Текст книги "Сокровища звезд"

7

В пещере едва хватало места, чтобы обойти конусообразное сооружение, обогнуть его тупой нос и завершить осмотр с противоположной стороны. На корпусе виднелись какие-то странные метки. На одной стороне высоко над землей я обнаружил приоткрытый круглый люк.

Пока я осматривал почерневший от времени корпус, энсилы стояли рядом и следили за мной.

– Нет, Бен, – сказали они. – Теперь мы припоминаем. Это плохое место. Лучше уйти и забыть его.

– Как он сюда попал? Сколько времени он здесь?

– Наша память подсказывает нам, что это – «пещера, которая летала», Бен. Когда-то их было много. В них мы перелетали из мира в мир, познавая свет многих солнц, втягивая планеты Галактики в сети нашего разума. А потом… Злая судьба постигла нас. Наши великие города, так искусно высеченные под землей в тысячах миров, были разрушены и уничтожены. Мы умерли, Бен. О, мы исчезли… Они преследовали нас всюду. Велика была наша мощь, но она пала под натиском эгзорков. По выплескам энергии, вырабатываемой нашими кораблями, они выслеживали и убивали нас. Убивали. Те из нас, которым удалось спастись, добрались сюда, до этого морского мира. Мы спрятали наши корабли и укрылись в подводных пещерах. Время шло и моря исчезли, Бен. Но мы еще живы, и по-прежнему нами владеет страх. Потому что эгзорков много, и их сила, направленная во зло, велика. Я думал о вечности, которая пронеслась над Розовым Миром, и о его высохших океанах. Десять миллионов лет прошло? Сто?

– Мы увидели его и вспомнили, Бен, – сказали энсилы. – А сейчас, пойдем. Закроем пещеру и вновь забудем, о том, что произошло когда-то, забудем зло, которое загнало нас сюда.

– На кого они похожи, эти эгзорки?

– Это – смерчи, несущие разрушение, ненавидящие свет жизни, стремящиеся к господству в Галактиках. Сейчас они уже, наверное, забыли о нас, как мы забыли о них.

– Я посмотрю, что там внутри, – сказал я.

Энсилы запротестовали, но я не обращал на них внимания. Тогда они начали угрожать, и впервые с той ночи, когда мы встретились, я почувствовал, как их призрачные пальцы проникают в мой мозг, но, оттолкнув их, я стал подниматься к люку корабля.

– Ты действительно здоров, Бен, – говорили они мне вслед, не сердито, скорее печально. – И велика сила твоего мозга. Но твоя молодая сила ничто по сравнению с могуществом эгзорков. Берегись, Бен! Ничего не трогай, ничего не касайся. Не тревожь сон людоеда.

– Я не буду вызывать злых духов, – пообещал я. – Я хочу только взглянуть.

В конце концов они пошли со мной.

Люк остался приоткрытым с тех пор, когда последний энсил покинул корабль. Наверное, это было в те времена, когда первые ящеры откладывали яйца на пляжах Земли. Однако неразрушаемый сплав был так же прочен, как и в тот далекий день. Легко, от одного прикосновения, тяжелая толщиной в фут круглая дверь открылась, и, перешагнув через порог, я очутился в низком помещении. Слабое сияние плыло передо мной, позволяя рассмотреть двери и боковой коридор. Размеры всех помещений соответствовали росту десятилетнего ребенка; тесные для меня, но просторные для энсилов.

– Когда-то мы были выше ростом, Бен, – сказали они. – Зачем нам большой рост в нашем маленьком мире? Сейчас творения нашей юности кажутся нам гигантскими.

Я шел по коридору, заглядывая в каюты, обставленные стульями и кроватями, которые не слишком отличались от тех, какими я пользовался всю жизнь. На всем лежал дюймовый слой пыли. Никакой отделки не было – все функционально оправданно. Я спустился на нижнюю палубу, заглянул в аппаратную, склады, навигационный отсек – все приборы были мне знакомы. В носу корабля я нашел отсек управления, а ремонтную мастерскую в кормовой части. В носовой части было смонтировано нечто, напоминавшее пушку. Энсилы объяснили, что это теплометы, предназначенные для того, чтобы расплавлять скалы до состояния пара и вырезать туннели, в которых они прятали корабли.

