Текст книги "Пули дороже жизни"

А я не собирался с ним спорить. И потому вынул меч и рукоятью выбил стекло, чтобы не оставить Рету никакого выбора, кроме как следовать моему дерьмовому плану. Сразу пролез в окно и приставил лезвие к шее хозяина дома прежде, чем тот успел обернуться. Компадре подбежал к двери.

– Вы кто такие? – спросил нас Блазир без тени почтения.

– Твои люди убили нашего раба, которого мы купили за семь пуль. А затем твои имбецилы хотели нас убить.

– А, ну так я ни при чём! Вы с них спрашивайте!

Вдруг раскрылась дверь, блондин вскинул руку, наводя на меня пистолет, и Рет взмахнул мечом, отделяя кисть от запястья. Через мгновение бросился в дверной проём и два раза взмахнул мечом, отрубив одному охраннику голову, а второму глубоко вспоров живот. Развернулся, вернулся в комнату и закрыл дверь, ожидая новых посетителей.

– С них спросили, теперь твоя очередь!

– Ну, так я же ни при чём! – Блазир развёл руками.

Я обошёл по кругу, удерживая лезвие на его шее, чтобы не заставлять парня общаться со мной вполоборота и изгибаться по кругу, а ещё, чтобы видеть окно.

– Ты приказал своим наёмникам убить Джерико – нашего раба. Зачем?

– Он сбежал от меня. Я хотел отомстить ему и преподать урок остальным.

– Врёшь! Этот парень послушный и добропорядочный. С чего ему сбегать от тебя?

– Я почём знаю?

Лёгким движением я увёл клинок чуть ниже, а затем полосонул по плечу, тут же приставив катану к его шее опять. Блазира передёрнуло от боли, и он зажал ладонью кровоточащую рану.

– Ладно-ладно. Я убить его и так хотел. Потому он и сбежал! Я вам верну всё, что вы потратили, обещаю!

– Рассудок ты вернуть не сможешь, – произнёс я загробным голосом. – За что ты хотел убить Джерико?

– Он мне стал не нужен.

– Запястье, грудь или живот?

– Не надо! Я всё скажу. Он знал, откуда я поставляю патроны. Он принимал непосредственное участие. Дальнейшие поставки стали невозможны, и я решил убить раба, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь знал.

– Сейф открыт? – я кивнул на утопленный в стену чёрный ящик с кодовой панелью.

– Пять, семь, четыре, восемь, пять.

– Спасибо, – ответил я и рассёк парню артерии на шее, смакуя месть за Арвен.

Кровь брызнула фонтаном, заливая бумаги на столе, перекрашивая одежду и пол в свой цвет. Блазир тянулся к шее, но рука оказалась слишком тяжёлой, чтобы подняться так высоко. Домовладелец сопротивлялся ещё несколько секунд, прежде чем замер навсегда.

Я тем временем подошёл к сейфу и набрал комбинацию – 5, 7, 4, 8, 5. А потом дёрнул за ручку, и дверца открылась.

Освобождение Арвен

– Ну, как ты? – спросил я девушку.

Арвен сидела на кровати, укутав ноги в одеяле и подтянув колени. Вяло улыбнулась и ответила:

– Едва ли намного лучше вашего.

Мы с Ретом тоже вяло улыбнулись в ответ. Башка трещит по швам и раскалывается на части. Вообще не помню последний месяц. Что происходило, где происходило – а чёрт его знает. Последнее, что помню – мы атаковали виллу Блазира. В сейфе нашли уйму патронов. Самых разных. На винтовки, на пистолеты, на автоматы. Кажется, там и дробь была. Мы набрали полные карманы пуль на ТТ, потому что в любой момент их можно использовать, и винтовочные патроны, потому что ценятся дороже всего. Спрятали где-то в комнате гостиницы награбленное. И потом пошли отмечать… На этом воспоминания обрываются.

Только с сегодняшнего утра я снова память обрёл. Но честно, лучше бы не помнил, как просыпаться в непонятной жиже из всего, что было выпито и съедено накануне. Лучше бы прошло в беспамятстве то время, когда сотни ножичков пилят голову изнутри.

– Спасибо, ребята, что хотя бы сегодня навестили.

– К нам пришёл посыльный от доктора, – ответил Рет без тени раскаяния. – Сказал, что тебя пора выписывать.

