Текст книги "Свобода договора"

Позиция исследователя неслучайно приведена здесь достаточно детально. Нисколько не возражая против доводов об ограничениях действия принципа свободы договора, существующих в рамках правоотношений по удовлетворению общественных потребностей, вряд ли стоит преувеличивать значение подобных ограничений. В таком случае будет необоснованно высоким соблазн от исключений частного порядка перейти к отрицанию общего правила, причем во всех без исключения случаях. Кроме того, экономические категории (в частности, потребности), безусловно, влияют на содержание объективного права и его направленность, но происходит это не изолированно, а через существующий правопорядок, в котором уже на уровне Конституции Украины и кодексов определена роль идеи свободы договора и ограничений действия этого принципа именно как правила и его исключений. В связи с этим полагаем, что хотя и с известными ограничениями принцип свободы договора вполне применим к отношениям с органами власти. Более того, несоблюдение данного принципа (с учетом ограничений), равно как и неправильное его применение, может существенно ущемлять права и законные интересы частных лиц, причем не ради общественных интересов, а в угоду своеволию органов власти, часто не имеющему ничего общего с правовыми нормами.

Обоснованность таких доводов целесообразно проиллюстрировать примерами развития ситуации относительно распоряжения органами государственной власти и местного самоуправления землями государственной и коммунальной собственности. Верховным Судом Украины такие правоотношения последовательно признаются частноправовыми[127]127
  См.: Постанова Верховного Суду України від 23.09.2008 року по справі № 21-1523во07 // http://www.reyestr.court.gov.ua/Review/2338194; Постанова Верховного Суду України від 11.11.2014 року по справі № 21-493а14 // http://www.reyestr.court.gov.ua/Review/42010800.


[Закрыть], к которым применяются нормы ГК и ХК Украины. При этом они «отягощены» участием властных органов, поэтому пример представляется вполне уместным.

Начать следует с того, что согласно ст. 13, 14 Конституции Украины земля является основным национальным богатством, находящимся под особой охраной государства. Земля выступает объектом права собственности украинского народа. От имени украинского народа права собственника осуществляют органы государственной власти и органы местного самоуправления в пределах, определенных Конституцией. Каждый гражданин имеет право пользоваться природными объектами права собственности народа в соответствии с законом.

В силу особой ценности земли как национального богатства и основного ресурса общества совершенно естественным представляется среди прочего установление специального порядка приобретения права пользования земельными участками частными лицами. Учитывая тот факт, что во времена СССР земля находилась в социалистической (государственной) собственности, после перехода к рыночным методам хозяйствования частные лица могли получать права на земельные участки только производным способом при распоряжении землями государственными органами и органами местного самоуправления с учетом распределения между ними компетенции. Сам порядок получения земельного участка в пользование изначально предполагал достаточно длинный путь – начиная с выбора места размещения объекта, получения разрешения на разработку землеустроительной документации по передаче земельного участка в аренду, разработки такой документации, получения значительного числа согласований разнообразных органов и организаций, принятия уполномоченным органом решения о передаче земельного участка в аренду до подписания соответствующего договора и его государственной регистрации.

На практике нередки случаи, когда заинтересованное лицо согласовывало место расположения объекта, получало разрешение на разработку проекта отвода участка в аренду, обеспечивало разработку этой документации, получало все необходимые согласования, обеспечивало прохождение государственной экспертизы землеустроительной документации и, пройдя столь долгий путь, в итоге получало либо отказ уполномоченного органа власти в передаче земельного участка в аренду, либо соответствующий орган вообще уклонялся от рассмотрения данного вопроса и принятия какого-либо решения. Естественно, после существенных временных и денежных затрат физические и юридические лица считали свои права и законные интересы нарушенными, а себя обманутыми. Поэтому указанные лица, следуя порядку заключения договора, установленному в ХК Украины, направляли органу власти предложение заключить договор и проект договора и, не получив ответ в течение определенного срока, обращались в суды с исками, в которых просили суд признать договор аренды земельного участка заключенным на условиях, отвечающих типовому договору и предложенному проекту договора.

