Текст книги "Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия"

Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия

Под редакцией Б. И. Макаренко

Авторы: В. Н. Гарбузов, В. Г. Ивахник, В. П. Любин, Б. И. Макаренко, А. В. Макаркин, Н. В. Назарова, А. Ф. Филиппов

Руководитель проекта М. Султанова

Арт-директор Л. Беншуша

Корректор И. Астапкина

Компьютерная верстка Д. Беляков

© Центр политических технологий, 2015

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

* * *

К читателю

Консерватизм и развитие: нет ли тут противоречия? На самом деле, каждому человеку присущи как желание сохранить все то, чем он дорожит: будь то круг своих родных и близких, ценности и принципы или нажитые материальные блага, – так и понимание того, что жизнь не стоит на месте, а значит, сохранение главного и важного требует новых подходов, оценок и, наконец, действий. То же справедливо и для больших сообществ людей и государств.

Консерватизм в политике – и это убедительно показано в предлагаемой вашему вниманию книге – всегда стремился сберечь прошлое, противился революционности и радикализму. Но именно поэтому мудрые консерваторы понимали две простые истины. Во-первых, необходимость, отвечая на вызовы времени, создавать новые формы для традиционных ценностей. Во-вторых, ради сохранения стабильности, искать согласия со всеми, кто разделяет их стремление к недопущению острых политических и социальных конфликтов. Иными словами, добиться своих политических целей консерватизм может только вместе со всем обществом – и в этом его главный политический смысл. Там где консерваторам удавалось выдержать эти принципы, все общество и сохраняло историческую традицию, и двигалось вперед. И напротив, если сохранение превращалось в реакцию или консерваторы слишком держались старых форм, проигрывали и они, и страна.

Известна формулировка французского классика политологии Франсуа Гогеля про «партию порядка» и «партию движения», конкуренция которых и создает долгосрочную стабильность общества. У нас в России – и исторически, и сегодня – обе эти функции сосуществовали внутри правящей элиты, и когда они находили согласие, страна шла вперед и избегала революционных взрывов. Нарушение этого баланса навлекало на нее неисчислимые беды.

Сегодняшней России обязательно нужен современный консерватизм – и для того чтобы излечить болезни затянувшегося переходного периода, и чтобы заложить фундамент общественного согласия относительно будущего России, бережно хранящего традиции и, в то же время, дающего ее гражданам возможность свободного и творческого развития. Это лучшая гарантия и подлинного суверенитета страны, и ее успешности, и современности.

В книге обобщены исторический опыт западного консерватизма и взгляды современных российских консерваторов. Мы полагаем, что особую значимость ей придают комментарии, суждения, интерпретации различных сторон теории и практики консерватизма, принадлежащие пятидесяти уважаемым экспертам – российским и зарубежным. Это люди очень разные по своим взглядам, профессиям, опыту, но в описанных выше главных характеристиках консерватизма они едины.

Мы надеемся, что представленная в книге концепция «Консерватизм для развития» станет основной для широкого общественного диалога о путях развития страны и согласия широких слоев гражданского общества во имя ее процветания.

Игорь Бунин,

президент Центра политических технологий,

доктор политических наук, профессор

Введение

Настоящая монография представляет результаты исследовательского проекта, реализованного в 2014–2015 гг. Центром политических технологий в рамках гранта «Разработка концепции „Консерватизм для развития“ как основы общественного согласия в России».

Замысел исследования состоял в том, чтобы сопоставить идейную базу и политическую практику современного политического консерватизма на Западе, отследив тенденции его развития и общественно-политические факторы, определяющие его развитие, и возрождающееся консервативное течение в России. На базе этого сопоставления предложены наиболее значимые, с нашей точки зрения, положения концепции «Консерватизма для развития», которые могли бы служить основой для диалога гражданского общества о путях развития России.

Предметом исследования являлись политические партии и движения в странах Запада, исповедующие ту или иную форму консервативной политической идеологии. Объект исследования – видоизменения в консерватизме и размежевания внутри консервативного политического лагеря, происходившие в последние десятилетия, объективные и субъективные факторы, обусловившие эти изменения, а также сценарии политической конкуренции между консервативными политическими силами в общем контексте западной политики.

