Текст книги "Грехи отца"

15

До свадьбы остался один день, и уже в десять утра Эмма спешила в Клэпхем Коммон. Гораций великодушно организовывал небольшой прием для друзей и семьи, который пройдет после церемонии. Кроме того, он заказал цветы для украшения вестибюля и гостиной, поэтому Эмма согласилась проследить, чтобы они не завяли. Она совсем не была против. Наоборот, сможет сама их красиво расставить, добавив комнатам последние штрихи перед завтрашней церемонией.

Эмма мягко улыбнулась. Гораций купил ей милый наряд, к тому же был таким заботливым, предложив ей одеться и подготовиться в доме, когда сам уйдет собираться к другу. Конечно, она ухватилась за эту возможность. Она сможет принять ванну, спокойно надеть платье вдали от домашней тесноты. Сперва она переживала за ребятишек, но Дик и отец взяли отгулы, поэтому смогут проследить, чтобы дети вымылись и выглядели красиво. А когда все будут готовы, они встретятся уже в ЗАГСе.

Она повернула на подъездную аллею, нащупала ключи в сумке и, когда вошла в дом, ее лицо вытянулось от удивления.

– Гораций! Я думала, ты на работе.

– Не говори ерунды, милая. Вряд ли я сегодня пойду на работу. На самом деле я как раз собирался выходить к своему другу. Мне лучше поспешить. Я заеду за тобой в двенадцать, уже заказал такси до ЗАГСа.

– Но… Но Гораций. Свадьба ведь завтра.

– Эмма, о чем ты? Как это завтра? Мы женимся сегодня.

– Нет, ох, нет. Ты говорил, двадцать седьмого числа.

Он подошел к столу и поднял листок:

– Вот, посмотри. Что здесь написано?

Она отчаянно покачала головой, отказываясь видеть дату перед глазами.

– В этом нет смысла. Как это сегодня? Ничего не готово. И… цветы. И прием.

– Ну конечно все готово, глупая гусыня. Посмотри вокруг, ты что, ничего не заметила? Должен признать, я удивился, что ты не пришла вчера, но не переживай, с ними все в порядке. Надеюсь, ты оценишь свой букет.

– Букет?

– Да, он на кухне. Скорее пойдем со мной. – Взяв девушку за руку, Гораций провел ее в столовую. – Смотри, здесь все готово. Женщина, которую я нанял, приходила утром, еще восьми не было. Ушла минут двадцать назад.

В столовой был накрыт прекрасный стол, и Эмма в ужасе уставилась на него.

– Но свадьба не может быть сегодня, Гораций. Просто не может, – заплакала она.

– Послушай, Эмма, я не знаю, как произошла эта путаница, но заверяю тебя, наша церемония состоится менее чем через два часа. А теперь рекомендую тебе поспешить. Как я и говорил, заеду за тобой в двенадцать.

– Но, Гораций, – уже ревела Эмма, – а как же моя семья? Мой папа и Дик на работе, да и дети в школе. Они не успеют к двенадцати.

Гораций тяжело вздохнул:

– Мне жаль, дорогая, однако, раз уж так, им придется пропустить церемонию. Ох, прошу тебя, не плачь. Это ведь не конец света, к тому же мы можем перенести прием на вечер вместо обеда. Собственно, я закажу шампанского, и мы блестяще отметим этот день.

Эмма в недоумении покачала головой. Она точно помнила, как Гораций говорил о двадцать седьмом сентября, однако в документах была указана другая дата. Возможно, она допустила ошибку. Какой ужас! Как она объяснит это членам своей семьи?

– Ох, Гораций, я даже думать боюсь, что скажут мои родные.

– Предоставь это мне, дорогая. Все будет в порядке, вот увидишь. А теперь, пожалуйста, собирайся.

Она, заметив мольбу в его глазах, медленно кивнула:

– Да, хорошо.

– Слава богу. Я бы с ума сошел, если бы вся эта еда пропала зря, не говоря уже о цветах. Ладно, я пошел собираться, скоро приеду за тобой, как и договаривались. Пока, милая, – добавил он, поспешно чмокнув ее в кончик носа.

Эмма проводила его взглядом, затем, тяжело вздохнув, опустила плечи и пошла наверх готовиться к свадьбе.

