Текст книги "История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III"

История России XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953–2008). Том III

под ред. А. Б. Зубова

Во внутреннем оформлении использованы фотографии:

Владимир Акимов, Юрий Абрамочкин, Лев Иванов, Борис Кауфман, Александр Макаров, И. Снегирев / РИА Новости; Архивный фонд РИА Новости; AP Photo / East News.

WOJTEK LASKI / East News

В оформлении обложки использованы фотографии: Максим Блинов / РИА Новости; Архивный фонд РИА Новости.

© Зубов А. Б., 2017

© Коллектив авторов, 2017

© ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Авторский коллектив

Генеральный директор проекта и ответственный редактор:

Доктор исторических наук, профессор МГИМО (У) МИД РФ

Андрей Борисович Зубов.

Авторы (должности и научные звания авторов указаны на момент написания ими разделов книги):

Кирилл Михайлович Александров, кандидат исторических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного университета.

Николай Владимирович Артемов, протоиерей (Мюнхен, Германия).

Сергей Станиславович Балмасов, историк (Тверь).

Алексей Николаевич Бобринский, заместитель директора Российского центра защиты леса (Москва).

Николай Алексеевич Бобринский, магистрант МГИМО (У) МИД РФ.

Сергей Владимирович Волков, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Российской государственной публичной библиотеки (Москва).

Иван Иванович Воронов, кандидат исторических наук, доцент Хакасского университета (Абакан).

Наталия Львовна Жуковская, доктор исторических наук, профессор Института этнологии и антропологии РАН (Москва).

Александр Владимирович Журавский, кандидат исторических наук, кандидат богословия.

Ирина Андреевна Зубова, аспирант МГИМО (У) МИД РФ.

Андрей Борисович Зубов, доктор исторических наук, профессор МГИМО (У) МИД РФ.

Даниил Андреевич Зубов, журналист.

Владислав Мартинович Зубок, доктор исторических наук, профессор университета Темпл (Филадельфия, США).

Борис Семенович Илизаров, доктор исторических наук, директор Народного архива (Москва).

Дмитрий Михайлович Калихман, доктор технических наук, профессор Саратовского государственного технического университета.

Алексей Алексеевич Кара-Мурза, доктор философских наук, заведующий отделом Института философии РАН (Москва).

Алексей Николаевич Келин, член Совета правительства Чешской Республики по вопросам национальных меньшинств, член правления общества «Русская традиция» (Прага).

Владимир Александрович Колосов, доктор географических наук, заведующий отделом Института географии РАН (Москва).

Михаил Александрович Краснов, доктор юридических наук, заведующий кафедрой Высшей школы экономики (Москва).

Владимир Михайлович Лавров, доктор исторических наук, заместитель директора Института российской истории РАН (Москва).

Вячеслав Викторович Лобанов, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН (Москва).

Ирина Владимировна Лобанова, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН (Москва).

Борис Николаевич Любимов, кандидат искусствоведения, профессор, ректор Высшего театрального училища им. М. С. Щепкина (Москва).

Владимир Иванович Марахонов, кандидат физико-математических наук (Санкт-Петербург).

Георгий (Юрий) Николаевич Митрофанов, протоиерей, профессор, заведующий кафедрой истории русской церкви Санкт-Петербургской Духовной академии.

Татьяна Григорьевна Нефедова, доктор географических наук, главный научный сотрудник Института географии РАН (Москва).

Ричард Пайпс, почетный профессор Гарвардского университета (США).

Александр Вадимович Панцов, доктор исторических наук, профессор Капитолийского университета (Колумбус, Огайо, США).

Юрий Сергеевич Пивоваров, академик РАН, доктор политических наук, директор Института научной информации по общественным наукам РАН (Москва).

Геннадий Викторович Попов, доктор искусствоведения, директор Музея им. преп. Андрея Рублева (Москва).

Борис Сергеевич Пушкарев, директор НП «Содружество “Посев”» (Москва).

Михаил Викторович Славинский, филолог (Франкфурт-на-Майне, Германия).

Владимир Викторович Согрин, доктор исторических наук, профессор МГИМО (У) МИД РФ.

Витторио Страда, доктор философских наук, почетный профессор Венецианского университета (Италия).

Никита Алексеевич Струве, доктор философских наук, профессор университета Париж-10 (Франция).

Леон-Габриэль Тайван, доктор исторических наук, профессор Латвийского университета (Рига).

Николай Дмитриевич Толстой-Милославский (Лондон, Великобритания).

Тихон Игоревич Троянов, доктор юридических наук, адвокат (Женева, Швейцария).