– Да, доктор сказал, что моё состояние стабильно.

– А ты как себя оцениваешь? Стабильно? – спросил я.

– Я не знаю, – девушка устремила взгляд в пустоту. – Не задумывалась. Я много размышляла о смерти Джерико… Вам нужно было дать мне время. Я бы спасла его.

– Арвен! – крикнул я, и голос сдавил голову со всех сторон.

– Твою мать, Кейнс… Можешь не орать мне на ухо? – сказал Рет, поморщившись от боли не меньше моего.

– Так вот, Арвен, – повторил я, едва боль немного отступила. – Давай не будем вспоминать прошлое, ладно?

– Ладно, – ответила девушка, вдруг мотнула головой и добавила: – Я постараюсь.

– Ну что, уходим? – спросил я.

– Хорошо, мальчики, только выйдите на пару минуток. Мне нужно переодеться и собраться.

Прождать пришлось пятнадцать минут. Всё это время казалось, что боль усиливается. Мы простояли у стены коридора, даже не разговаривая друг с другом. Настолько было херово. Может, если долбануться башкой об стену, боль пройдёт? Или усилится? Я наклонил голову вперёд для размаха и в шее что-то щёлкнуло. Щелчок эхом отразился в голове, и я, схватившись за голову, медленно осел на пол, так и не сумев закончить глупость. Не, а вдруг бы помогло? Ах, моя голова…

Наконец-то вышла Арвен, и мы с Ретом накинулись на неё, перебивая друг друга:

– Тебя сколько можно ждать?

– Ты сказала – две минуты. А сколько прошло?

– Тебе там собирать-то нечего!

– Мы тут умираем!!!

– Немыслимо!

– Да ты охренела, что ли?

Арвен опустила голову, просела вниз на колени, закрыв лицо руками и начиная плакать.

– Мальчики, простите меня, пожалуйста. Я виновата! – проговорила она сквозь слёзы.

Мы с Ретом замолкли, не зная, что сказать. Вот что за женщина? Сначала мучает нас, заставляя ждать, а затем мучает нас, заставляя чувствовать себя виноватыми! От её выхода легче не стало.

– Ладно, хватит плакать. Вставай, – произнёс я, взял девушку за плечо и поднял на ноги. – Ты нас тоже прости. Голова болит невыносимо. Вот и сорвались. У тебя есть что-нибудь от головы?

– Сейчас, – Арвен торопливо раскрыла сумку и вынула пузырёк с тёмной мутной жидкостью. Произнесла под нос: – Это иловая настойка? Или что это? Отчего… А что от головы? – она торопливо засунула настойку в сумку и вынула другое вещество. – Это? Или не это? Вроде бы нет… – вновь бросила обратно и начала перебирать лекарства в поисках подходящего.

Чем дольше она искала, тем быстрее перебирала, нервнее, на лице отображалось отчаяние.

– Чёрт!!! – выкрикнула Арвен, швырнув сумку на пол. Пузырьки разлетелись во все стороны и раскатились по углам. А медсестра опять закрыла лицо руками, заплакала и осела на пол.

– Хана нашему доктору, – меланхолично произнёс Рет. Наклонился, зажал правой ладонью голову от нахлынувшей боли, а левой рукой поднял баночку с прозрачной жидкостью. – Спирт? – спросил он девушку, но ответа не последовало.

Тогда Рет открыл баночку и понюхал. На лице у парня появилась улыбка. Бросив на меня хитрый взгляд, он сделал несколько глотков, когда я опустил его руку. Он вдруг поперхнулся, схватил с пояса флягу и запил спирт водой.

– Не стоит напиваться, ага? Иначе завтра опять будем болеть. И так, пока спирт не закончится, – я сделал несколько глотков, запил огненную жидкость и закрыл баночку. Рет тем временем успокоился после своей порции.

– Кейнс, чёрт тебя дери, предупреждать о таких вещах надо! – произнёс компадре и облегчённо облокотился на стену коридора. Расслабился. Потом задумчиво произнёс, протягивая ко мне руку. – Слушай, дай ещё.

– Нет! – отрезал я, подобрал сумку и начал собирать разбросанные лекарства. – Арвен, помоги.

Медсестра открыла лицо и удивлённо посмотрела на меня.

– Не плачь, мы нашли нужное лекарство, – сказал я, и девушка вяло улыбнулась.

