Текст книги "Общая часть уголовного права"

В общей теории права принято говорить о трехэлементной структуре нормы права, содержащей гипотезу, диспозицию и санкцию.[413]413
  См.: Юридический словарь. М., 1953. С. 378. Такого же мнения придерживаются А. И. Бойцов (см.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 234) и B. Д. Филимонов (см.: Филимонов В. Д. Норма уголовного права. СПб., 2004).


[Закрыть] Специалисты в области уголовного права чаще всего характеризуют норму права как двухэлементную.[414]414
  Некоторые авторы исключают из структуры уголовно-правовой нормы гипотезу (см.: Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 15; Игнатов А. Н. Лекция 1. Введение в изучение уголовного права. Уголовный закон / Под ред. Ю. А. Красикова. М., 1996. С. 21; Ковалев М. И. Правильное построение уголовно-правовой нормы – одно из необходимых условий его эффективности // Некоторые вопросы эффективности уголовного законодательства: Сб. ученых трудов Свердловского юридического института. Свердловск, 1974. Вып. 29. С. 5–12; Курс советского уголовного права (часть Общая): В 5 т. Т. 1 / Отв. ред. Н. А. Беляев, М. Д. Шаргородский. Л., 1968. C. 75–76; Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 1999. С. 90); другие же – диспозицию, а иногда и санкцию (см.: Смирнов В. Г. Функции советского уголовного права. Л., 1965. С. 31, 34, 35). А. В. Наумов наделяет нормы Общей части двумя элементами (лишая их санкции), а Особенной части – тремя (см.: Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 2 т. Т. 1. Общая часть. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 117, 122). В. В. Сверчков полагает, что гипотеза сливается с диспозицией, а санкцию имеют только нормы Особенной части УК (см.: Сверчков В. В. Уголовный закон Российской Федерации: Учеб. пособие. Н. Новгород, 2001. С. 28–29).


[Закрыть] Мы же допускаем наличие в УК как двух-, так и трех-, а в некоторых случаях – и одноэлементных норм; а также наличие гипотез, диспозиций и санкций в нормах как Общей, так и Особенной частей УК.

Ошибочность позиции сторонников двухуровневой структуры нормы права заключается, на наш взгляд, в попытке искусственного расчленения уголовно-правовых норм на нормы Общей и Особенной части. На самом деле такая норма едина, она «“собирается” из предписаний Общей и Особенной частей УК РФ, которые только в системе (я бы сказал – в своем единстве, совокупности. – М. Ф.) способны осуществлять непосредственное регулирование общественных отношений».[415]415
  См.: Кленова Т. В. Соотнесение норм и предписаний в институтах уголовного права // Системность в уголовном праве. Материалы II Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая – 1 июня 2007 г. М., 2007. С. 185.


[Закрыть] Иными словами, уголовно-правовая норма носит в некоторой степени виртуальный (логический) характер, образуется каждый раз в сознании правоприменителя путем соединения воедино отдельных элементов правовой нормы, отраженных в статьях Общей и Особенной части УК.

Большинство статей Общей части (за исключением, пожалуй, норм-дефиниций и норм-принципов) содержат лишь гипотезы и диспозиции, например, ч. 1,2ст. 78, ст. 80:УК. Нормы-дефиниции и нормы-принципы, как правило, состоят лишь из диспозиций (ст. 3–8, ч. 1 ст. 14, ст. 15 УК).

Гипотезой принято называть часть нормы права, содержащую условия, при которых применяется эта норма.[416]416
  См.: Юридический словарь. М., 1953. С. 378.


[Закрыть] К числу подобных условий А. И. Бойцов не без оснований относит пространственно-временную (определяющую действие нормы права во времени и пространстве), субъектную (действие уголовного закона по кругу лиц) и ситуационную сферы действия уголовного закона;[417]417
  См.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 234.


