Текст книги "Россия. Снова эксперимент"

Вот и для таких банковских «зубров» были проведены аукционы, во многих случаях с заранее известным результатом. Примеры: «Используя свои связи в правительстве, М. Ходорковский оказал поддержку своему коллеге в ОНЭКСИМбанке. В результате В.Потанину удалось перехватить у конкурентов на аукционе 38 % акций «Норильского никеля». Предлагавший за них 335 млн. долл, банк «Российский кредит» по надуманным формальным причинам не был допущен к аукциону, и пакет акций достался ОНЭКСИМ-банку по заведомо заниженным ценам (всего за 170,1 млн. долларов)» [33, стр. 98]. И там же [стр. 133]: «МЕНАТЕП по техническим причинам не допустил к торгам консорциум из трех российских банков, предлагавших за компанию самую высокую цену. Вместо этого банк Ходорковского непостижимым образом отдал ЮКОС… самому Михаилу Ходорковскому. Он и его партнеры заплатили за 78 % акций нефтяной компании всего 350 миллионов долларов – это была не просто низкая, а вызывающе низкая цена». И далее [стр. 95]: «Практически МЕНАТЕПу государством было предоставлено право «банкомета» в игре в «очко», когда он не только сдает карты и сам принимает участие в розыгрыше «банка», но при этом еще и единовластно определяет, кого и на каких условиях допустить к игре». Дополнить этот ряд можно приобретением в собственность (естественно, за бесценок) «Уралмаша» бизнесменом К.Бендукидзе. При этом гордость отечественного машиностроения превратилась в захудалое предприятие.

Следует отметить, что при залоговых аукционах «предприятия не продавались, а лишь отдавались под залог кредита, предоставляемого коммерческими банками. Но реально передача в залог предприятий означало их продажу в частные руки, так как все участники сделки понимали, что через год у правительства не будет средств для возвращения долга и лучшие предприятия России перейдут «за долги» в руки предпринимателей» [33, стр. 192].

Многих читателей может удивить такое нелестное описание «комбинаций» Ходорковского. Причиной служат позитивные отзывы о нем в российской и зарубежной прессе. Они появлялись в результате активного пиарвоздействия самого Ходорковского на эту прессу. Он приложил много усилий и средств для создания ЮКОСу и себе лично позитивного имиджа. Несмотря на это, отошлем читателя к стр. 156–160 уже указанной книги Карташова. Там описывается совсем уж неприглядная история с фальшивыми «взаимозачетами» между ЮКОСом и администрацией Волгоградской области. Материалы по этому делу привлекли внимание ФСБ, которое возглавлял тогда В. Путин. Но там замелькала тогда фамилия зам. министра финансов (на то время) А. Кудрина, и делу не был дан ход… Так, на всякий случай (Путин ведь своих не сдает).

Если судить по книге В. Карташова, то за Ходорковским тянется довольно приличный шлейф прегрешений. Но трудно поверить и в то, что усилиями услужливой Фемиды этот шлейф не был существенно удлинен. Не будем пытаться установить в этом вопросе какие-то пропорции, ибо эта воронка затянет нас настолько глубоко, что вряд ли оттуда вынырнуть. Отметим лишь тот факт, что «в апреле 2005 года правозащитная организация «Международная амнистия» отказалась признать М.Б.Ходорковского политзаключенным» [26, стр. 539]. А это о чем-то говорит.

Забежим несколько вперед. «В феврале 2003 года г-н Путин вызвал г-на Ходорковского и других олигархов в Кремль. Вместо того чтобы вести себя почтительно, нефтяной магнат начал читать хозяину лекции. «В стране распространяется коррупция», – заявил президенту г-н Ходорковский. Он с пристрастием начал допрашивать г-на Путина о сделке… (опустим ее подробности. – К. X.). Г-н Ходорковский намекнул, что столь высокая цена была уплачена потому, что кто-то на этом незаконно нажился. Путин отреагировал редкой на публике вспышкой гнева» [33, стр. 249]. Это был рецидив обращения олигархов с президентом при Ельцине. Олигархи, или как их называли «семибанкирщина», выработали своеобразную линию поведения по отношению к властям. Ее предельно цинично выразил Б.Березовский [24, стр. 510]: «Капитал нанимает на работу власть. Форма найма называется «выборы»». И трамплином для такого отношения к власти стал двухступенчатый процесс приватизации.

