Текст книги "На грани потопа"

– Знаешь, у меня сложилось впечатление, что в отношении Шэня и контролируемых им структур на правительственном уровне проводится тайное расследование. Естественно, наши спецслужбы отнюдь не заинтересованы в том, чтобы кто-то посторонний совал нос в их закулисные махинации.

– Любопытный поворот. Отсюда следует, что мистер Шэнь вряд ли чист, как свежевыпавший снег, если его деятельность вызывает столь пристальное внимание.

– Верно, – согласился Йегер. – Но есть и другой вариант: те же самые спецслужбы не проверяют, а оберегают Шэня. А это значит, что его влияние распространяется на самые высокие сферы.

– Ты-то сам к какому варианту склоняешься?

– Ума не приложу, – признался Хайрем. – Пока мы с Максом не прорубим солидную дыру в задней стенке соответствующего хранилища информации, нам с тобой остается только гадать на кофейной гуще. Скажу лишь, что появление на горизонте этого типа никак не смахивает на второе пришествие Христа. Шэнь мотается по всему свету, как мигрирующий угорь, извлекая баснословные прибыли из массы абсолютно легальных на первый взгляд предприятий.

– Ты хочешь сказать, что не нашел и намека на его причастность к организованной преступности?

– Во всяком случае, на поверхности, – уточнил Йегер. – Между прочим, отнюдь не исключено, что он предпочитает действовать как независимый оператор.

– Что-то вроде реинкарнации Фу Манчу[11]11
  Злодей и интриган, один из любимых героев цикла популярных американских комиксов.


[Закрыть]? – саркастически хмыкнул Питт.

– Рассказал бы лучше, за что ты так на него взъелся?

– Его подручные обыскали хижину, где я остановился, и напихали «жучков» и «глазков» во все щели и дыры, – сухо сообщил Питт. – А я, как ты знаешь, терпеть не могу, когда кто-то роется в моем грязном бельишке.

– Есть один момент, – продолжил Йегер после короткой паузы, – который, возможно, покажется тебе не лишенным интереса.

– Слушаю, – насторожился Питт:

– Ваши даты рождения – твоя и Шэня – полностью совпадают. Оба родились в год Крысы по восточному календарю, под знаком Рака.

– И это все, на что способен лучший в мире специалист по компьютерам? – не без ехидства осведомился Питт.

– Еще раз извини, дружище, – удрученно вздохнул Хайрем, – но пока ничего лучшего предложить не могу. Только не унывай, еще не вечер. Уверен, мы с Максом обязательно отыщем лазейку. Жди моего звонка.

– А что мне еще остается делать? – в свою очередь вздохнул Питт.

– Чем собираешься заняться? – осторожно поинтересовался Йегер.

– Схожу на рыбалку. Говорят, на закате самый клев.

– Тогда почаще оглядывайся по сторонам и следи не только за поплавком, – посоветовал Хайрем, слишком хорошо знавший Питта, чтобы поверить в его благие намерения. – Иначе рискуешь в два счета оказаться на берегу той самой речки, где переправу обеспечивают в один конец.

– Раз ты так за меня волнуешься, обещаю вообще не смотреть на поплавок, – рассмеялся Питт.

Он отключил сигнал вызова и спрятал «моторолу» в развилке приметного дерева. Не очень-то надежное укрытие, но все лучше, чем держать спутниковый телефон в хижине, где его сразу обнаружат в случае повторного обыска.

Питт намеренно не стал делиться с Йегером своими ближайшими планами. Чем меньше тот знает, тем спокойнее будет ему самому. Затеянное им предприятие вполне могло закончиться арестом и судебным разбирательством, а если сильно не повезет, то и пулю схлопотать недолго. С другой стороны, разработка выглядела теоретически безупречно. Оставалось только надеяться, что Бог на стороне хороших парней и никаких непредвиденных препятствий на пути осуществления плана не возникнет. Лишь тягостное ощущение в низу живота напоминало о том, что в случае ошибки или неудачи тело его, скорее всего, никогда не будет найдено.

