Текст книги "12 великих пьес"

Равнина в Дании.

Входят Фортинбрас, полковник и войско.

Фортинбрас

 
Полковник, передайте мой поклон
Монарху Дании и доложите,
Что Фортинбрас желает получить
Проводников для перехода войска
Через владения датчан.
Вы знаете, где нас найти. Когда угодно
Его величеству со мной поговорить,
Я лично выполню мой долг. Скажите так.
 

Полковник

 
Исполню, принц.
 

Фортинбрас

 
Вперед! Не торопиться!
 

Фортинбрас и войско уходят.

Входят Гамлет, Розенкранц, Гильденштерн и другие.

Гамлет

 
Мой друг, что это за войска?
 

Полковник

 
Норвежцы.
 

Гамлет

 
Куда назначены?
 

Полковник

 
На поляков.
 

Гамлет

 
А кто ведет их?
 

Полковник

 
Фортинбрас, племянник
Маститого норвежского монарха.
 

Гамлет

 
Вся Польша вашего похода цель
Или одно из пограничных мест?
 

Полковник

 
Сказать вам истину без прибавленья,
Так мы идем завоевать местечко,
Которое не даст нам ничего,
За исключеньем своего названья.
Я за него не дал бы трех червонцев,
Да больше и не даст оно дохода
Ни нам, ни Польше, если б и продали.
 

Гамлет

 
Так поляки и защищать его не будут.
 

Полковник

 
О нет, они его уж укрепили.
 

Гамлет

 
Две тысячи солдат и двадцать тысяч
Червонцев не решат ничтожный спор!
Вот язва благоденствия и мира:
Она горит внутри, когда снаружи
Причины к смерти нет. Благодарю вас.
 

Полковник

 
Бог да хранит вас.
 

Уходит.

Розенкранц

 
Принц, угодно вам
Идти?
 

Гамлет

 
Я тотчас буду к вам, идите.
 

Розенкранц и прочие уходят.

 
Как все винит меня! Малейший случай
Мне говорит: проснись, ленивый мститель;
Что человек, когда свое все благо
Он полагает в сне? Он зверь – и только.
Кто создал нас с такою силой мысли,
Что в прошлое и в будущность глядим,
Тот, верно, в нас богоподобный разум
Вселил не с тем, чтоб он без всякой пользы
Истлел в душе. Слепое ль то забвенье
Или желание узнать конец
Со всей подробностью? О, в этой мысли,
Как разложить ее, на часть ума
Три части трусости. Не понимаю,
Зачем живу, чтоб только говорить:
«Свершай, свершай», когда во мне для дела
И сила есть, и средства, и желанье!
Меня зовут великие примеры,
Великие, как мир. Вот это войско
И юный вождь, принц нежный и цветущий:
Его душа горит желаньем славы,
Лицом к лицу он встретился с безвестным
Исходом битв, и оболочку духа
Он предал смерти, счастью и мечам
Из-за яичной скорлупы. Велик
Тот истинно, кто без великой цели
Не восстает, но бьется за песчинку,
Когда задета честь. Каков же я,
Когда меня ни матери бесчестье,
Ни смерть отца, ни доводы рассудка,
Ни кровь родства не могут пробудить?
Гляжу с стыдом, как двадцать тысяч войска
Идут на смерть и за виденье славы
В гробах, как в лагере, уснут. За что?
За клок земли, где даже нет и места
Сражаться всем, где для одних убитых
Нельзя довольно накопать могил.
Отныне мысль проникнута будь кровью
Иль будь ничто!
 

Уходит.

Эльсинор. Комната в замке.

Входят королева, Горацио и придворный.

Королева

 
Я не хочу с ней говорить.
 

Придворный

 
Она
Вас просит так тепло и неотступно,
Что вам нельзя о ней не пожалеть.
 

Королева

 
Чего же надо ей?
 

Придворный

 
Она мечтает
Все про отца, все говорит, что слышно,
Как дурен свет, бьет в грудь себя и стонет;
Малейший вздор готов ее встревожить;
В ее словах нет половины смысла,
Все дико в них – они пустые звуки,
Но их безобразность на заключенья
Наводит ум того, кто им внимает.
Из этих слов с догадкою слагаешь
Какой-то смысл, сокрытый в этих минах,
В движенье рук, в качанье головы;
Невольно думаешь, что много злого
Тут кроется, хотя ничто не ясно.
 

Горацио

 
Вам не мешало б с ней поговорить:
Она легко к опасным заключеньям
Умы строптивых приведет.
 

Королева

 
Впусти ее.
 

Горацио уходит.

 
Больной душе моей малейший случай
Является предвестником несчастья.
Грех боязлив: страшась везде измены,
Он сам себе невольно изменяет.
 

Горацио возвращается с Офелией.

Офелия. Где прекрасная королева Дании?

Королева. Что с тобою, Офелия?

Офелия (поет)

 
Где же милый твой, девица?
Он пошел к святым местам
Босиком и в власянице —
Скоро ль будет снова к нам?
 

