Текст книги "Мультимедийная журналистика"

Современные новости становятся мобильными. Отныне все острее вырастает потребность в том, чтобы передавать эти новости из разных точек и как можно скорее. А такая трансформация, в свою очередь, связана с тем, что потребитель отныне не готов потреблять их только в определенное время суток и один раз в день – ему необходима информация постоянно, 24 часа в сутки.

Когда мы говорим о мобильности, мы подразумеваем тот факт, что мобильны одновременно и пользователь, и редакция. Пользователь мобилен потому, что он имеет в своем арсенале устройства, которые помогают ему потреблять информацию буквально «на лету» (карманные компьютеры, смартфоны, ноутбуки, мобильные телефоны, часы). Кроме того, это потребление максимально связано с тем, что бюджет его времени существенно ограничен, и поэтому он при помощи новых мобильных устройств заполняет максимально свое свободное время (во время поездки в транспорте, в магазине, стоя в очереди в кассу, во время прогулки по улице) медиапотреблением.

Редакции новостей должны понимать, что в этой ситуации им придется учитывать при тематическом планировании потребности «мобильных» пользователей. Как правило, в этот момент они едут в транспорте, поэтому им в первую очередь будут интересны новости о том, как ходит городской транспорт, какие задержки в аэропорту, где пробки и на каких маршрутах отмечаются значительные опоздания.

Вынуждена подстраиваться под мобильность пользователя и сама редакция. По сути, в подготовке материала становится принципиально важной в первую очередь работа с источниками, т. е. проверка информации, с тем чтобы как можно скорее выдать голый факт потребителю. Оформлять этот факт, добавлять детали и контекст, иллюстрировать его можно уже потом, но ключевым конкурентным преимуществом таких новостей становится их мобильность – способность быстро перемещаться к источникам информации и доносить эту информацию до потребителей.

Эта парадигма новостей, этот новый взгляд на современную концепцию работы с новостями постоянно подвергается критике за то, что отныне журналистика, по сути, превращается в чисто технический коммуникативный процесс соединения потребителя и источника. Но ключевая функция журналиста – формирование повестки дня за счет придания значимости тем или иным событиям – остается неизменной, обогащаясь при этом гигантским количеством новых форм и способов донесения информации от источника до потребителя. Добавим, что необходимость фильтрации подлинной новости от «информационного мусора», «асимметричной» или «фейковой» информации в цифровой среде неизмеримо возрастает. Кроме того, не стоит абсолютизировать роль «чисто новостной информации», поскольку позднее потребителю все равно потребуются уже подробности, детали, комментарии и мнения, а это значит, что аналитические жанры журналистики никуда не исчезают.

Безусловно, мобильность информации приводит к большей технологичности редакции. Оперативность меняет редакционные процессы, перестраивает функции корреспондентов, вынуждает использовать более жесткий тайминг и более жесткую организацию труда. Для этого современные редакции уделяют внимание техническому менеджменту, т. е. управлению распределением технических средств и ресурсов. Для этого же редакции устанавливают специальные технологические компьютерные программы, позволяющие отслеживать движение информации по разным платформам, управлять созданием редакционного контента, распределять обязанности.

Итак, мы убедились, что журналистская новость претерпевает немало изменений в эпоху новых медиа. Однако, разумеется, мультимедийная журналистика по разнообразию своего контента не сводится только к передаче новостей. Посмотрим, какова жанровая палитра современных цифровых средств массовой информации.

