Текст книги "На грани потопа"

– Ты хочешь сказать, что наш старый морской волчара отправил за тысячи миль двух своих ценнейших сотрудников лишь ради того, чтобы испортить законный отпуск третьему? – поразился Питт. – Не проще ли было снять трубку?

Ганн иронически усмехнулся.

– Представь, я сказал ему примерно то же самое. Знаешь, что он мне ответил? Что не желает на старости лет выслушивать по телефону непечатные выражения из твоих уст.

– Да уж, старик неплохо меня изучил за столько лет, – нехотя признал Питт.

– Ты неважно выглядишь, – заметил Руди. – Если хочешь, я попробую уговорить босса дать тебе еще несколько дней на восстановление.

– Разумная мысль, – одобрил итальянец. – Ты сейчас до жути похож на крысу после двенадцатираундовой схватки с кошкой.

– Продлить отпуск? Да ни за что! – Питт поежился. – Предпочитаю поставить на нем окончательный крест и навсегда выбросить из памяти. Не дай бог снова пережить что-нибудь подобное!

– Тебе решать, – пожал плечами Ганн. – Вертолет рядом. Ты сам дойти сможешь или тачку поискать?

– Да уж как-нибудь доковыляю, – огрызнулся Питт, – только сначала мне нужно тут кое-что уладить. Во-первых, найти приличного механика, чтобы тот подлатал «крискрафт» Сэма и перебрал движок, во-вторых, нанести визит врачу, чтобы он заштопал мне дырку в ноге. А в-третьих, я так жрать хочу, что слопал бы даже сырого ежа! Пока не позавтракаю, с места не сдвинусь.

– Так он еще и ранен! – возмущенно закричал Ганн.

– Так он еще и голоден! – в унисон с Руди завопил Ал.

– Это не смертельно, – отмахнулся Питт, – но гангрену подцепить не хотелось бы.

Друзья переглянулись, и Джордино немедленно начал распоряжаться:

– Ты, Руди, ступай за коновалом, я займусь катером, а ты, болезный, пока отдыхай. Потом мы все вместе поищем какую-нибудь забегаловку и отдадим должное местной кухне. Я слышал, что крабы под майонезом здесь выше всяких похвал.

– Одну минутку, парни, – остановил их Питт. – Я еще не слышал, что за задание дал президент адмиралу и с какого боку замешаны в нем мы?

– Тебе и Алу поручено произвести подводную рекогносцировку портовых сооружений Сангари – нового океанского терминала, недавно построенного в окрестностях Морган-Сити, штат Луизиана.

– Ну и какие же подозрения вызывает у президента этот самый порт?

– Начать хотя бы с того, что построили его на болоте, далеко в стороне от автомобильных трасс. Но самое главное заключается в том, что все работы велись на денежки одного богатого предпринимателя, тайно возглавляющего крупнейшую в мире организацию по контрабандной переброске в Америку нелегальных китайских иммигрантов.

– Спаси и помилуй мя, Господи, недостойного раба твоего! – взмолился Питт, устремив очи горе и набожно сложив вместе ладони. – Ты не мог бы повторить это еще разок? – с надеждой в голосе обратился он к Руди. – Возможно, я не так тебя понял?

– Ты чего, белены объелся?! – изумленно вылупил на него глаза Джордино.

– Нет. Зато досыта нахлебался проблем китайских иммигрантов, которыми мне пришлось вплотную заниматься на протяжении последних двенадцати часов.

– Нет, вы только полюбуйтесь на этого тихоню, – восхищенно покрутил головой итальянец. – На ходу подметки рвет. Мы еще ни сном ни духом, а он уже в курсе!

Питт смерил друга ледяным взглядом.

– Если я правильно понял, в Вашингтоне подозревают, что Сангари используется как перевалочная база при транспортировке нелегалов в глубь страны?

– В том числе, – поправил Ганн. – Масштабы сооружения слишком велики только для этой функции, поэтому вам и надлежит выяснить, с какой еще целью вздумалось инвестору вкладывать сотни миллионов долларов в заведомо убыточный проект?