* * *

За пару часов до темноты Питт вышел из хижины и снова направился в эллинг. В руках он нес объемистый переносной морозильник и завернутое в тонкое одеяло чучело крупного лосося, прежде висевшее над камином в качестве свидетельства рыбацкой удачи хозяина дома. Войдя внутрь, он открыл морозильный ящик и достал оттуда миниатюрную субмарину. Эта уникальная модель, сконструированная в лабораториях «Бентос инкорпорейтед», представляла собой настоящий шедевр суперсовременных технологий в области подводных исследований. Длиной всего в двадцать пять и шириной в шесть дюймов, этот автономный подводный исследовательский аппарат был оснащен цифровой цветной видеокамерой высокого разрешения и мощными батареями, заряда которых с лихвой хватало на два часа работы электродвигателей.

Питт уложил субмарину-малютку на дно лодки рядом с удочкой, инструментами и снастями для установки мачты и подъема паруса. Затем распахнул внешние ворота, сел на кормовую банку, одной рукой взялся за румпель, а другой, ловко орудуя багром, вытянул лодку из ангара на чистую воду. Вставил нижний конец мачты в степс и затянул крепления. Еще несколько минут – и над его головой взметнулся ввысь косой треугольный парус, на белом полотнище которого выделялись крупные зеленые буквы СФ – Сэм Фоули.

Непосвященный наблюдатель, без сомнения, принял бы его за обычного бизнесмена средней руки, решившего провести на воде часы досуга. Небо оставалось ясным, но к вечеру в горах заметно холодает, поэтому Питт предусмотрительно утеплился, надев плотные шерстяные брюки и толстую шерстяную рубаху под свитер. На ноги натянул шерстяные носки и высокие рыбацкие сапоги. Теперь единственное его отличие от настоящих рыболовов состояло в том, что последние, отправляясь за лососем и форелью, предпочитали использовать моторки или катера. Но Питт знал, что делает, выбирая парус, под прикрытием которого куда легче одурачить соглядатаев.

Методично двигая румпелем из стороны в сторону – при этом рулевое перо действовало примерно так же, как хвостовой плавник большой рыбины, только с существенно меньшей эффективностью, – он отвел лодку на несколько десятков футов от причала и только тогда полностью развернул парус, ловя попутный ветер. Легкий бриз мягко толкнулся в натянувшееся полотнище, увлекая за собой маленькое суденышко. Питт без труда лавировал по ветру. Лодка набирала ход, бесшумно скользя по бирюзовой глади озера Орион и оставляя за кормой почти невесомые хлопья белой пены. Чтобы лишний раз не дразнить гусей, Питт взял курс на противоположный комплексу конец озера. Достигнув границы глубинной зоны, он развернул лодку, свернул парус, оставив небольшой кусочек для прикрытия, и лег в дрейф. От главного здания его отделяло около четверти мили. Якорный канат был слишком короток и не мог достать до дна, но Питт вытравил его целиком, чтобы тот, совокупно с якорем, создавал дополнительное сопротивление усилиям ветра отнести лодку к берегу.

С помощью все того же румпеля Дирк установил лодку таким образом, чтобы частично развернутый парус закрывал его от видеокамер наблюдения. Затем перегнулся через борт, погрузил в воду цилиндрическое ведерко с застекленным донцем и заглянул внутрь. Вода была настолько прозрачной, что он смог разглядеть косяк лосося, проплывающий мимо на глубине добрых пятнадцати ярдов. Убедившись в обитаемости здешних вод, Питт открыл металлическую коробку с рыболовными снастями. Она состояла из нескольких отделений. В одном – крючки, во втором – грузила, в третьем – поплавки, в четвертом – искусственная приманка. Отдельно – маленькая баночка с накопанными накануне вечером червями. Поколебавшись немного, он выбрал подходящие, на его взгляд, и потянулся за удочкой. Весь юмор заключался в том, что последний раз Питт держал в руках удилище лет тридцать назад, еще мальчишкой, в Южной Калифорнии, когда отец, сенатор Джордж Питт, брал его с собой на рыбалку. Вся рыба, пойманная Дирком за эти годы, была добыта в результате подводной охоты с гарпунным ружьем. С грехом пополам он все же ухитрился оснастить удочку необходимыми причиндалами и насадить на крючок толстого ночного выползка, после чего закинул удочку и принял позу напряженного ожидания.

Продолжая изображать азартного удильщика, Питт незаметно разматывал моток тонкого провода, к концу которого крепился подводный ретранслятор – небольшой приборчик, способный принимать и передавать электронные сигналы на глубине. Отмотав двадцать футов – достаточно, чтобы вывести ретранслятор из акустической тени лодки, – Питт закрепил провод. Другой такой же прибор находился в кормовой части автоматического подводного аппарата. Взаимодействуя с электронной начинкой последнего, оба транслятора обеспечивали дистанционное управление миниатюрной субмариной, а также прием, воспроизведение и запись любой информации, поступающей на объектив видеокамеры и акустические сенсоры.