Королева. К чему эта песня, милая Офелия?

Офелия. Что вы говорите? Нет, пожалуйста, послушайте. (Поет.)

 
Будь покойна: схоронили —
Не воротится домой!
Вечный домик осенили
Крест и камень гробовой.
 

Королева. Однако же, Офелия…

Офелия. Пожалуйста, слушайте. (Поет.)

 
Как прекрасен был твой милый…
 

Входит король.

Королева

 
Ах, смотри, друг мой!
 

Офелия (поет)

 
В белом саване в цветах!
Как вокруг его могилы
Все стояли мы в слезах!
 

Король. Что с тобою, милая Офелия?

Офелия. Благодарю вас, ничего. Говорят, сова была дочь хлебника. Боже мой! Мы знаем, что мы, да не знаем, что с нами будет. Хлеб-соль вам!

Офелия. Полно об этом говорить; но если вас спросят, что это значит, так отвечайте. (Поет.)

 
Занялась уже денница,
Валентинов день настал,
Под окном стоит девица:
«Спишь ли, милый, или встал?»
Он услышал, встрепенулся,
Быстро двери отворил,
С нею в комнату вернулся,
Но не деву отпустил.
 

Король. Милая Офелия.

Офелия. Право, обижаться нечего, а я сейчас кончу. (Поет.)

 
Пресвятая! как безбожно
Клятву верности забыть!
Ах, мужчине только можно
Полюбить и разлюбить!
«Ты хотел на мне жениться», —
Говорит ему она.
Он отвечает:
«Позабыл! Хоть побожиться,
В этом не моя вина».
 

Король. Как давно она в этом положении?

Офелия. Надеюсь, все пойдет хорошо. Надо быть терпеливым, а невольно плачется, как подумаешь, что они положили его в холодную землю. Брат мой должен все узнать. Спасибо вам за совет. Подать мою карету! Покойной ночи, прекрасные дамы, покойной ночи!

Уходит.

Король

 
Ступай вслед, Горацио, за нею
И охраняй, пожалуйста, ее.
 

Горацио уходит.

 
О, это яд глубокой скорби сердца!
Всему причиной смерть отца, Гертруда,
Невзгоды, собираясь на ловитву,
Не крадутся отдельно, как шпионы,
Но в тесно сомкнутых идут рядах.
Отец ее убит, твой сын уехал,
Виновник справедливого изгнанья;
Народ погряз в догадках, в мрачных думах
О быстрой смерти честного министра…
Как опрометчиво мы поступили,
Похоронив его так втихомолку!
Офелия, бедняжечка, в раздоре
Сама с собой и с разумом прекрасным,
А без него мы звери иль картины.
Но наконец, что хуже всех событий,
Лаэрт, из Франции вернувшись втайне,
Питает дух угрюмый изумленьем
И скрылся в облаках; нет недостатка
В наушниках, чтоб заразить его
Рассказом ядовитым об убийстве,
Причем они, за недостатком знанья,
Конечно, нас без страха обвинят.
Вот что меня, о милая Гертруда,
Как градом пуль изранило насмерть.
 

Шум за сценой.

Королева

 
О боже, что за шум?
 

Входит придворный.

Король

 
Сюда!
Где гвардия? Пусть защищают дверь.
Что сделалось?
 

Придворный

 
Спасайтесь, государь!
Сам океан, сломив брегов ограду,
На гладь лугов не ринулся б сильней,
Чем молодой Лаэрт с толпою черни
На ваших слуг. Народ провозглашает
Лаэрта королем, как будто мир
Едва лишь создан, и забыта древность,
И нет обычаев – опоры слов.
Они кричат: «Мы изберем Лаэрта!
Лаэрт, будь королем!» Уста и шапки
До облаков возносят дикий вопль:
«Лаэрт, будь королем! Лаэрт – король!»
 

Королева

 
Как весело залаяли, напав
На ложный след! Ошиблись, псы-датчане!
 

Шум за сценой.

Король

 
Дверь сломана.
 

Входит Лаэрт вооруженный, за ним датчане.

Лаэрт

 
Где он – где, где король?
Вы, господа, останьтесь за порогом.
 

Датчане

 
Впустите нас с собой!
 

Лаэрт

 
Нет, нет, прошу вас.
 

Датчане

 
Пожалуй, мы уйдем.
 

Они уходят.

Лаэрт

 
Благодарю.
Загородите дверь. Король презренный,
Отдай мне моего отца!
 

Королева

 
О, успокойся,
Лаэрт мой добрый!
 

Лаэрт

 
Гран спокойной крови
Изобличит во мне дитя порока,
Навек стыдом покроет честь отца,
Клеймом разврата запятнает мать!
 

Король

 
К чему твое гигантское восстанье?
 

(Гертруде.)

