Текст книги "Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания"

Чем больше я углублялся в эту историю, тем больше я старался читать работы, на которые ссылался Хоффман. В результате я открыл для себя большое и удивительное количество других реальных исторических личностей, пытавшихся, как и я, ответить на вопрос о взаимосвязи питания и рака. То, что обсуждение данных вопросов стало своего рода табу к тому моменту, когда я «дорос», предполагает, что дискурс вокруг онкологии и исследований в области питания стал гораздо более ограниченным со времен работ Хоффмана и его коллег. Эта тема превратилась в запретную до такой степени, что даже простой вопрос, затрагивающий ее, угрожал подорвать мою репутацию среди коллег. В годы деятельности Хоффмана дискурс не был утопическим. Конечно, существовали сложности профессиональной репутации, реальной или воображаемой, влияющие на то, что Хоффману разрешалось или не разрешалось говорить на протяжении всей исследуемой мной эпохи, и нет никаких сомнений в том, что он столкнулся со многими ограничениями. Однако задолго до Хоффмана, особенно в XIX веке, как минимум шел более открытый, богатый и живой обмен информацией, которая становилась предметом споров.

На протяжении 200 лет в литературе, которую рассматривал Хоффман, многие продукты питания обвиняли в том, что они способствуют распространению рака. Но основной рекомендацией было избегать «переедания» (что фактически является синонимом «чрезмерного питания», о котором предупреждал Хоффман). Переедание характеризовалось не только избытком калорий, но также и типом чрезмерно потребляемой пищи. Если смотреть по отдельным группам продуктов питания, наиболее распространенными были рекомендации, направленные против потребления мяса и поощряющие потребление овощей и фруктов. По словам Хоффмана, белок являлся первым и наиболее часто упоминаемым продуктом питания, который связывали с перееданием. По этому поводу Хоффман обращается к Уильяму Ламбе и к началу XIX века.

Уильям Ламбе был членом Королевского колледжа врачей в Лондоне. В 1809 [38] и в 1815 [39] годах он предупреждал «об опасности чрезмерного употребления пищи, в особенности мяса и других белковых продуктов»[49]49
  Этот дословный комментарий, процитированный как У. Роджером Уильямсом в 1908 году, так и Хоффманом, возможно, был перефразирован для отражения ярых взглядов Ламбе против потребления мяса, поскольку я не смог найти его ни в одной из книг Ламбе. Однако это точное представление его взглядов, опубликованных в других источниках. – Прим. авт.


[Закрыть]. Дважды он предлагал начать изучение влияния «вегетарианской диеты» на пациентов, страдающих от рака груди в знаменитой Мидлсекской больнице в Лондоне, и дважды коллеги не поддержали Ламбе [40]. Имеются сведения о том, что они считали Ламбе чудаком и что его пропаганда диеты без мяса (слова «вегетарианец» не было в употреблении до середины XIX века) вызвала большое презрение у многих, включая мидлсекских хирургов-онкологов, отклонивших его предложения о проведении исследований. Таким образом, Ламбе был важной фигурой, предшественником более поздних исследователей, интересовавшихся связью между раком и питанием, но был отвергнут, в связи с чем не смог полностью раскрыть свой потенциал.

Однако это не означает, что его рекомендации не поддерживались или не находили применения. На самом деле один из его весьма уважаемых современников, Джон Абернети[50]50
  Джон Абернети (1764–1831) – известный английский хирург и анатом.


[Закрыть], рекомендовал «по-настоящему испробовать силу [диетического] режима, рекомендованного доктором Ламбе». По его словам, доктор Ламбе страдал «плохим здоровьем и недугами» до 18 лет. В какой-то момент он «наконец» (в феврале 1806 года) предпринял «то, о чем он размышлял в течение некоторого времени: полностью отказаться от животной пищи и всего, что с ней связано, и полностью ограничиться растительной пищей». Абернети писал, что «так и не нашел ни малейшего серьезного негативного последствия этого изменения… И не потерял ни в силе, ни в плоти, ни в духе» [41].