– А кто инвестор?

– Гонконгская компания «Шэнь Цинь маритайм лтд».

Питт не упал в обморок и даже глазом не моргнул, но лицо его покрылось смертельной бледностью – как у человека, пропустившего сильнейший удар в солнечное сплетение или неожиданно заставшего жену в объятиях многорукого монстра из фильма ужасов. Он с такой силой вцепился в руку Ганна, что ногти его глубоко впились в кожу.

– Ты сказал Шэнь Цинь?!

– Ну да, – подтвердил Руди, с огорчением разглядывая отметины на запястье и усиленно соображая, как объяснить их появление супруге. – Он владеет огромным флотом и управляет гигантской империей, легальная деятельность которой представляет собой лишь вершину айсберга. По некоторым данным, занимает четвертое место в списке богатейших людей мира. А в чем дело? Судя по твоей позеленевшей физиономии, его имя вызывает у тебя не слишком приятные ассоциации?

– Хоть мы и не встречались, – мрачно усмехнулся Питт, – думаю, не погрешу против истины, если скажу, что этот господин ненавидит меня всеми фибрами своей азиатской души.

– Он не шутит, – констатировал Джордино, бросив внимательный взгляд на друга.

– Чем же мог обыкновенный парень вроде тебя, – недоуменно поднял бровь Руди, – так насолить человеку, у которого денег больше, чем в «Нью-Йорк-Сити бэнк», чтобы заслужить его ненависть?

– Все очень просто, – злорадно ухмыльнулся Питт. – Я спалил его любимую яхту.

* * *

Хань Лу так и не дождался от Чжун Куня победного рапорта об уничтожении катера с беглецами на борту и после неоднократных безуспешных попыток связаться с ним пришел к неутешительному выводу, что его заместитель и пятеро боевиков, отправленные в погоню, скорее всего, мертвы. А это означало, что проклятый диверсант, прикончивший массу его людей и причинивший неисчислимый ущерб, в очередной раз ускользнул от справедливого возмездия.

Хань сидел в одиночестве в напичканном электроникой салоне микроавтобуса, пытаясь проанализировать ситуацию и принять хоть какое-то конструктивное решение. Устремив в пространство отсутствующий взгляд черных глаз, он лихорадочно размышлял, как ему выпутаться из обрушившихся на его голову неприятностей с минимальными потерями и – в первую очередь! – избежать ответственности перед хозяином. Снова и снова перебирал он в памяти калейдоскоп стремительных событий, произошедших за последние несколько часов. Чжун докладывал, что видел на катере около дюжины китайцев. Откуда они взялись? Ясно, что не из тюремного блока – те все на месте и сбежать не могли. Внезапно Хань похолодел и покрылся липким потом, припомнив странные маневры катамарана. Неужели шкипер оказался столь безответственным идиотом, что позволил приговоренным к смерти на дне озера бежать? Да, пожалуй, это единственное разумное объяснение. Но из него однозначно следует, что устроивший побег и погрузивший их на катер человек – правительственный агент!

Хань машинально скользнул взглядом по мониторам внешнего видео наблюдения и, словно в подтверждение собственных умозаключений, с ужасом узрел на одном из них два больших армейских вертолета, заходивших на посадку прямо на автостоянку перед входом в главное здание. Экран другого демонстрировал несколько бронемашин, на полной скорости прорвавших заграждение на подъездных путях. Из бронемашин посыпались вооруженные люди в десантной экипировке. Часть из них сразу бросились в парадное, остальные рассыпались по окрестностям, окружая комплекс со всех сторон. И все это молча, без единого выстрела и обычных в подобных случаях требований сложить оружие и выходить с поднятыми руками. Заранее предупрежденные об опасности расправы с заключенными, десантники ворвались в казармы и тюремный блок на третьем этаже, прежде чем охранники успели сообразить, что происходит. Быстро убедившиеся в численном превосходстве атакующих и бессмысленности сопротивления, застигнутые врасплох секьюрити сдавались в плен поодиночке и группами, покорно позволяя себя обезоружить и сковать наручниками.