Они приехали вовремя, и, как Гораций и говорил, церемония прошла быстро. Эмма выглядела хорошо, но его порой передергивало от ее дикции во время клятвы. Нужно срочно решать эту проблему. Гостями мистера Белла стали всего трое мужчин – бизнес-партнеры, все одинокие, – и по причине неразберихи с гостями Эммы двое из них стали свидетелями.

Гораций взял руку невесты и сделал шаг вперед. Перед ними стояли директор банка, юрисконсульт и агент по недвижимости. С каждым из этих людей мистер Белл случайно познакомился во время разных деловых сделок. Эти господа были полезны друг другу в деловом контексте. Как и ожидалось, они приняли его приглашение, но теперь, когда планы изменились, следовало срочно избавиться от этих трех шутов.

– Огромное спасибо, что пришли. Прошу прощения за путаницу. Я собирался пригласить вас на прием, но, боюсь, мы его отменили, так как члены семьи моей жены не смогли прийти сегодня.

Очевидно, решив выступить в качестве представителя группы, агент по недвижимости ответил ему:

– Ну что ты, не нужно извиняться. Мы прекрасно понимаем. – И, вытянув руку, мужчина добавил: – Позволь мне стать первым, кто поздравит тебя с женитьбой.

– Спасибо, – сказал Гораций и, пожав ему руку, проделал то же с остальными двумя.

Агент по недвижимости повернулся к Эмме. Не зная, что делать, протянул руку, но тут же отдернул ее.

– Поздравляю, миссис Белл. Могу я поцеловать невесту?

Гораций с гордостью заметил, что Эмма вопросительно смотрит на него.

– Да, можешь, – сказал он, и, после того как мужчина быстро поцеловал Эмму в щеку, остальные сделали то же самое.

На миг в воздухе повисло неловкое молчание.

– Что ж, до свидания, и еще раз спасибо, что пришли, – решительно сказал Гораций.

Он подождал, пока Эмма в свою очередь попрощается с мужчинами, пожав им руки, и увел ее прочь. К несчастью для агента по недвижимости, у Горация был отличный слух, и, прежде чем они отошли на достаточное расстояние, он услышал такие слова:

– Чертов скряга, даже не купил нам выпить.

Мистер Белл сощурился, мысленно решив больше не связываться с этим человеком, и угрюмо сосчитал в уме, в какую сумму обошелся ему этот день. Наряд Эммы, провизия, цветы, а кроме того, следовало купить еще несколько бутылок шампанского. Тем не менее он тешил себя мыслью о том, что ему не пришлось позориться с чертовой родней Эммы в ЗАГСе. К тому же, организовав скромное застолье дома, он сэкономил огромные деньги. Гораций заранее подготовил им утешительные подарки, однако, естественно, Эмма не знала об этом, так что осталось пережить лишь один вечер. В конце концов, мистер Белл решительно настроен на то, что этот сброд побывает в его доме в первый и последний раз. Несмотря на затраты, он улыбался. У него все шло по плану, а это означало лишь одно: финансами распоряжаться будет он и только он.

Мужчина взглянул на Эмму. Она казалась тихой и почти ничего не говорила, поэтому, заметив ее потухший взгляд, он спросил:

– У тебя все в порядке, моя дорогая?

– Все произошло так быстро, что, пока один из твоих друзей не назвал меня «миссис Белл», я не осознала произошедшее до конца. – Девушка нахмурила брови. – Не понимаю, почему ты не пригласил их на прием сегодня вечером. Вместо этого сказал, что мы его отменили.

Горацию нужно было быстро придумать ответ.

– Они – занятые люди и ожидали, что прием последует сразу же за церемонией. У них были другие планы на этот вечер, не хотелось бы ставить их в неловкое положение. Посмотри, а вот и такси.

Он поздоровался с водителем и открыл дверцу перед Эммой. Слава богу, ему так просто удалось объяснить ей, в чем дело, но не хотелось больше никаких вопросов. Когда они уселись на места, Гораций взял руку Эммы.

– Как только мы вернемся домой, можно будет немного выпить в честь праздника, а потом я схожу к твоему отцу. Ну же, не переживай ты так, я уверен, он все поймет, и я вернусь со всей твоей семьей.

