Текст книги "На грани потопа"

5

Вслед за Лэрдом Сэндекер и Ганн вышли из лифта в небольшую приемную и через дверь, у которой дежурил дюжий охранник с непроницаемой физиономией, проследовали в библиотеку. Вдоль всех четырех стен до самого потолка высились стеллажи с книгами. Дверь за вошедшими бесшумно захлопнулась. В центре помещения стоял президент Дин Купер Уоллес. Мельком скользнув взглядом по сопровождающим, он остановил его на адмирале, но сделал это с каким-то показным безразличием, словно желая продемонстрировать всем присутствующим, что видит главу НУМА впервые в жизни. Помимо президента в библиотеке находились еще трое мужчин. Одного из них Сэндекер знал, с двумя другими прежде не встречался. Держа в левой руке чашечку кофе, Уоллес терпеливо выслушал взаимные представления, которые взял на себя Лэрд:

– Мистер президент... Адмирал Джеймс Сэндекер... Коммандер Рудольф Ганн.

В отличие от моложавого адмирала Уоллес выглядел гораздо старше своих лет. Еще не перевалив за шестидесятилетний рубеж, он производил впечатление дряхлого старика, отягощенного болезнями и бременем прожитых лет. Поредевшие седые волосы, вздувшиеся на лбу вены и мешки под вечно красными и слезящимися глазами часто служили поводом для вдохновения карикатуристам, неизменно изображающим его в образе престарелого алкоголика, хотя в реальной жизни Уоллес почти никогда не позволял себе выпить что-либо крепче бокала светлого пива. Круглолицый и низколобый, с жидкими белесыми бровями и брюзгливо поджатыми губами, Дин Купер Уоллес отдаленно напоминал чем-то недовольного бульдога и был, по общему мнению, политиканом до мозга костей. Усевшись в кресло прежнего хозяина Белого дома, он не принял ни одного решения, пусть даже самого незначительного, не просчитав предварительно, какого процента голосов избирателей это может стоить ему на предстоящих выборах.

Уоллес никогда не входил в число уважаемых Сэндекером политических деятелей. Ни для кого в правительственных кругах не было секретом, что он ненавидит Вашингтон и лишь скрепя сердце выполняет социальные функции, неразрывно связанные с занимаемой им должностью. Отношения президента с Конгрессом походили на грызню впряженных в одну телегу льва и медведя, готовых сожрать друг друга при первой возможности. Не будучи интеллектуалом, Уоллес тем не менее благодаря хорошо развитой интуиции слыл мастером политического маневра. Сменив по воле случая на высшем государственном посту своего законно избранного предшественника, он пока еще чувствовал себя не совсем уверенно и потому поспешил привлечь в свою команду массу новых помощников и советников, разделяющих его инстинктивную неприязнь к потомственной политической аристократии и бюрократии и не испытывающих священного трепета и угрызений совести при нарушении десятилетиями складывавшихся традиций.

Продолжая удерживать в левой руке чашку, он протянул правую приблизившемуся Сэндекеру.

– Рад видеть вас у себя, адмирал, – произнес он неожиданно теплым тоном. – Наконец-то мы с вами познакомились.

Сэндекер непроизвольно моргнул. Его несказанно удивила ватная вялость президентского рукопожатия – непростительный недостаток любого кандидата на выборный пост, одна из основных функций которого заключается именно в пожимании рук электората в ходе предвыборной кампании. Быстро оправившись от удивления, адмирал коротко кивнул и в меру почтительно произнес:

– Я тоже очень рад нашей встрече, сэр. Искренне надеюсь, что она станет далеко не последней.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, адмирал. К сожалению, медицинские прогнозы по поводу состояния президента не внушают оптимизма. Боюсь, мне еще долго предстоит выполнять его обязанности.

– Уверен, что вы достойно продолжите взятый им курс, сэр.