 
Оставь его; не бойся за меня.
Вкруг короля такая дышит святость,
Что, встретясь с ним, измена забывает
Свой черный замысел. Скажи, Лаэрт,
Чем распален ты так? Оставь, Гертруда!
Ну, говори, Лаэрт.
 

Лаэрт

 
Где мой отец?
 

Король

 
Убит, Лаэрт!
 

Королева

 
Но не его рукою.
 

Король

 
Пусть надает мне досыта вопросов.
 

Лаэрт

 
Как он погиб? О, я не допущу
Себя дурачить! В ад – вассала верность!
Пусть сатана возьмет мои все клятвы!
Смиренье, совесть – в глубочайший тартар!
Я вечному проклятию смеюсь,
Так далеко зашел я; оба мира
Зову на бой, и будь со мной что будет!
Я одного хочу – кровавой мести
За смерть отца.
 

Король

 
И кто же помешает?
 

Лаэрт

 
Одна моя, а не вселенной воля!
Я с средствами ничтожными сумею
Свершить великое.
 

Король

 
Лаэрт, послушай:
Ты хочешь знать, как умер твой отец?
Скажи же мне: неужели на мщенье
Обрек ты всех, врагов, как и друзей?
 

Лаэрт

 
Одних врагов.
 

Король

 
И хочешь ты узнать их?
 

Лаэрт

 
О, я друзей приму в мои объятья;
Как пеликан, я их своею кровью
Готов питать.
 

Король

 
Теперь ты говоришь
Как добрый сын, как дворянин прямой.
Что я не виноват в его убийстве
И истинно, глубоко огорчен —
Ты это все увидишь так же ясно,
Как око свет дневной.
 

Датчане (за сценой)

 
Впустить ее!
 

Лаэрт

 
Что это? Что за шум?
Входит Офелия, странно убранная травами и цветами.
О пламень, иссуши мой мозг; сожги,
Слеза горючая, моих очей кристаллы!
Клянусь творцом, мне за твое безумство
Заплатят на весах так, что на землю
Падет моя наполненная чаша.
О роза майская! Офелия! Сестра!
Дитя невинное! О боже мой!
Неужели ум девицы молодой
Не крепче жизни старика седого?
О, как в любви природа утонченна!
Свой лучший дар, рассудок драгоценный,
Она ее заставила отдать
Тому, кого однажды полюбила.
 

Офелия (поет)

 
С лицом непокрытым лежал он в гробу:
Его опустили в могилу;
По нем не одну проронили слезу…
Прощай, мой голубок!
 

Лаэрт

 
Имей ты ум и проповедуй мщенье,
Так глубоко не тронула б ты нас!
 

Офелия. Вам надо петь: «в могилу, в могилу, зовите в могилу его!» А как идет этот напев к шуму колеса на самопрялке! Ведь это управитель соблазнил дочь своего господина.

Лаэрт. Этот вздор значительнее смысла.

Офелия. Вот незабудки – это на память: не забывай меня, милый друг! А вот повилика – она означает верность.

Лаэрт. Поучение среди безумства; помянуты любовь и верность.

Офелия (королю). Вот вам – хмель и васильки. (Королеве.) Вам – полынь; она горька, как горько бывает раскаяние. Вот – нетронь-меня. Я хотела дать и фиалок, да все они завяли, когда умер отец мой. Говорят, он тихо скончался. (Поет.)

 
Добрый молодой Роберт,
Радость светлая моя…
 

Лаэрт

 
Тоску и грусть, страданья, самый ад —
Все в красоту она преобразила.
 

Офелия (поет)

 
Так не придет он к нам опять?
Его нам больше не видать?
Его уж нет, его уж нет!
Как опустел вдруг белый свет:
Он не придет уж к нам опять!
Его волос пушистых лен
Весенним снегом убелен.
Но что печаль? Моей слезе
Не возвратить его земле!
Будь в небесах превознесен!
 

Так же, как и все христиане! Вот моя молитва. Счастливо оставаться.

Уходит.

Лаэрт

 
Вы это видите ль? О Боже!
 

Король

 
Да, Лаэрт.
С твоей тоской я должен объясниться;
Не отрицай мои права. Иди,
Сбери умнейших из твоих друзей —
И пусть они рассудят между нами.
Когда найдут, что стороной иль прямо
Я виноват, я отдаю корону,
Престол и жизнь – все, что моим зовется,
В вознаграждение тебе; но если нет —
Довольствуйся нас подарить терпеньем:
С твоей душой соединясь на мщенье,
Мы возвратим ей мир.
 

Лаэрт

 
Да будет так!
Род самой смерти, тайна похорон,
Отсутствие меча с гербом на гробе
И торжества в свершении обряда —
Все это громко, как небесный гром
Гремя, велит мне требовать отчета.
 

Король

 
Тебе дадут его – и меч возмездья
Пусть на убийцу упадет. Пойдем со мною!
 

Уходят.

Другая комната в замке.

Входят Горацио и слуга.

Горацио

 
Кто хочет говорить со мной?
 

Слуга

 
Матросы:
У них есть письма к вам.
 