По словам другого друга и коллеги, в возрасте 72 лет Ламбе «обладал манерами джентльмена и имел почтенный вид <…> Он сказал мне <…> что он чувствовал себя лучше, чем когда ему было 40 лет… [и] считает, что скорее всего проживет еще 30 лет, чувствуя себя так же, как он чувствует себя в нынешнем возрасте <…> И хотя ему 72 года, он каждое утро ходит в город, преодолевая расстояние от своего дома в три мили[51]51
  Около 5 километров.


[Закрыть], а каждый вечер возвращается назад» [41].

Помимо личного применения растительного рациона, Ламбе позже «начал использовать свою диету как лекарство для больных раком», и Абернети также поддерживал его деятельность. Последний аргументировал это тем, что «тело можно прекрасно питать овощами», что «все серьезные улучшения в состоянии организма с большей вероятностью будут вызваны изменениями диеты и образа жизни, чем лекарствами» и что диета Ламбе являлась «источником надежды и утешения для пациента, страдающего болезнью, при которой лекарство, как известно, неэффективно и хирургическое вмешательство дает лишь временное облегчение». Тем не менее, несмотря на активную поддержку со стороны знаменитого хирурга, коллеги Ламбе дважды отклонили его предложения о проведении исследования[52]52
  Теперь, по прошествии более чем 200 лет, предложенное Ламбе испытание на пациентах с раком груди наконец удалось реализовать. Мой сын Том и его жена Эрин, оба врачи, проводят официально утвержденное исследование пациентов с раком груди на IV стадии. Оно было одобрено после тщательной проверки Медицинского центра Рочестерского университета Институциональным наблюдательным советом. Получить это одобрение было нелегко, и потребовалось продолжительное время. В профессиональном онкологическом сообществе глубоко укоренились сомнения в отношении того, что питание на основе «овощной диеты», как назвал ее Ламбе, может иметь какое-либо отношение к раку, особенно в качестве возможного лечения. Условие, которые выдвинул наблюдательный совет для одобрения нового предложения – ограничение тестирования ЦРД только в качестве дополнения к традиционному фармакологическому лечению, а не тестирование его в отдельности, иллюстрирует осторожный патернализм медицинского сообщества. Даже в отношении людей, которые предпочли бы использовать только ЦРД, медицинские власти настаивают на одновременном применении «проверенных» химиотерапевтических препаратов. И совсем неважно, что эффективность этих препаратов колеблется по шкале от «весьма сомнительно» до «не доказано». – Прим. авт.


[Закрыть].

По мнению Хоффмана [2], не Ламбе, а Джон Хьюз Беннетт в 1849 году предоставил «первое определенное указание о признании рака пищевым заболеванием». Беннетт был старшим профессором клинической медицины в Эдинбургском университете, где он изучал взаимосвязь между раком и телесными жировыми отложениями. «Чрезмерное развитие клеток (как при онкологических заболеваниях) фактически должно изменяться за счет уменьшения количества жировых элементов, которые изначально снабжают элементарные гранулы и ядра. Обстоятельства, способствующие снижению ожирения и уменьшающие склонность к образованию жировых отложений, априори кажутся противоположными тенденциям, влияющими на развитие злокачественных образований», – полагал Беннетт [42]. Проще говоря: режим, который ограничивает накопление жировых отложений (в том числе диета), должен снижать и риск роста новообразований. В 1865 году он все еще был убежден, что рост опухолей связан с «чрезмерным питанием», и добавлял более конкретную рекомендацию: «при карциноме… тело… чаще всего имеет лишний жир, и следует стремиться к меньшему потреблению жирной пищи» [43]. Современные данные подтверждают правоту данного утверждения. Существует множество доказательств, демонстрирующих связь ожирения и рака. Конечно, не все доводы Беннетта были такими же вескими. Его предположение о том, что низкое потребление жира способно контролировать уровень жира в организме, является чрезмерным упрощением, как показывают современные исследования.

