Текст книги "Экономическая история мира. Том 2. Цивилизации Америки, Великие географические открытия и колониальное хозяйство, генезис капитализма и становление классической политэкономии, великие буржуазные революции и развитие капитализма"

9. Мануфактурный период в России

9.1. Противоречия реформ Петра I

XVIII век воспринимается как переломный в истории России. Начинается он с царствования Петра I, который, как принято считать, повернул Россию на западноевропейский путь развития. Особенно это выражалось внешне: верхушка общества переоделась в западноевропейскую одежду, стала перенимать быт европейского дворянства. Однако именно при Петре I, его действиями роль государства в хозяйстве страны повысилась до крайней степени, а это означало усиление одной из «азиатских» черт российского хозяйства» В этом отношении преобразования Петра I имели весьма противоречивый характер.

Именно в связи с петровскими преобразованиями, с развитием мануфактурного производства и рыночных отношений в России усиливается крепостничество, достигшее своего апогея во второй половине XVIII в. Крепостное право, выдвинутое в противовес нарастанию капиталистических явлений, позволило использовать эти явления в интересах сословия феодалов. Использование буржуазных элементов хозяйства в крепостнической форме надолго задержало крушение феодализма в России.

Эти преобразования не были только волюнтаристскими действиями прогрессивного царя. Они были подготовлены всем ходом экономического развития России в XVII в. Мануфактура в России возникла в XVII в., а петровские преобразования лишь ускорили ее развитие. Преобразования в области торговли были прямым следствием рождения всероссийского рынка. Создание регулярной армии было подготовлено формированием полков «иноземного строя».

Уже в XVI–XVII вв. наметилась особенность экономического развития России – усиленный рост государственного хозяйства и господство государства в экономике. Поскольку развитие производства отставало от потребностей государства, особенно военных, государству пришлось самому обеспечивать эти потребности. Поэтому возникли Пушечный двор и Оружейная палата, поэтому первыми мануфактурами в XVII в. были казенные. И поскольку нарождавшаяся в лице купечества русская буржуазия была еще слишком слаба, инициатором ускорения экономического развития выступило государство.

У историков эффективные действия Петра I заслонили прогрессивные преобразования Екатерины II, второй главной фигуры на троне в XVIII в. Между тем именно она открыла дорогу частному предпринимательству и рыночной экономике, и, может быть, ее действия даже в большей степени повернули Россию на Запад.

9.2. Крепостная мануфактура

Итак, первая четверть XVIII в. – период реформ Петра I. Цель этих реформ в области экономики – ликвидировать отсталость России, а для этого – развивать промышленность, которая в Западной Европе находилась на стадии мануфактуры. Политику содействия развитию промышленности принято называть протекционистской. Это обычная экономическая политика государства на начальном этапе капиталистического развития.

Но в России эту буржуазную политику проводило феодальное государство, и это существенно усложняло ее экономическое содержание. Развивая промышленность в форме мануфактуры, в буржуазной, в сущности, форме, государство содействовало росту буржуазных явлений в хозяйстве. Однако, будучи феодальным, оно совсем не стремилось ускорить переход страны к капитализму, поэтому стремилось подчинить эти буржуазные явления к феодальному строю, сделать так, чтобы феодальное общество их усвоило и переварило. Результатом такой противоречивой политики были сложные полуфеодальные, полукапиталистические явления, такие как крепостная мануфактура.

Естественным путем мануфактурное производство еще не развивалось, потому что для этого еще не созрела экономическая основа – первоначальное накопление делало только первые шаги. Реформы Петра I и были направлены на преодоление этой недостаточности первоначального накопления, на развитие промышленности в не созревших для этого условиях.

Одна сторона первоначального накопления – накопление капиталов. Правда, на первой стадии мануфактурного производства, когда преобладала рассеянная мануфактура, больших капиталов не требуется. Но если рассеянная мануфактура в Западной Европе рождалась естественным путем из простого товарного производства, то у нас мануфактура «внедрялась» в хозяйство страны по инициативе государства сразу в централизованной форме. Для нее требовались довольно крупные капиталы. Основной капитал текстильной мануфактуры составлял от 50 до 150 тыс. рублей, металлургической (горного завода) – намного больше. Купцов, имевших столь значительные капиталы, в России насчитывалось не более трех десятков, но и они не стремились вкладывать капиталы в новое рискованное дело.

