Текст книги "Жизнь после травмы: Как помочь близкому с посттравматическим стрессовым расстройством"

Как уже говорилось в главе 2, избегание – один из трех основных симптомов ПТСР. Специалисты считают, что избегание людей, мест и событий, напоминающих о травме или вызывающих связанные с ней мысли и чувства, не дает пострадавшим осознать, что в целом мир для них безопасен. Пока они не осознают это, они будут находиться в состоянии посттравматического стресса. Изучив и поняв этот процесс, вы станете лучше разбираться в том, что переживает ваш близкий, и поможете ему двигаться дальше.

Избегание мешает мозгу обрабатывать травму

В результате исследований последних лет удалось многое узнать о том, почему у некоторых пострадавших посттравматические реакции сохраняются в течение длительного времени. Большинство специалистов сходятся в том, что осмысление или обработка травмы мозгом – важная часть процесса восстановления. Те, у кого этот процесс нарушается, с большей вероятностью испытывают продолжительный стресс.

Наш мозг постоянно обрабатывает события, которые мы переживаем. Он обладает предрасположенностью к организации и каталогизации всей информации, которая в него поступает, и таким образом обеспечивает к ней более легкий доступ. Для этого мы размышляем о том, что пережили, и пытаемся понять и переосмыслить произошедшее. Так возникают связи с тем, что нам уже известно, и благодаря этому мы можем принимать обоснованные решения. Обработка – термин, который описывает систему осмысления, организации и хранения нашего опыта.

Представьте, что вы посмотрели фильм с закрученным сюжетом. После просмотра вы наверняка несколько раз прокрутите в голове все, что видели, пытаясь досконально разобраться в истории. Если вы не поняли до конца, что произошло в какой-то момент фильма, нерешенный вопрос может раз за разом возникать у вас в голове, пока вы наконец не поймете, в чем дело. Обработав всю информацию, ваш мозг складывает ее в свой архив, и вы можете заниматься другими делами и больше не возвращаться к сюжету фильма. Примерно то же самое происходит после стрессовых событий. Вспомните подобное событие, после которого вы восстановились. Наверняка вы какое-то время размышляли о нем, пытаясь осмыслить пережитое. Возможно, вы рассказывали свою историю окружающим – это тоже помогает в обработке опыта. После того как период размышлений и обсуждений закончился, вы оставили это событие в прошлом и сосредоточились на других делах.

Но что, если обработка не произошла – либо потому, что ей помешали другие события, либо потому, что вы по той или иной причине не позволяли себе думать о том, что вызвало у вас стресс? Пока Аарон находился в Афганистане, он каждый день подвергался опасности и думал только о выживании. После того как в ходе выполнения боевого задания погиб его лучший друг, он не мог позволить себе долго горевать. Надо было идти дальше и обеспечивать безопасность себе и другим. Примерно то же самое произошло с Грейс, которая стала жертвой домашнего насилия. Ее муж Люк угрожал ей оружием, и она вместе с детьми убежала из дома. Несколько месяцев она скрывалась от него у знакомых и родственников, постоянно оставаясь начеку и посвящая все свое время заботе о детях. Ей некогда было думать о пережитом ужасе или об отношениях с мужем.

Бывает и так, что пострадавшие стараются не думать о случившемся, потому что воспоминания вызывают чувства, с которыми они не в состоянии справиться. Травмирующее событие было таким ужасным, что они боятся вновь испытать те же чувства и пытаются не вспоминать о нем. Нэнси отправилась в Африку в качестве миссионера и в течение четырех месяцев помогала копать колодцы, а потом всю ее группу из 11 человек взяли в плен боевики. Несколько недель их держали в заложниках, и некоторых из них пытали, а двоих обезглавили на глазах у всех остальных. Нэнси была шокирована увиденным и очень боялась, что окажется следующей в очереди. После того как их освободили, Нэнси было невыносимо вспоминать об этом – она не хотела вновь испытать ужас и горе. Чтобы отвлечься от мыслей и воспоминаний, она погрузилась в работу. В результате ей так и не удалось осмыслить произошедшее. Воспоминания не отправились в архив ее памяти, и она не чувствовала себя в безопасности даже в своем родном городе.