[Закрыть] аналогичную позицию занимает и Т. В. Кленова.[418]418
  См.: Кленова Т. В. Соотнесение норм и предписаний в институтах уголовного права. С. 185.


[Закрыть]

Диспозиция, как элемент нормы права, образует само правило поведения.[419]419
  См.: Юридический словарь. М., 1953. С. 378; Игнатов А. Н. Указ. соч. С. 21; Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под


[Закрыть] А. И. Бойцов говорит о том, что диспозиция содержит модель запрещаемого, предписываемого, дозволяемого или поощряемого поведения.[420]420
  См.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник/Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 234.


[Закрыть]

Термин «санкция» может иметь несколько значений. Во-первых, санкция представляет собой часть правовой нормы, которая определяет те неблагоприятные последствия, которые могут наступить для лица в случае ее нарушения.[421]421
  См.: Юридический словарь. М., 1953. С. 378; Игнатов А. Н. Указ. соч. С. 21; Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М., 1999. С. 91; Наумов А. В. Указ. соч. С. 120.


[Закрыть] Во-вторых, санкция, особенно в ее обыденном и гражданско-правовом понимании, нередко отождествляется с самими мерами, которые принимаются в отношении лица, нарушившего закон. В уголовно-правовом смысле такое понимание санкции, по сути дела, является синонимом наказания или иных мер уголовно-правового характера. В-третьих, санкция есть разрешение (согласие) прокурора на производство дознавателем, следователем соответствующих следственных и иных процессуальных действий и на принятие ими процессуальных решений (см. п. 39 ст. 5 УПК). Очевидно, что для уголовного закона наибольшее значение имеет первое и второе понимание санкции. А. И. Бойцов определяет санкцию как способ принуждения к правомерному поведению,[422]422
  См.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник /Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 234.


[Закрыть] что нам представляется спорным.

Принято считать, что основная функция уголовного законодательства – это охрана общественных отношений. И это действительно так. Однако и регулятивная функция уголовного права тоже не исключена полностью. К такому выводу приходит все большее число криминалистов.[423]423
  См.: Иванов В. Д. Уголовное право. Общая часть. Ростов-на-Дону, 2002. С. 8; Игнатов А. Н., Красиков Ю. А. Курс российского уголовного права: В 2 т. Т. 1. Общая часть. М., 2001. С. 2–3; Игнатов А. Н. Указ. соч. С. 2; Лопашенко Н. А. Функции уголовного права // Проблеми пенiтенцiарноï теорiï i практики: Щорiчний бюллетень Киiïвського iнституту внутрiшнiх справ. К., 2004. № 9. С. 78, 80; Наумов А. В. Российское уголовное право. С. 14–15; Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева и А. В. Наумова. М., 2000. С. 4–5; Уголовное право Российской Федерации: В 2 т. Т. 1. Общая часть / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай. М., 2002. С. 15; Уголовное право: Часть Общая. Часть Особенная / Под ред. Л. Д. Гаухмана, Л. Д. Колодкина, С. В. Максимова. М., 1999. С. 9; Уголовное право. Общая часть /Под ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамовой. М.,2001. С. 13; Уголовное право. Общая часть / Под ред. В. Н. Петрашова. М., 1999. С. 17 и др.


[Закрыть] При этом, регулирование общественных отношений, как правило, выражается не столько в установлении уголовно-правовых запретов (многие из них содержатся в других отраслях права, а уголовное право лишь реализует их, не устанавливая, по сути дела, сам запрет, а подкрепляя этот запрет конкретными видами и размерами наказаний), сколько в регулировании отношений, возникающих между государством и преступником в связи с привлечением последнего к уголовной ответственности.