– Простите меня, мальчики, у меня в голове всё перепуталось. Я сейчас вообще ничего не понимаю. А ещё я устала.

– Я знаю лекарство, – произнёс Рет, подошёл ко мне и вынул из сумки Арвен, как я и подумал, баночку со спиртом. Открыл и протянул девушке.

– Я не уверена…

– Пей, говорю! Сегодня я доктор.

Арвен неуверенно поднесла спирт к губам и сделала маленький глоточек. Поморщилась.

– Эй, нормально отпей. Не оскверняй святую воду!

– Ты сегодня ещё и священник? – спросил я и бросил в сумку, кажется, последнюю баночку с лекарством. А, нет. Вон ещё одна.

– Конечно! Благословляю я те на питие есьм святую воду! – проговорил Рет на церковный манер и руками подтолкнул дно баночки, заливая в Арвен спирт. Вдруг появился я и убрал спирт от девушки, всунув ей в руки фляжку.

– Считай меня еретиком, но ей сегодня хватит. Арвен! Смотри, это твой пистолет. Я кладу его обратно, – произнёс я и под вялым надзором девушки бросил оружие поверх лекарств. А затем протянул ей сумку. Она послушно приняла ношу и с моей помощью поднялась на ноги.

Мы пошли по коридору прочь из больницы. Лицо девушки медленно приобретало краску. Она вдруг улыбнулась и сказала:

– Знаете, мальчики, а я всё-таки вспомнила лекарство от похмелья. У меня где-то был отвар из корней лимонного дерева и листьев мяты, что растут при больнице, – медсестра начала копаться в сумке, вынула оттуда баночку с изумрудно-зелёным вязким веществом. – Ой, это не то. Упс! – баночка выскользнула из рук и упала на деревянный пол, отскочила в сторону и покатилась по коридору, странным образом не разбившись. – Ой, что-то… что-то всё из рук у меня валится с тех пор, как… – она вдруг умолкла, лицо её поплыло, на глаза наворачивались слёзы.

– Прекращай ныть, – произнёс Рет.

– Тебе не к лицу слёзы, – смягчил я его слова и презрительно зыркнул. Нагнулся и поднял лекарство, положил в сумку. – Арвен, мы сейчас себя чувствуем вполне нормально. Не беспокойся.

Девушка фыркнула и вытерла рукой слёзы.

Оказавшись снаружи, мы сразу пошли прочь из города. Рюкзак с палатками нёс Рет, мы захватили всё необходимое при выходе из гостиницы, не собираясь задерживаться в этих краях. Голова болела, но не так, как раньше.

День только начался, улицы были почти пусты. Лениво плелись торговцы мимо обожжённых полуразвалившихся домов, волочились, вспучивая песок. Как символично то, что они шли в одну сторону, а мы – в противоположную. Вон, уже видно арку с табличкой «счастливого пути», безжизненно повисшей на дряблых верёвках. Того гляди, вот-вот упадёт. А за аркой простирается спокойное море пустыни.

Мы покинули город. Шли по песку в сторону расплывающегося горизонта, и где-то там, вдали, были видны силуэты плывущего по барханам каравана. Не люблю ни вьючных животных, ни верховую езду: зад болит, животное нужно кормить, поить. Ещё оно может брыкаться и проявлять норов. Ну на хрен, чем постигать тайны дрессировки, мне на своих двоих лучше. По крайней мере, я чувствую, в каком состоянии мои ноги, и как далеко смогу пройти, а насколько хватит животного, хрен знает. Да и дорого его покупать и содержать…

– Я скучала без вас, мальчики, – нарушила тишину Арвен. – Каждый день вас вспоминала. Почему вы не заходили ко мне?

Я ещё несколько секунд пытался восстановить нить своих размышлений, но тщетно, девушка выбила меня из колеи. Я вздохнул и повернулся в её сторону.

– Мы бухали весь месяц, – произнёс Рет за секунду до меня. – Поэтому не смогли зайти к тебе. И, кстати, по той же причине нам было хреново утром.

– И вы обо мне совсем-совсем не вспоминали? – казалось, сейчас расплачется.

– Я не знаю, – резко ответил я, пока компадре не вставил своё слово. Арвен и так готова разрыдаться, и спирт подталкивает её к этому. Рет бы пролил последнюю каплю. – Весь прошлый месяц даже не как в тумане, а вообще, непроглядная темнота! Совсем ничего не помню. Так что, может, и вспоминали, – посеял я сомнительную надежду, но Арвен улыбнулась, хоть и вяло.