Вначале такие иски удовлетворялись, однако Верховный суд Украины изменил эту практику. В частности, суд исходил из того, что по смыслу ст. 116, 123, 124 Земельного кодекса Украины граждане и юридические лица приобретают право пользования земельными участками на основании решений компетентных органов власти. Поскольку согласно Конституции Украины от имени украинского народа землями распоряжаются органы государственной власти и органы местного самоуправления, признание судом заключенным договора аренды при отсутствии указанного решения является нарушением исключительной компетенции органа власти на распоряжение землями[128]128
  См., например: Постанова Верховного Суду України від 17 січня 2011 року (витяг) // Рішення Верховного Суду України / За заг. ред. П.П. Пилипчука. 2011. № 2 (23). С. 78–83.


[Закрыть]. При этом, что характерно, в подобных спорах органы власти в обоснование своей позиции и возражений против иска ссылались среди прочего на нормы ст. 627 ГК Украины о свободе договора[129]129
  См., например: Постанова Вищого господарського суду України від 26.03.2009 року посправі № 2/341 // http://vgsu.arbitr.gov.ua/docs/28_2293936.html.


[Закрыть].

Можно ли признать обоснованным принятый Верховным Судом Украины подход с точки зрения «чистой» идеи свободы договора? Несомненно! Ведь по общему правилу нельзя заставить участника гражданских отношений заключить договор против его воли. Другое дело, что в данном случае государство в лице своих органов действовало не вполне добросовестно, вначале изъявляя предварительную волю на дальнейшее вступление в договорные отношения, а в последний момент уклоняясь от решающего шага.

По большому счету здесь можно было бы говорить и об ограничении проявления свободы договора, хотя этот вопрос и требует отдельного исследования.

С другой стороны, сами исковые требования о признании договора заключенным изначально рождались не потому, что в данном случае имело место ограничение договорной свободы, а вследствие того, что восстановление имущественных интересов частных лиц иным способом в нынешних реалиях трудно себе представить, особенно в связи с отсутствием четко прописанного института преддоговорной ответственности.

Однако перипетии «арендаторов» на этом не заканчивались. Предположим, желанный договор аренды был заключен, но со временем истек срок его действия. В соответствии со ст. 764 ГК Украины если наниматель продолжает пользоваться имуществом после истечения срока договора найма, то при отсутствии возражений наймодателя в течение месяца договор считается возобновленным на срок, который был ранее установлен договором. Эти положения полностью вписываются в рамки свободы договора, поскольку согласно ч. 3 ст. 205 ГК Украины в случаях, установленных договором или законом, воля стороны к совершению сделки может выражаться ее молчанием. Иными словами, своим молчанием на протяжении месяца после прекращения договора арендодатель выражает согласие на продление договора. Никакого принуждения к заключению договора здесь нет и в помине.

Вместе с тем отношения в связи с арендой земельных участков урегулированы Законом Украины от 6 октября 1998 г. № 161-XIV «Об аренде земли», который имеет приоритет над нормами ГК Украины в этой части. Согласно ч. 3 ст. 33 указанного Закона (в редакции до 2011 г.) в случае, если арендатор продолжает пользоваться земельным участком после окончания срока договора аренды, при отсутствии письменных возражений арендодателя в течение одного месяца после окончания срока договора он подлежит возобновлению на тот же срок и на тех же условиях, которые были предусмотрены договором. Письменное возражение осуществляется письмом-уведомлением.

Как видно, норма ч. 3 ст. 33 Закона вполне созвучна ст. 764 ГК Украины, имеет ту же направленность и аналогичную цель, за исключением, казалось бы, незначительного отличия: вместо слов «считается возобновленным» использовано выражение «подлежит возобновлению». Из-за этого нюанса, с одной стороны, ч. 3 ст. 33 Закона Украины «Об аренде земли» не позволяет говорить о продлении договора аренды на основании молчаливого согласия арендодателя. В то же время, с другой стороны, договор подлежит возобновлению, т. е. явно фиксируется обязанность продлить договор.