Уголовный закон определяет не только круг нежелательных для общества деяний, признаваемых преступными, но и то, какие меры наказания могут быть за них назначены; суд не вправе (за исключением специально оговоренных случаев) применить наказание, которое не указано в санкции соответствующей уголовно-правовой нормы, или в ином, нежели в ней регламентировано, размере. Поэтому совершенно верно отмечает Н. А. Лопашенко, что «применение уголовно-правовой нормы к лицу, преступившему ее запрет, выходит за рамки охранительной функции; это – проявление вовне функции регулятивной».[424]424
  Лопашенко Н. А. Указ. соч. С. 76.


[Закрыть] Регулирование отношений между государством (в лице судебных органов) и преступником основано на нормах не только Особенной, но и Общей части УК (определение рецидива, правил назначения наказания, его обязательное понижения при наличии особых смягчающих обстоятельств, при неоконченном преступлении и т. п.).

Несколько иное мы наблюдаем в статьях, содержащих нормы об обстоятельствах, исключающих преступность деяния (ст. 37–42 УК). Эти нормы, во-первых, наделяют граждан правом на необходимую оборону, задержание лица, совершившего преступление, и т. п. (хотя эти права вытекают не столько из положений самого УК, сколько из других актов, в частности, Конституции РФ, Гражданского кодекса и т. п.), т. е. предусматривают меру возможного, а не должного поведения. Во-вторых, эти нормы определяют основания, условия и пределы правомерности такого поведения граждан, признавая его в одних случаях социально полезным (необходимая оборона, задержание лица, совершившего преступление) или, по крайней мере, социально допустимым (крайняя необходимость, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения) – в других. В-третьих, нормы регламентируют условия превышения правомерности использования таких прав, т. е., по сути дела, регулируют поведение лица в конкретной ситуации, исходя из обстановки посягательства и т. п.

Но нельзя не сказать и о том, что в некоторых случаях нормы Общей части содержат и самостоятельные санкции, призванные обеспечить выполнение предписаний норм. Например, ч. 5 ст. 46 УК определяет неблагоприятные последствия, связанные со злостным уклонением лица от уплаты штрафа. Аналогичные положения, но уже применительно к другим видам наказания, содержатся в ч. 3 ст. 49, ч. 4 ст. 50, ч. 4 ст. 53 УК. При побеге из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, а также при уклонении от отбывания лишения свободы ответственность наступает по самостоятельным статьям Особенной части УК (ст. 313 и 314 УК). Санкции в Общей части УК есть и в ч. 2–5 ст. 74, ч. 7 ст. 79, ч. 2 ст. 82, ч. 6² ст. 88, ч. 4 ст. 90 УК.

В качестве самостоятельных санкций в уголовно-правовых нормах, закрепленных в статьях Общей части УК, можно назвать конфискацию имущества (хотя говорить о карательном потенциале конфискации после ее исключения из перечня наказаний проблематично, она носит скорее компенсационный, восстановительный характер), принудительные меры воспитательного воздействия, а также некоторые виды наказаний, которые могут быть назначены и тогда, когда они не указаны в статье Особенной части УК. В последнем случае имеются в виду: а) дополнительное наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (в отношении несовершеннолетних – только лишение права заниматься определенной деятельностью); б) лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград; в) ограничение по военной службе, назначаемое военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, вместо исправительных работ, предусмотренных за совершение преступлений, указанных в статьях глав 16–32, 34 УК; г) содержание в дисциплинарной воинской части, назначаемое в качестве замены лишения свободы на срок до двух лет. Очевидно, что в последних случаях санкция, предусмотренная законодателем, фактически заново создается правоприменителем.

Статьи Особенной части гораздо чаще содержат лишь диспозиции и санкции, хотя в некоторых случаях в них могут включаться и гипотезы, например, ч. 1 ст. 150, ч. 1 ст. 151 (в части определения признаков субъекта преступления), п. 1, 2, 3, 4 примечания к ст. 285, п. 1,2, 3 примечания к ст. 201 УК.