Я представил себе, как корабль парит на высоте полумили от древнего атолла и льет потоки невидимого света на мокрые розовые скалы, от которых поднимаются клубы пара…

– Кое-чего не хватает, – сказал я. – Где энергетический отсек? Я хочу посмотреть двигатели.

Энсилы вновь запричитали.

– Нет, Бен, уйдем, мы помним об опасности! Опасность, Бен! Уйдем, уйдем!

Я настаивал, они стонали и умоляли, но в конце концов показали мне дорогу к маленькой дверке, расположенной в стене на высоте груди и напоминающей люк для сброса мусора.

– Здесь, Бен. Но ты не должен! Не должен прикасаться к этому!

Я потянул дверь на себя. Из стены выдвинулся лоток. В центре его находился сверкающий белый предмет около четырех дюймов в длину и полутора дюймов в диаметре, округлый и гладкий. Он в точности походил на яйцо, лишь на одном его конце были отверстия. Ничего подобного я никогда не видел, но понял, что именно этот предмет Блейн увидел в энергоотсеке «Тирана» незадолго до того, как его избили и вышвырнули с Флота.

Блейн назвал это «старкор». Предмет не больше гусиного яйца, который вырабатывает Ниагару энергии, приводя в движение космический корабль. Прибор, питающий энергией промышленность и технику Земли; прибор, без которого экономика Земли не протянет и часа. Частная собственность лорда Имболо и Хозяев Звезд, пяти человек, которые владеют миром.

Пяти воров.

Я читал себе лекцию.

– Лорд Имболо был одним из первых астронавтов. Он сбился с курса, когда в конце двадцатого века один летел к Юпитеру. Его считали пропавшим. Позже он вернулся и рассказал историю о трехэтапном перелете среди лун Сатурна и о своем чудесном спасении. Это вызвало некоторые вопросы, но тот факт, что он вернулся на три месяца позже, служил подтверждением его рассказа. Корабль, на котором он возвращался, так и не нашли. После этого Имболо оставил службу и на полученную премию основал небольшую научно-исследовательскую компанию. Через десять лет он объединился с четырьмя богатыми партнерами и при помощи своих патентов создал самую большую промышленную империю мира. Все строилось на обилии дешевой, энергии…

– Уйдем, Бен, – звали энсилы.

Они не слушали, но это не имело значения. Я говорил сам с собой, пытаясь воссоздать четкую картину. Историю астронавта, который сбился с пути в примитивном корабле, попал в район Сатурна, посадил свой корабль на одну из его лун, исследовал ее и нашел… что? Разрушенный город? Брошенный корабль, подобный тому, что раскопал я?.. Он нашел старкор и вернулся со сказочной находкой в кармане.

Это многое объясняло; монополия Компаний на освоение космоса, Флот в роли полиции для уверенности, что больше уже никто ничего не найдет.

Я взял белый, блестящий, как шелк, старкор. Он был необычайно тяжелым, а на ощупь напоминал мыло. Мой взгляд упал на паз, в котором он раньше находился. Такой паз я уже видел раньше, в куске камня, который Пол отколол от валуна в районе Колец. Во время моего долгого возвращения на Землю я тысячи раз держал этот камень в руке. Сколько раз я ощупывал пальцами изогнутую щель, гадая, что бы это могло быть?

Сейчас я знал.

Неудивительно, что они убили Пола Дэнтона. Он узнал секрет, который мог разрушить их мир.

Теперь и я знал этот секрет.

До меня вновь долетели голоса энсилов.

– Как он действует? – потребовал я.

– Бен, выслушай нас! Ты не представляешь всей опасности! Если ты мысленно обратишься к старкору – коснешься его сердцевины, чтобы получить энергию, – он начнет посылать сигналы, и они полетят во все стороны со скоростью, равной скорости света в квадрате. Они долетят до эгзорков! И тогда уже ничто не спасет нас, Бен! Они вновь появятся, неся огонь, разрушающий мир, и тогда уже и энсилы и люди погибнут!

– Все это было давным-давно, – сказал я. – Ваш давнишний враг мертв. Скажите мне…

– Это не так, Бон! Что значат несколько миллионов лет для расы, которая старше самого времени? Они живы – и придут снова!