Иными словами, установлено ограничение свободы договора: по существу, речь идет о продлении (изменении) срока договора, изменение договора совершается в той же форме, что и сам договор, значит, по логике вещей ч. 3 ст. 33 Закона Украины «Об аренде земли» устанавливает обязанность сторон заключить дополнительное соглашение о продлении срока договора. Так полагали и добросовестные арендаторы, обращаясь с проектами дополнительных соглашений о продлении договоров в органы власти и, вновь не дождавшись ответа, шли в суд с требованиями признать дополнительное соглашение прекращенным, обязать заключить дополнительное соглашение или с другими требованиями, проистекающими, как им казалось, из факта продления договора. Ведь, повторимся, налицо ограничение свободы договора в интересах частного добросовестного лица, выражающееся в обязанности продлить договор.

Тем не менее суды вновь отказывали в защите интересов арендаторов. Мотивами отказа было то, что по смыслу ч. 3 ст. 33 Закона Украины «Об аренде земли» требуется волеизъявление органа власти на продление договора, которое опять-таки совершается путем принятия решения в силу предписаний ст. 116, 123, 124 Земельного кодекса Украины. В свою очередь, заставить орган власти совершить такое волеизъявление нельзя, поскольку он свободен в выборе лица, которому предоставит право пользования земельным участком[130]130
  См.: Постанова Верховного Суду України від 06.11.2012 року по справі № 21-228а12 // http://reyestr.court.gov.ua/Review/27760572; Постанова Верховного Суду України від 01.10.2013 року по справі № 21-345а13 // http://reyestr.court.gov.ua/Review/35669789.


[Закрыть]. Иными словами, защищая интересы органов государственной и местной власти, которые даже при самом настойчивом поиске в данной ситуации достаточно далеки от общественных интересов, суды апеллировали все к той же свободе договора.

Пытаясь решить назревшую проблему, законодатель в феврале 2011 г. излагает ст. 33 Закона Украины «Об аренде земли» в новой редакции. Теперь в случае, если арендатор продолжает пользоваться земельным участком после окончания срока договора аренды и при отсутствии в течение одного месяца после окончания срока договора письма-уведомления арендодателя о возражении против возобновления договора аренды земли, такой договор считается возобновленным на тот же срок и на тех же условиях, которые были предусмотрены договором. Таким образом, редакция ст. 33 указанного Закона была приведена в соответствие со ст. 764 ГК Украины и с этих пор к продлению договоров аренды земельных участков применимы указанные выше положения о воле на продление договора, выраженной молчанием.

Тем не менее полностью уйти от необходимости оформления дополнительного соглашения в данном случае не представляется возможным, что связано с необходимостью проведения последующих регистрационных действий. Поэтому ст. 33 Закона «Об аренде земли» непосредственно указывает на необходимость подписания дополнительного соглашения о продлении договора аренды, причем прямо устанавливает обязанность ее подписания, сроки исполнения этой обязанности и возможность обжалования в суде промедления в ее подписании. Таким образом, системное толкование положений новой редакции ст. 33 Закона Украины «Об аренде земли» позволяет сделать вывод, что дополнительное соглашение о продлении договора аренды по существу является соглашением о фиксации уже состоявшегося факта продления договора. Опять же, как и в случае со ст. 764 ГК Украины, все нормы остаются в рамках принципа свободы договора и без какого-либо принуждения к вступлению в договорные отношения.