Классификация диспозиций и санкций в науке уголовного права разработана применительно к нормам Особенной части. Диспозиции здесь принято подразделять на простые, описательные, ссылочные и бланкетные (точнее было бы описательные, ссылочные и бланкетные диспозиции считать разновидностью сложных диспозиций), а санкции – на альтернативные и безальтернативные; относительно-определенные и абсолютно-определенные.

Простая диспозиция лишь называет признаки преступления, не раскрывая их содержания, например, диспозиции ст. 126, 211, 232 УК. Создавая такого рода диспозиции, законодатель полагает, что использованные им термины должны быть понятны правоприменителю и не требуют дополнительного истолкования. Как справедливо подмечено учеными, простота таких диспозиций обманчива, проста лишь сама конструкция, но содержание в большинстве случаев не столь очевидно.[425]425
  См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. С. 117; Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 235–236.


[Закрыть] Поэтому количество простых диспозиций сравнительно невелико, и законодатель идет по пути их сокращения, например, в отличие от УК РСФСР 1960 г., действующий УК содержит законодательное определение убийства.

Прямой противоположностью простых диспозиций являются диспозиции описательные, в которых дается определение используемых терминов, раскрывается их содержание. Примеры таких диспозиций можно обнаружить в ст. 105, 158–163 УК и др. Таких диспозиций в УК достаточно много, и думается, что законодателю стоит стремиться к увеличению их числа. Описание может касаться самого деяния – например, понятие клеветы, оскорбления; наступивших последствий – например, в убийстве; иных элементов состава преступления – например, формы вины, субъекта преступления.

Отсылочная диспозиция позволяет избежать ненужных повторов за счет обращения к другим нормам уголовного закона, содержащим данные понятия или признаки. Отсылочность может носить прямой либо опосредованный характер. При прямой ссылке законодатель указывает на те признаки, которые должны присутствовать (позитивные признаки) в деянии либо отсутствовать в нем (негативные признаки). Позитивные ссылки присущи практически всем нормам квалифицированных и особо квалифицированных составов, законодатель в этих случаях использует формулировки «те же действия», «то же деяние» (см., например, ч. 2, 3, 4 ст. 111, ч. 2, 3, 4 ст. 158 УК). Негативные признаки есть в диспозициях норм, закрепленных в ч. 1 ст. 112, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 117, ч. 1 ст. 127, ч. 1 ст. 165, ч. 1 ст. 166 УК и в некоторых других. Опосредованный характер ссылки связан со случаями, когда законодатель один раз раскрывает термин, а затем использует его в диспозициях других норм. Например, ч. 1 ст. 105 УК содержит понятие убийства, а сам термин «убийство» используется законодателем в ч. 2 ст. 105, ст. 106–108 УК. Аналогичную ситуацию мы наблюдаем с закреплением в п. 1 примечания к ст. 158 УК понятия хищения и использованием этого термина в определении форм хищения (ч. 1 ст. 158–162 УК).

Бланкетная диспозиция для своего точного понимания требует обращения к значению термина или признака, содержание которых изложено в ином нормативном правовом акте. К бланкетным диспозициям законодатель прибегает в случаях, когда речь идет о нарушении каких-либо правил. Перечисление самих этих правил в УК существенно бы загромоздило закон. Кроме того, правила отличаются динамичностью, изменчивостью, и отказ от бланкетных диспозиций потребовал бы всякий раз при изменении тех или иных правил корректировать и сам УК. Примеры таких диспозиций мы можем найти в ч. 1 ст. 143, ст. 218, ч. 1 ст. 219, ч. 1 ст. 264 УК и некоторых других. Количество подобных норм в УК сравнительно невелико. Бланкетные диспозиции известны не только Особенной, но и Общей части – например, ч. 2, 3 ст. 12 УК.