– Старкором пользовались каждый день в течение ста пятидесяти лет, – сказал я. – Имболо и Компания сделали его источником богатства, научились воспроизводить их, делать такие же, и ничего не произошло.

Долгое время они молчали, в буквальном смысле и мысленно. А потом меня захлестнула волна безумного отчаяния, хор стонов, жалоб, воплей, словно в аду стенали души умерших.

– Тогда мы действительно обречены, Бен. – Слова дошли до меня подобно звону колокола, возвестившего о катастрофе. – Ничто не спасет нас. Великий Эгзорк живет далеко – в системе, которую вы называете Малое Магелланово Облако. И все же сигнал дойдет до него в течение месяца после того, как первый из вас посягнет на старкор. Они знают, что свет разума вновь сияет в Галактике. Они не будут ждать, Бен. Они идут, идут!

– Малое Магелланово Облако находится на расстоянии трехсот тысяч световых лет…

– Великий Эгзорк может перемещаться в космосе со скоростью, во много раз превышающей скорость распространения излучения. Много времени может пройти – тысяча или десять тысяч лет, но они придут. Их ничто не остановит.

– Но… Быть может, – заговорил другой энсил, – человек – юная раса; его потенциальные возможности непознаны. Возможно, с нашей помощью люди смогут выстоять против эгзорков.

– Как им удастся сделать то, что не удалось нам?

– Они не похожи на нас; они могут убивать и при этом улыбаться и смеясь воспринимать тот факт, что они смертны. Вероятно, в них есть зачатки неведомого нам величия.

– Они – дикие звери, их разум проснулся всего лишь одно Великое Столетие назад… Как им удастся победить того, от кого погибли мы, цивилизация в сотни раз более высокая?

– Ничего не изменится, если мы попробуем.

– Неужели ты доверишь этим дикарям энергию, способную зажечь солнце? Что же тогда будет с нами?

– Наше время ушло. Но наш посмертный дар может дать им шанс выжить.

– Вы только покажите, как он действует, – вторгся я в их лепет. – Это все, о чем я прошу.

– Это не так просто, Бен. Твой мозг может не вынести этого знания.

– Я рискну.

Какое-то время они молчали или общались на уровне, который был мне недоступен.

– Мы попробуем, Бен. Удачи тебе.

Минуту ничего не происходило, а потом вдруг у меня в мозгу взорвалась бомба, и я утонул в потоке света.

Неосязаемый перст начертал схему в моем мозгу. Я понял, как построена кристаллическая матрица старкора – все силы в равновесии. Я видел, как при помощи незаметной регулировки открылся канал, высвобождая бездонные запасы энергии – потока, состоявшего из субстанций «пространство – время».

Я на ощупь исследовал внутренность яйца, ощущая фантастические силы, удерживаемые в непрочном равновесии. Я изучал его молекула за молекулой и, определив основную точку, с чрезвычайной осторожностью коснулся ее…

Энергия забила фонтаном, огненным душем. В ту же минуту энсилы перекрыли ее, отключили источник…

Я оттолкнул их и вновь взял инициативу в свои руки. Они боролись, пытались сопротивляться, но я воздвиг барьер, отбил их атаку, подавил ее, а потом вытолкнул их из своего мозга, как вытаскивают занозу из пальца.

А старкор, будто живой, пульсировал в моей ладони.

Вокруг меня, испуская слабые импульсы отчаяния и растерянности, волновались энсилы. Я не обращал на них внимания. Прошла, улетучилась моя долгая апатия. Теперь я знал, что нужно делать. Я вышел из корабля, завалил вход в туннель и вернулся в пещеру, которая была мне домом в течение многих недель. Сейчас она казалась лишь мрачной берлогой, высеченной в холодной скале чужого мне мира. Я пошел к выходу. Стояли сумерки. Алое небо было до странности глубоким и ясным. На западе Вишня и Виноградина излучали мерцающий свет.

– Я ухожу, энсилы, – сказал я. – Спасибо вам за все.

Никто не ответил. Не оглядываясь, я пошел через пустыню.