Горацио

 
Впусти их.
 

Слуга уходит.

 
Не знаю, кто б во всей вселенной
Мог мне поклон прислать, когда не Гамлет.
 

Входят матросы.

1-й матрос. Бог помощь.

Горацио. Спасибо.

1-й матрос. Вот к вам письмо от посланника, ехавшего в Англию, если вы Горацио, как мне сказали.

Горацио (читает). «Горацио! Когда ты просмотришь этот листок, доставь матросам доступ к королю: у них есть к нему письма. Мы и двух дней еще не были на море, как сильный корсар вздумал за нами поохотиться. Наш корабль шел не довольно быстро, и нам пришлось поневоле быть храбрыми. Во время схватки я взошел на корсарский фрегат, но в то же мгновение они отчалили от нашего корабля, и я один попался в плен. Они обошлись со мною как благородные мошенники. Впрочем, они хорошо знали, что делают; должно отплатить им тем же. Постарайся доставить королю посланные письма и поспеши ко мне, как бы бежал от смерти. Я скажу тебе на ушко слова, которые тебя оглушат, а они все еще слишком легки в сравнении с их содержанием. Матросы приведут тебя ко мне. Розенкранц и Гильденштерн продолжают свое путешествие в Англию. О них есть много чего рассказать. Прощай. Вечно твой Гамлет».

(Матросам.)

 
Пойдем: вы отдадите ваши письма
И тем скорей, что надо вам со мною
Идти к тому, кто вам вручил их.
 

Уходят.

Другая комната в замке.

Входят король и Лаэрт.

Король

 
Теперь, Лаэрт, ты принужден сознаться,
Что я не виноват; меня как друга
Ты должен в сердце заключить: ты слышал,
Что тот, кто твоего отца убил,
И на мою отваживался жизнь.
 

Лаэрт

 
Да, это ясно. Но скажите мне,
Зачем же вы не прекратили силой
Таких злодейств? Величие престола,
Рассудок, ваш покой – все, наконец,
Хотело этого.
 

Король

 
По двум причинам.
Тебе они покажутся пустыми,
Но для меня они довольно сильны.
Гертруда, мать его, живет и дышит
Почти лишь им одним. Что до меня,
Я с ней сроднился телом и душой
И, как звезда в своей горит лишь сфере,
Так я угас бы без нее. Другая
Причина, что я скрыл его проступок, —
Народа сильная к нему любовь.
Она с него смывает все пороки
И из цепей творит благодеянья.
Моя стрела легка в такую бурю:
Ее вонзил бы ураган в меня,
А не в него.
 

Лаэрт

 
А я отца утратил;
Сестра ж во тьме безумства безнадежной,
Она, чья красота и добродетель —
Когда погибшее позволено хвалить —
Не знала равного. Но погоди:
Час мщения придет!
 

Король

 
Однако ж это
Тебя покоя не должно лишать.
Не почитай меня довольно слабым,
Чтоб я опасность допустил схватить
Меня за бороду и счел бы это шуткой.
Ты в скорости, Лаэрт, услышишь больше.
Я твоего отца любил, но также
Мы любим и самих себя. Надеюся,
Из этого ты можешь заключить…
Входит вестник.
Что нового?
 

Вестник

 
От Гамлета письмо:
Вот к вам одно, другое – к королеве.
 

Король

 
От Гамлета? Но кто же их принес?
 

Вестник

 
Матросы, государь, как мне сказали.
Я не видал их: эти письма отдал
Мне Клавдио; он взял их у матросов.
 

Король

 
Лаэрт, послушай, что в письме.
 

(Вестнику.)

 
Оставь нас.
 

Вестник уходит.

(Читает.) «Великомощный, знайте, что я нагой высажен на берега ваших владений. Завтра я попрошу позволения явиться пред ваши королевские очи, чтоб рассказать вам, испросив наперед прощение, причину моего внезапного и чудесного возвращения».

 
Как? Это что? Ужели все вернулись?
Иль это все не больше, как обман?
 

Лаэрт

 
Рука знакома вам?
 

Король

 
Да, почерк принца.
«Нагой», а здесь прибавлено: «один».
Не можешь ли, Лаэрт, помочь советом?
 

Лаэрт

 
Мне все загадочно. Но пусть придет:
Он вылечит болезнь моей души;
Его в глаза я назову убийцей.
 

Король

 
О, если так, Лаэрт, но полно, так ли?
Да, иначе не может быть. Ты хочешь
Принять совет мой?
 

Лаэрт

 
Государь, хочу,
Когда на мир меня он не преклонит.
 

Король

 
Он мир душевный возвратит тебе.
Ведь он, приехавши, забудет думать,
Что должно вновь отправиться в дорогу.
Тогда его склоню я на поступок,
Давно обдуманный в моем уме, —
И он погиб. Вокруг его могилы
И ветер подозренья не дохнет;
Да мать сама все случаю припишет.
 

