Текст книги "История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III"

Литература:

Советское общество: будни холодной войны / Ред. В. С. Лельчук. М.: Арзамас: ИРИ РАН – АГПИ, 2000.

В. П. Наумов. К истории секретного доклада Н. С. Хрущёва на XX съезде КПСС // Новая и новейшая история. 1996. № 4.

Е. Ю. Зубкова. Послевоенное советское общество. Политика и повседневность. М.: 2000.

М. Р. Зезина. Советская художественная интеллигенция и власть в 1950-е – 1960-е годы. М.: Диалог-МГУ, 1999.

Ю. В. Аксютин, А. В. Пыжиков. Постсталинское общество: проблема лидерства и трансформация власти. М.: Научная книга, 1999.

Ю. В. Аксютин. Хрущёвская «Оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953–1964 гг. М.: РОССПЭН, 2010.

В связи с умножающимися в канун войны успешными и безуспешными переходами границ СССР молодыми членами НТС советская власть обратила на организацию внимание и включила её в список своих активных врагов. Политика «третьей силы», т.  е. борьба против Сталина и против Гитлера, побудила и гестапо к активным действиям против НТС в 1941–1945 гг. Десятки членов организации были расстреляны или оказались в немецких концлагерях.

После окончания войны НТС с удвоенной энергией принялся за борьбу с советской властью. К концу пятидесятых годов Союз остался практически единственной активной русской антисоветской политической организацией, что и объясняет растущее противодействие со стороны КГБ.

Начиная с конца сороковых годов и до самого падения советской власти были проведены десятки операций КГБ против НТС. Как теперь выясняется на базе архивных данных, продолжая разработанную Сталиным политику, Хрущёв дал распоряжение любыми средствами прекратить деятельность Народно-Трудового Союза. В этом отношении основную роль должен было играть КГБ, располагавший богатым арсеналом методов борьбы и преданными сотрудниками. Главной задачей было поставлено либо похищение ответственных руководителей организации с их дальнейшим использованием в качестве заложников, либо хотя бы их физическое уничтожение.

Летом 1948 г. в предместье немецкого города Лимбурга-на-Лане была проведена попытка похищения супруги руководителя закрытой работы НТС Георгия Сергеевича Околовича для дальнейшего шантажирования организации. Попытка провалилась. В брошенной машине были найдены шприцы и усыпляющее средство.

Три года спустя, в Рункеле-на-Лане, планировалось похищение самого Околовича. Операция снова провалилась благодаря предупреждению, поступившему от друзей НТС из советской зоны Германии. Три разоблаченных и арестованных восточногерманских агента тоже располагали автомобилем и набором усыпляющих препаратов.

Неудачи нисколько не снизили активность руководства КГБ. Директивы были ему даны Политбюро безотлагательные, и чекистам следовало пытаться их выполнять любыми способами. Кроме того, каждая новая попытка повышала профессиональный уровень исполнителей. Некоторые операции всё же им удавались. Так, в сентябре 1947 г. был похищен в Берлине член НТС Юрий Трегубов, приговоренный затем к длительному заключению в концлагере и освобожденный восемь лет спустя как немецкий гражданин. Он написал ныне изданную в России книгу «Восемь лет во власти Лубянки».

1954 г. был отмечен несколькими попытками завлечь оперативных работников НТС в умело расставленные сети КГБ. Так, в мае месяце был похищен в Австрии член НТС В. Треммель, а в конце года три члена организации в Потсдаме и в Бранденбурге.

13 января 1954 г. провалилась очередная попытка убийства Околовича. В начале 1954 г. его физическое уничтожение было поручено, с санкции Политбюро, капитану МВД Николаю Хохлову, уже исполнявшему во время войны опасные задания по ликвидации немецкого руководства на оккупированных территориях СССР. Для отвода глаз он должен был сперва провести время в Румынии, а затем лететь в Вену с поддельными документами. Группа сообщников, с тайным, мастерски сконструированным оружием, должна была приехать на машине из ГДР. Однако, по настоянию своей жены, которой он раскрыл часть задания, Хохлов решил от него отказаться. Он явился на квартиру к Околовичу и сообщил, что должен его убить. В ответ услышал: «Присаживайтесь, чаю хотите?» Оба стали думать, как выйти из такого положения. Обойти американские оккупационные власти было невозможно, и Хохлову пришлось идти на их условия, т.  е. выступать на шумной пресс-конференции, ставя под удар жену и сына. Хохлов также сообщил, что КГБ разработал план физического уничтожения «не в меру политически активного» старого Александра Керенского. Оглашение этого плана заставило, видимо, КГБ отказаться от его осуществления.