Сэндекер тоже был неплохим политиком и отлично знал, в каких случаях уместно и даже необходимо польстить начальству – в интересах дела, конечно. Сам-то он ни в чьей благосклонности не нуждался, но судьба НУМА, над которым, по слухам, нависла угроза расформирования, волновала его куда больше, нежели собственное благополучие. Президент ничего не ответил, но видно было, что последняя реплика адмирала произвела на него благоприятное впечатление. Рассеянно кивнув Ганну, рукопожатия не удостоившемуся, Уоллес повернулся и зашагал в дальний конец зала, где у газового камина застыли в ожидании трое мужчин. Лэрд сразу засуетился, подхватил Сэндекера под руку и повлек следом. Руди едва заметно вздохнул и поплелся за ними.

– Позвольте представить, джентльмены... Адмирал Сэндекер... Коммандер Ганн... Комиссар Дункан Монро, глава Службы иммиграции и натурализации... Комиссар Питер Харпер – его заместитель по оперативной части... – Монро держался уверенно и независимо, в то время как Харпер явно чувствовал себя не в своей тарелке и жался к книжным полкам, словно пытаясь слиться с пестрыми корешками переплетов. – Адмирал Дэйл Фергюсон, командующий Береговой охраной...

– С Дэйлом мы старые друзья, – обрадованно заметил адмирал, крепко пожимая руку Фергюсону, улыбчивому здоровяку с выдубленной ветром и солнцем кожей.

– Сто лет не виделись с тобой, Джим! – пробасил тот, с чувством хлопнув Сэндекера по плечу, отчего тот слегка присел, но на ногах удержался.

– Как сам? Как служба? Как Салли с ребятишками? – забросал приятеля вопросами Сэндекер. – Так и не выбрался к вам в гости после той нашей совместной поездки по Индонезии.

– Сам пока еще скриплю помаленьку, как видишь, – рассмеялся Фергюсон. – Салли по-прежнему грудью стоит на защите своих обожаемых лесов, а оба спиногрыза успешно просиживают штаны в колледже за счет моего адмиральского жалованья, которого катастрофически не хватает.

Президент нетерпеливым жестом прервал их разговор и указал на круглый стол, приглашая садиться. Он же и открыл совещание, когда все заняли свои места.

– Приношу свои извинения, джентльмены, за то, что пришлось выдернуть вас из теплых постелей посреди ночи, но возникшая буквально у нас на пороге кризисная ситуация, о которой сообщил мне Дункан, требует безотлагательных решений и действий. Речь пойдет, как вы, наверное, догадались, о пресечении растущей в угрожающих масштабах нелегальной иммиграции, в особенности китайской. И я собрал всех вас здесь в столь поздний час, чтобы выработать реальную программу действий, способную в кратчайшие сроки прекратить это безобразие.

Сэндекер удивленно поднял брови.

– Прошу прощения, мистер президент. Я, безусловно, сознаю всю важность проблемы и готов оказать любую помощь для ее разрешения, но при чем здесь НУМА? Служба иммиграции и Береговая охрана – это понятно. Но какое отношение имеет приток нелегалов на нашу территорию к возглавляемому мною Агентству? Мы занимаемся морскими и подводными исследованиями, а гоняться за контрабандистами в наши задачи никак не входит.

– Беда в том, адмирал, – взял на себя ответ Монро, – что в настоящий момент мы отчаянно нуждаемся в помощи, – от кого бы она ни исходила. Последние сокращения бюджетных ассигнований привели к тому, что Служба иммиграции и натурализации больше не в состоянии достаточно эффективно справляться со своими обязанностями. Хотя Конгресс выделил нам дополнительные средства на охрану и патрулирование границ, но при этом не дал ни цента на расширение следственно-аналитического отдела. В распоряжении мистера Харпера находится всего тысяча восемьсот сотрудников, вынужденных заниматься выявлением каналов поступления нелегальных иммигрантов как у нас в стране, так и по всему миру. А у ФБР в одном лишь Нью-Йорке работают тысяча сто специальных агентов. В Вашингтоне только на центральную часть города, где сосредоточены правительственные учреждения, приходится тысяча двести полицейских. Образно выражаясь, у нас просто не хватает рук, чтобы успевать затыкать новые бреши в уже и так изрядно размытой плотине.

