вверг меня в полное ошеломление. – Не понимаете? Правда, не понимаете?

Я молча помотала головой. Он что, рехнулся?

– Ну, я вам объясню. – Селезнев встал и прошелся по комнате. – Видите ли, однокурсники убитой в один голос заверяют, что в последнее время у нее завязался бурный роман с уже не раз помянутым господином Давлетьяровым. Вы хотите сказать, что не знали? Ну ладно… И тут, Наина Юрьевна, мы с удивлением узнаем, что у вас тоже имелась связь с этим любвеобильным господином. Какой тут можно сделать вывод?

Я молчала. Да он точно рехнулся…

– А вывод можно сделать самый простой: что Давлетьяров предпочел вам Градову, а вы, приревновав, ее убили. Тем более, что вы как раз боевой маг. Чем не версия?

– Бред, – сказала я. – Как он мог предпочесть мне Градову, если я от него год назад ушла?

– Это вы так говорите, – заметил Селезнев, – а по нашей информации, вы с Давлетьяровым встречаетесь и по сей день.

– И кто же вам такую информацию дал? – поинтересовалась я холодно.

– А этого, простите, я вам сказать не могу, – ответил Селезнев. – Впрочем, даже если вы и расстались, это ни о чем не говорит. Расставание ревности не помеха. Вы, может быть, рассчитывали, что он вас обратно позовет, ан нет…

Я поняла, что сейчас окончательно рассвирепею, а это может плохо кончиться.

– Так что, Наина Юрьевна, – неожиданно сдал назад Селезнев, – ознакомьтесь, это подписка о невыезде. Будьте любезны не покидать пределов города, вас еще не раз вызовут. Пока можете быть свободны, пригласите следующего, если кто пришел…

Я вылетела в коридор, искренне желая только одного: узнать, кто навешал Селезневу лапши на уши, и размазать мерзавца по стенке. А кто это мог быть, в самом деле? Я считала, что о нашей с Давлетьяровым связи никто не знает, а выходит, это совсем не так. Он проговориться не мог, за это я ручаюсь. Я тем более. Так кто? Лариса Романовна могла догадываться, но она вот уже полгода как с больничного не вылезает, в университете ее давно не было. А еще? Тут меня осенило – Маргарита! Она ведь тоже догадалась, и была уверена, что я и по сей день встречаюсь с Игорем. Но Маргарита, если верить ее словам, сейчас должна блаженствовать в Майами со своим Васей, в университете ее быть не должно. С другой стороны, раз догадалась она, мог догадаться и еще кто-нибудь, и из самых лучших побуждений вывалить информацию Селезневу. Вот еще этого мне не хватало!

Утешало меня разве только то, что Селезнев до сих пор еще не имел удовольствия пообщаться с Давлетьяровым. Ей-богу, я дорого бы дала, чтобы присутствовать при их беседе!

Весь день в университете все ходили, как пришибленные, косились друг на друга и перешептывались. Особенно сильно косились на людей с кафедры боевой и охранной магии, и немудрено. Как я успела узнать от лаборанток, со всех сотрудников кафедры, невзирая на звания, взяли подписку о невыезде. А еще говорили, что Селезнев чуть не каждого успел обвинить в убийстве Градовой по самым разным мотивам. Так что он не к одной ко мне прицепился, у него, наверно, манера ведения допроса такая. Вполне логично: он рассчитывает, что виновник занервничает и наделает глупостей. Ну и пусть надеется…

В течение следующих двух дней в университете продолжали работать полицейские (я, честное слово, не разбираюсь, кто из них угрозыск, кто эксперты, а кто ДПС), всех еще по нескольку раз допросили, правда, теперь уже не Селезнев, а несколько других человек. Особенно не цеплялись и обвинений с ходу не вешали, но все равно было неприятно. Хорошо еще, никуда не таскали, может, просто боялись вызывать боевых магов в город, где, если что, попробуй, справься с таким.

После очередного такого допроса я шла по коридору, возвращаясь на кафедру, мрачная и страшно злая на весь мир. Навстречу попался Давлетьяров.

– Добрый день, Игорь Георгиевич. – сказала я привычно, даже не глядя на него.

– Добрый день, Чернова, – последовал ответ, и Игорь прошел мимо, едва заметно задев меня плечом.