Сергей Львович Фирсов, доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета.

Василий Жанович Цветков, кандидат исторических наук (Москва).

Юрий Станиславович Цурганов, кандидат исторических наук (Москва).

Владимир Алексеевич Шестаков доктор исторических наук, ученый секретарь Института российской истории РАН (Москва).

Светлана Всеволодовна Шешунова, доктор филологических наук, профессор Международного университета природы, общества и человека (г. Дубна, Московская область).

Рустам Мухамедович Шукуров, кандидат исторических наук, доцент исторического факультета Московского государственного университета.

Шариф Мухамедович Шукуров, доктор искусствоведения, заведующий отделом Института востоковедения РАН (Москва).

Часть пятая
Россия в период деградации коммунистического тоталитаризма
(1953–1991)

Глава 1. «Оттепель» коммунистического режима 1953–1964 гг.

Новое руководство СССР немедленно отказалось от сталинских планов подготовки к Третьей Мировой войне. Преемники Сталина, прежде всего Маленков, Берия и Молотов, отчетливо понимали гибельность такой войны для СССР. В ноябре 1952 г. США первыми испытали термоядерное устройство. Первое советское термоядерное устройство испытано было только через десять месяцев (см. 5.1.14), а к тому времени находилось еще в стадии разработки. Американская стратегическая авиация со своих баз могла достичь Москвы. СССР не имел аналогичных возможностей в отношении США. Все, что мог сделать Сталин и военные, – это построить дорогостоящую систему ПВО вокруг Москвы и готовиться к молниеносному захвату Западной Европы и Турции, чтобы лишить американцев их передовых плацдармов. Все это вряд ли предотвратило бы разгром СССР в случае войны.

Через десять дней после смерти Сталина, 16 марта 1953 г. Маленков публично заявил, что США и СССР могут договориться по любой международной проблеме. Крупнейшей из них была Корейская война. Во время похорон Сталина Молотов обменялся мнениями с приехавшим на похороны премьером Государственного совета КНР Чжоу Эньлаем о возможности положить конец войне в Корее.

19 марта были направлены официальные письма Мао Цзэдуну и Ким Ир Сену, в которых предлагались меры, чтобы «обеспечить выход Кореи и Китая из войны в соответствии с коренными интересами китайского и корейского народов». Мао и Ким, которые не ставили этого вопроса перед Сталиным из-за гордости или боязни показать «слабину», немедленно согласились. 27 июля 1953 г. на нейтральной полосе в Корее было подписано соглашение о перемирии. Война закончилась, но Корея осталась разделенной.

В СССР антиамериканская истерия и шпиономания начали спадать. Советские женщины – жены иностранных дипломатов, получили разрешение выехать из страны (до этого они жили на территории иностранных посольств, т.  к. по сталинскому закону 1947 г. брак с иностранцем означал немедленный арест). Была ослаблена цензура для иностранных журналистов (раньше за публикацию в своих газетах статей с критикой советского режима их тут же лишали аккредитации). Журналистов даже стали приглашать на приемы в Кремль.

В апреле-мае 1953 г. Президиум Совета Министров, во главе которого встал Маленков, был вынужден вплотную заняться кризисом сталинской политики в Восточной Германии. Военные приготовления и слухи вызвали массовое бегство немцев – молодежи и специалистов – в Западную Германию. На предприятиях и в сельской местности усиливалось недовольство непосильными темпами работ, снижением расценок и зарплат, «раскулачиванием» крестьян. Молотов и большинство членов Президиума решили отказаться от «ускоренного» темпа строительства «социализма» в Восточной Германии, но считали, что нужно сохранить ГДР – передовую базу советского присутствия в Центральной Европе.

В марте-июне 1953 г. Берия был самым активным членом нового руководства. Он стремился к верховной власти, но понимал, что после всех тех преступлений, которые он сотворил при Сталине, его шансы невелики – соратники его боятся, народ ненавидит, зарубежные политики смотрят как на кровавое чудовище. После смерти вождя крайним ответчиком за преступления сталинского режима становился он. Желая себя обелить и получить поддержку и в мировом общественном мнении, и среди руководства компартии, и в русском народе, Берия, будучи человеком вовсе неглупым, продумал целый ряд шагов. По некоторым серьезным свидетельствам, он советовал пойти на объединение Германии, – «пожертвовать» ГДР ради окончания холодной войны. Он же стремился как можно быстрее прекратить войну в Корее.