Ненасытные олигархи захотели в придачу приватизировать власть, и на какой-то период им это удалось. А основная масса народа была ограблена и влачила жалкое существование. Таков оказался итог этого ЧубАИС-ревю. Даже такой апологет реформ, как экономист П.Бунич, не смог не признать: «У нас же приватизация с самого начала проводилась с хорошим криминальным душком, если не сказать сильнее. Эта номенклатурная директорская приватизация прошла с нарушениями закона» [88]. А вот высказывание его однофамильца, И.Бунича [9, стр. 505]: «…номенклатуре удалось приватизировать все, чем она незаконно владела в течение 73-х лет. Теперь никакими средствами, кроме, конечно, ленинских, у них этого богатства не отобрать». Что же касается участи народа страны, власть которой они приватизировали, то на эту участь им было наплевать. На стр. 199 книги В.Карташова [33] приводится следующее высказывание А.Чубайса: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом – новые вырастут. Русские бабы нарожают». Цинизм поразительного масштаба. Допустить вымирание населения в масштабах средней европейской страны. Это ведь настоящий геноцид. Просто не хочется верить, что такая фраза была произнесена человеком в здравом уме. Хочется даже поверить, что автор книги неточно выразил мысль говорящего. Но эта вера способна лишь смягчить резкость фразы, но никак не изменить ее суть.

Что касается деятельности предприятий, то она никак не улучшилась в массе своей, они не стали эффективными по многим причинам, не в последнюю очередь из-за перечисленных ранее антистимулов, вызванных ценовым беспределом. Итак, все три составляющих реформы не сработали. А раз так, значит, и все реформы зашли в тупик. Во имя чего же они проводились, что они дали основной массе народа? Ничего, кроме беспросветной нищеты. И только кучка номенклатурщиков, их родственников и приближенных успели отхватить от государственного пирога. Для них, собственно, реформы завершились. А основная масса осталась ни с чем. Даже жалкие крохи, накопленные ими в сберкассах, превратились в труху. А ведь среди этой массы и пожилое поколение, вынесшее на себе основную тяжесть минувшей страшной войны и другие лишения. И вот этому, уже изрядно обессилевшему, выработавшему свой ресурс поколению реформаторы по сути навязали свои новые правила игры: все предыдущее не в счет – играем сначала. Как такая игра может отразиться на здоровье и выживании этой массы обделенных, дает представление статья Л. Ивченко «Институт питания предупреждает» [141]: «…на грани авитаминоза население целых промышленных регионов. В нашем меню традиционно был недобор фруктов и овощей, а сейчас и подавно: многие не в состоянии их купить в необходимом количестве… Мы обязаны предупредить и правительство, и органы здравоохранения, и население, что если не будут приняты срочные меры, люди к зиме окажутся с таким уровнем витаминов, что эпидемии неизбежны…» Конечно, никаких мер принято не было, несмотря на все предупреждения. Да и от кого можно было ждать подобных мер? Ведь государство, накормив номенклатуру, само стало нищим, по своим меркам, конечно. И загуляли эпидемии по стране: сначала дифтерия, затем и брюшной тиф с эпицентром в Волгодонске. Затем об этом вообще перестали сообщать, никого это уже не удивляло. Все пошло, как по циничному прогнозу Чубайса.