Недостаток капиталов преодолевался в трех направлениях.

Во-первых, путем строительства казенных предприятий на средства казны. Большинство петровских мануфактур было построено государством. Это было продолжением уже сложившейся традиции, начало которой было положено Пушечным двором, Оружейной палатой и Хамовным двором.

Во-вторых, для выявления и мобилизации частных капиталов использовались насильственные, административные меры. Если отдельные капиталы были недостаточны для основания мануфактуры, группу купцов заставляли объединяться в «кумпанство» и вместе строить мануфактуру. Например, в 1720 г. для налаживания суконной мануфактуры в Москве Петр предписал объединить в компанию 14 купцов из разных городов, и для организации дела они были доставлены на место под конвоем солдат, причем содержание конвоя было поставлено им же в счет [3, с. 53–54].

Капитал, который скрывался от властей, не использовался, объявлялся тунеядным. Был издан указ: если кто-то будет скрывать капитал, а об этом узнают и донесут, доносчик получает треть этих денег, а остальные конфискуются государством. Указ применялся. В селе Дединове жили братья Шустовы, люди смирные, которые никакими промыслами не занимались и жили в свое удовольствие. Сосед донес, что это богачи, унаследовавшие от дедов огромное состояние. Явились с обыском. Под полом было обнаружено 4 пуда золота (частью в монетах) и 106 пудов серебряных денег. Все это было отобрано.

В третьих, государство прибегало к мерам экономического стимулирования, старалось заинтересовать будущих мануфактуристов. Если человек строил мануфактуру, ему бесплатно отводилась земля. Если для производства были нужны дрова или древесный уголь, бесплатно же отводился участок леса. Чтобы обеспечить сырьем горные заводы, в России была провозглашена «горная свобода»: каждому жителю страны разрешалось искать руды на чужих землях, в том числе и на помещичьих. Если помещик сам не позаботился о разработке руды на своей земле, «то принужден будет терпеть, что другие в его землях руду и минералы искать и копать и переделывать будут, дабы… под землею втуне не осталось.» Иными словами, рудные месторождения отводились горнозаводчику бесплатно.

Для строительства мануфактур государство давало ссуды и субсидии. Прельщаясь возможностью получить лишние деньги, люди охотнее включались в промышленное предпринимательство. Например, купец Короткий, получив от государства развалившуюся бумажную мануфактуру и ссуду в 3 тыс. руб., вложил в это дело своих 15 тыс. руб. и наладил производство. Ссуда обычно погашалась поставкой в казну готовой продукции.

Часто в качестве поощрительных мер рассматривается и передача казенных мануфактур в частные руки, которая стала практиковаться особенно широко в конце царствования Петра. Но такая передача чаще всего была принудительной. Казенные мануфактуры обычно были убыточными и передавались в частные руки, когда приходили в полный развал. «Буде волею не похотят, хотя в неволю», – писал Петр по поводу передачи в частные руки полотняного завода. И только в некоторых случаях такая передача играла действительно стимулирующую роль. Тульский кузнец – оружейник Никита Демидов, получив по собственной просьбе на Урале один из первых двух казенных заводов, сам построил еще десяток таких заводов.

Но капиталы в России все же были: они накапливались у купцов за счет неэквивалентной торговли. Хуже было со второй стороной первоначального накопления – образования слоя наемных рабочих. Основную массу населения составляли крестьяне, которые были «крепки» земле и помещикам. Не было здесь процесса разорения крестьян и превращения их в рабочих.

Первоначально Петр исходил из того, что мануфактура будет использовать наемный труд, потому что именно так было в Западной Европе, с которой он брал пример. И пока мануфактуры насчитывались единицами, добровольцев, или, как тогда говорили, «охотников», поступить на работу хватало. Известно, что большинству желающих даже отказывали в приеме, потому что их было больше, чем требовалось, и что они давали взятки чиновникам, чтобы те их приняли. Дело в том, что первые мануфактуры были школой мастерства. Там начинались новые для России производства, продукция которых прежде импортировалась и продавалась по высоким ценам. Там, например, можно было обучиться изготовлению тонкого, подобного голландскому полотна, а затем начать собственное дело. Ведь на стадии мануфактуры производство не требовало значительного основного капитала.