В 1849 году [42] в послесловии к своей книге Беннетт рекомендовал работу 1845 года Джорджа Макилвейна – еще одного исследователя и врача, который связывал рак с излишествами в питании и предостерегал от «сала, жира и алкоголя», ссылаясь на их негативное воздействие на печень. «По крайней мере, относительно причины возникновения [рака], – отмечал Макилвейн, – я уверен в том, либо пища содержит что-то необычное, либо некоторые из ассимилирующих органов действуют на нее каким-то необычным образом, либо и то, и другое одновременно. Это кажется бесспорным». С моей точки зрения, Макилвейна делает уникальным то, что он рассматривал влияние на развитие рака всего питания в целом, а не только определенных питательных веществ. Нет никаких сомнений, что он согласился бы со многими опасениями Беннетта по поводу пищевых жиров, но его внимание было далеко не таким узконаправленным.

Проходили десятилетия, но число авторитетных деятелей медицины, говорящих о роли питания в развитии рака, не уменьшалось. В 1907 году Джон Шоу из Королевского колледжа хирургов в Англии для борьбы с онкологическими заболеваниями рекомендовал увеличить потребление растительной пищи и сократить количество продуктов животного происхождения, алкоголя, чая, табака и наркотических веществ [45]. Всего год спустя У. Роджер Уильямс, член Королевского колледжа хирургов в Лондоне, опубликовал содержательную книгу по истории теоретической онкологии, в которой утверждал, что питание должно играть центральную роль в исследованиях рака. По мнению Хоффмана, его книга должна стать настольной для всех, практикующих в этой области: «Она [определяет] целую эпоху в литературе о раке, рассматривает область онкологии с абсолютной беспристрастностью и в результате становится книгой о раке, имеющей наивысшее значение».

Согласно Уильямсу, «вероятно, нет более мощного фактора, который был бы способен объяснить причины увеличения случаев заболевания раком у людей, предрасположенных к нему, чем чрезмерное питание». Эта обеспокоенность излишеством рациона уже должна звучать как знакомая мелодия. Для детального разбора вопроса Уильямс указывает на «чрезмерное потребление белков, особенно мяса, что является характерной чертой нашего [двадцатого] столетия», недостаточное потребление овощей и малоподвижный образ жизни, которые являются дополнительными факторами». (Хотел бы я знать, что бы Уильямс подумал век спустя о нашем современном уровне потребления мяса и о нашем чрезмерном обжорстве?)

Другой интересный момент в книге Уильямса – его особое внимание к проблеме возникновения рака по экзогенным причинам и влиянии миграции на риск развития рака. Хоффмана также интересовало неравномерное распространение болезни на территории США и других стран. В сочетании с исследованиями по миграции (упомянутыми в первой главе), неравномерное распределение заболеваний наводит на мысль, что рак связан с бытовыми факторами (факторами окружающей среды). Подобные взгляды были высказаны ранее, в 1846 году, другим выдающимся врачом и исследователем, Уолтером Хейлом Уолшем [46], который представил данные о смертности от рака, чтобы показать, что в первую очередь это болезнь «цивилизованного общества».

Я, конечно, мог бы посвятить целую книгу вышеперечисленным людям и их великим работам, но я думаю, что достаточно ясно изложил свою точку зрения: исследования значимости питания и его роли в развитии рака (и других заболеваний) имеют давнюю историю. Если прогресс в данной области и был медленным, как это часто утверждается, то вовсе не из-за отсутствия усилий или интереса – по крайней мере не со стороны некоторых групп ученых. Однако имелось изрядное количество препятствий, которые мы наблюдали на примере Ламбе, чьи предложения изучить влияние диеты на рак были отвергнуты коллегами-хирургами; на примере забытого Хоффмана и в ряде других случаев. Руководители, сетующие на отсутствие убедительных доказательств, часто являются теми же самыми людьми, кто особенно активно игнорирует имеющиеся обширные данные и кто препятствует их распространению. Я не утверждаю, что это крупномасштабная теория заговора – скорее просто исторический факт.

Есть и множество других предшественников, на научные изыскания которых я мог бы сослаться. Мой собственный, хотя и неполный обзор ранней литературы свидетельствует, что «Рак и диета» Хоффмана охватили лишь часть дискурса, связанного с питанием и раком (примерно 20–30 %). Тем не менее многие из этих открытий являются уникальными в свете современных данных. Ниже я привожу лишь несколько таких примеров.