Впрочем, как и ожидалось, органы власти и теперь нередко отказывают в подписании необходимого дополнительного соглашения. Но в данном случае уже Верховный суд Украины не воспринял такую позицию и в полной мере встал на защиту интересов арендаторов. Среди прочего в письме от 1 апреля 2014 г. Верховный суд Украины отметил, что можно согласиться с практикой судов, которые в соответствии со ст. 33 Закона Украины «Об аренде земли» считают заключенным дополнительное соглашение к договору аренды земли о возобновлении этого договора в случае неподписания его арендодателем, если арендатор не позднее чем за месяц до окончания срока договора направил арендодателю письмо-уведомление о намерении воспользоваться преимущественным правом на заключение договора аренды и по истечении срока договора продолжает пользоваться земельным участком, а арендодатель в течение месяца по истечении срока договора не высказал возражений против дополнительного соглашения и предложений об изменении договора[131]131
  Лист Верховного Суду України від 01.04.2014 року «Аналіз практики застосування судами ст. 16 Цивільного кодексу України» // http://www.scourt.gov.ua/clients/vsu/vsu.nsf/%28documents%29/6AF1EBA6DF621DEDC2257CE60053FFC3


[Закрыть].

Таким образом, необходимость учета и удовлетворения общественных интересов, несомненно, является важной задачей права. Вместе с тем отнюдь не во всех правоотношениях, отягощенных публичным элементом, действие принципа свободы договора ограниченно. Наоборот, иногда именно свобода договора обеспечивает защиту интересов частных лиц от подавления со стороны органов власти. Поэтому в рамках частноправовых отношений, в которых отсутствуют в чистом виде правовые связи власти и подчинения, принцип свободы договора никогда не будет лишь данью цивилистической традиции.

Наоборот, сказанное выше, как представляется, недвусмысленно демонстрирует важность правильного понимания идеи свободы договора в частном праве. Термин «ограничения свободы договора» является в определенной мере условным и должен пониматься как устанавливающий ограничения действия (реализации) этого принципа в некоторых договорных конструкциях, а отнюдь не как ограничение, неполнота или утрата силы самой идеей свободы договора. Данный принцип был и остается одним из ключевых и основополагающих для частного права в рамках конкретных нынешних условий жизнедеятельности гражданского общества и сам по себе не подлежит никакому ограничению.

Таким образом, принцип свободы договора можно считать своеобразной лакмусовой бумагой наличия свободы выбора индивида в современном обществе. И по тому, насколько широко государство позволяет своим гражданам – участникам гражданского оборота использовать этот принцип в частном праве, можно достаточно уверенно судить о существовании свободного гражданского общества в том или ином государстве.

И.В. Спасибо-Фатеева
Некоторые аспекты свободы договора в законодательстве и судебной практике Украины

В статье раскрывается сущность свободы договора в различных аспектах, таких как принцип регулирования и его пределы; взаимосвязь с другими принципами гражданского права; охват этим понятием договора как сделки, текста и правоотношения; проявление свободы договора на его разных стадиях (заключения, исполнения и прекращения); свобода договора в регулятивных и охранительных правоотношениях (в ракурсе ответственности за его нарушение).

Свободе договора уделяется много внимания в украинской, равно как и в российской, цивилистике[132]132
  См., например: Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы: В 2 т. М.: Статут, 2012, а также другие научные работы, на некоторые из которых делаются ссылки в настоящей статье.


[Закрыть]. Об этом свидетельствуют большое количество комментариев ГК Украины, многочисленные статьи, главы в монографиях и защищенные диссертации[133]133
  См., например: Луць А.В. Свобода договора в гражданском праве Украины: Учеб. пособие. Киев: Школа, 2004 (на укр. яз.).


[Закрыть]. Представляется излишним в настоящей работе в очередной раз приводить вариации понимания свободы договора, ибо их достаточно много – от лаконичных до неоправданно детализируемых. Премного проведено и сравнительных исследований свободы договора в отечественной и зарубежной цивилистике, конечно, весьма важных; прослежено становление этого принципа в историческом аспекте и многое другое. Тем не менее эта тематика продолжает сохранять свою актуальность, и, наверное, для этого есть серьезные основания, потому в рамках настоящей статьи будет уделяться внимание как общезначимым вопросам свободы договора, так и действенности этого принципа при руководстве им сторонами договора и судебными инстанциями.

