Текст книги "Неизвестные Вязники. О чем писали газеты, но не расскажут на экскурсиях"

Родовое гнездо

Известно, что в начале XIX века Змеевы занимались работой и торговлей. Их дело было налажено, и они не являлись беднейшими жителями Вязников. Об этом говорят документы. В 1810 году Иван Фёдорович Змеев покупает за 300 рублей половину деревянного дома со всеми строениями, землёй и огородами у мещанской девицы Акулины Андреевой Понитковой. Дом находился у Рыбной площади за Казанским собором. В 1818 году его сын – Фёдор Иванович увеличивает это имение, приобретая за 50 рублей ассигнациями у Василисы Андреевой пустопорожнюю землю, которая находилась по соседству с домом. Несколько поколений Змеевых прожили в этом доме. В 1894 году дом разбирают за ветхостью, и С. И. Змеев покупает у своего отца «с публичного торга, произведённого при Вязниковском Уездном съезде» вышеуказанный участок земли с дворовыми постройками и огородом в городе Вязники и сенокосную пожню близ деревни Заборочье за 83 рубля серебром. В том же году он строит на этом участке деревянный одноэтажный дом, в котором проживает до своей смерти. В 1930-е годы это дом №25 на Базарной площади.

Иван Фёдорович и Евдокия Алексеевна Змеевы (сидят).

1880-е гг.

С. И. Змеев в своей книге отмечает, что его отец занимался огородничеством. Во второй половине XIX века вязниковские огородники в основном специализировались на капусте и огурцах. Интересно, что в то время в деревнях эти овощи почти не выращивали, и они пользовались большим спросом в Вязниках. Ещё здесь заготавливали семена вязниковского огурца, которые пользовались большой популярностью даже за пределами губернии и ценились дороже семян из других местностей. Неслучайно И. Ф. Змеев в 1866 году покупает за 100 рублей серебром огород у отставного фельдфебеля Дмитрия Андреевича Андреева. Основной промысел – огородничество не мешало Ивану Фёдоровичу принимать участие в городском самоуправлении. Он избирался гласным городской думы и был продолжительное время членом-казначеем Вязниковской городской управы.

Теперь несколько подробнее о самом С. И. Змееве.

Краевед

В 1864 году в семье вязниковских мещан Ивана Фёдоровича и Евдокии Алексеевны Змеевых родился сын Семён, будущий автор книги «Город Вязники в старое время». О детских годах его жизни ничего не известно, но то, что он получил начальное образование, сомнений не вызывает. Об этом говорит его дальнейшая биография. В 1876 году, в двенадцатилетнем возрасте, Семён Иванович поступил на ткацкую фабрику В. Ф. Демидова в Вязниках на должность писца в расчётной конторе. «Привёл меня в контору, – писал он в своих воспоминаниях, – брат Иван Иванович, который служил в той же конторе. Старший конторщик Григорий Иванович Дворников дал мне работу линевать карандашом товарные листки».

Дальнейшая карьера С. И. Змеева сложилась довольно удачно. В 1881 году на фабрику поступил новый бухгалтер Николай Васильевич Голубков, который полностью реформировал на ней бухгалтерский учёт. Он заметил смышлёного юношу и в январе 1885 года перевёл его в главную контору, к тому времени уже Товарищества В. Ф. Демидова, на должность счетовода, а в июле того же года – в свои помощники. С благодарностью вспоминает о нём Семён Иванович: «Ему я обязан всем, он был мне и учителем и образцом. Он ко мне был в высшей степени расположен и постоянно выдвигал вперёд. Это был человек чрезвычайно умный и талантливый, неутомимый в работе».

Позднее С. И. Змеев стал бухгалтером на том же предприятии. После прихода к власти большевиков фабрики Товарищества В. Ф. Демидова национализированы, но многие служащие продолжали работать на своих местах, как и герой этого материала.

Вязниковский краевед Семён Иванович Змеев, 20-е гг. XX в.

В 1926 году Семён Иванович отметил пятидесятилетие своей трудовой деятельности. Многие сослуживцы пришли поздравить юбиляра. Это говорит о нём, как о хорошем работнике, пользовавшимся уважением среди коллег. В память об этом событии осталась фотография с типографской надпечаткой на лицевой стороне фотобланка: «В память пятидесятилетнего юбилея С. И. Змеева – главного бухгалтера первой группы Вязниковских льняных фабрик Второго Льноправления».

