Текст книги "Сокровище"

22

Ясный, безоблачный день клонился к закату. Вашингтон готовился к окончанию рабочего дня. Опускающееся солнце заливало холодным светом белый гранит правительственных зданий, превращая его в золотистый мрамор. По голубому небу плыли ватные клочковатые облака, которые с борта приземляющегося «Гольфстрима IV» выглядели как вполне твердая субстанция.

Самолет мог принять на борт девятнадцать пассажиров, но Питт, Джордино и Лили были одни в пассажирском салоне. Самолет еще рулил по взлетной полосе военно-воздушной базы в Туле, а Джордино уже спал и с тех пор ни разу не открыл глаза. Лили то засыпала, то снова просыпалась и в периоды бодрствования читала «Порог» Марлиса Милхайзера.

Питт в течение всего перелета бодрствовал. Он что-то напряженно обдумывал, иногда делал записи в блокноте. Временами он отвлекался и смотрел в окно. Длинные вереницы машин тянулись из центра Вашингтона в жилые районы, сверху они напоминали шевелящиеся щупальца.

Мысленно он снова и снова возвращался к замерзшему экипажу древнего судна, капитану Руфинусу и его дочери Ипатии. Питт искренне сожалел, что не заметил девочку в темноте трюма, хотя камера зафиксировала ее вполне ясно. Девочка лежала в дальнем углу, прижимая к себе маленькую длинношерстную собаку.

Описывая ее, Гронквист вытирал слезы. Питт подумал, что не пожелал бы ей превратиться в музейный экспонат, на который будут глазеть бесконечные вереницы любопытных.

Глядя вниз на Вашингтонскую аллею, которая была отлично видна, когда «Гольфстрим» заходил на посадку, Питт на время отбросил мысли о погребенном подо льдом судне и вернулся к размышлениям о поиске сокровищ Александрийской библиотеки. Он точно знал, что намерен делать. Ему пришлось основывать всю стратегию поиска на тех нескольких линиях, что были нацарапаны на вощеной дощечке рукой умирающего человека. Закон Мерфи, гласящий, что если что-то может пойти неправильно, обязательно так и пойдет, уже начал работать против него.

Линии на карте могут не совпасть с известными географическими очертаниями по целому ряду причин: воск мог деформироваться из-за быстрого перепада температур от очень низкой на погибшем судне до высокой на борту «Полярного исследователя». Руфинус вполне мог ошибиться в масштабе и неточно показать изгибы береговой линии и реки. Но хуже всего было другое: землетрясения и прочие природные катаклизмы, процесс формирования и эрозия грунта, а также перемена климата за прошедшие шестнадцать веков могли неузнаваемо изменить ландшафт.

Питт чувствовал, что в нем загорается дух состязательности. Он чуял запах вызова. Для людей беспокойных, тонко чувствующих вечных мятежников этот запах является чем-то средним между ароматом возбужденной женщины и свежескошенной травы. Он искушает и манит, пока тот, кому брошен вызов, не забывает об опасности и возможности провала. Волнение, всегда связанное с погоней, поиском, значило для Питта ничуть не меньше, чем действительный успех. Когда же он на самом деле достигал почти невозможного, неизбежно наступало разочарование.

Первым препятствием был недостаток времени на поиски. Вторым – советская субмарина. Он и Джордино были обязаны осуществлять надзор за подводной спасательной операцией.

Размышления Питта прервал раздавшийся в динамиках голос пилота, предлагающий пристегнуть ремни. Он видел, как маленькая тень самолета постепенно увеличивается на фоне приближающихся деревьев, уже уронивших листву. Бурая, пожухлая трава мелькнула за окном и сменилась сероватым бетонным покрытием. Пилот вырулил с главной взлетно-посадочной полосы военно-воздушной базы Эндрюс и остановился на площадке возле внушительных размеров фургона «форд-таурус».

Питт помог Лили спуститься по трапу. Потом он вместе с Джордино вынес багаж и положил возле фургона. Водитель, очень молодой юноша – школьников они уже набирают, что ли? – стоял в стороне, словно боялся вмешиваться. Два очень крутых, судя по внешнему виду, молодчика молча уложили багаж в машину.