В апреле 2015 г. Google и европейские СМИ запустили проект «Digital News Initiative». Фонд намерен выделить до 150 млн долл, на поддержку качественной журналистики. Так, генеральный директор Google Сундар Пичаи объявил 24 февраля 2016 г., что созданный корпорацией фонд Digital News Initiative выделил 27 млн евро для 127 журналистских проектов в Европе – в частности, отбор прошел проект редактора «Медузы» Султана Сулейманова. Сулейманов участвовал в программе поддержки проектов на базе прототипа: выделенные Google 50 тыс. евро пойдут на разработку первой версии сервиса, упрощающего редакциям мониторинг новостей. В отбор попали также проект eldiario.es из Испании и немецкий стартап Spectrm. Первый намерен построить платформу для коллективного сбора средств на создание конкретных материалов или освещение определенных тем. Spectrm собирается создать искусственный интеллект, который позволит СМИ общаться с читателями и распространять контент через мессенджеры.

Что в этой новости, помимо победы россиянина, обращает на себя внимание? Конечно, то, что крупнейший сервис Google готов тратить деньги на более устойчивую экосистему новостей и при этом поддерживать качественную журналистику с помощью инноваций и технологий.

Это – отражение важнейшего тренда современной цифровой среды. Нетипичные на рынке журналистики игроки – поисковики и агрегаторы (Google, «Яндекс»), корпорации сотовой связи, товаров и услуг (бренды МТС, Nokia, Nike) – все интенсивнее работают не только со СМИ, но и в качестве СМИ, плодотворно используют приемы и инструменты журналистики.

Один из главных мировых трендов ближайшего будущего – борьба за мобильные точки доступа к информации, за которые будут бороться лидеры IT-индустрии (Google, Apple, Facebook). В этом оцифрованном социальном пространстве значение персонального взаимодействия медиа с аудиторией (с каждым, а не всеми) будет усиливаться.

Ответ – с разной. Определение типологии цифровых журналистских проектов зависит от широты взгляда, угла зрения и сферы занятий того, кто смотрит. Практики индустрии, медиаэксперты, исследователи сегодня, похоже, сходятся только в одном: в ситуации постоянных изменений и неопределенности все классификации и определения неустойчивы, текучи, гибридны. Важно, как нам кажется, усвоить, что журналистика приспосабливается к новым условиям, связанным с изменившейся ролью публики, новыми способами и типами медиапотребления, лавинообразным влиянием технологий, новым инструментарием и способом рассказывания историй… Ну, и с неизбежно вытекающей из этих изменений необходимостью по-новому зарабатывать.

Поэтому когда вы, например, читаете про гражданскую журналистику (citizen journalism), социально-активную журналистику (civic journalism), комьюнити-журналистику (community journalism) – все это прежде всего про журналистику «действия» и ее новые формы взаимодействия с гражданским обществом[90]90
  См., например: Пустовалов А.В., Березина И.А. Новые формы журналистики во взаимодействии с гражданским обществом (дискуссия) // Вестник Московского университета. Сер. 10. Журналистика. 2013. № 1. <//www.psujourn.narod.ru/lib/ib_ap_newform.pdf> (дата обращения 12.09.2016).


[Закрыть]. Такая журналистика перекликается с понятием «сервисная журналистика» и «журналистика сообществ», когда в результате расследований, общественных экспертиз, обсуждений в социальных медиа и публичного внимания к теме достигается конкретный результат в виде принятия или отмены какого-то решения.

Когда же к слову «журналистика» приставляют слово «бренд», то многие специалисты воспринимают это как своеобразное «скрещивание ужа с ежом» (виды коммуникации и цели разные), – и подобный синтез можно считать следствием конвергенции журналистики и современного маркетинга; он свидетельствует о том, что разные сферы деятельности дрейфуют в сторону друг друга[91]91
  См., например: Корнев М. Бренд-журналистика: старый-новый формат в медиа? <//www.mediatoolbox.ru/blog/brend-zhurnalistika-staryiy-novyiy-format-v-media/> (дата обращения 12.09.2016).


[Закрыть].

Говоря о журналистике «быстрого взгляда», или «некликабельной» журналистике, прежде всего имеют в виду новые формы подачи контента, связанные с инновационными медиаплатформами (планшет, смартфон, смарт-часы, виртуальные очки).