Наступил самый ответственный момент. Питт осторожно достал со дна лодки хищно вытянутое тельце аппарата. На его счету накопилось порядка двухсот часов дистанционного управления различными роботизированными системами подводного наблюдения, но с автономной моделью он имел дело второй раз в жизни. Во рту слегка пересохло, когда он провожал взглядом уходящую под воду «игрушку», обошедшуюся НУМА и американским налогоплательщикам в два миллиона долларов. При ее разработке и создании применялись самые последние достижения в области миниатюризации, благодаря чему появилась реальная возможность проникать с ее помощью в прежде недоступные места, в том числе трюмы и другие внутренние помещения затонувших кораблей, а также в подводные пещеры и узкие трещины.

Вынув из футляра ноутбук специальной конструкции с несоразмерно большим дисплеем и удостоверившись в бесперебойности акустической составляющей связи, Питт прошелся по меню и установил для видеокамеры режим «запись/трансляция». В иных условиях он ограничился бы только наблюдением, но в данном случае просто не имел возможности сконцентрироваться на нем одном. Поэтому Питт собирался лишь изредка отслеживать на мониторе маршрут подводного аппарата, одновременно воплощая в жизнь другие пункты задуманного плана. Все остальное он проанализирует позже, когда вернется домой.

Затаив дыхание, Дирк осторожно тронул джойстик на пульте управления. Аппарат мгновенно отреагировал на сигнал, нырнув на несколько футов. Телеметрия, акустика и контрольная система функционировали безупречно. Питт перевел джойстик в другую позицию, и робот-разведчик, обретя горизонтальное положение, устремился в заданном направлении со скоростью более четырех узлов – весьма впечатляющее достижение для такого малыша. Два винта, вращающиеся один по часовой стрелке, другой – против, обеспечивали идеальный баланс и не позволяли случайно выскочить на поверхность.

Не сводя глаз с владений Шэня, Питт привольно раскинулся на надувном виниловом сиденье, положив ноги на соседнее. Помимо прочего эти удобные подушки придавали лодке дополнительный запас плавучести – на тот случай, если она вдруг перевернется или ее захлестнет волной. Пульт управления он зажал между коленей. Управлять мини-субмариной оказалось ничуть не сложнее, чем радиоуправляемой детской машинкой или корабликом. Погрузив субмарину на тридцать футов, Питт направил ее в сторону ранее привлекшего его внимание глухого сруба, приткнувшегося к берегу у дальней оконечности бетонного пирса. Дирк не торопился и вел аппарат не по прямой, а зигзагом, рассчитывая заодно разведать подходы к этому загадочному сооружению, сильно смахивающему на эллинг, однако, скорее всего, не имеющему с последним ничего общего.

Со стороны могло показаться, что Питт занят какой-то увлекательной компьютерной игрой, хотя в действительности все было куда серьезнее. Он задался целью проверить на вшивость охранные системы комплекса. Для начала предстояло выявить наличие или отсутствие подводных сенсоров. Проведя «игрушку» несколько раз на расстоянии не более десяти футов от якобы эллинга на различных глубинах, Питт с удовлетворением убедился, что на подводную часть озера охранная сигнализация не распространяется. По всей видимости, при ее установке вероятность угрозы из-под воды попросту не учитывалась.

Впрочем, оставался еще один контрольный тест. Манипулируя пультом, Дирк медленно поднял аппарат на поверхность. Горбатая черная спинка миниатюрной субмарины вынырнула из воды в нескольких ярдах от объекта. Питт включил таймер, засекая время реагирования. К его немалому удивлению, прошло целых три минуты, прежде чем одна из стен прибрежного сруба, оказавшаяся фальшивой, откинулась и зависла на цепях в нескольких дюймах над землей, а из образовавшегося проема один за другим начали вылетать вооруженные перекинутыми через плечо пистолетами-пулеметами «штейр» охранники на мотоциклах, в которых Питт опознал китайский вариант японской модели «Судзуки – RM» – кроссового мотоцикла с объемом двигателя в двести пятьдесят кубических сантиметров. А несколько секунд спустя та же метаморфоза постигла «эллинг», исторгший из своих недр два быстроходных скутера. Тоже китайская копия японского оригинала «Кавасаки Джетскай». Оседлавшие их секьюрити быстро сориентировались и пустились в погоню за мини-субмариной, в то время как мотоциклисты на суше сноровисто рассредоточились вдоль берега, заняв тактически выгодные для обороны позиции.