Всю жизнь С. И. Змеев проработал на одном предприятии. В 1928 году он ушёл на пенсию.

Следует отметить, что в 1910-е годы Семён Иванович, помимо работы на фабрике, принимал участие в жизни города – он был членом присутствия по государственному налогу с недвижимого имущества и избирался гласным Вязниковской городской думы. Писать книгу о Вязниках С. И. Змеев, вероятно, стал после ухода на пенсию, хотя материалы собирал давно. Эта книга прежде всего интересна тем, что в ней приведены и поуличное описание города, и воспоминания о работе на фабрике Демидова, и другие материалы. В его архиве сохранилось много фотографий вязниковцев, которые несут бесценную информацию о людях ушедшей эпохи.

Умер Семён Иванович Змеев в 1940 году, оставив о себе добрую память – свою книгу «Город Вязники в старое время». Благодарной памятью её автору и замечательным подарком потомкам стало бы издание этой книги.

Владимир БОРИСОВ,

п. Мстёра

«Маяк», №69 

от 17 августа 2006 г.

2.16. Предтеча вязниковских военкомов

В 2014 году исполняется 100 лет с начала Первой мировой войны, история которой до сих пор изучена недостаточно. В начальный период войны очень многое зависело от быстрого проведения мобилизации. В Вязниках эту задачу успешно решал уездный воинский начальник капитан Николай Свежевский – предтеча нынешних военкомов.

Потомственный военный капитан Николай Викторович Свежевский, ранее проходивший службу на Волыни и в Одессе, в 1911 году был назначен уездным воинским начальником в город Вязники Владимирской губернии. Главной задачей капитана Свежевского являлся призыв новобранцев в армию и на флот. В кратчайшие сроки новый начальник чётко организовал работу уездного рекрутского присутствия, как тогда именовалась призывная комиссия, приведя в полный порядок документацию и наладив хорошие отношения с местными чиновниками.

А потом грянула мировая война. Тысячи ратников из Вязниковского уезда, по большей части крестьян, были призваны в действующую армию. За проведение мобилизации в кратчайший срок Н. Свежевский был произведён в подполковники (майорского чина тогда не существовало) и награждён золотой медалью «За труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации 1914 года».

Борис Свежевский

Отправляя вязниковцев на фронт, подполковник мог честно смотреть им в глаза: его старший сын поручик лейб-гвардии Петроградского полка Борис Свежевский воевал чуть ли не с самого первого дня и всего за полгода за храбрость при боевых действиях в Польше был награждён сразу тремя орденами – Св. Анны III и Св. Станислава III и II степеней с мечами. До войны поручик Свежевский был одним из организаторов движения скаутов (разведчиков) в России – именно со скаутской организации позже большевики во многом скопировали структуру и атрибуты пионерской организации, поменяв лишь идеологию и цвет галстуков. Б. Свежевский также стал одним из организаторов так называемых потешных войск (по аналогии с названием первых полков Петра Великого) – фактически детских военных клубов, где молодёжь готовилась к армейской службе. Кстати, благодаря постоянным приездам во Владимирскую губернию, где служил его отец, поручик Свежевский поставил здесь дело организации потешных отрядов достаточно высоко. Потешные роты были созданы почти во всех городах, в том числе в Вязниках. И когда пришла пора настоящей войны, скаут-мастер Свежевский доказал, что не только на словах, но и на деле готов защищать родину до последней капли крови.

На фронт рвался и его младший брат Константин, но тот, будучи почти на 11 лет моложе старшего брата, ещё только оканчивал кадетский корпус. В 1916-м Константин Свежевский поступил в Сергиевское артиллерийское училище. Курс обучения во время войны был предельно сокращён, поэтому уже в феврале 1917-го, за считанные недели до революции, он был произведён в офицеры и направлен в 26-ю артиллерийскую дивизию на Румынский фронт. Там молодой подпоручик проявил себя как храбрый и умелый командир, получив боевой орден Св. Станислава II степени с мечами. На фронте Свежевский-младший оставался вплоть до начала 1918 года. А после мировой впереди у братьев была Гражданская война…

Николай ФРОЛОВ

По материалам сайта Вязники.Ру.