Я внезапно почувствовала в ладони знакомую дрожь материализовавшегося предмета, и мне потребовалось значительное усилие воли, чтобы не обернуться и не посмотреть вслед Игорю, и уж тем более чтобы не развернуть записку – а это была именно записка, – прямо к коридоре. И что это еще за шпионские игрища?

Записку я прочитала только в своей комнате в общежитии. «Нужно поговорить, – значилось в ней. – Сегодня, после 19.00, в моем кабинете.» Стоило мне дочитать до конца, как записка рассыпалась в прах. Тьфу ты, докатились…

Еще более интересно. Что Игорю от меня понадобилось и к чему такие тайны? Но, в любом случае, мне тоже хотелось бы задать ему пару вопросов, так что зайти в самом деле нужно. Тем более, я сегодня собиралась позаниматься в библиотеке, и мое присутствие вечером в университете не вызовет ни у кого вопросов.

До шестого этажа я дошла примерно в половине восьмого вечера. Кажется, еще шли занятия у вечерников на других этажах, на нашем же было темно и пусто, как обычно. У нас вечерней смены нет, студентов и так мало.

Стучать в дверь я не стала, уж если играть в шпионов, то по полной.

– Здравствуй еще раз, – кивнул Игорь, увидев меня. В нем все-таки что-то неуловимо изменилось, но что именно, я понять не могла.

– Угу, – кивнула я, привычно устраиваясь в кресле для посетителей. – Что ты хотел мне сказать?

– Не сказать, а спросить. – Игорь поднялся из-за стола, отошел к окну. Мне почему-то казалось, что ему хочется оказаться как можно дальше от меня. Меня, если честно, тоже снедало такое желание. – Мне бы очень хотелось знать, Чернова, кто разболтал господину… хм… Селезневу некоторые подробности наших взаимоотношений.

– Знаешь, я могу задать тот же вопрос тебе, – хмыкнула я.

– Это следует понимать в том смысле, что информацию он получил не от тебя? – вскинул брови Игорь.

– Ты меня совсем за дуру держишь? – устало спросила я. – Я ему ничего не рассказывала. Ты, как я подозреваю, тоже.

– В этом можешь быть уверена. – Игорь все-таки вернулся за стол, посмотрел на меня в упор, потом все-таки отвел взгляд. – Не ты и не я. Значит, кто-то третий.

– Я уже думала об этом, – нехотя сказала я. – У меня первая мысль была о Ларисе Романовне, но ее уж полгода как в университете нет… В любом случае, это кто-то из тех, кого первым допрашивали, а это либо студенты, либо кто-то с других кафедр.

– Весьма интересно. – Давлетьяров едва слышно фыркнул. – Тогда, Чернова, это в самом деле студенты, потому что с теми тремя господами преподавателями, которых допрашивали до тебя, я уже имел беседу. Они, должен тебе сказать, считают эту историю гнусной выдумкой ограниченных полицейских и поклепом на наши с тобой светлые имена.

– А не врут? – кротко осведомилась я, хотя знала, что в разговоре с Игорем врать вряд ли кто осмелится.

– Не думаю, – сухо ответил Игорь, прикуривая сигарету. Надо же, другой какой-то сорт курить стал, вроде бы не такой ядреный, как прежний. С чего бы это вдруг?

А вообще забавно, сидим, разговариваем, как ни в чем не бывало, Игорь ведет себя более чем сдержанно… Мечта просто.

– Слушай… – сказала я. – Я тут недавно имела интересную беседу с Балашовой, помнишь ее?

– Помню, конечно, – фыркнул Игорь. – Из твоей группы девица.

– Ну так она меня в коридоре повстречала…

И я подробно пересказала Игорю свою беседу с Маргаритой, не забыв упомянуть, что она должна сейчас греть косточки на пляжах Майами.

– Проверить, в Москве она или нет, очень просто, – сказал он. – Тогда будет ясно, ее это рук дело или нет. Впрочем, не исключаю, что она могла поделиться еще с кем-нибудь.

На некоторое время воцарилось молчание.

– Игорь, а ты зачем меня вообще сюда позвал? – спросила я. Этот вопрос меня давно уже интересовал. – Если сказать, чтобы я язык за зубами держала, то уже поздно, этот Селезнев всем растрепал.