Цель исследования зарубежного консерватизма состояла в выявлении общей логики развития политического консерватизма в современных условиях. Наша исходная гипотеза, опиравшаяся на философское наследие и политическую практику зарубежного консерватизма, состояла в том, что его основная функция – стремление сохранить главное в ценностном капитале современного ему общества, гибко адаптируя политическую форму, чтобы обеспечить поступательное, эволюционное развитие этих ценностей в будущем. По этой причине консерватизм оказывался способным выполнять роль модернизирующей и развивающей общество политической силы. Из рассмотренных нами примеров это относится к восстановлению экономики и государственности стран, потерпевших поражение во Второй мировой войне (Германия и Италия), переход от диктатуры к демократии (Испания), преодоление острого политического кризиса (Франция), комплексная программа экономической и политической модернизации (Бразилия), переопределение понятия «эффективная экономика» (все страны, но в особенности США и Великобритания). Важнейшей политической реформой, совершенной консерваторами или при их активном участии, стало создание модели «государства всеобщего благоденствия». Но оборотной стороной таких изменений оказывались расколы и размежевания внутри консерватизма, отражавшие слишком резкие изменения в западных обществах и кризис доверия общества системным политическим силам.

Выявленные обзором тенденции зарубежного консерватизма содержат ценный опыт политической практики консервативных политических течений, реализации политических ценностей. Этот опыт может быть полезен отечественным консерваторам и российскому гражданскому обществу в целом при выстраивании модели «консерватизма для развития» и укрепления общественного согласия в нашей стране.

Эмпирической основой исследования зарубежного консерватизма стало 21 глубинное интервью с экспертами из шести стран: политиками и общественными деятелями, политологами, философами, которые предложили экспертные оценки и интерпретации процессов, происходящих в консервативном политическом лагере. Пятеро из них – политики или общественные деятели (занимают или занимали места в парламентах или министерские посты), остальные – академические эксперты, хотя многие из них также занимаются общественной, консалтинговой или журналистской работой. «Специалистами по России» являются лишь четверо из них, поскольку приоритетной задачей являлось изучение именно западного опыта консерватизма. По своим воззрениям подавляющее большинство экспертов, в том числе практически все академические специалисты, «нейтральны», что обеспечивает объективность их взглядов и естественно для западных научных деятелей. Из политических фигур трое принадлежат к «мэйнстримным» консервативным силам, двое – к политическим силам, известным на Западе как «новые правые», а в российском дискурсе часто характеризующимся как подлинно консервативные.

Кроме того, при написании обзора использовались материалы по национальным моделям консерватизма, подготовленные в рамках реализации того же исследовательского проекта.

Аналитическое обобщение опыта современного политического консерватизма на Западе составило Главу 1 настоящей монографии, а описание шести национальных моделей развития консерватизма – Главу 2.

Предметом исследования отечественного консерватизма стало не все его наследие – в рамках подобного проекта это вряд ли было бы возможным. Нас интересовало, скорее, «состояние умов» российского политического класса по данной проблематике, т. е. экспертное мнение российских ученых и общественных деятелей о российском консерватизме в целом и его политической доктрине в особенности. Эмпирической основой исследования российского консерватизма стали 30 глубинных интервью с российскими экспертами – философами, политологами, социологами, общественными деятелями. Примерно половина экспертов – по собственному определению или содержанию высказанных суждений – являются сторонниками консервативных взглядов и в тексте именуются экспертами-консерваторами. Другую часть представляют не разделяющие этих взглядов независимые эксперты – специалисты из сфер фундаментальной и прикладной науки, а также высшей школы. Такое деление достаточно условно, поскольку многие эксперты-консерваторы также работают в научной сфере или высшей школе, имеют научные степени и звания. По большинству обсуждавшихся тем можно проследить как сходства, так и различия в подходах между этими категориями экспертов.