– Я каждый день ждала, что вы придёте, постоянно вспоминала о вас… вспоминала о Джерико.

– Арвен! – я почти на крик перешёл. – Я тебе говорил, забудь.!

– Просто, если бы я тогда тебя послушала… Если бы я не купила Джерико, он бы остался жив! Он из-за меня погиб, я виновата в его гибели!

– Арвен, прекрати.

– Я убийца! Я собственными руками купила ему смерть! Я такая идиотка!!!

– Перестань, говорю! – я уже кричал.

– Но я убила Джерико! – девушка будто бы пыталась перекричать меня.

– Ты спасла ему жизнь!

– Где? Он мёртв!

– Они бы всё равно его убили! – пытался я перекричать её.

– В смысле? – спросила Арвен поникшим голосом. Наконец-то! Наконец не нужно её перекрикивать, не нужно орать.

– Они его покупали, потому что тем наёмникам приказали парня убить!

– За что?

– Долго выполнял для хозяина сомнительную работу, а потом стал не нужен. Его могли бы сразу убить, но Джерико сбежал. Видимо, опять попал к торговцам, оказался на рынке. Его думали купить и увести за город, а тут ты появилась. Ты почти спасла этого парня! – блин! Зачем я это сказал?

– Я… Я его… Я почти его спасла! – Арвен вдруг начала всхлипывать и подошла ко мне. Положив голову мне на грудь, девушка зарыдала.

Твою мать! Когда ты, чёрт возьми, успокоишься? Как назло, голова не отошла от месячного запоя, голос гулял у меня по незажившим швам разодранного алкоголем мозга. Это очень неприятно.

– Арвен, хватит винить себя в смерти Джерико. Ты не виновата.

– Знаете, что? – вдруг повернулся к нам Рет, который шёл впереди. – Вы оба перестаньте винить себя во всякой чуши! – я лишь удивлённо вылупил глаза. – Да, Кейнс. И ты тоже перестань ныть!

– Неправда! Я не ною!

– Ноешь, и ещё как! Особенно по пьяни! Это ты не помнишь прошлый месяц. Я его запомнил, и ты каждый грёбаный день ныл о том, как мы с тобой не уследили за этой бестолковкой! Ты ещё хуже неё!

– Рет, перестань молоть чепуху! – запротестовал я.

– Я вообще молчал! Это вы по очереди с двух сторон меня пытаетесь убедить, какие вы виноватые! Вы оба у меня в печёнках сидите, я не знаю, как отдохнуть! Заколебали оба! Эта виновата в смерти никчёмного раба, этот виноват в болезни вклинившейся в нашу компанию дуры! Вы абсолютно одинаковы, просто один по профессии убивает, а вторая лечит. Вот и вся разница! А я вынужден вас терпеть, и…

– Дальше пути нет! – вдруг влез в наш разговор четвёртый голос.

Рет повернулся на голос, Арвен отошла от меня. Ну а мне поворачиваться не надо, я смотрел прямо на этот караван из пяти человек: двое людей направили на нас пистолеты, двое – арбалеты, один (тот, что посередине) – вытянул катану в нашу сторону. Блин, не самые честные торговцы попались на этот раз.

– Дальше проход запрещён, – произнёс атаман.

– Кейнс, сука! Ты смотрел вперёд, почему нас застали врасплох? – затараторил Рет и вдруг повернулся к Арвен. – Из-за тебя, что ли?

– Простите… – девушка поникла, опустила голову и упала на колени, зарываясь лицом в ладони и завывая плачем. Опять она рыдает…

А Рет тем временем сделал несколько шагов к вымогателям… Я надеюсь, что вымогателям, а ведь может быть и хуже.

– Хей! – он развёл руки в стороны, показывая дружелюбность. – В наше время всё имеет цену, ведь так? И за проход здесь мы можем заплатить.

– Сколько? – спросил атаман.

– Так назови цену, и мы с приятелями поскребём по карманам! Жизнь нам дорога!

– Так назови плату, и я решу, достаточно ли.

Вопрос с подвохом. Назовём мало, и нас убьют. Назовём много, и он решит, что мы богаты, и тогда нас тоже убьют.