От ветеранов спецподразделений, из которых, судя по всему, состоял контингент, Питт ожидал большего. Хотя, возможно, его разведоперация не показалась руководству охраны заслуживающей более решительных действий. Как бы то ни было подводную лодку следовало поскорее уводить. Учитывая прозрачность воды, Дирк не стал подавать команду на срочное погружение, а просто завел субмарину под днище пришвартованной к причалу яхты. Предосторожность оказалась излишней – двое на скутерах развели такую волну и пену, что не смогли бы ничего разглядеть даже на глубине нескольких футов. Питт обратил внимание, что ни один из них не имел при себе хотя бы простейшего водолазного снаряжения в виде маски и дыхательной трубки. Что лишний раз подтверждало его догадку о неготовности охраны к отражению атаки из-под воды. Ничего удивительного: самые крутые профессионалы нередко превращаются в беспомощных детей, угодив в незнакомую и непривычную среду.

Не обнаружив никаких признаков вторжения, мотоциклисты слезли со своих железных коней и столпились на берегу, с увлечением наблюдая за окончанием водного шоу, устроенного их коллегами. Сосчитав всех по головам, Питт пришел к выводу, что любая попытка штурма со стороны суши имеет шансы на успех лишь при поддержке многочисленного отряда сил быстрого реагирования, в то время как одинокий аквалангист запросто может подобраться к самому берегу, оставаясь незамеченным.

Когда все успокоилось и охранники на мотоциклах убрались восвояси, Питт положил мини-субмарину на обратный курс и извлек из одеяла прихваченное с собой чучело. Подтянув крючок с нетронутым выползком поближе к поверхности, он насадил на него под водой высохшую челюстную пластину давно почившей рыбины и взметнул удилище вверх, демонстрируя взорам всех заинтересованных лиц завидную добычу и одновременно изображая собственное ликование по этому поводу. Двое на водных мотоциклах пронеслись в каких-нибудь пятидесяти ярдах от его лодки, подозрительно косясь на одинокого рыболова. Питт приветственно помахал им рукой, почти не сомневаясь в том, что те не осмелятся прибегнуть к насильственным действиям средь бела дня. К тому же он находился на федеральной территории и не нарушал границ чужих владений. Для пущей убедительности он поднял мокрое чучело и потряс им над головой, восторженно выкрикивая во весь голос какую-то длинную фразу. За ревом моторов охранники, естественно, ни слова не разобрали. И слава богу, потому что в противном случае Питту пришлось бы долго объяснять, каким именно сексуальным надругательствам он намеревался подвергнуть их самих, а также их ближайших родственников противоположного пола.

Проделав на всякий пожарный еще один виток вокруг лодки, отчего та угрожающе закачалась на поднятой скутерами волне, и не заметив ничего подозрительного, охранники легли на обратный курс. Питт решил, что ему здесь тоже больше нечего делать, свернул удочку, поднял парус и направил свое суденышко в сторону хижины Сэма Фоули. Подводный робот послушно, как собачонка на поводке, следовал за ним в кильватере на глубине в тридцать футов. Питт завел лодку в ангар, закрыл ворота, выудил из воды субмарину и убрал ее обратно в морозильный ящик, предварительно вынув из видеокамеры кассету с пленкой и положив в карман.

* * *

Бросив взгляд на стену кухни и удостоверившись, что щетка надежно закрывает глазок телекамеры, Питт откупорил бутылочку «Мартин Рэй» и позволил себе немного расслабиться. Довольный собой, но по-прежнему внимательный и сосредоточенный, он держался настороже, на всякий случай положив на колени прикрытый салфеткой старый верный кольт сорок пятого калибра. Подарок отца на совершеннолетие, этот древний револьвер несчетное количество раз спасал ему жизнь, и куда бы ни заносила Питта судьба, он никогда с ним не расставался. Допив вино, он сварил себе кофе и с чашкой в руке прошел в гостиную, где вставил заснятую подводной камерой кассету в видеомагнитофон. Затем включил телевизор, усевшись вплотную к экрану, чтобы телекамера-шпион, которую он так и не сумел обнаружить, не смогла зафиксировать содержащуюся на пленке информацию.

