Текст книги "Гуманитарное знание в структуре высшего образования"

1.4. Философия и литература в образовании офицера

Философия как наука и учебная дисциплина является обязательным компонентом в высшей школе современной России, выступает основой формирования мировоззрения и сознания каждого военного профессионала. «Любовь к мудрости» не приходит сама по себе, ей нужно учиться всю жизнь. Изучая окружающий мир, познавая себя, человек изменяется через труд, понятия, суждения, умозаключения, ошибки и неудачи. За последние годы трижды менялись требования Гособрстандарта по структуре и дидактическим единицам курса философии, внося «определенную неопределенность» как по форме, так и по содержанию его изучения.

Сегодня не так часто можно увидеть человека, читающего книгу (тем более философского содержания) в транспорте, на отдыхе. Молодежь предпочитает иные источники информации (электронные носители, интернет), забывая известную мудрость, что всякое новое – хорошо забытое старое. Свободный доступ к информации, восприятие истины на веру, без осознанного труда, целенаправленное зомбироание сознания нового поколения, поверхностное знание объективной реальности, основанные на трафаретах, клише, массовой поликультуре порождают бездуховность, равнодушие.

В свое время учителя прививали любовь к литературе, учили читать с карандашом, выделяя наиболее значимые места, а затем переносить избранное в личный архив – «Выписки из прочитанной литературы». Периодически обращаясь к записям, мы воскрешали в памяти не только сюжет литературного произведения, но и оценивали его по– новому.

В духовном мире человека есть такие сферы, где сходятся горизонты философии, искусства, морали и других форм общественного сознания. Органичной и глубокой является взаимосвязь искусства и литературы с философией, особенно поэтического творчества с философской проблематикой. В определенном смысле можно сказать, что именно поэзия ближе всего стоит к философии [3: 52–84].

В субъективных переживаниях писателя (лирического героя) находят отражение общезначимые мотивы – движения души, глубины мысли, полеты воображения. Великие литераторы поднимали свое лирическое «я», свою художественную совесть до уровня общечеловеческих переживаний, чувствований, стремлений, выражая мироощущение той или иной эпохи, нации, народа, профессии. Глубоко личное, часто интимное, становилось общезначимым, единичное-общим, мимолетное – вечным (запечатленным на века). «Лирическое произведение, – пишет Шеллинг, – вообще есть изображение бесконечного или общего в особенном». Бытие «всякой лирической поэзии есть изображение бесконечного в конечном, но коль скоро она движется, лишь в порядке последовательности, то благодаря этому возникает противоположность бесконечного и конечного, как бы внутреннее начало жизни и движения» [10: 346]. Здесь важен диалектический момент живой ткани художественного произведения, хотя Шеллинг, как объективный идеалист, и отдает приоритет общему. В действительности общее кристаллизуется лишь во множестве единичных событий, отдельных явлений. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Такова структура любой реальности, объективной и субъективной, в том числе художественной, такова и структура познания.

Художественный образ всегда есть обобщение, проникновение в суть жизненных явлений, в глубины человеческой души. Литература, как и искусство вообще, – это мышление в образах. Поэзия – наиболее гибкий и тонкий инструмент литературно-художественного мышления; поэтическая мысль поднимается к таким высотам, которые соизмеримы с философскими обобщениями. Но дело не только в «астрономических» высотах. «Стихи, – пишет В. Солоухин, – есть высшая форма организации человеческой речи» [9: 9]. Поэтический образ отличается большой емкостью, многомерностью связей, опосредствований, ассоциаций. В этом качестве он способен отразить и выразить через призму человеческих эмоций, чувств, переживаний, мечтаний вечные философские вопросы, нравственно-эстетические ценности, смысл бытия и познания, борьбы за идеалы справедливости и прогресса. Философия в своих лучших произведениях сродни поэтическим взлетам, поскольку она по природе своей обращена к человеку – его мировоззрению, к системе основных ценностей, извечных проблем, программ поведения и т. п. Не случайно многие философские произведения, особенно в античную эпоху, писались в поэтической форме.

Призыв к объединению поэзии с философией был очень сильным в немецком романтизме конца XVIII – начала XIX веков. Поэзия, не говоря уже о литературе вообще, по-своему пережила всю философскую проблематику: системой своих образов, языком художественных средств.

