Текст книги "Жизнь после травмы: Как помочь близкому с посттравматическим стрессовым расстройством"

Итак, теперь вы знаете о последствиях травмы и научились распознавать их, и мы надеемся, что вы больше не будете обвинять вашего близкого (и самих себя) в проблемах, с которыми вам обоим пришлось столкнуться. Это не значит, что вам больше не надо пытаться изменить жизнь к лучшему и вы должны смириться с тем, что есть. Очень важно заботиться о себе и добиваться того, чтобы ваши потребности также были удовлетворены.

Будьте готовы предоставить пострадавшему любую помощь, которую он готов принять. Если он сам хочет перемен, эта книга поможет вам поддерживать его во время лечения. Если он попросит вас помочь выбрать терапевта, но выполнять его задания захочет в одиночку, делайте то, что можете, и уважайте его границы. Если он просит, чтобы вы проводили с ним время после сеансов, будьте рядом. Если он скажет, что не хочет обсуждать с вами терапию, ждите, пока он сам не заговорит об этом. Будьте готовы обратиться за помощью, но не забывайте, что ваш близкий может и не захотеть делиться с вами подробностями, о которых ему тяжело вспоминать. С другой стороны, если пострадавший вообще не хочет лечиться, то вы ничем ему не поможете. Очень трудно поддерживать баланс между желанием помочь человеку и слишком сильным давлением на него. Но при должной практике вы сможете найти этот баланс и оказать вашему близкому максимальную поддержку.

Глава 4
Лечение, которое помогает при ПТСР и других нарушениях

Диана сомневалась, что лечение поможет. Роджер долго отказывался обращаться в Совет по делам ветеранов, а когда наконец уступил ее требованиям и поехал туда, то вернулся домой грустный и подавленный. Он встретил там других ветеранов Вьетнама, и поначалу ему казалось, что с ними он чувствует себя лучше. Но когда они сказали ему, что ПТСР не лечится и болезнь теперь с ним навсегда, Роджер так расстроился, что даже не записался на встречу с психологом. Зачем все эти бесполезные попытки? По словам ветеранов, все, что может консультант, – это научить управлять симптомами, а это можно освоить и самостоятельно.

Ванда не знала, что делать. Когда Надим стал искать в телефонном справочнике номер психотерапевта, она обрадовалась. После нападения он очень мучился и переживал, и она надеялась, что теперь он наконец станет прежним. Но после трех сеансов Надим перестал ходить к психотерапевту и выглядел еще более расстроенным, чем раньше. Когда Ванда убедила его рассказать, что случилось, он признался, что ему стало страшно, когда терапевт сказала ему, что он должен «заново пережить» нападение на сеансах. Надим не понимал, зачем это нужно, а она толком не объяснила. Он засомневался: может, она не специалист по ПТСР, а только так говорит? Ему было так плохо, что Ванда не знала, как его утешить. Он пошел на риск, когда согласился посетить психотерапевта, но после первой неудачной попытки стал бояться обращаться за помощью.

Джули радовалась, что Аарон стал получать квалифицированную помощь. Вернувшись из Афганистана, он стал совсем не таким, как раньше. Она понимала, что там он насмотрелся ужасов и потерял друга при взрыве, но ей казалось, что дома он через несколько месяцев придет в себя. Увы, этого не произошло, и проявления депрессии со временем только усугубились. Его настроение вызывало у нее серьезное беспокойство. Психотерапевт сказал, что когнитивная терапия должна помочь, но Джули не понимала, как именно это произойдет. В Афганистане Аарону пришлось очень тяжело. Сможет ли он избавиться от этого груза?

В том случае, когда симптомы у пострадавших сохраняются на протяжении года после травмы, они, вероятно, уже не смогут преодолеть их без лечения. Если вы читаете эту книгу в первые недели или месяцы после того, как ваш близкий пережил травму, он, скорее всего, сможет восстановиться сам при вашей поддержке. Но если с момента травмы прошли месяцы или даже годы, а пострадавшего все равно продолжают мучить неприятные воспоминания, болезненные эмоции и он избегает любых напоминаний о случившемся, стоит обратиться за профессиональной помощью.