Как же выжить в таких условиях старшему поколению? Нетрудно сообразить, что экономический геноцид, предпринятый против него, обернется «тихим», постепенным, а потому внешне незаметным обвалом значительной его части. Вольно или невольно политика бесшабашных реформаторов приводит к санации общества, избавлению от его слабых элементов. И если мораль общества принято измерять по его отношению к старшему поколению, то новое общество, конечно, никак не может служить образцом морали. Да и о какой морали вообще может идти речь, когда даже «святая святых» во все времена на Руси – обряд погребения покойных стал для рядового гражданина по причине ценового беспредела непозволительной роскошью. Из-за этого массовый характер приобрели отказы хоронить своих близких. Так что не настолько уж безвинными оказались забавы молодых «завлабов» (заведующих лабораториями). И недаром один мудрый француз изрек: «Действие, не опирающееся на знание, есть преступление.» Массы общества, ограбленные реформами, в целом обнаружили довольно пассивную реакцию к происшедшему беспределу. Ну, вышли пара тысяч на демонстрации, ну, постучали шахтеры касками о мостовую, и на этом все. Никаких серьезных политических требований выдвинуто не было. Были лишь локальные возражения по ходу реформ со стороны Верховного Совета, но и они были безуспешными, а сам Совет был разогнан в конце 1993 года. Но об этом речь впереди.

Правление Ельцина

В книге о Ельцине Л.Млечин так характеризует своего героя [46, стр. 16]: «Ельцин принадлежал к числу людей, которые лучше всего проявляют себя в роли полновластного хозяина. Он родился таким, такова была его генетическая структура. Вся его жизнь была подчинена этой внутренней программе. И даже когда он уходил в отставку (а он делал это дважды), то с глубоким смыслом. Не стоит забывать, что в его жизни первая отставка привела к победе и президентству, вторая – избавила его от всех проблем, которые преследовали его все последние годы». Действительно, хоть М. Горбачев после первой отставки пообещал, что в политику его больше не пустит, он ворвался в нее сам, причем с триумфом. Во втором случае, зная о том, какой за ним тянется шлейф нарушений, блестяще провел операцию «Преемник», избавившую его от возможных преследований после отставки. Ельцин был человеком жестким, решительным, способным преодолевать любые препятствия. Он не терял присутствия духа в самые сложные моменты. Наоборот, они скорее мобилизовывали его, лучше всего он чувствовал себя в горниле борьбы. Но он был лишен обычных человеческих привязанностей, легко расставался с преданными людьми и даже не вспоминал о них. Этим и объясняются столь частые, и порой совершенно необоснованные перестановки в правительстве, носившие характер кадровой чехарды. Ведь одно дело бороться за власть, другое – удерживать ее в столь неблагоприятных условиях неудавшегося рынка. Прошло уже намного более обещанного полугода, а ситуация в стране только ухудшалась. Многие депутаты Верховного Совета, осознав, что реформы не приносят запланированных результатов, а вообще ведут неизвестно куда, «инстинктивно стали переходить в оппозицию, чтобы не нести ответственности» [46, стр. 162]. Обострились отношения

Ельцина с вице-президентом А. Руцким и спикером Р.Хасбулатовым. В паре с Руцким Ельцину удалось выиграть выборы, но в дальнейшем он охладел к своему напарнику, счел формальной фигурой. «Руцкой внутренне не желал принимать ситуацию, при которой сразу несколько ключевых фигур в российском руководстве, включая вице-премьеров, играют в политике гораздо более весомую роль, чем он» [там же, стр. 163]. Конфликт с Р. Хасбулатовым имел поначалу ту же основу: «Борис Николаевич сам упустил Хасбулатова, как и весь депутатский корпус в целом. Политик никогда не прощает унижения. А команда, которая окружала Ельцина, пыталась унизить Хасбулатова» [там же, стр. 175]. В своих интересах, естественно.

