Текст книги "Мультимедийная журналистика"

1. Объясните разницу между терминами «медиа» и «средства массовой информации». Опишите круг явлений, относящихся к медиа, попробуйте составить их классификацию по разным типам оснований.

2. Дайте возможные определения понятию «мультимедийная журналистика». Какие факторы способствовали ее становлению? Что принципиально нового отличает ее от «традиционной» журналистики?

3. Приведите примеры UGC и проследите возможные варианты сотрудничества его создателей с профессиональными медиа.

4. Перечислите основные этапы мультимедиатизации СМИ в России. Укажите, чем характеризовался каждый из них.

5. Как бы вы описали современного универсального журналиста? Есть ли, по вашему, разница между понятиями «мультимедийный журналист», «универсальный журналист», «журналист-рюкзачник»?

Задание 1. Пользуясь – на ваш выбор – специальными ресурсами или только бумагой, линейкой и ручкой, составьте таймлайн («ленту времени»), показывающий в схематическом изображении этапы превращения любого традиционного СМИ в конвергентное, мультимедийное. Для этого задания можно взять как известное российское средство массовой информации, так и любое зарубежное. Отметьте на своем таймлайне важные для процесса конвергенции данного издания даты, обозначьте периоды его развития.

Задание 2. Составьте ранжированный список профессиональных и личностных качеств, которые, на ваш взгляд, необходимы современному мультимедийному журналисту.

Задание 3. Расскажите (с помощью презентации) об особенно ярких, с вашей точки зрения, кейсах использования журналистами пользовательского контента.

Глава 3
Интернет и освобождение авторства: как вовлечение аудитории в производство контента изменяет медиа

Мало кто помнит, что фонограф, изобретенный Томасом Эдисоном в 1877 г., изначально предназначался для того, чтобы сохранять записи телефонного разговора. Эдисон рассматривал свое устройство как «повторитель телефона» (на это обстоятельство указывает Маршалл Маклюэн[62]62
  Маклюэн М. Понимание медиа: Внешние расширения человека. М.; Жуковский: KAHOH-пресс-Ц; Кучково поле, 2003. С. 313.


[Закрыть]). Возможность записывать и прослушивать с помощью фонографа музыку считалась побочным эффектом, ненужным пустяком. Маклюэн отмечает, что сам Эдисон не осознавал развлекательной ценности фонографа. Однако звукозаписывающая технология, вырвавшись из-под диктата изобретателя, сама нашла себе применение. В числе первых русских записей фонографа были речи Льва Толстого (в том числе сделанные по просьбе самого Эдисона)[63]63
  Елаева А. Столетие загадки: звуковая «открытка» Толстого американскому народу // РИА «Новости». 26.02.2008. <http://ria.ru/society/20080226/100056926.html> (дата обращения 15.08.2016).


[Закрыть], но их почти мгновенно сменили песни Федора Шаляпина, благодаря фонографу дошедшие до нас в большом количестве.

Фонограф (а затем и граммофон) позволили слушать концерты, не посещая их. Радио позволило транслировать записи. Так из фонографа, предназначенного первоначально всего лишь для записи речи, родилась в конце концов массовая поп-культура, во многом формирующая облик современной цивилизации.

Маклюэн отмечал, что каждая новая технология сначала наполняется старым содержанием. Так, по радио сначала читали книги и газеты, телевидение показывало театральные постановки. Но затем обнаруживается, что новая технология порождает новые возможности, а с ними – новые запросы, новое поведение, новую среду. Хорошо известно изречение, приписываемое Маклюэну[64]64
  На самом деле, формулировка принадлежит коллеге Маклюэна – Джону Калкину, выразившему идеи Маклюэна. См. об этом: <https://mcluhangalaxy.wordpress. com/2013/04/01/we-shape-our-tools-and-thereafter-our-tools-shape-us/> (дата обращения 15.08.2016).


[Закрыть]: «We shape our tools, and thereafter our tools shape us» («Мы создаем наши инструменты, затем наши инструменты создают нас»).

То же самое происходит сегодня и с Интернетом. На заре сетевой эпохи люди думали, что Интернет – это своего рода библиотека, только лучше. Американский исследователь новых медиа Клэй Ширки ссылается на опросы 1990-х годов, когда большинство респондентов отмечало: «Интернет нужен для того, чтобы искать информацию», «помогать в обучении» и т. п. Теперь большинство считает, что Интернет позволяет «общаться с друзьями, делиться фотографиями, обсуждать общие интересы»[65]65
  См.: Shirky С. Cognitive Surplus. N.Y.: The Penguin Press, 2010. P. 191.