Внутри страны его самой заметной инициативой была реформа госбезопасности и прекращение «дела врачей». 16 марта Берия арестовал главного следователя по делу врачей Рюмина и освободил арестованных врачей. В записке Президиуму Берия, пользуясь тем, что с 1946 г. он формально не возглавлял МВД и МГБ, сообщал о невиновности врачей и о том, что убийство Михоэлса – дело рук органов безопасности. 3 апреля Президиум ЦК КПСС признал, что дело врачей сфабриковано, и возложил ответственность за это на бывшего министра МГБ С. Д. Игнатова. 4 апреля Берия подписал приказ по министерству, в котором осудил то, что сам и его предшественники применяли многие годы. Приказ запрещал «изуверские методы допроса – грубейшие извращения советских законов». Берия приказал уничтожить орудия пыток в тюрьмах МГБ. А еще за несколько месяцев до приказа он сам с удовольствием принимал участие в пытках заключенных, особенно женщин, в подмосковной тюрьме в Суханово, где у Лаврентия Павловича были специальные покои.

ДОКУМЕНТ

Приказ 4 апреля 1953 г.: «Министерство внутренних дел СССР установило, что в следственной работе органов МГБ имели место грубые извращения советских законов, аресты невинных граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных методов пыток: жестокое избиение арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в некоторых случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованного в раздетом виде в холодный карцер и др. …Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика. Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской и шпионско-террористической деятельности». – Н. Г. Охотин, Н. В. Петров, А. Б. Рогинский, С. В. Мироненко. Экспертное заключение к заседанию Конституционного суда РФ 26 мая 1992 г. М., 1992. С. 15.

6 апреля советские люди узнали из печати о том, что «дело врачей» было сфабриковано. Говорилось также о том, что «был оклеветан честный общественный деятель, народный артист СССР Михоэлс». Эффект этого сообщения для миллионов людей был сравним разве что со смертью Сталина. Евреи, ожидавшие депортации, вздохнули с облегчением. Посвященные благодарили «Лаврентия Павловича». Антисемиты прикусили язык. Для многих людей «дело врачей» стало сильнейшим ударом по их слепой вере в Сталина и началом долгого процесса нравственного выздоровления и духовного прозрения.

По инициативе Берии были освобождены и реабилитированы многие военные и политические деятели, начиная от жены Молотова и до осужденных по «делу авиаторов» и «мингрельскому делу». Он же был инициатором указа Президиума Верховного Совета «Об амнистии» от 27 марта. Этот указ освободил около миллиона человек, более трети узников ГУЛАГа. Освобождались только те, кто имел срок заключения до 5 лет, а также несовершеннолетние, женщины с детьми и беременные. Амнистия не распространялась на политических заключенных, осужденных по статье 58 за «антисоветскую деятельность».

Берия преложил прекратить сталинские «стратегические» стройки, такие как железные дороги Салехард – Игарка, Красноярск – Енисейск, Байкало-Амурская магистраль, тоннель под дном Татарского пролива к острову Сахалин, военно-морскую базу и кораблестроительный завод для строительства линкоров и авианосцев максимального тоннажа в Советской (Императорской) гавани тихоокеанского Приморья и многие другие. Все это были «проекты» ГУЛАГа, строившиеся трудом заключенных. Другие, менее дорогостоящие и более необходимые стройки Берия передал из ГУЛАГа в гражданскую экономику. На осень 1953 г. Берия наметил освобождение 1,7 миллиона спецпоселенцев, включая немцев, бывших кулаков и членов семей «врагов народа». Остальных спецпоселенцев планировалось освободить в течение последующих одного-двух лет.

Несомненно, именно Берия сделал первые шаги к слому сталинского механизма террора и демонтажу системы рабского лагерного труда. Историки до сих пор спорят, почему такой страшный и беспощадный человек оказался в роли реформатора? С точки зрения историка Р. Г. Пихоя, «моральные принципы Берии были не выше и не ниже, чем у его товарищей по партийному руководству» (Р. Г. Пихоя. Советский Союз. История власти. С. 108). Но из сталинского окружения только Берия своими руками убивал, пытал и насиловал, предпочитая (как рассказывал позднее Булганин Галине Вишневской) несовершеннолетних девочек. Берия поддерживал до поры до времени Маленкова в роли главы государства, чтобы впоследствии самому стать новым «вождем народов». Чувствуя, что его страшная репутация ему мешает, Берия стремился реабилитировать себя благими делами и дистанцироваться от почившего Сталина.

