Текст книги "Общая часть уголовного права"

§ 3. Структура уголовного закона. Виды диспозиций и санкций уголовно-правовых норм (М. В. Феоктистов)

Изначально, когда общественные отношения носили малоразвитый характер, отличались простотой структуры, типичностью, сравнительно невелико было и число правовых норм. Ввиду этого все они умещались в один нормативный акт, который, как правило, являлся универсальным, т. е. содержал нормы материального и процессуального права, уголовного и гражданского (Русская Правда,[348]348
  См.: Русская Правда. Краткая редакция//Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. / Под общ. ред. О. И.Чистякова. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М., 1984. С. 47–49; Русская Правда: Пространная редакция. Суд Ярославль Володимерич // Там же. С. 64–80.


[Закрыть] Новгородская судная грамота,[349]349
  Там же. С. 304–309.


[Закрыть] Псковская судная грамота,[350]350
  Там же. С. 331–344.


[Закрыть] Судебники 1497[351]351
  См.: Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. / Под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. С. 54–62.


[Закрыть] и 1550[352]352
  Там же. С. 97–129.


[Закрыть] гг). Законодательная техника тех лет была достаточно низкой, нормы права носили преимущественно казуальный характер, а статьи не всегда нумеровались. Общее количество статей в этих документах колебалось от 43 до 120, поэтому, как правило, какой-либо внутренней структуризации этих норм не требовалось, законодатель ограничивался лишь смысловой группировкой норм, иногда вводил небольшие подзаголовки.

Развитие общественных отношений, усложнение их структуры, не могло не сказаться на увеличении числа норм, что потребовало их систематизации. Первым кодифицированным правовым актом стало Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 г.,[353]353
  См.: Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. / Под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. 3. Акты Земских соборов. М., 1985. С. 83–257.


[Закрыть] которое, выполняя роль своеобразного свода законов, насчитывало 967 статей, объединенных в 25 глав, причем в каждой из них нумерация статей начиналась заново. Здесь, по сути дела, впервые выделяются Общая и Особенная части. По уровню законодательной техники этот документ значительно превосходил все предшествовавшие. Именно поэтому Соборное уложение стало «долгожителем»: оно действовало почти 200 лет, а затем вошло составной частью в Полное собрание законов Российской империи 1830 г. и было положено в основу Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.

В начале XVIII в. наряду с Соборным уложением вступили в силу Воинские артикулы Петра I (1715 г.[354]354
  См.: Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. / Под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 327–365.


[Закрыть]), которые представляли собой главу о воинских преступлениях, лишенную самостоятельной Общей части.

Помимо этих основных актов в области уголовного права действовало немало самостоятельных, разрозненных, иногда противоречивых указов, что заставляло власти всерьез задумываться над систематизацией и кодификацией уголовного законодательства. Долгие годы эта работа носила в основном формальный характер, и лишь с приходом к руководству комиссией по разработке и изданию нового Уголовного уложения М. М. Сперанского ее деятельность увенчалась успехом.

На первом этапе в 1830 г. было опубликовано Полное собрание законов Российской империи, насчитывавшее 45 томов. Второй этап этой работы завершился в 1833 г., и с 1 января 1835 г. вступил в силу пятнадцатитомный Свод законов Российской империи. Но и этот документ не стал окончательным, процесс систематизации уголовного законодательства продолжался. Вскоре были приняты Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.[355]355
  См.: Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. / Под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. 6. Законодательство первой половиныXIX века. М., 1988. С. 174–310.


[Закрыть] (последующие редакции – 1866 и 1885 гг.), Уголовное уложение 1903 г.[356]356
  См.: Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. / Под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. 9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. М., 1994. С. 271–321.


[Закрыть] Нормы этих документов также подразделялись на Общую и Особенную части.

Самым первым советским кодифицированным актом в области уголовного права стали Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г.,[357]357
  См.: Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917–1952 гг. / Под ред. И. Т. Голякова. М., 1953. С. 57–61.


[Закрыть] которые представляли из себя лишь совокупность норм Общей части; конкретные преступления определялись многочисленными декретами и постановлениями СНК, что, вероятно, для недавно созданного государства, полностью отказавшегося от прежнего законодательства и системы общественных ценностей, на первоначальном этапе было вполне допустимо. Дальнейшим шагом на пути развития социалистического нормотворчества стало принятие в 1922 г. первого УК РСФСР,[358]358
  См.: Там же. С. 116–143.