Пострадавшие предпочитают не вспоминать о происшедшем еще и потому, что не хотят заново испытывать те эмоции, которые нахлынули на них во время травмирующего события или сразу после него. Пол рассказывал: когда он служил в Ираке, ему как-то приказали выстрелить в ребенка, который нес взрывчатку. Он испугался, что, как только ребенок приблизится, произойдет взрыв и погибнут все, кто находился в тот момент рядом, в том числе и он сам. И Пол выстрелил. Сержант похвалил его за решительные действия ради спасения товарищей, но Пола мучили угрызения совести, и впоследствии он старался не вспоминать о том, что ему пришлось сделать. Тэсс было стыдно, что ее изнасиловали в общежитии колледжа. Она считала, что виновата сама, потому что на ней была короткая юбка, она выпила и танцевала с одним из насильников. Тэсс никому не сказала о том, что произошло, и не стала обращаться в полицию. Ей не нравилось испытывать стыд, и поэтому она запретила себе вспоминать об изнасиловании.

В главе 2 мы говорили о том, что в некоторых случаях пострадавший дистанцируется от травмирующего события. Этот процесс называется диссоциацией. Именно это и произошло с Генри, опытным пожарным, когда он пытался спасти жертву происшествия и оказался в ловушке в горящем и рушащемся здании. Сначала его охватила паника, но через какое-то время он как будто отключился и мысленно перенесся в другое место. Когда Жанетт угрожали ножом, она реагировала как робот и ей казалось, что она находится далеко-далеко. Джесси много раз насиловал дед – его оставляли присматривать за ней, когда ей было пять – семь лет. Она научилась спасаться от боли, представляя, что переносится в волшебную страну. Спустя много лет она мало что помнила о том, что происходило, скорее всего, именно потому, что тогда мысленно была в своих мечтах.

Диссоциация считается формой пассивного избегания и позволяет пострадавшему отстраниться от болезненных или пугающих аспектов опыта, если физически избежать его невозможно. Те, у кого во время травмирующего события развивается состояние диссоциации, впоследствии с большей вероятностью станут жертвами ПТСР. Некоторые пострадавшие практикуют диссоциацию так часто, что она становится привычным способом противостояния стрессу. Они полагаются на диссоциацию, чтобы впоследствии не подвергать себя неприятным воспоминаниям и чувствам, которые ассоциируются с травмой.

Если пострадавшему не удалось обработать впечатления от произошедшего во время травмирующего опыта или после него, воспоминания о травме становятся незавершенным действием. Мозг по-прежнему пытается их обработать либо во время сна, либо когда воспоминания возвращаются по каким-либо причинам. Когда воспоминания проникают в сознание, они приносят с собой все ощущения, эмоции и смыслы, которые связаны у пострадавшего с этим событием. Когда Аарон вернулся из Афганистана, его мысли поначалу были заняты только тем, как вернуться к нормальной жизни. Но через несколько месяцев у него появилось больше времени на размышления, и его начали преследовать воспоминания о том злосчастном боевом задании. Вначале его поглотила скорбь, и он изо всех сил пытался перестать об этом думать. Но его жена Джули заметила, что его что-то тревожит, и осторожно предложила ему поделиться с ней своими переживаниями. Аарон сначала отказывался, потому что не хотел вспоминать тот ужас, но через некоторое время осознал, что из-за его молчания между ними может вырасти стена. И хотя ему было очень тяжело рассказывать жене об этом, а ей было страшно его слушать, это был очень важный первый шаг на пути возвращения к нормальной жизни. Впоследствии Аарон связался со своими сослуживцами по Афганистану, и они вместе вспоминали о том, что им довелось пережить. То, что Аарон откровенно рассказал обо всем Джули, помогло ему запустить процесс обработки полученного опыта и избавиться от навязчивых воспоминаний. Кроме того, их отношения стали более теплыми и доверительными.