Приказав себе выбросить из головы масштабы катастрофы, Хань Лу целиком сосредоточился на том, чтобы до конца выполнить свой долг перед господином. Склонившись над пультом управления, он набрал известный ему одному код и ввел его в систему спутниковой связи. Спустя несколько секунд нейтральный мужской голос ответил:

– "Лотос-два" слушает.

– Докладывает «Бамбук-шесть», – устало проговорил в микрофон Хань Лу. – Операция «Орион» скомпрометирована.

– Повторите еще раз, «Бамбук-шесть», – потребовал «Лотос-2» после короткой паузы.

– Повторяю: операция «Орион» скомпрометирована и в настоящий момент близка к окончательному срыву вследствие непредвиденных действий американских правительственных структур.

– Вы сообщили нам плохую новость, «Бамбук-шесть», – с оттенком укоризны в голосе прокомментировал «Лотос-2».

– Искренне сожалею, что приходится сворачивать дело до завершения подготовки к развертыванию операции «Ибервиль».

– Надеюсь, вверенный вашему попечению контингент ликвидирован и не сможет дать показаний?

– К сожалению, нас застали врасплох и выполнить данный пункт инструкции не представилось возможности.

– Господин председатель будет сильно разочарован, услышав о вашем недосмотре.

– Вина целиком лежит на мне, – мужественно признался Хань. – Я склоняю голову и смиренно ожидаю решения господина, каким бы оно ни было.

– Вы можете покинуть пределы комплекса?

– Боюсь, уже слишком поздно, – ответил Хань.

– Вы отдаете себе отчет, «Бамбук-шесть», что ваш арест американскими властями недопустим? То же самое относится к вашему заместителю и некоторым другим. Мы не можем позволить себе утечку информации.

– Мой заместитель мертв, – мрачно сообщил Хань. – Шкипер буксира и его подчиненные, непосредственно занимавшиеся ликвидацией, также погибли. Все остальные – простые наемники, не знающие даже имени нашего господина.

– В таком случае, – неумолимо констатировал «Лотос-2», – вы последнее оставшееся в цепи звено. Надеюсь, мне не надо напоминать, как вам следует поступить?

– Я потерял лицо в глазах господина и готов заплатить самую высокую цену за допущенные ошибки.

– Тогда это наш последний разговор, «Бамбук-шесть».

– Я с честью выполню свой долг, – заверил Хань Лу.

– Нисколько не сомневаюсь, – холодно ответил «Лотос-2». – Прощайте, «Бамбук-шесь».

– Прощайте, «Лотос-два».

Хань еще раньше приметил на экранах мониторов группу десантников, бегущих к замаскированному в зарослях ельника микроавтобусу. А когда по запертой на замок дверце забарабанили приклады, он достал из ящика стола маленький никелированный револьвер, вложил ствол себе в рот, закрыл глаза и нажал на спуск. Первым ворвавшийся внутрь с оружием наперевес федеральный агент вздрогнул и отшатнулся: в замкнутом пространстве салона револьверный выстрел прозвучал столь же оглушительно, как разрыв гранаты. Тело начальника охраны изогнулось в предсмертной судороге, лицом он навалился на пульт, а выскользнувший из разжавшихся пальцев револьвер со стуком упал на пол.

Часть вторая
Последний из могикан

12

20 апреля 2000 года. Гонконг, Китайская Народная Республика

Даже самый пристрастный наблюдатель не нашел бы в облике господина Шэня ничего, изобличающего в нем человеконенавистника и убийцу, на совести которого тысячи невинно загубленных жизней, не говоря уже о таких одиозных атрибутах, как ядовитые клыки, раздвоенный язык и неподвижные глаза с вертикально суженными зрачками. Сидя за столом в своих многоуровневых апартаментах, целиком занимающих пятидесятый этаж офисного небоскреба «Шэнь Цинь маритайм лтд», он производил впечатление самого заурядного бизнесмена, как две капли воды похожего на великое множество прочих представителей деловых кругов, которых в Гонконге на квадратный метр приходится едва ли не больше, чем в любом другом городе мира. Подобно многим массовым убийцам в истории человечества, он обладал незапоминающейся внешностью и ничем не выделялся в толпе прохожих.