В качестве общезначимых или определяющих сущность свободы договора, на наш взгляд, следует назвать следующие аспекты этого понятия:

– свобода договора и его значение как регулятора отношений. Свобода договора как принцип регулирования;

– взаимосвязь свободы договора с другими принципами гражданского права;

– пределы принципа свободы договора;

– охват понятием свободы договора трех различных его пониманий (как сделки, текста и правоотношения);

– свобода договора на его разных стадиях (заключения, исполнения и прекращения);

– свобода договора в регулятивных и охранительных правоотношениях (в ракурсе ответственности за его нарушение).

Свобода договора и его значение как регулятора отношений

Свобода договора в ГК Украины возведена в ранг принципа, вследствие чего является определяющим началом правового регулирования гражданских отношений.

Договор сам по себе рассматривается многими украинскими цивилистами как источник права[134]134
  См., например: Сибилев М.Н. Гражданско-правовой договор как регулятор общественных отношений // Право Украины. 2014. № 2. С. 34–44 (на укр. яз.).


[Закрыть]. Поэтому важнейшим фактором при его формировании является свобода сторон: формулируя для себя и согласовывая между собой те правила, которыми они будут руководствоваться, стороны связывают себя ими на определенный промежуток времени.

При этом весьма важным вопросом является то, из чего стороны будут исходить и что им следует учитывать. Проведя аналогию с принятием нормативно-правовых актов как источников права, которые должны соответствовать законам, а законы в свою очередь – Конституции Украины, приходим к выводу, что подобные требования предъявляются и к договору. Итак, в связке «договор – закон» первый, безусловно, должен быть подчинен закону, однако важна модель такого подчинения – она зависит от метода правового регулирования, которым в гражданском праве, как известно, является диспозитивность, присущая его нормам.

Наиболее полно и последовательно украинский законодатель проводит вектор между методом диспозитивности и принципом свободы договора в ст. 6 ГК Украины. Ее норма содержит три уровня, на каждом из которых названный принцип проявляется по-разному.

Первый уровень предусматривает наиболее универсальное действие принципа свободы договора: стороны имеют право заключить договор, не предусмотренный актами гражданского законодательства, но соответствующий общим началам гражданского законодательства. На этом уровне законодатель даже пропускает обычную модель соотношения договора и закона, которой бы сторонам предоставлялось право заключить любой договор, урегулированный ГК и другими актами гражданского законодательства, а также не урегулированный ими – он сразу придает существенное значение именно возможности заключить договоры, не урегулированные законом. Отсюда созидательное значение воли сторон на этом уровне – они формируют целиком и полностью регулятор своих отношений.

Второй уровень предполагает среднюю степень универсальности: стороны имеют право урегулировать в договоре, предусмотренном актами гражданского законодательства, свои отношения, не урегулированные этими актами. Тем самым устанавливается подход к формированию источника права для сторон по остаточному принципу – они могут дополнить соответствующие законодательные нормы.

Третий уровень мог бы также рассматриваться как максимально универсальный, если бы возможность для сторон отступить от положений актов гражданского законодательства и урегулировать свои отношения по собственному усмотрению не была ограничена установлением запрета на это, причем также трехуровневого. Так, стороны не могут отступить от положений актов гражданского законодательства, во-первых, если в этих актах прямо указано на это; во-вторых, если обязательность для сторон положений актов гражданского законодательства следует из их содержания; в-третьих, если это следует из сущности отношений между сторонами.

Все вышеприведенное относится также к характеристике пределов принципа свободы договора, о чем речь пойдет далее. Что касается сущности очерченного подхода законодателя к этому принципу, то она – в максимальной доступности для сторон возможности урегулировать свои отношения по собственному усмотрению. Именно так воспринимается ч. 1 ст. 6 ГК Украины, кардинально поменявшая устоявшийся подход к диспозитивности, согласно которому стороны могут по-своему урегулировать отношения, по сравнению с предложенной нормой права, содержащей выражение «если иное не предусмотрено законом или договором». С принятием ГК Украины такие обороты стали излишними. Напротив, в нормах Кодекса и других актов гражданского законодательства следует искать противоположные выражения о том, что стороны не вправе делать того-то и того-то (или подобные).