Пол никак не мог заставить себя рассказать жене о том, что убил ребенка. Ему было так стыдно, что он не говорил об этом вообще никому и сам не позволял себе думать о случившемся. Если он видел по телевизору ребенка, который напоминал ему того мальчика, которого он застрелил, он быстро переключал канал. Он делал все возможное, чтобы избавиться от этого воспоминания, даже если его поведение возмущало окружающих. Шло время, Пол продолжал гнать от себя эти мысли, однако чем больше он старался от них избавиться, тем чаще они его посещали. Все дети теперь казались ему похожими на того застреленного мальчика, и вскоре он перестал ходить туда, где можно было встретить детей. Иногда стыд был настолько нестерпимым, что он не хотел вообще ни с кем общаться. Ему казалось, что над ним нависает черное облако, и единственное, чего ему хотелось, – это спрятаться. Когда жена пыталась выяснить у него, что происходит, он грубил ей и отказывался с ней разговаривать. Вскоре ему стали сниться сны, связанные с травмой. Ему казалось, что выхода нет. Чем больше он пытался вытеснить это событие из памяти, тем чаще оно напоминало о себе. Избегание воспоминаний стало у Пола препятствием для их обработки, и в результате мозг не мог избавиться от них.

Возможно, пострадавшим и их близким сложнее всего понять следующее: чем упорнее переживший травму старается не думать о травмирующем событии, тем чаще эти мысли приходят к нему в голову. Это похоже на парадокс, но это действительно так. Рассмотрим пример Пола: казалось бы, его настойчивые попытки избавиться от мыслей о травме должны были в итоге привести к тому, что он перестал бы о ней вспоминать, но все получилось наоборот. Чтобы разобраться в этом, представим себе обычный день Пола. Он просыпается и занимается какими-то делами, стараясь избегать всего, что может напомнить ему об убитом ребенке. Если он остается дома и хочет включить телевизор, он должен выбрать для просмотра те передачи, в которых точно не увидит детей. Если он выходит из дома, то ему надо очень постараться, чтобы не оказаться там, где могут быть дети. И даже если ему удастся избежать напоминаний о детях, его мозг на определенном уровне все равно будет знать, для чего все это делается. То есть избегание напоминаний само станет напоминанием о случившемся.

Избегание мешает побороть страх

Избегание не только мешает обработке воспоминаний о травме, но и способствует сохранению посттравматической реакции страха. Рассмотрим, как это работает. Во время травмирующего события мозг пострадавшего формирует связь между определенными аспектами ситуации и опасностью. Это необходимо, чтобы в будущем оценить степень опасности в других ситуациях. Процесс происходит автоматически, без участия сознания. Например, для военных в зоне боевых действий очень важно уметь распознавать потенциально опасные ситуации, и память о сигналах этой опасности помогает им выжить. К таким сигналам могут относиться особенности окружающей среды (например, время суток, место, температура воздуха, звуки или запахи) и характеристики угрозы (например, размер, форма или цвет). Когда Маркус и его отряд патрулировали местность и внезапно оказались под огнем, его мозг автоматически оценил аспекты окружения (пустыня, ночь, жара) и самой угрозы (вид оружия, направление стрельбы) и распознал их как сигналы опасности. Позже, когда он оказывался в том же районе, распознавание тех же сигналов заставляло его быть начеку, чтобы защитить себя и своих людей.

Однако в ином окружении (например, после возвращения солдата домой) те же самые сигналы больше не связаны с опасностью, и большинство постепенно привыкает к этому. Чем больше контактов с такими сигналами происходит в новой, безопасной среде, тем меньше они тревожат пережившего травму. Однако некоторые продолжают воспринимать их как признаки угрозы и реагируют соответствующим образом. Это происходит в том случае, если пострадавший намеренно избегает таких сигналов, и поэтому ему не удается убедиться в том, что теперь они никак не связаны с угрозой жизни. Например, для Пола дети были источником опасности, потому что в Ираке повстанцы иногда использовали детей в качестве живого щита и для переноски боеприпасов. После возвращения домой он продолжал избегать детей, поэтому его мозг никак не мог усвоить, что в родном городе дети не представляют угрозы. Жена Пола Аманда ничего не знала о ситуации с детьми в Ираке, поэтому не понимала, почему муж избегает общественных мест. Когда она догадалась, что он избегает именно детей, ее это еще больше удивило и озадачило. «Странно, – думала она. – Неужели он не понимает, что дети не опасны?»