[Закрыть] который включал в себя нормы как Общей, так и Особенной частей.

Образование в 1922 г. СССР привело к дуализму в уголовном праве, а точнее к двухуровнему регулированию вопросов уголовной ответственности. На общесоюзном уровне принимались Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (1924 г.);[359]359
  См.: Там же. С. 199–207.


[Закрыть] Положение о воинских преступлениях (1924 г.),[360]360
  См.: Там же. С. 207–210.


[Закрыть] на смену которому впоследствии пришло Положение 1927 г.,[361]361
  См.: Там же. С. 228–234.


[Закрыть] и Положение о преступлениях (контрреволюционных) и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления (1927 г.).[362]362
  См.: Там же. С. 220–225.


[Закрыть] С учетом того, что Основные начала 1924 г. содержали положения, характерные для Общей части, в 1926 г. была принята новая редакция УК РСФСР.[363]363
  См.: Там же. С. 257–288.


[Закрыть] Его Общая часть воспринимала и детализировала положения Основных начал 1924 г. По такому же пути развивалось советское уголовное законодательство и в последующие годы (Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г.,[364]364
  См.: Основы законодательства Союза ССР и союзных республик. М., 1987. С. 396–429.


[Закрыть] Законы СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления»[365]365
  См.: Уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик: Сб. законодательных актов. Т. 1. М., 1963. С. 44–50.


[Закрыть] и «Об уголовной ответственности за воинские преступления»,[366]366
  См.: Там же. С. 50–58.


[Закрыть] УК РСФСР 1960 г.[367]367
  См.: Уголовный кодекс РСФСР. М., 1996.


[Закрыть]).

В 1991 г. были приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик,[368]368
  См.: Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1991. № 30. Ст. 862.


[Закрыть] которые, однако, ввиду распада СССР к моменту их предполагавшегося вступления в силу, так и не смогли стать действующим законодательным актом, хотя по своему содержанию были прогрессивны и отвечали реалиям времени. Вероятно, нашему законодателю стоило бы своим решением ввести эти Основы в действие на территории России, как это, например, им было сделано в отношении Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик (1991 г.).[369]369
  См.: О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы: Постановление № 3301–1 Верховного Совета РФ от 14 июля 1992 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 30. Ст. 1800.


[Закрыть] Многие из положений Основ уголовного законодательства 1991 г. нашли свое закрепление и в УК РФ 1996 г.

Таким образом, деление уголовного закона на такие структурные элементы, как Общая и Особенная части, является достаточно стабильным и хорошо зарекомендовавшим себя приемом законодательной техники, известным практике российского нормотворчества на протяжении более чем четырех веков. Такое структурирование закона стало привычным не только для России, но и для большинства зарубежных стран, имеющих «писаные» УК.

Общая часть УК РФ образована из статей, нормы которых определяют задачи и принципы уголовного права, понятие преступления, наказание и его цели, систему наказаний и правила их назначения, обстоятельства, исключающие преступность деяния, основания и порядок освобождения от уголовной ответственности и от наказания, иные меры уголовно-правового характера.

Особенная часть УК РФ представляет собой совокупность статей, нормы которых определяют признаки конкретных преступлений и устанавливают наказания за их совершение. Исключением из этого правила, пожалуй, является ст. 331 УК, в которой содержится понятие воинского преступления и его субъекта.

Обеспечению единства Общей и Особенной частей призвана способствовать их структура, которая включает разделы и главы. УК РСФСР 1960 г. состоял только из глав, исключение составляла глава 1 Особенной части «Государственные преступления», включавшая 2 подраздела, которые, соответственно, именовались «Особо опасные государственные преступления» и «Иные государственные преступления». При этом главы Общей и Особенной частей УК РСФСР имели самостоятельную нумерацию.

В УК РФ 1996 г. применена сквозная нумерация разделов и глав Общей и Особенной частей, что следует признать более правильным, ведь такое законодательное решение подчеркивает единство и согласованность, а не автономность каждой из частей кодекса. К настоящему времени Общая часть УК содержит 7 разделов, состоящих из 16 глав, а Особенная часть включает 6 разделов, содержащих 19 глав. Разделы уголовного закона обозначаются римскими цифрами, а главы – арабскими. Главы и разделы Общей части УК выделяются с учетом институтов уголовного права.

