Текст книги "Русская пятерка"

– Мы решили попытать удачи, хотя прекрасно понимали, что сначала надо подбить его на побег, – вспоминает Дэвеллано. Это было опасным делом, тогда вообще было непонятно, смогут ли чешские игроки когда-нибудь перебраться в НХЛ из-за железного занавеса.

Но Полано уже заложил фундамент для работы. С помощью скаута «Детройта» Алекса Дэвидсона он встретился с Климой в июне 1983 года в шведском городе Нючепинг. Через переводчика, в роли которого выступал его партнер по сборной и близкий друг Франтишек Мусил, Клима дал согласие на побег, но только после прохождения воинской службы.

Пару недель спустя на драфте новичков НХЛ у «Детройта» был дополнительный драфт-пик в пятом раунде. Полано решил не терять времени.

– «Миннесота» забрала Мусила во втором раунде, и я понял, что Климу тоже кто-то скоро выберет, – рассказывает он. – Тут, наконец, у нас появилось право на дополнительный выбор, и я уговорил Джимми взять его.

Выбрав Климу, Дэвеллано повернулся к Полано и сказал:

– Ну допустим. А теперь вези его сюда.

Полано с оптимизмом смотрел в будущее, поскольку знал, что Клима мечтал выбраться на свободу из коммунистической Чехословакии и играть в НХЛ. Чутье подсказывало Полано, что Клима готов к побегу.

– Нам рассказывали, что у него репутация хулигана. Он постоянно во что-то вляпывался, – вспоминает Полано. – А нам это нравилось, потому что не хотелось иметь дело с прилежным комунякой. Может быть, Клима был больше похож на обычных канадских и американских ребят, которые любят повеселиться и покуролесить. Возможно, он просто хочет приехать, поиграть в хоккей и заработать денег на хорошую жизнь.

Полано знал, что в ЧССР, как и в СССР, предпочитают, чтобы их хоккеисты всегда держались стойко и не показывали своих эмоций. Большинство из них такими и были – они хранили все в себе с суровыми лицами и мертвым взглядом. Но Клима был другим. Он постоянно улыбался, все время искал приключений на свою голову. А если не находил, то сам что-нибудь выдумывал.

Но при всем свободолюбии он все же не решился откосить от чехословацкой армии. Именно поэтому он не составил компанию своему лучшему другу Петру Свободе в 1984 году, когда тот сбежал в «Монреаль». Генеральный менеджер клуба Серж Савар настолько блестяще организовал его побег, что хоккейный мир был в шоке, когда «Канадиенс» выбрали Свободу на драфте под общим пятым номером, а секунду спустя он уже поднимался на сцену.

– Мы хотели бежать вместе, – вспоминал Клима, когда уже приехал в Детройт. – Но у меня не получалось, потому что я служил в армии и в самоволку ни за что бы не ушел.

Климе оставалось служить еще два года, когда его задрафтовал «Детройт». Он знал, что в случае дезертирства ему грозит смертная казнь. Как и все, кто раздумывал о побеге навстречу свободе и карьере в НХЛ, он беспокоился за судьбу своей семьи.

Но Полано не думал отступать. Он несколько раз встретился с Климой во время Кубка Канады-1984 – сначала в городе Лондон провинции Онтарио, затем в Баффало, а потом и в Ванкувере. «Крылья» уговорили Климу подписать десятилетний контракт, разделенный надвое. Таким образом клуб оставлял за собой право продлить договор на пять лет, если Петр оправдает их надежды.

Сумма договора была очень серьезная. Климе причиталось порядка 250 тысяч долларов в год, в то время как средняя зарплата в лиге была около 150 тысяч. Десятилетние контракты считались диковинкой для того времени. Но у игрока, который рисковал больше никогда не вернуться на родину, были хоть какие-то гарантии на то, что у него будут средства к существованию.

Однако пройдет еще год, прежде чем Клима, которому уже недолго оставалось до дембеля, наконец даст согласие на побег из Чехословакии в Детройт. К тому моменту Полано уже повысили до помощника генерального менеджера. Его первым большим заданием было продолжать окучивать Климу, в то время как Дэвеллано в нехарактерной для себя манере подписал целую группу игроков для укрепления состава – трех ветеранов НХЛ и пятерых недрафтованных студентов. Терпение владельцев клуба подходило к концу. На тайной встрече с Полано во время Чемпионата мира 1985 года в Праге Клима вновь заявил о своей готовности перейти в «Детройт» и подтвердил, что вскоре начнет заниматься этим вопросом.