– Раз уж это я все напутала с датами, то, может, скажем, что во всем виновата сама?

– Нет, моя дорогая, я поговорю с ним.

Не в силах больше сдерживать себя, он обхватил Эмму руками и страстно поцеловал. Ее хрупкое тельце дрожало, словно она была птичкой, и, хотя она не ответила ему поцелуем, Горация не беспокоила ее реакция. Именно это ему и нужно. Покорная жена, скромная жена, именно таковой Эмма и являлась.

Тем же вечером, в восемь часов, Эмма нетерпеливо стояла у окна. Гораций ушел, чтобы сообщить новости ее семье, но, несмотря на его утешение, она ужасно переживала, как они отреагируют.

Для нее это был необычайно тяжелый день, к тому же встреча с деловыми партнерами Горация пощекотала ей нервы. Несмотря на свой наряд, она жутко боялась открыть рот в присутствии столь представительных мужчин. Вторая половина дня была ничуть не лучше, Гораций постоянно покрывал ее поцелуями, и один раз она испугалась, что он вот-вот позволит себе больше. Она судорожно вырвалась из его рук. Сперва он выглядел немного раздраженным, но затем улыбнулся, сказав, что, учитывая прием, лучше дождаться их брачной ночи. Его замечание встревожило девушку, оно все еще не давало ей покоя. Она с ужасом и содроганием ждала этого момента, вспоминая ночные крики матери.

Наконец они пришли. Пытаясь отогнать страхи, Эмма побежала к двери. Она открыла, и отец первым вошел в вестибюль.

– Глупая кобыла, как ты могла перепутать даты! Но это не страшно, должен сказать, Гораций все уладил, – с ухмылкой промолвил Том Чемберс.

– Правда?

– Да, он дал мне бутылку виски, но не признался, где достал ее. Ведь так, Гораций? Однако я не из тех, кто станет смотреть в зубы дареному коню.

– Скажем так, у меня свои источники, – ответил мистер Белл.

Полли кокетливо взглянула на него и подошла к зятю, прикоснувшись к его руке.

– А джин – это мой напиток, спасибо, что не забыл и обо мне.

Эмма нахмурилась, подумав, что Полли ведет себя беспардонно, однако затем вошли все остальные. Они радостно улыбались, все, кроме Дика.

– Смотри, Эмма! – воскликнула Энн, показывая сестре куклу. – Разве она не прекрасна? Я назвала ее Руби, под цвет ее платья.

До чего же приятно видеть радость Энн! Это первая настоящая кукла девочки, другие были самодельными, из прищепок или шерсти. Все остальные ребята, по примеру Энн, продемонстрировали свои подарки. Белла тоже получила куклу, такую же, только цвет наряда другой. Эмма посмотрела на Люка и, заметив его усталый вид, через силу улыбнулась.

– Вижу, тебе подарили настольную игру. Как называется?

– «Монополия». – Мальчик подошел и прошептал сестре на ухо: – Эм, теперь, когда ты замужем, мы вообще не будем видеться.

– Ну что ты такое говоришь, конечно же будем.

– Нет, Эм, все поменяется. Я чувствую.

– Вы никогда не потеряете меня, Люк, никогда, – уверенно сказала Эмма, пытаясь игнорировать дрожь, пробежавшую вдоль ее позвоночника.

К ним подошел Дик, девушка выдавила улыбку.

– И ты получил подарок?

– Да, он дал мне немного денег.

Эмма нахмурилась. Дик тоже выглядел не особо радостным. Взяв братьев за руки, она сказала:

– Мне так жаль, что вы пропустили церемонию. Это моя вина, но я рада, что Гораций попытался все уладить.

Хозяин дома провел всех в гостиную, открыл шампанское, налил всем по бокалу, и даже детям по чуть-чуть. Члены семьи Эммы, кажется, расслабились и повеселели. Звучали тосты, хихиканье, дети корчили гримасы, когда пузырьки щекотали их носы внутри, поднимаясь вверх. Вскоре все прошли в столовую и положили себе в тарелки всякой всячины со стола.

К Эмме приблизился отец, обводя комнату рукой:

– Ну, дочка, ты сделала правильный выбор.

Да уж, это место было дворцом по сравнению с ее старым домом. Она снова взглянула на братьев. Дик все еще выглядел угрюмо, но поговорить с ним наедине ей удалось только после десяти.