В главе 3 мы говорили, что для восстановления после травмы требуется (1) обработка воспоминаний, которая помогает пострадавшему заново переосмыслить произошедшее, и (2) понимание того, что старые сигналы угрозы потеряли свое значение в новой безопасной среде. Если ваш близкий страдает ПТСР уже много месяцев или лет, значит, он так и не переключился с ожидания опасности за каждым углом на осознание безопасности среды. За большинством случаев ПТСР стоит именно страх, поэтому лечение в основном заключается в том, чтобы помочь человеку это осознать. Кроме того, необходимо избавиться от неприятных эмоций – чувства вины, стыда, злости и скорби, которые не только сами вызывают стресс, но и мешают процессу обработки воспоминаний. Таким образом, психотерапия ПТСР связана в первую очередь с преодолением страхов и проработкой неприятных эмоций для снятия стресса. Благодаря этому у пациента прекращаются кошмары и дневные перепады настроения, снижается общая тревожность и раздражительность. Со временем в результате терапии пациент может восстановить нарушенные связи с близкими и вернуться к любимым занятиям.

Медикаментозное лечение также помогает пережившим травму. При этом пострадавшие по-разному относятся к методам лечения. Одни предпочитают просто принять таблетку, а не рассказывать психотерапевту о глубоко личных переживаниях. Другие категорически против лекарств по различным причинам: возможно, они боятся побочных эффектов, хотят решить проблемы собственными силами или предпочитают естественные методы лечения. Многие выбирают сочетание психотерапии и медикаментозного лечения, хотя, к сожалению, исследований по планированию комбинированного лечения пока очень мало. Следует заметить, что лекарства для лечения ПТСР более доступны, чем прием у квалифицированных и эффективных специалистов. Даже если пациент предпочитает «поговорить», лекарства принесут пользу и в этом случае: прием медикаментов оказывает кратковременный положительный эффект на сон, настроение и другие симптомы, что позволяет пострадавшему более углубленно и качественно работать с психологом.

Терапия подразумевает, что способы противостояния стрессу будут меняться. К сожалению, пациенты, страдающие ПТСР, неохотно отказываются от привычных стратегий избегания. В этом случае помогает анализ решений из главы 3, который позволяет пациенту понять, что цена этих стратегий перевешивает выгоду. Если с вашим близким происходит нечто подобное, у нас есть хорошая новость: с помощью знающего и опытного специалиста можно в течение нескольких месяцев достичь существенных изменений. В терапии имеются различные подходы, но только некоторые из них обеспечивают успешные результаты для пациентов с ПТСР. Такое лечение помогает пострадавшим изменить свои стратегии и сосредоточиться на снятии стресса, непосредственно связанного с травмой, и тем самым повысить качество жизни. Состояние 67 % пациентов, которые воспользовались этими методами, к концу лечения более не соответствует диагностическим критериям ПТСР (Bradley, Greene, Russ, Dutra, & Westen, 2005). В таблице приводится доступная информация о результатах исследований методов лечения ПТСР, при этом указывается процент пациентов, которые к концу лечения уже не испытывают ПТСР. Сами методы обсуждаются ниже. Если вы хотите узнать больше об этих исследованиях, в конце книги приведены ссылки на их тезисы.

Методы лечения и типы травмы

Исследования показывают, что, независимо от применяемого метода лечения, наименьшая вероятность улучшений наблюдается у переживших военные психотравмы, а наибольшая – у жертв сексуального насилия (Bradley et al., 2005). Стоит также учитывать тот факт, что жестокое обращение в детстве может влиять на социальное и эмоциональное развитие пострадавшего таким образом, что это мешает ему конструктивно участвовать в сфокусированной на травме когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). Такие пациенты нередко испытывают проблемы с этим типом терапии и/или не умеют управлять своими эмоциями и с трудом поддерживают здоровые отношения. В подобных случаях более успешным может оказаться лечение, в ходе которого пациент овладевает навыками управления эмоциями, – как для избавления от ПТСР, так и для улучшения общего функционирования.

Согласно исследованиям, проведенным в последние 30 лет, самыми эффективными являются различные типы когнитивно-поведенческой терапии, или КПТ. КПТ помогает человеку выучить новые способы деятельности и мышления, которые помогают снизить эмоциональный стресс. Экспозиционная терапия, часто называемая также пролонгированной экспозицией, – это один из методов КПТ, способствующий преодолению страхов. Экспозиционная терапия широко используется уже много лет для эффективного лечения разнообразных проблем, связанных с повышенной тревожностью. С ее помощью пациенты избавляются от своих страхов и возвращаются к нормальной жизни. В последние 15 лет в ходе многочисленных исследований было установлено, что экспозиционная терапия очень хорошо работает в случаях ПТСР.