– Смотри, что у меня есть, – Рет запустил руку в звенящий карман и выудил винтовочную пулю. – Это очень дорого стоит.

– А что в кармане звенит? – спросил атаман с нескрываемым любопытством.

– Да так, мелочёвка. На пиво, да на чаевые.

– А мне кажется, патроны.

Чёрт возьми. И все прицелы направлены на нас. Даже вынуть катану не успею. Как же я так потерял бдительность? Как мы с Ретом так потеряли бдительность?

– Ребят, ну хотите, я вам две пули дам, и мы пойдём? – попытался откупиться Рет. Но атаман лишь покачал головой. – Каждому по пуле?

– Не пойдёт. Я вижу, что у тебя есть, чем поживиться. Намного выгоднее вас всех уложить.

– Блин, ребята, а как же гуманность? Я целый месяц отмечал то, что в карманы положил. У меня сегодня башка трещит, и совсем нет настроения умирать. Давайте, я вам каждому дам по две пули, и разойдёмся. Это очень выгодное предложение.

Атаман начал потирать подбородок, делая вид, будто размышляет. Но даже дураку понятно, что он принял решение. Теперь просто издевается. Потирает подбородок, и вдруг громом раздаётся выстрел. Атаман запрокинул голову и завалился назад. Свита не стреляет, они в ступоре смотрят на падающего седока, как ещё один выстрел сбрасывает с седла арбалетчика. Третий – второго арбалетчика. Те, что с пистолетами, срываются с места, не пытаясь стрелять. Пустые пистолеты, наверное, а вот жизни им дороги. Но четвёртая и пятая пули настигают в затылок беглецов, и те обмякли на убегающих верблюдах.

А мы с Ретом ошарашенно смотрим назад. Город далеко, между городом и нами только Арвен, вытянувшая в руках пистолет, стрелявшая, не поднимаясь с земли. Руки её дрожали, глаза казались стеклянными. Она не могла же… у неё прицел ходуном ходит, а она… я оглянулся в поисках подвоха. Но нет, все пятеро вымогателей убиты, причём в голову. Откуда она стрелять так умеет?

– Арвен? – спросил я. Девушка смотрела вперёд в пустоту, нервно кивнула головой. Нет, не могла же она… или могла?

Я медленно подошёл к ней и отвёл оружие в сторону. Вынуть пистолет из сведённых судорогой холодных рук оказалось непросто, и даже тогда Арвен их не опустила.

– Ты их убила… – произнёс я.

– Они могли убить вас… Вы могли умереть так же, как умер Джерико! Разве только за это они не заслуживали смерти? – сказала медсестра, глядя в никуда…

Отличный стрелок

– Заслуживали! – согласился Рет. – Ты правильно поступила. Я и не думал, что ты можешь приносить пользу.

– Ты как, нормально? – спросил я, перебив Рета. Арвен медленно перевела на меня взгляд… туманный… запутанный.

– Я не знаю… Наверно, нормально. Я же вроде жива? – проговорила она не своим голосом.

Компадре махнул на нас рукой, не желая слушать… И что ему не нравится? Он направился к бандитам, чтобы осмотреть тела на случай, если в карманах что-то есть полезное.

– Тебе приходилось раньше убивать?

– Никого… Только Джерико!

Я лишь тяжело вздохнул. Опять она за своё.

– Да не убивала ты Джерико, пойми!

– Мне, наверное, виднее, – проговорила Арвен, снова устремив взор в никуда. Она как будто покидает нас с Ретом время от времени.

– Чёрт тебя дери! – схватился я за голову. Как ей втолковать. – Это не ты его убила! Его убил Блазир – рабовладелец. Он приказал, он и виноват – не ты!

– И я тоже виновата, я должна была его сберечь!

– Ох, ни хрена себе! – воскликнул вдруг Рет. – Как ты смогла? Не, ну посмотри, Кейнс, она же всех в голову! Как ты их так?

Арвен на минуту задумалась над ответом.

– Я просто вспомнила, как погиб Джерико, и поняла, что не хочу и вас потерять. Всё… всё как-то само получилось! – она сжала голову руками.

– Не, но ты же всем в голову попала! Я понимаю, если бы по спинам стреляла, да и то бы удивился. А тут… Не, ну ты посмотри, Кейнс! Она их всех в голову уложила! Я ни разу не встречал таких стрелков!