– Каков наш план? – поинтересовался Питт у водителя, усаживаясь в машину.

– Ужин с адмиралом Сэндекером в его клубе.

– Каким адмиралом? – переспросила Лили.

– Сэндекером, – ответил Джордино. – Это руководитель НУМА. Должно быть, мы сделали что-то хорошее. Это большая редкость – быть приглашенным к нему на ужин.

– Не говоря уже о том, что ужин состоится в клубе Джона Пола Джонса, – добавил Питт.

– Это что-то эксклюзивное?

– Более чем, – кивнул Джордино. – Это хранилище для старых, заржавевших военно-морских офицеров, у которых в жилах течет не кровь, а трюмные воды.

Когда «форд» въехал на тихую узкую улочку Джорджтауна, было уже совсем темно. Миновав пять домов, водитель свернул на посыпанную гравием подъездную аллею и через несколько мгновений остановил машину под портиком особняка из красного кирпича, выстроенного в викторианском стиле. В холле они увидели человека, нетерпеливо расхаживающего взад-вперед по пушистому ковру. Его костюм явно был сшит у очень хорошего портного, но это не добавило ему солидности. Внешне адмирал был очень похож на бойцового петуха. Его физиономия, казалось, состояла из одних острых углов, что всегда наводило Питта на мысль о сидящих на скалах грифах. Ярко-рыжая шевелюра переходила в тщательно подстриженную бородку клинышком.

Адмирал Джеймс Сэндекер не умел спокойно входить в помещение. Он всегда брал его штурмом.

– Очень рад снова видеть вас, парни, – заявил он, но тон его был не столько дружеский, сколько официальный. – Я слышал, что найденное вами древнее судно заставит ученых переписывать учебники по истории. Средства массовой информации уделяют вашей находке большое внимание.

– Нам сопутствовала удача, – ответил Питт. – Позвольте представить вам доктора Лили Шарп. Лили, адмирал Джеймс Сэндекер.

Находясь в обществе привлекательной женщины, адмирал неизменно сиял как маяк. Вот и теперь он устремился к Лили, лучась от счастья:

– Доктор, вы самая прекрасная женщина, которую когда-либо видели эти стены.

– Я рада, что ваш клуб не грешит женской дискриминацией.

– Но вовсе не потому, что его члены не имеют предубеждений в этом вопросе, – ухмыльнулся Джордино. – Ни одна нормальная женщина не в состоянии вынести рассуждений этих изгоев общества о войне.

Сэндекер одарил Джордино испепеляющим взглядом, но промолчал.

Лили, изрядно удивленная, молча смотрела на мужчин. Ей показалось, что между ними существует старая и острая вражда.

Питт не рассмеялся, за что сразу себя очень зауважал, но сдержать улыбку все-таки не сумел. Он наблюдал за подобными перепалками уже десять лет и все же, как выяснилось, так к ним и не привык. Все близкие им люди отлично знали, что и Сэндекер и Джордино – лучшие друзья.

Лили решила, что наилучший выход в создавшейся ситуации – тактическое отступление.

– Если кто-нибудь из вас, джентльмены, покажет мне, где дамская комната, я освежусь с дороги.

Сэндекер махнул рукой в дальний конец зала.

– Первая дверь направо. И, пожалуйста, не торопитесь.

Как только дама удалилась, адмирал провел Питта и Джордино в маленькую гостиную и плотно закрыл дверь.

– Через час я ухожу на совещание к командующему, поэтому другой возможности поговорить наедине у нас не будет. Я вкратце изложу вам все, что хотел сказать, пока не вернулась доктор Шарп. Прежде всего я должен вас поздравить. Вы чертовски хорошо поработали, сначала обнаружив советскую субмарину, а потом захлопнув над ней крышку. Президент был очень доволен и просил меня поблагодарить вас.

– Когда начинаем? – спросил Джордино.

– Что начинаем?