Если Ельцин олицетворял «антинародный режим», то Хасбулатов желал играть роль народного защитника от «преступных реформ». Профессор-экономист, он, похоже, был обижен, что президент выбрал Гайдара: у них совершенно разные школы, разное видение экономического развития, реформ…» [там же]. Впоследствии появилось следующее интервью Хасбулатова [157]: «Я был сторонником сохранения в государственном секторе экономики нефти, газа, металлургической промышленности, военно-промышленного комплекса, трубопроводов, авиапредприятий и ряда других отраслей. И, конечно же, никогда не позволил бы примитивной кувалдой рыночной стихии разрушать сложнейший народнохозяйственный механизм». Абсолютно прав Руслан Имранович. Стратегически важные отрасли экономики должны были оставаться в руках государства, и прежде всего нефтяная. В такой чисто капиталистической стране, как Норвегия, вся нефтедобыча сосредоточена в руках государства и, несмотря на это, по уровню жизни населения Норвегия всегда на одном из первых мест в мире. Но азартные «завлабы» чересчур увлеклись. Они возвели идею невмешательства государства в экономику в абсолют. И это в то время, когда во всех передовых странах уже поняли, что такая политика ведет только к хаосу и кризисам. Мнение Хасбулатова скрывалось, угодливая пресса тоже его не публиковала. Мало того, все СМИ представляли в то время Хасбулатова и возглавляемый им Верховный Совет как реставраторов социализма. Ельцин полагался только на свое правительство, а отношения с Хасбулатовым перешли в сугубо официальное русло.

Ельцин избегал бесед с Хасбулатовым один на один. Он понимал, что тот грамотнее его и в логических рассуждениях всегда будет ему проигрывать. В свою очередь Хасбулатову и депутатам казалось естественным приструнить президента, ибо в конституции было записано, что съезд народных депутатов может принять к рассмотрению любой вопрос. К тому же Хасбулатов пробивал пакет поправок к конституции, уравнивающих его с президентом. «…Руслан Имранович гениально манипулировал Верховным Советом. Он чувствовал зал, знал, когда поставить вопрос на голосование, когда провести голосование, когда свернуть дискуссию, знал, как зажечь депутатов и как их успокоить» [46, стр. 177].

Под давлением депутатов Ельцин в конце концов вынужден был в конце 1992 года отправить в отставку правительство Гайдара. На его место был избран «твердый хозяйственник» В. Черномырдин. И на этом кончилась маниловщина[5]5
  Манилов – один из персонажей произведения Н.В.Гоголя «Мертвые души», беспочвенный


[Закрыть] «завлабов». Осталась лишь вторая стадия приватизации в могучих руках А. Чубайса. Первыми словами нового премьера были: «Как Мамай проехал». Так он охарактеризовал состояние доставшегося ему хозяйства страны. Сразу перед депутатами он провозгласил, что он за рынок, но без базара. Но базар уже обрел такую инерцию, что остановить его никто оказался не в силах.

Вотчиной Черномырдина был «Газпром» – бывшее Министерство газовой промышленности. Акционирование Газпрома прошло, увы, не по Чубайсу. Аукционы были закрытыми, и в результате большие пакеты акций оказались приобретенными фирмами, тесно связанными с Газпромом. «Благодаря Черномырдину Газпром превратился в настоящую империю, которую государство практически не контролировало. Черномырдин добился постановления правительства, которое оставляло Газпрому сорок пять процентов валютной выручки при исполнении экспортных поставок… Газовый гигант десять лет возглавляли люди Черномырдина во главе с его бывшим заместителем Рэмом Вяхиревым. Завидные должности получили в Газпроме их дети и ближайшие родственники» [46, стр. 173, 174].

В правительство Черномырдина вошли такие консерваторы, как Сосковец и Лобов. О.Лобов даже в качестве вице-премьера возглавил Минэкономики. Направление деятельности этого министерства отражено было в статье М.Бергера «Министерство экономики претендует на роль Госплана…» [147]: «Под его руководством (Лобова. – К. X.) было принято решение о подготовке проектов законодательных и нормативных актов об улучшении управляемости развитием народного хозяйства и усилении координирующей роли Минэкономики в системе экономических органов федеральной исполнительной власти». Лихо закручено. Но на деле получилось – ни рынка, ни плана. Мера оказалась явно запоздалой. Не было уже той номенклатурной связки, которая могла поддерживать плановое хозяйство, лишенное привычного инструмента. А раз так, то эксперимент продолжал катиться по воле волн.

