Текст книги "Леди и смерть"

– Полгода назад я получила послание от незнакомца, предлагавшего открыть тайну мого рождения. Но само письмо матушки я прочла лишь месяц назад.

Джентльмен остановился и развернулся к молодой леди. Его скулы чуть напряглись, глаза потемнели.

– Прав ли я буду, если предположу, что этот человек попросил денег за свою услугу? И ты заплатила за раскрытие секрета?

Джейн молча кивнула. Что, если отец знает, кто завладел их тайной? Тогда почему вымогатель не обратился сразу к Несбитту? У него корыстолюбивый человек смог бы получить намного больше, нежели пятьсот фунтов! Или он сомневался в том, что Несбитт захочет узнать о существовании незаконнорожденной дочери?

– Я должен был задать этот вопрос на четверть часа раньше! Но ты успеешь все рассказать мне, пока мы идем в оранжерею, – мужчина предложил юной леди опереться на его руку, и они неторопливо направились вдоль галереи, а с семейных портретов к Джейн присматривались поколения Несбиттов, гадая, принять ли ее в свои ряды, или она недостойна со временем оказаться среди них.

10

– Как же я устала! – Эвелин поглубже упрятала ладони в муфту. – И стоило нам ехать так далеко ради того, чтобы два часа глазеть на эти безвкусные картины, пока ты любезничаешь с Флоренс Несбитт!

– Ты могла остаться дома, – коротко ответил Филипп Рис-Джонс.

Эвелин возмущенно фыркнула и повернулась к сидящей рядом с ней матери.

– Вы слышали это, матушка! Я могла остаться дома! Благодаря моему кузену о нашей семье болтают во всех домах Торнвуда, и он еще указывает мне, что я должна делать!

– В самом деле, Филипп! – миссис Меллотт подобрала край платья, чтобы, не дай бог, не поджечь его о стоявшую на полу кареты маленькую жаровню с углями. – Мне тоже не доставил удовольствия этот обед, мы поехали только ради тебя и Кэтрин…

– Вам не было нужды принимать приглашение мистера Несбитта! – Филипп запоздало жалел, что не отправился к Несбиттам один или хотя бы вдвоем с сестрой. – Мы с Китти могли бы заночевать у леди Пламсбери, леди Гренвилл говорила, что дом этой почтенной дамы вместит еще два десятка гостей.

Опасаясь насмешек Эвелин, Филипп не стал упоминать, что заметил интерес, который проявил к его сестре мистер Николас Ченнинг, чей отец унаследовал титул после смерти старого лорда Пламсбери. На Кэтрин впервые обратил внимание джентльмен, и пусть Николаса нельзя было назвать красавцем, ей было приятно беседовать с ним о всяких пустяках.

Миссис Меллотт ни за что бы не упустила возможности рассмотреть особняк Несбиттов, но сейчас слова племянника казались ей верхом неблагодарности.

– Только этого не хватало! Ты не можешь вывозить сестру без компаньонки! Как будто недостаточно того, что ты нарушаешь все правила приличия, ухаживая за мисс Несбитт, ведь со дня смерти Кэролайн не прошло и полугода!

Филипп, не в силах сдержаться, ударил кулаком по бархатной подушке, на которую до того опирался локтем.

– Давно ли вы говорили, что мне надо прекратить страдать в одиночестве и вернуться в общество друзей? Я последовал вашему совету и нашел исцеление в общении с мисс Несбитт, но вы опять недовольны моим поведением! Чего же вы от меня хотите, дорогая тетушка?

Кэтрин испуганно отодвинулась от брата, забившись в угол кареты. Миссис Меллотт сперва растерялась от столь яростного отпора, но очень быстро пришла в себя.

– Я хочу, чтобы ты вел себя достойно! После сегодняшнего вечера ни у кого из гостей Несбиттов не осталось сомнений в том, что скоро ты сделаешь ей предложение. Как можно, Филипп! Что скажут родители Кэролайн, как мы будем смотреть им в глаза?

– Родители Кэролайн живут в Лондоне, и вы можете никогда с ними больше не увидеться! – Рис-Джонс повысил голос, и даже Эвелин перестала насмешливо кривить губы, напуганная яростью кузена. – Напомнить вам, что мы с мисс Гринлоу не были женаты? Я не вдовец и могу хоть завтра обвенчаться, с кем пожелаю! А если вам кажется, что мое общество вредит репутации вашей семьи и попыткам Эвелин найти себе жениха, можете заявить всем, что не имеете со мной ничего общего! Ваши бесконечные нотации сводят меня с ума!