– Иначе говоря, – резюмировал Сэндекер, – патрульных у вас достаточно, но катастрофически не хватает детективов. Исполнителей задержать можно, а искать организаторов попросту некому.

– Очень точно сказано, – согласился Монро. – Мы ведем заранее проигранную войну. В частности, это касается границы с Мексикой, через которую ломятся все, кому не лень, даже чилийцы и аргентинцы. Разумеется, мы делаем все, что в наших силах, но остановить волну столь же невозможно, как вычерпать океан решетом. Контрабандная перевозка людей давно превратилась в многомиллиардный бизнес, соперничающий по доходности с торговлей наркотиками и оружием. По прогнозам наших аналитиков, в двадцать первом веке переброска из страны в страну нелегальных иммигрантов станет основным видом деятельности криминальных структур.

Харпер согласно наклонил голову.

– Хочу лишь добавить, – заговорил он, немного смущаясь, – что в последние годы резко обострилась проблема массовой иммиграции из Китайской Народной Республики. Контрабандисты действуют при полном попустительстве правительства и даже пользуются его негласной поддержкой. Китайские лидеры счастливы воспользоваться любой возможностью для сокращения населения. Есть сведения, что они разработали и приняли секретную программу, предусматривающую эмиграцию десятков миллионов своих подданных во все страны мира, прежде всего развитые, такие как Япония, США, Канада, государства Западной Европы и Южной Америки. Как ни странно, Африка тоже является одним из приоритетов – в последнее время отмечается повсеместное увеличение численности китайцев на всем континенте от Каира до Кейптауна. Занимающиеся перевозкой человеческой контрабанды преступные сообщества, – продолжал Харпер, – создали с этой целью разветвленную сеть каналов и организовали более сорока надежных пунктов доставки и инфильтрации нелегалов только в Центральной Америке, Африке и Восточной Европе. Они проложили сотни тайных маршрутов по земле, по воде и по воздуху, на которых их исключительно сложно засечь и перехватить.

– Особенно страдают русские, – добавил Монро. – Хлынувшие, как саранча, на бескрайние просторы Дальнего Востока и Сибири китайцы представляют собой серьезную угрозу их национальной безопасности. По данным ФСБ, Россия стоит на грани потери части своих дальневосточных владений, потому что китайцев там уже больше, чем коренного населения. Та же картина наблюдается и в Монголии.

– Монголию русские потеряли безвозвратно, – заметил президент. – Сами виноваты: нечего было выводить войска и сворачивать военные базы. А теперь на очереди Сибирь!

Вновь вступил Харпер – как актер на репетиции, читающий свою роль:

– Если России будет угрожать потеря тихоокеанских портов и богатых месторождениями золота и других полезных ископаемых регионов, президент России может пойти на отчаянный шаг и объявить Китаю войну. Тогда Соединенные Штаты столкнутся с мучительной дилеммой: кого из стратегических партнеров поддержать в данной ситуации.

– Меня больше волнует другое, – вмешался Монро, – Русские с их проблемами – дело серьезное, но это лишь макушка айсберга. Хотел бы обратить ваше внимание, джентльмены, что основную часть нелегальных иммигрантов составляют отнюдь не невежественные нищие крестьяне, загоняемые в трюмы под дулами автоматов. Большинство из них люди образованные, в расцвете сил и далеко не бедные. Многие обладают достаточными средствами для приобретения недвижимости и открытия собственного бизнеса в новой стране проживания. У китайцев особое мышление – рассчитанное на долгосрочную перспективу. Можно не сомневаться, что со временем такая политика приведет к колоссальным сдвигам в экономической, политической и социальной сферах. Учитывая стойкую приверженность китайцев за рубежом к своей культуре и фанатичный патриотизм по отношению к родной стране, подобное развитие событий, на мой взгляд, просто неизбежно.