С кибернетической течки зрения, насыщенность поэтического образа представляет собой сжатие информации. Один из ярких представителен раннего немецкого романтизма В.-Г. Вакенродер писал: «Сгущение чувств есть сущность всякой поэзии; она расчленяет соединенное, крепко соединяет расчлененное. В тесных границах бьются более высокие, более бурные волны» [5: 175]. Эти «более высокие» волны – философский подтекст, диалектика бытия, познания, человеческой души, закодированная в структуре художественного образа, полет поэтического воображения, достигающий горизонтов, где сходятся мироощущение и мировоззрение человека, его чувства и разум, поэтика и логика. Поэтический язык способен оказывать обратное индуцирующее воздействие на человеческую мысль, на весь арсенал философских представлений. «Словесный язык, призванный быть знаком и выражением мыслей, иногда, подобно зеркалу, отбрасывает в наш разум новые мысли и направляет и подчиняет себе повороты рассудка» [5: 175].

В России программа объединения поэзии с философией была принята в 20-х годах XIX века группой поэтов-любомудров. Наиболее ярким представителем этого литературно-философского течения был Д.В. Веневитинов. Он писал, обосновывая свои взгляды на соотношение философии и поэзии: «Первое чувство никогда не творит и не может творить, потому что оно всегда представляет сомнение, Чувство только порождает мысль, которая развивается в борьбе и тогда уже, снова обратившись в чувство, является в произведении. И по тому истинные поэты всех народов, всех веков были глубокими мыслителями, были философами и, так сказать, венцом просвещения…» [6: 212]. Философская рефлексия является необходимым элементом поэтического творчества. Поэт и мыслитель представлены здесь в одном лице. Этот союз дает нам высокую поэзию и философию, в которой слышится биение человеческого сердца.

Философская мысль в русской литературе имеет глубокие корни и богатые традиции. Она берет свое начало в торжественных одах М.В. Ломоносова, в стихах Г.Р. Державина. Высокие образцы лирики находим в стихах Баратынского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета, Бунина, Блока, Брюсова, Есенина. Русская Муза передала свою философскую эстафету советским поэтам. Наиболее ярко выражены философские мотивы в стихах П. Антокольского, С. Кирсанова, Л. Мартынова, Н. Заболоцкого, О. Щипачева, В. Федорова, Р. Гамзатова, Д. Кугультинова, К. Кулиева, Э. Межелайтиса. В. Шефнера, Е. Винокурова, С. Орлова и других поэтов.

Следует отметить, что в наш информационно-кибернетический, интеллектуальный век и муза становится все более рефлексивной, размышляющей, иногда порывисто-экспансивной, как у Андрея Вознесенского. «Поэзия по природе своей стремится к бесконечности, ставит максимальные задачи, – пишет В. Огнев. – В мире растущей сложности само существование поэзии поставлено под сомнение. Поэзия должна или сдаться на милость победителя – сухому расчету и холодной логике точных сведений о мире, или развить в себе новые мышцы, сделать отчаянную попытку отстоять свое место под солнцем, найдя в самой специфике искусства неиспользованные преимущества. В этом и смысл тяжбы «физиков» и «лириков». Выдерживает соперничество только поэзия, проникающая в существенные, стороны, бытия, лирика прозрения, открытий, анализа. Мир много раз описывали, называли, истолковывали, обживали, приспосабливали к текущим потребностям» [8: 283]. Но мир неисчерпаем для поэзии так же, как и для науки. Нужны новые образы, неиспытанные еще художественные средства, поэтические открытия. Это новое рождается на путях сближения литературного творчества с философским миропониманием. Современная эпоха – время великих синтезов – требует по только интеграции паук, союза философии и науки, она опять (отрицание отрицания) сводит вместе горизонты поэтического и философского мышления. Так неожиданно раскрываются новые грани идеи о союзе философии и науки: ведь это особые формы общественного сознания, и данный принцип применим к анализу соотношения, скажем, философии и искусства (литературы в том числе), науки и искусства на современном этапе их развития.