– Чернова, ты все-таки идиотка или просто удачно прикидываешься? – Ну вот, наконец-то я вижу знакомого Давлетьярова. Губы сжаты в нитку, ноздри раздуваются… Господи, как же я когда-то пугалась! – Ты не понимаешь?

– Нет, – по-прежнему кротко ответила я. – Что я должна понимать?

Игорь шумно выдохнул и сломал сигарету. Это что-то новенькое, раньше за ним такого не водилось.

– Господин Селезнев вовсе не шутил, Чернова. – сказал он более-менее спокойно. – Ты в самом деле подозреваемая по этому делу. Кстати, алиби твое уже проверяли?

– Еще бы, – кивнула я. – Раз сто спросили, не меньше. Это же в выходной случилось, а по выходным я у родителей, ты же знаешь.

– Замечательно! – иронически воскликнул Давлетьяров. – А ты в курсе, Чернова, что алиби, подтвержденное близкими родственниками, вполне может быть подвергнуто сомнению?

– А ты откуда знаешь? – спросила я. – Личный опыт?

– Чернова, лучше не зли меня, – предостерег Игорь опасно сухим тоном. Я и сама поняла, что забралась не туда, куда надо.

– Извини, – сказала я. – Просто достали они меня все…

– Прекрасно понимаю. – Когда Игорь начинал говорить короткими фразами, это означало, что он относительно успокоился. – Чернова…

– А?

– Ты даже не поинтересуешься, правда ли то, что тебе поведал Селезнев относительно меня и Градовой?

Сказать, что я была удивлена вопросом, значит ничего не сказать. С каких это пор Давлетьярова волнует мое мнение?

– Нет, – честно ответила я. – По-моему, это не мое дело.

– Не ожидал от тебя такой деликатности, Чернова, – ядовито заметил Игорь. – Раньше ты совала свой нос, куда надо и куда не надо.

– Переросла детские увлечения, – хмыкнула я. – Но если тебе очень хочется, то я поинтересуюсь.

– Мне не хочется, Чернова. – Игорь прикурил следующую сигарету. – Мне просто не нравится версия господина Селезнева, и я не понимаю, откуда взялся этот нелепый слух. А я не люблю чего-то не понимать.

– Да уж я знаю… – пробормотала я. – Кстати, почему слух нелепый? Градова определенно неровно к тебе дышала, даже вон с подружками делилась своими планами. Слово за слово, тебе такую сплетню соорудят, что в жизни не расхлебаешь…

– Чернова, одно дело, когда идиотка-студентка строит мне умильные рожицы, – отрезал Давлетьяров, – и совсем другое, когда ее отчего-то упорно считают моей… хм… пассией.

– Слушай, что ты заводишься? – пожала я плечами. – Хочешь версию? Ты ей правда нравился, но у нее ничего не вышло. Не вышло ведь? Ну вот. Обидно же. Вот она слух и распустила. А все и поверили, потому что Градова в самом деле красивая была. Сойдет?

– Ты, Чернова, как-то подозрительно спокойна в свете сложившейся ситуации, – холодно заметил Давлетьяров.

– Это так кажется, – заверила я. На самом деле, я до сих пор не могла всерьез воспринять тот факт, что меня, кажется, и вправду подозревают. – Кстати, интересно, а почему сразу заподозрили меня, а не тебя, например?

– Мне-то какой резон ее убивать? – слегка опешил Игорь.

– Хм… – Я подумала пару секунд. – Да вот, пожалуйста…Например, так: я тебя бросила, ты, конечно, оскорбился, но виду не подал, хотя затаил на меня некоторое хамство. Выждал некоторое время, а тут удачно подвернулась Градова и начала на тебя вешаться. А ты ее взял и убил, чтобы меня подставить, ты ведь тоже с боевой магией дружишь. Как тебе версия?

– Изумительно, Чернова, – сдержанно ответил Игорь. – Не забудь завтра предложить ее оперативникам.

Мда… Пожалуй, я все же переборщила. Дразнить Давлетьярова – это уже ни в какие ворота не лезет. Раньше я на это бы ни за что не осмелилась, а сейчас так и подмывало. Может, это не с ним, а со мной что-то не так?

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Если ни ты, ни я не убивали Градову, то возникает закономерный вопрос: кто и зачем это сделал?