Высокого для уроженца Азии роста в пять футов одиннадцать дюймов, Шэнь весил двести десять фунтов и выглядел довольно упитанным, благодаря завидному аппетиту и неизменному пристрастию к деликатесам китайской кухни. Коротко подстриженные жесткие черные волосы топорщились аккуратным ежиком на удлиненном, как у европейца, черепе, обрамляя столь же узкое и вытянутое лицо, в чертах которого проскальзывало что-то лисье. Дополняли портрет тонкие губы, растянутые в перманентной улыбке, и длинные гибкие руки с холеными пальцами. Но самым запоминающимся в облике Шэня были глаза цвета зеленого нефрита с черными зрачками такой бездонной глубины и интенсивности, что у многих деловых партнеров и просто знакомых магната в его присутствии возникало тягостное ощущение, будто он не только видит всех насквозь, но и способен прочесть в чужом мозгу последние биржевые котировки. Но мало кто подозревал, что за благообразной внешностью и проницательным взглядом скрывается глубоко порочная и абсолютно беспринципная натура с садистскими наклонностями – алчная, жестокая и безжалостная. Рано осиротев, Шэнь в детстве попрошайничал в портовых кварталах Гонконга, где обнаружил и сумел развить в себе редкостный талант столь искусно разводить людей на деньги, что его жертвы большей частью так и оставались в неведении, что их элементарно кинули. В десятилетнем возрасте он скопил достаточно, чтобы приобрести сампан, на котором принялся перевозить людей и грузы, с успехом используя свой дар для того, чтобы убедить клиентов и торговцев довериться сопливому мальчишке.

Через два года он владел уже десятком сампанов, а на пороге восемнадцатилетия продал свою процветающую лодочную флотилию и вложил все деньги в покупку старенького грузового парохода, совершавшего каботажные рейсы между различными портами Юго-Восточного побережья Азии. Эта ржавая галоша и положила начало будущей транснациональной корпорации. Следующее десятилетие сопровождалось бурным развитием основанной им «Шэнь Цинь маритайм лтд» при молчаливом попустительстве конкурентов. Те же, кто осмеливался бросить ему вызов, неожиданно сталкивались с серьезными проблемами: то принадлежащие им суда пропадали без вести вместе с экипажами, то стихийно возникающие забастовки докеров заставляли их нести большие убытки. Кончалось обычно тем, что обескураженные судовладельцы старались поскорее избавиться от не приносящей больше прибыли собственности. Покупателем в подобных случаях становилась, как правило, зарегистрированная в Йокогаме компания, занимающаяся скупкой и утилизацией отплававших свой век судов. Немногие знали, что за японским фасадом прячется дочернее предприятие все той же «Шэнь Цинь маритайм лтд».

В отличие от других крупных гонконгских судовладельцев, усиленно стремившихся к интеграции в западный бизнес, Шэнь с самого начала сделал ставку на сотрудничество с правительственными кругами КНР и не прогадал. Используя различные методы, от шантажа до прямого подкупа, он заручился поддержкой ряда высокопоставленных чиновников, занимающих ключевые посты в пекинских министерствах и ведомствах. Шэнь действовал в этом направлении, с присушим ему размахом и дальним прицелом на неотвратимо приближающуюся дату передачи британцами Китаю контроля над Гонконгом. Самым выдающимся достижением в этой области стало заключение закулисной сделки с Цзянь Инем, главой Министерства госбезопасности КНР – самого, пожалуй, влиятельного и могущественного ведомства, под эгидой которого претворялось в жизнь множество строго засекреченных проектов и программ: от экономического шпионажа в странах Запада до ослабления демографического давления путем нелегальной иммиграции части населения в те же страны. В обмен на содействие в осуществлении последней Шэнь Цинь получил право регистрации своих судов под китайским флагом на исключительно льготных условиях и негласную финансовую и политическую поддержку на государственном уровне.