В середине августа того же года Полано позвонил его связной в ЧССР и сообщил, что Клима готов к побегу. В составе сборной Чехословакии он отправился в ФРГ – в город Розенхайм, который располагался в пятидесяти минутах езды на юг от Мюнхена, столицы Баварии. Хоккеисты остановились в отеле невдалеке от Нусдорфа. Полано, Джим Лайтс и их переводчик тоже вскоре прибыли в ФРГ. Они встретились с Климой в лесу за отелем.

– Мы понятия не имели, кто к нам выйдет из кустов, – вспоминает Полано. – Было страшно.

Полано и Лайтс призывали Климу бежать с ними в ту же минуту, но он был не совсем к этому готов. Более того, огорошил их новыми требованиями. Во-первых, он хотел, чтобы «Детройт» помог с побегом и его девушке Ирене Зеленак, поскольку был уверен, что больше никогда не вернется на родину. Во-вторых, потребовал пересмотреть условия контракта. Он хотел больше денег. С финансовой частью вопроса «Крылья» разобрались быстро, а вот новость о том, что им придется организовывать еще один побег, к тому же более проблематичный, их совсем не обрадовала.

– Мы твердили ему: «Петр, в Америке полно девушек. Не надо никого с собой тащить», – рассказывает Полано. – Но он настаивал.

После того как Климу заверили в том, что его девушке помогут с побегом, а ему заплатят сколько он просит, форвард дал свое согласие. Договорились, что побег состоится через два дня, в воскресенье. Клима пришел в условленный час в джинсах и футболке, однако в последний момент решил вернуться в свой номер, чтобы взять еще пару вещей – в основном сувениры.

– Это были самые длинные пять минут в моей жизни, – признается Полано.

– Мне никогда не было так страшно, – подтверждает Лайтс. – Сами подумайте, игроков ЧССР во всех поездках сопровождали русские военные. Вокруг них постоянно находились вооруженные люди.

Прошла, как показалось, вечность. И вот глубокой ночью Клима вылез через окошко гостиничного номера и бросился к машине, где его уже ждали сидевший за рулем Лайтс, Полано на пассажирском месте и переводчик на заднем сиденье.

– Это был сумасшедший дом! – восклицает Лайтс.

Будущий перебежчик сел на заднее сиденье взятого напрокат 500-го «Мерседеса», и машина рванула вперед. Клима осмотрел салон.

– Клевая тачка, – сказал он через переводчика. – До какой скорости разгоняется?

Ответ не заставил себя долго ждать. Лайтс пришпорил роскошный седан и мгновенно загнал стрелку спидометра за отметку 190 км/ч, устремившись по автобану – немецкой трассе – без ограничений скорости. Лайтс рассказывает, что ему хотелось как можно быстрее и дальше умчаться от гостиницы сборной ЧССР, где скоро хватятся Климы, когда он не явится на вечернюю поверку в 23:00. Они гнали вглубь Баварии – да так, что только пятки сверкали.

Почти пять недель их троица пряталась по отелям Западной Германии, проводя большую часть времени на юге страны. Полано утверждает, что они побывали в Штутгарте, Франкфурте, Кобленце и многих других городах. Спустя полтора месяца они наконец отважились обратиться в посольство США, хотя опасались, что за ними следят чехословацкие агенты. Благодаря политическому влиянию Майка Илича, у которого тогда были связи в Вашингтоне с правительством Рейгана, иммиграционная служба США предоставила Климе так называемое «разрешение на въезд по гуманитарным соображениям».

Беспокойство Петра росло день ото дня. Стараясь не привлекать внимания, он постоянно боролся со скукой. Однажды ему удалось уговорить своих кураторов дать ему прокатиться на «Мерседесе» по загородному шоссе. Прав у него не было даже на родине, но Клима заверил Лайтса и Полано, что уже не раз водил.

Из этой поездки он вернулся в целости и сохранности, хотя, по собственному признанию, любил полихачить. А вот машина не вернулась. Он разбил ее в лепешку.

– Петр со смехом рассказывал нам про аварию, – говорит Полано. – А вот девушке из автопроката «Херц» было совсем не смешно.

Лайтс был рад уже тому, что для Климы все обошлось без единой царапины.