Миссис Меллотт разрыдалась, Эвелин поспешно принялась вытаскивать из муфты платок, бросая на кузена испепеляющие взгляды, впрочем, незаметные в сумраке экипажа.

– Филипп, не надо так! – жалобно воскликнула Китти. – Тетя желает нам только добра, она так заботилась обо мне, а ты совсем потерял голову из-за этой мисс Несбитт…

– Если тебе тоже неугодно мое общество, можешь вернуться к тетушке, я не стану возражать! – рявкнул джентльмен и снова нанес удар подушке, словно жалея, что нельзя расправиться с измучившими его женщинами.

Кэтрин тотчас заплакала. Эвелин, одна сохранявшая подобие хладнокровия, успокаивающе гладила мать по руке.

– Похоже, ты и вправду утратил рассудок, – язвительно заметила она. – Не знаю, что скажет матушка, я же охотно забуду о твоем существовании. Тебе, Китти, я могу только посочувствовать, так как вернуться в наш дом тебе не удастся. Ты сама решила оставить нас, так и пеняй на себя!

Рис-Джонс устало прикрыл глаза. Он знал, что вскоре пожалеет о своей вспышке и вынужден будет просить прощения у тетушки и Эвелин, но их вмешательство в его жизнь становилось невыносимым.

– Успокойся, Кэтрин, – обратился он к сестре, так как был еще не в состоянии разговаривать с теткой и кузиной. – Если ты не захочешь жить в нашем доме, можешь поехать к леди Гренвилл, она уже давно приглашает тебя провести у них две-три недели.

– Ну, конечно! Бедные родственники теперь – неподходящее общество для вас, мисс Рис-Джонс! – плачущая миссис Меллотт почувствовала себя еще более уязвленной, отчего ее рыдания пошли на убыль. – Ах, Кэтрин, придет время, и ты пожалеешь, что так обошлась с родными, но будет поздно!

– Что вы, тетушка, разве могу я не любить вас и Эвелин? – мисс Рис-Джонс чувствовала себя мышью, которой играют два кота, перебрасывая несчастную жертву друг другу. – Я так признательна вам за все…

Миссис Меллотт махнула рукой с зажатым в ней платком дочери.

– Я верю тебе, милая, но твой брат очень, очень разочаровал меня, – все-таки у этой женщины было доброе сердце, в отличие от Эвелин, обещавшей себе никогда не прощать кузена. – Пожалуй, теперь нам всем лучше помолчать, мы и так наговорили друг другу слишком много.

Никто не стал возражать, и остаток пути до дома Рис-Джонсов, где собирались ночевать миссис Меллотт и Эвелин, компания проделала в молчании, если не считать всхлипываний Кэтрин и ее тетушки и сердитых вздохов мисс Меллотт.

Филипп, как только вошел в дом, немедленно направился к себе, попрощавшись с дамами лишь холодным кивком головы.

Все три леди, изнуренные долгой дорогой и скандалом, стремились поскорее занять приготовленные спальни, но по пути миссис Меллотт нашла в себе силы тихонько пробормотать:

– И что это на него нашло сегодня? Никогда прежде не видела его в таком гневе!

– Иногда он пугает меня, – так же тихо ответила Кэтрин.

Особняк леди Пламсбери находился не так далеко от поместья мистера Несбитта, как дом Рис-Джонсов, и старая дама вернулась к себе вместе со своими гостями еще до полуночи. Несмотря на это, Эмили чувствовала себя утомленной и сожалела о своей уютной спальне на первом этаже, когда, оперевшись на руку мужа, с трудом поднималась на второй этаж. Но настроение леди Гренвилл было лучше, чем ее самочувствие. Она не имела возможности пошептаться с Джейн, но заметила радостную улыбку на лице подруги и предвкушала, что наутро та во всех подробностях расскажет ей о разговоре с отцом.

– И зачем ты притащила меня сюда? – вместо того, чтобы пожелать жене доброй ночи, с досадой произнес лорд Гренвилл, когда супруги остановились у дверей в комнату Эмили. – Не лучше ли было встретить Рождество дома?

Леди Гренвилл пожала плечами – ее муж, кажется, превращается в старого брюзгу. И это в тридцать лет!