– Подводную спасательную операцию с субмариной.

– Наши разведывательные подразделения считают, что необходимо некоторое время выждать. Они хотят подкинуть советским агентам дезинформацию. Пусть станет очевидным, что мы сочли продолжение поисков ненужной тратой денег налогоплательщиков и отказались от продолжения работ.

– Сколько будем ждать? – спросил Питт.

– Может быть, год. Точно не знаю. В любом случае это время будет потрачено на разработку проекта и подготовку оборудования.

– У меня такое чувство, – начал Питт, подозрительно глядя на адмирала, – что мы не будем включены.

– Совершенно верно, – не стал спорить адмирал. – Тут вы вне игры.

– Могу я спросить – почему?

– У меня есть для вас более интересная работа.

– Что может быть более интересным, чем раскрыть секреты самой современной подводной лодки Советов? – сдержанно поинтересовался Питт.

– Прогулка на лыжный курорт, – ответил Сэндекер. – У вас появилась редкая возможность насладиться свежим воздухом и пушистым снегом Скалистых гор. Вам заказаны билеты в Денвер на завтра. Вылет в десять сорок пять. Доктор Шарп будет вас сопровождать.

Питт взглянул на Джордино, тот пожал плечами. Тогда Питт снова повернулся к адмиралу и спросил:

– Это награда или ссылка?

– Считайте это рабочей поездкой. Сенатор Питт объяснит вам подробности.

– Мой отец?

– Он ждет вас сегодня вечером дома. – Сэндекер извлек из жилетного кармана большие золотые часы и внимательно посмотрел на циферблат. – Мы не должны заставлять ждать прекрасную даму.

Сэндекер направился к двери, но Питт и Джордино не двинулись с места. Казалось, они оба приросли к ковру.

– Не торопитесь, адмирал! – Голос Питта был сух и резок. – Или вы будете играть в открытую, или никто на этом свете не заставит меня подняться на борт самолета завтра утром.

– Я тоже вряд ли смогу участвовать в поездке, – подал голос Джордино. – Чувствую приближение очередного приступа. И все из-за грибка, который я по вашей милости подхватил в джунглях Борнео.

Сэндекер на полдороге остановился, резко обернулся и в упор уставился на Питта:

– Вам не удастся обмануть меня, мистер Питт. Вам в высшей степени наплевать на советскую субмарину. Просто вам так хочется найти Александрийскую библиотеку, что вы не желаете думать ни о чем другом.

Питт спокойно ответил, мысленно похвалив себя за выдержку и терпение:

– Вы проницательны как всегда, адмирал. И у вас, конечно, есть собственные каналы связи, которым вы доверяете больше, чем нам. Я намеревался по возвращении в Вашингтон передать вам записи из журнала «Сераписа». Судя по всему, кто-то меня опередил.

– Капитан Найт. Он передал перевод, выполненный доктором Редферном, в министерство военно-морского флота, откуда он был передан в Комитет национальной безопасности и президенту. Я прочитал копию еще до того, как вы вылетели из Исландии. Вы открыли ящик Пандоры и даже не заметили этого. Если сокровище существует и будет найдено, это может вызвать политический переворот. Но я не намерен углубляться в это. Работа, которой вам предстоит заняться, поручена твоему отцу по причинам, которые он объяснит тебе лучше меня.

– А при чем здесь Лили?

– Она – главное ваше прикрытие. Всегда существует вероятность, что произойдет утечка информации или КГБ заподозрит, что мы все-таки обнаружили субмарину. Мартин Броган хочет, чтобы вы работали открыто над археологическим проектом. Вот почему я встречаюсь с вами в этом клубе, а твой отец проинструктирует вас у себя дома. Ваши перемещения не должны выглядеть подозрительно, если за вами будут следить.

– Для меня это слишком сложно.

– Тайны бюрократии нам неподвластны, – вздохнул Джордино. – Интересно, смогу я достать билет на матч «Денвер» – «Бронко»?