А тем временем противостояние Ельцина с парламентом продолжалось. 20 марта 1993 года Ельцин обратился по телевидению к народу. Он жаловался на Верховный Совет, что тот пытается управлять страной «через парламентскую говорильню и митинговщину». Сообщил, что назначает на 25 апреля всенародный референдум о доверии президенту. В результатах референдума он мог не сомневаться, поскольку СМИ освещали события односторонне, в его пользу. Суть же самого конфликта для населения оставалась непонятной, прессой она преподносилась чуть ли не как попытка Верховного Совета восстановить коммунистический режим. В своем выступлении Ельцин также пообещал вынести на референдум проект новой конституции и новый закон о выборах федерального парламента. К этому он добавил, что вынужден подписать указ «Об особом порядке управления страной до преодоления кризиса власти». Указ этот приостанавливал работу Верховного Совета и съездов народных депутатов. Указ должны были завизировать А.Руцкой и секретарь Совета безопасности Ю.Скоков. Но оба отказались. Уклончиво отнесся к подписанию указа и председатель Конституционного суда В.Зорькин. После этого Ельцин велел указ не оглашать. Было принято решение указ изменить, и через несколько дней он появился уже в смягченном виде. Но было уже поздно, содержание первоначального указа уже стало достоянием заинтересованных кругов: «…по телевидению выступили Зорькин, Руцкой, генеральный прокурор Валентин Степанков и заместитель Хасбулатова Юрий Воронин. Они назвали действия президента антиконституционными» [46, стр. 181]. А 26 марта в целях объявления импичмента Ельцину собрался внеочередной съезд народных депутатов. Уже шел подсчет голосов, когда в зале появился Ельцин и заявил, что не признает решения об импичменте, пока на референдуме по этому поводу не выскажется народ. Но ситуация разрешилась сама собой, для объявления импичмента не хватило трех десятков голосов. И тогда Борис Николаевич вышел к своим сторонникам, собравшимся на Васильевском спуске, провозглашая победу. Но это еще не было победой. Она ощутилась лишь тогда, когда 25 апреля на референдуме 56 % избирателей поддержали Ельцина.

Одержав на этом этапе победу, Ельцин отправился отдыхать на Валдай. Это уже стало обычной формой его поведения после выигранного сражения. Но еще до этого он успел отстранить А.Руцкого от порученного им же дела. А суть в том, что в октябре 1992 года Руцкой по указанию Ельцина возглавил комиссию Совета безопасности по борьбе с преступностью и коррупцией. Так вот 29 апреля Ельцин отстранил Руцкого от руководства комиссией. Руцкому запрещалось встречаться с силовыми министрами, так как последние находятся в подчинении президента. Этот запрет нарушил главный российский контролер Болдырев (из организаторов «Яблока» – Явлинский, Болдырев, Лукин), собиравшийся передать Руцкому результаты проверки Западной группы войск, за что был отстранен и позже уволен. 7 мая 1993 года Ельцин лишил Руцкого всех поручений и фактически низвел его до положения изгоя. В ответ 16 июня Руцкой заявил, что передаст уже собранных 11 чемоданов компромата на высших чиновников в прокуратуру. Тогда последовало увольнение руководителя Министерства безопасности Баранникова, которого Ельцин заподозрил в помощи Руцкому по сбору этих 11 чемоданов.

Хасбулатов был настороже, он даже отказался распускать на депутатские каникулы Верховный Совет, ожидая очередного удара. И он последовал в виде указа номер 1400, распускающего парламент. Готовился этот указ в глубокой тайне, и только 21 сентября 1993 года Ельцин сам его озвучил в выступлении по телевидению. В ответ на это в ночь с 21 на 22 сентября Верховный Совет принял постановление о прекращении президентских полномочий Ельцина. Присягу Президента РФ принес А.Руцкой. А 22 сентября Конституционный суд официально отстранил Б.Ельцина от должности президента в соответствии со статьей Конституции 121.6.