Дата-журналистика – это тоже неотъемлемая часть цифровой журналистики, не отдельное направление, а новый набор инструментов, необходимых грамотному мультимедийному журналисту при работе со сложными темами, особенно с расследованиями[92]92
  См. об этом подробнее: Пособие по журналистике данных: Как использование данных может улучшить качество новостей / под ред. Д. Грей, Л. Чемберс, Л. Бонегру. М.: РИА Новости, 2014. С. 22.


[Закрыть] (в данном случае знание основ программирования или же знание того, где искать нужных специалистов, сильно экономит время).

Можно отметить, что с точки зрения понимания социальной миссии журналистики, ее места и роли в обществе, в цифровых модификациях журналистского ремесла мало что поменялось. Она – если это действительно журналистика – остается общественным благом и обязана служить людям. Но, поскольку взаимоотношения автора с публикой сильно изменились, современная редакция (или ее представитель) неизбежно должны превращаться в лидера сообществ (влияние и монетизация); привлекать и обобщать, агрегировать данные от публики (интерактивность); проверять и интерпретировать информацию (фактчекинг и фильтрация); умело распространять ее (дистрибуция), и прежде всего – в социальных сетях.

Современная журналистика – непременно структурированная (об этом говорят представители крупнейших информационных холдингов и агентств, употребляя выражения «инфомолекулы» или «информационные атомы»). Как ни называй, но именно модульность и мозаичность лежат в основе сценариев и блоков современных лонгридов, веб-доков, трансмедийных проектов, которые и дают представление об уже многократно упоминавшейся технологии сторителлинга.

Сегодняшняя журналистика – журналистика сетевая[93]93
  О будущем журналистики как о журналистике сетевой читайте в ст.: Кастельс М., Паркс М. Будущее журналистики: сетевая журналистика // Как новые медиа изменили журналистику. 2012–2016 / под ред. С. Балмаевой, М. Лукиной. Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2016. С. 268–297.


[Закрыть], построенная на со-участии и работе с сетевыми сообществами, когда журналист – «узел связи», к которому стекается или же им продюсируется/режиссируется информация от многочисленных поставщиков. С такой журналистикой непосредственно связаны и краудфандинг, и краудсорсинг.

В ситуации информационных перегрузок и информационного шума – об этом уже много говорилось на этих страницах – колоссальным образом возрастает роль автора. В цифровой среде легко уживаются десятки версий и интерпретаций одного события, поэтому так востребована стала и журналистика мнений, и журналистика точки зрения.

Конечно же, журналистика сегодня – а завтра просто неизбежно – журналистика визуальная. Видео и аудио интегрируются везде, инфографика становится нормой в аудиовизуальной журналистике. Следующий уровень развития визуальности уже напрямую связан с совмещением физического и виртуального пространства, поэтому в мире сегодня активно экспериментируют в области журналистики погружения, или присутствия (иммерсивная журналистика).

Старые формы жизни журналистики трансформируются, и в цифровой среде постоянно возникают новые – сообщества (консультационные, расследовательские, научные и проч.)[94]94
  <https://taktaktak.ru>.


[Закрыть], площадки (кооперация блогеров, журналистов, экпертов и героев публикаций)[95]95
  <http://les.media>.


[Закрыть], группы авторов (тематические авторские проекты, объединенные одной платформой и инициативным издателем – для монетизаций авторов[96]96
  <http://splash.project-splash.com/main>.


[Закрыть], и субсидируемые после конкурса стартапы[97]97
  <https://openrussia.org/media/704056/>.


[Закрыть]). Для подобных проектов цифровые предприниматели предлагают медиаинфраструктуру – гибриды технологических платформ и издательств, а работающие медиахолдинги – редакционные системы.

Несколько особняком (будучи при этом чрезвычайно связанной с визуализацией как основной чертой цифровой журналистики), как уже упоминалось выше, стоит журналистика данных, которая дает возможность использовать массивы цифр и фактов для рассказывания общественно значимых историй с новым качеством анализа и представления (визуализации) информации. Почему это так важно?