2.17. Братья Серёгины

Многие ли вязниковцы знают, что в их городе когда-то работала фотография под этой «фирмой», как говорили в начале прошлого века? Да и в семейных альбомах старожилов портретов, выполненных в ателье Серёгиных, вряд ли найдётся так же много, как, например, фотографий знаменитых Козиных, работавших в Вязниках значительно дольше. А между тем, именно для К. М. Козина фотомастерская Серёгиных в 1903—1907 годах являлась в Вязниках единственным конкурентом.

Серёгины, уроженцы деревни Ново-Николаевская Бутылицкой волости Меленковского уезда (в Меленках в 1901 г. и было открыто первое фотографическое заведение братьев), перебрались в Вязники, очевидно в начале 1903 года, и обосновались надолго. Единственным адресом их работы здесь был дом Корягина на Благовещенской улице. В 1907 году фотоателье перешло к новому владельцу, бывшему наёмному фотографу в мастерской Серёгиных Н. А. Франтову, получившему налаженное дело в качестве приданого за сестрой хозяев Александрой.

Продукция фотографии Серёгиных не могла не нравиться вязниковцам: не нужно быть специалистом, чтобы увидеть, что в ателье работали весьма неплохие фотографы (сами братья, по информации родственников, являлись лишь содержателями фотомастерской) – настолько лиричны и психологичны выполненные в нём портреты. Думается, настало время о самой семье Серёгиных рассказать несколько больше, чем было известно до сих пор.

Фотография была лишь одной из сфер приложения средств и предпринимательского опыта братьев. Старший брат, Семён Васильевич (1871 года рождения) был владельцем механической крупорушки, на которой вязниковцы обдирали на крупу овёс, и слесарной мастерской, располагавшейся в доме 51 по Пролетарской (бывшей Введенской) улице, где занимался в том числе ремонтом велосипедов (велосипед как эмблема мастерской был изображён на выдававшихся в ней квитанциях). В этом же доме жила небольшая семья хозяина: С. В. Серёгин был женат, но бездетен.

Зато многочисленные детские голоса весело звенели в семье его младшего брата, Алексея, (1874—1926) и Капитолины Трофимовны, урождённой Тарасовой (ок. 1885—1971). Долгие годы занимался Алексей Васильевич изготовлением и ремонтом ювелирных изделий, ремонтом часов и был, что важно, как и его брат, кустарём-одиночкой (так это называлось в 1920-х гг.) т. е. наёмных рабочих не имел и все работы выполнял исключительно сам. По рассказам дочерей, был Алексей Васильевич очень добрым, немногословным человеком, нежно относившимся к жене, не отказывавшим обратившимся к нему за срочной помощью клиентам даже в выходные дни и праздники.

Алексей Васильевич и Капитолина Tpoфимовна Серёгины и их дети (слева направо): Екатерина, Ольга и Владимир.

Около 1917 года

Важнейшей характеристикой Серёгиных, во многом определившей их характеры, систему жизненных ценностей, моральный облик и дальнейшую судьбу, являлось их вероисповедание. Серёгины были старообрядцами, приверженцами наиболее крупного и влиятельного толка в беспоповщине – поморцами брачного согласия. Отказ от ряда церковных таинств, однако, не означал для беспоповцев прекращения богослужебного культа. С течением времени поморцами был выработан сравнительно несложный ритуал, заключавшийся в общественной молитве, пении и чтении под руководством наставника. Содержателем моленной в Вязниках и руководителем вязниковской и мстёрской старообрядческих общин и стал после революции С. В. Серёгин. Все Серёгины были людьми глубоко верующими, и каждый из них вносил свой вклад в жизнь старообрядческой общины. Так, Алексей Васильевич переписывал священные книги, одна из трёх сестёр Серегиных – Татьяна так и не вышла замуж, целиком посвятив себя работе при моленной брата: изготовляла лестовки и свечи. То, что Серёгины не отказались от веры предков даже в самые страшные для любого верующего человека годы, и решило дальнейшую судьбу некоторых членов семьи.