– Слава богу, это был «Мерседес», – говорит он. – Не машина, а танк.

Клима получил визу 22 сентября 1985 года и тут же вылетел в Детройт вместе с переводчиком. Полано с ними не полетел. Не выезжая из Германии, Лайтс договорился о том, чтобы девушку Климы тайно доставили из Чехословакии в Австрию. Полано должен был встретиться с ней в Вене, чему предшествовал остросюжетный побег, в котором немалую роль сыграла корзина для грязного белья из гостиничного номера.

– Мне и тогда было страшно, потому что я не знал, с кем мне предстоит встретиться, что это вообще за люди, как они себя поведут, – рассказывает Полано. – Петр сказал мне, что я узнаю ее по родимому пятну на веке.

Все прошло по плану, после чего Полано отвез девушку в ФРГ и начал заниматься ее визой.

Клима прибыл в Детройт к началу тренировочного лагеря в Порт-Гуроне, который располагался в ста километрах к северу от Детройта на реке Сент-Клэр, по другую сторону от канадского города Сарния. Он хотел как можно скорее начать карьеру в НХЛ и сильно переживал. Я был в числе немногих журналистов, которые приехали встретить его в аэропорту Детройта. И допустил чудовищную ошибку: пожал ему руку, заговорил по-русски.

Я решил, что для него, как для большинства людей, которые выросли в подконтрольных СССР странах, русский был вторым родным языком. И оказался прав. Но когда с уст Климы пропала улыбка, а в глазах мелькнул ужас, я понял, что сильно просчитался. Он убрал руку, опустил голову и поспешно удалился.

– Я был уверен, что ты пришел по мою душу, – сказал мне потом Клима. – Я подумал, что ты из КГБ.

Ушли недели на то, чтобы вернуть его доверие. В конце концов Петр понял, что я – безобидный местный спортивный журналист, которого он видит на каждой тренировке и на матчах. Позже Клима станет моим самым надежным источником в команде.

Но самое главное, «Детройт» разработал алгоритм по вызволению спортсменов из-за железного занавеса. Приобретенный опыт в деле Климы весьма пригодился, когда из доживавшего последние годы Советского Союза уехали еще трое игроков. Через несколько лет они навсегда изменят курс многострадального клуба.

– На примере Климы мы поняли, как доставать оттуда хоккеистов, – объясняет Лайтс. – Прежде чем драфтовать советских игроков, мы выбрали прекрасного молодого чеха и нашли способ привезти его сюда. Это была наша проба пера. Мы узнали, как все работает с точки зрения политики, как получить визу. Мы поняли все, что нам было нужно для того, чтобы через несколько лет перевезти сюда русских. Это было очень важно. Так создавался фундамент для дальнейшей работы.

Вдохновившись результатом, Дэвеллано захотел большего. «Детройту» требовались еще игроки. К тому же Иличи были готовы пойти на все ради победы в Кубке.

– Петр Клима был нашей первой звездой из Европы, – рассказывает Дэвеллано. – Он разбудил в нас аппетит.

Скауты все чаще ездили в Европу и постоянно давили на него, чтобы он выбирал побольше иностранцев на драфте.

– Мы понимали: Клима там такой не один, – вспоминает Дэвеллано. – И знали, что искать надо в СССР.

* * *

Приезда Петра Климы тем знаменательным летом 1985 года в Детройте ждали больше всего. Но он был отнюдь не единственным новичком в команде.

Прошло уже три года с момента смены владельцев клуба. «Ред Уингз» дважды вышли в плей-офф, но оба раза вылетели в первом раунде. Майк Илич решил ускорить процесс. Было очевидно, что он теряет терпение, поскольку дал указание любой ценой укрепить состав игроками, с которыми на что-то можно рассчитывать в плей-офф.

В итоге Дэвеллано потратил деньги Илича на восьмерых хоккеистов. Пятеро из них были недрафтованными студентами, а трое выступали за разные клубы НХЛ. Все три клуба подали протест на «Детройт» за вмешательство в ход переговоров, и «Крылья» были признаны виновными в каждом случае.

Беспрецедентное расточительство «Ред Уингз» привлекло общенациональное внимание. Даже «Спортс Иллюстрейтед» выслали на сборы в Порт-Гурон журналиста и фотографа, хотя их редакторов в то время мало интересовал хоккей – а следовательно, на страницах журнала ему особо не уделялось внимания. Итогом работы стала внушительная статья, в которой рассказывалось о том, как малоизвестный магнат, сделавший состояние на сети пиццерий, тратит все свои бабки на то, чтобы сделать «Детройт» лидером НХЛ.