– Меня интересует один джентльмен… – загадочно протянула она, собираясь объяснить Уильяму, что Джейн хотела бы женить Ричарда на мисс Несбитт, но после сегодняшнего вечера надежд на это не осталось.

– Что ж, теперь я понимаю, – увы, Уильям не дослушал ее.

Прежде, чем Эмили успела продолжить фразу, лорд Гренвилл зашагал по коридору. Его спальня находилась в дальнем крыле здания, и жена, со своей больной ногой, не смогла бы догнать его, как бы ни старалась.

Озадаченная, молодая женщина вошла в комнату, где Хетти уже ожидала свою госпожу.

«Жаль, что я не смогла рассказать ему историю о возможной помолвке Соммерсвиля и Флоренс Несбитт, – думала она, пока горничная перебирала ее локоны. – Нельзя, чтобы ему пришла в голову мысль, что Джейн интересуется Несбиттом по другой причине. Впрочем, я не успела назвать Несбитта, Уильям сразу ушел. Неужели он мог подумать, что какой-то мужчина привлек мое внимание?»

Изумленная своей догадкой, она дернулась, и щетка едва не застряла в ее густых волосах. Хетти поторопилась извиниться, но Эмили тут же успокоила ее.

– Я сама виновата, не надо было так резко поворачивать голову.

«Бог мой, мой муж решил, что я собираюсь вступить в любовную связь с другим мужчиной! Я отдала бы все свои брильянты, лишь бы узнать, что он подумал, когда я так сказала! Тем более что я ведь не люблю брильянты», – тут леди Гренвилл не смогла не улыбнуться, она умела посмеяться над собой.

Эмили постаралась избавиться от Хетти поскорее, наспех прочла молитву и забралась в постель. Она утомилась за эти несколько дней бесконечных поездок на празднества к знакомым леди Пламсбери и еще утром предвкушала, как завтра сядет в свой удобный экипаж и под смешную болтовню Лори поедет домой, в Гренвилл-парк.

Но сейчас ее мысли занимало не счастливое завершение поездки к бабушке лорда Гренвилла и не семейная драма Джейн, а недавний разговор с супругом. Вернее, последние фразы, которыми они обменялись друг с другом.

Поначалу Эмили находила забавным появление у мужа мыслей о ее возможном романе. Станет ли он хоть чуть-чуть ревновать?

– На моем месте Дафна непременно бы постаралась ввести его в заблуждение, она не раз мне это советовала, – рассуждала молодая женщина. – И, конечно, Даффи одобрила бы меня, если б это оказалось правдой. Но Уильям! Неужели он не почувствовал себя задетым? Пусть он не любит меня и когда-то, еще до нашей свадьбы, говорил, что не собирается стеснять меня, но одно дело – предполагать что-то маловероятное, и совсем другое – узнать, что так оно и есть.

Некоторое время она воображала себя флиртующей с мистером Несбиттом или каким-то другим джентльменом, ей ведь так и не довелось узнать, в чем сила женского кокетства. С юных лет она так же сильно любила Уильяма Гренвилла, как он любил ее старшую сестру, а полученное в двенадцать лет повреждение ноги избавило ее матушку от необходимости поисков жениха для дочери и заставлять девочку изучать все необходимые для этого уловки.

С полчаса Эмили забавлялась, представляя, как роняет веер, а мистер Несбитт торопливо поднимает его под гневным взглядом лорда Гренвилла, или, и того лучше, она сама неловко встает на больную ногу и падает прямо на руки какому-нибудь обаятельному мужчине.

Вскоре, однако, она почувствовала отвращение к себе, хотя еще не успела сделать ничего дурного.

– И как мне только в голову могло прийти подобное? Рассуждаю совсем как Дафна, чье поведение так часто осуждала в последние месяцы! Завтра же объяснюсь с Уильямом! Достаточно и того, что я скрыла от него кражу ожерелья, которое он подарил мне!

Леди Гренвилл решительно погасила лампу и закрыла глаза. За свои благие намерения она была незамедлительно вознаграждена – мрачные сны не тревожили ее ночной покой, а дурные предчувствия, которым самое время было появиться, где-то задержались.

11

После завтрака Джейн и Эмили отошли в сторонку от остальной компании, чтобы немного поболтать. В холле было слишком шумно, чтобы кто-то смог их подслушать, – гости леди Пламсбери разъезжались.

– Вчера, без этой шляпки, ты выглядела намного моложе, – поддразнивал Ричард Соммерсвиль Кэролайн, младшую сестру леди Гренвилл.