[Закрыть].

Сегодня поиск информации отошел на второй план (зачем ее искать, она сама «нападает» на пользователя). Техническую возможность потребления информации, конечно, никто не отменял, но приоритеты смещаются от восприятия к участию, т. е. к производству сообщений.

Способность частного человека практически без затрат производить публичную информацию переворачивает массовые коммуникации. «То, что казалось новым каналом для традиционных медиа, в реальности изменяет их», – пишет Клэй Ширки[66]66
  “What seemed a new channel for traditional media is actually changing it” (Ibid. P. 190).


[Закрыть].

Инструментальный подход к Интернету позволяет понимать Интернет как средство, но не как среду. Да, Интернет может быть использован как средство, например, как средство доставки почты – в виде электронных писем. Но даже если мы перечислим все возможные способы использования Интернета как средства, мы получим лишь набор частностей, явно не отвечающий на вопрос «Что же такое Интернет?».

Для верного понимания сути Интернета надо подняться над инструментальным подходом и применить инвайронментальный (environmental), т. е. экологический подход к Интернету. А это значит, что Интернет надо описывать не как средство, а как среду[67]67
  В западной теории медиа распространяется новое, и в то же время опирающееся на воззрения Гарольда Инниса, Маршалла Маклюэна и Нейла Постмана, направление – медиаэкология, media ecology. См., например: <http://www.media-ecology.org/>.


[Закрыть]. Эта перемена оптики позволяет избежать многих ошибок, присущих практикам и теоретикам СМИ, оценивающим Интернет как средство, канал, платформу для передачи информации, как некий продвинутый гибрид телевидения, типографии, почты и телеграфа.

Интернет, безусловно, может выполнять все эти «старые» медийные функции. Однако, предоставив пользователю новую возможность, Интернет формирует новую среду, а в ней и с ней вместе – новые потребности. Многие проблемы старых СМИ заключаются в том, что они не соответствуют этим новым потребностям. Среда массовой информации в любом случае объемлет и поглощает любые средства массовой информации.

Для того чтобы понять влияние Интернета на журналистику, необходимо разобраться с ключевым вопросом: какую новую возможность он предоставляет людям? Далее остается проанализировать, какую среду формирует эта новая возможность и какие потребности в этой среде становятся ключевыми. Соответственно, новыми медиа можно будет признать те медиа, которые будут удовлетворять эти новые потребности.

Золотое правило

Каждое новое медиа сначала воспринимается как инструмент для решения старых задач.

Но на самом деле новое медиа всегда предлагает новые возможности, которые формируют новую среду и в ней – новые потребности пользователя.

Сколько всего у человечества было публичных авторов? Имеются в виду люди, способные сообщить свое мнение за пределы своего физического окружения.

Проект «Google Books» занимается оцифровкой всех книг человечества. В августе 2010 г. «Google Books» подсчитал, что за всю историю было издано 129 864 880 книг[68]68
  Taycher L. Books of the world, stand up and be counted! All 129,864,880 of you. August 05, 2010. <http://booksearch.blogspot.com/2010/08/books-of-world-stand-up-and-be-counted.html> (дата обращения 17.08.2016).


[Закрыть]. В другом источнике можно найти такую цифру: исследователем удалось учесть 39 млн научных статей, опубликованных в научных журналах с начала XIX в.[69]69
  M'hamed el Aisati, Academic and Government Products Group (Elsevier), Amsterdam; Katy Borner and Angela M. Zoss, Indiana University, <http://lenta.ni//photo/2011/03/11/ maps/#pic003> (дата обращения 17.08.2016).


[Закрыть]

Это не количество авторов, но подобные величины дают представление о порядке такого числа. Вероятно, можно также говорить о сопоставимом количестве журналистов за 400 лет печатной активности. (Очевидно, что более ранние периоды не влияют на подсчеты, так как авторов было крайне мало.)