У литературы свои законы. Общезначимое, социально и культурно ценное проявляется в конкретной, индивидуально-заостренной, персонифицированной форме. Однако здесь пролегают едва уловимые границы, отделяющие индивидуальность от индивидуализма, субъективность от субъективизма, внутреннюю свободу от духовной распущенности, здоровый скепсис от скептицизма, обращенность переживаний на себя от эгоизма, поиски новых форм от формализма и т. п. Гегель следующим образом характеризовал литературное произведение: «Всякое подлинное художественное произведение искусства представляет по себе бесконечный организм; оно отличается богатством содержания и раскрывает это содержание в соответствующем проявлении; оно представляет сосредоточенное единство, но не в виде такой формы и целесообразности, которая абстрактно подчиняет себе все раздельное, а в виде чего-то

единичного, с той живою самостоятельностью, в которую замыкается целое без видимого намерения закруглиться в совершенной форме. Литературное произведение преисполнено материей действительности, не находясь в зависимости от этого содержания и его наличности, ни от какой-нибудь жизненной сферы, но оно свободно творит из себя, чтобы оформить понятие вещи в его подлинном проявлении и примиряюще согласовать внешне существующее с его внутренним принципом» [7: 190]. Структура литературного произведения является весьма сложной. Для адекватного понимания творчества необходима глубокая философская рефлексия, а также соответствующая теоретико-литературная и эстетическая подготовленность, куда входит развитый эстетический вкус.

При оценке художественного произведения нельзя впадать в буквализм, переводя его на язык строгих понятий и логически выверенных суждений и силлогизмов. Хотя литература, даже самая ультрасовременная, отнюдь не иррациональна, мы должны помнить, что язык логизированной науки и язык искусства имеют свою специфику, без которой стирались бы грани между соответствующими формами общественного сознания. Соотношение художественного, в данном случае литературного, образа и понятия подчиняется своеобразному принципу дополнительности, обобщенному аналогу физического принципа дополнительности. Суть последнего в том, что в одной приборной ситуации нельзя наблюдать все свойства элементарных частиц. Только абстрактный синтез дает возможность представить корпускулярно-волновой дуализм как целостный диалектически противоречивый феномен. Точно так же мы не можем «склеить» механическим путем литературный образ и концептуальную модель данной ситуации.

Мировая поэзия как наиболее важная для нас часть литературы – при всем разнообразии эпох, народов, жанров, художественных средств и стилей, поисков и находок – внутренне едина. «Это значит, – отмечала поэтесса А. Адалис, – что и в древних стихах Катулла или Проперция, в русских – Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Блока, Бунина, Есенина, Маяковского, в шотландских – Роберта Бернса, в немецких – Гете и Гейне, в индийских песнопениях Тагора… живет и глубоко дышит нечто единое, называемое настоящей поэзией» [1: 10–11]. Поэзия едина и в своем качестве относительно замкнута, но она существует не сама по себе, а в контексте той или иной эпохи, человеческой культуры в целом, живет и дышит тогда, когда к ее роднику припадает благодарный и взыскательный читатель. «У каждого произведения не один, а два творца: автор и читатель. Истинная поэтичность – это свойство произведения словесности, превращающее его в личную, внутреннюю собственность читателя. Такое стихотворение или рассказ, песня или поэма не принадлежат уже больше тому, кто их породил: воспринимающий переносит их на себя, будто одно из воспоминаний своей собственной жизни» [1: 22–23]. Понятие однозначно, одномерно: поэтический образ – бесконечномерная (амбивалентная) структура, которая рождается каждый раз заново в соображении отзывчивого читателя. Какие душевные струны зазвучат в ответ на голос великого или просто хорошего поэта?

Литература – действенное средство воспитания, воинского воспитания в частности. Офицер должен быть хорошо знаком с основами литературоведения, эстетикой художественного слова, иметь представление о связях философии и литературы, должен знать и ценить наиболее совершенные создания в области поэтического творчества. Литература – это летопись человеческой души, нравственная и эстетическая опора человека, способ познания жизни, мощный фактор культуры, средство управления духовным миром человека.

Вот лишь некоторые мысли, которые могут подтвердить сказанное:

«Я литератор – говорю это с болезненным и вместе радостным и гордым убеждением. Литература российская – моя жизнь и моя кровь» (В.Г. Белинский).

«Все наши нравственные интересы, вся духовная жизнь будет сосредотачиваться исключительно в литературе: она живой источник, из которого просачиваются в общество все человеческие чувства и понятия…» (В. Г. Белинский).

«Народ, у которого лет литературы, груб и невежественен… Чем более развивается литература, тем образованнее и лучше становится народ» (Н. Г. Чернышевский).

«Поэты – руководители людей к благородному понятию о жизни и к благородному образу чувств: читая их произведения, мы приучаемся отвращаться от всего пошлого и дурного, понимать очаровательность всего доброго и прекрасного, любить все благородное; читая их, мы сами делаемся лучше, добрее, благороднее» (Н.Г. Чернышевский).