В то же время нельзя не отметить довольно высокую степень расплывчатости двух последних проявлений запрета, ибо они требуют тщательного толкования ввиду неочевидности и содержания актов гражданского законодательства, из которых следует недопустимость отступления от них, и тем более сущности отношений между сторонами. Насколько оправдан такой подход, должна показать практика применения ст. 6 ГК Украины.

Несмотря на это, подобные фразы в ч. 3 ст. 6 ГК Украины вполне могли бы считаться беспроблемными, если бы не существование в Украине Хозяйственного кодекса (далее – ХК Украины), который вносит весьма существенные коррективы в цивилистическое понятие свободы договора. А поскольку ХК Украины зиждется на иных правовых началах, вмещая многочисленные запреты и ограничения, негативно сказывающиеся на цивилистических правовых конструкциях, то построение его норм часто нивелирует общую направленность ст. 6 ГК Украины. И в связи с тем что ХК Украины заявляет о многоплановости сферы своего регулирования (ст. 3), подобное положение вещей негативно сказывается на свободе договоров в предпринимательской сфере, тем более что согласно ст. 9 ГК Украины гражданско-правовые нормы применяются субсидиарно при регулировании этих отношений. Именно это и явилось одной из причин появления учения о хозяйственных договорах как особых, отличных от гражданских[135]135
  Беляневич Е.А. Хозяйственное договорное право Украины (теоретические аспекты): Монография. Юрінком Інтер, 2006 (на укр. яз.); Милаш В.С. Предпринимательские коммерческие договоры в хозяйственной деятельности. Полтава: АСМІ, 2005 (на укр. яз).


[Закрыть].

Вообще, сразу после принятия ГК Украины и ХК Украины возникло столько принципиальных разногласий, что Высшим хозяйственным судом Украины были даны некоторые разъяснения в информационном письме от 7 апреля 2008 г. № 01-8/211 «О некоторых вопросах практики применения норм Гражданского и Хозяйственного кодексов Украины», в п. 1 которого содержится весьма важное положение о необходимости учитывать, что в соответствии с ч. 2 ст. 4 ГК Украины основным актом гражданского законодательства Украины является Гражданский кодекс. Поэтому в случае, если нормы ХК Украины не содержат особенностей регулирования имущественных отношений субъектов хозяйствования, а устанавливают общие правила, которые не согласуются с соответствующими правилами ГК Украины, следует применять правила, установленные ГК Украины. Тем не менее это разъяснение само по себе нуждается в толковании, поскольку грань между особенностями регулирования и установлением ХК Украины собственных общих правил (отличных от правил, содержащихся в ГК Украины) весьма тонка.

Еще одно направление, по которому можно проследить согласованность действия метода и принципа свободы договора в гражданско-правовом регулировании, содержится в ст. 1 ГК Украины, определяющей гражданские отношения как основанные на юридическом равенстве, вольном волеизъявлении, имущественной самостоятельности их участников. Именно это и обусловливает возможность для сторон максимально сосредоточить свои усилия на согласовании условий и положений договора.

Государство сохраняет важное место в системе правового регулирования, поскольку должно предложить и создать те публично-правовые механизмы, которые смогут обеспечить действенность этого принципа. То есть хотя принцип свободы договора рассчитан исключительно на частноправовую сферу, его системное месторасположение в ней не может быть достигнуто без воздействия публично-правовых механизмов. Поэтому роль государства должна стать принципиально иной: не моделью планово-экономических связей, оставляющих договору скудную роль в отношениях между субъектами, но моделью свободного вступления субъектов в договорные правоотношения, которая может быть возможной лишь при контроле за ее обеспечением. В первом случае идет речь о тотальных предписаниях, минимизирующих свободу договора, во втором – об обслуживании максимального проникновения свободы договора в среду оборота имущества. В первую очередь это касается предотвращения процессов монополизации, а в случае деятельности естественных монополистов – контроля за ней. Помимо этого требуется введение законодательных мер охраны и защиты слабой стороны в договорных отношениях.