Лаэрт

 
Я вам последую – и тем скорее,
Когда меня орудьем вы избрали.
 

Король

 
Ты угадал. С тех пор как ты уехал,
Тебя не раз хвалили за искусство,
В котором ты, как говорят, велик;
При том бывал и он – и ни один
Из всех даров твоих не возбуждал
В нем столько зависти, как этот дар,
По-моему последний.
 

Лаэрт

 
Что за дар?
 

Король

 
На шляпе юности пустой цветок,
Но также нужный; легкая одежда
Прилична юноше, как шуба старику;
Тем – красота, другим здоровье нужно.
Здесь был, два месяца тому назад,
Один нормандец. Я французов знаю:
Сам был в походе против них и видел,
Что на коне французы молодцы.
Но это был как будто чародей.
К седлу, казалось, он прирос и лошадь
К таким чудесным принуждал движеньям,
Что он и конь его как будто были
Одно творение. Его искусство
Так превзошло мое воображенье,
Что я его скачков и оборотов
Постичь не в силах.
 

Лаэрт

 
Он нормандец?
 

Король

 
Да.
 

Лаэрт

 
Ламор, клянусь в том жизнью!
 

Король

 
Точно, он.
 

Лаэрт

 
Он мне знаком: бесценный перл народа!
 

Король

 
Рассказывая часто о тебе,
Он горячо хвалил свое искусство
Владеть мечом, в особенности шпагой,
И восклицал: «Вы б увидали чудо,
Когда б ему нашелся в битве равный».
Он клялся, что бойцы его отчизны
Теряли глаз, и силу, и проворство,
Сходясь с тобою. Эти похвалы
Яд зависти у Гамлета развили,
И он желал, чтоб только ты скорее
Приехал к нам, чтобы с тобой сразиться.
Из этого…
 

Лаэрт

 
Ну, что ж из этого?
 

Король

 
Отец твой дорог был тебе, Лаэрт,
Иль ты-как скорбь на мертвом полотне,
Лицо без сердца?
 

Лаэрт

 
Но к чему вопрос?
 

Король

 
Не потому, чтоб я питал сомненье
В твоей любви к покойному отцу;
Но знаю я – любовь рождает время,
А время, говорят пример и опыт,
Ее огонь и искры умеряет.
Средь пламени любви горит светильня:
Ее нагар уничтожает блеск.
Ничто не остается вечно годным:
Избыток сил уничтожает жизнь.
Когда ты что-нибудь готов свершить,
Свершай, пока на то согласна воля.
Она изменчива, ослабнуть ей легко,
Легко уснуть от тысячи советов,
Упасть от случая иль сильных рук.
И что ж тогда родит твоя готовность?
Бесплодный вздох, вредящий облегченьем.
Но к делу! Гамлет будет здесь; тогда
На что решишься ты, чтоб не словами,
А делом доказать любовь к отцу?
 

Лаэрт

 
Я в храм пойду за ним, чтоб отомстить!
 

Король

 
Конечно, храм убийце не защита,
И мщенье не должно иметь границ;
Но если б ты убить его решился,
Так будь же дома. Гамлет, возвратясь,
Услышит тотчас о твоем приезде.
Мы станем выхвалять твое искусство,
Удвоим похвалы нормандца, – словом,
Мы вас сведем, устроим поединок.
Прямой, беспечный, чуждый подозренья,
Рапир осматривать не станет он,
И ты легко, с уловкой небольшою,
Возьмешь рапиру с острым лезвием
И добрым наградишь его ударом
За смерть отца.
 

Лаэрт

 
Я награжу его:
Я шпаги острие намажу ядом.
Он куплен мной у продавца лекарств
И так силен, что, если омоченный
В его состав коснется крови ножик,
К спасенью средства нет: во всей подлунной
Такой целебной не растет травы,
Которая могла б спасти от смерти
Того, кто ранен им. В таком-то яде
Я шпагу омочу; едва коснувшись,
Она убьет его.
 

Король

 
Обдумаем же дальше,
Какие средства приведут нас к цели.
Когда мы плохо разыграем роли
И сквозь игру проглянет наша мысль,
Так лучше бы не начинать. Нам должно
Затем иметь в запасе план другой:
Пропал один, так выручил другой.
Сообразим: заклад о вашей силе
И ловкости предложим мы… Нашел!
Когда в бою томить вас станет жажда —
Ты выпадай нарочно с большим жаром —
И Гамлет спросит пить, я приготовлю
Ему питье; пусть лишь омочит губы —
И он погиб, хотя бы от удара
Клинка смертельного и был спасен.
Но тише! Что за шум?
 

Входит королева.

 
Ну что, Гертруда?
 

Королева

 
За горем горе мчится по пятам:
Твоя сестра, Офелья, – утонула.
 

Лаэрт

 
Как, утонула? Где? Творец небесный!
 