Аманда не знала, что мы не можем убедить себя не бояться. Единственный способ преодолеть страх – приобрести новый опыт. Разберем это подробнее. Как только мы научились чего-то бояться, центр страха в нашем мозге – миндалевидное тело – автоматически реагирует на важную информацию об опасности. Когда мозг распознает сигналы угрозы, миндалина запускает программу защитных действий. Активация миндалины – своего рода сигнал для мозга: «Опасность! Опасность! Повышенная боевая готовность!» Пол научился ассоциировать детей с серьезной опасностью, и его миндалина продолжала действовать по заданной программе. Ее деятельность полностью зависит от эмоций. Она не прислушивается к логике, за которую отвечает кора больших полушарий (внешний слой головного мозга, управляющий большинством наших мыслей). Кора говорит миндалине: «Успокойся, теперь этого не нужно бояться. Дети здесь не то же самое, что дети в Ираке». Но миндалина не верит. «Покажи! – кричит она. – Докажи, что это безопасно!» «Ладно, – отвечает кора. – Встань вот тут рядом с ребенком, и посмотрим, что произойдет». Но миндалина от такого предложения впадает в панику. «Что ты сказал? Ты в своем уме?!» – продолжает вопить она, отчаянно озираясь в поисках выхода из комнаты. «Оставайся на месте – и увидишь, что ничего плохого не случится», – спокойно и уверенно говорит кора. Главная задача миндалины – любой ценой защищать жизнь, поэтому она предпочитает перестраховаться. По ее мнению, к детям лучше не приближаться. Ее девиз – «Береженого Бог бережет».

Почему избегание кажется удачной идеей

Неудивительно, что проще прислушаться к миндалине и постараться не допускать потенциально опасных с ее точки зрения ситуаций, чем игнорировать телесные проявления страха (учащение сердцебиения и дыхания и прочие признаки тревоги) и оставаться на месте. Но если не делать этого, не оставаться сознательно в пугающей ситуации, пострадавший так никогда и не узнает, что то, чего он пытается избежать, на самом деле не представляет для него никакой угрозы.

Понятно, почему многие пытаются справиться с травмой, избегая мыслей о ней. Если вы заметили, что воспоминания мучают близкого, то непременно постараетесь помочь ему избегать ситуаций, которые его расстраивают или пугают. Возможно, вы сами советуете ему избегать воспоминаний, предлагая оставить прошлое в прошлом и больше не думать об этом. Жена Пола, Аманда, не понимала, почему он испытывает такие проблемы после возвращения, но очень хотела помочь ему. Если кто-то из родных спрашивал Пола об Ираке, она тут же вмешивалась и говорила: «Давайте не будем об этом, это не идет ему на пользу». Пол и сам не хотел вспоминать о пережитом, и жена ему в этом помогала. В результате Пол упускал массу возможностей по обработке травмирующего опыта, и вскоре избегание вошло у него в привычку. Вначале это казалось ему неплохим выходом из ситуации, но со временем стало понятно, что тревога и стресс никуда не уходят и ему все труднее жить нормальной жизнью. Пол просто слонялся без дела и рявкал на детей и почти не выходил из дома. Аманда не понимала, почему ее любовь и поддержка никак ему не помогают. Постепенно она осознала, что ему необходимо лечение, но не знала, что делать и как заставить Пола обратиться за квалифицированной помощью.

Возможно, вы не только стараетесь защитить пострадавшего от воспоминаний и разговоров на неприятную тему, но и помогаете ему избегать мест, напоминающих о травме. Роксенн часто делала крюк в несколько миль, чтобы не приближаться к месту аварии, в которую попала, когда ехала в автобусе. Ее муж Митч не возражал против этого. Ему и самому не нравилось вспоминать о том дне. Поэтому, даже если за рулем был он, он тоже объезжал это место. Прошло уже несколько лет, но эта привычка прочно закрепилась в их семье – они это даже не обсуждали больше. Никто из них не думал, что избегание – это плохо. Им не нравилось вспоминать об аварии, и оба считали, что избегание – наилучший выход.