– Игорь, это же я люблю в сыщицу играть, а не ты, – напомнила я, не сдержавшись.

– Чернова, да прекрати же идиотничать! – взорвался Давлетьяров. – Я не шутки с тобой шучу! Ты вообще соображаешь, что происходит?

– Что? – терпеливо спросила я.

– А то, Чернова, что тебя кто-то пытается подставить, ты не заметила? – вкрадчиво осведомился он.

– Меня?! – Я невольно хихикнула. – Ты смеешься?

– Я серьезен, как никогда в жизни. – На лице Игоря в самом деле не было и тени улыбки. – Чернова, пошевели мозгами, говорят, теперь это у тебя довольно неплохо получается. Давай, напрягись!

Ого! Да я, похоже, комплимента дождалась, хоть и завуалированного! Ну хорошо, Игорь Георгиевич, если вы так настаиваете… В самом деле, что у нас получается? Допустим, Градову убил какой-то совершенно посторонний боевой маг, мало ли, что бывает. Но полиция вцепилась почему-то именно в ГМУ, а конкретно – в меня. Уж больно версия складная, убийство из ревности, никакой там политики, и возиться не надо. Тем более, что с боевыми магами возиться сложно и опасно. Может, они сами это придумали? Да вряд ли, для этого надо знать, что в университете творится, а откуда бы им? Значит, кто-то, узнав об убийстве, быстренько подсуетился и намекнул, кому надо, какие пикантные слухи ходят по университету. Или даже сам этот слух придумал. А если на минуточку предположить, что Градову убил тот же, кто распустил слух, то…

Мне сделалось как-то не по себе. Да кому и зачем может потребоваться меня так подставлять?

– Вот это как раз самое интересное, – заметил Игорь, и я поняла, что последний вопрос задала вслух.

– Игорь, ты, конечно, извини… – Я не удержалась. – Но самая подходящая кандидатура на это – ты, у тебя и мотив был, и возможность.

– Хорошенького же ты обо мне мнения, Чернова. – Давлетьяров подавил коротенький смешок. – Если так, зачем бы мне тебя вызывать и вести с тобой задушевные разговоры?

– Для усыпления бдительности и отведения подозрений, – хмыкнула я. – Ладно… это была неудачная шутка.

– Более чем неудачная, – подтвердил Давлетьяров. – К тому же это несколько не в моем характере.

– Да? – Я слегка опешила от такого поворота событий. – А что в твоем?

– Чернова, если я до сих пор не убил тебя на месте, то, поверь, устраивать такие спектакли тем более не стану, – устало произнес Игорь, чиркая зажигалкой. Так, это уже третья сигарета, и в кабинете, кстати сказать, дышать нечем.

– Ну все, мы уже договорились, что друг друга подозревать не будем, – вздохнула я. – Только больше некого. Лично мне в голову ничего не приходит…

– Ладно. – Игорь встал и открыл окно. С улицы ворвался холодный осенний ветер. Похоже, дождь пошел… – Посмотрим, как будут развиваться события. У меня к тебе только одна просьба, Чернова.

– Ну?

– Придешь к себе – обыщи свою комнату. – Игорь смотрел серьезно, он даже не думал шутить. – Если это не глупая шутка, то за тебя могут взяться всерьез. Так вот, Чернова, если найдешь какую-нибудь незнакомую вещь, хотя бы шпильку, клочок бумаги – уничтожь немедленно. Я понятно выражаюсь?

– Понятнее некуда, – проворчала я. – Ты думаешь, враги чего-нибудь подбросить могут? Записную книжку Градовой или ее чулки?

– Я бы не удивился, – хмыкнул Давлетьяров. – Не забудь, Чернова, это не моя блажь.

– Я бы не удивилась, – довольно похоже скопировала я его интонацию.

– Ладно, хватит об этом. – Игорь выкинул окурок в форточку, снова повернулся ко мне. – Как у тебя дела с диссертацией?

Я до того опешила, что не сразу смогла ответить. Ему-то что за дело?

– Пишется… – ответила я наконец. – Потихоньку. Не так быстро, как я рассчитывала, но так, знаешь… ровненько.

– И как оно тебе, Чернова? – Холодные зеленые глаза смотрели на меня с насмешливым интересом. – Барахтаться в одиночку?