Королева

 
Там ива есть: она, склонивши ветви,
Глядится в зеркале кристальных вод.
В ее тени плела она гирлянды
Из лилий, роз, фиалок и жасмина.
Венки цветущие на ветвях ивы
Желая разместить, она взобралась
На дерево; вдруг ветвь под ней сломалась
И в воды плачущие пали с нею
Гирлянды и цветы. Ее одежда,
Широко расстилаясь по волнам,
Несла ее с минуту, как сирену.
Несчастная, беды не постигая,
Плыла и пела, пела и плыла,
Как существо, рожденное в волнах.
Но это не могло продлиться долго:
Одежда смокла – и пошла ко дну.
Умолкли жизнь и нежные напевы!
 

Лаэрт

 
Так умерла она?
 

Королева

 
Да, умерла!
 

Лаэрт

 
Тебя, сестра, вода лишила жизни —
К чему ж моим слезам еще катиться?
А все бегут, все на глазах: природа
Берет свое, что стыд ни говори.
Но пусть бегут – потом я снова муж.
Прощайте, государь. Во мне есть много
Слов пламенных – и вспыхнули б они,
Когда бы глупость та их не гасила.
 

Уходит.

Король

 
Пойдем за ним. С каким трудом, Гертруда,
Я гнев в нем усмирил! И что же? Снова
Готов он вспыхнуть. О, пойдем, пойдем!
 

Уходят.

Акт V

Кладбище.

Входят два могильщика с заступами и другими принадлежностями.

1-й могильщик. А что, ее по-христиански будут хоронить? Ведь она самовольно искала спасения.

2-й могильщик. Говорят тебе, по-христиански. Копай же проворней могилу! Было следствие, и решили похоронить ее как христианку.

1-й могильщик. Да как же это, если она утопилась не для своей защиты?

2-й могильщик. Выходит так.

1-й могильщик. Нет, дудки! Верно, это случилось se offendendo. Ведь вот в чем дело; коли я топлюсь, так, значит, лезу в воду; а полез, так хотел утопиться. Стало быть, она утопилась-то не сдуру.

2-й могильщик. Не то ты говоришь.

1-й могильщик. Погоди. Вот вода, да; а вот человек. Ну, идет он в воду и топится, так что ж? Вольно топиться, вольно нет, а все-таки пропал. Слышь ты? А как вода-то к нему приступит да зальет, так ведь он не сам утопился. Стало, кто не наложит на себя рук, тот и жизни не укоротил.

2-й могильщик. И в законе так сказано?

1-й могильщик. И в законе так.

2-й могильщик. А сказать правду? Не будь она дворянка, так не хоронили бы ее по-христиански.

1-й могильщик. Твоя правда; да то-то и горе: знатным господам и вешаться, и топиться сподручнее. Ну-тка за заступы! Садовники да могильщики самые старинные дворяне: Адамово ремесло!

2-й могильщик. А Адам был дворянин?

1-й могильщик. Еще бы!

2-й могильщик. Полно.

1-й могильщик. Ей-ей так. Я задам тебе еще один вопрос, и если ты не ответишь, так сознайся, что ты…

2-й могильщик. Задавай.

1-й могильщик. Кто строит прочнее каменщика, корабельщика и плотника?

2-й могильщик. Висельщик. Виселица переживает всех своих жильцов.

1-й могильщик. Недурно. Виселица делает добро, да как? Она делает добро тем, кто сам худо поступает. А ты ведь худо сделал, сказавши, что она состроена прочнее церкви; так выходит, виселица сделала бы тебе добро. Отвечай еще раз.

2-й могильщик. Кто строит прочнее каменщика, корабельщика и плотника?

1-й могильщик. Да, отвечай – и баста.

2-й могильщик. А вот же знаю.

1-й могильщик. Ну?

2-й могильщик. Нет, не знаю.

Гамлет и Горацио показываются вдали.

1-й могильщик. Не ломай башки. Осел не побежит, хоть убей его; а если кто опять задаст тебе этот вопрос, так отвечай: могильщик. Его дома стоят до Страшного суда. Сходи-ка в питейный да принеси кварту.

2-й могильщик уходит.

1-й могильщик (копая, поет.)

 
Что я был за славный малый:
Волочился во всю мочь —
И как весело, бывало,
Проходили день и ночь.
 

Гамлет. Неужели он не чувствует, чем занят! Копает могилу и поет.

Горацио. Привычка сделала его равнодушным.

Гамлет. Так обыкновенно бывает: чем меньше рука работает, тем нежнее у нее чувство.

1-й могильщик (поет)

 
Но пришла колдунья-старость,
Заморозила всю кровь:
Прочь прогнавши смех и шалость,
Как рукой сняла любовь.
 

Выбрасывает череп.

Гамлет. В этом черепе был когда-то язык, и он мог петь, а этот бездельник швырнул его оземь, точно челюсть Каина, первого убийцы. Может быть, это была голова политика, мечтавшего перехитрить самого Господа Бога, а этот осел перехитрил его теперь – не так ли?

Горацио. Дело возможное.