– Я рад, что мы поговорили с глазу на глаз, – сказал Сэндекер. – А теперь давайте отыщем наш столик. Я умираю с голоду.

* * *

Питт и Джордино доставили Лили к отелю Джефферсона. Она пожала руки обоим мужчинам и вошла в вестибюль. За ней следован швейцар с чемоданами. Питт и Джордино приказали водителю ехать к десятиэтажному зданию из стекла и бетона – штаб квартире Национального морского и подводного агентства.

Джордино направился прямо в свой офис, располагавшийся на четвертом этаже, а Питт поехал в лифте на десятый этаж в узел связи. Он достал из портфеля конверт и положил в карман, а портфель оставил у секретаря.

Он долго шел вдоль бесконечных рядов всевозможного электронного оборудования и компьютеров, пока не обнаружил человека, сидевшего скрестив ноги на выложенном плиткой полу, созерцая миниатюрный магнитофон, только что извлеченный из большого игрушечного кенгуру.

– Эта зверюга фальшивит, когда поет «Танцующую Матильду»? – поинтересовался Питт.

– Откуда ты знаешь?

– Просто предположил.

Хайрем Йегер взглянул на Питта снизу вверх и ухмыльнулся. У него было кукольное лицо и очень светлые, абсолютно прямые волосы, для удобства заплетенные на затылке в косичку. Его кудрявая борода спускалась на грудь аккуратными колечками, вызывая у посторонних неудержимое желание дернуть за нее, чтобы проверить ее подлинность. На мир он взирал сквозь старые бабушкины очки и был одет как разорившийся участник родео – в старые джинсы, потрепанную рубашку и ботинки, которыми побрезговал бы даже старьевщик.

Сэндекер переманил Йегера из компьютерной компании в Силиконовой долине и дат ему зеленую улицу, поручив обеспечение защиты всей информации НУМА. Союз человеческого гения и совершенной компьютерной техники оказался весьма плодотворным. Йегер собрат обширнейший банк данных, содержащий всю когда-либо опубликованную информацию, касающуюся Мирового океана.

Йегер еще несколько секунд повертел в руках магнитофон и динамик и отложил их в сторону.

– Я бы придумал лучшую систему, даже имея в своем распоряжении только кухонную утварь.

– Ты сможешь починить это?

– Не знаю, может быть, и нет.

Питт недоверчиво покачал головой и обвел рукой огромный компьютерный зал:

– Ты создал все это и не сумеешь отремонтировать простенький кассетный магнитофон? Ни за что не поверю!

– У меня не лежит к этому душа, – сообщил Йегер. Он встал, прошел в офис и поставил кенгуру на угол своего рабочего стола. – Возможно, когда-нибудь, если у меня появится настроение, я переделаю его в говорящую лампу.

Питт преследован за ним и закрыл дверь.

– А для более экзотической работы у тебя есть настроение?

– В какой области?

– Исследование.

– Покажи!

Питт вынул из кармана конверт и передал Йегеру. Компьютерный гений НУМА сгорбился на стуле, открыл конверт и вытряхнул содержимое. Быстро просмотрев отпечатанный текст, он нахмурился, вернулся к началу и прочитан более внимательно. Последовала долгая пауза. Потом Йегер тяжело вздохнул и поверх очков уставился на Питта:

– Это со старого корабля, который вы нашли?

– Ты знаешь о нем?

– Нужно быть слепым и глухим, чтобы не знать. О нем пишут все газеты, да и телевидение не обделяет его своим вниманием.

Питт кивнул на бумаги, которые Йегер держал в руках.

– Это перевод с латыни записей судового журнала.

– От меня-то ты чего хочешь?

– Взгляни на листок с картой.

Йегер достал нужный лист и мрачно уставился на хитросплетение линий.

– Ты хочешь, чтобы я нашел этот участок на современной географической карте?

– Если можешь, конечно.

– Всего-то? Для начала скажи, что это.

– Береговая линия и река.

– Когда это нарисовано?

– В триста девяносто первом году нашей эры.