– Я долго училась… на транквилизаторе… Дротики легко зарядить обратно. Да и сжатый воздух – тоже… Я много лет училась стрелять. Сначала по мишеням, потом по передвижным мишеням, затем по животным, и всегда из транквилизатора. Из пистолета стрелять – почти тоже самое, только отдача намного сильнее. А затем я покинула больницу, а потому у меня было достаточно практики. Бандиты нападали на караваны, волки… Караванщики лезли…

– И ты что, научилась настолько превосходно стрелять? – Рет не скрывал восторга. А я не видел в этом ничего хорошего. Она совсем ребёнок… а уже стреляет по людям…

Арвен вдруг улыбнулась, повернувшись к Рету.

– Как видишь, научилась.

– И сама? Без учителей, без…

– Сама! – девушка гордо вскинула голову.

Рета охватил живой интерес, и он задавал ей вопрос за вопросом. Да и Арвен оживала по мере того, как компадре проявлял любопытство. И мне становилось спокойнее, глядя на её наконец-то живое лицо. Она приходит в норму. Но всё равно, что-то в ней меня настораживало… Может, то, что она совсем не похожа на убийцу? Молодая, неопытная, хоть и хорошо стреляет. Может, я не могу смириться со сложившимися предрассудками, что ей оружие не к лицу? Или не могу поверить, что можно совмещать на высоком уровне два настолько разных умения – дарить жизнь и отнимать её? Но, возможно, всё – одно и то же?

Мы продолжили путь по пустыне (всё, что было у покойных разбойников в карманах больше весит, чем стоит). Я не смог смирится с переменами, они настораживали, и я отгородился. Шёл в стороне, пока Рет увлечённо разговаривал с Арвен, спрашивал, как правильнее держать оружие, узнавал секреты мастерства, расспрашивал, когда ей приходилось стрелять. Скорее всего, вопросы шли ей на пользу, так почему я не рад?

Дольше одного дня молчать я не мог. Уже на следующее утро смирился и присоединился к Рету, присоединился к атакующей вопросами стороне – Арвен не успевала отвечать. Пистолет я ей вернул, так как выглядела она вполне нормальной, весёлой и похожей на ту Арвен, которая заперла Рета и связала меня, чтобы вылечить.

Родителей она не знала. Приёмный отец – главный врач её ныне собственной больницы – рассказывал ей всё много раз. Рассказывал о том, что на поселение напали бандиты, что жители укрылись в больнице, затащили вслед за собой много раненых, много убитых. К всеобщему счастью, здание оказалось неприступным. Жители долго оборонялись в доме, со всех сторон окружённые грабителями.

Под больницей начали рыть тоннель. Он должен был вывести всех за пределы поселения, за пределы окружения бандитов, но припасы заканчивались слишком быстро. А отец ещё не родившейся девочки предложил дерзкий план, залить дно тоннеля маслом, алкоголем и всем, что горит. А затем вырыть путь наружу, где получится. Если окажется в лагере бандитов или рядом, можно пропустить их по тоннелю и поджечь смесь. Если же тоннель выйдет за пределы, тогда все просто сбегут.

Отец Арвен был главным копателем. Тоннель выходил на поверхность как раз перед одним из бандитских костров, её папа даже не успел вернуться в тоннель, как был убит. Бандиты тут же понеслись по секретному лазу, зазывая всех, пока «эти деревенщины не очухались». Смесь не просто загорелась, воздух был насыщен парами, и огромный взрыв вспахал всю землю по линии, снося постройки над собой. А больница устояла. И много бандитов погибло тогда, остальных было несложно отправить в бегство.

Мать Арвен не вынесла потери мужа, потеряла аппетит, впала в депрессию, довела себя до самого края и погибла на последних днях беременности. Доктор Сиеву – а впоследствии и приёмный отец – сделал кесарево сечение, чем спас девочке жизнь. Он воспитал её на героических историях о родителях, и та долго верила ему, хотя многие истории были выдуманы.

Когда Арвен было около восьми лет, доктор Сиеву узнал, что у него рак, хоть и на ранней стадии. И тогда он начал делать из приёмной дочери протеже. Девочка быстро училась, подбадриваемая небылицами о родителях. Доктор умело подбирал подходящую историю под тот или этот урок, Арвен сама потом с интересом изучала лечение.