• В 1811 году [47] Джон Говард, член Королевского колледжа хирургов и автор практических наблюдений за раком, и многие другие авторы в последующие 175 лет (включая обширные комментарии У. Б. Томсона в 1932 году [48]) утверждали, что запор являлся важным симптомом, сигнализирующим об онокологическом заболевании. Говард пришел к такому заключению после 40 лет медицинской практики и наблюдения за раковыми больными. Как в то время, так и сейчас, считается, что растительная пища предотвращает запоры. Cвязь рака толстой кишки и других заболеваний, характерных для жителей развитых стран, с запорами долгое время объяснялась недостаточным потреблением клетчатки – питательного компонента, содержащегося исключительно в растениях, о чем писал Денис Беркитт[53]53
  Денис Беркитт (1911–1993) – ирландский хирург, внесший значительный вклад в развитие онкологии. В 1958 году описал отдельный вид опухоли – «лимфому Беркитта».


[Закрыть] в 1975 году [49].

• В 1849 году Джон Хьюз Беннетт утверждал, что стандарты питания должны отражать как верхние, так и нижние пределы. Он говорил: «С одной стороны, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы увеличить питание до среднего и выше уровня (чтобы снизить риск развития туберкулеза); с другой стороны – уменьшить до возможного минимума (чтобы снизить риск развития рака)».

• В 1901 году Дж. Брейтуэйт высказал предположение, что тремя основными причинами развития рака являются соль, обильный рацион (особенно мясо) и «старые клетки, получающие слабое питание» [50].

• В 1905 году Фрэнсис Хэйр описал «давно известную, устоявшуюся в профессии идею о том, что рост злокачественных заболеваний каким-то образом связан с возросшей дешевизной и улучшением качества продовольствия в мире» [51]. Давно известная, устоявшаяся идея… в 1905 году?

• В 1908 году упомянутый ранее Роджер Уильямс продемонстрировал непосредственную взаимосвязь между «полноценным питанием», принятым в то время (то есть питанием, включающим большее количество мяса), и раком, сердечными заболеваниями, диабетом, артритом и желчными камнями [52].

• В 1932 году Томсон утверждал, что «еда безусловно имеет огромное значение при изучении рака» [48]. Безусловно имеет огромное значение… в 1932 году? «Многие хирурги, радиологи и химиотерапевты насмехаются над идеей, что еда может влиять на причину, регрессию или полное излечение заболевания, – беспокоился Томпсон. – Они настолько убеждены в собственной правоте, что заставляют своих пациентов переходить на обычную пищу как можно скорее после операции, а также во время курса лучевой терапии». В этом отношении практически ничего не изменилось. Онкологи продолжают игнорировать воздействие питания, в значительной степени полагаясь на хирургию, радиологию и химиотерапию, и нам часто приходится слышать о стационарных пациентах, которым после операций предлагают «обычную еду».

Как отчет Национальной академии наук 1982 года был лишь частью целой череды подобных отчетов, так и ученые XIX–XX веков, изучающие онкологию, имели своих предшественников. Литература по вопросам диеты, питания и рака восходит к гораздо более ранним временам, чем полагает большинство современных читателей, по крайней мере ко временам Древней Греции [53] и Китая [54], что, несомненно, стало для меня сюрпризом. Хэйр был абсолютно прав, предположив, что связь питания и рака – идея не новая. Дело попросту в том, что мы забыли старую мудрость.

Когда я обнаружил эти труды, в 1980-х годах, преобладало мнение (оно актуально и по сей день), что рак – это генетическое заболевание, на ход которого питание повлиять не может.

Подобная точка зрения также характерна для наших исследований и лечения других заболеваний, связанных с образом жизни, о чем я упоминал в предыдущей главе. Однако еще в 1676 году Ричард Уайзмен[54]54
  Ричард Уайзмен (1622–1676) – персональный хирург английского короля Чарльза II.


[Закрыть] пришел к выводу, что рак «мог возникнуть из-за ошибки в питании: высокой раздражительности[55]55
  Резкость вкуса или других телесных ощущений, острота; раздражение; едкость. – Прим. авт.