Партнерские отношения с правительством Китая обернулись колоссальными прибылями. Контрабандная транспортировка беженцев в сочетании с легальными перевозками экспортируемых китайских товаров и сырья пролились на империю Шэня золотым дождем в сотни миллионов долларов. Но еще более крупные суммы оседали на закодированных депозитных счетах самого магната в швейцарских, французских, американских и других крупнейших банках мира. Всего за несколько лет он сосредоточил в своих руках такое богатство, которого с лихвой хватило бы на безбедную жизнь не одной сотне поколений его потомков.

Другой на его месте, быть может, остановился и ушел на покой, но Шэнь с маниакальной одержимостью продолжал хапать, прибирая к рукам все больше денег и власти. Став единоличным владельцем самого крупного в мире частного торгово-пассажирского флота и осуществив, казалось бы, заветную мечту нищего детства, он на какое-то время заскучал и частично отошел от дел, доверив управление легальной частью своего бизнеса наемным менеджерам. Но кипучая, деятельная натура и бурный, взрывной темперамент не позволили ему долго оставаться в стороне. И он нашел новое применение своим деловым и организаторским способностям, с головой окунувшись в незаконные операции. Эта рискованная деятельность привлекала еще и тем, что добавляла адреналина в кровь и позволяла свободно проявиться тем чертам характера, которые он прежде вынужден был тщательно скрывать. Опасность и азарт, всегда сопряженные с криминалом, притягивали Шэня столь же неудержимо, как фаната могула[17]17
  Горнолыжная дисциплина, представляющая собой скоростной спуск в сочетании с преодолением сложных искусственных или естественных препятствий на протяжении всей трассы.


[Закрыть] – нагромождение препятствий на заснеженном склоне. Его деловые партнеры в китайском правительстве пребывали в счастливом неведении касательно источников побочного заработка Шэня, занимавшегося помимо перевозок живого товара еще и контрабандой наркотиков и оружия. Эти никем не учтенные доходы позволяли ему вкладывать дополнительные средства в строительство его любимого детища – терминала Сангари в Луизиане – и финансировать кое-какие теневые проекты меньшего масштаба, в истинное назначение которых не были полностью посвящены даже самые приближенные. Шэнь прекрасно понимал, что затеял чрезвычайно опасную игру, в которой выступает в роли мышки, дергающей за усы спящего кота. И когда тот проснется, мышке не поздоровится. Но кот пока что продолжал сыто дремать, мурлыча во сне, а мышка получала в награду за риск дополнительные порции адреналина и моральное удовлетворение.

Если бы Шэнь Цинь задумал вдруг совершить неслыханную глупость и проконсультироваться у психиатра, тому, наверное, не составило бы труда выделить в характере пациента две основополагающие черты: маниакальный эгоцентризм и безграничный оптимизм. Достигнув заоблачных высот успеха, Шэнь пребывал в твердой уверенности, что день расплаты никогда не наступит. Только не для него! Даже если вскроются какие-то из совершенных им преступлений, его все равно не смогут привлечь к ответственности – хотя бы потому, что он слишком богат и влиятелен, чтобы предстать перед судом. Зря, что ли, он платил огромные взятки политическим лидерам и высокопоставленным членам правительств половины стран мира? В одних только Соединенных Штатах интересы Шэня защищали и лоббировали более сотни высших чиновников в Сенате, Конгрессе, Пентагоне и других ключевых министерствах и ведомствах. Стоит ли удивляться, что при такой мощной закулисной поддержке он ощущал себя абсолютно неуязвимым? Тем не менее, будучи человеком осторожным и подозрительным, Шэнь на всякий случай содержал дополнительно небольшую армию профессиональных телохранителей и наемных убийц, завербованных в основном из числа бывших сотрудников спецслужб Китая, Франции, России, Израиля и США.