Обитатели Зефира узнали меня не сразу, а когда поняли, кто я, мне удалось убедить их не делать относительно меня поспешных выводов. Я показал им старкор, дал каждому его потрогать. Блейн подтвердил, что он точь-в-точь такой же, как в энергоотсеке «Тирана». Он подержал старкор на ладони, хмуро посмотрел на меня и сказал:

– Ты молодец, Джон. Он останется у меня. Возможно, он нам пригодиться…

– Сейчас ты вернешь его мне, – сказал я. – Можешь быть уверен, я знаю, как с ним поступить.

Лицо Блейна помрачнело.

– Джон, мы всего лишь терпим тебя здесь, и я советую тебе вести себя осмотрительнее…

– Время быть осмотрительным кончилось, – прервал я Блейна. – Сегодня ночью я отправляюсь в Ливорч-Хен. Если хотите, можете идти со мной.

Блейн сделал движение, и человек, стоявший позади меня, наклонился, чтобы подобрать большой камень. Я слегка коснулся центра сна в его мозгу, и он упал лицом в землю и захрапел. Двое других двинулись на меня, споткнулись, упали и не смогли подняться. Остальные отступили, на их лицах застыл страх. Я подошел к Блейну, взял старкор и положил себе в карман.

– Как видишь, сейчас приказываю я. У кого-нибудь есть возражения?

Возражений не было. День мы отдыхали, а с наступлением ночи отправились в Хен.

Люди Симрега встречали нас за две мили от городка. Восемь человек стояло у грузовичка на гребне холма. У двоих были стандартные ружья, которые получали энергию от центрального передатчика. Эта мера была предусмотрена на случай, если оружие попадет не в те руки. Я закрыл глаза, увидел силовые линии их старкора, нащупал передатчик и отключил его.

– Стой, – крикнул один из бандитов, когда мы подошли на расстояние пятидесяти футов.

Мы остановились.

– Не знаю, что там в ваших обезьяньих мозгах, – сказал старший, – но вы проиграли. Стройтесь в колонну по двое! Руки за голову!

Я пошел к нему один. Он выругался. Я продолжал идти. Он поднял ружье и прицелился мне в голову. На лбу у него выступил пот. Он повторил приказ и, видя, что я не подчиняюсь, нажал на спуск.

Ничего не произошло, и на его лице появилось выражение немого ужаса. Второй вооруженный бросился вперед, нажимая на курок, но и его ружье молчало. Тогда он решил ударить меня ружьем, но я усыпил его. Пришлось сбить с ног еще троих, прежде чем до них дошло, что сопротивляться не нужно. Я велел моим соратникам садиться в машину, а ее бывшие владельцы безмолвно наблюдали, как мы удаляемся по направлению к Ливорч-Хену.

В лагере все прошло довольно гладко. Я нашел Симрега в тот момент, когда он пытался передать донесение, и отключил экран связи. Мои люди собрали всех его подручных и заперли в бараке. Вместе с присоединившимися к нам сорока тремя заключенными мы загрузили машину пищей и водой и двинулись на запад.

До Главной Станции было четыре дня ходу. В Ливорч-Хене я оставил добровольца следить за экраном связи (который я вновь реактивировал) на тот случай, если со Станции позвонят до того, как мы туда прибудем. Тем не менее нас ждали. Вокруг энергопушки, укрепленной на крыше административного здания, собралась толпа.

– Не останавливайся, – сказал я водителю.

Мы были в полумиле от Базы, когда над равниной прогремел приказ главы Администрации – остановиться. Мы не подчинились. Вокруг пушки закипела бурная деятельность, потом все стихло, а затем закрутилось с удвоенной энергией. Артиллерист бросил пушку и убежал. На крышу поднялись другие люди, они спешили отремонтировать умолкнувшее орудие. Когда мы пересекли границу Базы, они все еще не могли успокоиться.

Из барака выскочили охранники. Но их ружья не стреляли. Мои соратники арестовали всех – девятнадцать человек – и заперли. Коменданта Станции трясло от ярости, когда я отдавал ему приказы. Он оказался упрямым. Я трижды касался его болевого центра, и каждый раз усиливал давление, прежде чем он сдался и передал сигнал опасности на катер, находящийся в наряде далеко от планеты.

Потом мы три часа ждали. Я сидел за столиком в углу столовой и наслаждался холодными напитками из личного бара Симрега. Слабо, едва-едва, я улавливал крошечные энергетические сигналы далекого корабля, несущегося к Розовому Аду на предельной скорости. Когда я очнулся, напротив меня сидел Тяжеловес. Он нервничал, но был настроен решительно.