– Если этот потоп вовремя не остановить, – поддакнул Лэрд, – страшно даже подумать, во что может превратиться вся западная цивилизация в ближайшие сто лет.

– Уж не хотите ли вы сказать, – нахмурился Сэндекер, – что в настоящее время в КНР осуществляется дьявольский план захвата власти над миром?

– Вы угодили в самую точку, адмирал. Они погрязли в этом по самые уши. Беда в том, что у них, в сущности, нет другого выхода. Население Китая приближается к полуторамиллиардной отметке, что составляет примерно двадцать два процента от обшей численности жителей земного шара, и каждый год увеличивается еще на двадцать с лишним миллионов, несмотря на крайне жесткие меры по ограничению рождаемости. В то же время территория КНР не превышает семи процентов всей суши, при этом для обитания пригодны лишь орошаемые земли в южных регионах страны. Все остальное – бесплодные пустыни и высокогорье, где проживают только кочевые племена. Подавляющее большинство китайцев хронически недоедают. Закон запрещает супругам иметь больше одного ребенка, и за его нарушение грозит длительное тюремное заключение, но в условиях нищенского существования, когда нет денег даже на контрацептивы, не говоря уже о медицинских услугах, они все равно плодятся как кролики. Немудрено, что в такой ситуации китайские бонзы видят в поощрении нелегальной иммиграции действенный и весьма прибыльный способ избавиться от излишков населения. Открывая зеленый свет контрабандистам и тайно поддерживая их на государственном уровне, они одним выстрелом убивают сразу двух зайцев: решают проблему перенаселения да еще зарабатывают на этом немалые деньги. Как уже было упомянуто, нелегальная переброска людей вполне сравнима по доходности с торговлей наркотиками и оружием.

Ганн бросил сочувственный взгляд на представителей Службы иммиграции, сидящих напротив него, и осторожно откашлялся, чтобы привлечь их внимание.

– Позвольте уточнить одну деталь, джентльмены, – заговорил он, как только взоры присутствующих обратились в его сторону. – Быть может, я чего-то не понимаю, но я всегда считал, что контрабанда – в любых ее вариантах – является прерогативой организованной преступности.

Монро кивком указал на своего заместителя.

– Питер у нас эксперт по международным криминальным группировкам, пусть он вас и просветит.

– Отчасти вы правы, коммандер Ганн, – начал Харпер, – но в данном случае мы имеем дело, если можно так выразиться, с двумя конкурирующими фирмами. Примерно тридцать процентов нелегальных китайских иммигрантов действительно поступает в США, Европу и другие регионы Запада при посредстве преступных сообществ, занимающихся помимо контрабанды традиционными видами криминальной деятельности: вымогательством, грабежами, проституцией, азартными играми, кражами автомобилей престижных марок и тому подобным. Но есть и другие, осуществляющие свой бизнес под прикрытием, а порой и при долевом участии государственных структур, что придает ему определенную респектабельность и позволяет проводить операции с невиданным размахом. В глазах многих потенциальных эмигрантов такого рода услуги выглядят практически легальными и обеспечивающими гарантированную безопасную доставку на новое место жительства, вследствие чего на их долю приходится порядка семидесяти процентов перевозок. Определенное количество иммигрантов пересекает границы воздушным путем, но такой метод требует наличия паспорта и значительных денежных затрат, поэтому основная масса клиентов предпочитает добираться до места морем. Цена существенно ниже, да и перевезти за один рейс можно гораздо больше народу, так что выгодно всем – и пассажирам, и контрабандистам.