Вам необходимо понять, что избегать неудобных ситуаций – совершенно естественно. Вы и ваш близкий, перенесший травму, не виноваты в том, что пользуетесь стратегией избегания. Ведь самый простой способ борьбы с угрозой – уйти от нее. К сожалению, угроза, от которой пытается убежать пострадавший, постоянно присутствует в его жизни в виде воспоминаний, мыслей и неприятных эмоций. Но даже если воспоминания и ощущения со временем не теряют своей яркости и пострадавший переживает их так же, как реальную травму, они не могут больше навредить ему. Реальной опасности нет. Избегание не позволяет ему осознать, что воспоминания не приносят вреда, а повседневные жизненные ситуации больше не представляют для него опасности. Когда вы начнете замечать длительные негативные последствия избегания, вы, вероятно, поймете, что они перевешивают кратковременную пользу. Не забывайте о том, что избегание, которое сейчас кажется единственным выходом из ситуации, впоследствии принесет только боль!

Несмотря на все проблемы, связанные с избеганием, необходимость осмысления травмы и возвращения к нормальной жизни может пугать пострадавшего. Он не понимает, с чего начать, и, возможно, не знает, как самостоятельно обработать травматический опыт. Влияние травмы может быть настолько тяжелым и так сильно меняет жизнь, что ни он, ни вы не верите, что все может стать как прежде. Если пострадавший не способен ни работать, ни общаться с людьми, ни выходить из дома, сложно представить, что симптомы улучшатся или исчезнут совсем. Понаблюдав несколько месяцев, как мир его брата все больше сужается, Джо пришел к выводу, что Том, наверное, уже никогда не станет прежним.

Но правильное лечение вполне способно помочь. Еще 20 лет назад о лечении ПТСР было известно очень мало. Однако с тех пор мы многое узнали о посттравматическом стрессовом расстройстве, и появились эффективные способы его лечения. Благодаря лечению можно уменьшить или даже совсем устранить симптомы ПТСР и помочь пострадавшему вернуться к нормальной жизни.

Мы еще поговорим о методах лечения последствий травмы в главе 4, а сейчас обсудим, как помочь близкому преодолеть стремление к избеганию и обратиться за квалифицированной помощью.

Помогите пострадавшему принять решение измениться

Избегание не только мешает процессу обработки травмы и преодоления страха, но и не позволяет пострадавшему обратиться за помощью. Сосед Дуга Уилл очень переживал из-за того, что ему поставили диагноз ПТСР: он боялся, что в будущем у него начнутся проблемы из-за этой записи в медицинской карте. К тому же ему не очень хотелось обсуждать с врачом перестрелку, в которую он попал, – ведь тогда придется снова вспоминать, как все произошло, а он совершенно к этому не готов. Эстель испытывала стыд за то, что с ней случилось. Она боялась поговорить с кем-нибудь об этом, потому что думала, что ее станут осуждать.

Последствия травмы мешают пострадавшему обратиться за помощью. Устойчивое избегание приводит к тому, что он не желает покидать зону комфорта. Пострадавшим порой сложно доверять людям, поэтому они не готовы рассказывать о своей травме специалистам. Но главное – чтобы обратиться за помощью, надо нарушить привычный распорядок и побороть страх. Поиск нужного специалиста и поездки к нему пугают пострадавшего: тот, кто постоянно чувствует себя в опасности, никак не может поверить, что страх не управляет жизнью. Эстель смогла обойти эти препятствия, для начала обратившись к врачу, которого она давно знала и которому доверяла, и ей это очень помогло. Она рассказала своему гинекологу, женщине, у которой наблюдалась более десяти лет, о том, что с ней произошло. Врач отнеслась к ней с сочувствием и очень помогла ей своими советами: она рассказала Эстель, как подобные случаи влияют на женское психическое здоровье и какое лечение доступно. Она дала Эстель контакты коллеги, которая специализировалась на жертвах насилия, и Эстель была рада, что получила помощь от хорошо знакомого специалиста. Можно сказать, что ей повезло. Многие пережившие травму начинают с разговора с семейным врачом. Те, кто не знает, где получить квалифицированную помощь, могут поговорить с консультантом по психологической поддержке на работе, обратиться в клинику по лечению профзаболеваний, в студенческий консультационный центр или в церковь.

