Текст книги "Реформа административной ответственности в России"

Третья (причем на практике неразрешимая) проблема в связи с осуществляемым сегодня активным наступлением уголовных проступков на административные правонарушения – это отсутствие реальной альтернативы для сохранения публично-правовой ответственности в отношении сотен тысяч хозяйствующих субъектов – юридических лиц, что стало одним из немногих прорывных достижений российской правовой системы за последние 150 лет.

В таких условиях, по нашему мнению, теоретикам как уголовного, так и административно-деликтного права следует не «выяснять отношения» друг с другом, а объединять усилия по следующим направлениям совместной работы.

Прежде всего необходимо донести до сознания современных политиков и законодателей общий посыл о крайне важной для позитивного поступательного развития общества и государства задаче обеспечения стабильности как уголовного, так и административно-деликтного законодательства. Для достижения этой стабильности главным условием должно стать прекращение широко распространившейся в последние годы практики внесения массовых и недостаточно обоснованных, концептуально дефектных, редакционно спорных и некоррелированных друг с другом изменений и дополнений в УК РФ и КоАП РФ. Всем субъектам права законодательной инициативы пора осознать, что сфера регулирования публично-правовой ответственности – вовсе не лаборатория для вольных экспериментов, например, с «переливанием» статей из кодекса в кодекс или с перманентной «либерализацией» уголовных и «криминализацией» административных наказаний.

К сожалению, несогласованность бесконечных корректив УК РФ и КоАП РФ в значительной мере провоцируется и сложившейся в постсоветский период негативной традицией самоизоляции и автономности друг от друга ученых и специалистов по уголовной и административной ответственности, привлекаемых для законопроектной работы. В связи с этим давно назрела необходимость формирования совместных творческих и экспертных коллективов (например, в рамках профильных экспертных советов Государственной Думы) для выработки совместных концептуальных предложений, в том числе по уточнению и согласованию четких критериев законодательного разграничения уголовной и административной ответственности, которые были существенно размыты за последние десятилетия.

Как справедливо писал проф. В.Д. Сорокин, УК РФ и КоАП РФ занимают особое место в системе кодексов России и, стало быть, в отечественном законодательстве вообще, поскольку они специально предназначены для регулирования на федеральном уровне наиболее острых форм государственного принуждения. Именно поэтому правомерно предъявлять самые жесткие требования к максимальной четкости в определении идеологии данных видов ответственности, в прозрачности формулировок, статей названных кодексов, не допускающих ни малейшей двусмысленности в содержании устанавливаемых ими правил[37]37
  Сорокин В.Д. Парадоксы Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях//Адм. право и процесс. 2014. № Ъ. С. 4.


[Закрыть].

На сохранение дуалистического подхода к регулированию административной и уголовной ответственности для борьбы с публично-правовыми нарушениями обращалось внимание и Конституционного Суда Российской Федерации (далее также – КС РФ), так как УК РФ и КоАП РФ решают одну общую задачу, обеспечивая защищенность человека и гражданина, материальных и духовных ценностей общества от преступных и иных противоправных посягательств, социальных и межнациональных конфликтов, а также от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера.

В своих постановлениях КС РФ, в том числе, подчеркивал, что, «будучи разновидностями юридической ответственности за совершение деяний, представляющих общественную опасность, они имеют схожие задачи, базируются на рядоположенных принципах, преследуют общую цель защиты прав и свобод человека и гражданина, обеспечения законности и правопорядка и, по сути, во многом дополняют друг друга»[38]38
  См., напр.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2015 г. № 20-П.


[Закрыть].

В итоге, учитывая длительные сроки действия УК РФ (с 1997 г.) и КоАП РФ (с 2002 г.), речь должна идти о согласованной подготовке их новых редакций на основе концептуальных договоренностей теоретиков уголовного и административно-деликтного права по более четкому разграничению на законодательном уровне названных самостоятельных видов публично-правовой ответственности.

3. Понятие административной ответственности. Административно-деликтное право

Для любого исследования в сфере права (учитывая формально-логическую основу методологии правоведения) важнейшей исходной задачей является необходимость прояснения и формулирования понятийного аппарата применительно к сфере или предмету исследования.

В связи с характеристикой понятия «административная ответственность» необходимо сразу отметить, что среди отечественных ученых-административистов (и дореволюционных, и советских, и современных) единство мнений прослеживалось традиционно в одном – а именно в том, что составляет содержание административной ответственности.

На основе предметного единства профильных норм в теории отечественного административного права содержание административной ответственности составляют:

1) понятие, признаки и виды административных правонарушений и их субъектов;

2) понятие и система мер административной ответственности в виде соответствующих санкций за совершение правонарушений;

3) понятие, виды и компетенция субъектов административной юрисдикции;

4) производство по делам об административных правонарушениях и

5) исполнительное производство в связи с решениями по таким делам.