Голос секретарши в интеркоме заставил встрепенуться погруженного в раздумья хозяина кабинета.

– К вам гость, господин. Он поднимается в офис на вашем персональном лифте.

Шэнь Цинь вышел из-за огромного письменного стола розового дерева на резных ножках в виде тигров и проследовал к лифту. Интерьер и обстановка кабинета магната были скопированы с капитанской каюты большого парусного корабля начала девятнадцатого столетия. Массивные дубовые бимсы поддерживали обшитые тиковыми панелями боковые переборки и такой же потолок со световым люком по центру. С одной стороны периметра размешались герметично закрытые аквариумы, в которых вместо рыбок плыли по синим пластиковым волнам модели судов «Шэнь Цинь маритайм лтд», а с другой – застекленные шкафы с уникальной коллекцией старинных водолазных скафандров со всеми атрибутами, включая башмаки со свинцовыми подошвами и надраенные медные шлемы с толстыми воздушными шлангами. Встав перед лифтом, Шэнь дождался остановки кабины и с поклоном приветствовал вышедшего из нее низкорослого китайца лет пятидесяти с густой седой шевелюрой, пухлыми щеками и глазами навыкате. Шагнув навстречу хозяину, гость расплылся в улыбке и тепло пожал протянутую руку.

– Чрезвычайно рад новой встрече с вами, уважаемый Шэнь Цинь, – церемонно произнес он.

– Ваш визит для меня всегда огромная честь, достопочтенный Цзянь Инь, – в тон ему ответил магнат, – хотя, признаться, я никак не рассчитывал увидеться с вами так рано. Если мне не изменяет память, мы договаривались встретиться в четверг на будущей неделе, не так ли?

– Все так, мой дорогой друг, я действительно явился без предупреждения, за что нижайше прошу меня извинить. Дело в том, что совершенно неожиданно возникла чрезвычайно деликатная проблема, которую нам с вами необходимо срочно обсудить с глазу на глаз.

– Я всегда получаю редкостное удовлетворение от беседы с вами, мой старый друг, – заметил Шэнь. – Присаживайтесь, прошу вас. Выпьете чаю?

– С огромным удовольствием, особенно если угостите тем же сортом, что и в прошлый раз!

Шэнь отдал секретарше распоряжение и присел за низенький чайный столик напротив гостя.

– Так в чем же заключается деликатная проблема, заставившая столь занятого человека, как вы, достопочтенный Цзянь Инь, бросить все дела и вылететь из Пекина в Гонконг более чем за неделю до назначенного срока?

– Проблема в том, – заявил министр госбезопасности КНР, в упор глядя на собеседника, – что в Пекине серьезно озабочены и встревожены широкой оглаской, которую получили недавние события в окрестностях озера Орион. – Он замолчал на несколько секунд и после паузы многозначительно добавил: – Более того, некоторые товарищи из высшего руководства склонны возложить вину за случившееся именно на вас, дорогой друг!

– Я ни в чем не виноват, – небрежно отмахнулся Шэнь. – Меня там не было, и проконтролировать ситуацию я при всем желании не мог.

– По моим сведениям, – как бы между прочим заметил Цзянь, – содержавшиеся на территории принадлежащего вам комплекса нелегалы были освобождены в ходе операции, организованной Службой иммиграции и натурализации США.

– Ваши сведения абсолютно верны, – охотно признал Шэнь. – Добавлю лишь, что операция была молниеносной и совершенно непредвиденной, в результате чего мои лучшие люди погибли или оказались под арестом.

– Но как такое вообще могло произойти? – продолжал гнуть свое Цзянь. – Не могу поверить, что столь дальновидный человек, как вы, уважаемый Шэнь, не предусмотрел заранее подобного развития ситуации и не принял меры. Почему ваши агенты в Вашингтоне не предупредили вас вовремя?