Йегер изумленно воззрился на Питта:

– С таким же успехом ты мог бы попросить меня перечислить названия улиц Атлантиды.

– Запрограммируй своих электронных приятелей на прокладку курса после выхода флота из Картахены. Ты также можешь попробовать действовать в обратном порядке, я имею в виду от места гибели судна в Гренландии. Я его отметил.

– Ты понимаешь, что этой реки, скорее всего, уже не существует?

– Догадываюсь.

– Мне необходимо разрешение адмирала.

– Получишь завтра утром.

– Ладно, – угрюмо согласился Йегер, – посмотрю, что тут можно сделать. Сколько у меня времени?

– Занимайся этим, пока не получишь результат, – сказал Питт. – Мне придется ненадолго уехать из города. Послезавтра вернусь и приду полюбопытствовать, как идут дела.

– Можно я задам один вопрос?

– Конечно.

– Это действительно важно?

– Да, – торжественно сказал Питт. – Думаю, очень важно. Возможно, это дело намного важнее, чем мы с тобой можем представить.

23

Когда отец Питта открыл дверь своего выстроенного в колониальном стиле дома на Массачусетс-авеню в Бетезда-Мэриленд, на нем были выцветшие брюки цвета хаки и потертый свитер. Сенатский Сократ был известен своими неизменно дорогими и модными костюмами, всегда украшенными золотой головкой калифорнийского мака на лацкане. Но не на публике он одевался как владелец ранчо за работой.

– Дирк! – радостно воскликнул он и крепко пожат сыну руку. – В последнее время мы, к сожалению, очень редко видимся.

Питт обнял отца за плечи, и они вместе прошли в рабочий кабинет сенатора, основной достопримечательностью которого были книжные полки, закрывавшие стены от пола до потолка. В изящно украшенном камине лениво колыхались язычки пламени.

Сенатор предложил сыну располагаться где ему будет удобно и направился к бару:

– Тебе, как всегда, джин и мартини?

– Для джина, пожалуй, сейчас слишком холодно. Может быть, «Джек Дэниелс»?

– Как хочешь. Каждый человек волен травиться, чем пожелает.

– Как мама?

– Она на каком-то новомодном курорте в Калифорнии. В очередной раз пытается похудеть. Вернется послезавтра на два фунта тяжелее.

– Ну если ей это нравится...

Сенатор передал Питту бурбон, после чего плеснул в свой стакан портвейна.

– Давай выпьем за удачную поездку в Колорадо!

Питт не стал пить.

– Могу я узнать, кому принадлежала блестящая идея отправить меня покататься на лыжах?

– Мне.

Питт сделан глоток «Джека Дэниелса» и уставился на отца тяжелым взглядом.

– Какая здесь связь с сокровищами Александрийской библиотеки?

– Очень тесная, если, конечно, сокровища существуют.

– Ты говоришь как частное лицо или как бюрократ?

– Как патриот.

– Ладно, – вздохнул Питт. – Тогда просвети меня, а то я, признаться, этой связи не усматриваю. Почему произведения классического искусства и литературы, а также саркофаг Александра Великого вдруг стали жизненно важными для государственных интересов Соединенных Штатов?

– Не совсем так, – сказал сенатор. – Прежде всего нас интересуют карты, показывающие геологические ресурсы древнего мира. Затерянные золотые рудники фараонов, шахты, где добывались изумруды для царицы Клеопатры, окутанная множеством легенд таинственная земля Пунт[29]29
  Древнеегипетское название страны в Восточной Африке. – видимо, на побережье Аденского залива. Объект грабительских походов египетских фараонов.


[Закрыть], известная залежами серебра, сурьмы и золота необычного зеленоватого цвета. Эти места были хорошо известны две-три тысячи лет назад, но теперь забыты, погребены под толщей времени. Еще существовала сказочная земля Офир, богатая ценными полезными ископаемыми. Ее местонахождение и сегодня волнует ученых. Копи царя Соломона, вавилонского Навуходоносора и Шебы, королевы Сабы[30]30
  Государство в Южной Аравии в I тысячелетии до н. э. – первой половине I тысячелетия н. э.