Гамлет. Или придворного, которому ничего не стоило говорить: «Доброго утра, ваше высочество! Позвольте пожелать вам всевозможного счастья!» Он мог быть черепом господина такого-то, который хвалил лошадь господина такого-то, потому что ему хотелось получить ее в подарок, – не так ли?

Горацио. Все может быть, принц.

Гамлет. И вот он стал достояньем господ червей, сгнил, и челюсти его сносят удары от заступа могильщика. Превращение не дурно: жаль только, что мы не знаем искусства подсмотреть его. Неужели питание и воспитание этих костей стоило так мало, что ими можно играть в кегли? Мои собственные болят, когда подумаю об этом.

1-й могильщик (поет)

 
Что же? Факел погребальный,
Из шести досок ларец,
Саван, крест да хор печальный —
Вот и песенки конец.
 

Выбрасывает другой череп.

Гамлет. Вот еще один. Почему не быть ему черепом приказного? Где теперь его кляузы, ябедничества, крючки, взятки? Зачем терпит он толчки этого грубияна и не грозится подать на него жалобу о побоях? Гм! Этот молодец был, может статься, в свое время ловким прожектером, скупал и продавал имения. А где теперь его крепости, векселя и проценты? Неужели всеми купчими купил он только клочок земли, который могут покрыть пара документов? Все его крепостные записи едва ли поместились бы в этом ящике, а самому владельцу досталось не больше пространства – а?

Горацио. Не более, принц?

Гамлет. Пергамент делается из бараньей кожи?

Горацио. Да и из телячьей.

Гамлет. Телята же и бараны те, кто полагается на пергамент. Заговорю с этим молодцом. Эй, чья эта могила?

1-й могильщик. Моя, сударь. (Поет.)

 
Саван, крест да хор печальный
Вот и песенки конец.
 

Гамлет. Конечно, твоя, потому что ты в ней.

1-й могильщик. Вы не в ней, значит, она и не ваша; а вот я, хотя и не лежу в ней, а она моя.

Гамлет. Ты лжешь, говоря, что она твоя; могилы роют для мертвых, а не для живых. Что за человек будет похоронен в ней?

1-й могильщик. Никакой.

Гамлет. Ну так женщина?

1-й могильщик. И не женщина.

Гамлет. Кто же наконец?

1-й могильщик. То, что было некогда женщиной: теперь она скончалась – спаси Господи ее душу!

Гамлет. Каков смельчак! С ним надо говорить осторожнее: он загоняет словами как раз. Наш век, Горацио, заметил я, так помешан на остротах, что все острят: и крестьянин, и писатель; только первый обыкновенно удачнее. Как давно ты могильщиком?

1-й могильщик. Из всех дней в году я поступил в могильщики именно в тот день, когда покойный король Гамлет победил Фортинбраса.

Гамлет. А давно это?

1-й могильщик. Будто вы не знаете? Всякий дурак это знает. В тот же день родился Гамлет, что сошел с ума и отправлен в Англию.

Гамлет. Право? Зачем он туда отправлен?

1-й могильщик. Затем, что рехнулся. Там, вишь ты, поумнеет; а впрочем, хоть и нет, так в Англии это не беда.

Гамлет. Отчего?

1-й могильщик. Там не заметят: там все такие ж полоумные.

Гамлет. Отчего же сошел он с ума?

1-й могильщик. Да говорят, как-то чудно.

Гамлет. Как чудно?

1-й могильщик. Да будто бы оттого, что помешался.

Гамлет. На чем же он помешался?

1-й могильщик. Да на датской земле. Вот уж тридцать лет, как я здесь могильщиком.

Гамлет. Долго ли может пролежать человек в земле, не сгнивши?

1-й могильщик. Если не сгнил заживо – а нынче это случается частенько, – так продержится лет восемь или девять. Кожевник девять лет.

Гамлет. Отчего же он держится дольше других?

1-й могильщик. Эх, сударь, его работа так выделывает его кожу, что она долго не пропускает воды; а вода куда скоро уничтожает негодные трупы. Вот этот череп двадцать три года пролежал в земле.

Гамлет. Чей он?

1-й могильщик. Безмозглого дурака. Как вы думаете, чей?

Гамлет. Не знаю.

1-й могильщик. Провал бы его побрал, мошенника! Он вылил мне раз на голову целую бутылку рейнвейна. Это череп Йорика, что был шутом у короля.

Гамлет. Этот?

Берет череп.

1-й могильщик. Этот самый.

Гамлет. Бедный Йорик! Я знал его, Горацио: это был человек с бесконечным юмором и дивною фантазиею. Тысячу раз носил он меня на плечах, а теперь… Как отталкивают мое воображение эти останки! Мне почти дурно. Тут были уста – я целовал их так часто. Где теперь твои шутки, твои ужимки? Где песни, молнии острот, от которых все пирующие хохотали до упаду? Кто сострит теперь над твоею же костяной улыбкой? Все пропало. Ступай-ка теперь в будуар знатной дамы и скажи ей – пусть она хоть на палец наложит румян, а все-таки лицо ее будет, наконец, таким же. Заставь ее посмеяться этому. Сделай милость, Горацио, скажи мне только это.