Чем вообще вызвано то, что стороны прибегают к принципу свободы договора, вследствие чего возникает необходимость всестороннего толкования ст. 6 ГК Украины? Как показывает украинская договорная практика, отнюдь не стремлением детализировать имеющиеся регуляторы или заключить договор, не предусмотренный гражданским законодательством, а желанием по-иному урегулировать свои отношения, нежели они урегулированы в законе. Это объясняется несовершенством предложенных им законодательных механизмов. С совершенствованием норм постепенно может отпасть необходимость в этом проявлении свободы договора. Иными словами, если норма права адекватно реагирует на сложившиеся представления о заключении договора и его условиях, не будет причины для урегулирования в договоре иных подходов. Отсюда, через совершенствование законодательства, лежит путь к приемлемой стандартизации, которой опасаются цивилисты. Пока этот путь для Украины, если и намечен, то весьма слабо. Поэтому принцип свободы договора сохраняет свое существенное значение для сторон, вступающих в договорные правоотношения.

Взаимосвязь свободы договора с другими принципами гражданского права

В продолжение предыдущих рассуждений отметим, что высказывания о сворачивании принципа свободы договора, как правило, не резки и категоричны, не вызывают оснований для несогласия (в силу того, что Украина еще не прошла определенный этап «переваривания» этого принципа). Так, говорится о наблюдении за вытеснением принципа свободы договора стандартами справедливости и требованиями публичного порядка[136]136
  Sheigman H. Contractual Liability and Voluntary Undertakings // Oxford Journal of Legal Studies. 2000. Vol. 20. No. 2. P. 205–220 (цит. по: Погребной С.А. Механизм и принципы регулирования договорных отношений в гражданском праве Украины. Киев: Правова єдність, 2009. С. 114 (на укр. яз.)).


[Закрыть] с предложением заменить или по крайней мере дополнить этот принцип принципом справедливости договоров[137]137
  Цвайгерт Х., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частого права: Пер. с нем. Т. 2. М.: Междунар. отношения, 2000. С. 16.


[Закрыть]. Эти и подобные рассуждения ни в коей мере не выходят за пределы частноправового регулирования. Более того, они прокладывают мосты к другим принципам гражданского права, с которыми, безусловно, должен согласовываться принцип свободы договора.

Вместе с тем современный этап развития украинского общества вряд ли позволяет воспринять эти предложения. Инструментарий, который для зарубежного цивилиста является обыденным и понятным в силу устоявшейся традиции, формировавшейся с помощью судов, для украинского цивилиста и судебной системы страны сыграл бы негативную роль. Есть уверенность в том, что суды в ближайшее время просто не смогут оперировать понятием стандартов справедливости хотя бы потому, что сам принцип справедливости сегодня под большим вопросом, ибо требует от судей, решившихся на его применение, немалой смелости. Это, конечно, связано со многими причинами: и давно назревшей судебной реформой, и уклонением судей от применения этих принципов, требующих глубокой и убедительной аргументации, и желанием избежать в связи с этим отмены решения, а возможно, и более негативных последствий.

Аналогично обстоят дела с требованиями публичного порядка. Несмотря на обилие статей и диссертаций, так или иначе касающихся этого вопроса, все они обыгрывают фактически одну тематику – недействительность сделок, нарушающих публичных порядок (ст. 228 ГК Украины)[138]138
  Жэков В.И. Сделки, нарушающие публичный порядок по гражданскому законодательству Украины: Дис…. канд. юрид. наук. Одесса, 2005 (на укр. яз.); Кучер В.А. Особенности определения сделки, нарушающей публичный порядок // http://www.pravoznavec.com.ua/period/article/1277/%CA (на укр. яз.); Рущак И.В. Сделки, нарушающие публичный порядок, и их недействительность: Автореф. дис…. канд. юрид. наук. Киев, 2012 (на укр. яз.).


[Закрыть]. В то же время с выяснением сущности подходов к определению этого публичного порядка, сопряженного с воззрениями органов государственной власти на этот вопрос, возникает немало проблем.