Цель исследования состояла в выявлении основных характеристик возрождающегося российского консерватизма через анализ экспертных мнений о состоянии общественного запроса на консерватизм, оценку экспертами актуальности интеллектуального наследия российского консерватизма, его основных «отрядов» и социальной базы. Отдельный предмет исследования – «медианная» позиция отечественных консерваторов по основным проблемам российской политики. Исследование показало, как тяжело возрождается консерватизм после разрыва его исторической традиции, и в то же время выявило сохранность его лучших традиций и интеллектуального наследия. Подавляющее большинство наших экспертов адекватно оценивают нынешний этап развития консервативной теории, признают необходимость встраивания этой теории в реалии сегодняшней страны. Однако не могут не сказываться и разрыв в традиции, и оторванность теорий от практики политического процесса в целом и политической конкуренции в частности. Цельной политической программы, тем более – завершенного «образа будущего», т. е. целеполагания консерваторов, к настоящему времени не сложилось.

На основе обобщения этого опыта, а также анализа современных тенденций развития западного консерватизма нами были сформулированы положения концепции, точнее – основные подходы к формированию программы развития России. Концепция «Консерватизм для развития», созвучная опыту современного мирового консерватизма и соответствующая российским условиям, следует ключевым ценностям консерватизма, в первую очередь – стабильной и сильной государственности и органичности развития страны. На ее основе возможен широкий диалог различных политических сил и гражданского общества.

Приведенные в книге цитаты из интервью с российским и зарубежными экспертами не проверялись авторами; ответственность за их корректное воспроизведение лежит на редакторе настоящей книги. Цитаты приводятся в ней в обобщенном виде, без атрибуции авторам. В тексте они выделены курсивом.

Книга написана авторским коллективом в составе: Б. И. Макаренко, председатель правления Центра политических технологий – руководитель и ответственный редактор, главы 1, 3, 4; авторы страновых разделов в главе 2: В. Н. Гарбузов, доктор исторических наук, зам. директора Института США и Канады РАН – США; В. П. Любин, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИНИОН РАН – Италия; А. Ф. Филиппов, доктор социологических наук, ординарный профессор НИУ ВШЭ и А. В. Макаркин, вице-президент ЦПТ – Германия; А. В. Макаркин – Испания; Н. В. Назарова, ведущий специалист ЦПТ, кандидат исторических наук – Франция; А. Г. Ивахник, руководитель департамента ЦПТ, кандидат исторических наук – Великобритания.

Авторский коллектив выражает благодарность президенту Центра политических технологий И. М. Бунину и декану факультета социальных наук НИУ «Высшая школа экономики» А. Ю. Мельвилю за их советы и суждения, без которых эта книга вряд ли стала бы возможной. Мы признательны всем российским и зарубежным экспертам, которые уделили нам время и поделились своими опытом и знаниями.

Мы также благодарим за разностороннюю помощь и участие в работе над проектом сотрудников Центра политических технологий А. Л. Бардина, Л. Г. Васильеву, Р. В. Ларионова, В. Б. Макаренко, Т. А. Становую, Д. М. Хенкину.

Глава 1
Консерватизм на Западе: основные тенденции современного развития

Консерватизм как политическое течение: непременные ценности и неизбежные перемены

Описание и анализ консерватизма представляется сложной исследовательской проблемой[1]1
  Во введении использованы материалы из доклада по консерватизму в США, написанного в рамках настоящего проекта В. Н. Гарбузовым.


[Закрыть], поскольку отсутствуют и основательно разработанная и достаточно обоснованная теория консерватизма, и само понятие «консерватизм», пригодное для характеристики как явления в целом, так и его разнообразных типов и вариантов. Это приводит к значительному разбросу концепций и суждений (Рахшмир, 1986, с. 7; Рахшмир, 1989, с. 200–201; Гарбузов, 1995, с. 33–59; там же, с. 60–68; Гарбузов, 1997, с. 136–162). Под консерватизмом могут пониматься и политическое течение, и форма идеологии, и образ мышления, и умонастроение, и стиль поведения, ориентированные на защиту традиционных устоев общественной жизни, незыблемых ценностей, противоречащие резкому обновлению и радикальным новациям (Политология. Энциклопедический словарь, 1993, с. 139–141). Такое определение подразумевает, что «для каждой социально-культурной и политико-экономической традиции объектом сохранения оказываются совершенно различные, а зачастую противоположные и враждующие комплексы идей, ценностей, идеалов» (Пияшева, 1988, c. 78). Именно поэтому на протяжении десятилетий «консервативными» назывались самые несхожие идеологические и политические течения.