Согласно исследованиям, экспозиционная терапия дает наиболее заметные и устойчивые улучшения симптомов ПТСР и поэтому считается наилучшим методом лечения ПТСР (Foa, Keane, Friedman, & Cohen, 2009; Powers, Halpern, Ferenschak, Gillihan, & Foa, 2010).

В последнем обзоре научных работ (Ponniah & Hollon, 2009) говорится, что симптомы, отвечающие критериям диагноза ПТСР, более не наблюдались у 40–100 % пациентов, завершивших курс экспозиционной терапии, в то время как среди тех, кто не получал лечения, доля таких пациентов составляет 0–20 %. У большинства улучшение состояния сохранялось не менее полугода и даже до пяти лет после завершения лечения. Эти же исследования показывают, что экспозиционная терапия снижает общую тревожность и депрессию и улучшает качество жизни.

Исследования по экспозиционной терапии позволяют предположить, что среднестатистический пациент, получающий только экспозиционную терапию или проходящий ее вместе с другими методами лечения, с большей вероятностью испытает улучшение, чем 86 % тех, кто получает лишь поддерживающее консультирование. При последующих наблюдениях выявляется, что получающие экспозиционную терапию в целом справляются с симптомами ПТСР лучше, чем 76 % получающих только поддерживающее консультирование. По показателям депрессии и общей тревожности пациенты, подвергающиеся экспозиционной терапии, демонстрируют больше улучшений, чем 79 % остальных (Powers et al., 2010).

Можно проследить, как работает экспозиционная терапия, на примере истории Мелиссы. Однажды весенним вечером Мелисса пошла в ближайший магазин. По пути ей встретилась немецкая овчарка соседа по кличке Оскар. Пес раньше всегда был спокойным и дружелюбным, поэтому она подошла к нему. Однако, по совершенно непонятным причинам, на этот раз Оскар бросился на Мелиссу и, лая и лязгая зубами, погнался за ней по улице. Мелисса бежала, не помня себя от страха, но вдруг споткнулась, упала на клумбу и ударилась головой о тротуар. Оскар несколько раз укусил ее за лицо и в живот, и она в ужасе закричала. С помощью прохожего ей в конце концов удалось отогнать собаку и спрятаться в безопасном месте. Она была очень напугана, и скорая помощь увезла ее в больницу. Ей промыли и зашили раны, а в последующие несколько месяцев сделали несколько операций, чтобы сгладить шрамы.

До этого случая Мелисса не боялась собак, но теперь при виде них испытывала ужас. Вначале она старалась обходить стороной только собак, похожих на Оскара. Но со временем чем больше она избегала ситуаций, где могли быть похожие на Оскара собаки, тем сильнее становился ее страх, и она стала бояться абсолютно всех собак. Она перестала ходить по улице, на которой жил хозяин Оскара, несмотря на то что после этого случая пса усыпили и ей больше ничего не угрожало. Кроме того, она стала чувствовать себя неуютно среди цветов, и ей было непонятно, чем это вызвано. Когда ее парень принес ей на День святого Валентина букет цветов, ей стоило лишь понюхать его, как ее прошиб холодный пот, а сердцебиение участилось. Ее охватил ужас. Она не стала выбрасывать цветы сразу, но весь вечер ей было не по себе, а ночью снились кошмары о том, как ее преследует стая рычащих собак. Такие сны стали сниться ей регулярно, утром она просыпалась измученной и с трудом заставляла себя идти на работу. Все силы у нее уходили на то, чтобы отгородиться от воспоминаний и сосредоточиться на делах. Мелисса рассказала обо всем своему врачу, и он направил ее к психологу, который поставил диагноз ПТСР.

Цель экспозиционной терапии – помочь пострадавшему преодолеть его страхи. На первом этапе терапии Мелисса и ее доктор определили категории того, чего она боялась (ее сигналы опасности). Для Мелиссы такими сигналами были собаки, цветы и улицы вокруг дома хозяина Оскара. Для каждого из пунктов они составили список вариаций, а затем – план систематической работы с этими сигналами. Например, для категории собак они начали с изображений собак, а затем перешли к настоящим собакам, начав с милых щенят. Позже они также проработали страх цветов и улицы, где жил хозяин Оскара. Такого рода экспозиция, при которой человек учится тому, что сигналы опасности – объекты, ситуации, виды деятельности, люди или даже цвета или запахи – больше таковыми не являются, называется экспозицией in vivo (в переводе с латинского это означает «в реальной жизни»).