Точный учет авторов невозможен, но эти количественные ориентиры свидетельствуют, что у человечества за всю его историю было, может быть, 200–300 млн авторов. Подсчет весьма грубый, но он показывает исторический масштаб авторства. Всего лишь около 300 млн авторов за 6000 лет письменной цивилизации (рис. 3.1).

Сейчас к Интернету подключено более 3,2 млрд пользователей[70]70
  Internet Usage and World Population Statistics, <http://www.internetworldstats.com/stats. htm> (дата обращения 17.08.2016).


[Закрыть]. Все они получили техническую возможность авторства. Это настоящий взрыв авторства. В один исторический миг (открытый Интернет существует около 25 лет) количество авторов выросло примерно в 10 раз по отношению ко всему количеству авторов за всю историю.

Мы находимся примерно в «середине» этого взрыва (благодаря дальнейшему распространению Интернета до «естественных» пределов количество авторов должно вырасти еще в 2–3 раза – с 3 до примерно 6–8 млрд). Находясь внутри процесса, мы не очень-то осознаем обстоятельства и последствия взрывного роста авторства, хотя постоянно сталкиваемся с его проявлениями.

Впрочем, мы можем найти в тысячелетней человеческой истории похожие случаи и описать периоды, связанные со взрывным освобождением текста.

Первое освобождение текста – создание демотического письма в Древнем Египте. Это было освобождение письма. Письмо стало доступно за пределами дворцов и храмов. В результате они утратили монополию на производство информации. Процесс шел несколько столетий и привел к крушению древних царств. Следом выросли новые цивилизации, вооруженные уже фонетическим письмом: Греция захватила умы, а Рим – земли.

Второе освобождение текста связано с Гуттенбергом. Печать удешевила книги, дала простым людям прямой, без посредничества священников, доступ к Библии. Это было освобождение чтения. Дворцы и храмы опять лишились монополии – на этот раз монополии на интерпретацию. Началась Реформация, последовали религиозные войны и политические революции. Возникли современные общество и экономика.

И вот теперь мы переживаем третье освобождение текста – освобождение авторства. Современные дворцы и храмы лишаются монополии на производство смыслов. (Сегодня среди этих храмов – традиционные СМИ.)

Если исторические аналогии верны, то масштаб ожидающих нас катаклизмов тоже сопоставим. Власть старых авторитетов (духовенства, государства) всегда рушилась вместе с утратой сакральной монополии на информацию. Следом разрушался общественный, политический, экономический уклад. Освобождение текста каждый раз заставляет общество сбрасывать старую форму, как змея кожу.

Стоит также обратить внимание на временной масштаб этих трех медийных революций. Революция письменности – появление иероглифического, демотического письма, затем алфавита – длилась около тысячи лет. Революция печатного станка уложилась уже в полтора-два века. Продолжительность революции Интернета составляет несколько десятилетий, что само по себе производит в обществе культурный шок.

Рис. 3.1. Взрыв авторства

Золотое правило

Интернет обеспечил взрывное освобождение частного авторства – точно так же, как изобретение письменности привело к освобождению частного письма, а изобретение печатного станка – к освобождению частного чтения.

Заметим, что авторы прежних веков даже формально были отделены от публики, потому что только они, авторы, имели право доступа к техническим средствам опубликования – к печатному станку, радиовышке, телестудии. У авторов интернет-эпохи нет этого барьера. Они сами имеют и право, и возможность публиковаться. Чья-либо санкция им больше не нужна.

Конечно, это лишь «технические» авторы – они получают только возможность. Талант и страсть при этом не гарантированы. Можно называть их публикаторами. Но, так или иначе, количество публикаторов становится эквивалентным количеству читателей. Зарождается авторствующая публика. Это совершенно новый тип социализации частного человека, раннее неизвестный.

Авторствующая публика спутывает привычную картину производства и распространения массовой информации. Мы знаем, что такое аудитория. Но теперь люди, «прежде известные, как аудитория» («The People Formerly Known as the Audience» – формулировка профессора Джэя Розина из Нью-Йоркского университета[71]71
  Rosen /. The People Formerly Known as the Audience 11 Huffington Post. June 30, 2006. <http://www.huffingtonpost.com/jay-rosen/the-people-formerly-known_l_b_24113.html> (дата обращения 03.07.2016).


[Закрыть]), сами стали медиа. Мы ничего не знаем о них, сами будучи ими.