Историческая справка

Николай Евгениевич Хохлов родился в 1922 г. в Нижнем Новгороде. В сентябре 1941 г. в Москве был призван в формировавшийся истребительный батальон НКВД и затем направлен в разведывательную школу. Неоднократно перебрасывался в немецкий тыл для участия в спецоперациях на оккупированных территориях. Участвовал в подготовке убийства генерального комиссара Белоруссии группенфюрера СС Вильгельма Кубе (27 сентября 1943). После 1945 г. служил во внешней разведке, учился в Московском государственном университете. Капитан МВД (1953).

В 1953 г. 9-м спецотделом МВД СССР (с 1954 г. – 13-й отдел Первого Главного управления КГБ при СМ СССР) готовился к переброске в Западную Германию для убийства по решению Президиума ЦК КПСС участника Белого движения на Юге России и руководителя «закрытого сектора» НТС Околовича, в годы войны возглавлявшего деятельность НТС на оккупированных территориях Советского Союза. Готовился к операции известными чекистами, специализировавшимися на физическом уничтожении врагов Коммунистической партии за рубежом: генерал-лейтенантом П. А. Судоплатовым и генерал-майором Н. И. Эйтингоном. 13 января 1954 г. рейсом «Аэрофлота» вылетел в Вену для проведения спецоперации. Еще в период подготовки в Москве, под влиянием жены и мучительных размышлений решил отказаться от выполнения полученного задания. Для такого решения, с учётом всех специфических особенностей атмосферы, в которой жил советский человек, требовалось большое гражданское мужество. Тем более, в Москве у Хохлова осталась семья – мать, жена Янина и маленький сын.

18 февраля 1954 г. во Франкфурте-на-Майне явился домой к Г. С. Околовичу и рассказал детали операции, затем выдал сотрудникам американской разведки приданную ему в помощь группу немецких коммунистов (Ф. Куковича и Ф. Вебера), спецсредства и оружие и попросил политического убежища на Западе. 22 апреля 1954 г. выступил на международной пресс-конференции с разоблачительными заявлениями. Член НТС в 1954–1975 гг. В СССР приговорен к смертной казни в 1954 г. Жена и сын Хохлова были высланы из Москвы. Свою драматическую эпопею описал в автобиографической повести «Право на совесть» (Франкфурт-на-Майне, 1957), пользовавшейся большой популярностью на Западе в 1960-е гг.

15 сентября 1957 г. во Франкфурте-на-Майне во время конференции общественно-политического еженедельника «Посев» советским агентом был отравлен радиоактивным таллием – американские врачи с трудом спасли ему жизнь, но следы отравления остались навсегда. В 1960-е гг. служил в Южном Вьетнаме советником по подготовке «коммандос» для операций на территории коммунистического Северного Вьетнама, затем работал профессором психологии в одном из американских университетов. Н. Е. Хохлов посетил Россию после крушения власти КПСС в августе 1991 г. и встретился с взрослым сыном. Жизнь Николая Евгеньевича Хохлова – исторический пример драмы советского человека, вынужденного делать мучительный выбор между верностью антихристианской системе и совестью. Предполагал издать в России свои воспоминания. Хохлов умер 17 сентября 2007 г. в Сан-Бернардино (Калифорния, США).

13 апреля 1954 г. на квартире у немецкого провокатора Глезке в Западном Берлине был похищен председатель Комитета помощи российским беженцам Александр Рудольфович Трушнович. Несмотря на широкую кампанию в западных СМИ, советская сторона не признала, что доктор Трушнович в её руках. Лишь в 1992 г. пресс-центр Службы внешней разведки сообщил об обстоятельствах гибели Трушновича, который был задушен при сопротивлении во время его перевоза в Восточный Берлин. Тело его было закопано в одном из восточногерманских лесных массивов.