– В былые времена, когда приток беженцев из Китая был несоизмеримо мал по сравнению с нынешним, – пустился в воспоминания адмирал Фергюсон, – их доставляли в трюмах дряхлых, полуразбитых тихоходных пароходиков. Нас тогда здорово побаивались, и контрабандисты редко решались приставать к берегу. Обычно они останавливались за границей трехмильной зоны и разгружались в темноте. Беднягам приходилось добираться до суши самостоятельно – на плотах и в дырявых шлюпках. А многим просто напяливали спасательные жилеты и выкидывали за борт. Сколько их потонуло, сколько унесло в открытое море, одному Богу известно. Современные контрабандисты, те похитрее будут. Оборудуют тайники в штабелях законного груза, набивают туда людей перед самым прибытием и спокойненько заходят в порт. Пройдут таможенный досмотр, а потом потихоньку избавляются от живого груза. Да и чего им бояться, когда все схвачено?!

– А что происходит с иммигрантами после того, как они высадятся на берег? – спросил Руди Ганн.

– На берегу всем заправляют местные китайские банды. Они обеспечивают и разгрузку, и доставку клиентов по нужному адресу. Правда, подход у них дифференцированный. Тех счастливчиков, у которых имеются уже проживающие в Штатах родственники или осталось достаточно денег, чтобы заплатить за услуги, развозят, куда надо, и умывают руки. Но таких сравнительно немного. Большинство же прибывает без гроша в кармане и не в состоянии оплатить «входной билет». Их ждет куда более суровая участь. Под угрозой выдачи властям несчастных неделями, а то и месяцами держат в мало приспособленных для жилья бараках и складских помещениях. Их морят голодом и обращаются как с рабами. Протестовать бесполезно, да и рискованно, а бежать почти никто не осмеливается, потому что тюремщики нарочно запугивают тем, что в случае поимки их сразу посадят лет на двадцать за одно только незаконное пересечение американской границы. Пытки, изнасилование, шантаж – обычное дело в этих бараках. Стандартные методы китайской мафии, применяемые с целью сломить волю и пожизненно закабалить несчастных. По окончании обработки происходит распределение. Работоспособных мужчин и женщин пожилого возраста отправляют в прачечные, нелегальные забегаловки, подпольные фабрики и другие заведения, где заставляют с утра до ночи выполнять самую тяжелую и грязную работу. Девушек и молодых женщин и мужчин так или иначе вовлекают в сферу криминального бизнеса. Первым приходится зарабатывать деньги на панели или в публичных домах, а последним – торговать наркотиками или заниматься каким-нибудь другим незаконным промыслом. Хозяева заключают с ними контракт, по которому те обязуются выплатить «долг» в течение определенного срока. Проценты дерут безбожные, так что даже если повезет, раньше чем лет через пять – восемь не рассчитаешься. Они вкалывают по четырнадцать часов в сутки семь дней в неделю, соглашаясь на любую работу и постоянно трясясь от страха из-за отсутствия подлинных документов, потому что почти у всех в кармане только поддельные. Власти предпочитают закрывать на это глаза: с одной стороны, мафия не скупится на взятки, с другой – нуждаются в дешевой рабочей силе. И до тех пор, пока такое положение вещей кардинально не изменится, нелегальная иммиграция будет процветать и шириться.

– Неужели нельзя придумать надежный и действенный способ раз и навсегда перекрыть кислород контрабандистам? – лениво осведомился Сэндекер, наливая себе в чашку кофе из серебряного кофейника.

– Вот и посоветуйте что-нибудь, – раздраженно огрызнулся Монро. – Лично я себе такого способа не представляю – разве что заблокировать все китайские порты силами нашего военного флота и подвергать досмотру каждое выходящее из них судно!

– Не горячитесь, джентльмены, умоляю вас, – поспешил вмешаться в дискуссию Лэрд. – Комиссар абсолютно прав: мы не можем предпринять никаких действий, идущих вразрез с международными соглашениями в области морских перевозок. У нас связаны руки. Разумеется, как любое суверенное государство, Соединенные Штаты имеют полное право принять жесткие меры по защите собственных границ, но на другие страны оно, увы, не распространяется.