В перегруженном информацией мире, в постмодернистской коммуникационной атмосфере сплошного цитирования, создания фейков и симулякров большие данные – один из способов (но не панацея!) цифровой объективности. С их помощью можно показать реальный ход событий, проанализировать динамику сложных ситуаций – политических и экономических, продемонстрировать частые заблуждения и возможные угрозы, помочь людям увидеть решение сложных проблем. Журналистика данных предполагает меньше гипотез, меньше поиска цитат, меньше авторской субъективности. Позиция журналиста, подкрепленная данными, может серьезно повлиять на роль журналистики в целом, хотя, разумеется, вопросы про то, кто именно, как и в каких целях интерпретирует эти данные, столь же важны, как и при написании обычной заметки.

Как один из новых и необходимых инструментов цифровой журналистики, Big Data («большие данные») позволяют фильтровать огромные массивы информации; дают возможность новых подходов к созданию сюжета (некоторые темы, например, связи между людьми и организациями, вообще лучше всего представлять с помощью данных) и дополняют традиционные; соединяют статистику и творчество, цифры и их литературное описание; позволяют бросать вызов общепринятым допущениям и гипотезам, демократизируя источники, техники, инструментарий и методологию, которые ранее использовали только специалисты; помогают анализировать высказывания и действия в разное время и в разных местах; компенсируют асимметричность информации, когда проблема кроется не в ее недостатке, а в способности вникнуть, отнестись, усвоить и принять решение (с помощью визуализации и цифр этот процесс превращается в более наглядный); делают доступным аналитический инструментарий – люди перестают пугаться цифр, что в целом способствует развитию цифровой грамотности граждан; снижают барьеры понимания и исследования данных; позволяют независимо интерпретировать информацию и извлекать смысл из больших объемов[98]98
  См. об этом подробнее: Пособие по журналистике данных… С. 15–35.


[Закрыть].

Журналистика данных связана с политикой «открытых данных», которая становится частью современных государств. Идея освобожденных от авторского права и других механизмов контроля, актуальных, полных, не дискриминационных по доступу, лицензионно чистых и пригодных к машинной обработке данных – это продолжение идеи «открытого мира», в котором данные – тоже и прежде всего «общественное благо». Инициатива по раскрытию данных сегодня – фундамент открытого государственного управления во многих странах мира[99]99
  С помощью открытых данных обеспечивается прозрачность работы органов государственной власти, формируется база для гражданского контроля, создаются новые услуги для граждан и бизнеса. Возникает возможность раскрытия информации о деятельности государственных органов власти и органов местного самоуправления в форме открытых данных (различные реестры, базы данных судов, Федеральной налоговой службы и проч.). Российскими разработчиками создан ряд приложений на основе открытых данных, направленных на широкий круг пользователей. Перечень приложений и сервисов, разработанных с использованием открытых данных, размещен на Портале открытых данных Российской Федерации: <http://data.gov.ru/apps>.


[Закрыть](система «Открытое правительство»).

Понимая важность и значение данных для общества, журналисты не только могут иницировать работу с большими данными в редакциях и профессиональных организациях, но и должны популяризировать пользу от умения обращаться с «большими данными» для простых граждан. Не случайно во всем мире активно проводятся не столько профессиональные журналистские хакатоны – короткие, динамичные «штурмы» команд дизайнеров, журналистов, программистов по созданию сюжета на основе темы с «большими данными» и ее визуализации, – а локальные и национальные хакатоны некоммерческих организаций, семей, молодежных клубов и просто заинтересованных людей разных профессий и возрастов по самым разнообразным вопросам – от темы карьеры и здорового образа жизни до темы ЖКХ и велодорожек в родном городе.