– А ничего так, увлекательно, – вполне серьезно ответила я. – Мне, во всяком случае, нравится. Николаю Ефимовичу вроде бы тоже. – Я примолкла, Давлетьяров на мгновение сжал губы, чем-то ему не понравилось упоминание о моем научном руководителе. Я добавила: – Хотя ты, конечно, на защите меня размажешь по стенке.

– Ты хочешь сказать, что не побоишься меня пригласить на защиту? – иронически спросил Давлетьяров. – Может, еще рецензию попросишь написать?

– Вот это вряд ли, – фыркнула я. – Настолько я еще не свихнулась. А у тебя как дела с монографией?

Меня в очередной раз охватило ощущение полной нереальности происходящего. Как будто это не мы с Давлетьяровым сидим сейчас в полутемном кабинете и очень мирно обсуждаем текущие дела, а какие-то совсем посторонние люди. Почему-то очень хотелось завизжать или хотя бы грохнуть об пол тяжелую керамическую пепельницу, что стояла у Игоря на столе.

– Заканчиваю, – коротко ответил Игорь, и снова повисло молчание.

Пора было уходить, скоро должен звонить Сашка, а я оставила мобильник дома, я его в библиотеку никогда не беру. Но все как-то не получалось, не могла же я встать и молча выйти?

– Игорь, слушай, а это вообще ты? – спросила вдруг я неожиданно для себя самой.

– А что, не похож? – деланно изумился он.

– Не похож, – ответила я чистую правду. – Тебя точно не подменили?

– Что тебя смущает, Чернова? – вопросом на вопрос ответил он.

– За последние полчаса ты на меня ни разу не наорал, хотя поводов я тебе дала предостаточно, – честно ответила я. – И даже вспылил всего раза два. Я тебя не узнаю.

– Может быть, я аутотренингом занимаюсь, Чернова. – Он улыбался, но в глазах царил арктический холод. Нет, что-то все-таки не так.

– Да конечно, – фыркнула я. Пойду-ка я поздорову. – Ладно, пойду я, поздно уже.

– Сядь, Чернова. – А вот сейчас это был тот Давлетьяров, которого я помнила. – Мы не договорили.

– Вроде бы мы уже все обсудили, – заметила я. – Что ты еще от меня хочешь?

– От тебя – ничего. – Игорь смотрел на меня в упор, и мне померещилось в его взгляде что-то настолько непривычное, что мне стало не по себе. – Выслушай меня, не перебивая, будь добра.

– Хорошо, – пожала я плечами. Его даже и захочешь перебить – не станешь, себе дороже.

– Я хочу, чтобы ты знала одно, Чернова, – медленно произнес Игорь.

– Раньше ты хотел, чтобы я знала много, – не удержалась я.

– Я, кажется, просил не перебивать? – Игорь смерил меня долгим взглядом, убедился, что я все осознала, потом продолжил, и мне почему-то показалось, что эти слова даются ему нелегко. – Так вот, Чернова, я хочу, чтобы ты знала – я тебе не враг.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Я тебе не враг, Чернова, – повторил Давлетьяров уже без усилия. – Хотя, без сомнения, ты уверена в обратном.

– С чего ты… – начала было я, но договорить он мне не дал.

– Чернова, я достаточно хорошо тебя знаю, – произнес Игорь. – Так что не отрицай очевидного. Ты бы видела себя в зеркале в тот момент, когда смотришь на меня!

«Да, Чернова, видимо, тебя и впрямь основательно перекашивало, особенно поначалу, – сказала я себе. – Если уж даже он заметил, а он на выражение твоей физиономии никогда внимания не обращал!»

– Я, Чернова, хорошо помню, чем я тебе обязан. – Игорь остановился напротив меня. – И никакие… хм… прискорбные эпизоды нашей с тобой биографии этого не изменят. Я понятно выражаюсь?

Я понимала. Речь сейчас шла не о монографии, не о чем-то таком, чтобы можно было начать бить себя в грудь и кричать, что, мол, я тоже тебе обязана дипломом, да вообще наукой. Нет, Игорь говорил о своих восстановленных способностях, и в таком тоне, что…

– А я не хочу, чтобы ты был мне чем-то обязан! – с тихой яростью произнесла я. Да я вообще не хотела, чтобы нас что-то связывало!