Но этот контингент, в основном из ремесленников и близких к городу районов, где были развиты промыслы, был очень скоро исчерпан. На мануфактуры стали отправлять в качестве наказания «винных девок и баб», военнопленных, солдат. А затем пришлось обеспечивать промышленность крепостным трудом.

Переломом стал знаменитый указ 1721 г. о дозволении «для размножения заводов… к тем заводам деревни покупать невозбранно», т. е. покупать деревни с крепостными крестьянами, чтобы заставлять их работать на мануфактурах в качестве рабочих. Этот указ относился к купцам: дворяне и без того имели право покупать крепостных и использовать произвольно их труд. Но это нарушало монополию дворян на право владеть землей и крепостными, уравнивало купцов с дворянами, поэтому права купцов-мануфактуристов были ограниченны. Крепостные и мануфактура в этом случае считались не собственностью купца, а лишь его условным владением – посессией. Юридически собственником такой мануфактуры считалось государство. Крепостные рабочие считались прикрепленными к мануфактуре, и владелец не имел права их продать или использовать их труд помимо мануфактуры. А все законы о казенных мануфактурах автоматически распространялись на посессионные. Государство устанавливало для них объем производства, цены продукции, нормы выработки, заработную плату [8, с. 392].

Итак, при Петре I было положено начало «крепостной мануфактуре», оригинальной российской форме промышленности с использованием крепостного, принудительного труда.

Дело не ограничивалось разрешением покупать крепостных к предприятиям. Кроме того, к каждому казенному и посессионному заводу приписывались деревни с государственными крестьянами. Приписные не составляли собственности мануфактуриста. Они оставались крестьянами, только налоги для них заменялись выполнением вспомогательных работ при мануфактурах. Например, при горных заводах они заготовляли руду, дрова и уголь, доставляя их к заводу на своих лошадях. Они отрабатывали эту повинность, а затем возвращались в свои деревни, где продолжали вести крестьянское хозяйство. Они оставались крестьянами, а не рабочими.

Итак, крепостная мануфактура возникла, потому что не хватало свободных рабочих. Особенно не хватало рабочих квалифицированных, обученных. Не имело смысла обучать профессии наемного рабочего. С окончанием срока найма он уйдет к другому мануфактуристу или заведет собственное дело. Поэтому в первую очередь мануфактуристы стремились закрепить именно обученных рабочих. В 1736 г. был издан указ, который закреплял за мануфактурами «навечно» всех квалифицированных рабочих.

И сложилось такое положение, которое не соответствует нашему обычному представлению, что наемные жили значительно лучше крепостных. В привилегированном положении чаще оказывались именно крепостные. Это были мастера, подмастерья, наиболее квалифицированные рабочие. Хозяин старался их беречь, потому что они составляли его собственность, и дети их, переняв мастерство отцов, будут работать на мануфактуриста. Эти рабочие жили в своих избах с усадьбами при мануфактуре, получали плату, более-менее соответствующую прожиточному минимуму.

Так, в текстильной промышленности в 20-30-х гг. XVIII в., по расчетам современников, «на харч» для одного человека требовалось в год 7–8 руб. Очевидно, для содержания семьи нужно было только на продовольствие затратить не менее 20 руб. Мастер в год зарабатывал 30–32 руб., подмастерье -21-32 руб., ткач – 18–23 руб., прядильщица – 9-15 руб. Мастера и подмастерья, которые были крепостными, могли содержать семью на свой заработок, а вот наемные прядильщицы не могли.

Однако следует оговориться, что не все российские мануфактуры были крепостными. Существовало четыре вида мануфактур: казенные, посессионные, вотчинные (т. е. принадлежавшие дворянам на праве полной собственности) и купеческие. Крепостными были первые три вида, рабочие которых были прикреплены к предприятиям и выполняли «обязательные», как тогда говорилось, работы.