Однако иногда последующие не совсем продуманные изменения структуры уголовного закона приводят к рассогласованию изначально созданной системы, нарушению логики ее построения. Так, Федеральным законом № 153-ФЗ от 27 июля 2006 г.[370]370
  Собрание законодательства РФ. 2006. № 31 (ч. 1). Ст. 3452.


[Закрыть] Общая часть УК была дополнена главой 15¹ «Конфискация имущества», что потребовало также переименования раздела VI, который теперь называется «Иные меры уголовно-правового характера». Если исходить из буквального толкования этого названия, получается, что меры уголовно-правового характера ограничиваются исключительно принудительными мерами медицинского характера и конфискацией имущества. Но разве не является одной из таких мер само наказание? Не относятся ли к ним принудительные меры воспитательного воздействия? А куда отнести условное осуждение, отсрочку исполнения приговора? Очевидно, чтобы не разрушать единую систему мер уголовно-правового характера, законодателю следовало включить главу 15¹ не в раздел VI УК, а создать новый раздел VI¹ «Конфискация имущества», логично дополнив ранее существовавшую систему и не разрушая ее. Был и другой путь – выделить в разделе VI с учетом изменения его наименования новые главы, посвященные другим мерам уголовно-правового характера, помимо конфискации имущества. Но последний вариант представляется нам недостаточно удачным, поскольку он потребовал бы перенесения одних и тех же статей из прежних глав в новые и присвоения им без особой необходимости новых номеров.

Система Особенной части включает разделы и главы, в основе образования которых лежит, соответственно, родовой и видовой объект преступления.

Начиная еще с первой кодификации отечественного уголовного законодательства в 1649 г., Особенная часть открывалась религиозными преступлениями, затем шли преступления против государства, власти и управления. Примерно такая система приоритетов объектов уголовно-правовой охраны просуществовала в нашей стране вплоть до принятия Уголовного кодекса 1996 г., с той лишь разницей, что уголовные кодексы РСФСР не предусматривали религиозных преступлений. Так, Особенные части УК РСФСР 1922 и 1926 гг. начинались с глав о контрреволюционных преступлениях и преступлениях против порядка управления; о должностных (служебных) преступлениях; о нарушении правил об отделении церкви от государства; о хозяйственных преступлениях, а главы, посвященные посягательствам на жизнь, здоровье, честь и достоинство личности помещались лишь на шестое место.[371]371
  Здесь и далее имеется в виду место соответствующей главы в системе Особенной части УК.


[Закрыть] Интересно отметить, что эти УК еще не предполагали приоритетной защиты государственной (общественной) собственности, поэтому группа имущественных преступлений располагалась вслед за преступлениями против личности, а посягательства на государственную и личную собственность наказывались практически одинаково. Более высокая ответственность по УК РСФСР 1922 г. предусматривалась лишь за кражу (п. «д», «е», «ж», «з» ст. 180) и мошенничество (ст. 188) в отношении государственной собственности. На этой же позиции остался и УК РСФСР 1926 г.

В УК РСФСР 1960 г. структура Особенной части была существенно изменена. На первом месте по-прежнему оставались преступления государственные, а вторая глава устанавливала ответственность за посягательства на социалистическую собственность. Теперь уже совершение любого имущественного преступления в отношении государственной или общественной собственности влекло повышенную ответственность, а в некоторых случаях и смертную казнь. Статьи об ответственности за преступления против личности были перемещены на третье место. В научных трудах неоднократно отмечалась избыточность уголовной репрессии применительно к имущественным преступлениям против государства: достаточно сказать, что хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах каралось смертной казнью (ст. 93¹УК РСФСР), а простое (неквалифицированное) убийство (ст. 103 УК РСФСР) – всего лишь 10 годами лишения свободы.

Анализ зарубежного уголовного законодательства позволяет сделать вывод о том, что приоритетная защита уголовным законодательством государства была характерна для УК, принятых, в основном, до середины прошлого века, и для государств с монархической формой правления. Так, в УК КНР (1997 г.)[372]372
  См.: Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. СПб., 2001.