Кэролайн недавно исполнилось восемнадцать лет, и она мечтала о том, чтобы знакомые считали ее взрослой рассудительной барышней, похожей на мисс Джейн Соммерсвиль, и в то же время восхищались ее живостью, которой она не уступает мисс Сьюзен Холтон.

Увы, лорд и леди Уитмен, родители Кэролайн, продолжали видеть в ней ребенка. Они потеряли старшую дочь Луизу и сомневались в том, счастлива ли в браке их вторая дочь, Эмили, стоит ли винить их за нежелание признать, что Кэролайн выросла?

– А ваша сестра сказала, что мне идет эта шляпка! – с чопорным видом заявила леди Кэролайн.

– Одна леди никогда искренне не похвалит другую, по моим наблюдениям, – не унимался Ричард. – Вот если бы это сказал тебе какой-нибудь джентльмен, тогда другое дело.

– Откуда вам знать, мистер Соммерсвиль, может быть, джентльмен мне это тоже говорил! – кокетливая половина Кэролайн ненадолго взяла верх над благовоспитанной.

– Вот как! Хотел бы я знать, кто же этот джентльмен! Вчера у Несбиттов было не так уж много джентльменов, способных оценить миленькую шляпку на красивой головке. Пожалуй, кроме меня, еще Рис-Джонс мог бы обратить внимание на прелестную леди вроде тебя, но он был так занят мисс Несбитт… Так что тебе остается только поверить мне на слово и отдать шляпку своей горничной!

Кэролайн чуть покраснела и отвернулась от Ричарда как раз вовремя, чтобы заметить недовольную гримаску Дафны. Миссис Пейтон, к радости ее подруг, вела себя с Соммерсвилем не более любезно, чем обычно, и об их романе еще не начали болтать соседи.

– Мой брат, кажется, решил вскружить голову Кэролайн! – заметила Джейн, наблюдавшая за сценкой в холле.

– Только не моя сестра! – Эмили обернулась, на лице ее отразилась тревога, которая должна была бы оскорбить Джейн, но мисс Соммерсвиль отдавала себе отчет в том, сколь незавидной партией считали ее брата те, кто был с ним хорошо знаком.

– Не беспокойся, я пошутила, – Джейн улыбнулась как можно беззаботнее, но Эмили еще несколько мгновений наблюдала за сестрой, пока Кэролайн не подошла к матери.

– Мы отвлеклись от главного, – леди Гренвилл снова повернулась к подруге. – Судя по тому, какой у тебя довольный вид, разговор с мистером Несбиттом сложился удачно.

– Лучшего и пожелать нельзя! – Джейн понизила голос. – Мистер Несбитт уже давно задумывался о том, что он мог бы быть моим отцом, но моя матушка ни слова ему не сказала. Как и я, он очень удивился ее неожиданному выбору – она сохранила эту тайну от него и поделилась ею с подругой, да еще в письме! Но это недоумение не помешало ему признать меня своей дочерью, стоило нам поговорить всего несколько минут!

– Как же я рада за тебя, дорогая! – лишь присутствие в холле еще десятка человек помешало Эмили обнять подругу. – Какая тяжесть, должно быть, упала с твоей груди!

– Я и сама еще не осознала, что моим мукам пришел конец! – Джейн не спала почти всю ночь, строя планы на будущее. – Вот только не знаю, что теперь будет… Мистер Несбитт ведь не сможет открыто признать меня своей дочерью, ни ему и мисс Флоренс, ни нам с Ричардом не нужен скандал.

– Вам придется хранить свой секрет и дальше, лишь бы только человек, который написал тебе о мистере Несбитте, не разболтал кому-нибудь о том, что ему стало известно из письма твоей матери.

– Или не стал требовать у меня еще денег, – мисс Соммерсвиль знала, что никогда не сможет забыть о незнакомце, осведомленном о ее семейной тайне.

– Ты рассказала отцу о том, как узнала о его существовании? – Эмили заговорила шепотом, заметив, что леди Уитмен и Дафна слишком приблизились к ним с Джейн. – Как он отнесся к тому, что ты вынуждена была заплатить пятьсот фунтов?

– Думаю, он рассердился, но тут же выписал мне чек на тысячу фунтов! – Джейн готова была подхватить юбки и закружиться по холлу, чем несказанно удивила бы леди Пламсбери и ее гостей. – Я отдам тебе долг и еще успею сшить у миссис Мюриэл новое платье к свадьбе Сьюзен! А то, что я приготовила для этого события, надену на другой день, когда кузина миссис Говард устраивает большой прием.