Попытки похищений и убийств продолжались еще до конца пятидесятых годов. Так, 29 декабря 1955 г. из Восточной зоны Германии был послан молодой агент Вильдпретт с задачей убийства председателя НТС В. Д. Поремского. Но агент сдался немецкой полиции и раскрыл подробности планируемой операции.

Одновременно КГБ предпринял несколько террористических действий с целью запугать немецкое население и побудить его требовать запрета деятельности НТС. Летом 1958 г. был взорван двухэтажный дом в пригороде Франкфурта Шпрендлингене, в котором жили семьи работников радиостанции «Свободной России». Дом развалился. К счастью, жертв не было. В июле 1961 г. ночью разорвалась бомба во дворе издательства «Посев» в центре города и жители расположенных по соседству домов получили подметное письмо с предупреждением о дальнейших «операциях», если эмигрантов не выгонят. Издательству пришлось искать новое, хотя бы временное убежище.

Между 10 и 13 июня 1963 г. в радиусе 170–700 метров от хорошо защищенного передатчика «Свободной России» взорвалось 6 бомб. Крестьяне, на участках которых они были заложены, получили «извинительное письмо» якобы от «дирекции радиостанции», что вызвало волну негодования, которую с большим трудом удалось успокоить.

Все послевоенные годы в советских СМИ проводилась яростная кампания против НТС, печатались сотни клеветнических статей, изображающих членов организации как пьяниц, наркоманов и развратников, выпускались даже целые книги. Свойственники Леонида Брежнева, как, например, Семен Цвигун, не гнушались уделять свое внимание «антинародной деятельности» Народно-Трудового Союза.

Начиная с 1965 г. было устроено в Москве несколько шумных процессов против иностранцев, захваченных при передаче литературы НТС советским гражданам. Цели организации не раскрывались, а её курьеры, солидарные с русским освободительным движением и жертвенно ездившие в Россию для распространения некоммунистических идей, правды о недавнем прошлом и нынешнем положении страны, изображались как агенты иностранных разведок. Аналогичные процессы были организованы против отдельных представителей советской молодежи, обвиняемых в сотрудничестве с Народно-Трудовым Союзом, например, москвичей Юрия Галанскова, Александра Гинзбурга, Александра Добровольского и Веры Лашковой.

Советской пропаганде пришлось признавать частичные успехи русских зарубежных центров и присутствие в СССР людей, поддерживающих с ними контакт. Тем самым весь многогранный набор применяемых КГБ «методов работы» оказался тщетным, и борьба Русского Зарубежья против коммунистической диктатуры на родине продолжалась до падения коммунизма в России.

Литература:

НТС. Мысли и дело. М.: Посев, 2000.

В регламенте съезда КПСС, открывшегося в Москве 14 февраля 1956 г., не было упоминания о докладе по Сталину. Большой шум среди делегатов съезда, в том числе иностранных коммунистов, произвел доклад Микояна, где он впервые критиковал «культ личности» Сталина. Большинство делегатов осуждало оратора. Когда съезд уже завершился и были переизбраны руководители партии, делегатам объявили, что 25 февраля утром состоится дополнительное закрытое заседание, без приглашенных и без иностранных коммунистов, «о культе личности».

Хрущёв избрал такой сценарий лишь в последний момент и провел его на пленуме партии за день до открытия съезда. Его доклад «о культе личности» не был обсужден с остальными членами Президиума ЦК. Это была комбинация доклада Поспелова и экспромта самого Первого секретаря. В своем докладе Хрущёв вышел за рамки Большого Террора 1930-х гг. Он давал оценку, эмоциональную и часто фактически неточную, роли Сталина в войне и в послевоенное время. В докладе, по заключению историка Р. Пихоя, было «много от страха перед Сталиным, от того соперничества между советскими лидерами, которое проявилось в последние годы жизни Сталина». При всей сумбурности и эмоциональности, Хрущёв был последователен в одном – он стремился «возложить вину за все плохое в прошлом на Сталина и Берию и тем самым реабилитировать Коммунистическую партию, реабилитировать идеи социализма и коммунизма».