[Закрыть] преступления против личности стоят на 11-м месте, в УК Дании 1930 г.[373]373
  См.: Уголовный кодекс Дании. СПб., 2001.


[Закрыть] – на 14-м, в УК Норвегии 1902 г.[374]374
  См.: Уголовное законодательство Норвегии. СПб., 2003.


[Закрыть] – на 15-м, в УК ФРГ 1871 г.[375]375
  См.: Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии. СПб., 2003.


[Закрыть] – на 16-м, в УК Голландии 1886 г.[376]376
  См.: Уголовный кодекс Голландии. 2-е изд. СПб., 2001.


[Закрыть] – на 19-м, в УК Кореи 1953 г.[377]377
  См.: Уголовный кодекс Республики Корея. СПб., 2004.


[Закрыть] – на 24-м, в УК Японии 1907 г.[378]378
  См.: Уголовный кодекс Японии. СПб., 2002.


[Закрыть] и в УК Израиля 1977 г.[379]379
  См.: Закон об уголовном праве Израиля. СПб., 2005.


[Закрыть] – на 26-м, в УК Бельгии 1867 г.[380]380
  См.: Уголовный кодекс Бельгии. СПб., 2004.


[Закрыть] – на 45-м, в УК Турции 1926 г.[381]381
  См.: Уголовный кодекс Турции. СПб., 2003.


[Закрыть] – на 48-м местах. Особенная часть УК Голландии и Израиля открывается государственными и международными преступлениями. В УК Болгарии 1968 г.[382]382
  См.: Уголовный кодекс Республики Болгария. СПб., 2001.


[Закрыть] вначале идут преступления против Республики, а затем преступления против личности (глава 2).

На волне демократических преобразований стремление освободиться от государственного давления во всех сферах жизнедеятельности побудило российского законодателя провозгласить всестороннюю охрану и защиту личности не только на конституционном уровне, но и начать Особенную часть УК РФ 1996 г. главой «Преступления против личности».

Преступления против личности открывают Особенные части уголовных кодексов Аргентины (1921 г.),[383]383
  См.: Уголовный кодекс Аргентины. СПб., 2003.


[Закрыть] Швейцарии (1937 г.),[384]384
  См.: Уголовный кодекс Швейцарии. СПб., 2002.


[Закрыть] Швеции (1962 г.),[385]385
  См.: Уголовный кодекс Швеции. СПб., 2001.


[Закрыть] Сан-Марино (1974 г.),[386]386
  См.: Уголовный кодекс Республики Сан-Марино. СПб., 2002.


[Закрыть] Австрии (1974 г.),[387]387
  См. Уголовный кодекс Австрии. СПб., 2004.


[Закрыть] штата Техас (1974 г.),[388]388
  См.: Уголовный кодекс штата Техас. СПб., 2006.


[Закрыть] Узбекистана (1994 г.),[389]389
  См.: Уголовный кодекс Республики Узбекистан. СПб., 2001.


[Закрыть] Казахстана (1997 г.),[390]390
  См.: Уголовный кодекс Республики Казахстан. СПб., 2001.


[Закрыть] Кыргызской Республики (1997 г.),[391]391
  См.: Уголовный кодекс Кыргызской Республики. СПб., 2002.


[Закрыть] Таджикистана (1998 г.),[392]392
  См.: Уголовный кодекс Республики Таджикистан. СПб., 2001.


[Закрыть] Грузии (1999 г.),[393]393
  См.: Уголовный кодекс Грузии. СПб., 2002.


[Закрыть] Республики Армения (2003 г.).[394]394
  См.: Уголовный кодекс Республики Армения. СПб., 2004.


[Закрыть] При этом в УК Узбекистана преступления против мира и безопасности человечества стоят на втором месте.

На наш взгляд, более правильной следует признать позицию уголовных законов тех государств, где приоритет отдается защите мира и безопасности человечества, поскольку без их обеспечения невозможно говорить о свободе личности. Такие преступления, как, например, геноцид, экоцид, посягая на нации, народности, отдельные социальные группы, причиняют вред конкретным гражданам, их жизни или здоровью, а направленность таких преступлений на большое количество людей сразу позволяет поставить их на первое место в системе Особенной части. Такая рекомендация содержится и в Модельном уголовном кодексе для государств – участников СНГ, принятом Межпарламентской ассамблеей государств – участников СНГ 17 февраля 1996 г.[395]395
  См.: Информационный бюллетень Межпарламентской ассамблеи государств – участников СНГ. 1996. № 10. Приложение.