В некоторых случаях бланкетная диспозиция может отсылать к нормативному акту, который конкретизирует содержание используемых в законе переменных величин, например, определяет крупный и особо крупный размеры наркотических средств и психотропных веществ.[426]426
  В соответствии с п. 2 примечания к ст. 228 УК, крупные и особо крупные размеры наркотических средств и психотропных веществ утверждаются постановлением Правительства РФ (так называемое делегированное законодательство). Поэтому постановлением Правительства РФ № 76 от 6 февраля 2006 г. такие размеры были утверждены (см.: Собрание законодательства РФ. 2006. № 7. Ст. 787).


[Закрыть] До изменения УК Федеральным законом от 8 декабря 2003 г.[427]427
  Собрание законодательства РФ. 2003. № 50. Ст. 4848.


[Закрыть] такой способ применялся для определения крупных и особо крупных размеров ущерба, выраженных законодателем в величинах, кратных минимальным месячным размерам оплаты труда. А. И. Бойцов выделяет нисходящую (о которой говорилось выше), т. е. обращенную к внутренним подзаконным актам национального законодательства, и восходящую бланкетность, обращенную к международно-правовым актам надзаконного (приоритетного) характера[428]428
  См.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 238–239.


[Закрыть] (например, ч. 1,2 ст. 356 УК).

Бланкетность нормы носит, как правило, частичный характер. Законодатель устанавливает уголовную ответственность не за сам факт нарушения тех или иных правил, а за такое их нарушение, которое дополнено иными уголовно-правовыми признаками, закрепленными в УК, например, причинение смерти или тяжкого вреда здоровью. Поэтому уголовно-правовая норма обладает собственными криминообразующими признаками, а бланкетная ее часть лишь позволяет установить противоправный характер поведения виновного, приведший к наступлению указанных в законе последствий. Именно в связи с этим законодатель редко использует бланкетные диспозиции в чистом виде, обычно сочетая их с описанием тех или иных признаков.

А. И. Бойцов упоминает еще и альтернативные диспозиции, содержащие в своем составе несколько различных действий (ч. 1 ст. 222,ч. 1 ст. 226 УК) либо несколько различных последствий (ч. 1 ст. 111 УК),[429]429
  См.: Там же. С. 239–240.


[Закрыть] совершение (наступление) любого из которых является достаточным для признания деяния преступным. В науке уголовного права в таких случаях говорят не об альтернативной диспозиции, а о составе преступления с альтернативными действиями (бездействием) либо с альтернативными последствиями.[430]430
  См.: Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1. Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 1999. С. 502–503; Наумов А. В. Российское уголовное право. С. 309.


[Закрыть] Присоединяясь ко второй точке зрения, мы исходим из того, что в указанных случаях речь идет не об одной уголовно-правовой норме, которая имеет альтернативную диспозицию, а о нескольких самостоятельных нормах, каждая из которых помещена в отдельную статью и имеет самостоятельную диспозицию.

УК РСФСР 1960 г. был известен еще один вид диспозиции и санкции – тщательно скрытая (точнее говорить о тщательно скрытой норме). Так, ст. 191² УК РСФСР выглядела следующим образом: «Посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их служебной или общественной деятельностью по охране общественного порядка – наказывается лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет, а при отягчающих обстоятельствах – смертной казнью». Здесь санкция первой нормы содержит как диспозицию, так и санкцию второй, что вряд ли можно признать успешным законодательным приемом, поэтому отказ законодателя в УК 1996 г. от подобных конструкций заслуживает одобрения.

А. В. Наумов классифицирует диспозиции уголовно-правовых норм по другому основанию на абстрактные (ст. 329 УК) и казуистические (ч. 1 ст. 296 УК).[431]431
  См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. С. 119.


[Закрыть]

По количеству используемых при конструировании санкций основных видов наказания их подразделяют на альтернативные и безальтернативные. Альтернативная санкция содержит не менее двух основных видов наказания, а безальтернативная – лишь один (например, санкции ч. 1 ст. 105, ст. 106, ч. 2 ст. 107, ч. 1, 2, 3, 4 ст. 111, ст. 153, ч. 4 ст. 158 УК).