Первой жертвой нового строя стал Алексей Васильевич Серёгин. По воспоминаниям его дочерей, он не смог пережить конфискации дома и всего имущества семьи, предпринятой советской властью около 1926 года. Жена Алексея Васильевича Капитолина Трофимовна с шестью несовершеннолетними детьми на руках осталась совершенно без средств к существованию, практически квартиранткой в собственном доме. В это время так и не оправившийся от глубокого душевного кризиса Алексей Васильевич умер в частной психиатрической клинике в Москве, куда заботливо был отправлен на лечение женой и братом. Много сил положила Капитолина Трофимовна на то, чтобы доискаться правды. Дом ей всё же вернули уже после смерти мужа, объяснив всё происшедшее досадной ошибкой. Пострадавшим от репрессий Алексей Васильевич так и не был признан: дом ведь был возвращён, а до того, что единственный кормилец многодетной семьи ушёл из жизни, новой власти дела, как известно, не было.

Но и на этом беды семьи Серёгиных отнюдь не закончились. Пришла очередь Семёна Васильевича, хорошо известного новой власти в качестве «идеолога всех старообрядческих общин в Вязниковском районе», бывшего весьма настойчивым и упорным в борьбе с быстро распространившимся безверием. 21 февраля 1932 года он был арестован Вязниковским РО ОГПУ с «дежурным» обвинением в антисоветской агитации и уже через два месяца тройкой при ПП ОГПУ по Ивановской области приговорён по ст. 58—10 УК РСФСР к высылке в Казахстан на три года. Из этой ссылки Семён Васильевич не вернулся. Реабилитирован Владимирской областной прокуратурой С. В. Серёгин был 14 апреля 1989 года.

Разделила участь брата и средняя из сестёр Серёгиных, Елена Васильевна (1884 г. р.). По воспоминаниям племянниц, до войны она работала старшей хирургической сестрой вместе с известным хирургом А. П. Смирновым. Арестовали её в апреле 1942 года, когда она самоотверженно спасала жизни раненых в эвакогоспитале Вязников. В вину ей вменялось то, что она, «будучи враждебно настроена к советскому строю, систематически проводила контрреволюционную агитацию среди гражданского населения». 10 июня 1942 года трибуналом 30-й запасной стрелковой бригады Елена Васильевна была приговорена к лишению свободы в исправительно-трудовом лагере сроком на пять лет.

Семён Васильевич и Мария Михайловна Серёгины.

Начало XX века

Дальнейшая её судьба неизвестна. Реабилитирована Владимирской областной прокуратурой Е. В. Серёгина была лишь 8 июня 1992 года.

Остаётся сказать несколько слов о том, как сложилась дальнейшая жизнь младшего поколения большой некогда семьи Серёгиных, семьи столь «опасных» для советской власти «врагов народа». Владимир Алексеевич Серёгин (1910 г. р.) пропал без вести в ходе Великой Отечественной войны. Екатерина Алексеевна Серёгина (1911—1993), в замужестве Куприянова, окончила курсы кройки и шитья и вела в детском доме №1 кружок домоводства. Воспитала троих сыновей: Николая, Владимира и Юрия. Ольга Алексеевна Серёгина (1914—1983) поначалу оставалась в Вязниках, работая секретарём-машинисткой на фабрике им. К. Либкнехта, а затем – директором клуба «Октябрь». Позднее она переехала жить в Свердловск. Самого младшего в семье, Николая (1924—1987), война оторвала от учёбы на механическом отделении льнотехникума. Пройдя всю войну, Николай Алексеевич вернулся к учёбе, получил направление в Свердловск, где живёт сейчас его дочь Вера.

На долю младших дочерей А. В. Серёгина, Веры и Нины, которым авторы этого материала бесконечно признательны за помощь, тоже выпали непростые судьбы. Вера Алексеевна (1918 г. р.) имеет за плечами начавшийся в Вязниках большой трудовой путь: работала лаборанткой на фабрике им. Ленина в Свердловске, затем с момента основания (1954 г.) и до выхода на пенсию – в отделе испытания текстильных материалов Центральной научно-исследовательской лаборатории льняной промышленности (позднее – проектно-конструкторского бюро льняной промышленности) в Вязниках. Бывшие сослуживцы вспоминают о ней как о добросовестном, исполнительном, практически безотказном, очень инициативном работнике. Сейчас она живёт в родном городе вместе с сестрой Ниной Алексеевной (1921 г. р.), женщиной просто героической. В 1943 году Нина Серёгина, научившаяся по мобилизации, без отрыва от производства, водить машину, была отправлена на фронт. Водила по фронтовым дорогам машину «Арс», участвовала в героической переправе через Днестр. Демобилизовавшись в 1945 году, работала телефонисткой на фабрике «Свободный пролетарий», затем – на городской телефонной станции.