Слишком многие, однако, боялись и ненавидели «маршала с Лубянки». Среди них были партийные секретари и военные, настрадавшиеся от репрессий и слежки «особистов». Неистовая энергия, которую проявил Берия после смерти Сталина, испугала его коллег в правящей верхушке. Хрущёв, Маленков и Молотов видели, что Берия вторгается во всё, пытается стравить их друг с другом. В июне 1953 г. Берия подготовил записку о замене русских чиновников в Латвии, Белоруссии, Украине и других республиках местными кадрами. Для Хрущёва это стало последней каплей. Украина была его вотчиной, и он решил, что Берия ведет под него подкоп. Хрущёв обратился к Молотову, а затем и к Маленкову, и сумел, избегнув вездесущих ушей госбезопасности, договориться об устранении Берии. В заговор вовлекли маршала Георгия Жукова и командующего Московским военным округом генерала Константина Москаленко, Лазаря Кагановича, Николая Булганина. Заговор завершился полным успехом 26 июня 1953 г. На экстренном заседании в Кремле Берия был арестован Жуковым и армейскими генералами и заключен в тюрьму Московского военного округа.

Свидетельство очевидца

В своих воспоминаниях и в рассказах Федору Бурлацкому Никита Хрущёв так описывает арест Берии: «Сели все, а Берии нет. Ну, думаю, дознался. Ведь не сносить нам тогда головы. Но тут он пришел, и портфель у него в руках. Сел и спрашивает: «Ну, какой вопрос сегодня на повестке дня? Почему собрались так неожиданно?» А я толкаю Маленкова ногой и шепчу: «Открывай заседание. Давай мне слово». Тот побледнел, смотрю – рта раскрыть не может. Тут я вскочил сам и говорю: «На повестке дня один вопрос. Об антипартийной раскольнической деятельности агента империализма Берии. Есть предложение вывести его из состава Президиума, из состава ЦК, исключить из партии и предать военному суду»… Маленков всё еще пребывал в растерянности и даже не поставил моё предложение на голосование, а нажал сразу секретную кнопку и вызвал таким образом военных. Из соседней комнаты вышли ожидавшие там генералы. В руках они держали револьверы. Большинство сидевших за столом замерли от неожиданности. Георгий Жуков скомандовал Берии: «Встать! Вы арестованы. Руки вверх!» – Ф. М. Бурлацкий. Никита Хрущев. М.: Рипол классик, 2003.

Москвичи, современники тех событий, рассказывают, что в подъездах многих домов московского центра 26 июня они видели отряды вооруженных солдат под командованием армейских офицеров. Возможно, эти войска были введены в центр Москвы на случай сопротивления войск госбезопасности аресту своего «шефа». Но сопротивления не последовало.

Попытки Берии вымолить себе жизнь были обречены. В печати немедленно появилось сообщение, где он объявлялся «изменником Родины», заговорщиком и «британским шпионом». 2–7 июля состоялся чрезвычайный Пленум ЦК КПСС «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия». Хрущёв, Маленков и Молотов обвинили Берию во всех преступлениях сталинского режима, в том числе и в тех, к которым он был непричастен. Инициативы и реформы Берии были отменены или отложены. В декабре 1953 г. на закрытом заседании Верховного Суда СССР Берия и его люди из госбезопасности – В. Н. Меркулов, В. Г. Деканозов, Б. З. Кобулов, С. А. Гоглидзе, П. Я. Мешик, Л. Е. Влодзимирский – были осуждены по статье 58 по обвинению «в измене Родине, совершении террористических актов и создании антисоветской изменнической группы». Все они были немедленно расстреляны, тела сожжены, а прах закопан в безымянных могилах. С ними поступили так же, как они поступали с миллионами русских людей, с тысячами граждан других государств. Возмездие свершилось. Правда, их никто не пытал, разве что их собственная совесть…

Свидетельство очевидца

Прокурор А. Антонов-Овсеенко описал казнь Берии: «Казнили приговоренного в том же бункере штаба МВО. С него сняли гимнастерку, оставили белую нательную рубаху, скрутили веревкой сзади руки и привязали к крюку, вбитому в деревянный щит. Этот щит предохранял присутствующих от рикошета пули. Прокурор Руденко зачитал приговор. Берия: Разрешите мне сказать… Руденко: Ты уже всё сказал. (Военным.) Заткните ему рот полотенцем. Прошу привести приговор в исполнение. Батицкий нажал на курок. Пуля угодила в середину лба. Тело повисло на веревках».

Победа над Берией была и победой над гидрой госбезопасности. Областные управления МГБ жгли свои архивы. Президиум ЦК выступил, в глазах партийной номенклатуры, в роли спасителя от террора. Но, прежде всего, члены Президиума думали о себе. По уговору между кремлевскими вождями была прекращена практика подслушивания и записи разговоров руководителей партии и правительства, а также высших военных, органами госбезопасности. Документы с компроматом, найденные в сейфе Берии, были также уничтожены. Даже его многотомное следственное дело, полное чудовищной грязи и разоблачений, было засекречено, а информация о результатах расследования была направлена только партийной номенклатуре.