[Закрыть] в мясе и напитках в сочетании с ошибкой в первом смешивании[56]56
  Переваривание (пищи) в желудке и кишечнике. – Прим. авт.


[Закрыть], которая, впоследствии не исправленная в кишках, превращается в едкое вещество, повышающееся в крови» [55]. Его любимый метод лечения? Провести «изменения в питании и образе жизни, советуя воздерживаться от такой соли, острого и грубого мяса, которые могут вызвать раздражение в крови». Вы все правильно поняли: врачи призывали к изменению режима питания для предотвращения и даже лечения рака в течение более 350 лет! Но кто же помнит их слова?

Если вернуться к центральной теме в первой части книги и добавить к ней новый пункт, то ЦРД вызывает споры, потому что она бросает вызов общепринятым взглядам и преобладающим представлениям о причинах и методах лечения болезней. Впрочем, очевидно, что такое отношение не всегда было широко распространенным и подобные установки преобладали не всегда. И хотя многие исторические личности, которые были процитированы в настоящей главе, не пропагандировали ЦРД так, как это делаю я, общий посыл все же является единым: пища, которую мы едим, имеет значение, в том числе когда речь идет о раке. Определенные виды продуктов (преимущественно те, что содержат животный белок) особенно вредны в этом отношении. Процесс, в результате которого данная концепция стала запрещенной, заслуживает большего внимания и вызывает много вопросов.

• Как в науке записывается и сохраняется история исследований?

• Какие усилия прилагаются для изучения истории науки?

• Как формируется научный дискурс и изменился ли этот процесс с течением времени?

• Как вопросы исследования и одобренные методы исследования впоследствии формируются под влиянием дискурса?

• Как результаты исследований доводятся до широкой общественности?

Чем больше внимания я уделял указанным и другим вопросам, тем четче понимал, что нашу привычную «забывчивость» можно проследить до момента основания онкологических учреждений, которые обладают огромным влиянием и формируют все вышеперечисленное: историю, образование, дискурс, вопросы исследований, приемлемые методы, принципы коммуникации с обществом и многое другое.

Глава 3
Специализированная медицинская помощь

Философия есть не учение, а деятельность.

Людвиг Витгенштейн

Тот факт, что многие авторы прошлых лет признавали питание важным фактором, непосредственно влияющим на развитие рака, безусловно значим, но только на нем мы далеко не продвинемся. Ясно, что связь между питанием и онкологическими заболеваниями не затрагивается современными исследованиями и не используется в качестве метода лечения, как и в случае большинства других болезней, характерных для экономически развитых стран, и потому вопрос все еще звучит так: что же изменилось?

Чтобы объяснить, почему сторонников данной теории игнорируют, мы должны более детально взглянуть на первые дебаты по вопросам питания и других противоборствующих методов. В ходе этих дебатов мы обнаруживаем один вопрос, который больше всего повлиял на принятие или отказ о важности роли питания: является ли рак местным или конституциональным заболеванием? Онкологи пытаются ответить на него с давних времен, поскольку он определял каждый аспект их подхода – от профилактики до лечения; от того, какие экспериментальные исследования проводились до образования и разработки государственной политики.

Чтобы разъяснить эти термины, скажу: местное заболевание – это болезнь, которая поражает определенную часть тела и имеет конкретную причину, и поэтому с ней можно бороться локально. Ключевые слова здесь определенность, конкретность и точность. Ранние сторонники местной теории рака считали, что образование опухолей вызывают изолированные и идентифицируемые агенты, такие как раны, бактерии, паразиты и вирусы. (Современные исследователи-онкологи, фокусирующиеся на мутациях одного гена или на одном токсине внешней среды, придерживаются тех же самых принципов.) Следствием данного убеждения явилась вера в то, что рак можно лечить локально (и сделать это просто). В самые ранние периоды обсуждений «местное» лечение означало операцию. Легко понять, как эта теория обрела популярность. Хирурги занимают самые престижные и влиятельные должности, а простота теории импонирует нашему рациональному уму. Это хорошо подходит как для диагностики заболевания («это рак груди, и он вызван таким-то специфическим агентом»), так и для назначения лечения («удалить грудь – удалить рак»).