Кто они – эти 3,2 млрд публикаторов, уже более трети населения Земли? Что им надо? Как они повлияют на общество, которое спустя еще один исторический миг будет целиком состоять из них?

Можно предложить классификацию, обособляющую четыре отряда публикаторов.

1. Человек как медиа.

2. Знаменитость как медиа.

3. Бренд как медиа.

4. СМИ как «первородные» медиа.

Рассмотрим их последовательно.

Человек как медиа. 3,2 млрд публикаторов – это все мы. Огромная армия гаджетированных болтунов обладает не только невообразимым количеством информационных публикующихся «пешек и ферзей» (а в случае сетевой агрессии и «информационных войн» – добровольных и мобилизованных «информационных солдат и генералов»), но и рождает новые качества связей.

Ну, например: все, что может быть узнано одним, не просто может быть, но обязательно будет узнано другими. А поскольку кто-нибудь из 3,2 млрд обязательно обладает какими-нибудь особыми сведениями, то все вместе обладают любыми сведениями. Вездесущесть делает автор-ствующую публику сведущей во всем, что ее касается.

3,2 млрд публикаторов рождают среду коллективного медийного самообслуживания. Авторствующая публика «накрывает» абсолютно все темы, которые ее интересуют, – а зачем ей неинтересные? Авторствующая публика попадает в свою аудиторию с точностью 100 %, потому что сама ею и является. Это немыслимое для старых СМИ качество аудиторного обращения.

Однако изумление перед этим грандиозным феноменом не должно заслонять трезвые оценки из области человеческой психики. В реальности не все и не всегда хотят быть авторами. «Тяжелых», инициативных авторов, на самом деле, относительно немного (хотя все равно гораздо больше, чем за всю историю).

Следует добавить, что, после того как технические барьеры исчезли, основным препятствием для реализации частного авторства стала лень. Далеко не все и не всегда хотят и способны сочинять тексты.

В результате аудитория, получившая возможность авторства, структурируется по-новому. Условно всю авторствующую публику можно разделить на ленивых и тяжелых авторов[72]72
  Более подробно о классификации авторов см.: Мирошниченко А. Сервисы ленивого авторства. «Здесь был я»: как интернет использует бессознательное желание отклика // Московские новости. 31 июля 2012 г. <http://www.mn.ru/columns/20120731/324043272.html> (дата обращения 06.08.2016).


[Закрыть]. Ленивые авторы способны на минимум вовлечения: жмут кнопки «like», «repost» и им подобные, пишут какие-то краткие реплики, являющиеся, по сути, междометиями. И все равно при этом они создают новое качество контента. Ведь даже эта минимальная, «мышковая» активность ленивых авторов является важной, а с учетом масштаба – даже гигантской частью глобальной редакторской работы Интернета. Сотни или тысячи нажатий «like» и «repost» означают оценку и даже своеобразную проверку контента через восприятие его конкретных потребителей. А даже минимальные сопутствующие комментарии рождают новые акценты и оттенки.

Тяжелых авторов, производящих «первичный» контент, не так много (говорят о правиле «одного процента»[73]73
  В статье «What is the 1 % rule?» (The Guardian. July 20, 2006. <http://www.guardian. co.uk/technology/2006/jul/20/guardianweeklytechnologysection2>) британский исследователь Чарльз Артур (Charles Arthur) сообщает, что доля активных участников, создающих стартовый контент на платформах вроде YouTube или Wikipedia, составляет около 1 %. И еще примерно 10 % комментируют.


[Закрыть]). Казалось бы, внутри авторствующей публики благодаря лени и пассивности большинства должно произойти новое разделение – на вещателей (новых авторов) и потребителей (новую публику). Просто эта новая публика будет более интерактивной, чем публика гутенберговской эпохи, потому что она всегда может выразить свое отношение, в том числе и с помощью средств малой механизации – кнопок «like» и «repost».

Но нет, дело в том, что ленивые авторы не составляют устойчивого класса людей. Это состояние, а не только категория. В какой-то момент времени самый пассивный пользователь может стать свидетелем важного события или вместилищем замечательной мысли, от этого разогреться, разогнаться и стать тяжелым автором. (Это явление в западной теории медиа уже получило название «random act of journalism» – случайный акт журналистики[74]74
  См. об этом, например: Ingram М. What happens when journalism is everywhere? 11 Gigaom. November 18, 2011. <https://gigaom.com/2011/ll/18/what-happens-when-journalism-is-everywhere/> (дата обращения 06.08.2016).