Сегодня Вера Алексеевна и Нина Алексеевна – хранительницы памяти своей прекрасной семьи, памяти и многочисленных семейных портретов, выполненных некогда в вязниковской фотографии братьев Серёгиных.

В. БОРИСОВ, Г. МОЗГОВА

Авторы выражают благодарность Л. В. Вигилянскому.

«Маяк», №97, 98 

от 09 и 11 декабря 2003 г.

2.18. На нём заканчивалось русское дворянство

Прошлое страстно глядится в грядущее.

Нет настоящего. Жалкого нет.

А. Блок

Передо мной книга американца Дейла Карнеги «Как перестать беспокоиться и начать жить». Суть её в том, чтобы, отбросив угрызения совести за прошлое, страхи перед будущим, жить лишь сегодняшними делами и заботами, нести груз дня от восхода до заката. Автор уверен, что это под силу каждому. Другими словами: «Есть только миг между прошлым и будущим».

Однако природа беспокойства бывает разная. Например, люди пытливого ума и не мыслят жизнь без этого самого беспокойства. Для них перестать беспокоиться равносильно тому, чтобы перестать жить. К этой всё почему-то реже встречающейся породе людей и относится мой собеседник Донат Андреевич Обидин.

Не я один, а многие, наверное, заметят, что если Донат Андреевич за что-то возьмётся, то жди «открытий чудных», а просвещенья дух ведёт его то по тропе археологических раскопок (находки вместе с ребятами гончарных изделий со знаком Рюриковичей), то по залам музеев (изыскания о Харламове и Шибанове), то, преподавая в школах МХК, он подходит к тайне исчезновения и возрождения романовского стиля в архитектуре.

Донат Андреевич Обидин с дипломом Царицынского Александро-Невского православного фестиваля, 2007 г.

Но речь сегодня пойдёт о генеалогии. Занимаясь историей своего рода (обеих ветвей – мужской и женской), Д. А. Обидин обнаружил, что по материнской линии он потомственный дворянин – ни больше ни меньше. Вот об этом мы и беседуем с ним в фойе гостиной «Спутника», на фоне большого окна.

■ Донат Андреевич, я знаю, что вы интересный рассказчик, хочется послушать эту уникальнейшую историю о получении вашим предком потомственного дворянства. С чего или с кого вы начнёте?

Мой прапрадед по линии матери был Лука Грандицкий. По Оке есть село Вареж, раньше оно принадлежало Владимирской губернии, теперь – Нижегородской области. Вот там он был священником. И у него были дети. Два сына – старший Николай и следующий за ним Константин – учились во Владимирской духовной семинарии. Когда их отец умер, они там жили на правах бурсаков, то есть как в духовном интернате: там же учились, там и жили.

■ Как же всё-таки произошла эта смена фамилий?

Старший брат окончил учёбу раньше, и когда он сдал экзамены, принимающий их архиерей дал ему приход покойного отца, но сказал: «Будешь там под другой фамилией за свои знания отменные», – и записал его Звездиным.

■ Это, как говорят, «с неба звёзд не хватал», а здесь – наоборот.

Видимо. И было это около 1860 года. Фамилия старшего брата перешла и на следующего за ним Константина, поскольку после смерти отца он находился на обеспечении старшего Николая.

Прадед Д. А. Обидина Константин Лукич Звездин

■ Значит, оба брата из Грандицких превратились в Звездиных?

Да, волею председателя экзаменационной комиссии, который выдавал направления на службу. Такое сплошь и рядом случалось и по русской литературе известно. Сидела за столом комиссия и давала фамилии:

– Куда поедешь?

– В Ильинскую церковь.

– Ильинским будешь! – и так дальше, отсюда и Никольские, Сретенские, Рождественские. Я подозреваю, что и Грандицкий – искусственная фамилия: «гранд» – значит, высокий, большой. Но я знаю историю своего рода по линии матери только за 200 лет с 1790 года. Чтобы исследовать дальше, нужно много времени.