В одиннадцать лет приёмный отец подарил ей транквилизатор – пневматический пистолет, заряжающийся маленькими иголочками. Раньше было двадцать иголочек. С тех пор осталось пять. Доктор Сиеву научил её экономить и заново заряжать иголочки, заново нагнетать в оружие воздух при помощи специального прибора – насоса. Затем дал несколько уроков по стрельбе, после чего она сама охотно училась стрелять.

Когда ей было четырнадцать, он дал ей рецепт снотворного для оружия, но девочка через несколько лет сама модифицировала состав. Доктор Сиеву скончался от рака, когда Арвен было пятнадцать. Он оставил больницу на её попечение.

А после встречи с Кейнсом ей захотелось путешествовать. Около недели она составляла план по приготовлениям, чтобы после её ухода больница не развалилась, не перестала функционировать.

Так и прошло её детство, если вкратце. У неё же рассказ занял целый день.

Ещё через неделю мы добрались до частного города Кильюна. Частного – означает, что у города только один покровитель, и всё в городе принадлежит ему.

Первым делом наша троица отправилась в местную таверну. За неделю с лишним нам попалось всего два волка, и мы ужасно проголодались. Готовы были сожрать стаю волков, но каждый ограничился лишь чашкой супа, тарелкой риса с мясом (кстати, рис – редкость и стоит недёшево), кружкой пива (или сока), но всё в двойной пропорции. Всё обошлось в треть стоимости пули ТТ (плата за рис занимала большую часть). Сдачу получили крупными монетами.

В таверне было тихо и пусто. Покосившиеся стены, кривая дверь, измученные столы и разваливающиеся скамейки. Бармен – усатый толстяк в бежевой кожаной безрукавке и чёрных штанах, а также с широкополой коричневой шляпой на голове и тёмными очками на носу – явно скучал и без тени стеснения пододвинул к нам стул. Сел и положил очки перед собой, явив нам ясный взор.

– Здравствуйте, странники. Откуда путь держите, да куда?

– На север, – Рет автоматически стал держателем слова. – Кейнс у нас учитель боевых искусств. У него будущий протеже на севере. Попросил один влиятельный человек обучить сынишку… как его звали? – обратился он ко мне.

– Вафпадин Вафбуйих, – ответил я с набитым ртом.

– Вот-вот, он самый! А эта прелестная девушка – Арвен. Врач, доктор, лекарь, целительница, медсестра и знахарка. Скажу вам по секрету – насилует всех раненых.

– Эй! – Арвен толкнула Рета плечом.

– Правда, что ли? – засмеялся бармен. – А то у меня на ноге…

– Он пошутил! – перебил я его.

– Я на полном серьёзе! – возмутился Рет и тут же получил кулаком по плечу. – Ладно-ладно, у неё свои методы. Они вам не понравятся.

– Отчего же не понравятся? – нашим собеседником овладел неподдельный интерес.

– У неё особые методы, построенные таким образом… – компадре нарочно растягивал гласные, ещё и жестикулировал руками. Например, сейчас чуть в стороне от рта потирал подушечки трёх пальцев друг о друга, словно вытягивал от зубов ниточку, – …чтобы удовольствие от процесса получала только она.

– Хватит! – багровела Арвен. Бросив на девушку хитрый взгляд, наш держатель слова продолжил:

– Но, тем не менее, раны исцеляются на ура. Просто лучший доктор из всех, кого я знаю, – Рет бросил ещё один хитрый взгляд на возгордившуюся медсестру. – Искренне верит, что её так называемые «методы» имеют большое значение для процесса лечения.

– Интересно, как ты о себе расскажешь? – ехидно спросил я.

– А я сопровождаю этих двух дитяток, слежу, чтобы никто нехороший их не обидел, – ответил он.

– Ага, – улыбнулся бармен.

– На самом деле это нахлебник, который вместе с Арвен прибился ко мне, и не хочет отставать, зараза.

– Ага, значит так? – возмутился Рет, улыбаясь.

– На самом деле, – вдруг взяла слово Арвен, – это безнадёжный больной, который без моих лекарств и дня не продержится.

Сказала с таким лицом, будто не заметила подтекста. Ну и ладно. Мы вчетвером засмеялись. И затем я спросил:

– А вы что интересного расскажете?