Ельцин сделал вид, что ничего не слышал об этом решении. Пресса была в его руках, телевидение тоже. Тщательно скрывали эту тайну он сам и его окружение. И в стране в то время об этом почти никто не знал. «Таким образом Ельцин совершил двойное преступление против действующей законно избранной законодательной власти. Он распустил и расстрелял парламент, причем приказ о штурма Белого дома он отдал, будучи уже никем» [16, стр. 236]. Но так или иначе, с применением силы с двоевластием было покончено. 12 декабря 1993 года был проведен референдум по принятию новой Конституции, по которой в России устанавливалась президентская республика с двухпалатным парламентом.

Следует заметить, что Ельцин не воспользовался своей победой, чтобы стать диктатором. Он провел всеобщие выборы, в результате которых вместо Верховного Совета была образована Государственная дума, которая тоже его не жаловала. Но такого грамотного оппонента, как Хасбулатов, у него уже не было. И восторжествовали олигархи, «семья», влияние которых на президента стало еще более весомо. В состав «семьи» вошли, кроме дочери Татьяны Дьяченко, ее третий муж В.Юмашев, превратившийся из журналиста в главу администрации президента, другой зять, В. Окулов, бывший штурман авиации, ставший владельцем «Аэрофлота», олигархи Б.Березовский и Р.Абрамович, прозванный «казначеем семьи». Ну, и как же здесь обойтись без вездесущего А.Чубайса. Замелькали в прессе сведения о дорогих виллах в европейских странах, приобретенных Абрамовичем для Татьяны Дьяченко.

Приближалась предвыборная кампания к президентским выборам 1996 года. В канун этого периода Ельцин перенес тяжелейший инфаркт. Увлеченный борьбой за власть, а потом и за ее удержание, он не жалел никого и ничего, в том числе и собственного здоровья. Результат сказался. Его жизнь вписалась в колею между домом и больницей. Естественно, он отошел от активной деятельности, редко появлялся на телеэкранах. Стремительно падал его рейтинг. Как-то он даже заявил, что ни на какие выборы больше не пойдет. Всполошенные олигархи бросились его уговаривать, и им это удалось. Такой президент им был удобен, и другого они не желали. Но симпатии электората уже успели качнуться в сторону коммунистов. Быть избранным на второй срок у Ельцина практически шансов не было. И тогда его ближайшее окружение в марте 1996 года решило пойти на крайние меры: отменить выборы, распустить парламент и все политические партии, принять в Москве меры военного порядка для подавления ожидаемых протестов и демонстраций. Воспрянувший духом Ельцин план одобрил. Осуществление его возлагалось на войска МВД. Запахло повторением событий осени 1993 года. Положение спас глава МВД, возразив, что такие антиконституционные действия вызовут недовольство в самой армейской среде МВД, и шансы на успешное подавление ожидаемых беспорядков окажется близким к нулю. Более того, он даже опасался возникновения гражданской войны. В результате план тот был отвергнут. Олигархи вынуждены были переключить свои усилия в финансовую сферу. Надо было приложить олигархам и предвыборному штабу много усилий, чтобы качнуть ситуацию в привычное русло. И потекли миллионные суммы на избирательную кампанию. Часть этой суммы оказалась в знаменитой коробке из-под ксерокса, вынесенной людьми Чубайса. Интриги внутри окружения Ельцина привели к инциденту с задержанием этих людей с коробкой. Ночной дозор сработал, но он лишь привел к отставке его инициаторов Коржакова и Барсукова. Из-за этого эпизода лишился своего поста и вице-премьер Сосковец, случайно попавший в кадр этой истории.