Доклад вызвал последствия поистине исторического масштаба. Хрущёвская атака на Сталина повергла коммунистическую номенклатуру в шок. Она вызвала раскол в сознании, разбила капище сталинского культа. Вскоре после съезда Президиум постановил «ознакомить с докладом всех коммунистов и комсомольцев, а также беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников». В итоге с отпечатанным текстом доклада (который разослали по парторганизациям и учреждениям с грифом «не для печати») ознакомилось около 7 миллионов членов КПСС и 18 миллионов членов ВЛКСМ, и многие другие – почти всё взрослое население страны. Сцены шока, слез и – что было гораздо реже – радостного удовлетворения торжеством, пусть и относительным, правды, повторялись тысячекратно по всей стране. В подавляющем большинстве случаев, как и на самом съезде, за докладом не следовало никакого обсуждения, и люди расходились. Гигантский пропагандистский аппарат коммунистического режима не получил никаких дополнительных инструкций и информации, кроме самого текста доклада. События застигли его врасплох.

Еще до чтения доклада Москва и другие города и области страны напоминали разворошенный муравейник. Множились слухи. Чтение доклада в университетах, школах, научных коллективах, творческих союзах спровоцировало бурю вопросов и обличительных речей. Многих не удовлетворило разведение Хрущёвым Сталина и коммунизма, плохого и хорошего в прошлом. Вызывало недоумение, что Сталин оставался лежать в Мавзолее. В некоторых школах учащиеся срывали портреты Сталина. И среди «старых большевиков» и среди научной молодежи находились те, кто указывал на то, что дело не в Сталине, а в режиме. У сталинского террора было слишком много пособников и участников. На собрании в Теплотехнической лаборатории АН СССР, одном из объектов атомного комплекса, выступающие говорили: «Мы говорим о силе партии и власти народа, ее не было и нет. Мы со Сталиным пошли бы и к фашизму». «Хрущёв навалил нам великую кучу всяких фактов, а нам надо разбираться». Молодой ученый Юрий Орлов, выпускник МГУ, сказал: «Власть принадлежит какой-то кучке прохвостов… Наша партия пропитана духом рабства. Наш государственный и партийный аппарат завален такими людьми. Пресса состоит из проходимцев и приспособленцев. В лице госбезопасности мы вырастили такого ребенка, который бьет нас по морде». Орлова поддержала почти половина участников собрания.

В других случаях развенчание Сталина вызывало не столько гнев против покойного тирана, сколько массовый протест против развенчавших его властей. В Грузии 4–9 марта, еще до чтения в республике доклада Хрущёва, разразилось народное восстание. Студенты и служащие требовали «реабилитации» вождя и отставки Хрущёва и Микояна, создания нового правительства «во главе с товарищем Молотовым». Какой-то человек влез с бутылкой вина на постамент памятника Сталину, разбил об него бутылку и прокричал: «Пусть так же погибнут враги Сталина, как эта бутылка». Народ на площади неистовствовал. Особый гнев вызвало то, что доклад был распространен в Грузии в дни годовщины смерти Сталина. 9 марта в Тбилиси, Гори, Сухуми, Батуми строились баррикады из автобусов и троллейбусов, в демонстрациях участвовали сотни тысяч людей. Грузины негодовали на Хрущёва и Микояна, считая, что они стремятся «обвинить весь грузинский народ» вместе со Сталиным. Восставшие пытались обратиться к Молотову, настаивали на реабилитации Багирова и избрании в ЦК КПСС сына Сталина, Василия. Они также взывали за помощью к китайцам, маршал Чжу Дэ тогда находился с визитом в Грузии.

Поздно вечером 9 марта срочно прибывшие из Москвы секретари ЦК КПСС Аристов и Суслов отдали приказ командующему Закавказским военным округом генералу Ивану Ивановичу Федюнинскому применить против демонстрантов войска. Иначе как по ленинско-сталински разбираться с народом большевики так и не научились, даже после XX съезда. Около полуночи первая кровавая стычка произошла у Дома связи. На проспекте Руставели народ попытался сражаться с войсками. В ход пошли охотничьи ружья, бутылки с зажигательной смесью, ножи. Солдат называли извергами, фашистами, гестаповцами. Раздавались крики «Смерть русским!», «Смерть армянам!», «Кровь за кровь!». К утру восстание было подавлено танками. Несколько десятков восставших были убиты при подавлении. По всей Грузии прокатились массовые аресты.