«Книга – это духовное завещание одного поколения другому, совет умирающего старца юноше, начинающему жить; приказ, передаваемый часовым, отправляющимся на отдых, часовому, заступающему его место. Вся жизнь человечества последовательно оседала в книге: племена, люди, государства исчезали, а книга оставалась. Она росла вместе с человечеством, в нее кристаллизовались все учения, потрясавшие умы, и все страсти, потрясавшие сердца; в нее записана та огромная исповедь бурной жизни человечества, та огромная биография, которая называется всемирной историей. Но в книге не одно прошедшее; она составляет документ, по которому мы вводимся во владение настоящего, во владение всей суммы истин и усилий, найденных страданиями, облитых иногда кровавым потом; она – программа будущего. Итак, будем уважать книгу!» (А.И. Герцен).

«Литература, не как роскошь, не особенное какое-то занятие, а как воздух, должна питать все общество – быть его насущной пищей…» (И.А. Гончаров).

«Книга… наиболее сложное и великое чудо из всех чудес, сотворенных человечеством на пути его к счастью и могуществу будущего» (А.М. Горький).

«Любите книгу, она облегчит вам жизнь, дружески поможет разобраться в пестрой и бурной путанице мыслей, чувств, событий, она научит вас уважать человека и самих себя, она окрыляет ум и сердце чувством любви к миру, к человеку» (А.М. Горький).

«Книга – могучее орудие общения, труда, борьбы. Она вооружает человека опытом жизни,, раздвигает его горизонт, дает ему знания, при помощи которых он может заставить служить себе силы природы. Книга – орудие труда» (Н.К. Крупская).

«Есть книги, которые не умирают. Есть люди, которые со смертью не уходят, а умножаются в новом поколении, обретают высшее бессмертие в думах и делах народа. Таков Николай Островский, гордость и слава нашего поколения» (М. Шолохов).

«Уважайте и любите книгу, она вам поможет овладеть необходимыми знаниями, обогатит ваш внутренний мир, будет способствовать тому, чтобы вы стали полноценными гражданами пашен великой Родины» (академик Д.И. Щербаков).

«Не будь книги – этого чудесного завоевания человеческого ума, – не было бы и тех выдающихся завоеваний науки и техники, свидетелями которых мы являемся. В книгах концентрируется человеческая мысль, от книги к книге передаются поколениями людей накопленные знания» (академик В. Струве).

Неиссякаемым источником материала для работы с людьми являются басни И.А. Крылова.

Басни Крылова выдержали испытание временем. Их народная мудрость, их художественное совершенство, их языковое богатство сохранили свою свежесть и молодость. Более того, они зашли в наше сознание, в нашу речь, как емкие и точные формулы мысли, как пословицы и поговорки. Живописные и точные строки крыловских басен давно сделались пословицами, по своему складу слившись с народными («А Васька слушает да ест!», «Услужливый дурак опаснее врага», «Слона-то я и не приметил!» и множество других). Даже названия басен стали своего рода пословицами: «Тришкин кафтан», «Кукушка и Петух», «Демьянова уха», прочно войдя в нашу речь.

Классики русской литературы не раз отмечали большое значение пословиц и поговорок как живущих в веках метких изречений, как сокровищ народной мудрости. В.И. Даль вспоминает, какого высокого мнения был о пословицах и поговорках А.С. Пушкин. «А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото!»

«Пословица… уже подведенный итог делу, отсев, отстой уже перебродивших и кончившихся событий…» (Н.В. Гоголь).

«Пословицы и поговорки всегда кратки, а ума и чувства вложено в них на целые книги» (А.М. Горький).

«Как на крыльях, они перелетают из века в век, от одного поколения к другому, и не видна та безграничная даль, куда устремляет свой полет эта крылатая мудрость…» (М.А. Шолохов).

Пословицы и поговорки – это своеобразная художественно-историческая летопись, свод изречений, помогающих нам понять материальную и духовную жизнь народа. Они синтезируют его вековые традиции, национальные особенности. Эта своеобразное художественное познание действительности.

Литература

1. Адалис А. Любите поэзию. – М.: «Знание», 1961. —111с.

2. Алексеев П.В. Образная ткань философского произведения (к вопросу о сопоставлении философии и литературы) // Вопросы философии. – 2011. – № 11. – С. 37–46; Фесенко Э.Я. Теория литературы: Учебное пособие, изд. 2-е, испр. и доп. 2005. —342с.; Философия и литература: проблемы взаимных отношений (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. – 2009. – № 9. – 52–84 с.