Разумеется, с развитием новых технологий не только предоставление «данных», но и сбор информации о гражданах стал гораздо проще. Искать можно везде, например, в социальных сетях (самая популярная в России сеть «ВКонтакте» в 2017 г., например, оспаривала возможность собирать информацию о кредитоспособности 407 млн ее пользователей). На этой доступности и открытости информации (о безопасности – разговор отдельный и особый) основываются и облегченные разновидности дата-журналистики (базируются на работе с оставленными публично «цифровыми следами» и их фактчекингом). Это так называемая журналистика скриншота, когда материал (как расследование, так и скандальные новости, созданные из комментариев и переписок) делается на основе скриншотов (снимков экрана) e-mail, SMS-переписки, сообщений или фотографий в социальных сетях, высказываний и интервью известных лиц путем сравнения с фактами статистики и официальных документов, цитатами из их давних интервью или постов на личных страницах в социальных сетях.

Еще один вид журналистики, с которым мы нынче имеем дело, – это журналистика пользователей, или горизонтальные медиа. В основе так называемых горизонтальных медиа лежит демократический подход к публикации материалов – т. е. возможность опубликовать свое сообщение теоретически открыта всем читателям или всем членам сообщества, которое это медиа представляет. Такие медиа есть уже и в России, и они ориентируются на общественную (или, в широком смысле, культурную, политическую) тематику. Среди них как популярный «Indymedia», так и менее известные пока «Дискурс» или «Syg.ma». Элементы «горизонтальности» появляются в «Снобе» (хотя это и закрытый клуб), и в «The Question» (если иметь в виду под свободой публикации возможность задать вопрос и возможность ответить на него).

Расследовательский вариант «горизонтальных медиа» – журналистика по запросу. В свое время известный оппозиционер и блогер Алексей Навальный объявил в своем блоге конкурс на лучшее «занятное и общественно полезное мини-расследование» (2014 г.). Победивший в нем журналист, согласно записи в блоге Навального, должен отправиться в места «элитного зарубежного отдыха» российских политиков и написать «бичующий репортаж, полный отвратительных (но правдивых) подробностей». Небезызвестный проект «Чайка», исполненный с помощью инструментов мультимедиа в формате лонгрида, – тоже результат работы группы анонимных расследователей, скрупулезного и целенаправленного анализа данных (как и просмотренный миллионами на канале ФБК в YouTube фильм «Он вам не Димон»).

Можно сказать, что «журналистика по запросу» будет продолжать активно развиваться во многом именно благодаря возможностям цифровой среды. Некоторые издания уже пробовали экспериментировать с прямым финансированием определенной темы. Другие используют механизмы голосования или виртуального участия читателей на редакционных планерках, чтобы удовлетворить запросы своей аудитории и сделать интерактивным общение «журналист – читатель» еще на этапе принятия решения о написании статьи на ту или иную тему.

Наконец, совершенно необходимо перечислить некоторые виды журналистики, которые получили расширительное толкование из-за использования в них современных технологий как необходимой составляющей процесса работы с информацией и изменившейся в результате подачи контента. К таковым мы можем отнести следующие варианты.

Журналистика наблюдения (дроны, нарративные камеры, перископы). Подобная журналистика повседневных снимков и съемок стала возможна благодаря использованию дронов (беспилотных летательных аппаратов); специальных камер, в название которых уже включено слово «narrative» (камера крепится к одежде и делает автоматические снимки через каждую минуту, при этом все снимки в обязательном порядке геотегируются, т. е. привязываются к местности); камер, встроенных в смартфоны, и приложений типа Periscope (мгновенная и прямая трансляция).

Объяснительная журналистика с элементами игры (таймлайны, карточки, вопросы-ответы, визуализация данных, гиф-анимация, кроссворды, пиктограммы). Этот тип журналистики лег в основу целого направления новых медиа – на нем, например, строятся такие проекты, как «BuzzFeed», «Huffpost», Vox, «Медуза».