– Позволь это решать мне самому, – оборвал Игорь.

Я промолчала. Какого черта? Я ведь надеялась, что мне больше никогда не придется иметь с ним дела, если только по работе, но тут уж никуда не деться… К чему эти разговоры? Что ему вообще от меня надо?

А с другой стороны… Это не так уж мало – знать, что этот человек тебе не враг. Потому что если у тебя такой враг, то лучше сразу выкопать себе могилку и принять цианистый калий, чтобы не мучиться, поскольку безболезненно он тебя не прикончит, а сперва как следует помучит. Не буду отрицать, мне все время не давал покоя этот вопрос: что думает обо мне Игорь, сильно ли зол на меня, и если да, то во что это может вылиться?

Нет, не может быть, чтобы он ничуть не меня не злился… С другой стороны, уже год прошел, он должен был слегка остыть. Сейчас Игорь вроде бы не лгал, да он и вообще на моей памяти редко опускался до такого. Но с какой стати ему именно сейчас идти на мировую? Ему, первому! Даже если ему что-то от меня нужно, что очень сомнительно… Да я поклясться могла, что это невозможно, скорее небо на землю рухнет!

«Ну, скажи уже что-нибудь, Чернова, – подбодрила я себя. – А еще лучше заплачь и убеги, это будет неожиданно, совершенно не в твоем духе и обескуражит противника.»

А если серьезно… Да какая разница, с чего Игоря так переклинило, может, головой ударился, это у него слабое место, я давно знала! До мелкой подлости он не опустится, это я могу сказать наверняка, и устраивать хитроумных ловушек тоже не будет, не в его стиле. Так что думать о том, что он ждет, пока я расслаблюсь, чтобы ударить побольнее, просто глупо. Другое дело, что он никогда ничего не делает просто так, значит, и сейчас у него есть какая-то недоступная мне мысль, и не факт, что альтруистическая.

Но и портить с ним отношения снова, особенно сейчас, когда меня, того и гляди, обвинят в убийстве, которого я не совершала… Так, стоп, я что, снова собираюсь за него спрятаться? «Нет, – подумав, сказала я себе. – Прятки за широкую мужскую спину – это у нас пройденный этап. Теперь это у нас называется «крепкие тылы». Ну что, Чернова, поверим ему на слово или как?»

– Так что, Чернова, – произнес Игорь, явно устав ждать, пока я решусь что-нибудь сказать, – Мир?

– Да мы вроде и не ссорились… – улыбнулась я, решительно пожав протянутую руку.

Небо рушиться не спешило.

* * *

Если бы не постоянные вызовы на допросы, можно было бы подумать, что ровным счетом ничего не произошло. На кафедре старались лишний раз не заговаривать ни о Градовой, ни о следствии, и, что больше всего меня радовало, о том, что могло убитую связывать со мной или Давлетьяровым.

Теперь нас поочередно вызывали к следователю. Если честно, мне опостылело отвечать на одни и те же вопросы, хорошо еще, следователь, в отличие от Селезнева, был весьма вежлив и на меня не давил. Кажется, этот прием называется «добрый и злой полицейский», ну так вот Селезнев был злым, а следователь Шамонин – добрым.

В этот день я явилась, как было велено, в половине второго дня, в коридоре перед кабинетом Шамонина никого не было, зато изнутри доносились голоса. Слов я разобрать не могла, несмотря на то, что дверь была чуточку приоткрыта, зато тон беседы не оставлял сомнений: нашла коса на камень. Шамонин, я уже поняла, в отличие от Селезнева не брал нахрапом, рассчитывая на растерянность допрашиваемого, он просто вцеплялся в собеседника и методично, по каплям выдавливал из него необходимые сведения. Меня, правда, любым способом выбить из колеи было сложновато, продолжительное общение с Давлетьяровым кого угодно либо быстро доведет до психушки, либо научит долготерпению. Так вот, судя по всему, сейчас у Шамонина находился некто, не только не поддающийся его приемам, но и осмеливающийся возражать. Спрашивается, кто из наших сотрудников на такое способен, если, конечно, это действительно кто-то из ГМУ, а не свидетель по другому делу? Тут и гадать не надо, жалко только, что мне ровным счетом ничего не слышно…