– Все не так просто, достопочтенный Цзянь, – покачал головой хозяин. – Мне только вчера доложили, что операция по захвату перевалочной базы на озере Орион заранее не планировалась; более того, в штаб-квартире Службы иммиграции и натурализации даже не подозревали о ее существовании. Все произошло спонтанно, а сам рейд был проведен сотрудниками местного филиала под руководством его директора, очевидно получившего срочное донесение от одного из своих агентов, каким-то образом сумевшего проникнуть за завесу тайны. Поэтому у моих людей в их аппарате просто не было времени сообщить – они сами узнали о случившемся только постфактум.

– И вы так спокойно об этом говорите?! – поразился Цзянь. – Вся ваша сеть в Северной Америке под угрозой. Правительственные агенты уже вытянули ключевое звено в цепи, которая рано или поздно приведет к вам!

– Не стоит так волноваться по этому поводу, достопочтенный Цзянь Инь, – хладнокровно возразил Шэнь. – Да, следствие ведется, но у американцев нет на руках прямых доказательств, позволяющих связать мое имя с незаконной контрабандой людей в США. А подозревать они могут что угодно и сколько угодно – мне от этого ни горячо ни холодно. Хотелось бы напомнить, кстати, что все остальные мои перевалочные базы на побережье остались в неприкосновенности и без труда справятся с дополнительным контингентом, ранее проходившим через Орион-Лейк.

– Председатель Люань Линь и мои коллеги в Госсовете несомненно будут счастливы услышать, что вы по-прежнему держите все под контролем, уважаемый Шэнь, – сухо сказал Цзянь, – однако у меня все же остаются некоторые сомнения, которые я надеюсь рассеять с вашей любезной помощью, дорогой друг. Боюсь, вы недооцениваете противника: американцы настойчивы и изобретательны – стоит им нащупать хотя бы одну маленькую трещинку, и они не успокоятся, пока не развалят всю стену.

– Вы боитесь? – усмехнулся Шэнь.

– Я озабочен, – поправил министр. – Слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить и далее осуществлять единоличное руководство претворением в жизнь принятой на закрытом заседании Госсовета Программы по снижению демографического давления человеку, более заинтересованному в собственных прибылях, нежели в соблюдении стратегических интересов Коммунистической партии и народа Китая.

– И что же вы предлагаете?

Цзянь Инь окинул собеседника долгим взглядом и твердо заявил:

– Я намерен рекомендовать Председателю Люань Линю отстранить вас от дальнейшего участия в Программе и заменить другим липом – более лояльным и поддающимся контролю партийных и государственных органов нашей страны.

– А что станется с контрактом на исключительное право перевозок экспортной продукции и пассажиров судами моей компании?

– Контракт будет аннулирован.

Цзянь не сводил глаз с лица собеседника, ожидая увидеть всплеск эмоций в широком диапазоне – от изумления до вспышки ярости, – и был неприятно разочарован, когда тот всего лишь равнодушно пожал плечами и небрежно бросил:

– Вы всерьез полагаете, достопочтенный Цзянь, что меня так легко заменить?

– Незаменимых людей нет, как говаривал когда-то Сталин, – усмехнулся министр. – Мы уже нашли подходящую кандидатуру.

– Я его знаю?

– Без сомнения. Это Тинь Цянь, председатель правления «Китайских Тихоокеанских линий» и ваш главный конкурент, если не ошибаюсь. Мы провели с ним предварительные переговоры, и господин Тинь любезно согласился принять наше предложение.

– Тинь Цянь? – Брови Шэня сдвинулись вверх ровно на миллиметр. – Не смешите меня! Девяносто процентов его флотилии – насквозь проржавевшие корыта, годные разве что на металлолом.

– Вы слишком поспешны в суждениях, уважаемый Шэнь. Возглавляемая господином Тинем компания уже сейчас имеет в своем распоряжении не один десяток вполне добротных судов, а в недалеком будущем получит возможность значительно увеличить их число путем приобретения и строительства новых. – В словах Цзяня содержался завуалированный намек на финансовую поддержку преемника Шэня китайским правительством и Министерством госбезопасности. – Так что я лично в данном аспекте никаких проблем не усматриваю.