■ Давайте вернёмся к вашему прадеду, ведь это Константин Лукич, ставший по брату Звездиным?

Так вот, когда он получил приход, он был уже женат, холостым священник приход не мог получить – он должен был быть с женой, с попадьёй. Получив после брата Вареж и проработав там какое-то время, он был переведён в Кожино Гороховецкого уезда Владимирской губернии и проработал там всю свою жизнь до выхода…

■ На пенсию?

Нет, пенсии священникам не положены были, вышел на отдых семидесятипятилетним протоиереем. В 1905 году отмечали его пятидесятилетие службы священником. Это довольно редко было. Обычно священники служили 20, 30, 40 лет, а он всё же пятьдесят служил.

■ А как отмечено было это событие?

Ему дали награду – медаль. Фотография с неё осталась. Награда была не духовная, а государственная: За 50 лет безупречной службы. Духовные награды: кресты и так далее у него тоже были, но это – особо.

■ Как же дальше складывалась история рода Звездиных?

Выйдя на отдых, Константин Лукич уступает место мужу своей дочери Надежды Константиновны Евгению Алексеевичу Никольскому. Тот только что окончил духовную семинарию, потом он позже и духовную академию окончил. Так вот ему, своему зятю, уступает он место, а сам уходит на отдых. Живя в Кожине, навещает своих детей, некоторые из которых были священниками, врачами, учителями.

Михаил Константинович Звездин

■ В качестве отступления скажу, что именно в этот момент к стоявшему неподалёку пианино подошла девочка и заиграла грустно-элегическую музыку Чайковского из «Лебединого озера». Слышались в ней и трагические ноты. Трагический же оттенок приобрёл и дальнейший рассказ моего собеседника.

Зять Никольский впоследствии погиб. В 1937 году был осуждён без права переписки. Я документы получил из ФСК. Там всё описано: в три часа приговор, через час он был расстрелян. А родственникам всем объявили, что он сослан на десять лет без права переписки.

А сын Константина Лукича, Михаил Константинович, был осуждён и отправлен в лагерь на Соловки, там и погиб. Он дважды был осуждён, они оба, и Никольский тоже, их высылали в Среднюю Азию, потом возвращали, но не трогали ещё, не убивали.

■ А хоть какие-то документы остались?

Я получил только две одинаковые фотографии, которые снимают, когда сажают: в фас и в профиль. Больше, написали мне, в его личном деле ничего нет.

Другой сын Константина Лукича был полковым священником ещё в Первую мировую войну. Три его сына пошли по стопам отца. То есть, я хочу сказать, что в нашей семье было девять священников. В прасемье все братья моей бабушки были священниками.

■ А вы и о врачах упоминали, значит, были исключения?

Да, один из сыновей, а именно Александр Константинович, был главным городовым врачом в Шуе. Он дослужился до чина статского советника, имел личное дворянство.

■ Чем личное дворянство отличалось от потомственного?

Тем, что первое не распространяется на потомство. Личное дворянство мог получить штатский, дойдя в табели о рангах до определённого чина, личными дворянами автоматически становились офицеры.

■ Вернёмся к сыну-врачу.

Да, ему не повезло: он женился на дочери городского головы Шуи Платона Платоновича Китаева, и когда совершилась революция, то – сами понимаете. Правда, умер он своей смертью, не насильственной, сердце не выдержало. Кладбище, где все они были захоронены, сравняли с землёй и заасфальтировали. Даже останки родственникам не дали перезахоронить. Был такой период. Так и лежит городской врач под слоем асфальта.

■ Печальная история. Но мы забежали вперёд, давайте вернёмся к вашему прадеду.

Давайте вернёмся. Иногда Константин Лукич занимался и службой, будучи в звании заштатного священника. Это во время отъезда или болезни зятя. Так он продолжает служить до 1915 года, когда ему становится уже 85 лет. И вот Владимирская Епархия собирает документы и посылает их в Петербург, чтобы отметить его заслуги: он уже 60 лет служит Богу, что редко бывало в России.

■ Документы отправляются в Священный Синод?

В Синод, а Синод выходит перед Государем. Император Николай Второй подписывает указ о награждении его орденом Св. Владимира третьей степени. У меня есть документ, где так и написано: «Мы, Николай Второй…» и так далее. Это очень высокий орден, и он давал ему право выходить с ходатайством о потомственном дворянстве.