3. Алексеев П.В., Панин. А.В. Философия. – М: Проспект, 2016; Спиркин А.Г. Философия. – М: Юрайт, 2015; Липский Б.И., Марков Б.В. Философия. – М: Юрайт, 2015; Лавриненко В.Н., Иконникова Г.И., Ратников В.П. Философия. – М: Юрайт, 2014; Гуревич П.С. и др. Философия. – М: Юрайт, 2012.

4. Беляков Б.Л. Современный национализм: социально-политические и военные проблемы: дис… д-ра филос. наук. – М., 2005. – 468 с.; Коннов А.Д. Государственность как основа формирования духовных ценностей офицерского корпуса российских вооруженных сил: социально-философский анализ: дис… канд. филос. наук. – М., 2011. – 198 с.

5. Вакенродер В.Г. Фантазии об искусстве. – М.: «Искусство», 1977. – 175 с.

6. Веневитинов Д.В. Избранное. —М.: Госполитиздат, 1956. – 212с.

7. Гегель. Соч., т. XIV. – М.: Соцэкгиз, 1958. – 190 с.

8. Огнев Б. О лирике Пабло Неруды / Неруда П. Четыре времени сердца. – М.: «Худ. лит-ра», 1967. – 283 с.

9. Солоухин В. Лирика. – М.: «Советская Россия», 1975. – 196 с.

10. Шеллинг Ф.В. Философия искусства. —М.: «Мысль», 1966. – 346 с.

1.5. Толерантность как парадигма образования

В настоящее время новые возможности применения информационных и коммуникационных методик позволяют по-новому взглянуть на образование и его составляющие: обучение, воспитание, развитие. Мы рассматриваем языковое образование не только как процесс формирования так называемого языка специальности – объема знаний, достаточного для начала профессиональной деятельности. Это личностно-ориентированный процесс интеллектуального, нравственного, психологического становления личности, способной эффективно оперировать в социуме полученным образованием.

В соответствии с требованиями современного общества, уровень образования, получаемого в вузах, должен соответствовать трем типам кадровых стратегий: потребительской, партнерской и идентификационной, а критериями отбора помимо образования являются еще и социальные характеристики, которые формируются в процессе коммуникативных связей в студенческой аудитории по линиям преподаватель – студент; студент – студент; студент – социум. Таким образом, образование является макросистемой, существование и эффективность которой в заданных условиях невозможно без внедрения толерантности как метода и принципа.

Сложная политическая и нестабильная экономическая ситуация в мире порождает все новые межнациональные конфликты. Методы их предотвращения и способы противостояния им в определенной степени формируются в многонациональной студенческой аудитории в ходе учебных и внеаудиторных занятий. Результат личностного роста студентов за время обучения в вузе может быть оценен как приемлемый и достаточный для позитивного и эффективного утверждения в социуме лишь при условии принятия ими необходимости толерантного поведения и толерантного сознания. Экологической нишей, которая, с одной стороны, порождает толерантное поведение как гарантию безопасности и эффективности процесса обучения, а с другой, формирует необходимые лидерские качества самодостаточной личности, – является исторически сложившееся для решения этой задачи сообщество: преподаватели, студенты, команда или коллектив. Это своего рода макросистема, которая, будучи ориентированной на социум, отражает все его внутренние и внешние проблемы, требования, запросы, притязания, ожидания и несовершенства. С другой стороны – это интеллектуальная среда, способная логически и математически анализировать конфликты любого рода. Именно в процессе совместной деятельности понимание толерантности как результата осознанного принятия неконфликтного поведения, претерпевает качественный скачок в коллективном сознании, превращаясь в ценностную категорию.

Анализ системы тестов и опросников позволил выделить основные составляющие толерантности как парадигмы воспитания для выживания и развития в условиях проблемного многонационального общества. Наиболее значимыми представляются следующие: психологические характеристики студентов в ситуациях ожидаемых и критических; уровневые характеристики способностей в ситуациях обучения и спонтанного коммуникативного реагирования; характеристики операционных структур познавательной деятельности многонациональной аудитории в процессе обучения на основе толерантной методики тождества лидерства и взаимопомощи; характеристики мотивов учения у студентов разных национальностей и др.

Соотношение национального и социального в человеке представляет собой две примерно равных величины, что теоретически позволяет надеяться на возможность успешного функционирования принципа толерантности как в межличностных отношениях, так и в инновационных методиках преподавания. В ходе нескольких ролевых игр со студентами второго и шестого курсов выяснилось, что их ценностными установками являются: толерантность, терпимость, взаимоотношение культур и этническая идентичность со всеми, кто эти ценности разделяет.