Мануфактуры четвертого вида не обязательно принадлежали купцам. Купцам принадлежали и посессионные, а купеческая могла быть собственностью крестьянина или даже дворянина. Купеческая – мануфактура с наемным трудом. Правда, основной контингент наемных рабочих составляли тоже крепостные – крепостные крестьяне, отпущенные помещиками на оброк. Но по отношению к помещику они были наемными и эксплуатировались капиталистическими методами. Такие мануфактуры принято считать капиталистическими.

Но и крепостную мануфактуру мы не можем считать феодальной. Хозяин такой мануфактуры вкладывал в производство капитал, который подразделялся на основной и оборотный: тратились деньги на строительство предприятия, на ремонт оборудования, на сырье и материалы, на плату рабочим. Доход мануфактурист получал не в виде феодальной ренты, а в виде прибыли, т. е. разницы между производственными затратами и выручкой от продажи продукции. Крепостной рабочий существовал за счет платы за свой труд. Мануфактурист должен был платить за работу, обеспечивая рабочих, тем более, что это были его собственные рабочие.

Таким образом, производственные отношения в крепостной мануфактуре в своей основе были капиталистическими. Но они были облечены в феодально-крепостническую форму. Крепостной рабочий не добровольно, а принудительно продавал свою рабочую силу и не мог сменить хозяина. Поэтому при избытке рабочих на одном предприятии на другом их могло не хватать. Предприниматель-капиталист был одновременно помещиком-феодалом, имел в собственности не только предприятие, но и землю, и рабочих. И российские экономисты крепостного времени писали, что в России к основному («недвижимому») капиталу следует относить не только предприятие, но и землю, и рабочих, поскольку при продаже предприятия это оценивается вместе.

Следует подчеркнуть, что именно крепостное право стало тем инструментом, который позволил приспособить капиталистическую мануфактуру к феодально-крепостническим отношениям. Крепостная мануфактура были проявлением «второго издания крепостничества» – крупным товарным производством с использованием крепостного труда. По мере нарастания капиталистических явлений усиливалось крепостничество, чтобы приспособить эти явления к феодальным порядкам.

В результате развития крепостной мануфактуры происходило сращивание мануфактуристов с феодалами. Мануфактуристы получают дворянские звания: наследники кузнеца Демидова становятся князьями, наследники крестьян Строгановых – баронами. А помещики все активней включаются в промышленное предпринимательство, заводят мануфактуры в своих имениях.

Мануфактурное производство в XVIII в. выдвигает Россию в число передовых стран по развитию промышленности. Это отразилось в составе экспорта России. Если в XIV в. Россия вывозила почти исключительно сырье, сельскохозяйственную продукцию и продукцию промыслов (правда, к числу сырья относилась и пушнина), то уже в 1726 г. 52 % экспорта составляла продукция мануфактур, первые места среди которой занимали железо и парусина.

Наиболее интенсивно развивались металлургическая и текстильная промышленности. Металлургическая промышленность России вышла на первое место в мире. Российский металл вывозился преимущественно в Англию, и промышленный переворот в Англии совершался на русском железе. На экспорт шло до 80 % выплавляемого в стране металла. Успехи текстильного производства отражало то обстоятельство, что Россия практически обеспечивала Европу парусиной – двигателями тогдашнего флота.

Успехи российской мануфактуры объяснялись ее приспособленностью к крепостничеству. В крепостной мануфактуре были низкие расходы на оплату труда, но особенно низкие – на сырье и топливо. Хозяин металлургического предприятия в Англии должен был покупать руду и уголь у хозяина земли – лендлорда, который, конечно, пользуясь своим монопольным положением, диктовал цены. Для уральского же заводчика затраты на сырье и топливо сводились к расходам на их заготовку, к тому же заготовку дешевым крепостным трудом. Поэтому российское железо даже в Лондоне оказывалось намного дешевле английского, и Англия облагала российское железо пошлинами, почти вдвое повышавшими его цену.