[Закрыть].)

Поэтому даже при относительно небольшом ядре тяжелых авторов в него могут попадать каждый раз разные люди, что расширяет охват неимоверно. Попадать как раз за счет важных и интересных тем, что обеспечивает не просто максимальное, а тотальное тематическое накрытие всего важного и интересного. Непрофессиональная журналистика новой медиасреды располагает всем наличествующим потенциалом авторства, т. е. экспертами любой компетенции и свидетелями любых событий.

Таким образом, пользователи Интернета, получив возможность авторства, реализуют эту возможность по-разному – более активно или более пассивно, в зависимости от своих предпочтений, темперамента, талантов. Но, так или иначе, попадая в эту среду, они формируют ее новое качество.

Знаменитость как медиа. В эту группу публикаторов можно отнести политиков, деятелей культуры и искусства, спортсменов, звезд шоу-бизнеса.

Этот тип авторов выделен в особую группу, потому что медийность для знаменитостей является обязательным требованием, условием их профессионального существования. Но раньше они зависели от посредников – от журналистов. А теперь могут обеспечивать свою медийность собственными усилиями и самостоятельно выбранными медийными средствами.

Важная черта знаменитостей – зачатки профессионального отношения к собственной медийности. Частный публикатор является чистым любителем. Знаменитость всегда думает о собственной медийности в профессиональном ключе. Над медийностью крупных знаменитостей работают профессионалы.

Бренд как медиа. По сути, современные корпорации не создают ничего, кроме контента. Материальное производство вытеснено куда-то на периферию современности. Задача корпорации – собрать под свой бренд целевую аудиторию (потребителей, чиновников, инвесторов, партнеров). Конечно же, это медийная задача. Поэтому теперь любой бренд – это медиа.

Идея журналистики брендов[75]75
  Этому явлению посвящена специальная статья; см.: Мирошниченко А. Журналистика брендов // OpenSpace. 8 апреля 2011 г. <http://os.colta.ru/media/projects/19888/details/ 21686/> (дата обращения 10.08.2016).


[Закрыть] сейчас, особенно в нашей стране, воспринимается с трудом. Однако, конкурируя за внимание аудитории, брендам придется улучшать свою медийность до того уровня, который обществом распознается и интерпретируется как СМИ. Иначе целевые аудитории попросту не будут реагировать на их информацию. Ведь реклама в буквальном смысле «растрачивает» аудиторию (ее навязчивость и прямолинейность раздражает, ее не любят, избегают, стараются пропустить, переключить канал), а контент способен аудиторию собирать. Реклама – это технология индустриального века, характеризующегося дефицитом информации. В постиндустриальную эпоху, с ее избытком информации, продвижение бренда все более нуждается в журналистских технологиях, способных увлечь аудиторию развлекательными или социальными темами. Поэтому корпорации просто вынуждены становиться медиа и все больше использовать приемы журналистики[76]76
  Исторический очерк и анализ тенденции можно найти здесь: Мирошниченко А. Контент-маркетинг: как корпорации становятся медиа // Sostav.ru. 18 сентября 2013 г. <http:// www.aka-media.ru/corporate_media/725/> (дата обращения 10.08.2016).


[Закрыть].

В медийной среде корпорации обладают двумя важнейшими качествами. Во-первых, они располагают ресурсами, и им не надо думать о прямой окупаемости своих медийных затрат. Во-вторых, корпорации изначально настроены на профессиональный тип активности. Поэтому они перекупают у старых медиа специалистов, перенимают компетенции, технологии – т. е. профессионально выстраивают свою медийную ипостась.

И если частные публикаторы являются грозным конкурентом для СМИ с точки зрения чудовищного охвата тем и скорости вирусной дистрибуции (что уже заметно), то корпорации будут конкурировать со старыми СМИ с помощью ресурсов и наращиваемого медийного профессионализма (что еще не очень заметно, но неизбежно).

СМИ – «первородные» медиа. Главный козырь старых СМИ – профессионализм. Другие только учатся, журналисты уже умеют. Второй козырь – привычка общества черпать информацию именно из этого источника.

Легко увидеть, что оба фактора подвержены влиянию времени. Привычка общества потреблять СМИ угасает. А обучение всех прочих публикаторов идет быстрыми темпами.