Эмили обрадовалась щедрости мистера Несбитта. В последние два года ее подруга жестоко страдала из-за недостатка средств, и характер ее портился, а свойственная Джейн практичность уступала место завистливости и корыстолюбию. Эти перемены не радовали леди Гренвилл, как и стремление подруги любой ценой изменить существующее положение.

«Теперь все будет по-другому, – подумала Эмили. – Мистер Несбитт так богат, что ему не составит труда обеспечить Джейн достойное приданое. И он не позволит Ричарду нанести сестре урон. Но как джентльмены, которые могли бы понравиться моей дорогой подруге, смогут узнать, что она стала независимой молодой леди?»

– Как приятно слышать хорошие новости! Мы с тобой надолго запомним это рождественское чудо!

– И за него я должна благодарить тебя! – этого Джейн не собиралась забывать, она одинаково хорошо помнила и зло, и добро.

Карета лорда Уитмена подъехала к крыльцу, и Эмили пришлось прервать этот важный разговор, чтобы попрощаться с родителями и сестрой. Кэролайн собиралась поехать с леди Гренвилл на венчание мисс Холтон и быть подружкой невесты вместе с Джейн Соммерсвиль и Джемаймой Кастлтон, дочерью викария из Торнвуда.

– Не простудись, Кэролайн, не хватало еще, чтобы ты начала чихать в церкви! – Эмили окинула любящим взглядом стройную фигурку сестры и поцеловала мать и отца.

Следующий экипаж был предназначен для доктора Вуда, его племянницы и миссис Пейтон. Леди Пламсбери посетовала на то, что старый друг так скоро оставляет ее, но предстоящее венчание Сьюзен оправдывало доктора.

– Мы увидимся вновь через каких-то две недели! – пожилой джентльмен добродушно улыбался в ответ на ворчание суровой леди, а Дафна и Сьюзен торопились поскорее занять место в карете и всю дорогу строить предположения относительно будущей помолвки Филиппа Рис-Джонса и мисс Несбит.

Джейн и Ричард Соммерсвиль уехали почти сразу за доктором и его подопечными леди, и в холле остались только Эмили с супругом, маленький Лори и Николас Ченнинг.

– Ник обещал задержаться еще на два дня, чтобы развлечь меня теперь, когда дом опустел, – сообщила леди Пламсбери.

Эмили не стала высказывать вслух свои сомнения. Тощая фигура Николаса наводила на нее уныние. В отличие от своего дальнего родственника лорда Гренвилла будущий лорд Пламсбери не обещал стать отцом красивых детей. Блеклые голубые глазки Ника чаще всего выражали недовольство, длинное лицо вызывало в памяти скорбные лики святых, нарисованных неумелой рукой деревенского художника на стене какой-нибудь обветшалой церкви.

Леди Пламсбери не жаловала племянника своего покойного мужа, но предпочитала держать его при себе – молодой джентльмен до сих пор не смирился с тем, что его отцу досталось лишь небольшое родовое поместье, а все остальные земли старая леди благодаря талантам поверенных своей семьи сумела удержать за собой. Она частенько шпыняла Ника, такой уж у нее был нрав, но при этом не забывала покупать его лояльность подарками и чеками, надеясь избежать судебных тяжб, которыми поначалу грозил Ченнинг.

– До встречи на свадьбе у Генри, Ник, – без особой теплоты в голосе попрощался лорд Гренвилл со своим дядюшкой, поскольку двадцатитрехлетний Ченнинг приходился ему каким-то там троюродным дядей.

Мистер Ченнинг поцеловал руку леди Гренвилл и с выражением притворного смирения на лице встал за спиной леди Пламсбери, когда она соизволила выйти на крыльцо, чтобы проследить за тем, как ее внук с женой и сыном устраиваются в карете.

– Должно быть, ты рад, что возвращаешься домой, – заметила Эмили, когда поместье леди Пламсбери скрылось из виду.

– Надеюсь, ты тоже этому рада, – ворчливо ответил Уильям. – Или ты предпочла бы провести здесь первую неделю нового года?

Она подумала, что сейчас – наиболее подходящее время признаться мужу, что у нее нет никаких сердечных тайн. Кроме одной, которую он все еще не торопился раскрыть.