Общепризнанным «пророком консерватизма» считается английский политический деятель, философ и публицист Эдмунд Бёрк (1729–1797). В 1790 г. вышла в свет его книга «Размышления о революции во Франции», в которой впервые были сформулированы главные принципы консерватизма (Бёрк, 1993). Выступая противником идей европейского Просвещения и Французской революции, Бёрк доказывал, что общественная жизнь основывается на традициях, обычаях, моральных и материальных ценностях, унаследованных от предшествующих поколений и взаимосвязанных между собой. Стабильность, равновесие, постепенное обновление – вот принципы, которым, по мнению философа, должно следовать общество.

Сам термин «консерватизм» впервые был употреблен французским писателем Франсуа Рене де Шатобрианом (1768–1848), который в 1818 г. стал издавать журнал «Консерватор». С тех пор слова «консерватизм» и «консервативный» не имели четких значений и употреблялись произвольно как в Старом, так и в Новом Свете.

В своей классической работе «Консерватизм как идеология» С. Хантингтон выделил следующие основные компоненты консервативной идеологии, отметив, что в основе своей они были определены еще Э. Бёрком:

• Человек представляет собой «религиозное животное». Сама религия, составляющая основу гражданского общества, придает законность существующему социальному порядку.

• Общество есть естественный и органический продукт исторического развития. Существующие в нем институты и учреждения воплощают мудрость прошлых поколений. Право и правовые институты поэтому следует рассматривать как функцию времени.

• Наряду с разумом человек обладает инстинктами и эмоциями. Осторожность, предрассудки, опыт и привычки являются лучшими руководителями человека, нежели разум, логика, абстракция и метафизика. Истина существует не в универсальных положениях, а в конкретном опыте.

• Сообщество людей выше, чем индивидуум. Человеческие права вытекают из их обязанностей. Зло коренится в самой человеческой природе, а не в социальных институтах.

• Люди (за исключением их отношения к нормам морали) не равны. Так как общественный организм представляет собой сложную систему, включающую в себя различные группы и классы, то дифференциация, иерархия и руководство являются неизбежными спутниками всякого гражданского общества.

• Уже существующий, однажды установленный государственный строй со всеми своими изъянами имеет преимущества по сравнению с любыми новыми, еще не испытанными проектами. Поэтому всякие попытки устранить его недостатки обычно приводят к еще большим недостаткам (Huntington, 1964, p. 359).

Исходя из этих положений, Хантингтон понимает консерватизм как «обоснование существующего строя, основанного на истории, Боге, природе и человеке», это не просто отсутствие изменений, а отчетливое и систематическое сопротивлением им» (ibid, p. 358–359).

Последующие изменения в социальной базе консервативной идеологии (от европейской феодальной аристократии к буржуазии и т. д.), смена объекта консервации (от «старого режима» к раннебуржуазным рыночным отношениям, а от них – к регулируемому государством капитализму и т. д.) приводили к серьезным смещениям и в содержании самого понятия. С переменами, происходившими в общественной жизни, изменялось и оно, приобретая ранее несвойственные ему черты и характеристики. Это в конечном счете и заставило многих западных исследователей отказаться от однозначной трактовки рассматриваемого феномена и прийти к необходимости более дифференцированного, а значит, и усложненного подхода к нему.

Предмет настоящего исследования – не консерватизм как таковой, а политические силы (партии и общественные движения), которые связаны с консервативной идеологией. В ценностном наполнении их программ можно выделить общие ценности и отличительные черты, сложившиеся в иные исторические эпохи, но с видоизменениями сохранившиеся и до наших дней.