«Ред Уингз», которые за девятнадцать лет вышли в плей-офф лишь четыре раза (при этом ни разу не добравшись до второго раунда), неожиданно начали считаться одними из фаворитов в борьбе за Кубок Стэнли.

– Возникало даже ощущение, что нам все как-то слишком просто далось, – вспоминает Колин Кэмпбелл, который тогда только пришел на пост помощника главного тренера команды и ожидал несколько бо́льших трудностей.

С появлением новых мастеров состав «Детройта» начал выглядеть более чем достойно. По крайней мере, так считали Кэмпбелл и многие другие.

Но на деле все было ужасающе, унизительно плохо. Первый матч сезона «Ред Уингз» проводили против «Миннесоты» и быстро повели 6:2. Один из вчерашних студентов Крис Сичоки забросил две шайбы, также отличился Клима – новички вписали свое имя в новую эру Города моторов.

«Джо Луис Арена» сотрясалась от восторга. Это были лучшие минуты «Детройта» в сезоне. Но «Крылья» пропустили четыре безответные шайбы и завершили встречу вничью – 6:6. За этим последовала серия из восьми поражений. «Ред Уингз» завершили сезон на последнем, двадцать первом месте с 17-ю победами, 57-ю поражениями и 6-ю ничьими.

Таким получился худший сезон в истории клуба. По его ходу команда сменила главного тренера – сначала с «Крыльями» работал харизматичный шутник Хэрри Нил (на его счету – 8 побед, 23 поражения, 4 ничьи), а на смену ему пришел абсолютно профнепригодный Брэд Парк (9 побед, 34 поражения, 2 ничьи). Огромная текучка кадров в составе, значительная часть игроков недотягивала до уровня НХЛ. К концу сезона двое из подписанных энхаэловцев были обменяны в другие команды, а из пятерых студентов в «Детройте» остался только Адам Оутс.

Оутс получил рекордный по тем временам контракт новичка на сумму $1,1 млн за четыре года – и доказал впоследствии, что стоил этих денег. В том сезоне он забросил 9 шайб и набрал 20 очков в 38 матчах, после чего отправился в Гленс Фоллс, где помог «Адирондаку» – фарм-клубу «Крыльев» в Американской хоккейной лиге – выиграть Кубок Колдера.

По завершении карьеры Оутс попадет в Зал хоккейной славы. Впрочем, свои лучшие годы он проведет в других командах после того, как «Детройт» отдаст его в «Сент-Луис». Это станет одним из худших обменов в истории НХЛ. В июне 1989 года Оутса и забивного крайнего нападающего Пола Маклейна отдали в «Блюз» за постаревших и уже малоэффективных форвардов Берни Федерко и Тони Маккегни.

– Да, тут нечего сказать, это было настоящее фиаско, – вспоминает Дэвеллано тот сезон 1985–86. – Хорошо, что сейчас об этом уже можно говорить со смехом.

А вот для владельцев клуба это стало настоящим позором. Ничего смешного они в этом не видели.

Впрочем, болельщики не держали на них зла. Люди соскучились по победам, поэтому были благодарны Майку Иличу уже за то, что он хотя бы старался. Это легко доказать – в том сезоне «Детройт» в среднем собирал по 18 тысяч зрителей на каждой игре, что стало вторым результатом в лиге.

Вскоре Дэвеллано вновь вмешался в переговоры других команд. На этот раз ему удалось переманить к себе Жака Дэмера из «Сент-Луиса».

* * *

«Детройт» под руководством Дэмера будет постоянно то подниматься вверх, то опускаться вниз в турнирной таблице. Главный тренер работал с командой четыре года, и ему удалось создать иллюзию, будто «Ред Уингз» близки к тому, чтобы побороться за Кубок Стэнли.

Однако в итоге всем стало очевидно, насколько «Детройт» далек от этого на самом деле. Благодаря чудодейственным мотивационным речам Дэмера, а скорее всего, прописке «Ред Уингз» в дивизионе Норриса, который по всем статьям был слабейшим из четырех в НХЛ, команде удалось круто изменить ситуацию всего за год. «Крылья» набрали почти вдвое больше очков по сравнению с предыдущим сезоном (78 вместо 40), заняли второе место в дивизионе и поставили изголодавшийся по победам город на уши, всухую выиграв серию до четырех побед у «Чикаго» в первом раунде плей-офф 1987 года.