– Я напросилась погостить у твоей бабушки только ради Джейн, – начала молодая женщина.

Лорд Гренвилл с некоторым удивлением посмотрел на жену, но не спешил задавать вопросы – раз уж Эмили начала говорить, она сама расскажет все, что сочтет нужным.

– Она хотела побольше разузнать о мистере Несбитте и просила меня помочь ей, – продолжила Эмили, досадуя в душе на отсутствие у мужа хотя бы малейшего любопытства.

– Зачем ей это? Она хочет когда-нибудь превратиться в миссис Несбитт? – лорд Гренвилл все же дал себе труд задать вопрос.

«На самом деле она – мисс Несбитт, но я не могу рассказать тебе об этом, как бы мне ни хотелось поделиться с тобой этой удивительной новостью!» – подумала его супруга.

– Джейн надеялась, что мисс Несбитт однажды назовет себя миссис Соммерсвиль, – Эмили говорила осторожно, боясь, что Лори поймет больше, чем следует. – Но ее надежды рассеялись.

– Еще бы! Рис-Джонс не теряет времени даром, – Уильям насмешливо прищурил синие глаза.

– Ты тоже считаешь, что он должен был носить траур не меньше года? – леди Гренвилл тут же пожалела о своем вопросе.

– Как я могу осуждать его, когда сам женился всего лишь через год после того, как стал вдовцом! – мрачно ответил ее супруг.

– Ты поступил так из чувства долга, а Филипп, я надеюсь, искренне привязан к мисс Несбитт.

Только глухой не заметил бы горечи в словах Эмили, и лорд Гренвилл, похоже, был тем самым глухим. Да еще и слепым к тому же, как не преминула бы заметить Джейн Соммерсвиль.

– Как правило, леди замечают такие вещи лучше, чем джентльмены, поэтому мне остается лишь поверить тебе на слово, – Уильям и сам подтвердил то, в чем была уверена его жена и ее подруги.

– В таком случае ты навряд ли заметил, как твой юный дядюшка любезничал с Кэтрин Рис-Джонс, – усмехнулась Эмили.

– Ник? – лорд Гренвилл снова с удивлением посмотрел на жену. – Не думаю, что он способен увлечься кем-либо, он слишком самодоволен и скучен для этого. Просто он прежде не был знаком с мисс Рис-Джонс и немного поболтал с нею, вот и все.

«Жаль, если так. Николас и Китти подошли бы друг другу, – подумала леди Гренвилл. – Обоих нельзя назвать красивыми, так что ему не стоит опасаться, что его опередят другие поклонники, а Кэтрин может не беспокоиться о том, что Ник считается завидным женихом. Правда, он будет когда-нибудь лордом Пламсбери, но от бабушки Уильяма Ченнингам почти ничего не досталось, эта почтенная леди умеет сохранять то, что попало ей в руки. Впрочем, приданое Кэтрин, должно быть, не столь уж мало, чтобы не привлечь какого-нибудь небогатого лорда».

Лори надоело слушать, как его тетушка и дорогой папочка разговаривают о непонятных вещах, и он потребовал внимания к себе. Некоторое время лорд и леди Гренвилл отвечали на бесконечные вопросы мальчика. Устав болтать, Лори свернулся калачиком на сиденье и уснул под теплым дорожным одеялом. Голова ребенка лежала на коленях Эмили, и молодая женщина старалась сохранять неподвижность, даже когда экипаж потряхивало на подмерзших комьях дорожной грязи.

Уильям молчал, и его супруге оставалось только развлекать себя воображаемыми картинами скорой свадьбы Сьюзен и Генри. «Джейн, должно быть, чувствует себя неловко. Она старше Сьюзен на два года, а будет подружкой невесты! И почему Джейн так не везет с замужеством? Дело ведь не только в том, что Ричард проматывает ее приданое. Не все джентльмены так корыстны, кто-то ведь должен полюбить мою бедную подругу ради нее самой! Что же в ней отталкивает достойных мужчин? – Эмили не впервые задавала себе этот вопрос. – Она могла бы стать идеальной супругой для любого, будь то сельский сквайр или успешный политик! Прежде мы с таким нетерпением ждали каждый бал, на котором должны были появиться незнакомые джентльмены, ведь кто-то из них мог составить партию для Джейн. Но этого счастливого знакомства до сих пор не случилось! Может быть, в окружении Говардов найдется жених для нее? Нас ожидает прием, два бала и три обеда – должно же Джейн повезти! А как обрадовалась бы Сьюзен!»