При экспозиции in vivo при первом контакте с угрожающим сигналом тревога пациента, как правило, усиливается. Но если он достаточно долго остается в данной ситуации, тревожность уменьшается, и он понимает, что больше ему ничего не угрожает. Экспозиционная терапия требует многократных повторений пролонгированной (длительной) экспозиции. Например, в первую неделю лечения, согласно составленному плану, Мелисса должна была каждый день по 30 минут смотреть на фото собак. В понедельник ей было очень страшно, и ее миндалина побуждала ее бежать прочь. Она была в таком стрессе, что начала сомневаться в успешности терапии и сожалела о своем решении обратиться за квалифицированной помощью. Но умом она понимала, что фото не может никак навредить ей, и все время напоминала себе, что это – возможность преодолеть страх, и продолжала рассматривать фото. В субботу она испытывала лишь некоторую тревогу и почувствовала, что терапия действительно ей помогает. Она начала понимать, что ее боязнь собак на самом деле не указывает на реальную опасность.

Помимо страхов, Мелиссу также преследовали пугающие воспоминания о нападении овчарки. Она ненавидела чувства, которые приносили эти воспоминания, – ужас и полную беспомощность, – поэтому неудивительно, что она изо всех сил старалась о них не думать. В результате у нее не произошла обработка воспоминаний, и она продолжала их бояться. При экспозиционной терапии в случаях ПТСР также применяется так называемая воображаемая экспозиция, направленная на снижение страха перед воспоминаниями, которых пострадавший пытается избегать. В этой части терапии пациент многократно описывает свой травматический опыт в течение длительного времени (обычно 30–60 минут). Так же, как и экспозиция in vivo, воображаемая экспозиция наиболее эффективна при регулярной практике. Терапевт обычно предоставляет аудиозапись, которую пациент может использовать для практики дома. Прослушивание записи помогает обработке воспоминаний и снижению связанного с ними страха. Как правило, терапия с различными воспоминаниями о травме или различными аспектами этих воспоминаний продолжается несколько недель или даже более.

Хотя главная цель экспозиционной терапии – уменьшить страх перед мыслями о случившемся, обработка воспоминаний помогает справиться и с другими эмоциями, такими как чувство вины, стыд или злость. Это происходит благодаря тому, что обработка воспоминаний позволяет пациенту рассмотреть и обдумать те аспекты ситуации, которые он не рассматривает при избегании. При этом он получает новую интерпретацию произошедшего. В фильме «Бесстрашный» 1993 года Макс Клейн (Джефф Бриджес), выживший в авиакатастрофе, пытается помочь другой пострадавшей, Карле Родриго (Рози Перез). Женщина страдает от чувства вины из-за гибели своего ребенка, которого она не удержала на коленях во время крушения самолета. Макс прибегает к драматической демонстрации, чтобы помочь Карле обработать ее мысли. Он сажает ее в машину с тяжелым ящиком на коленях, а потом врезается в стену, по сути воссоздавая крушение самолета. Чувство вины теперь меньше мучает Карлу – заново пережив похожую ситуацию, она понимает, что в данных обстоятельствах она никак не могла удержать сына. Важно отметить, что экспозиционная терапия не предполагает реального воссоздания травмирующего события, но, заново пережив его мысленно, пациенты часто осознают важные детали и факты, которые меняют восприятие ответственности и смягчают чувства вины или стыда.

Некоторым пострадавшим и их родным экспозиционная терапия кажется чем-то странным и даже жестоким. Когда Роджер объяснил Диане, в чем суть подобной терапии, она готова была звонить в Совет ветеранов, чтобы протестовать против таких бесчеловечных методов лечения. Разве доктор не понимает, что именно эти воспоминания больше всего пугают Роджера? Зачем он просит его снова и снова думать об этом на протяжении длительного времени? Да, может показаться, что процедуры экспозиции противоречат цели терапии – снижению стресса, поэтому очень важно понимать их обоснование, чтобы принять решение о прохождении лечения. Хороший специалист для начала должен убедиться, что пациент понимает, в чем смысл экспозиционной терапии, а затем подключить к подготовительному процессу членов семьи, поскольку их поддержка в данном случае необходима.