– А я что? Заведение у меня не собственное. Умею управляться с ним, вот и поручили, но я не жалуюсь, нет. Здесь обычно шумно и весело, а главное, путники, вроде вас, столько интересных историй рассказывают…

– А потом вы пересказываете жителям, приправив историю экзотическим смыслом.

– Не без этого. Но всегда рассказываю только хорошее! – бармен выставил перед собой ладони и откинулся на спинку стула. Опустив ладони, продолжил: – Так вот, здесь обычно редко бывает скучно. Но сегодня…

– А что сегодня? – спросила Арвен.

– А сегодня в городе праздник. Народ завалит в таверну лишь под вечер, а до тех пор все готовятся к празднику. Через полчаса народ посыплет на площадь. Вам тоже советую сходить.

– А что там будет? – спросила Арвен.

– А в честь чего праздник? – задал я вопрос одновременно с ней.

– Там пиво будет? – довершил картину Рет.

– Эй! Не все сразу! Сегодня у господина Кильена день рождения. В честь этого и гуляем!

– А кто это? – спросила Арвен.

– Это глава нашего города. Господин Винсент Кильен Третий. Очень уважаемый человек.

– А вы принадлежите ему? – задала вопрос медсестра.

– Весь город ему принадлежит. Эта таверна, эти дома, эти улицы.

– И как он? Как правитель?

– Ну-у, – он замялся с ответом. – Он в меру добрый… достаточно честный… вполне порядочный. Очень хороший правитель. Бывают и хуже. Я от путников такие истории слышал!

В принципе, бармен старался не конкретизировать личность. Старался уйти от ответа.

– То есть, вам нравится, как он правит? – пыталась чего-то добиться Арвен. Бармен нахмурился и ответил:

– На что вы намекаете? Вы не забывайтесь, барышня!

– Но вы же раб!

– Посмотри вокруг! Что значит раб? Да, всё, что заработаю, я отдаю господину Кильену! Но он не понукает мной, я получаю удовольствие от жизни и от работы! Так что не смей попрекать его доброе имя, женщина!

Арвен возмущённо встала с места, но я схватил её за плечо и с силой усадил на место.

– Сядь, и не спорь! Извините нас, пожалуйста, – произнёс я.

– Доедайте и уходите. И больше в моём заведении не появляйтесь, ясно? – бармен резко встал и оттолкнул стул на место, откуда придвигал.

– Постойте! Если честно, мы хотели бы остаться в вашем заведении на ночь.

– Нет! – отрезал он.

– Мы заплатим!

– Нет!

– Двойную цену! – сказал Рет. Ему тоже претила мысль о том, чтобы ночевать не в постели.

– Вы, наверно, меня плохо расслышали. Я же сказал, что отдаю всё, что заработаю, господину Кильену.

– Так это будет штраф! – попытался оправдать я компаньона и медсестру. – Штраф за сквернословие, мы больше так не будем.

– Я подумаю. А сейчас доедайте и уходите. Зайдёте вечером.

– Спасибо, – улыбнулся я и принялся с удвоенной скоростью за трапезу.

– Это нечестно… – шёпотом произнесла Арвен.

– Чужой город – чужие правила. Успокойся, – зашипел я.

– Это несправедливо, – повторила девушка и уткнулась в тарелку.

Когда мы вышли наружу, народ шёл к площади. Мы просто слились с потоком и знали, куда выйдем. Так и есть… Правда, Арвен по-прежнему не уняла свой пыл.

– Вы только посмотрите на этих людей. Они ведут себя нормально, словно им без разницы, что они рабы! – прошептала она.

– Скажи это ещё громче, и мы будем ночевать не только не в постели, но и не в городе.

– Почему? – возмутился Рет. – Может, и в городе. Говорят, на верёвке удобно спать. Спишь как покойник, из пушки не разбудишь.

– Не, но людей просто очень много. Если им рассказать…

– То они пошлют тебя на хрен! – перебил я.

– Если им рассказать, то они поднимут бунт. Их очень много! Кильен не сможет сдержать их!

– И что дальше? – спросил я.

Мы тем временем вышли на площадь и стояли на окраине толпы, устремив взгляды, как и все, на пьедестал посреди площади. Народу было действительно много. Несколько сотен человек стояло плотной стеной, ближе к центру не пробиться. Всё бы ничего, но непрерывно-надоедливое жужжание Арвен капало на нервы.