– Мне жаль, Дик. Не пойму, как я могла так перепутать даты.

– Прекрати. Я ведь знаю тебя, Эм, и думаю, тебе не за что извиняться. Я молчал и присматривался, ждал момента, когда смогу хоть что-то доказать, а теперь точно знаю: этот ублюдок водил тебя за нос. И это не в первый раз.

– Если ты говоришь о Горации, то я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Да, я говорю о нем. У меня были подозрения еще с самого начала, особенно когда я узнал о папиной новой квартире, а теперь эта якобы случайная неразбериха с датой свадьбы. Я не слепой, и я его раскусил.

– В смысле?

– Слушай, я понимаю, что это день твоей свадьбы и все такое, но разве это все не странно?

Эмма нахмурилась, покачав головой.

– Что странно?

– Ну, если верить Горацию, это ты перепутала даты, подумав, что свадьба должна быть завтра.

– Да, это так.

– Я в это ни за что не поверю, Эм. Ты не настолько глупа, особенно если речь идет о таких важных вещах, как день твоей свадьбы.

– Гораций подавал заявление на сегодня, и он показывал мне документы. Это моя вина.

– Ах да, и когда же он показал тебе эти документы?

– Сегодня утром.

– Верно, так что до этого он просто назвал тебе дату – дату, которую ты должна была неправильно запомнить.

– Ну да, так все и было.

– А теперь скажи мне вот что: после того как вы расписались, Гораций ходил куда-то или вы сразу пошли домой?

– Мы пришли сюда.

– Так что, прежде чем пойти за нами сегодня вечером, он все время находился дома?

– Ну… да.

– Ха, я так и думал. Он все это спланировал, от начала до самого конца. А ты поверила.

– Дик, в этом нет никакого смысла.

– Хорошо, тогда объясни это. Гораций пришел к нам со всеми своими подарками, сказал, что хочет извиниться за то, что мы пропустили церемонию. А теперь ответь мне, Эм. Если он никуда не выходил, то откуда он их взял? Наколдовал?

– Я… Я не знаю. Может, он нашел открытый магазин.

– Да ты что? А во сколько он вышел к нам?

– В половину седьмого.

– А у нас он был уже к семи, и, даже если бы магазины были открыты, а они были закрыты, он все равно не успел бы купить все. Это значит, у него уже были подарки – и он все спланировал.

Эмма нахмурилась.

– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, но не пойму, зачем ему это.

– Я пытался понять, и единственное, к чему пришел, – это то, что он не хотел, чтобы мы присутствовали на церемонии.

– Нет, такого не может быть. С чего вдруг он не хотел бы вас там видеть?

– Я не знаю, может быть, потому что мы недостаточно хороши, чтобы представлять нас своим богатеньким друзьям. В смысле, посмотри на нас, Эм, мы ведь не похожи на элиту, правда?

– Но он позвал всего троих друзей… – Эмма сделала паузу, пытаясь собрать картину воедино, и тут же подпрыгнула на месте, услышав голос сзади себя:

– Привет, о чем шепчетесь?

Эмма быстро обернулась, ее лицо залила краска.

– Ох, Гораций, ты меня до смерти перепугал. Мы… Мы не шепчемся. Просто болтаем.

– Понятно. Что ж, моя дорогая, не хочу прерывать вечеринку, но, боюсь, твоя младшая сестра уснула на диване. Да и отец немного перебрал с выпивкой, так что, прежде чем он отключится, было бы неплохо, если бы все ушли.

Эмма все еще думала о разговоре с братом, однако теперь отвлеклась и не смогла сосредоточиться. Полли разбудила Энн и собрала семью вместе, все готовы были уходить.

– Удивительно, что Гораций не выпроводил нас раньше. В конце концов, это твоя первая брачная ночь, Эмма, самое лучшее еще впереди, – с широкой улыбкой сказала женщина.

Эмма покраснела. Когда все вышли на улицу, к ней подошел Дик.

– Если тебе понадобится моя помощь, Эм, ты знаешь, где меня искать, – прошептал он на ухо сестре.

Она кивнула, но стоило дверям закрыться, как девушка поняла, что просто не может дышать. Гораций взял ее под руку.