СМИ могут модернизироваться как угодно, находя самые блестящие редакционные и бизнес-решения. Но все внутривидовые мутации не отменяют одного простого факта: СМИ больше не одиноки в медиапространстве. Там теперь присутствует еще и авторствующая публика. «Бывшая аудитория присоединилась к вечеринке» («The former audience joins the party») – пишет Дэн Гилмор в своей книге «We the Media»[77]77
  Gillmor D. We the Media, <http://www.authorama.com/we-the-media-8.html> (дата обращения 10.08.2016).


[Закрыть].

Тем не менее традиционные СМИ остаются заметным, а порой даже весьма влиятельным игроком даже в новой медиасреде. Интернет не выступает против СМИ – они ему безразличны, он их даже «с удовольствием» использует. СМИ все еще остаются одним из основных поставщиков социально-значимой информации даже внутри Интернета, внутри этой среды освобожденного авторства. Проблема лишь в том, что они лишились монополии. И оказывается, что вовсе не контент, а монополия на производство и распространение этого самого социально-значимого контента, принадлежавшая старым СМИ, лежала в основе их авторитета, функции, бизнеса.

Золотое правило

В среде освобожденного авторства появляется множество источников информации: блогеры, знаменитости, корпорации. Средства массовой информации остаются участником процесса, но всего лишь одним из многих, хотя зачастую и наиболее умелым. Это значит, что СМИ лишились монополии на отбор, оценку, производство и распространение социально значимой информации.

Казалось бы, доступ широких масс к публикаторству должен привести к торжеству анархии. А в информационном плане – к торжеству какофонии и шума. Да, без шума в Интернете не обойтись. Действительно, по способу появления информации в Интернете его можно сравнить со свалкой. Туда попадает все. Но распространяется и находит потребителя далеко не все. В реальности никто не потребляет свалку.

Среда свободного авторства все-таки имеет встроенный механизм отбора значимости, который создает альтернативу старым процедурам.

Можно выделить три типа фильтров, просеивающих для нас информацию Интернета:

1) личные настройки;

2) вирусный редактор;

3) алгоритм выдачи.

Охарактеризуем их вкратце.

1. Личные настройки. Помещая какую-либо ссылку в закладки своего браузера, пользователь накапливает собственную карту сети и в дальнейшем полагается на те «маршруты», которые им уже проверены. Этим он отсекает 99,9999…% шума, существующего в Интернете.

Похожий фильтр – ленты выдачи социальных сетей, настроенные и собранные каждым пользователем лично. Человек выбирает в друзья тех, с кем примерно совпадают его вкусы и взгляды. Значит, он видит то, что «лайкают» или публикуют люди примерно одного с ним круга интересов, схожего мировоззрения. Так настраивается рекомендательный отбор. Это весьма качественный фильтр, поставляющий потребителю достаточно релевантную информацию, уже примерно подобранную по предпочтениям его друзьями.

Стоит отметить, что личные настройки браузера и рекомендательный отбор френдленты порождают высокий уровень доверия пользователя к отфильтрованной таким образом информации. Эта информация достоверна, потому что источники проверены личным опытом. Даже если какие-то ресурсы или «френды» склонны привирать или приукрашивать действительность в какую-либо сторону – пользователь знает об этом. И он взял их в свою ленту или в свои закладки именно такими.

2. Вирусный редактор. Вирусный редактор[78]78
  Понятие «вирусный редактор» впервые введено в статье: Мирошниченко А. Интернет как вирусный редактор: блоги, поезд, майор // Slon.ru. 30 ноября 2009 г. <http://www. kazhdy.ru/andrey_miroshnichenko/ssylka_na_slon/12/> (дата обращения 13.07.2016).


[Закрыть] – это распределенный механизм коллективного производства значимости в ходе вирусного распространения информации в Интернете. Действует он следующим образом.

Случайный пользователь, натыкаясь на что-нибудь интересное в офлайне или онлайне, как правило, обязательно хочет этим поделиться – просто чтобы добиться отклика (т. е. реакции на свое существование). Жажда отклика (или, иными словами, жажда социализации) – вот топливо Интернета.