Сериальная журналистика и трансмедийные форматы. Сюда, в частности, относятся лонгриды (форматы длинного чтения), о которых речь пойдет дальше. По мнению многих экспертов, именно лонгриды, будучи «длинным» и тщательным чтением, возвращают в журналистику понятие «качество». Драматургия, эксклюзив, расследование, проблемная или архивная история, аналитика – все это про лонгриды, которые при этом могут считаться еще и качественным развлечением, в том числе из-за их нарочитой мультимедийности и визуальности, как и многие сериалы последних лет, в производство которых вкладываются и серьезные деньги, и технологии, и человеческие ресурсы (режиссеры, сценаристы, актеры мирового уровня).

Веб-документалистика. Про документальное видео на сайтах в 2013 г. говорили, кажется, все издатели. Многие даже делали такое видео (не длиннее 3 минут, чтобы не дать пользователю заскучать) – с переменным успехом. А чуть позже в некоторых изданиях появились 20-минутные документальные фильмы или даже актуальные сетевые документальные сериалы (проект «Срок», например), которые помогли увеличить трафик на сайт изданий. Сегодня специалистам понятно, что видео в Интернете – это, с одной стороны, не очередной «телевизор» (стандартные форматы работают не всегда), а с другой – это новый «телевизор», когда сотни веб-блогеров по всему миру становятся «сами себе каналами» с миллионами зрителей и подписчиков.

В контексте трансмедиасторителлинга имеет смысл говорить и об игре в цифровой журналистике. Эта тема для большого разговора, и по ней уже защищаются диссертации; в России и за рубежом начинает складываться круг ученых, изучающих данный феномен игровой коммуникации. Обратим внимание на несколько концептуальных положений, связанных с игрой в журналистике.

Геймификация в широком смысле слова – это интеграция игровых элементов, игровой динамики и игровых механик и технологий (элементы вовлечения и состязательности – очки, уровни, знаки) в неигровые процессы. До последнего времени игровая индустрия с журналистикой напрямую не соприкасалась, хотя уже лет двадцать это одна из самых стремительно развивающихся и финансово емких частей мировой индустрии медиа и развлечений.

Современного пользователя не случайно называют не только «человеком коммуникационным», но и «человеком играющим». Понаблюдайте за вашей практикой пребывания в сети. Где вы читаете новости? По каким гиперссылкам и куда переходите? Сколькими гаджетами пользуетесь одновременно? Сколько раз за день нажимаете кнопку «мне нравится», какой контент просматриваете, на что делаете перепост? Как вы импровизируете с доступной вам музыкой, картинками, как все это перемешивается, дробится, складывая ваш медиапотребительский образ?

Мы постоянно пребываем (особенно это касается социальных сетей) в ситуации не всегда фиксируемой сознанием, но ощутимой состязательности. Сравнение аккаунтов друзей, охват и количество подписчиков; желание получать как можно больше лайков и ретвитов; волонтерство и сборы подписей или денег; участие в реальных акциях, объявленных в сети; использование сетевых текстов, знаков, символов, эмоций (например, значки эмодзи, введенные в Facebook в 2016 г.) – все это вовлекает нас в игровое, состязательное или маскарадное, пространство[100]100
  Подробнее см.: Осиповская Е.А. Игровое медиапространство мультимедийных англоязычных СМИ: новые тенденции в жанрообразовании: дис…. канд. филол. наук. М., 2016.


[Закрыть]. Мы цитируем, копируем, сокращаем, дописываем, интерпретируем, расширяем – т. е., по сути, играем с текстом. А значит, участник современного коммуникационного акта – действительно «человек играющий», который «руководствуется игровым принципом взаимодействия с разными текстами. Игра многовариантна, она может выступать в качестве иронии, сарказма или интертекстуальности»[101]101
  Волкова И.И. Игра как системообразующий феномен экранных коммуникаций: дис…. докт. филол. наук. М., 2015. С. 160.