В силу ряда объективных причин некоторые из альтернативных санкций превращаются, по сути дела, в безальтернативные. Первая из таких причин заключается в том, что к настоящему времени еще не все наказания введены в действие. Например, санкция ч. 2 ст. 214 УК предусматривает два вида наказания: ограничение свободы или лишение свободы. Поскольку ограничение свободы еще не введено в действие, то единственным наказанием за соответствующее деяние остается лишение свободы. Учитывая достаточно продолжительный период невведения законодателем этих наказаний в действие, следовало бы предусмотреть какие-то правила их замены, может быть, даже не в самом УК, а в законе о введении его в действие.

Второй причиной фактической безальтернативности санкций служит невозможность в силу прямого указания закона назначения осужденному отдельных видов наказания: например, ст. 357 УК допускает осуждение лица, виновного в совершении геноцида, к лишению свободы сроком от 12 до 20 лет, пожизненному лишению свободы или к смертной казни. Два последних наказания не могут быть назначены женщинам и несовершеннолетним. Очевидно, что для них в таких случаях остается только один вид наказания – лишение свободы. Здесь безальтернативность санкции, на наш взгляд, допустима, поскольку исключает возможность назначения более тяжких наказаний. Гораздо сложнее дело обстоит в тех случаях, когда безальтернативность обусловлена невозможностью назначения более мягких видов наказания. Например, вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий наказывается обязательными работами, исправительными работами, арестом или лишением свободы. В случае совершения этого преступления инвалидом первой группы, которому в силу закона не могут быть назначены ни обязательные, ни исправительные работы, при том, что арест не введен в действие, остается лишь единственный вид наказания – лишение свободы. Таким образом, гарантии прав лица оборачиваются против него, с чем вряд ли можно согласиться.

В некоторых случаях действие санкции уголовно-правовой нормы вообще может быть парализовано. А. И. Рарог приводит в пример следующую ситуацию: пойманному с трудом 14-летнему вору-карманнику, не имеющему семьи, вообще нельзя назначить какое-либо наказание по ч. 2 ст. 158 УК, поскольку штраф в отношении него неисполним (заработка и имущества не имеет, семьи нет), обязательные и исправительные работы не могут быть назначены согласно трудовому законодательству, а в силу прямого запрета ч. 6 ст. 88 УК к нему нельзя применить и лишение свободы.[432]432
  См.: Рарог А. И. Принцип системности права и развитие уголовного законодательства // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Сб. материалов III Международной научно-практической конференции. М., 2006. С. 6.


[Закрыть] Примерно такая же ситуация имеет место и применительно к ч. 1 ст. 161 УК. Нам представляется, что оставлять такие случаи без должного внимания законодателю нельзя.

Если санкция уголовно-правовой нормы содержит, помимо основного, дополнительное наказание (обязательное или альтернативное), то такую санкцию принято именовать кумулятивной.[433]433
  Иногда она может именоваться суммирующей или смешанной. См.: Сверчков В. В. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть] А. И. Бойцов предлагает именовать санкции, содержащие наряду с основными наказаниями еще и дополнительные, сложными, а содержащие только основные наказания – простыми.[434]434
  См.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 242.


[Закрыть] На наш взгляд, более логичным было бы именовать простыми те санкции, которые являются безальтернативными и не содержат дополнительных наказаний, а в остальных случаях говорить о сложных санкциях.

В зависимости от способа описания размеров наказания санкция может быть абсолютно-определенной или относительно-определенной. Абсолютно-определенная санкция содержит строго определенный размер наказания, который не может быть уменьшен или увеличен судом, например, три года лишения свободы. В УК таких санкций нет. В УК РСФСР 1960 г. таких санкций было немного, например, согласно ст. 187 УК РСФСР, самовольное возвращение высланного в места, запрещенные для проживания, наказывалось заменой высылки ссылкой на неотбытый срок.