[Закрыть], чья сказочная земля осталась только в библейских преданиях. А сколько богатств скрыто под песками Ближнего Востока!

– Ну предположим, все это нашли, и что дальше? Какое дело нашему правительству до карты месторождений полезных ископаемых, принадлежащих другим странам?

– Это отнюдь не лишний аргумент при заключении разного рода сделок, – ответил сенатор. – Если мы найдем дорогу к сокровищам, можно вести переговоры о совместных поисках. У нас появится тема для разговора с лидерами разных стран, а значит, и возможность улучшить международные отношения.

Питт покачал головой и заявил:

– Для меня новость, что конгресс теперь стремится к улучшению международных отношений. Нет, здесь должно быть что-то еще.

Сенатор кивнул, втайне восхищенный проницательностью сына.

– Ты прав. Скажи, тебе знаком термин "стратиграфическая[31]31
  Стратиграфия – раздел геологии, изучающий последовательность формирования горных пород. – Примеч. пер.


[Закрыть] ловушка"?

– Должен быть знаком, – ухмыльнулся Питт. – Я нашел одну такую несколько лет назад в Лабрадорском море в районе провинции Квебек.

– Да, проект «Дудлбаг», я помню.

– Стратиграфическая ловушка – это нефтяное месторождение, которое почти невозможно обнаружить. Обычные сейсмические исследования результата не дают. А такие месторождения нередко оказываются очень богатыми.

– Известно, что битум, углеводородная смола или асфальт использовались в Месопотамии еще пять тысяч лет назад для гидроизоляции зданий, каналов, глиняных дренажных труб и для конопачения лодок. В более поздние периоды греки упоминали о родниках, бьющих на побережье Северной Африки, покрытых пятнами нефти. Римляне писали о некой местности в Синае, которую называли Нефтяной горой. А в Библии говорится о том, что Бог приказал Иакову выкачать нефть из горы, и описана долина Сидим, покрытая илистыми ямами, которые вполне могли быть залежами смолы[32]32
  Обширная равнина на юго-востоке Палестины, где находились города Содом, Гоморра, а позже образовалось Мертвое море. До разрушения Содома и Гоморры эта долина, в недрах которой содержалась земляная смола, отличалась необычайной красотой и плодородием. – Примеч. пер.


[Закрыть].

– Разве эти области не были установлены и в них не производилось бурение?

– Производилось, конечно, но ничего существенного пока не было обнаружено. Геологи, к примеру, утверждают, что с вероятностью девяносто процентов только в Израиле имеются месторождения сырой нефти объемом до пятисот миллионов баррелей. К сожалению, местонахождение древних залеганий неизвестно, все-таки за много веков произошли и землетрясения, и сдвиги земной коры.

– Значит, наша главная цель – найти нефтяное золотое дно в Израиле?

– Ты не можешь не признать, что это решило бы множество проблем.

– Я и не спорю.

Несколько минут сенатор и Питт сидели молча, глядя на огонь в камине. Если Йегер ничего не найдет в своих банках данных, шансов на успех нет. Неожиданно Питт разозлился, осознав, что обитатели Белого дома и конгресса куда больше заинтересованы в нефти и золоте, чем в сокровищах литературы и искусства, которые могли пополнить знания человечества об истории.

Что ж, подумал он, такова реальность, бороться с этим бесполезно.

Молчание нарушил телефонный звонок. Сенатор подошел к столу и взял трубку. Он не произнес ни слова, только несколько секунд слушал, после чего вернул трубку на место.

– Сомневаюсь, что в Колорадо я смогу найти потерянную библиотеку, – сухо сказан Питт.

– Я был бы удивлен, если бы тебе это удалось, – заметил сенатор. – Мои сотрудники организовали для тебя встречу с ведущими специалистами в этой области. Доктор Бертрам Ротберг всю свою жизнь занимается поисками Александрийской библиотеки. Он сообщит тебе информацию, которая, безусловно, поможет в работе.