– Ты изменился, Тарлетон. Что с тобой произошло? В кого ты превратился?

Я не ответил. Мои мысли были далеко.

– С тобой что-то не так, Тарлетон! Ты похож на зомби. Глаза у тебя странные. И чудеса, которые ты совершаешь, какие-то жуткие. Тебя все боятся. И я тоже тебя боюсь.

– Выполняй приказы, и тебе ничего не грозит, – заверил я.

– Когда-то мы были друзьями, – печально говорил Тяжеловес. – Что бы ты там ни думал, у меня не было никаких задних мыслей. Я не дал Блейну схватить тебя. А потом долго искал тебя, чтобы вернуть…

– Что тебе от меня нужно?

– Послушай, Тарлетон, я хочу, чтобы ты отстранился, пусть другие займутся этим делом.

– Это невозможно.

Я почувствовал за спиной движение, проанализировал его и ударил. Нападавшие упали и лежали не шелохнувшись. Тяжеловес вжался в кресло и с опаской наблюдал за мной.

– Не повторяйте этого больше, – попросил я. – Если бы вы помешали мне в критический момент, результаты могли бы быть печальными.

Я прошел мимо лежащих и тех, кто в молчании сидел за столами. Утреннее солнце нещадно палило.

Ждать нужно было еще два часа сорок минут.

Все было просто. Катер перешел на околопланетную орбиту и спустил челнок. Я проследил за ним, подождал, пока он приземлился в полумиле от Базы, и дезактивировал его. Сопротивление было слабым – кулаки и импровизированные дубинки. Уже через четверть часа мы окружили мятежную команду численностью в тридцать человек и отправили их под стражу. Я выбрал десять человек и меньше чем через час после посадки челнока поднял его в космос Было слегка непривычно вновь оказаться в космосе.

На меня нахлынули прежние мысли, но я отбросил их. Дело, которым я занимался, требовало полнейшего внимания. Когда мы оказались на расстоянии двадцати миль от катера, я послал приказ принять нас на борт.

Они посоветовали нам держаться подальше, угрожая открыть огонь. Я нейтрализовал их старкор и подошел вплотную. Когда мы состыковались с корпусом катера, я включил энергию, чтобы открыть люк и завести челнок внутрь катера.

Все десять человек моего отряда были вооружены пистолетами, настроенными на мой старкор. Встретившие нас тоже были вооружены, но их пистолеты не стреляли. Когда я доказал, что в отличие от их наше оружие работает, они решили сдаться.

Мой разговор с капитаном катера был деловым и кратким. Капитан горел желанием сообщить мне о том ужасном наказании, что ждет всех нас, а меня в особенности. Но у меня не было времени выслушивать его фантазии. Я приказал ему передать сигнал SOS на ближайший линкор «Балтазар», который нес патрульную службу на расстоянии недельного перехода.

Он отказался.

Я коснулся его болевого центра, но он вновь отказался и потерял сознание. Я передал сигнал сам. Коммодор «Балтазара», вероятно, был удивлен, однако обещал прибыть. Ибо что может противостоять военной мощи линейного корабля?

В течение семи дней мои люди охраняли девяносто человек личного состава катера, а я ждал. Ждал, когда спал, и когда ел, и когда управлял действиями ста человек, и когда пытался уловить схему энергии приближающегося линкора. Наконец схема появилась, стала отчетливее. Я чувствовал, что боеголовки наготове. Как я понял, политика Компании не рассчитана на полумеры. Прежде чем линкор успел выстрелить, я отключил его энергию.

Потребовалось девять часов, чтобы скорректировать наш курс и скорость с «Балтазаром», а потом мы пошли бок о бок на расстоянии десяти миль, и я возобновил связь.

– Ваше оружие выведено из строя. Догадываюсь, что жизнь на линкоре становится невыносимой: у вас нет света, обогрева, нарушена циркуляция воздуха и так далее. У меня лишь одна батарея, но она действует безотказно. Предлагаю вам сдаться.

Я подал энергию, чтобы они смогли ответить, и в ту же минуту в нашу сторону было выпущено шесть торпед. Пришлось тут же взорвать их. Взрывы серьезно повредили левый борт «Балтазара». Я повторил свое предложение.