– Идем, моя милая, уборка подождет до утра. Думаю, нам пора в постель.

С замиранием сердца Эмма позволила Горацию отвести себя наверх. Здесь и начался кошмар. Краснея от стыда, она разделась при нем, отчаянно пытаясь прикрыть свое тело, но, когда собралась надеть ночнушку, Гораций вырвал ее из рук невесты.

– Я не думаю, что это необходимо, моя дорогая, – сипло пробормотал он.

Дикость в его глазах заставляла ее дрожать от страха, и тогда она оказалась на спине поперек кровати, а его руки принялись лихорадочно ощупывать ее тело.

– Нет-нет, не нужно, – сопротивлялась она, извиваясь и пытаясь прикрыть свою наготу.

– Ах, Эмма, Эмма, ты такая красивая, такая невинная…

Он схватил ее за руки, своими ногами раздвигая ее ноги. Его тело полностью покрыло ее, и вдруг… ох, боль. Такая боль, которую она и представить себе не могла.

Она вскрикнула, попробовала пошевелиться и вытащить ту ужасную штуку, которую он пихал в нее.

Под весом Горация это было невозможно, а когда он совсем обезумел, девушка начала бить его кулаками и все громче кричать. Гораций игнорировал ее попытки вырваться. Он казался Эмме диким зверем, его зубы впились в ее шею. «О Боже, пожалуйста, пускай он прекратит!»

Его голос был неистовым воплем:

– Да, Эмма! Да!

Потом, тяжело опустившись на нее, он громко запыхтел.

Она едва столкнула его с себя и забилась в дальний угол кровати, но это ничуть не помогло. Гораций все приближался. Он был весь потный, мокрый, еще и улыбался, насильно прижимая ее к себе.

– Прости, если было больно, милая, в следующий раз будет лучше, я обещаю.

В следующий раз! Эмма изо всех сил пыталась вырваться из его объятий.

– О нет, Гораций! – молила она. – Пожалуйста, не нужно делать это снова.

Он усмехнулся.

– Что ж, мне надо немного времени, чтобы отдохнуть, так что не прямо сейчас. Ну же, расслабься, дорогая, давай чуточку вздремнем.

Эмма неподвижно лежала возле мужа, слушая его дыхание и молясь, чтобы он уснул, но прошло всего полчаса, когда его руки снова потянулись к ее телу.

Крепко зажмурившись, она притворилась, будто спит, но его ничто не остановило. И снова была борьба.

– Ну же, Эмма, занятия любовью – это часть семейной жизни, и если ты научишься расслабляться, то тебе понравится.

Занятия любовью! Он называет это занятиями любовью!

У нее все болело, все тело покрывали синяки. Для нее это было пыткой.

В конце концов девушка легла рядом с ним, каждой клеточкой ненавидя его мокрые губы, его кожу. Она вытянула руки по швам, вцепившись кулаками в одеяло.

Он стонал, и ее ненависть росла. Это были те же звуки, которые издавал ее отец, она слушала их из года в год на тесном чердаке. Господи, как ее мама терпела все? Будет ли и она подобно ей страдать каждую ночь? Нет, о Боже, пожалуйста. Нет!

16

После свадьбы Эммы прошла уже неделя. Теперь девушка передвигалась по дому как тень, с ужасом вспоминая взгляд и прикосновения Горация. Днем, когда его не было дома, Эмма утешала себя мечтами о том, что теперь она леди, что дом уже принадлежит ей, но все эти грезы рассеивались, когда она подходила к своему гардеробу. Она почти не видела соседей, однако те, которых ей удалось разглядеть, были хорошо одеты. На женщинах – безупречные наряды, шляпы и перчатки. Что произойдет, когда она вместе с Горацием начнет выходить в свет? Когда муж представит ее своим друзьям?

Он дал ей немного денег на хозяйство, но они давно кончились, к тому же ей нужна была новая одежда, что-то, чтобы отвлечься от всего ужаса «занятий любовью». Прошлая ночь снова стало кошмаром, но ей даже думать об этом не хотелось. Вместо этого Эмма сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, когда они сели друг напротив друга за завтраком.

– М-м… Гораций, мне надо купить пару вещей. Можно немного денег, пожалуйста?