[Закрыть]

Именно так поступил законодатель Молдовы в УК 2002 г.,[396]396
  См.: Уголовный кодекс Республики Молдова. СПб., 2003.


[Закрыть] в котором Особенная часть начинается преступлениями против мира и безопасности человечества, военными преступлениями, за которыми следует глава о преступлениях против жизни и здоровья личности. Примерно такая же структура характерна и для Особенной части УК Азербайджана (1999 г.),[397]397
  См.: Уголовный кодекс Азербайджанской Республики. СПб., 2001.


[Закрыть] УК Республики Беларусь.[398]398
  См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь. СПб., 2001.


[Закрыть] УК Франции 1992 г.[399]399
  См.: Уголовный кодекс Франции. СПб., 2002.


[Закрыть] начинается книгой «О преступлениях и проступках против личности», однако первый раздел ее посвящен преступлениям против человечества, за ним следует раздел о посягательствах на человеческую личность. В УК Польши 1997 г.[400]400
  См.: Уголовный кодекс Полыни. СПб., 2001.


[Закрыть] за преступлениями против мира и безопасности человечества идут преступления против Республики Польша, преступления против обороноспособности, а затем преступления против жизни и здоровья.

В уголовном законодательстве прибалтийских государств[401]401
  См.: Уголовный кодекс Латвийской Республики. СПб., 2001; Уголовный кодекс Литовской Республики. СПб., 2002; Уголовный кодекс Эстонской Республики. СПб., 2001.


[Закрыть] система охраняемых ценностей выстроена следующим образом: преступления против мира и безопасности человечества – военные преступления – государственные преступления (преступления против независимости государства, территориальной целостности и конституционного строя) – преступления против жизни, что вряд ли можно признать удачным. Не совсем оправданно, на наш взгляд, и построение Особенной части УК Украины 2001 г.,[402]402
  См.: Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001.


[Закрыть] которую начинают преступления государственные, затем идут преступления против личности, а международные преступления завершают УК.

Общая и Особенная части являются звеньями одной системы, ее структурными элементами, которые «взаимосвязаны между собой, взаимообусловливают друг друга, представляют одно неразрывное целое»,[403]403
  См.: Кузнецов А. П. Система уголовного законодательства: методология и теория // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Сб. материалов третьей Международной научно-практической конференции. М., 2006. С. 24.


[Закрыть] дополняют друг друга, оказывают влияние друг на друга. Поэтому в случае включения в УК новой главы или статьи они помещаются так, чтобы не нарушить уже существующие систему и нумерацию; новые главы, статьи УК получают номер с соответствующим индексом (1, 2 и т. д.). Уголовный закон может не только дополняться новыми статьями, они могут из него и исключаться. В последнем случае перенумерации статей также не происходит, что представляется вполне оправданным. Аналогично решается вопрос и в случае включения в статьи новых частей и пунктов (см., например, ч. 2¹ ст. 37, п. «е¹» ч. 1 ст. 63, ч. 6¹ и 6² ст. 88, п. «е¹» ч. 2 ст. 105 УК РФ), что должно обеспечить их внутреннюю согласованность.

За период действия УК РФ из Общей части были исключены статьи 16, 52, 77 и добавлены новые – 80¹, 104¹, 104², 104³. Особенная часть УК более динамична. Из нее было исключено 4 статьи (ст. 152, 182, 200, 265 УК) и добавлено 24 новых (ст. 127¹, 127², 141¹, 142¹, 145¹, 171¹, 174¹, 185¹, 199¹, 199², 205¹, 205², 215¹, 215², 215³, 228¹, 228², 242¹, 282¹, 282², 285¹, 285², 322¹, 327¹ УК), не говоря уже о многочисленных содержательных изменениях. В настоящее время Общая часть состоит из 105, а Особенная – из 266 статей.