9.3. Государство и промышленность

Если первой особенностью мануфактурного производства в России была крепостная мануфактура, то второй – господство государства в промышленности и государственная регламентация, административные меры управления этой промышленностью. Как уже сказано, при Петре I мануфактурное производство создавалось по инициативе государства и в основном принудительными мерами. Петр объяснял это в одном из своих указов: «Наши люди ни во что сами не войдут, ежели не приневолены будут». Он считал, что государственная власть «управление должна иметь, как мать над дитятем, пока в совершенство придет» [12, с. 4540]. По выражению В.О. Ключевского, это было «казенно-парниковым воспитанием промышленности».

В Западной Европе прогрессивные преобразования происходили спонтанно, по мере экономического развития. Развитие производства требовало определенных правовых гарантий для предпринимателей, требовало инициативных, заинтересованных людей. Поэтому экономический прогресс сопровождался увеличением человеческой свободы, закрепленной законами.

У нас прогрессивные реформы проводились сверху, репрессивной машиной государства и укрепляли государство, сопровождались подавлением общества, подавлением свобод. Дело в том, что за основу этих реформ принимались интересы не общества, а государства в соперничестве с другими государствами. Реформы Петра проводились для того, чтобы укрепить величие Российского государства в соперничестве с Западом. То обстоятельство, что для этого надо было ликвидировать экономическое отставание страны, было уже следствием.

Но усиление деспотии вызывало экономический застой, замедляло развитие, и через некоторое время снова вставала задача новых реформ. Развитие шло импульсивно, циклами, и эта цикличность составляла тоже одну из особенностей экономического развития России.

Сталинский режим был логической ступенью этой особенности. После так называемой «социалистической реконструкции» наступил очередной застой с очередным ослаблением деспотизма, и потребовалось снова ликвидировать отставание России.

А что означали петровские преобразования для населения, показывает следующее соотношение: подати за царствование Петра выросли в три раза, а население уменьшилось на 20 %.

В сословной структуре России до XVIII в. не было сословия предпринимателей, которое соответствовало бы третьему сословию Западной Европы. Предприниматели не обособились от других сословий в отдельную группу. Морозов был боярином, Строгановы – крестьянами. И Петр I, содействуя развитию промышленности и торговли, не считал, что для этого нужно особое сословие, а тем более – не видел связи между политическими правами и свободами такого сословия и развитием торговли и промышленности.

Он пытался заставить стать предпринимателями представителей всех сословий. Например, когда потребовалось построить флот на Черном море, он заставил стать судостроителями всех достаточно богатых людей. Их объединили в «кумпанства», каждое из которых должно было построить один корабль. Помещики, имевшие более 100 крестьянских дворов, должны были составить «кумпанство» на каждые 10 тыс. дворов, духовенство – на каждые 8 тыс. дворов. Купцы и другие горожане тоже объединялись в «кумпанства» и должны были построить 12 кораблей.

Всего таким образом намечалось спустить на воду 52 корабля, а потом это число было увеличено до 64. Но результаты оказались плачевными. Правда, в указанные сроки флот был построен, но, когда через несколько лет потребовалось привести его в действие, оказалось, что Россия на Черном море смогла выставить только 4 фрегата, 5 мелких парусных судов и 2 галеры. Большинство построенных принудительно судов оказались непригодными.

Аналогичные принудительные меры применялись и при строительстве мануфактур. Промышленность у нас не вырастала, а «внедрялась» сверху, искусственно. Насколько это было необходимо? Не лучше ли было предоставить производству развиваться естественным путем, в соответствии с законами экономического развития?

Конечно, со временем на базе промыслов и ремесла у нас стали бы рождаться крупные предприятия мануфактурного типа. Но ждать, когда это произойдет, значило – закрепить отставание. В Западной Европе, где это шло естественно, не стояла задача «догнать». А перед Россией стояла именно эта задача.

Подлинная цель петровских реформ – не ликвидировать отставание, а тем более, не поднять благосостояние народа, а сделать Россию сильным государством. Текстильные мануфактуры учреждались, чтобы обеспечить флот парусами, чтобы «не покупать мундира заморского», горные заводы – чтобы обеспечить армию вооружением. А мануфактуры, которые вырастали бы из промыслов, как и сами промыслы, готовили бы продукцию для рынка, для народного потребления. Для казенных же потребностей требовался иностранный опыт, новая технология, т. е. искусственное «внедрение» мануфактур.