Пострадавшие обращаются за профессиональной помощью в тех случаях, когда их собственные методы борьбы с симптомами не помогают. Если ваш близкий и сам хорошо справляется, нет нужды что-то менять. Но в некоторых случаях становится очевидно, что старые добрые способы, которые работали вначале – во время или сразу после травмы, – больше не помогают. Благодаря испытанным стратегиям пострадавшему удалось пережить страшный опыт и даже, возможно, осуществить первоначальный переход к нормальной жизни. Но все эти способы имеют побочные эффекты, вред от которых спустя некоторое время начинает перевешивать пользу. У некоторых пострадавших избегание настолько входит в привычку, что переживший травму и его близкие могут даже не замечать его стратегию и ее влияние на повседневную жизнь. В других случаях семья и друзья видят, что избегание только вредит пострадавшему, и надеются на перемены. Но пострадавший не всегда готов покинуть зону комфорта. Для того чтобы обратиться за помощью, он сам должен решить, что это принесет ему больше пользы, чем продолжение самостоятельного противостояния последствиям травмы.

Когда выживший начинает лечение, его близкие не знают, чего ожидать. Мэрион думала, что ее отец постепенно вернется к той жизни, которую вел до службы в Ираке. Но даже после терапии и успешного преодоления кошмаров и тяжелых воспоминаний Маркус не стал тем человеком, которым был когда-то. Жена Роджера Диана думала, что он сможет не только управлять своими симптомами, но и преодолеть их. Но он мучился от последствий травмы больше 40 лет, с тех самых пор, как вернулся из Вьетнама. Каких изменений можно ожидать через столько лет?

Полезное упражнение

На решение об обращении за помощью влияют различные факторы. Полезно записать все свои соображения на бумаге, чтобы увидеть полную картину и принять как можно более обоснованное решение. Можно провести структурированный анализ затрат и выгод такого решения, или анализ «за» и «против». Далее представлена простая форма для такого анализа: последствия двух возможных вариантов раскладываются на позитивные и негативные в краткосрочной и долгосрочной перспективе. Например, в течение месяца после нападения Эстель могла чувствовать себя лучше благодаря избеганию. А если бы она обратилась за помощью, то должна была говорить о случившемся, что было ей неприятно. Таким образом, в первое время после травмы она не обратилась за помощью, чтобы не испытывать стресс. С другой стороны, в долгосрочной перспективе стратегия избегания не улучшила бы ее состояние, а возможно, привела бы к полной изоляции от мира.

Вы можете начать анализировать «за» и «против» в разговоре с любимым человеком. Обратите внимание на краткосрочную выгоду самостоятельной борьбы с симптомами и на проблемы, которые могут появиться в долгосрочной перспективе у пострадавшего с диагнозом ПТСР, если он не станет лечиться. После того как Эстель решила не ходить на вечеринку, которую устраивала ее сестра, на следующий день она чувствовала себя более подавленной, чем обычно. Когда Хуан спросил ее, что случилось, она сказала, что очень переживает – ведь она так и не помогла сестре с вечеринкой. Чувствуя, что Эстель наконец-то поняла, что стратегия избегания разрушает ее жизнь, он спросил ее, что еще ее тревожит, и с удивлением узнал, что она очень жалеет о том, что дистанцировалась от друзей. Эстель также призналась, что прекрасно понимает, как его обижает и ее отстраненность. Они поговорили о краткосрочных и долгосрочных последствиях избегания, и Хуану показалось, что Эстель никак не может решить, что выбрать: ей страшно отказаться от защиты, которую дает избегание, и в то же время не хочется потерять связь с родными и друзьями. Тогда Хуан предложил ей пройти лечение. Эстель боялась рассказывать специалисту о том, что с ней произошло. Но в то же время она понимала, что только в этом случае ей удастся хотя бы частично вернуть контроль над собственной жизнью. Хуан спросил ее, как она представляет себе свою жизнь через год или пять лет, если ей помогут. Эстель с удивлением осознала, что лечение в долгосрочной перспективе принесет только пользу. Если оно сработает, она вернет себе свою жизнь, и все проблемы останутся в прошлом. Именно этот разговор убедил ее задуматься об обращении за помощью. (Ее размышления отражены в примере анализа «за» и «против» ниже.)