О том, в какой обстановке прошли выборы, описано в книге А.Гранатовой [16, стр. 330]: «О том, что Ельцину во ВЦИКе «натягивали» голоса, говорить не приходится. Это было как минимум 15–20 %, и оппозицию этот подлог устраивал. Оппозиция молчала, потому что понимала, что летящую в пропасть страну у нее уже не хватит сил остановить. И коммунисты тоже испугались взвалить тяжкое бремя ответственности на свои плечи… Потому так легко проглотили многие серьезные факты о подтасовках результатов голосования, а затей они серьезный судебный процесс – могло бы оказаться, что народ все-таки проголосовал не за Ельцина, а за Зюганова… Очевидно, что на выборы 1996 года коммунисты пошли не ради победы, а ради соблюдения протокола». И только Ельцин ничего не боялся, ему было море по колено. Он вновь воспрянул духом и обрел жажду борьбы. И по-прежнему царил беспредел, цвела коррупция, велись разборки между бизнесменами за лишний кусок государственного пирога, зачастую кончавшиеся заказными убийствами… Возникла новая хорошо оплачиваемая профессия – киллер. Установилось негласное правило: правоохранительные органы самоустранялись от расследования заказных убийств, даже в тех случаях, когда сторона заказчиков просматривалась слишком явно.

Еще в самом начале реформ получило распространение создание ни на что не опирающихся финансовых пирамид, вроде пирамиды МММ Мавроди. Государство довольно быстро разобралось с ними, но вовсе не потому, что они носили сомнительный характер, а потому, что они создавались людьми, не входящими в круг «своих». Им доступ в номенклатурный бизнес был заказан. Но «свои» и этого вытерпеть на смогли. Пирамиды были ликвидированы, и миллионы вкладчиков лишились своих денег. А вот уже на этом этапе государство основало свою пирамиду ГКО (государственные краткосрочные обязательства). Цель вроде была благая. Сооружение пирамиды должно было по замыслу основателей стимулировать приход западных инвесторов на рынок государственных ценных бумаг с тем, чтобы снизить их доходность, а затем вытеснить капитал из спекулятивных операций в сферу вложения в производство. Но на деле никакого понижения доходности ГКО не произошло.

Схема не могла сработать, прежде всего, из-за отсутствия инвестиционного климата в стране. Финансовые игры стали самоцелью, способом обогащения игроков рынка ценных бумаг.

Но вот наступил мировой экономический кризис 1998 года. Естественно, что он не миновал такое слабое звено экономической системы, как Россия. Вот этому слабому звену МВФ и предоставил транш 4,8 миллиарда долларов для смягчения кризиса. Но у Ельцина были свои планы. Прежде всего, он позаботился о том, чтобы смягчить не сам кризис, а волну недовольства от себя и возглавлявшего правительство В.Черномырдина, заблаговременно отправив его в отставку. В спешном порядке ему на смену был поставлен «мальчик для битья» С. Кириенко, успевший какое-то время до этого побывать в роли министра энергетики.

Долгожданный транш от МВФ пришел 14 августа, в пятницу вечером [16, стр. 350]. Там же на стр. 351, 352 описывается порядок прохождения этой суммы: «Каждой денежной сумме, пришедшей на счет Центробанка, присваивается определенный код, в соответствии с принятой системой. Фиксируется, к примеру, откуда поступили деньги и куда они перераспределяются. Система кодификации, принятая в Центробанке, означает, что можно проследить движение каждого рубля на счетах. Минфин же, в отличие от Центробанка, представляет собой «большой мешок», в котором деньги обезличиваются… Неконтролируемый увод больших сумм денег из Центробанка невозможен!» Понимая это, Ельцин в воскресенье пригласил к себе на дачу узкий круг приближенных людей. Предчувствуя, что предстоит нечто важное, гости явились при полном параде. В числе гостей было доверенное Ельцину лицо из Минфина. К нему и обратился президент с вопросом [16, стр. 350]: «Можем мы в течение понедельника, то есть 17 августа… полностью оформить этот транш на счет Минфина?» Последовал ответ [там же, стр. 351]: «Зачислим все деньги. Но есть одна сложность… Мы обязаны предварительно зачислить весь транш на счет Центробанка». Дальнейшее развитие беседы [там же]: «А, я так и знал! – Ельцин хлопнул рукой с вздувшимися жилами по столу. – Мы должны обойтись без этой бумажной возни. У нас на грани срыва инвестиционные проекты, под которые мы ждали этих денег. Люди работают себе в убыток, понимаешь. Я же не себе в карман кладу эти деньги! Наши производственники ждут этот транш! – Ельцин театрально изобразил гнев на своем лице. – А сейчас Центробанк, понимаешь, начнет свои выкрутасы…» Что же противопоставить этим «выкрутасам»? А вот что [там же]: «Значит так, я сейчас же подписываю президентский указ о зачислении транша МВФ на счета Минфина, минуя счета Центробанка… – У «придворного» финансиста округлились от изумления глаза. – Я президент в стране, – Ельцин поднял руку, как на трибуне, – и отвечаю, понимаешь, за свои решения». Но на деле пришлось отвечать всей стране. Транш исчез неведомо где, и это событие совпало с дефолтом.