Устранение Берии скомпрометировало многие начинания весны 1953 г., в том числе курс на «мирную инициативу» в отношениях с Западом и на радикальные перемены в Германии. На время оказался снятым и вопрос о возвращении спецпоселенцев. Были попытки поставить под вопрос прекращение антисемитской кампании. В то же время, 26 июня стало еще одним «звонком», будившим подсоветское российское общество. Актер и ученый-библиограф Н. П. Смирнов-Сокольский в частном разговоре заметил: «Как ни сильна машина, а развал начался. Это все оттого, что у нас огосударствили не только всякие отрасли, но даже дыхание, болезни, сны людей. В этих условиях любая сволочь как хочет, так и воротит».

ДОКУМЕНТ

Лауреат Сталинской премии артист И. С. Набатов, по донесению МВД, говорил: «От смены руководства режим у нас не меняется. Он был и есть, по существу, полицейский. Я не верю ни в какие идейные мотивы в поступках не только Берия, но и других. Это откровенная борьба за власть. Так или иначе, крах этой структуры рано или поздно неизбежен». – АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 484. Л. 21–28, цит. по: Р. Г. Пихоя. С. 127.

Народ же распевал частушки: «Лавретий Палыч Берия / не оправдал доверия. / Осталися от Берии / только пух и перия». «Цветёт в Тбилиси алыча / не для Лаврентий Палыча, / а для Климент Ефремыча и Вячеслав Михалыча». Впрочем, «алыча» скоро перестала цвести и для Ворошилова с Молотовым. Перемены в высшем руководстве СССР стали происходить весьма быстро.

Свидетельство очевидца

О нравах высшего руководства СССР первых послесталинских лет хорошо говорит зарисовка, сделанная Галиной Вишневской во время празднования 60-летия Булганина летом 1955 г. узким кругом соратников на его даче: «Дача Булганина была в Жаворонках по дороге на Николину Гору… Слово «прием» тут не подходит… это была наша родимая, нормальная русская пьянка, и я приехала в самый ее разгар – дым идёт коромыслом… Улыбающийся «новорожденный» провёл меня на место рядом с собой, и под многозначительными взглядами присутствующих я села между ним и Хрущёвым… Собрался здесь очень тесный круг гостей – члены Политбюро, их семьи, несколько маршалов (среди них – знаменитый Жуков…). Впервые я видела наших вождей, с детства знакомых по портретам, всех вместе, да еще «дома», с чадами и домочадцами. Как странно выглядят они в домашней обстановке! За большим столом, заваленным едой и бутылками, тесно прижавшиеся друг к другу… Разговаривают громко, властно, много пьют. Чувствуется в них какой-то неестественный внутренний напор, будто собрались вместе волчьи вожаки и не рискуют друг перед другом расслабиться. Так вот они – «мозг и сердце нашей партии». Нет среди них только в бозе почившего Сталина и расстрелянного недавно Берии. Остальные верные соратники все на местах, и я имею возможность наблюдать за ними… У всех беспородные обрюзгшие лица, грубые голоса, простецкое, вульгарное обращение между собой. В этом гаме постоянно слышен резкий, хриплый голос Кагановича с сильным еврейским акцентом. Даже здесь, среди своих, вместо тостов – лозунги и цитаты из газет: «Слава Коммунистической партии!», «Да здравствует Советский Союз!»… Женщины – низкорослые, полные, больше молчат. Внутренне скованные, напряженные… Конечно, ни о каких туалетах, об элегантности не может быть и речи – ни одной в длинном платье, ни одной с красивой прической… Их мужья не появляются с ними в обществе и ни на каких официальных приемах я этих дам не видела… Я разглядываю их, стараюсь угадать, кто же из них побывал в тюрьмах. В разное время арестованы были как сионистки жены Молотова, Калинина, Буденного, Андреева, Поскребышева, жены маршалов… Кто из них остался жив и вернулся из сталинских лагерей?..» – Г. Вишневская. Галина. История жизни. М., 2006. С. 158–159.

Литература:

Б. Старков. Сто дней лубянского маршала // Источник. 1993. № 4.

В. Наумов, Ю. Сигачев. Лаврентий Берия. 1953 – Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. М.: Международный фонд «Демократия», 1999.

У. Таубман. Хрущёв. М.: Молодая гвардия. 2005.