– Почему я должен ехать к нему? Полагаю, было бы целесообразнее привезти его в Вашингтон.

– Ты встречался с адмиралом Сэндекером?

– Да.

– Тогда ты знаешь, как важно держать тебя и Ала Джордино подальше от обнаружения советской субмарины. Только что звонил агент ФБР, который следил за агентом КГБ, а тот в свою очередь шел по пятам за тобой.

– Приятно, что я пользуюсь такой популярностью.

– Ты не должен делать ничего, что могло бы вызвать подозрения.

Питт согласился:

– Прекрасно, я все понял. Но что, если русские заинтересуются моей миссией? Они ведь тоже могут пожелать получить информацию об Александрийской библиотеке.

– Такая вероятность существует, – признал Сенатор, – но она невелика. Мы приняли все необходимые меры предосторожности, чтобы текст с найденных тобой вощеных дощечек остался в секрете.

– Еще один вопрос.

– Давай.

– За мной следят, ты мне сам об этом сообщил, – сказал Питт. – Тогда что помешает агентам КГБ проследовать за мной до порога доктора Ротберга?

– Ничего, – ответил Сенатор. – В этом мы не сможем им помешать. Пусть делают свою работу.

– Итак, мы запускаем очередное шоу.

– Точно.

– Но почему я?

– Из-за твоего автомобиля «Л-29 Корд».

– При чем тут мой «корд»?

– Человек, которого ты нанял для ремонта, звонил сюда на прошлой неделе и сообщил, что закончил работу и машина выглядит превосходно.

– Значит, я поеду в Колорадо при свете прожекторов, чтобы забрать коллекционную машину, покататься на лыжах и приятно провести время с доктором Шарп?

– Точно, – повторил сенатор. – Вы остановитесь в отеле «Брекенридж». Там вас будет ждать сообщение, где и когда вы встретитесь с доктором Ротбергом.

– Напомни мне, чтобы я никогда не покупал у тебя лошадей.

Сенатор рассмеялся:

– Ты бы лучше сам никогда не вмешивался во всякие хитроумные комбинации.

Питт допил бурбон и поставил стакан на стол:

– Не возражаешь, если я поселюсь в нашем семейном домике?

– Я бы предпочел, чтобы ты держался от него подальше.

– Но ведь все мое лыжное снаряжение там, в гараже!

– Ты можешь взять все необходимое напрокат.

– Это глупо!

– Вовсе нет, – ровным голосом сказал сенатор. – Дело в том, что, как только ты откроешь дверь, тебя пристрелят.

* * *

– Ты уверен, парень, что тебе надо именно сюда? – спросил шофер такси, остановившись возле строения, по внешнему виду напоминавшего заброшенный ангар в дальнем углу Вашингтонского международного аэропорта.

– Вполне, – ответствовал Питт.

Шофер с опаской посмотрел по сторонам. Вокруг было темно и пустынно. Как бы чего не вышло, подумал шофер и на всякий случай нащупал под сиденьем кусок трубы, который припрятал для подобных случаев. Он настороженно глядел в зеркало заднего вида на Питта. Заметив, что он достал из внутреннего кармана бумажник, шофер немного расслабился. Да и лицо пассажира не было похоже на физиономию грабителя.

– Сколько с меня?

– На счетчике восемь шестьдесят.

Питт расплатился, добавив разумные, по его мнению, чаевые, вышел из машины и остановился, ожидая, когда водитель откроет багажник и достанет багаж.

– Здесь плохое место, – пробормотал таксист.

– Ничего себе. Меня здесь ждут.

Питт дождался, пока огни машины скроются в темноте, и только после этого с помощью карманного передатчика отключил сигнализацию и вошел внутрь ангара. Он нажал несколько кнопок на передатчике, и помещение озарилось ярким светом.

Это был дом Питта. На первом этаже рядами стояли всевозможные машины – коллекция хозяина. Здесь также был старый пульмановский железнодорожный вагон и трехмоторный самолет «форд». Самым странным экспонатом была чугунная ванна с закрепленным снаружи двигателем.