– Что ты сказала? – переспросил лорд Гренвилл, так как Эмили невольно произнесла последнюю фразу вслух.

Ей не хотелось признаваться мужу в своих мыслях, Уильям и без того полагал, что Эмили и ее подруги слишком много говорят о поисках жениха для мисс Соммерсвиль.

– Прости, если я разбудила тебя. Я думала о том, как скоро у Сьюзен и Генри появится первенец.

– Дай им хотя бы пожениться, – усмехнулся лорд Гренвилл. – И потом, Генри еще слишком молод, чтобы становиться отцом.

– Тебе было столько же, когда родился Лори, – возразила Эмили.

– Вот поэтому я и могу судить об этом. А мой кузен к тому же гораздо более легкомыслен, нежели был я в его годы. Чему он сможет научить своего сына?

– Возможно, сперва у него появится дочь, – «И почему мужчины могут думать только о сыновьях?»

– Разумеется, – лорд Гренвилл, похоже, посчитал тему исчерпанной, но леди Гренвилл собралась продолжать.

– Я бы хотела, чтобы у Лори появилась сестра, – в карете было достаточно темно, чтобы у нее хватило смелости произнести это, жаль только, она не могла видеть выражения лица мужа.

– Если у Говардов родится дочь, она будет кузиной Лоренса, – после небольшой заминки ответил Уильям.

– Да, конечно же, но это не совсем то, что я имею в виду. Надеюсь, у Лори в будущем появится его собственная маленькая сестричка…

Ни один супруг, даже если он совершенно равнодушен к своей жене, не сможет проигнорировать подобное заявление.

– Ты что-то хочешь сказать мне, Эмили? – никогда еще лорд Гренвилл не говорил с нею таким холодным тоном. – Что-то, о чем мне бы следовало узнать?

– Нет, Уильям, – она постаралась, чтобы ее интонации были еще холоднее, но внутри нее все кипело от гнева и обиды.

«Неужели он подумал, что я нахожусь в особенном положении?! Да как он мог! Конечно, мог, он же в состоянии связать одно с другим, – через минуту догадалась она. – Мои вчерашние слова о том, что я интересуюсь каким-то джентльменом, и это заявление о сестре для Лоренса… Уильям решил, что я жду ребенка от любовника? Боже мой, это же просто смешно! Я же старалась объяснить ему, что это Джейн хотела побольше узнать о мистере Несбитте, а он так ничего и не понял!»

Эмили так разозлилась, что готова была высказать лорду Гренвиллу все, что накопилось в ее душе за четыре с половиной года их брака, если бы не спящий ребенок у нее на коленях. Присутствие Лори требовало осмотрительности, и до самого Гренвилл-парка она благоразумно молчала.

Когда же нянька забрала сонного мальчика и унесла его в детскую, Эмили уже расхотелось выяснять отношения с мужем. Да он и не дал ей такой возможности, тотчас удалившись на свою половину дома.

«Пожалуй, он не заслужил моей искренности, – молодая леди устроилась в кресле у камина с чашкой горячего чая и сожалениями о том, что она опять проводит вечер в одиночестве, словно какая-нибудь старая дева. – Если он так дурно думает обо мне – пусть так и будет. Еще вчера я переживала о том, что Уильям неверно меня понял, но с этого момента я буду считать, что мне нет дела до его чувств! И пусть пеняет на себя!»

Эмили и сама не знала, чем она грозит своему бессердечному мужу, но ей неожиданно понравилось злиться на него. Это было лучше, чем плакать тайком в своей спальне, а при встречах пытаться поймать его взгляд и уловить в нем хоть толику тепла, как она делала уже много лет подряд.

– Пора мне стать такой же практичной, как наша Джейн! После свадьбы Сьюзен и бала, который будет в Гренвилл-парке в честь молодоженов, я уеду в Лондон одна и буду наслаждаться театрами, модными магазинами и галереями. Можно пригласить поехать со мной Джейн и Кэтрин Рис-Джонс, с началом сезона мы премило будем проводить время, посещая балы и музыкальные вечера. А Уильям пусть упивается своей тоской по Луизе, сколько ему будет угодно!

Леди Гренвилл решительно выплеснула остатки чая в камин, поборола искушение швырнуть туда же и чашку и направилась в постель. Завтра мир увидит другую Эмили!