– Денег! Но я в понедельник дал тебе денег на хозяйство.

– Я… Я знаю, но мне нужны деньги, чтобы купить себе одежду.

– Эмма, я не настолько богат, ты должна научиться экономить. Неподалеку живет прекрасная портниха. Не сомневаюсь, что она сможет перешить вещи моей покойной жены под тебя.

– Однако я думала… В смысле, вся твоя недвижимость…

– Какая недвижимость? Все, что у меня есть, – этот дом, Эмма, я унаследовал его от жены.

– Но… Но…

– Эмма, кажется, у тебя сложилось неправильное впечатление обо мне. Я никогда не утверждал, что владею имуществом. Я всего-навсего агент, который управляет недвижимостью от имени работодателя.

Эмма пялилась на Горация. От разочарования ей стало дурно. Она вышла за него, думая, что он богат, мирилась с его сексуальными потребностями. Ей казалось, она делает это ради благополучия своей семьи, а выходит – просто так. Она продала себя, позволила себя продать, и теперь ей было до смерти стыдно. Господи, что же она натворила?

Гораций снова отрывисто заговорил:

– Не стоит изображать такой испуг на лице, Эмма. У нас есть этот дом, и моих доходов хватит, чтобы обеспечить нам хорошую жизнь. И эта жизнь будет намного лучше, чем та, которую ты оставила позади.

Эмма оглянулась, осмотрев прекрасную гостиную. Да, эта комната просто сияла роскошью по сравнению с чердаком в Баттерси. Этот дом даже не идет в сравнение с ее прежним жилищем, между тем мечты о красивой одежде и дорогих украшениях только что умерли.

– Но… Но вещи твоей покойной жены слишком велики для меня, да и старомодные тоже.

– Если постараться, можно сделать их очень даже современными. – Гораций пододвинул стул Эммы к себе и, обхватив ее руками, добавил:

– Я должен идти, иначе опоздаю. Вернусь после обеда.

Эмма вся сжалась, когда Гораций впился своими влажными губами в ее губы. Даже после того, как он ушел, она стояла как истукан.

Ее разум все еще был затуманен. Девушка опустилась на стул и прошептала:

– Ах, мама, что же я наделала? Почему я не отказала ему?

В глубине души Эмма знала ответ. Да, она хотела уберечь семью от выселения, но на ее решение огромное влияние оказали и мысли о богатстве, драгоценностях. Она думала, деньги смогут сделать ее счастливой, жизнь вдали от трущоб, однако вместо этого… «Ах, мама».

Прошло десять минут отчаянья, когда неожиданно девушке показалось, будто чей-то голос прошептал ей что-то на ухо. Она подняла голову и осмотрелась вокруг: она ведь так полюбила весь этот декор, картины и книги. Ну, так и быть, может, они и не богаты, но ее окружало столько всего, за что она была благодарна. Эх, она ведь могла бы стать счастливой, могла бы, если бы только Гораций прекратил требовать секс. Может быть, все-таки стерпится-слюбится, хотя это просто безнадежное дело.

Прошло еще две недели, и Эмма точно знала, что ее терпение вот-вот лопнет. Узнав об их финансовом положении, она поняла еще кое-что: Дик был прав. Гораций манипулировал ею, и, даже если он не владел недвижимостью, нужно было раньше догадаться.

Она вспомнила, как две недели назад ее отец женился на Полли. Все произошло слишком быстро. Отец не хотел поднимать шумиху и оставил детей в школе, но тем не менее вечером он устроил бурную пьянку в пабе. Эмме, конечно же, не было разрешено туда пойти. Гораций сказал, что не хочет, чтобы его жену видели в кабаке.

Теперь ее семья жила в прекрасной новой квартире в Бэлеме, и, когда Эмма впервые увидела это жилье, сердце девушки защемило при мысли о маме. Как бы оно ей понравилось: много места, высокие потолки и самое главное – собственная ванная.

Зазвонили часы, и Эмма содрогнулась, молясь, чтобы Гораций сегодня не вернулся домой. Мало того что он мучил ее по ночам, так в последнее время ему и ночей стало не хватать. Он мог возбудиться когда угодно, требуя удовлетворения своих так называемых прав. Животное, жадно терзающее собственную жертву. И ведь ему было все равно, где это делать. На кухонном столе, на диване в гостиной, к слову, именно там она и сидела, когда он вошел в дверь.