Начиная просмотр записи, Питт едва ли рассчитывал обнаружить на дне что-либо заслуживающее внимания. Его больше интересовали подходы к причалу, плавучему доку и яхте, поэтому вначале он следил за происходящим на экране не слишком внимательно. Вот субмарина проходит мелководную прибрежную часть и зависает над границей темного глубинного провала в центре озера. Уверенно движется вперед, минуя мелкие скопления рыб, испуганно шарахающихся в разные стороны при виде механического монстра. В поле обзора мелькают обрывки водорослей, почерневшие и полусгнившие бревна топляка... Глубина продолжает расти. Тридцать пять футов... сорок... Питт непроизвольно улыбнулся, заметив на дне пару трехколесных детских велосипедов и проржавевший остов допотопного «форда». Внезапно он похолодел и напрягся, отказываясь верить собственным глазам.

Лица. Человеческие лица и тела, сваленные грудами и разбросанные поодиночке, частично затянутые придонным илом. О боже, да сколько же их тут?! Сотни и сотни трупов громоздились вдоль склона центральной впадины. Начинаясь на сорокафутовой отметке, это жуткое кладбище, казалось, протянулось в бесконечность, постепенно теряясь в глубинном мраке. У Питта возникло дикое ощущение, будто он смотрит со сцены на затемненный зрительный зал, где видны только первые ряды, освещенные огнями рампы, задние же неразличимы, и о присутствии там людей можно только догадываться. А самое страшное заключалось в том, что он никак не мог отделаться от навязчивой мысли: эти утопленники – не более чем видимая часть айсберга, лишь очень приблизительно позволяющая судить об его истинных размерах.

Гримаса гнева и омерзения исказила черты лица Питта, когда он разглядел в общей массе тела женщин и совсем еще маленьких детей. Большинство утопленников выглядели пожилыми людьми старше пятидесяти, хотя попадались и молодые парни, и мужчины и женщины в расцвете сил, и юные девушки – некоторые из них показались ему настоящими красавицами. Ледяные струи питающих озеро горных ручьев сыграли роль своеобразного консерванта, благодаря которому трупы великолепно сохранялись, не подвергаясь разложению и гниению. Трудно было без содрогания смотреть на эти смутно белеющие в полумраке лица, черты которых выражали невыразимую муку. Выпученные глаза, перекошенные в предсмертном вопле рты, скрюченные судорогой члены... Они чем-то напоминали скульптуры в музее восковых фигур – мертвые и в то же время практически неотличимые от живых оригиналов.

Когда субмарина прошла на расстоянии меньше ярда от группы вповалку лежащих тел, вероятнее всего при жизни связанных семейными узами, Питт смог наконец с точностью определить их расовую принадлежность. Характерный разрез глаз, лицевые характеристики и цвет кожи неопровержимо указывали на азиатское происхождение. У детей и взрослых одинаково связаны за спиной руки, рты залеплены широкой полосой клейкой ленты, а к ногам привязаны чугунные болванки.

Питт не сомневался в том, что все эти несчастные стали жертвами массового убийства. Никаких признаков ножевых или пулевых ранений. Их всех утопили – хладнокровно и безжалостно. Вопреки достаточно распространенному мнению, смерть от утопления далеко не так легка и безболезненна, и испытываемые при этом ощущения вполне допустимо сравнить со страданиями сжигаемого заживо на костре. С привязанным к ногам грузом человек стремительно уходит на глубину. Давление нарастает. Сначала у него лопаются барабанные перепонки, потом вода проникает в ноздри, вызывая мучительную головную боль, и поступает в легкие, заставляя альвеолы и бронхи корчиться, как на раскаленных углях. Но и это не все, потому что смерть наступает не сразу и жертва может оставаться в сознании еще несколько бесконечных минут, исполненных ужаса и отчаяния. Кричать бесполезно: вода заглушает звуки, но он все равно кричит, чтобы хоть криком заглушить последние мгновения мучительной агонии.

Озеро Орион навсегда утратило в глазах Питта образ курортного местечка, идеально приспособленного для рыбалки и водного туризма. Отныне оно превратилось для него в огромную братскую могилу.