Сильное государство. Консерваторам, во главе которых стоят высокостатусные фигуры, привычно считать себя «естественной партией власти», проводниками высших интересов государства и общества. Наиболее универсальная характеристика силы государства – его высокая дееспособность и эффективность, полноценный суверенитет. Важно, что для западных политий сильное государство подразумевает верховенство права. С этим связана и ценность порядка, которая в трактовке С. Хантингтона рассматривается в качестве средства достижения эффективности как условия нормально функционирующего общества (Crozier et аl., p. 45). Но уже при большей конкретизации это понятие становится чрезвычайно многоплановым.

Приверженность религиозным и моральным ценностям. Ценностная основа в консервативной политике сильнее, чем у других идеологических течений, поскольку основана не на рациональных, а потому подверженных волатильности и оппортунистическим колебаниям, а освященных религией ценностях. Имея в качестве электоральной опоры более религиозных людей, чем их оппоненты, консерваторы в политике сильнее связаны религиозной и моральной традициями. Даже на современном этапе консерваторы, как правило, идеологически более последовательны, чем большинство их оппонентов, по крайней мере из крупных политических партий. Вместе с тем консерваторы в политике остаются в рамках светских институтов, прагматично учитывая факторы религии и общественной морали в своей повестке дня.

Видение общества как органичной структуры. Сами консерваторы любят подчеркивать целостность и органичность общественной структуры, отрицают неизбежность классовой борьбы и острых социальных конфликтов, тем более – любую революционность. С государственностью эта ценность связана теснейшим образом: консервативная традиция, восходящая к Бёрку и де Местру, подразумевает, что «конституционное устройство работает, только если отражает истинные настроения сообщества» (Schlesinger, 1949, p. 240). Консерваторам присущи основанное на христианском учении ощущение несовершенства мира и человека, недоверие к переменам. Отсюда – ценность иерархии: сохранение привычного устройства мира для них подразумевало и незыблемость, если не святость неравенства, иерархического устройства общества, в котором главная ответственность и право принимать решение принадлежат высокостатусным людям.

В прошлые исторические эпохи консерваторы часто оказывались противниками демократизации, расширения избирательных прав, были совместимы с откровенно корпоративистскими недемократическими режимами. Современные консерваторы (особенно в Германии и Италии) крайне болезненно относятся к вопросу о заимствовании правыми тоталитарными режимами существенных элементов консервативной идеологии и отмежевываются от современных крайне правых политических сил. Напротив, для независимых исследователей консерватизма такая связь очевидна[2]2
  Подробнее эта тема изложена в Главе 2 (разделы по Германии, Италии, Испании).


[Закрыть]. В корпоративизме, в том числе его тоталитарных инкарнациях, присутствуют важнейшие концептуальные конструкции, выработанные именно консерватизмом, освященные авторитетом папских энциклик и телеологической этикой католицизма. Главные из них – отрицание неизбежности классовых конфликтов и жестко закрепленные социальные роли в едином государственном механизме (т. е. иерархическое устройство общества). Корпоративизм всегда апеллирует к традиции, национальному единству, регулирует сферу общественной морали и семейных отношений, враждебен политической оппозиции и инакомыслию, грешит национализмом, освящает неравенство, в том числе – доминирование мужчины в семье, а антисемитизм был глубоко укоренен в консервативной традиции вплоть до Второй мировой войны и Холокоста. В современных условиях подобная установка консерваторов входит во все более острый конфликт с ценностями недискриминации, толерантности, эгалитаризма. Попытки стоящих у власти консерваторов найти компромиссные решения этих проблем воспринимаются частью консервативного сообщества как отход от основополагающих принципов консерватизма.

Ценность собственности. С иерархией связана еще одна ценность консервативной идеологии. В западном обществе консерватизм – это идеология и политическая программа имущих и образованных слоев общества. Им есть что терять как в плане собственности, так и социального статуса. Они заинтересованы в сильном государстве и дееспособных институтах (собственность, суд, вооруженные силы, защита правопорядка), которые способны сохранить этот статус и дать гарантии на будущее. Наконец, именно они являются носителями и хранителями нематериального наследия нации.