Относительно-определенная санкция позволяет суду назначить наказание в законодательно установленных пределах. В современном уголовном законодательстве относительно-определенная санкция может быть описана как путем указания в законе минимального и максимального размера наказания (например, в ч. 2 ст. 179 УК предусмотрено наказание в виде лишения свободы от 5 до 10 лет), так и только максимального (так, согласно ч. 2 ст. 181 УК, осужденному может быть назначено лишение свободы на срок до 5 лет). В последнем случае минимальный размер наказания определяется на основании положений Общей части УК, устанавливающих минимальный порог для данного вида наказания, в данном случае – 2 месяца (ч. 2 ст. 56 УК). В УК РСФСР 1926 г. законодатель в относительно-определенных санкциях нередко указывал лишь на минимальный нижний порог, не ограничивая максимальный размер наказания (например, согласно ст. 59¹ этого УК «нарушение положений, регулирующих проведение в жизнь государственных монополий» влекло «лишение свободы или принудительные работы на срок не ниже шести месяцев»). Можно с уверенностью сказать, что отказ законодателя от дальнейшего использования таких санкций обоснован.

УК РСФСР 1960 г. были известны случаи использования отсылочных и даже бланкетных санкций. В отсылочной санкции не содержится указания ни на сами виды наказаний, ни на их размер, законодатель лишь обращает правоприменителя к санкции другой уголовно-правовой нормы. Так, согласно ст. 73 УК РСФСР 1960 г., «в силу международной солидарности трудящихся особо опасные государственные преступления, совершенные против другого государства трудящихся, наказывались соответственно по статьям 64–72 Кодекса». Примерно такое же содержание имела и ст. 101 УК РСФСР 1960 г. Представляется, что в этих случаях отсылочный характер носила не только санкция, но и сама уголовно-правовая норма.

По мнению А. И. Бойцова, «бланкетная санкция, определяя признаки наказания лишь общим образом, отсылает для установления их конкретного содержания к нормативному материалу других отраслей права… ибо далеко не всегда мы найдем в уголовном законе, например, ответ на то, каких именно свобод лишен человек, лишенный свободы, или в каких именно правах ограничено лицо, ограниченное в ней».[435]435
  См.: Уголовное право России: Общая часть: Учебник / Под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. СПб., 2006. С. 242–243.


[Закрыть] Если согласиться с таким суждением, то практически любая санкция превратится в бланкетную, ведь для уяснения карательного потенциала того или иного наказания каждый раз придется обращаться к соответствующим нормам уголовно-исполнительного права. В то же время анализ уголовного законодательства РСФСР 1960 г. позволяет говорить о некоторой бланкетности его санкций, т. е. установлении наказаний, которые отнесены к другим отраслям права, а соответственно, определяются и регулируются ими.

Так, целый ряд статей УК РСФСР 1960 г., устанавливающих ответственность за воинские преступления, совершенные при наличии смягчающих обстоятельств, требовали применения правил Дисциплинарного устава Вооруженных Сил СССР (см.: ч. «б» ст. 239, ч. «б» ст. 241, ч. «г» ст. 245, ч. «б» ст. 250, ч. «б» ст. 255, ч. «б» ст. 257, ч. «б» ст. 258, ч. «д» ст. 259, ч. «б» ст. 260:УК). Согласно ч. «б» ст. 268 УК РСФСР, дурное обращение с военнопленными без указанных (в ч. «а» ст. 268. – М. Ф.) отягчающих обстоятельств влекло применение правил Дисциплинарного устава Вооруженных Сил СССР. Значительная часть норм УК РСФСР 1960 г. в своих санкциях наряду с наказанием содержала в качестве альтернативы ему возможность применения мер общественного воздействия (см.: ч. 2 ст. 112, ст. 123, ч. 1 ст. 127, ч. 1 ст. 128, ч. 1 ст. 130, ч. 1 ст. 131, ст. 192, 200, 207, ч. 1 ст. 208, ст. 221 УК).