Наличие в УК дополнительных, индексированных статей иногда вызывает трудности в произнесении их номеров, особенно среди молодых исследователей. Если статья имеет индекс, равный единице, то допускается вести речь как о статье со значком (индексом) один, так и о статье прим. Термин «прим» происходит от латинского «primum», означающего «первое, находящееся впереди»;[404]404
  См.: Латинско-русский словарь. М., 1986. С. 617.


[Закрыть] поэтому о статьях, имеющих индекс более единицы, нельзя говорить, например, «статья 127 прим два». Также недопустимо одновременное употребление терминов «прим» и «один» в отношении одной и той же статьи («статья 127 прим один»). Не совсем корректно использование в отношении уголовного права словосочетаний типа «статья 104 точка один». Такая нумерация характерна для статей Кодекса Российской Федерации об административных нарушениях, где первая часть статьи (до точки) означает номер главы, в которой она расположена, а вторая – собственно номер статьи. При включении в КоАП РФ новых статей они помещаются в конец соответствующей главы и получают очередной порядковый номер, т. е. индексированных статей КоАП РФ не знает в принципе.

Структурно статьи уголовного закона состоят из частей, которые могут содержать пункты. При этом части статей нумеруются арабскими цифрами, а пункты обозначаются буквами русского алфавита. В УК РСФСР 1960 г. части статей не имели законодательной нумерации, за исключением статей главы о воинских преступлениях, части которых обозначались буквами русского алфавита. Статьи Особенной части УК РФ могут также снабжаться примечаниями, пункты которых принято нумеровать арабскими цифрами. В настоящее время Особенная часть УК насчитывает 49 примечаний, а с учетом того, что некоторые из них содержат не один, а несколько пунктов, в итоге получается 61 примечание (23 % от всех статей Особенной части).

Чаще всего в примечаниях дается законодательное определение критериев размера, ущерба и т. п. оценочных признаков (20 примечаний); в 18 примечаниях речь идет о понятиях и определениях, в том числе в 7 разъясняются признаки специального субъекта преступления. В 16 примечаниях законодатель формулирует условия освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, в 5 – обстоятельства, исключающие преступность деяния, в 2 – специальные виды освобождения от уголовной ответственности.

Действие примечаний может распространяться как на все статьи УК,[405]405
  См., например, примечание к ст. 139 УК, п. 1 примечания к ст. 158 УК, примечание к ст. 317 УК.


[Закрыть] так и на статьи отдельной главы,[406]406
  См., например, п. 2, 3, 4 примечания к ст. 158 УК, п. 1 примечания к ст. 285 УК.


[Закрыть] а в некоторых случаях оно может относиться лишь к одной или нескольким статьям УК.[407]407
  См., например, примечания к ст. 174, 178, 185, 194, 285¹ УК.


[Закрыть]

В последние годы в юридической науке высказываются обоснованные предложения, в том числе и для сокращения количества примечаний к отдельным статьям, дополнить УК специальной главой или статьей, которая бы содержала разъяснение терминов, используемых в уголовном законе. Подобная практика существует за рубежом:[408]408
  Подробнее об этом см.: Кострова М. Б. Предписания-дефиниции в уголовном законодательстве: девять уроков из зарубежного опыта // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Сб. материалов третьей Международной научно-практической конференции. М., 2006. С. 41–44.


[Закрыть] отдельная глава, посвященная терминологии, есть в УК Голландии, Болгарии, КНР, Республики Сан-Марино, Аргентины, Польши, Молдовы, где она размещается в конце Общей части УК. В УК Австралии[409]409
  См.: Уголовный кодекс Австралии 1995 г. СПб., 2002.


[Закрыть] и Узбекистана аналогичные главы находятся в конце всего кодекса, а в УК ФРГ глава 2 «Объяснение терминов» завершает раздел «Уголовный закон», что, в общем-то, не лишено логики. Известен такой подход и российскому законодателю, который в ст. 5 УПК РФ дает разъяснение основных понятий, использованных в кодексе.

Возражая в свое время против разъяснения в уголовном законе «всех или большинства используемых им слов и понятий», А. Н. Трайнин опасался превращения уголовного закона в своеобразный «толковый словарь», атолкование терминов, требующих разъяснения, он оставлял за судебной практикой и теоретиками.[410]410
  См.: Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления // Трайнин А. Н. Избранные труды. СПб., 2004. С. 37–38.