Оставляя ту нить рассуждений, которая связывает переход от принципа свободы договора к несколько иным модификациям, перейдем к более привычному разговору о его соотношении с другими принципами, предусмотренными ст. 3 ГК Украины. Хотя каждый из принципов представляет собой отдельный правовой феномен, но по отдельности они не являются самодостаточными. Важно веерное действие всех принципов, положенных в основу подходов к регулированию гражданских имущественных отношений, ибо без равенства всех собственников не может быть свободы договора; без свободы предпринимательской деятельности – значительной части гражданского оборота, который отличается заключением многочисленных договоров; без невмешательства государства в личную сферу жизни человека, непосредственно влияющую на формирование его воли, немыслимо создание пространства, в котором возможно свободно выражать свою волю, проявлять инициативность и вступать в отношения с другими. И, конечно, для всего вышеперечисленного необходимо объединить «три в одном» – добросовестность, разумность и справедливость – как основополагающие начала действий всех субъектов[139]139
  Тобота Ю.А. Принцип справедливости, добросовестности и разумности в гражданском праве: Автореф. дис…. канд. юрид. наук. Харьков, 2011 (на укр. яз.).


[Закрыть].

Пределы принципа свободы договора

Отдавая должное приведенным проявлениям значения принципа свободы договора как утверждающего начала самостоятельного регулирования отношений между свободными и независимыми, равными и инициативными субъектами гражданского права, следует отметить и то, что этот принцип не может быть возведен в абсолют. И дело даже не в его пределах, а в той объективной и обыденной ситуации, когда экономические отношения форматируют правовую оболочку, позволяющую им получать оптимальную отдачу, так, что это значительно сужает понятие принципа свободы договора. Речь идет не об одном-двух случаях или исключениях, а о целевой направленности в иную сторону отдельных пластов договорных отношений – к стандартизации. Это имеет место в таких обширных сферах, как банковская, страховая, биржевая и др. Немало принято и типовых, примерных, модельных договоров при регулировании отношений, участниками которых являются не только органы государственной власти (например, типовой договор аренды имущества, земельного участка и пр.), но и структурные подразделения (филиалы и т. п.), а также дочерние компании крупных корпораций.

Подобные тенденции стали настолько распространены, что послужили причиной для следующих утверждений: «…свобода договора в более сложных общественных и промышленных условиях коллективного общества перестала иметь свою идеалистическую привлекательность. Произошло коренное изменение как в общественной оценке договора, так и в политике законодателя относительно его, и право сегодня во многом препятствует свободе сторон заключать договор по своему усмотрению»[140]140
  Ансон В. Договорное право / Под общ. ред. и с предисл. О.Н. Садикова. М.: Юрид. лит-ра, 1987. С. 15.


[Закрыть]. Учитывая, что эти строки были написаны еще за 13 лет до окончания XX столетия, когда в Украине не было тенденций к обновлению гражданского законодательства, можно предположить, что мы до сих пор проходим стадию чрезмерного увлечения теми началами частного права, которые утвердились у нас не так давно. Очевидно, должно пройти время, чтобы, оттолкнувшись от уже устоявшегося принципа свободы договора, перейти к несколько иным подходам, более адекватно отражающим потребности в заключении договоров оперативно, взаимовыгодно и с учетом всех равновоздействующих на стороны регулятивных рычагов. Пока с такими подходами украинские исследователи не соглашаются[141]141
  См., например: Погребной С.А. Указ. соч. С. 114–115.


[Закрыть]. Впрочем, полностью поддержать те опасения, которые были высказаны по этому поводу (причем достаточно давно), также нельзя. Так, Л. Стемпняк усмотрел во всеохватывающей типизации договорных отношений полный отказ от принципа свободы договора[142]142
  Стемпняк Л. Проблемы свободы договора и ответственности в обобществленном обороте // Современное польское право. 1981. № 4. С. 46.


[Закрыть], однако, думается, не следует так упрощать ситуацию, поскольку видоизменения этого принципа предложено подкреплять другими принципами, о которых шла речь ранее.