В России крепостничество препятствовало образованию третьего сословия, свободного и богатого, из которого выходили мануфактуристы на Западе. Вот та же крепостническая система обеспечивала условия для принудительного, административного «внедрения» мануфактур, тем более, что можно было использовать традиции государственного предпринимательства.

И результат был достигнут – Россия вступила в мануфактурный период, хотя и необычным путем: не сформировав третье сословие, сословие предпринимателей.

И все же Петр I формальные шаги по учреждению третьего сословия сделал. Он брал пример с Запада, а там были органы городского самоуправления – Городские магистраты. И Петр в 1699 г. тоже учредил в России выборные городские магистраты.

Городское население, т. е. посадские люди, для этого делилось на три категории: 1) «граждане», к которым относились крупные торговцы, лекари и золотых дел мастера; 2) «подлые граждане» – мелкие торговцы и ремесленники; 3) «подлые люди» – наемные работники и приказчики, т. е. люди, не имевшие своего дела.

В выборах городских магистратов участвовали две первые категории, т. е. предприниматели, но магистраты стали не органами самоуправления, а вспомогательными исполнительными органами при воеводах, так что участие в магистратах стало лишь дополнительной обузой для горожан. Никаких привилегий участие в магистратах не давало. Наоборот, именно они должны были отвечать за выполнение назначенных государством повинностей. Например, в Коломне офицер, который организовывал доставку подвод для казенных нужд, «велел драгунам, позвали его, бургомистра, держать за волосы и за руки и бил тростью».

Бесправие предпринимателей усиливается при преемниках Петра. Учрежденная Петром Мануфактур-коллегия в какой-то степени защищала интересы промышленников. Екатерина I заявила, что она «жалованье напрасно получает» и предписала ее ликвидировать. Потом, правда, она была восстановлена. Петербургскую биржу, построенную на деньги купцов, Екатерина приказала отдать под полковую швальню.

Даже когда государственные органы старались содействовать предпринимателям, их действия нередко имели обратный результат. Например, было велено на реках «старого манеру суда все рубить, а хозяевам чинить наказание». Но новые суда западного типа не годились для мелких речек, требовали больших команд, а, кроме того, обычно суда «старого манеру» были одноразовыми: по доставке груза они обычно продавались на дрова. Новые же суда были слишком дорогими, чтобы так с ними поступать.

Бесправие предпринимателей определялось тем, что они экономически зависели от государства и государственных заказов. Идеологом этого слоя населения считается Иван Посошков, написавший сочинение «Книга о скудости и богатстве».

Раздел «О купечестве» в этой книге он начинает словами: «Воинство воюет, а купечество помогает и всякие потребности им уготовляет»; «ни воинству без купечества, ни купечеству без воинства не жить». Никакого рынка! Купечество необходимо лишь для обслуживания армии. Это соответствовало представлениям и политике Петра I.

Посошков предлагал «строить домы из царские казны…, где что пристойно делать», т. е. строить казенные мануфактуры. А проблема рабочей силы для этих мануфактур решается просто: «Гулящих робят мужеска пола и женска имать и учить и, науча, владети ими вечно», а также «хватать и имать к тем делам» нищих [11].

Посошков предлагал систему вмешательства государственной власти во все стороны экономической жизни, строгую государственную регламентацию промышленности. Короче говоря, он предлагал именно то, в чем заключалась экономическая политика Петра. Тем не менее его сочинение вызвало недовольство властей. В 1725 г. он был арестован, посажен в Петропавловскую крепость, где и умер в следующем году.

В промышленности сложились уникальные отношения. Основную часть мануфактур в результате петровских реформ составили казенные и посессионные (т. е. формально принадлежавшие тоже государству). Подавляющая часть мануфактурной продукции пока шла в распоряжение государства, поэтому и цены этой продукции определялись не рынком, а были «указными», т. е. устанавливались государством. Правда, при этом учитывалась себестоимость. Так, цена, по которой оценивалось сукно мануфактуры Щеголина, определялась себестоимостью с прибавлением 10 % прибыли.