Рассматривая вместе с вашим близким все «за» и «против» лечения, будьте готовы и к собственной реакции на перемены и возвращение к прошлой жизни. Важно понимать, что, даже если вы искренне хотите, чтобы вашему близкому стало лучше, втайне вы можете противиться переменам. Друг Джесси Алекс очень хотел, чтобы она поскорее оправилась от травмы, так как ему не хватало близости с ней. С другой стороны, до ПТСР Джесси была, на его взгляд, чересчур общительной, и он был даже рад, что теперь они стали домоседами. Ева хотела, чтобы Марку стало лучше, но при этом помнила о том, что, пока он был в Афганистане, она тащила на себе всю семью. Она занималась всем: планировала семейный бюджет, убирала в доме, готовила и организовывала семейные праздники. Когда Марк вернулся, он не мог взять на себя многое из того, чем занимался раньше, и она продолжала делать все сама. Она привыкла в одиночку принимать все решения, и ей нравилось ощущение ответственности, уверенности и собственной значимости. Если бы Марку стало лучше, Еве пришлось бы отказаться от полного контроля и позволить мужу участвовать в принятии решений, а как раз этого ей и не хотелось. Если вы поняли, что неосознанно противитесь переменам в состоянии вашего близкого, спросите себя: может, это происходит потому, что вы тоже хотите избежать чего-то неприятного для вас самих? Подумайте, как это может повлиять на вашего любимого и ваши отношения с ним в долгосрочной перспективе.

«Хочу, чтобы старый Джим вернулся»: принятие перемен

Хуан часто вспоминал о том, какой была Эстель, когда они только познакомились. Ему хотелось, чтобы все снова стало так, как было, но он не знал, сможет ли Эстель стать прежней. Муж Конни Джим получил сильнейшие ожоги в результате несчастного случая на работе, и ей казалось, что теперь она живет с совершенно другим человеком, а не с тем, за кого выходила замуж 17 лет назад. Почти каждую ночь, ложась спать, она вспоминала их жизнь до этого ужасного происшествия и говорила про себя: «Хочу, чтобы старый Джим вернулся!» Возможно, вам тоже приходят в голову подобные мысли. Те, кто живет с пострадавшим от травмы, хотят, чтобы все стало как раньше. Вы надеетесь, что последствия травмы можно исправить и рядом с вами снова будет прежний человек.

К сожалению, что случилось, то случилось: травмирующее событие нельзя отменить или исправить. Оно не может не влиять на вашего близкого. Все мы испытываем на себе влияние прошлого опыта. А травма – это событие, выходящее за рамки повседневной жизни и связанное с интенсивными неприятными эмоциями, поэтому она не может на нас не влиять. После того как их дочь Тэсс изнасиловали, Йен и Мэгги думали, что у нее теперь всегда будет не в порядке с головой. Они с сомнением отнеслись к ее словам о том, что она хочет лечиться, но, тем не менее, стали возить ее на сеансы терапии, после которых Йен покупал ей мороженое, как в детстве. Через полгода они заметили, что Тэсс начала возвращаться к нормальной жизни, и очень удивились и обрадовались. Она снова вспомнила про свои любимые занятия и хобби и даже стала ходить на свидания. Но, кроме того, она начала работать волонтером в приюте для жертв домашнего насилия, а если слышала где-нибудь о дискриминации женщин, то очень злилась. Мэгги и Йен стали бояться, что рано или поздно она позвонит им из тюрьмы и попросит внести залог. Она участвовала в акции протеста против закона, ограничивающего наложение судебных запретов на жестоких партнеров. Полиция арестовала ее и четырех других женщин за то, что они отказались покидать лестницу капитолия штата. Родителей поразило, что их дочь, которая раньше была довольно законопослушной, пришла от полученного опыта в полный восторг и заявила, что хочет еще активнее заняться политической борьбой.

Не забывайте о том, что восстановление после травмы не означает полного возвращения к состоянию, которое было у пострадавшего до травмирующего события. Обработка травматических воспоминаний подразумевает осмысление произошедшего и движение вперед с новой информацией. У Тэсс исчезли симптомы, связанные с изнасилованием, и она снова начала жить без избегания. Но ей пришлось убедиться на собственном опыте, что женщины могут испытывать трудности в обществе и их голоса не всегда слышны. Поэтому она стала высказываться против виктимизации женщин.

Довольно часто мы воспринимаем перемены, вызванные травмой, как негативные (как, например, симптомы, описанные в главе 2). Вы, возможно, удивитесь, но травма также может приводить к позитивным переменам у пострадавших (мы подробнее поговорим об этом в главе 12). Главное, что нужно понять, – травма, как и любой другой опыт, обладает длительным эффектом.