– Тогда, может, имеет смысл выставить по всему побережью кордоны из солдат армии и Национальной гвардии, чтобы отразить вторжение? – не без сарказма предложил Сэндекер.

Президент повернул голову и бросил на него укоризненный взгляд.

– Боюсь, вы не совсем поняли, адмирал, о чем идет речь, – сказал он холодно. – Вторжение на нашу территорию имеет место, тут я с вами согласен, но вторжение мирное, не сопряженное с агрессией. Не могу же я в самом деле отдать приказ применять огнестрельное оружие и ракеты против гражданских лиц и судов под флагом дружественного нам государства.

– В таком случае, – не уступал Сэндекер, – что мешает провести совместную операцию силами армии, авиации и флота, чтобы обеспечить эффективную защиту наших границ? Если вы решитесь на такой шаг, появится шанс перекрыть заодно и каналы поступления наркотиков.

Уоллес пожал плечами.

– Подобная идея приходила мне в голову, – признался он, правда без особого энтузиазма. – Да и не только мне. Однако я не сторонник столь радикальных мер, во всяком случае, на данном этапе.

– Кроме того, борьба с нелегальной иммиграцией не входит в функции Пентагона, – тут же высунулся с поддержкой шефа Лэрд.

– Возможно, я что-то путаю, но мне с детства внушали, что главной и основной задачей наших вооруженных сил является обеспечение безопасности Соединенных Штатов. Мирное оно или не очень, но я продолжаю рассматривать это вторжение как противоправное нарушение наших государственных границ. И не вижу пока веских причин, по которым армия и морская пехота не могли бы оказать содействие пограничникам комиссара Монро, а корабли флота – Береговой охране адмирала Фергюсона. Разумеется, никто не собирается бомбить торговые суда, но авиация могла бы оказать существенную помощь в деле обнаружения потенциальных нарушителей на дальних подступах.

– Вы мыслите по-военному, адмирал, – довольно бесцеремонно перебил его президент, – мне же приходится учитывать еще и политический аспект.

– Если я правильно понял, – хмыкнул Сэндекер, – вы просто не хотите вводить жесткие санкции против китайцев, потому что они ежегодно импортируют наши товары и сельскохозяйственную продукцию на миллиарды долларов?

– Ну, раз уж вы затронули эту тему, адмирал, – вмешался Лэрд, – хотелось бы напомнить, что за минувшие несколько лет Китай выдвинулся на первое место в мире, обогнав даже Японию, по объемам скупки государственных казначейских обязательств США. И ссориться с ними отнюдь не в наших интересах. Ганн с тревогой отметил, как с трудом сдерживаемая ярость заливает краской обычно бесстрастную и непроницаемую физиономию Сэндекера. Те же чувства, по-видимому, испытывал и президент Уоллес, только реакция была несколько иной – лицо его страшно побледнело и превратилось в некое подобие гипсовой маски. Чтобы предотвратить взрыв, Руди счел необходимым срочно вмешаться.

– Прошу прощения, мистер президент, – заговорил он абсолютно нейтральным голосом, – но не могли бы вы кое-что прояснить. Адмирал Сэндекер и я прекрасно понимаем ваши трудности и искренне сочувствуем, но мы до сих пор в неведении, какую именно помощь может оказать НУМА в разрешении этих проблем?

– Если ты не против, Джим, я сейчас все расскажу, – пробасил адмирал Фергюсон.

– Валяй, – буркнул Сэндекер, все еще кипя от злости, но уже понемногу успокаиваясь.

– Ни для кого не секрет, что в Береговой охране хроническая нехватка кораблей и экипажей. Бьемся, бьемся, как рыба об лед, а толку никакого. Нет, я не жалуюсь, мы свое дело знаем и долг исполняем. Только за прошлый год захватили больше трех десятков судов контрабандистов и задержали порядка четырех тысяч иностранцев, пытавшихся нелегально проникнуть в страну. Но я не об этом. В моем распоряжении, как тебе известно, корабли сугубо целевого назначения – нашел, догнал, обстрелял, захватил и привел в порт. А у НУМА целая флотилия...