Естественно, что интересная информация повышает шансы на отклик. Поэтому пользователь наивно осуществляет, по сути, микроредактуру протекающей мимо него информации о событиях реальной и виртуальной жизни. То есть он выбирает самое (для него) интересное, иногда по-редакторски «докручивает» – добавляет или убирает акценты, затем публикует.

Это не значит, что каждый пользователь делает такую работу хорошо. Но если получается хорошо, то изначальное сообщение, пройдя эту микроредактуру, может оказаться интересным для других пользователей. Которые тоже, в свою очередь, стремятся использовать интересную фактуру, чтобы добиться отклика уже для себя.

Любой участник вирусной редактуры может изменять исходное сообщение. Если это изменение нравится остальным – оно закрепляется. В результате этой подстройки вирус мутирует, стремясь найти оптимальную форму, способную захватить как можно большее количество «жертв», т. е. носителей, участников. Каждый из нас с удовольствием прилагает к этому свое усилие, инвестируя порой несколько часов в день, чтобы найти, улучшить, распространить тот или «вирус интересности». Сообщения, не обладающие потенциалом интересности (т. е. потенциалом отклика), не проникают сквозь частные фильтры пользователей, а значит, и не распространяются.

Настройка «интересности» каждого конкретного пользователя чаще всего неосознанна и может быть какой угодно странной. Но на статистических массивах крошечные индивидуальные усилия порождают огромный коллективный результат. Жажда отклика, подкрепленная технической возможностью свободного авторства, заставляет все множество пользователей искать, добывать и распространять то, что может оказаться интересным, привлечь внимание. В результате такая среда настраивается для информирования себя (силами самой себя) о том, что ее действительно интересует.

Благодаря вирусному редактору происходит отбор общей значимости в череде частных усилий. Вирусный редактор – это своего рода плебисцит, прямое действие общественного мнения, выраженное в частных актах оценки, отбора, публикации и распространения информации. Это своего рода нейронная сеть, где сигнал изменяется определенным образом, проходя сквозь узлы распространения. Это искусственный интеллект, решающими чипами которого является каждый из нас.

Учитывая вездесущесть и всезнайство комплексного массива интернет-пользователей (а это оцифрованная, т. е. сравнительно более «продвинутая» и при этом постоянно растущая часть общества), следует признать, что сеть корреспондентов, экспертов и фактчекеров вирусного редактора может охватить все. Просто все, к чему так или иначе имеет отношение человек и что может быть использовано для добычи отклика. В том числе и безнадежную ерунду… Но интересное и значимое в любом случае будет отобрано, усилено вирусным редактором и сообщено всем, для кого оно имеет значение.

Если много людей участвовало в распространении и улучшении какого-то сообщения, значит, оно того стоило. Вот почему вирусный редактор[79]79
  О механизме вирусного редактора подробнее см.: Мирошниченко А. Существо Интернета. 12 тезисов о вирусном редакторе // Частный корреспондент. 19 декабря 2010 г. <http://www.chaskor.ru/article/sushchestvo_interneta_21588> (дата обращения 13.07.2016).


[Закрыть] работает еще и как смысловой фильтр – он способен отсеивать и сообщать значимое, сужая до приемлемых объемов тот потенциальный поток шума и хлама, который мог бы вывалиться на каждого из нас из Интернета.

При этом вирусный редактор не обязан поставлять «качественный продукт»: у него вообще нет никаких обязательств, поскольку у него нет центра принятия решений, нет воли, нет субъектности. Это механизм без морального императива, что отличает его от традиционного редактора-человека как в хорошую, так и в плохую сторону.

Вирусный механизм коллективного медийного самообслуживания создает партизанскую журналистику и конкурирует уже с профессиональными СМИ. Совокупное и рафинированное мнение своего круга оказывается не менее значимым, чем мнение какого-то редактора с улицы Правды[80]80
  На улице Правды в Москве располагались во времена СССР типография и редакция органа ЦК КПСС газеты «Правда», а сегодня – комплексы крупнейших издательств и Всероссийской государственной телерадиокомпании – ВГТРК. – Примеч. ред.


[Закрыть].

3. Алгоритм выдачи. Специальные алгоритмы поисковых систем (таких как Google) и социальных сетей (таких как Facebook) анализируют, какие сайты посещает пользователь, что ищет, с кем общается, что кликает, кого «лайкает». Используя эту информацию, алгоритм решает, чем может заинтересоваться человек, и выдает ему наиболее подходящие ответы на поисковые запросы (Google) или формирует наиболее подходящую ленту выдачи сообщений его друзей (Facebook).