Социальная база, включая электоральную поддержку консерватизма как политического течения, гораздо шире этой дефиниции: в ней могут быть представлены самые разные общественные силы. Исторически к нему больше тяготеют патерналистские слои населения, занятые в сельском хозяйстве как более консервативной сфере хозяйственной деятельности и в большинстве западных обществ являющиеся клиентами патронов и «нотаблей» из старой аристократии. С развитием капиталистических отношений к ним могут добавляться городские средние слои, а также часть рабочего класса, находящегося под влиянием религиозных организаций и/или образованных ими профсоюзов. Но во главе этой политической коалиции всегда стоят интересы как традиционных (аристократия, землевладельцы), так и вновь возникающих (крупная буржуазия) имущих слоев общества.

Стремление к умеренности и центризму: консерватизм в системе политического плюрализма. В неконкурентных политических системах (как исторических, так и современных) власть, как правило, исповедует консервативные политические доктрины, поскольку настроена на сохранение существующего порядка и стремится держать все процессы изменений под жестким контролем. Там, где в XIX – первой половине XX в. возникала политическая конкуренция, она, как правило, не носила антагонистического характера: при неинклюзивном избирательном праве и консерваторы, и их соперники – чаще всего либералы – представляли имущие классы, а потому искали компромиссы, позволявшие удержать контроль над властью, не допуская к ней низы.

Из стран нашей выборки можно выделить те, где традиция политической конкуренции существовала уже тогда, когда консерватизм возникал как политическое течение, и не прерывалась до сегодняшнего дня (США и Великобритания), либо постепенно развивалась без существенных перерывов (Франция). В трех других странах развитие конкуренции носило сложный характер: Германия, Италия и Испания пережили разной длительности периоды правого тоталитаризма, и в каждой из его моделей можно найти существенные элементы консервативной идеологии. Важно отметить, что во всех трех случаях именно консерваторы стали ведущей (или одной из ведущих, как в Испании) политических сил, которые воссоздавали политическую систему после падения авторитаризма, уделив особое внимание вопросу гарантий от повторения авторитарного опыта.

Сохранение традиции. Казалось бы, эта характеристика и ценность консерватизма должна была открывать список ценностей, поскольку именно она отражает сущность и дает название и философии, и психологии «консервации». Однако представляется более правильным завершить ею данный перечень. Дело в том, что, при кажущейся определенности и ясности, традиция – понятие относительное. Традиции постоянно обновляются и открываются заново (Hobsbawn, Ranger, 1983; Democracy in a Russian Mirror, 2015). В консервативной традиции есть немало общих, наднациональных черт, связанных с христианской (особенно католической) религией и процессами исторического развития, однако традиция формируется не только ими, но и спецификой исторического и культурного развития страны, а потому носит национальный характер. Во-вторых, традиция всегда исторически конкретна, и консерватизм защищает сумму имеющихся на каждый момент ценностей и достижений, в первую очередь – интересов имущих классов. Наконец, в-третьих, в сохранении традиции всегда есть две составляющих – охранительная и развивающая; как отмечает в нашем исследовании авторитетный российский эксперт, традиция – это не просто держаться двумя руками за старое, это предусматривает и движение с целью сохранить некую суть.

Любые политики, стоящие у власти или борющиеся за власть, не могут не строить или реализовывать политического курса, ведущего страну в будущее. Отличие консервативного образа будущего в том, что консерватизм, во-первых, чаще других идейных течений ищет обоснования этого курса в прошлом и стремится сохранить то из прошлого, что считает важным; во-вторых, более сдержан и скептичен в отношении новаций; в-третьих, он более «национален», его основа – не универсалистский политический проект, как у либералов или социалистов, а морально-этические нормы и традиции, уникальные для его страны, тогда как все остальные факторы учитываются прагматически, с точки зрения их пригодности для национальной модели развития.

В таком положении – одновременно сила и слабость консерватизма как политического течения. Сила – в наличии ядра политической поддержки в лице сегментов общества, настроенных на стабильность и сохранение традиций, в гарантиях от слишком резких сдвигов при реформах, нацеленность на сохранение социального мира, порядка и стабильности. Слабости же – в риске запаздывания реформ, порожденного присущей консерватизму охранительной тенденцией, а также в подрыве собственной социальной базы в случае ошибок или слишком быстрого темпа реформ, затрудняющего адаптацию населения к их последствиям.