Горацио. Что, принц?

Гамлет. Как ты думаешь, был Александр в земле таким же?

Горацио. Точно таким.

Гамлет. И имел такой же запах? Фи!

Бросает череп.

Горацио. Такой же.

Гамлет. До какого низкого употребления мы нисходим, Горацио! Почему не проследить воображению благородный прах Александра до пивной бочки, где им замажут ее втулку?

Горацио. Рассматривать вещи так – значило бы рассматривать их слишком подробно.

Гамлет. Нисколько. До этого можно дойти очень скромно и по пути вероятности. Например: Александр умер, Александр похоронен, Александр сделался прахом; прах – земля; из земли делается замазка, и почему же бочке не быть замазанной именно прахом Александра?

 
Кто поселял в народах страх,
Пред кем дышать едва лишь смели,
Великий цезарь – ныне прах,
И им замазывают щели!
Но тише! Отойдем: идет король.
 

Входит процессия. Впереди священники с гробом Офелии, за ними Лаэрт и траурная свита, потом король, королева, придворные и прочие.

 
Король и двор идут сюда поспешно.
Кого они так скромно провожают?
Как видно, он из знатных и пресек
Сам жизнь свою отчаянной рукою.
Посторонимся, друг мой, поглядим.
 

Отходит с Горацио в сторону.

Лаэрт

 
Какие же еще обряды будут?
 

Гамлет

 
Вот благородный юноша, Лаэрт.
Смотри!
 

Лаэрт

 
Какие же еще обряды?
 

1-й священник

 
Обряд печальный нами совершен,
Насколько нам дозволено: кончина
Ее сомнительна, и если б высший
Приказ не изменил порядка церкви,
Она б до Страшного суда лежала
В земле неосвященной. Прах и камни,
А не молитвы чистых христиан
Должны б ее в могилу провожать.
Она ж в венке девическом лежит;
На гроб легли невинные цветы,
И он святой покроется землею
При похоронных звуках меди.
 

Лаэрт

 
Как —
И больше ничего?
 

1-й священник

 
Нет, ничего.
Мы осквернили бы святую службу,
Пропев ей реквием, как всем, почившим в мире.
 

Лаэрт

 
Спустите гроб. Из девственного праха
Фиалки вырастут. Священник грубый,
Я говорю тебе: страдая в аде,
Ты ангелом сестру мою увидишь.
 

Гамлет

 
Офелия!
 

Королева (бросая на гроб цветы)

 
Цветы – цветку. Прощай! Ты будешь
Супругой Гамлета – мечтала я!
Не ранний гроб твой – свадебное ложе,
Дитя прекрасное, я думала убрать.
 

Лаэрт

 
О горе, горе без числа и меры
Проклятую да поразит главу
Того, кто погасил в тебе рассудок
Своим злодейством! Не бросайте землю:
В последний раз хочу ее обнять я!
 

Прыгает в могилу.

 
Теперь над мертвой и живым насыпьте
Могильный холм превыше Пелиона
И звездного Олимпа голубой главы!
 

Гамлет (приближаясь)

 
Кто тот, кто пышно так здесь горесть выражает,
Кому, остановись в своем пути,
Внимают с ужасом луна и звезды?
Я Гамлет, датский принц!
 

Прыгает в могилу.

Лаэрт

 
Пусть сатана твою исторгнет душу!
 

Борется с Гамлетом.

Гамлет

 
Ты худо молишься. Подальше руки!
Не пылок я, но берегись: во мне
Есть кое-что опасное. Прочь руки!
 

Король

 
Разнять их!
 

Королева

 
Гамлет! Гамлет!
 

Все

 
Господа!
 

Горацио

 
Принц, успокойтесь!
 

Некоторые из свиты разнимают их, и они выходят из могилы.

Гамлет

 
Об этом я готов с Лаэртом биться,
Пока глаза навеки не померкнут.
 

Королева

 
О чем, мой милый Гамлет?
 

Гамлет

 
Я любил
Офелию – и сорок тысяч братьев
Со всею полнотой любви не могут
Ее любить так горячо. Скажи:
На что готов ты для нее?
 

Король

 
Лаэрт,
Он сумасшедший.
 

Королева

 
Ради всех святых,
Оставь его!
 

Гамлет

 
Скажи, на что готов ты? Плакать? Драться?
Простить? Терзать себя? Пить острый яд?
Я то же сделаю. Ты выть пришел?
Ты мне назло спрыгнул в ее могилу?
Ты хочешь с ней зарытым быть? Я тоже.
Ты говоришь о высях гор? Так пусть же
На нас навалят миллион холмов.
Чтоб их глава страны огня коснулась
И Осса перед ним была б песчинкой!
Я разглагольствовать умею, как и ты.
 

Королева