Автор книги «The Filter Bubble» Эли Паризер (Eli Pariser) описывает такую историю. Он попросил двух своих друзей в разных штатах задать в поиске Google слово «Египет» и прислать ему список ответов на запрос. У друзей были разные интересы, поэтому Google по-разному интерпретировал один и тот же запрос. Одному был предложен набор туристических ссылок, а другому – ссылки на материалы об арабских революциях[81]81
  Этот случай Эли Паризер описывал в своей лекции на TED Talks в марте 2011 г. См.: <http://www.ted.com/talks/eli_pariser_beware_online_filter_bubbles.html> (дата обращения 13.07.2016).


[Закрыть].

Похожий алгоритм работает и в Facebook. Анализируя прошлые предпочтения пользователя, алгоритм выстраивает приоритеты выдачи. Например, Паризер заметил, что Facebook совсем не показывает ему сообщений его «френда» с противоположными политическими взглядами. Алгоритм посчитал, что если Паризер их не «лайкает» и не комментирует, то ему и не интересно. И незачем засорять ленту.

Таким образом, анализируя сведения о былых предпочтениях, алгоритм выдачи способен сам решать, что нам может быть интересно или неинтересно, и отсеивать ненужное. Делается это с одной целью – повысить релевантность доставляемой нам информации, настроить ее под наши интересы. Такая выдача действительно удобна, она отсекает шум, без нее лента в Facebook была бы чудовищной по своей «всеядности»… Но главное, чему служит алгоритм, – персонализация для адресной рекламы. И Google, и Facebook могут обещать рекламодателю точное попадание (тогда как в СМИ рекламодатель накрывает цель ковровыми бомбардировками).

У этого явления есть чрезвычайно опасные последствия. Если Интернет будет показывать каждому из нас только то, что нам интересно и приятно, то мы попадем в этакий герметичный кокон (который Эли Паризер как раз и называет «the filter bubble»), лишимся диапазона оценок, возможности новых открытий. Стараясь подстроиться под наши вкусы ради точной рекламной таргетизации, Интернет перестает быть окном в мир и оказывается, по сути, приятным зеркалом, а то и тюрьмой сознания, где дружеские рекомендации превращаются в решетки и засовы.

«Алгоритмы, настраивающие для нас рекламные объявления, начинают настраивать нашу жизнь», – пишет Паризер[82]82
  “The algorithms that orchestrate our ads are starting to orchestrate our lives” (Pariser E. The Filter Bubble. What the Internet Is Hiding from You. N.Y.: The Penguin Press, 2011. P. 22).


[Закрыть]. Это серьезнейший вызов, с которым человечество столкнется в ближайшем будущем (для более подробного знакомства с темой стоит почитать книгу Паризера, она уже есть и в русском переводе[83]83
  Паризер Э. За стеной фильтров. Что Интернет скрывает от вас. М.: Альпина Бизнес Букс, 2012.


[Закрыть]).

Но так или иначе, алгоритмы выдачи тоже создают фильтр, отсекающий «ненужное».

Итак, представление об Интернете как о бесконечной свалке – миф. Да, Интернет является «свалкой» с точки зрения сваливания туда информации – он принимает все. Но на выходе, т. е. с точки зрения потребления, Интернет доставляет потребителю отобранную, качественную, все более персонализированную информацию, настроенную рекомендациями друзей и нашим предыдущим опытом.

Это свойство интернет-среды создает новые вызовы для традиционных СМИ. Раньше фильтрация картины мира была уделом специального цеха – журналистов. Теперь фильтрация стала свойством самой медийной среды. При этом, если алгоритмы выдачи и личные настройки пользователя могут лишь выбирать и отсекать информацию, то вирусный редактор обладает еще и дополнительным свойством – он способен не только фильтровать, но и создавать контент.

Золотое правило

От информационного хаоса Интернета нас оберегают три фильтра: личный (настройки закладок браузера и френдленты), социальный (вирусный редактор) и технологический (алгоритм выдачи).

Все вместе эти фильтры легко справляются с тем валом информации, которая попадает в Интернет, поставляя каждому пользователю довольно релевантную его запросам и интересам информацию.