■ Значит, в России священник, служа верой и правдой Богу, Царю и Отечеству, мог перейти из духовного звания в высшее – дворянское?

Надо отметить, что очень мало священников в России удостаивались звания дворянина, очень мало: не дослуживали, получали духовные звания по своим каналам, а таких, чтобы дослужились до потомственного дворянства, были единицы. И мой прадед оказался той счастливой единицей.

Донат Андреевич Обидин, приблизительно 1950-е гг.

■ То есть он получил потомственное дворянство?

Да, несмотря на то, что в России началась революция, Сенат продолжал действовать, и на запрос Александра Константиновича (врача из Шуи) пришло сообщение, что на заседании Сената от 15 ноября 1917 года (последнее заседание, через неделю 22 ноября Сенат был распущен) был утверждён Звездин Константин Лукич в потомственном дворянстве, и указаны все члены его семьи, на которых оно распространяется. Пришла выписка и копия указа.

Через десять дней произошли события, потрясшие основы государства. Теперь только по фотографиям, воспоминаниям, документам мы можем восстановить, «стерев случайные черты», облик той России, которую мы потеряли.

■ А где и как были сохранены документы, утвердившие вашего прадеда в потомственном дворянстве?

Их сохранил в тайнике сын шуйского врача, внук Константина Лукича Николай Александрович Звездин. Сам он окончил два института – медицинский и исторический, но мог работать только бухгалтером, а потом санитарным врачом. Потому что у сына статского советника не было других возможностей.

■ А когда всё это стало известно?

Совсем недавно, всего пять лет назад, был раскрыт архив и… тайное стало явным.

■ Но дворянство в роду Звездиных распространялось по мужской линии, а вы принадлежите к женской линии.

Дворян в России осталось очень мало, всё было вырублено, поэтому Московское дворянское собрание предложило восстанавливать дворянство и по женской линии. Я просто интересовался историей своего рода и не напрашивался. Скажу больше, сейчас внуков и правнуков личных дворян, не потомственных, приглашают записываться в дворяне, чтобы сохранить институт Российского дворянства. Но, повторяю, дворян в России осталось очень мало. В Вязниках я пока единственный (никто больше не объявляется) дворянин, во Владимире их десяток.

■ А как полностью произносится ваше звание?

Ассоциированный член Российского Дворянского Собрания под №218. На дочерей мой «титул» не распространяется, но они могут быть приглашены на бал в Дворянское Собрание.

Теперь я имею право ходатайствовать о гербе. Не для себя, а для своего прадеда. Главный герольдмейстер Дворянского Собрания Сергей Алексеевич Сапожников подвигает меня к этому. Он говорит, что я последний потомок по женской линии последнего Российского дворянина. Видимо, так оно и есть.

■ Чтобы закончить рассказ о роде Звездиных, нужно проследить цепочку от Константина Лукича до вас.

Его дочь Агриппина Константиновна вышла замуж по любви за сельского учителя Владимира Александровича Рубцова. Он преподавал в селе Пантелеево (ныне Ковровский район). Моя мама там и родилась в 1891 году. Константин Лукич приезжал в Кожино на её крестины и был её крёстным отцом.

■ То есть крёстным своей внучки?

Да, такое двойное родство – кровное и духовное. Храм, в котором крестили мою маму, стоял на холме, да он и сейчас стоит, правда, от него один остов остался.

■ А Константин Лукич Звездин как и когда закончил свой земной путь?

Он умер в 1921 году, на 92-м году жизни, и похоронен в селе Кожино на кладбище возле церкви: тогда его ещё могли похоронить как священника. Когда я туда ездил, могила была вскрыта – искали золото. Кощунство. Я и глядеть не стал.

На этом я ставлю логическую точку в нашей беседе. От каких-либо комментариев воздержусь, а если получится, вернусь к истории мужской ветви рода Обидиных, тоже интересной и пространной.

Беседу записал Сергей АПОСТОЛОВ «Маяк», от 02 июля 1996 г.

Дополнение:

Дополнительная статья о протоиерее Михаиле Константиновиче Звездине:

http://www.vladkan.ru/life/08121000.html