[Закрыть] Безусловно, ученый прав в том, что элементы состава преступления должны описываться в законе при помощи обычных терминов и слов,[411]411
  См.: Там же. С. 38.


[Закрыть] но, во-первых, в русском языке немало слов и терминов, имеющих несколько значений; во-вторых, нередко лексические значения слов и терминов могут существенно отличаться от их бытового понимания и употребления; в-третьих, в идеале одни и те же термины должны иметь одинаковое значение в различных отраслях права, однако, вполне допустимо, на наш взгляд, законодательное разъяснение терминов, если они имеют иное значение. М. Б. Кострова, активно занимающаяся исследованием проблем языка уголовного закона, признает, что ни относительно всего массива законодательства, ни в рамках смежных отраслей, ни в пределах даже одной отрасли полностью исключить полисемию и синонимию невозможно по объективной причине,[412]412
  См.: Кострова М. Б. Система законодательной техники и язык уголовного закона // Системность в уголовном праве. Материалы II Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая – 1 июня 2007 г. М., 2007. С. 214.


[Закрыть] а стало быть, разъяснение терминов, по крайней мере, имеющих двойственное значение, является желательным.

Если выбирать между толкованием терминов непосредственно законодателем, судебной практикой или учеными, то приоритет должен быть отдан законодателю, как автору нормы. Именно он наиболее точно передаст изначально вложенный в нее смысл. Судебная практика может выработать те или иные подходы к интерпретации использованных законодателем терминов лишь по истечении определенного времени с момента начала применения закона, а кроме того, даже постановления Пленума Верховного Суда России сейчас лишены общеобязательной силы. Научное толкование при всей его привлекательности имеет один существенный недостаток, заключающийся в том, что мнение ученых редко бывает единодушным.

На наш взгляд, более предпочтительным было бы включение в уголовный закон не отдельной нормы, посвященной толкованию терминов, а специальной главы. Во-первых, статья, объединяющая 60 пунктов (имеется в виду ст. 5 УПК), явно содержательно перегружена. Во-вторых, представляется более удачной группировка разъясняемых терминов не только по алфавитному, но и по содержательному признаку, что можно сделать в рамках системы статей. В-третьих, такое централизованное разъяснение терминов позволит сократить необходимость обращения правоприменителя к законодательству иных отраслей, точнее понять смысл использованных законодателем терминов, сократить количество примечаний к статьям УК. Введение специальной главы или статьи о толковании терминов, конечно же, не позволит полностью отказаться от примечаний к статьям, если в разных статьях или главах одни и те же термины имеют различное значение; например, очевидно, что понятие ценной бумаги в ст. 186 УК не равнозначно понятию ценной бумаги в ст. 185, 185¹ УК. В то же время включение в УК специальной главы или статьи с толкованием терминов позволит, по крайней мере, отказаться от примечаний, распространяющихся на все статьи УК, и тем самым разгрузить статьи Особенной части.

И, наконец, где следует разместить главу, посвященную терминологии уголовного закона, – в середине, в конце Общей части или, может быть, в конце УК? Исходя из системы уголовного законодательства, которую хотелось бы сохранить, нам кажется, что такую главу можно было бы обозначить как глава «I¹» и, соответственно, расположить ее между нынешними главами первой и второй раздела «Уголовный закон». Разъяснение терминов, распространяющих свое значение на отдельную главу, имело бы смысл давать в самостоятельной статье в начале соответствующей главы УК.

Статьи уголовного закона содержат уголовно-правовые нормы, однако это не означает, что понятия «статья закона» и «норма права» тождественны друг другу; они соотносятся между собой как форма и ее содержание. Поэтому каждая статья уголовного закона может содержать одну или более норм уголовного права, либо, наоборот, одна норма права может содержаться в нескольких статьях уголовного закона. В отличие от УК РСФСР 1960 г., в Общей части УК РФ нашли свое закрепление не только нормы-дефиниции (см., например, ч. 1 ст. 14, ч. 1 ст. 18, п. 1 примечания к ст. 158, п. 2 примечания к ст. 282¹, ч. 1 ст. 331 УК), но и нормы-принципы (ст. 3–8 УК).