С другой стороны, конституциональная теория рака предполагает, что болезнь имеет более глубинное происхождение, связанное со сложными путями метаболизма, которые характеризуют функцию питания [1, 2]. Конституциональная теория, по сравнению с местной теорией, опирающейся на наличие специфических агентов, предполагает менее очевидные причины. В отличие от ран, бактерий, паразитов или вирусов, на которые ссылаются приверженцы местной теории, ранние сторонники конституциональной теории даже предполагали возможность наличия нескольких факторов [3, 4, 5]. Предположения о том, что рак может быть многофакторным заболеванием, появлялись во множестве публикаций.

• В 1888 году упоминавшийся во второй главе В. Роджер Уильямс процитировал английского хирурга Кэмпбелла де Моргана[57]57
  Кэмпбелл Грейг де Морган (1811–1876) – английский хирург, выдвинувший идею, что рак возникает локально, затем распространяется на лимфатические узлы и далее – по всему организму. Именем де Моргана названы вишневые ангиомы, доброкачественные образования, появляющиеся на коже человека в среднем и старшем возрасте.


[Закрыть], который заметил, что независимо от того, сколько курильщиков глиняной трубки заболевает раком губы или сколько трубочистов заболевает раком мошонки[58]58
  В XVIII веке для очистки труб привлекали мальчиков начиная с 4–6 лет, впоследствии у этих детей развивалась так называемая сажевая бородавка, как тогда называли рак, возникающий от постоянного контакта кожи с сажей. Чаще всего поражалась мошонка, поскольку кожа в этом месте очень тонкая и обильно снабжена сальными железами, сквозь которые происходит всасывание сажи. В результате вначале на коже мошонки возникает болезненная язва, затем она прорастает в яичко, которое разбухает и твердеет. Опухоль быстро дает метастазы в пах и брюшную полость, что приводит к мучительной смерти. Это заболевание впервые описал в 1775 году знаменитый хирург Персиваль Потт, назвав его «раком трубочистов».


[Закрыть], «большинство из них не заболеет раком, как бы это вас ни раздражало» [6]. Как это ни парадоксально, де Морган отдавал предпочтение местной теории, но его утверждение, приведенное здесь, и интерпретация Уильямса определенно предполагают возможность влияния менее заметных факторов или, возможно, даже комбинации факторов, как в случаях рака губы и мошонки.

• В 1924 году врач Дж. Э. Баркер выдвинул гипотезу о том, что рак возникает из-за дефицита витаминов [7], на что другой врач, Андреа Рабальати [3], ответил, что питание в целом играет более значимую роль. (Так как вскоре было обнаружено, что питание включает в себя множество комбинированных витаминов и других веществ, работающих синхронно, любое предположение о том, что рацион играет роль в развитии рака, является аргументом в пользу многофакторных причин и поддерживает конституциональную теорию заболевания.)

• Как в 1907, так и в 1912 году Р. Расселл подчеркивал множественные причины рака. Хотя он назвал употребление животного мяса одним из ключевых факторов, он предупреждал, что «мясо животных само по себе без других стимуляторов не обязательно вызывает возникновение рака» [8].

Как мои собственные экспериментальные данные, так и другие свидетельства обычно согласуются с последним пунктом у Расселла. Корреляция между употреблением животного белка и риском развития рака очень велика, но уравнение не сводится к элементарной формуле «животный белок = заболевание». (Иногда люди возражают против этого выдуманного довода, но они не совсем точно отражает мою интерпретацию.)

В то же время потребление животного белка оказывает как прямое, так и косвенное воздействие на развитие рака. Один из косвенных эффектов употребления большего количества продуктов животного происхождения состоит в том, что человек ест меньше растительной пищи, в которой содержатся антиоксиданты, клетчатка и другие защитные питательные вещества, способные препятствовать развитию рака [9]. Вспомните комментарий о составе питательных веществ, включенный во введение и хорошо иллюстрирующий данную мысль. Таблица вновь приводится здесь. В частности, обратите внимание на фактическое отсутствие критически важных антиоксидантов, сложных углеводов и витаминов из продуктов животного происхождения (за исключением небольших количеств антиоксидантов и витаминов, которые иногда встречаются в тканях животных, недавно потреблявших растительную пищу).