Так случилось, что на этот «пир хищников» опоздал премьер С. Кириенко. Он приехал уже тогда, когда указ был подписан. Ельцин поинтересовался у премьера, может ли сейчас государство платить по счетам ГКО. Ответ премьера [16, стр. 355]: «Борис Николаевич, это же простая математика. И не надо иметь высшее техническое образование, как у нас с вами, чтобы понять: пирамида ГКО рано или поздно рухнет…» Читаем там же [стр. 358]: «После объявленного на заседании правительства дефолта, то есть констатации неплатежеспособности государства по ценным бумагам ГКО премьер Сергей Кириенко был отправлен в отставку и одновременно в Австралию, то есть в ту страну, куда на банковские счета будут переброшены деньги «семьи», т. е. 5-миллиардного кредита МВФ, что подтвердит швейцарская прокуратура, и в частности глава швейцарской прокуратуры Карла дель Понте».

«И вот когда уже в России было многократно объявлено, что кредит бесследно пропал и следы от него найти не удается, объявилась почти легендарная личность, Карла дель Понте. Известный и уважаемый швейцарский прокурор. И очень скоро Карла дель Понте обоснованно объявила о том, что ей известна вся схема увода кредита МВФ, в том числе и через австралийские банки, и через американский «Бэнк оф НьюИорк». И эта схема была передана тогдашнему генеральному прокурору России Юрию Скуратову.» [16, стр. 361].

«Генпрокурор Ю.Скуратов уже знал о «семье» Ельцина достаточно много. Он, в частности, уже готовил документы по отмене приватизации «Сибнефти» Р.Абрамовичем, на котором государство потеряло около трех миллиардов долларов. При Скуратове по двум уголовным делам проходил руководитель администрации Ельцина А.Волошин» [26, стр. 100, 101].

Бывший комсомольский деятель, он с 1992 года работал в коммерческих структурах. Совместно с «Чара-банком» осуществил хитроумную комбинацию, подробности которой описывать здесь не будем (их можно прочесть на той же стр. 100). «Уголовное дело было возбуждено по статье «мошенничество». Второе обвинение состояло в том, что по его требованию «…с подачи Б.А.Березовского в узком кремлевском кругу было принято решение об аресте В.А.Гусинского в июне 2000 года, когда президент В.В.Путин находился в Испании» [там же, стр. 101]. Уже новому генпрокурору В.Устинову поступил парламентский запрос «о необходимости проверки сведений «о незаконной предпринимательской деятельности» главы президентской администрации. 10.01.2002 Генеральный прокурор РФ В.В.Устинов заявил, что его ведомство «не планирует возбуждать уголовное дело против А.С.Волошина (оказывается, возбуждение уголовных дел осуществляется в соответствии с планом. – К. X.), однако намеревается проверить полученные сведения, относящиеся к периоду его работы в коммерческих структурах» [там же, стр. 101].