– Стоп, ни слова больше! – резко оборвал его Сэндекер. – Если кто-то всерьез рассчитывает, что я позволю использовать наши суда и научный персонал для погони и абордажа, ему следует срочно проконсультироваться у психиатра.

– Да постой ты, не кипятись, – добродушно прогудел Фергюсон. – Дай хотя бы договорить. Ни у кого и в мыслях нет вооружать твоих океанологов и гидрографов и бросать их в пекло. Как я уже сказал, НУМА располагает целой флотилией универсальных судов, каждое из которых, по сути, плавучая исследовательская лаборатория, оснащенная по последнему слову науки и техники. От вас нам нужна только информация, которую самим нам добыть весьма затруднительно. Нас интересуют в первую очередь подходящие для нелегальной высадки участки береговой линии – укромные заливчики, бухточки, гроты, малозаметные со стороны моря, – а также подходы к ним, в том числе подводные. Очень прошу тебя, Джим, задействовать для этого лучших твоих людей. И пусть они попытаются поставить себя на место контрабандистов. Пусть всякий раз, когда обнаружится подходящее местечко, ваш человек постарается ответить на вопрос: стал бы он сам высаживаться здесь или предпочел поискать что-нибудь получше.

– Кроме того, – добавил Монро, – цвета НУМА известны всему миру. На отливающее бирюзой судно контрабандисты не обратят внимания, даже если оно пройдет мимо на расстоянии кабельтова. А вашим сотрудникам, полагаю, не составит труда оперативно доложить в центр, если вдруг что-то покажется им подозрительным или хотя бы не совсем обычным. Не такая уж тяжкая забота держать ухо востро, а глазки пошире, тем более что на ваших научно-исследовательских программах это никак не отразится.

– Поймите меня правильно, адмирал, – устало произнес президент, – я вовсе не заставляю вас подстраивать основную деятельность НУМА под чужие ведомственные интересы, а всего лишь настоятельно рекомендую оказывать всемерное содействие комиссару Монро и адмиралу Фергюсону в их усилиях сократить до минимума проникновение нелегалов на территорию нашей страны.

– Если позволите, адмирал, – оживился Харпер, – я хотел бы немного конкретизировать задачу. Нас особенно интересуют два вопроса, которые ваша организация вполне способна прояснить.

– Я вас внимательно слушаю, комиссар, – насторожился Сэндекер.

– Скажите, имя Шэнь Цинь вам о чем-нибудь говорит?

– Конечно. Ему принадлежит целый флот, насчитывающий более сотни судов различного назначения: танкеры, сухогрузы, лесовозы, контейнеровозы, круизные лайнеры и много чего еще. Возглавляемая им корпорация «Шэнь Цинь маритайм лимитед» зарегистрирована в Гонконге. Однажды он обращался в наши архивы с запросом по поводу затонувшего много лет назад судна. Кроме того, насколько мне известно, Шэнь еще владеет несколькими судостроительными компаниями и собственными терминалами едва ли не во всех крупных портах мира. Я слышал также, что он отличается потрясающей деловой хваткой, необычайно хитер, проницателен и фантастически богат. Короче говоря, один из тех, про кого говорят: ему палец в рот не клади.

– Одну минутку, сэр, – встрепенулся Ганн, – уж не тот ли это китайский магнат, что затеял в устье Миссисипи в Луизиане строительство суперсовременного океанского терминала?