Если вам сложно понять, как работает этот метод лечения, в ходе которого пациенту приходится делать то, чего он больше всего боится, вспомните, что он и так думает о травме. Если бы эти мысли не приходили ему в голову, у него не было бы ПТСР и он, вероятно, не испытывал бы таких трудностей, как сейчас. Также стоит иметь в виду, что экспозиционная терапия действительно помогает лечить ПТСР. Как и в случае многих других методов лечения, например физиотерапии после ортопедической травмы, иногда приходится пережить кратковременное усиление стресса, чтобы потом полностью восстановиться.

Терапия с использованием виртуальной реальности

Виртуальная реальность – один из типов экспозиционной терапии, который помогает пациенту заново пережить травмирующее событие с помощью воссоздания его на специальном устройстве. Как правило, шлем виртуальной реальности предоставляет терапевт. Программы виртуальной реальности были разработаны для переживших войну в Ираке (Virtual Iraq) и теракт во Всемирном торговом центре 11 сентября 2001 года. Этот вид лечения может подойти людям, которые на «ты» с компьютерной техникой. Пока он только зарождается, однако уже существуют исследования, которые показывают, что он может быть весьма полезен, хотя пока еще неясно, будет ли он эффективнее, чем обычная экспозиционная терапия. Так как создание виртуальной реальности требует специального оборудования, пока она применяется психотерапевтами не очень широко.

Как видно из таблицы представленной ранее, для применения когнитивной терапии в лечении ПТСР имеются серьезные научные предпосылки, особенно если она стимулирует изменения поведения и обработку травматических воспоминаний, как при КПТ, сфокусированной на травме. Когнитивная терапия при ПТСР имеет дело с влиянием травматического опыта на мысли и убеждения человека. Травма обычно меняет отношение человека к себе, другим людям и миру в целом. Центральная идея когнитивной терапии заключается в том, что наше мышление влияет на наши чувства. ПТСР часто связано с крайне негативным мнением о себе и о мире. Например, пострадавший приходит к выводу, что мир очень опасен, а людям нельзя доверять. Он может также обвинять себя в случившемся, как это было с Тэсс после изнасилования, или стыдиться своих действий, как Пол, застреливший мальчика со взрывчаткой. Иногда негативное отношение к себе становится таким острым, что приводит к депрессии. Человек ощущает себя бесполезным, а свою жизнь считает бессмысленной. Именно так было с Джесси, которая подверглась насилию в детстве. Даже став взрослой, она продолжала думать, что ее дед плохо с ней обращался, потому что она была «нехорошей». Аарона тоже стали мучить подобные мысли, когда он вернулся из Афганистана и у него появилось время задуматься о гибели своего друга. Он думал: «Почему погиб он, а не я?» Однако со временем он сумел заново обрести смысл жизни при поддержке семьи. Но бывает, что пострадавший не может самостоятельно преодолеть движение вниз по спирали негативных мыслей. Цель когнитивной терапии – помочь пациенту научиться распознавать вредные схемы мышления и изменять их. В когнитивной терапии пациента подталкивают к изучению своих мыслей и убеждений, на которые мог повлиять травматический опыт. Иногда этого можно достичь простым проговариванием того, что случилось. Но очень часто мысли бывают настолько беспорядочными – особенно если дело касается эмоционально насыщенных тем, – что лучше работает записывание. Таким образом, в ходе когнитивной терапии пациент обучается искусству мышления в реалистичном и позитивном ключе. Практика организации своих мыслей путем записывания помогает совершенствовать этот навык. Так же, как и при экспозиционной терапии, для успешного лечения большое значение имеют не только сеансы у терапевта, но и самостоятельная работа пациента.