Эмма пыталась возражать, но он брал верх, приставляя пистолет в виде папиной квартиры к ее голове. Он грозился вышвырнуть их на улицу, оставить без дома, если она не будет послушной женой. От мужчины, который сперва казался ей таким добрым и щедрым, на деле осталась одна иллюзия.

Господи, ей нужно было посоветоваться с кем-то, выяснить, нормально ли то, что Гораций буквально домогается ее. Это ведь противоестественно. Элис Мун говорила, что больно будет лишь в первый раз, а потом это может быть даже приятно. Приятно! Эта женщина, должно быть, спятила!

Если Элис это нравилось, то Эмма не сможет ей пожаловаться. Значит, остался лишь один вариант. Она нервно взглянула на часы. Отправившись в Бэлем сейчас, она успеет вернуться до возвращения Горация. Эмма собралась как на пожар и чуть ли не выбежала из дому.

Взглянув на розовые щечки девушки, Полли поняла, что ей придется тщательно подбирать слова. Коль девочка попытается уйти от Горация Белла, он придет в ярость и они наверняка лишатся квартиры. Ну да, мужчины бывают ненасытными, но что в этом плохого? Из того, что описала Эмма, она поняла: он не извращенец и ничего особенного не делал. На что здесь жаловаться? Полли почесала затылок. Проблема точно в Эмме.

Черт возьми, от одного лишь разговора о сексе она возбудилась. Женщина выгнулась в кресле. В отличие от Эммы, ей этого постоянно не хватало. Ей было хорошо замужем, приятно снова стать уважаемой замужней женщиной, но девочки время от времени омрачали ее счастье. Тем не менее она почти научилась их воспитывать. Сперва они были маленькими хулиганками, но потом Полли обнаружила, что небольшой шлепок по ногам ставит их на место. «Пожалеешь розгу – испортишь дитя», – говаривал ее отец и оказался прав. В отличие от девочек, с Люком совсем не было проблем, и он быстро стал ее любимчиком. Он был очень хорошеньким мальчиком, а его детское тело понемногу превращалось в мужское. Ей до ужаса нравилось тискать паренька.

Женщина твердо решила, что в этот раз ее брак будет совершенно другим, что ею не станут управлять, и, несмотря на ее опасения, Том оказался хорошим мужем. Он был немного ленивым, но она вскоре решила эту проблему, выманивая его из постели сандвичами и флягой. Сперва он скупился на домашние расходы, однако Полли и здесь заняла твердую позицию, предельно ясно объяснив ему, что если все так и продолжится, то в постели он получит ровно столько же.

Вначале, после бесхарактерной Майры, такой ультиматум поверг Тома в шок, но затем он пошел навстречу жене. Она ублажала его в постели и сама наслаждалась их сексуальными утехами. Полли держала квартиру в безупречной чистоте и следила, чтобы все были сыты. Да, все складывалось хорошо, и Том выглядел более чем довольным. Когда он ходил выпить пару раз в неделю, она не жаловалась. На самом деле по субботам она оставляла Люка с детьми и присоединялась к нему в новом местном трактире.

Опомнившись, Полли заметила, что Эмма замолчала и смотрит на нее в ожидании. Она грустно улыбнулась.

– Что ж, милая, мне кажется, проблема только в тебе. Гораций не делает ничего необычного, в конце концов, ты его жена.

Эмма опустила голову и пробормотала:

– Так… Так мне следует просто позволить ему делать со мной все эти вещи?

– Боже, милая, он ведь не совершает ничего плохого. Конечно, тебе следует. Послушай, ты просто должна расслабиться, и, я уверена, тебе понравится!

– Понравится! Как это может нравиться?

– Это не так и плохо, но, опять же, может, ты фригидна. Возможно, тебе следует попробовать немного выпить, капельку джина или еще чего. Это поможет тебе снять напряжение и решит проблему.

– Однако он постоянно заставляет меня делать это, – заплакала Эмма.

Полли усмехнулась.

– В том нет ничего необычного. Как и мы, вы только поженились, и Горацию пока не приелась новинка.

– Значит… Значит ли это, что он вскоре прекратит?