– Он самый, – проворчал Фергюсон, которого этот вопрос явно вывел из равновесия. – А знаете ли вы, где конкретно он его строит? Близ Морган-Сити, в низовьях Атчафалайи. На десятки миль вдоль берега сплошные болота, мелководье, банки и блуждающие мели. Прибавьте к этому тучи москитов и полчища аллигаторов – и вы поймете, насколько это гиблое место. Когда мы наводили справки, местные подрядчики в один голос утверждали, что только полностью лишенный здравого смысла человек мог сделать такой выбор. Честно признаться, я с ними согласен. Вбухивать сотни миллионов долларов в сооружение порта, отделенного от ближайшего крупного города почти сотней миль болот и бездорожья, это, на мой взгляд, действительно верх идиотизма.

– Как он называется? – полюбопытствовал Ганн.

– Порт? Сангари.

– Нет, вы как хотите, – покачал головой Сэндекер, – а я ни за что не поверю в отсутствие у Шэня здравого смысла. Раз уж ему вздумалось закапывать деньги в болото, значит, на то имелись веские основания.

– Вот мы и хотим узнать, чем он руководствовался, претворяя в жизнь заведомо безнадежный проект, – сказал Монро. – Кстати, это и есть один из тех вопросов, найти ответ на которые мы рассчитываем с вашей помощью.

– Хотите, чтобы я направил в Луизиану одно из судов НУМА с заданием побольше разузнать о строительстве и портовых сооружениях? – в упор спросил Сэндекер.

– Вы читаете мои мысли, адмирал, – кивнул Монро. – Мы подозреваем, что за мирным фасадом причалов и доков кроется немало такого, что кое-кому очень бы не хотелось выставлять на всеобщее обозрение. Особенно под водой.

Президент поднял голову и с усмешкой посмотрел на Сэндекера.

– Вы не можете отказаться, адмирал. Ни одно государственное ведомство не располагает такими технологиями для подводных исследований, какие имеются у вас.

Но Сэндекер решил еще немного поупираться – хотя бы для того, чтобы набить себе цену.

– Очень может быть, мистер президент, но я пока не усматриваю какой-либо связи между Шэнем и ввозом в страну китайских иммигрантов.

– По данным нашей разведки, переброска примерно половины нелегалов из Китая в Европу и Соединенные Штаты осуществляется судами компании «Шэнь Цинь маритайм лтд». И с каждым годом объем перевозок увеличивается.

– Выходит, остановив Шэня, мы тем самым вырвем у змеи ядовитые зубы?

– Как раз на это мы и надеемся, – кивнул Уоллес.

– Ясно. Тогда уж загадывайте сразу и вторую загадку, чтоб не мучиться, – вздохнул Сэндекер.

Президент бросил взгляд на Фергюсона.

– Второй вопрос также связан с Шэнем, – пояснил адмирал. – Точнее сказать, с одним из его приобретений. Бывший трансатлантический лайнер «Юнайтед Стейтс».

– Господи, да зачем ему эта ржавая коробка?! – изумился Ганн. – Он ведь лет тридцать уже как поставлен на прикол в Норфолке, штат Виргиния!

Монро покачал головой.

– Ваши сведения устарели, коммандер. Несколько лет назад его приобрел один турецкий миллионер-филантроп, собиравшийся переоборудовать судно и открыть там плавучий университет.

– Дохлый номер! – фыркнул Сэндекер. – Эта древняя лохань слишком велика. Переоборудование и эксплуатационные расходы влетят в такую копеечку, что на эти деньги можно будет построить десяток нормальных университетов.

– Вы делаете чересчур поспешные выводы, адмирал. – Впервые за все время совещания на губах Монро мелькнула улыбка. – Мы раскопали, что турок-миллионер – всего лишь подставное лицо, а купил «Юнайтед Стейтс» на самом деле наш китайский друг Шэнь. Лайнер отбуксировали из Норфолка через Атлантику в Средиземное море, а оттуда, минуя проливы, в Черное, в Николаев. У китайцев нет сухих доков, способных вместить судно таких размеров, поэтому Шэнь и заключил контракт на модернизацию и переоборудование его в современный круизный лайнер именно там.

– Полный бред! Он же потеряет на этом деле последнюю рубашку и наверняка об этом знает.