Для мышления, связанного с травмой, характерны предвзятость и категоричность. Пострадавшие часто склонны преувеличивать вероятность плохих событий и мыслят в категориях «все или ничего», что, как правило, не соответствует действительности. Когнитивная терапия помогает пациенту научиться мыслить более сбалансированно, реалистично и конструктивно и замечать оттенки серого в окружающем мире, а не воспринимать его черно-белым. Роб сильно переживал по поводу того, что случилось с ним в Косово: он считал, что его командир специально подверг отряд опасности ради собственной славы. Мысль о том, что вышестоящий офицер совершил такое без разумных причин, огорчала Роба, который всей душой верил в боевое братство. После этого случая ему стало сложно доверять командирам и вообще всем, кто наделен властью. Это убеждение сохранилось у него и после перехода на гражданскую службу. Действительно, бывают руководители, недостойные доверия, однако очевидно, что есть и те, которым можно и нужно доверять. Правда, как всегда, находится где-то посередине. Но для Роба работал принцип «все или ничего» – если человек обладает властью, значит, ему нельзя верить ни в чем. Такой образ мыслей приводил к проблемам в повседневной жизни, особенно на работе, так как Роб не доверял своему непосредственному начальнику.

Пострадавшим бывает сложно найти смысл в ужасных событиях, которые им пришлось пережить. В своих попытках сделать это они порой приходят к чрезмерно упрощенным выводам, полностью игнорируя все остальное, что им известно об окружающем мире. Когнитивная терапия помогает человеку рассмотреть все аспекты ситуации с учетом всех фактов. Например, Пол считал себя отвратительным человеком, потому что убил ребенка – в его жизни до Ирака это считалось ужасным поступком. Раньше он никогда бы не подумал, что у ребенка может оказаться бомба. Он знал, что взрывчатки достаточно, чтобы уничтожить весь его отряд и многих гражданских, оказавшихся поблизости. Командир отдал ему приказ выстрелить в мальчика, чтобы спасти их всех. С помощью когнитивной терапии Пол смог разобраться в этом и понять, что, хотя его действия противоречили его ценностям, он должен воспринимать их в контексте войны, а не мирной жизни. Это позволило ему относиться к себе более снисходительно. Он признал, что, хотя в большинстве случаев (на самом деле практически во всех случаях) убийство ребенка неприемлемо, в той ситуации, в которой он оказался, это было меньшее из двух зол и на чаше весов было множество спасенных жизней. Он не считал себя героем, однако перестал быть демоном в собственных глазах. Груз стыда перестал давить на него, и это позволило ему двигаться вперед в обработке других военных воспоминаний. Так же, как и Пол, многие пострадавшие не могут самостоятельно отказаться от применения черно-белых правил к сложным ситуациям, которые часто бывают связаны с травмой. Основная цель когнитивной терапии – помочь пациенту расширить свое видение ситуации и найти выход из лабиринта.

Когнитивная терапия заставляет пострадавшего задуматься о том, как его убеждения работают в повседневной жизни. Когда Маркус начал лечение, он был убежден, что все люди жестоки. Доктор указала ему на то, что, хотя люди действительно могут быть жестокими (и это подтверждалось тем, что Маркус видел в Ираке), его опыт еще не доказывает, что все люди жестоки. Она также отметила: когда мысли Маркуса сосредоточены на этом сверхобобщении, он избегает общества, изолируется от окружающих и не замечает то хорошее, что есть в людях. С помощью терапевта Маркус смог изменить свой образ мышления настолько, что начал проводить больше времени среди людей.

Пострадавшим и тем, кто видит их мучения, может показаться, что когнитивной терапии явно недостаточно для того, чтобы справиться с ПТСР. Впервые услышав об этом методе лечения, многие задаются вопросом: «Неужели после всего, что пришлось пережить, надо просто записывать мысли, чтобы излечиться?» Важно помнить, что человек думает постоянно. Мы всегда что-то говорим сами себе, и эти внутренние монологи могут очень сильно влиять на то, что мы чувствуем и делаем. Когнитивная терапия меняет образ мышления, и это ведет к изменениям в поведении и действиях. Многие формы когнитивной терапии направлены конкретно на изменение поведения. В некоторых ее формах (например, в когнитивно-процессинговой терапии) особо подчеркивается критический взгляд на убеждения в конкретных сферах, на которые обычно влияет травма (безопасность, доверие, власть, оценка, близость). Помимо облегчения симптомов ПТСР, когнитивная терапия доказала свою эффективность в решении многих других проблем, связанных с посттравматическим стрессом, например депрессии и злоупотребления запрещенными веществами. Есть свидетельства и в пользу того, что она может быть особенно полезна в тех случаях, когда преобладающими эмоциями становятся чувство вины и стыд.