– Что ж, я сомневаюсь, что он прекратит навсегда, но, думаю, он будет делать это не так часто.

Эмма тяжело вздохнула.

– Ну, хоть что-то. – Она поднялась, кажется смирившись со своей участью. – Может, ты и права, вероятно, дело во мне, да и Элис Мун говорила, что это может доставлять удовольствие.

– Ну вот, умница.

– Мне пора, Полли. Я бы хотела остаться, подождать, пока дети придут из школы, но Гораций разозлится, если явится, а меня не будет дома. Иногда он приходит посреди дня, чтобы проверить, дома я или нет. Каждый раз такой скандал устраивает.

– Кажется, его проблема в ревности. Думаю, дело в том, что ты намного моложе его и он боится потерять тебя. Не беспокойся о детях, с ними все в порядке, и в любом случае твое место рядом с мужем.

– Я скучаю по ним, Полли, но Гораций ни за что не разрешит мне пригласить вас к нам домой.

Полли снова пришлось осторожно подбирать слова.

– Послушай, Эмма, ты должна понять: у вас совершенно другой социальный статус. Вы живете в большом роскошном доме, и мы просто в него не впишемся. Черт возьми, милая, если бы мы и пришли, то лишь через черный ход!

– Это ерунда, Полли. Может, мы и живем в большом доме, но мы не богаты. Гораций соврал, лишь после свадьбы сознавшись, что, кроме нашего дома, у него больше нет никакой недвижимости. Он просто агент, который собирает ренту с жильцов и все такое, от имени своего работодателя.

– Ах да, и на кого же он тогда работает?

– Я не знаю. Гораций сказал, этот человек не любит огласки.

– Должно быть, он зарабатывает немалые деньги, если содержит такой большой дом.

– Нет, ты ошибаешься. Когда умерла его первая жена, ему пришлось затянуть пояса, чтобы не продавать дом. Поэтому он и уволил всю прислугу и позакрывал столько комнат.

– Как по мне, это немного странно. Если он всего лишь агент, то как ему удалось купить этот дом?

– Он его не покупал. Особняк принадлежал его первой жене. Она была ужасной транжирой, и лишь после ее смерти Гораций обнаружил, что они чуть ли не нищие.

Полли сощурила глаза.

– Так вот почему ты все еще убираешь в доме?

– Да, но послушай, Полли, – тут же добавила Эмма, – пожалуйста, не рассказывай папе или еще кому-то об этом. Я не должна была говорить. Если Гораций узнает, он с ума сойдет. Ему нравится, когда люди думают, что это он владеет всей недвижимостью, иначе они совсем не платили бы ренту.

– Что ж, он определенно обвел нас вокруг пальца. В смысле, посмотри на себя, ты такая нарядная, еще и говоришь как аристократка.

Эмма угрюмо улыбнулась.

– На мне вещи его покойной жены. Чтобы сэкономить, Гораций заплатил портнихе, и она их ушила. А что касается моей речи, то я говорю все еще недостаточно хорошо для него. Каждый вечер он учит меня и очень злится, если я произношу слова неправильно. Я уже и не припомню, сколько раз должна была повторить «Карл у Клары украл кораллы».

Полли засмеялась.

– Что ж, милая, он прикладывает столько усилий, ты не можешь его винить за это. Черт возьми, а мы-то думали, ты живешь как у Христа за пазухой.

– По сравнению с жизнью в Баттерси, так и есть. Я регулярно получаю деньги на хозяйство; у меня есть красивая одежда, хоть и поношенная, но знала бы ты, как мне хотелось бы повернуть время вспять.

– Перестань, милая. Может, ты и не богата, однако ведь все намного лучше, чем раньше. Если хочешь знать мое мнение, тебе очень повезло.

– Повезло! Ты правда думаешь, что мне повезло? Ах, Полли, хотела бы я думать так же. Вместо этого я чувствую себя так, будто я пленница, а Гораций – мой надзиратель.

– Что за чушь! Ты теперь замужняя женщина, нельзя ожидать былой свободы от брака. – Полли знала, это звучит жестко, но, несмотря на шок оттого, что Гораций не богат, она все еще считала жалобы Эммы беспочвенными. – Ну же, ступай домой и, если хочешь моего совета, прекращай сетовать и считай, что тебе повезло.