Конфликты в межнациональной аудитории в стенах учебного заведения и за его пределами в открытом обществе преодолимы, если конечной задачей является создание максимально благоприятных учебных, психологических, социальных и прочих условий для обеспечения тотальной безопасности человека как уникального представителя нации или этногруппы. Социальная установка на толерантность как оптимальный принцип взаимодействия представителей разных национальностей формируется при введении в теоретические курсы по разным предметам информации об этнических стереотипах, особенностях ментальности наций, культурных и религиозных различий. Толерантное сознание при данном подходе складывается как так называемое экологическое сознание, подробно представленное в работах российских и зарубежных исследователей[6]6
  Доломанюк Л.В., Строганова У.М. Пути формирования профориентационной работы в вузе / Современное образование: содержание, технологии, качество. СПб., 2017.; J.Barret, С. Arnold. If not now when. A &C Black. London, 2010.


[Закрыть] и являющееся наиболее приемлемым поведением-действием в условиях кризисов и конфликтов.

Коллективное бессознательное как спонтанно-агрессивное действие малообразованных сообществ независимо от цвета кожи и вероисповедания, в условиях грамотно методически организованного процесса получения образования, межкультурной коммуникации как стиля общения, высокого качества образования как потенциального профессионального совершенства – вытесняется теорией и практикой устойчивого развития. Толерантность в качестве одной из самых значимых идей образования, внедряемая в теорию и практику высшего образования, делает обязательным актуальный сегодня компетентностный подход к образованию, возможность сравнимости и сопоставимости национальных систем образования, разнообразие и успешное использование различных моделей компетенции. Итогом такого подхода логически явится достижение конечной задачи образования – выращивание лидеров-профессионалов, основы социального инжиниринга.

Инновационная деятельность вузов в условиях современного общества невозможно представить без учета условий, отсутствие которых делает эту деятельность неэффективной. В работах Н.С. Кирабаева[7]7
  Кирабаев Н.С. Russia in Contemporary Dialogue of Civilization: An Introduction/ Russian Civilization/, New Delhi, 2007.


[Закрыть]подробно описаны модели компетенции, основанные на параметрах личности в ситуации становления ее моральных, духовных и интеллектуальных качеств в обстановке толерантного общения.

В ходе практических занятий со студентами многонациональных групп перед ними была поставлена задача выбора наиболее приемлемой для них модели из четырех возможных в качестве цели получения образования, которую они ставят перед собой. Большая часть выбранных ответов оказалась в пользу третьей и четвертой моделей компетенции, когда образование оценивалось по достижении ожидаемых высоких результатов при начале профессиональной деятельности и наличии социально-коммуникативной компетенции высокого уровня, гарантирующей успешную работу в команде, включая многонациональную.

Говоря о значимости толерантности как принципа, функции и стимула в процессе образования на разных его стадиях, необходимо упомянуть о влиянии толерантности как психологического сопровождения самообразования. Именно в многонациональной студенческой аудитории основными направлениями самообразования во внеаудиторное время могут стать культура, искусство, наука, история и литература народов и этнических групп. Специальная методика, объясняющая психологические основы самообразования преподавателей и студентов как обязательного условия повышения эффективности учебно-воспитательного процесса, успешно вписывается в самые различные формы учебных занятий и виды внеаудиторной групповой деятельности [2].

Слово «парадигма» с древнегреческого переводится как «исходная концептуальная схема, модель постановки проблем и их решения». Определение предельно полно отражает внутренний смысл и задачи образования в экологической нише толерантности как интеллектуальной и коммуникативной деятельности на основе того, что уже создано наукой и того, что рождается сегодня в многонациональной студенческой аудитории. Анализ практической деятельности студентов, подтверждающий правильность теоретических размышлений на заданную тему, позволяет смотреть в будущее с оптимизмом.

Литература

1. /.Barret, С. Arnold. If not now when. А &С Black. London, 2010.

2. Teaching as Terra Inspiration / Современные тенденции развития науки и технологий. – Белгород, 2017.

3. Доломанюк Л.В., Строганова У.М. Пути формирования профориентационной работы в вузе / Современное образование: содержание, технологии, качество. – СПб., 2017.

4. Кирабаев Н.С. Russia in Contemporary Dialogue of Civilization: An Introduction / Russian Civilization. New Delhi, 2007.