Он направился в свои апартаменты, расположенные на втором этаже. Туда вела украшенная замысловатой решеткой металлическая винтовая лестница. Дверь вела в гостиную, к которой с одной стороны примыкали просторная спальня и кабинет, а с другой – столовая и кухня.

Питт распаковал вещи и направился в душ. Он открыл горячую воду и лег на спину. Через пару минут задремал.

Спустя полчаса Питт уже сидел перед телевизором. Он как раз собирался разогреть кастрюльку с техасским чили, когда заработал зуммер переговорного устройства. Он нажал на кнопку, управляющую установленным на входной двери динамиком, уверенный, что услышит голос Джордино:

– Да?

– Доставка продуктов из Гренландии, – ответил женский голос.

Питт рассмеялся и нажал другую кнопку, открывающую боковую дверь. После этого он вышел на балкон и стал смотреть вниз.

В ангар вошла Лили с большой корзинкой для пикника в руках. Несколько минут она изумленно оглядывалась, ослепленная ярким светом, отражавшимся от хромированных и отлично отполированных поверхностей машин.

– Адмирал Сэндекер описал мне твое жилище, – сказала она, – но он был не вполне объективен.

Питт спустился вниз, чтобы встретить гостью. Он галантно взял у нее из рук корзинку и едва не уронил ее.

– Эта штуковина весит не меньше тонны! Что там?

– Там наш ужин. По дороге я остановилась у магазина, торгующего холодными закусками, и кое-что купила.

– Пахнет восхитительно.

– Мы начнем с копченой лососины. Затем будет грибной суп, салат из шпината с фазаном и грецкими орехами, а также рыба в устричном соусе и белом вине. К этому прилагается бутылка «Принцесса Гави». На десерт у нас шоколадный бисквит, пропитанный кофейным ликером и залитый взбитыми сливками.

Питт с улыбкой взглянул на Лили и замер в восхищении. Ее милое личико было оживлено, глаза блестели. Она была полна нежного, трепетного очарования, которого он раньше не замечал. Ее длинные пушистые волосы были аккуратно расчесаны. На ней было обтягивающее шелковое платье с блестками, которые вспыхивали, пока она шла, запитая светом. Изящное платье оставляло открытой стройную спину. На ней не было тяжелых одежд, к которым Питт привык в Гренландии, и теперь он смотрел на знакомую женщину и не узнавал ее. В вечернем платье ее грудь казалась больше, а бедра, наоборот, более узкими. Ноги длинные, стройные и настолько воспламеняли воображение, что Питту пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы перестать на них пялиться. Она двигалась сексуальной походкой, слегка покачивая бедрами.

Войдя в комнату, Питт поставил корзинку на стул и взял Лили за руку.

– Мы могли бы поесть позже, – тихо сказал он.

Смутившись, Лили опустила глаза. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она, словно подчиняясь неодолимой силе, подняла голову и их взгляды встретились. Зеленые глаза Питта лучились нежностью. Лили почувствовала, что ноги отказываются ее держать, а руки предательски дрожат. Она покраснела.

Боже мой, как глупо, раздраженно подумала Лили. Она спокойно и тщательно продумала сцену совращения, причем до мельчайших деталей, включая выбор вина, платья и кружевного нижнего белья. А теперь стоит перед ним, не в силах вымолвить ни слова, как девчонка, охваченная смущением и сомнениями. Она не ожидала, что все получится так быстро.

Не говоря ни слова, Питт спустил бретельки платья с точеных плеч Лили. Легкое платье упало, окутав ее маленькие ножки на высоких каблуках сверкающим облачком. Он нежно поднял девушку на руки и понес в спальню.

Словно пытаясь избавиться от смущения, она уткнулась лицом ему в грудь.

– Я чувствую себя бесстыдной шлюхой, – чуть слышно прошептала она.

Питт аккуратно опустил ее на кровать. Вид хрупкого обнаженного тела зажег в нем огонь.

– Ты лучше не чувствуй себя ею, – хрипло пробормотал он, – а действуй как она.