Состав питательных веществ*

* Для обработанных продуктов данные разнятся, но, скорее всего, цифры хуже

В отличие от хирургического подхода, который поддерживает местную теорию заболевания, питание, как фактор конституциональный, является гораздо более сложным процессом. Те, кто ратует за роль питания в процессе зарождения или предотвращения онкологических заболеваний, вынуждены принимать во внимание некоторые обстоятельства. Это явственно выражено в большом количестве особенностей (и даже неуверенности), отраженных в ранних работах по теме. По словам Фредерика Хоффмана [10], в 1921 году врач Люциус Дункан Балкли[59]59
  Люциус Дункан Балкли (1845–1928) – американский дерматолог, сторонник альтернативного лечения рака.


[Закрыть] признавал питание причиной возникновения рака, но также предупреждал, что «чтобы понять и правильно лечить системное раковое заболевание, необходимо очень широко рассматривать сложные процессы, относящиеся к метаболизму и питанию» [11]. В 1923 году даже сам Хоффман сомневался, «может ли один «фактор» быть причиной раковых заболеваний, поскольку гораздо более вероятно, что причиной является множество обусловливающих обстоятельств» [12]. Он вновь подтвердил свою приверженность этому взгляду в 1924 [13], 1933 [14] и 1937 годах [10]. Хоффман также ссылался на Бернхарда Фишера-Васельса, директора Патологического института имени доктора Зенкенберга (Франкфурт), который в 1935 году подчеркивал сложность питания. Вышеупомянутый Уильямс также признал важность многофакторности онкологического заболевания [15]. В 1908 году он выступал против идеи простых решений (например, химиотерапии, которая как раз стала использоваться в то время), когда перед нами стоят настолько сложные биологические вопросы. И конечно же, «избыточный» рацион, о котором он так много писал, включал бесчисленное количество питательных веществ, взаимодействующих между собой в невероятно сложных причинно-следственных связях.

Таким образом, можно сказать, что исторически сосуществовали две несовместимые теории. Однако они несовместимы не на всех уровнях. Например, можно было бы рассматривать рак в качестве конституционального заболевания, но все же бороться с опухолью, проводя операции, особенно в тех случаях, когда имеются достаточные доказательства того, что удаляемый рак автономен, как, например, в случае доброкачественных или не метастатических[60]60
  Метастазирование – образование вторичных очагов опухолевого роста (метастазы) в результате распространения пораженных клеток в другие ткани организма.


[Закрыть] опухолей. Различие заключается в том, как человек видит причину этого заболевания и как он действует после проведения операции. Те, кто поддерживал местную теорию, сосредоточивались на том, чтобы избегать в окружающей среде конкретных факторов, вызывающих рак, будь то токсичное химическое вещество (яд), вирус или рана. Удаленную опухоль они считали победой над раком. Они не относят питание к важным составляющим для предотвращения или лечения заболевания. Напротив, последователи конституциональной теории также стремились избегать токсинов и вирусов в окружающей среде, но по множеству других причин, не связанных исключительно с раком. Однако, помимо этого, после операции они также уделяли внимание стратегиям, направленным на изменение первопричин возникновения рака, таких как питание.

Полное принятие конституциональной теории и безоговорочное следование ей в значительной степени снижает вариативность применения каких-либо местных протоколов лечения. Таким же образом полное принятие местной теории подразумевает исключение протоколов конституционального лечения, даже в качестве дополнительной меры. Подобно тому, как абсолютное превалирование конституционной теории ставит под сомнение необходимость в протоколах местного лечения, слепая приверженность местной теории снижает вероятность обращения к конституциональной теории происхождения и лечения заболеваний. Ограничивая врачей-онкологов рамками только одной из точек зрения, мы неизбежно урезаем широту и разнообразие доступных вариантов лечения, что наносит большой ущерб обществу.