Для управления промышленностью были созданы специальные государственные органы: Берг-коллегия, которая ведала горными заводами, и Мануфактур-коллегия, которой подчинялись все остальные мануфактуры. Основывать новые мануфактуры можно было только по разрешению этих органов, и это разрешение оформлялось специальным указом.

Государство управляло как своими не только казенными и посессионными, но и остальными мануфактурами. Оно давало предприятиям государственные «наряды», т. е. производственные задания, а если мануфактурист не справлялся с этими заданиями, отбирало у него мануфактуру, или оставляло в распоряжении государства, или передавало другому «заводосодержателю». Само это слово «заводосодержатель» показывало, что частная собственность на промышленное предприятие не признавалась.

В 1747 г. суконщик Третьяков был заключен под стражу за недопоставку сукон. В 1750 г. решением Мануфактур-коллегии был исключен из числа мануфактуристов и «возвращен в купечество» владелец шелковой мануфактуры Дудоров, который не выполнил государственного предписания по увеличению производства, а его предприятие было передано Колосову. Когда накануне битвы под Нарвой заводчик Бутенант не мог выполнить явно невыполнимого приказа Петра I о поставке за 3 месяца 100 пушек и 100 000 ядер, его заводы были отобраны в казну.

Решающую роль в промышленности стала играть бюрократическая верхушка, которую Ключевский охарактеризовал следующим образом: «Лишенная всякого социального облика куча физических лиц разнообразного происхождения, объединенных только чинопроизводством».

Но административная регламентация не могла заменить рынок. Она делала невозможной конкуренцию, а тем самым – и совершенствование производства. Предприниматель был заинтересован в том, чтобы получить выгодный казенный заказ, монополию на производство своей продукции, высокую «указную» цену на свои изделия, получить от государства землю, лес, разного рода привилегии. А для этого надо было иметь связи в правительстве, уметь подкупать чиновников, а не улучшать производство. Это порождало появление мануфактур, которые числились только на бумаге.

Конечно, в наибольшей степени административная регламентация действовала на казенные предприятия, которые показали свою несостоятельность уже к концу царствования Петра I. Именно поэтому и началась массовая передача этих предприятий в частные руки. Лишь немногим меньше были скованы казенной регламентацией посессионные предприятия. В наименьшей степени административная система действовала на купеческие предприятия.

Создание мануфактурной промышленности в первой четверти XVIII в. было результатом личной энергии Петра I и его сподвижников, но после его смерти темпы роста мануфактурного производства резко снизились, и к середине столетия это производство забуксовало. Именно в это время появилось много мануфактур, числившихся только на бумаге. Лишь в 1744 г. «за неразмножение фабрик и за худым мастерством сделанных на тех фабриках товаров» государством были закрыты сразу 44 мануфактуры.

Изменение государственной политики по отношению к мануфактурам началось в царствование Екатерины II, которая была горячей сторонницей рыночной экономики. Она не только читала западные издания по экономике, но и состояла в переписке с некоторыми экономистами. Она организовала комиссию по составлению «Нового уложения», т. е. по реорганизации социально-экономических порядков в России. Для работы в этой комиссии от каждого сословия были выбраны депутаты. В Наказе Екатерины для этой комиссии было написано: «Никаких дел, касающихся до торговли и фабрик, не можно завести принуждением, а дешевизна родится только от великого числа продавцов и от вольного умножения товара» [12, т. 18, № 13090].

«Новое уложение» составлено не было, в частности, потому, что многое из предлагаемого Екатериной тогдашнее общество не приняло. И все же рядом своих указов она ограничила казенную регламентацию и расширила сферу рыночных отношений. Было разрешено основывать мануфактуры без специального государственного разрешения, которое требовалось до этого. Мануфактуристам запретили покупать крепостных к предприятиям, т. е. основывать новые посессионные мануфактуры. Правда, полностью одолеть административную систему Екатерина не смогла. Остались действовавшие казенные и посессионные предприятия. Развитие металлургической, шерстяной и некоторых других отраслей по-прежнему определялось казенной регламентацией. И все же «рыночные» законы Екатерины резко ускорили развитие промышленности. Число мануфактур за царствование Екатерины выросло с 980 до 3200, и основная масса прироста мануфактурной продукции за XVIII в. приходится на период ее правления.