В Ставропольском крае Михаил Сергеевич Горбачев, проводивший там «разъяснительную работу» в роли комсомольского аппаратчика, обнаружил, к своему удивлению, что многие отказывались верить Хрущёвскому докладу. Сам личностный, эмоционально-обличающий характер доклада вызывал у многих не поддержку, а недоверие. В сознании простых людей господствовала совершенно другая версия репрессий: «Мол, наказаны в 30-х годах Сталиным были те, кто притеснял народ. Вот им и отлились наши слезы. И это говорилось в крае, который прошел через кровавую мясорубку тех страшных тридцатых годов!»

Хрущёв знал о происходящем, но был уверен, что ему удастся овладеть ситуацией. В апреле 1956 г. было объявлено о подготовке Пленума ЦК по «культу личности». Маршал Жуков готовил, по согласованию с Хрущёвым, доклад, в котором подробно и критически разбиралась деятельность Сталина в годы войны. Хрущёв и его сторонники рассчитывали, что разгром «культа» приведет к ренессансу «настоящего» коммунизма. Эта установка легла в основу постановления Секретариата ЦК от 27 марта 1956 г. о подготовке «популярного марксистского учебника» по истории КПСС. «Краткий курс истории ВКП (б)», на котором были воспитаны десятки миллионов коммунистов и советских граждан, был отвергнут как «чуждый марксизму».

На пьедестал лидера революции и мирового коммунизма, освобожденный Сталиным, вернули Ленина. Марксизм-ленинизм, было подчеркнуто в постановлении, остается «самым прогрессивным учением современности», и его сила в том, что он «постоянно развивается нашей партией, ее руководством, братскими коммунистическими и рабочими партиями, обогащается опытом коммунистического строительства, опытом социалистических преобразований в странах народной демократии, опытом международного революционного движения». Говоря кратко, новая коммунистическая установка гласила: Ленин плюс мировой революционный опыт, минус Сталин и его террор с 1934 по 1953 г.

Американцы достали копию доклада, и он был опубликован в мировой печати и использовался в радиовещании на страны Восточной Европы и СССР. Поскольку иностранные коммунисты некоторое время были не в курсе событий и отрицали наличие «секретной речи» Хрущёва о Сталине, они оказались в ужасающем положении. В очередной раз руководство СССР своими руками всадило нож в спину международному коммунизму. На совещании коммунистических партий в Москве 22–26 июня 1956 г. главы режимов Восточной Европы и лидеры западных компартий настаивали на сворачивании критики «культа личности» или, по крайней мере, на «теоретических разъяснениях», как такой культ мог возникнуть в «первой стране победившего социализма». Мао Цзэдун в Китае, Ким Ир Сен в Корее и Энвер Ходжа в Албании затаили ненависть к Хрущёву.

Давление извне и нарастание брожения в самой России вынудило Хрущёва отменить апрельский Пленум по Сталину. 30 июня 1956 г. ЦК выпустил постановление, в котором, к радости партийных пропагандистов, указывались рамки критики. Террор и преступления сталинского режима оправдывались «историческими условиями», прежде всего «враждебным окружением» и назревающей войной. Подчеркивалось, что борьба с оппозициями в партии, а также коллективизация и ведение войны относятся к заслугам покойного вождя. От радикализма доклада в постановлении не осталось и следа. ЦК издал грозное постановление, осуждающее «отдельные гнилые элементы» в Теплотехнической лаборатории.

События, однако, подтвердили, что Хрущёв выпустил «джинна из бутылки». Раны, нанесенные развенчанием Сталина мировому коммунизму и идеологии советского режима, оказались глубокими и неизлечимыми.

Литература:

М. Горбачев. Жизнь и реформы. Кн. 1. М.: Новости, 1995.

Р. Г. Пихоя. Советский Союз. История власти. М.: Издательство РАГС, 1998.