– Вы отказываете мне в способности анализировать, достопочтенный Цзянь! – Шэнь не на шутку рассердился, хотя на его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул, а голос звучал так же ровно, как и начале разговора. – Я прекрасно вижу, что вы задумали. Потеря базы на озере Орион – всего лишь удобный предлог, чтобы отделаться от неудобного партнера, поменяв его на более щедрого. Сколько вы собираетесь содрать с Тиня? Половину прибылей? Или две трети? Запомните достопочтенный, непомерная алчность никого еще до добра не доводила!

– Вам ли пенять на чужую алчность, уважаемый Шэнь! – рассмеялся собеседник. – Уверен, на моем месте вы поступили бы точно так же.

– А как вы намерены обойтись с моим новым терминалом в Луизиане? – после короткой паузы осведомился магнат. – Тоже отберете?

– Вы, несомненно, получите полную компенсацию за вашу долю инвестиций в проект Сангари.

– Несомненно, – хмыкнул Шэнь, отлично понимающий, что не получит ни цента. – А сам порт, разумеется, перейдет в руки господина Тиня и ваши, не так ли?

– На ближайшем заседании Госсовета в Пекине я собираюсь отстаивать именно такое решение, – подтвердил Цзянь.

– А позвольте узнать, достопочтенный, обсуждали ли вы с кем-нибудь еще мое грядущее отстранение от дел и мою замену на другое лицо? – Шэнь прищурился.

– Только с Тинь Цянем, – откровенно признался министр. – Я решил, что с оглаской торопиться не следует.

В кабинет бесшумно вошла секретарша. Двигаясь с неповторимой грацией танцовщицы с острова Бали – каковой она в действительности и была, пока не попалась на глаза Шэню, предложившему ей перейти к нему на службу, – девушка склонилась над столиком и поставила на него поднос с двумя фарфоровыми чайниками и чайными чашками изумительной старинной работы. В числе дюжины других очаровательных молодых женщин, подобранных лично хозяином, она прошла сложнейший и весьма изнурительный курс обучения под его персональным присмотром и удостоилась чести войти в ближайший круг доверенных лиц господина. Шэнь вообще доверял женщинам больше, чем мужчинам, но неукоснительно придерживался неписаного правила: никогда не заводить служебных романов. Любовниц он и без того имел в избытке – три из них в настоящий момент жили в его апартаментах, – в этих же юных красавиц было так много вложено, что использовать их не по назначению Шэнь считал непростительной глупостью.

– В зеленом чайнике ваш особый черный чай, господин, нежным голоском сообщила секретарша, – а в голубом – с жасмином.

– С жасмином! – негодующе фыркнул Цзянь. – Удивляюсь, как вы можете пить какую-то бурду, отдающую женскими духами, имея возможность наслаждаться вашим несравненным особым?!

– А я люблю разнообразие, – улыбнулся Шэнь, собственноручно наливая гостю изысканный напиток. Откинувшись на спинку кресла и держа чашку в руке, он снисходительно наблюдал за Цзянем, жадно присосавшимся к своей и осушившим ее в рекордно короткий срок. Как только чашка опустела, хозяин вновь наполнил ее из зеленого чайника и возобновил прерванную беседу: – Надеюсь, вы в курсе, достопочтенный, что компания Тиня не располагает судами необходимого тоннажа и уровня комфортабельности для перевозки пассажиров?

– Ничего страшного, – отмахнулся министр. – На первое время можно взять в аренду несколько круизных лайнеров, а потом появятся деньги на покупку и строительство своих. Давайте уж смотреть правде в глаза, уважаемый Шэнь. За годы нашего сотрудничества вы заработали столько денег, что банкротство вам в любом случае не грозит. С вашими связями вам не составит труда переориентировать «Шэнь Цинь маритайм лтд» на западные рынки. Вы опытный и умелый предприниматель, так что сумеете обойтись и без содействия Китайской Народной Республики.