[Закрыть].

Золотое правило

Вот почему современному журналисту нужно учитывать, что информирование сегодня превращается еще и в со-действие, и в вовлечение, и в игру. Человек в сети в каком-то смысле «добавляет» себе еще одну – цифровую – личность (играет с аватарками и «образом» себя, примеряет цифровые роли – от гуру до троллей), а медиа в то же время становятся «продолжением человека».

В последние годы некоторые ученые даже пытаются сделать новую классификацию упаковок новостного контента и создают новые модели структуры мультимедиа статей[102]102
  См. об этом подробнее: Hernandez R., Rue J. The Principles of Multimedia Journalism: Packaging Digital News. N.Y.; L.: Routledge, 2015.


[Закрыть].

Первая модель – континуальная. Ее признаки: классическое линейное прочтение текста (начало, середина, конец); неполный контроль со стороны пользователя; одно доминирующее медиа (мономедийность) с незначительными дополняющими элементами; один сюжет; минимальный уровень интерактивности.

Вторая модель – комбинированная. Ей присущи многочастная структура, множественные мультимедиаэлементы. Повествование включает множество аспектов определенной темы; процесс чтения не упорядочен, не линеен. Пользователь сам строит траекторию движения, выбирая наиболее интересные сегменты истории. Свобода выбора и движения (свободная навигация), скорее, напоминает действия игрока в компьютерной игре. Этой модели свойственна высокая степень интерактивности.

Третья структурная модель – иммерсивная. Это принципиально иная структура материала, построенная на том, что здесь создается эффект присутствия. Аудиторию погружают в виртуальную среду, и процесс должен по-настоящему захватывать пользователя. Пользуясь полноэкранным режимом, читатель или зритель погружается в сопереживание, ему предлагаются роли – либо наблюдателя, либо действующего лица. Повествование может быть как линейным, так и нелинейным. Очень высока степень интерактивности, присутствует симуляция ощущений.

Итак, подведем некоторые итоги. Цифровую журналистику как журналистику иммерсивную, интерактивную, трансмедийную, основанную на «больших данных» – при всех пока не устоявшихся характеристиках и подходах – можно также классифицировать:

• по типу технологии (фиксирующая/вовлекающая);

• по типу медиаплатформы, на которую подается контент (от размера экрана или типа устройства – часы, очки, шлем – зависит подача, разворот темы и проч.);

• по типу исполнителя (робот/журналист);

• по типу визуализации (от фото как статичного свидетельства до полного погружения в виртуальную реальность);

• по уровню вовлечения (эффект присутствия – репортажность; взаимодействие с контентом и вовлечение в процесс сотворчества/соучастия – социальные сети/мессенджеры, мобильные приложения; погружение/буквальное сопереживание – VR, виртуальная реальность, и AR, дополненная реальность);

• по наличию игровых/развлекательных элементов – игровых механик (тесты, трюки с гиф-анимацией, пиктограммы, демотиваторы, бродилки, таймлайны, квесты, лабиринты, погружение в эпицентр событий – например, ураган в 3D или «передвижение» вместе с беженцами и проч.);

• по драматургии повествования (линейная; не линейная);

• по методу, положенному в основу сборки, анализа, интерпретации, презентации информации.

Новые качества, связанные прежде всего с анализом больших данных, новой визуальностью и всеобъемлющей интерактивностью и вовлечением (веб-док, игровая журналистика), погружением (виртуальная/дополненная реальность) и т. д. – придают новые свойства репортажности (пользователь становится буквальным свидетелем, соучастником); аналитике (массовая демократизация источников, инструментов, техник и методологий с применением социальных и поведенческих научно-исследовательских методов); трансмедиасторител-лингу (интерактивное повествование, которое с помощью драматургии и форматных аттракционов транспонируется на разные платформы и в виртуальные среды).