В следующем раунде, в серии, которая до сих пор считается одной из самых памятных в истории клуба, «Детройт» проиграл первые два домашних матча своим заклятым соперникам – «Торонто», которые затем и вовсе повели 3:1.

Болельщики и пресса уже похоронили «Ред Уингз». Однако они выиграли три матча подряд, при этом дважды со счетом 3:0 – оба раза голкипер Глен Хэнлон оставил свои ворота на замке. Давно не видавшие побед болельщики «Детройта» были в эйфории. «Крылья» оказались на незнакомой для них территории – ведь они впервые в истории прошли дальше второго раунда плей-офф. Чемпионские годы «Детройта» пришлись на то время, когда в НХЛ состояло всего шесть команд, четыре из которых выходили в двухраундовый плей-офф для определения обладателя кубка.

Болельщикам «Детройта» было все равно, что в финале конференции Кэмпбелла их поджидает «Эдмонтон», ведомый Уэйном Гретцки, завоевавший два Кубка Стэнли за три года. Фанаты были рады уже тому, что «Ред Уингз» дошли до такой стадии, к тому же выиграли первый матч серии у «Ойлерз» на выезде. И вообще оказали более серьезное сопротивление, чем от них ожидали.

В следующем году «Детройт» снова дошел до финала конференции и вновь уступил все тем же «нефтяникам», которые затем выиграли свой четвертый Кубок Стэнли за пять лет. После этого дела у «Ред Уингз» стали идти все хуже и хуже. Определяющим моментом в эпохе Дэмера стал последний день сезона в 1988 году. Ночью перед пятым матчем серии в Эдмонтоне несколько игроков нарушили режим и отправились в клуб «Гус Лунис». Среди них были Боб Проберт и травмированный Петр Клима – два лидера команды.

Колумнист «Детройт Фри Пресс» Митч Элбом случайно услышал, как игроки обсуждали это утром за завтраком. Мы с ним решили расспросить об этом Дэмера в отеле после утренней тренировки. И стоило нам задать пару вопросов, как тренер рассказал все начистоту.

«Жак, видимо, боялся за свою задницу. Ему стоило держать язык за зубами и соврать, что ничего не было. Но нет же, он решил сдать нас с потрохами, – писал позже Проберт в своей книге «Тафгай», опубликованной вскоре после того, как он умер от инфаркта в 2010 году в возрасте сорока пяти лет. – Так ведь получается, что если мы проиграем, то виноват не он, а хоккеисты, которые бухали, верно?

Дэмер подошел к нам перед игрой и сказал: «Ребят, если вы сегодня выиграете, об этом инциденте, может быть, напишут на последней странице. А вот если проиграете, то это точно будет в передовице». Мы, понятное дело, проиграли, и эта история вышла на первой полосе. Комментарии Жака там были через строчку. Ну, конечно, это я всех подначивал, понимаете? Дэмер сказал, что мы подвели наших болельщиков».

Проберт был не единственным игроком «Детройта», которого главный тренер доконал к началу своего третьего сезона в команде. «Ред Уингз» играли без вдохновения в том чемпионате, но, несмотря на взлеты и падения, все равно заняли первое место в дивизионе Норриса, взяв ровно половину очков. Казалось, «Детройт» сможет прибавить в игре так, чтобы пройти далеко в плей-офф. Но «Крылья» проиграли «Чикаго» в первом раунде в шести матчах, причем в последнем их разгромили со счетом 7:1. Через сезон они не смогли даже пробиться в плей-офф (в следующий раз такая неудача их постигнет лишь в 2017 году).

Майк Илич решил пойти на перемены. В это трудно поверить, но Дэмер настолько не владел ситуацией, что когда владельцы вызвали его к себе домой для серьезного разговора, он решил, что его собираются повысить до генерального менеджера клуба.

После недолгих поисков, частью которых было даже заигрывание с таким неоднозначным наставником, как Майк Кинэн, Илич решил пригласить Брайана Мюррея на совместный пост главного тренера и генерального менеджера. В этом качестве тот был представлен публике в середине июля 1990 года. Именно под руководством Мюррея «Детройт» начал активно усиливаться европейцами, что в корне изменило судьбу клуба.