Ответа не было в течение часа. А потом они подали сигнал, что сдаются.

Я взошел на корабль один и был препровожден в каюту Коммодора.

Его звали Тэтч. Когда-то мы были знакомы. Я остановил поток вопросов и увещеваний и сообщил ему, что он должен делать. Он понимал, что его двадцатитысячная команда в моей власти и передал главнокомандующему сообщение с просьбой о немедленной встрече всей флотилии, находящейся вне Солнечной системы. Место назначил я. А доводы были убедительные. Если линкоры против меня бессильны, им остается одно – сотрудничество. Если же нет, то все имеющиеся средства будут брошены против меня в решающую, заключительную атаку.

И снова я ждал, стараясь держаться поблизости от тщательно охраняемой каюты коммодора. Убедившись, что батареи корабля разоружены, я вновь дал ему энергию.

Катер следовал за нами, готовый открыть огонь по моему сигналу. Все прошло без осложнений. Подойдя к нам, девять больших военных кораблей обнаружили, что лишены энергии, разоружены и беспомощны. Моя команда поочередно поднималась на борт каждого корабля, а я держал их под прицелом орудий «Балтазара». Когда я вывел из строя центр управления, капитаны стали более сговорчивыми. Я пригласил их на конференцию на борт флагмана. По этому случаю я оделся во флотскую форму, правда, без знаков отличия. Меня ожидали два капитана, пять коммодоров, два контрадмирала и вице-адмирал – седые заслуженные ветераны были чернее тучи. Эти люди проводили политику Звездных Лордов, Хозяев Звезд, поэтому я не стал тратить время на любезности.

– Вы собрались здесь, чтобы сдать Флот, – сказал я им. – Ваши корабли возвратятся на земную орбиту и высадят команды.

Последовали бурные дебаты, на меня даже пытались напасть, однако четыре морских гвардейца и три старших офицера оказались на ковре, прежде чем успели понять тщетность своей попытки.

Последнюю попытку предпринял адмирал Констант.

– Тарлетон, вы будете восстановлены на службе и, более того, вам немедленно присвоят звание капитана. Я обещаю, что в кратчайшие сроки вы получите «звездочку»! Кроме того, я уверен, что вас ждет награда – очень высокая награда. Ну и другие блага, неофициально…

– Я не беру взяток, – ответил я.

В конце концов им пришлось признать свершившийся факт. У них не было выбора, не было возможности сопротивляться. Флот был единственной военной силой на планете, а старкор – единственным источником энергии для него. И этот старкор находился под моим контролем.

Флотилия вернулась на Землю. Одна за другой команды покидали огромные корабли. Я никому не разрешил остаться на борту. Впервые со времени запуска в прошлом столетии дредноуты были покинуты людьми, а их огни погашены.

Человек, которого я звал Тяжеловесом, взошел на мостик флагмана, откуда я наблюдал за выгрузкой на Землю.

– Итак, ты захватил Флот без единого выстрела, – сказал он. – И что?

– Мы спускаемся.

– Ты с ума сошел? Ты держишь все в своих руках, только пока ты здесь, пока тебя охраняют пушки. Спустишься – и все потеряешь!

– Мне нужно закончить кое-какие дела на планете.

– Ты хоть представляешь себе, что там сейчас творится! Они уже знают, что Флот распущен…

– Меня это не касается. У меня есть дело к лорду Имболо.

– Задумайся на минуту, Тарлетон. Ты расстроил его замыслы, ты можешь диктовать свои условия. Разве этого мало?

– Я хочу искоренить зло в зародыше.

– Тарлетон, даже порочная система лучше, чем никакая. Убить Имболо легко, но анархия, которая воцарится после этого, отбросит мир назад к неолиту!

– Может быть.

– Бедный, разочарованный Тарлетон, – иронично проговорил Тяжеловес. – Ему плохо. Его идолы оказались на глиняных ногах, его идеалы рухнули. Поэтому сначала он делает широкий жест, а потом разбивает свои игрушки. Да и правда, что такое несколько миллиардов человек, если пришел ваш час, око за око! Идите к черту, лейтенант!

– Подготовьте G-лодку, – сказал я. – Сажайте людей. Через полчаса мы уходим.