При очевидной, казалось бы, ясности в понимании содержания административной ответственности и исчерпывающей завершенности ее названных выше составных элементов собственно понятие «институт административной ответственности» и его общепринятое определение не были четко и неоспоримо сформулированы ни в одной из работ по административному праву (монографий или учебников), изданных в СССР и РФ за прошедшие десятилетия.

В связи с этим, например, проф. Г.А. Кузьмичева обоснованно писала, что «в научной и учебной административно-правовой литературе единообразно определяются лишь характерные черты административной ответственности, однако нет единого понятия данного вида юридической ответственности»[39]39
  См.: Административное право / под ред. Л.Л. Попова. М., 2008. С. 303.


[Закрыть].

В отечественной юридической науке термин «административная ответственность» рассматривается во многих значениях как

– вид юридической ответственности;

– специфическое административное правоотношение;

– правовой институт;

– применение (реализация) предусмотренной административно-правовой нормой санкции в виде административного наказания;

– мера государственного (административного) принуждения[40]40
  См., напр.: Общая теория юридической ответственности. СПб., 2007; Лейст О.Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981. С. 102–103; Самощенко КС., Фарукьиин М.Х. Ответственность по советскому законодательству. М., 1985. С. 6; Лившиц Р.В. Теория права. М., 1994. С. 147; Козлов Ю.М. Административное право. М., 2007. С. 415; Административная ответственность (часть общая): учеб, пособие / Бахрах Д.Н., Ренов Э.В., Балакшин В.С. и др. Екатеринбург, 2004. С. 11; Российский Б.В., Старилов Ю.Н. Указ. соч. С. 586–654; Максимов КВ. Административные наказания. М., 2009. С. 25 и др.


[Закрыть].

Наиболее употребимыми в отраслевой науке являются трактовки административной ответственности как вида юридической ответственности и правового института.

Для прояснения понятия административной ответственности в качестве самостоятельного вида публично-правовой ответственности обратимся к общей теории права, которая исходит из того, что любое правонарушение влечет за собой применение государством того или иного вида юридической ответственности. Действующим законодательством РФ закреплены следующие виды юридической ответственности: гражданская, уголовная, дисциплинарная и административная.

В юридической науке уже сложилось несколько концепций юридической ответственности за правонарушения, разработанных представителями теории государства и права. Теория юридической ответственности четко разграничивает нормы, которые предусматривают ответственность, меры защиты, меры безопасности, принципы, законоположения, дефиниции, процессуальные нормы и т. д. Вместе с тем юридическая ответственность и в общей теории права рассматривается с разных позиций: как наказание, как реализация санкций, как мера государственного принуждения, как реакция общества на правонарушение, как государственно-принудительная форма реализации юридической ответственности[41]41
  См.: Общая теория юридической ответственности.


[Закрыть].

Раскрывая понятие юридической ответственности, многие теоретики права связывают ее прежде всего с наказанием. Однако ответственность не сводится только к нему, так как наказанию предшествует обязанность правонарушителя его претерпевать, т. е. сам факт осуждения противоправного деяния, а также состояние «наказанности» после его отбывания. При определении юридической ответственности как реализации санкции за правонарушение отмечается близость понятий «санкция» и «ответственность». В то же время не всякая санкция есть юридическая ответственность, и не всегда юридическая ответственность сводится к реализации санкции. Как писал проф. О.Э. Лейст, «понятие ответственности по своему объему шире понятия “применение санкций”, поскольку включает такие проблемы, как квалификация правонарушения, гарантии достижения объективной истины, основания освобождения от ответственности, “состояние наказанности” при реализации штрафных, карательных санкций и ряд других»[42]42
  Лейст О.Э. Указ. соч. С. 102–103.


[Закрыть].

Итак, к сущностным признакам юридической ответственности общая теория юридической ответственности относит осуждение правонарушения со стороны государства и применение к правонарушителям мер государственного принуждения[43]43
  См., напр.: Самощенко КС., Фарукьиин М.Х. Указ. соч. С. 6; Лившиц Р.В. Указ. соч. С. 147.


[Закрыть]. Однако этот признак нельзя назвать главным при характеристике юридической ответственности, поскольку меры государственного принуждения, которые применяются к правонарушителям, весьма разнообразны, и при этом многие из них не являются мерами юридической ответственности.

Таким образом, определение юридической ответственности через негативную реакцию общества на правонарушение представляется достаточно расплывчатым, не устанавливает четких границ юридической ответственности. С гораздо большим основанием данное определение можно рассматривать в качестве принципа неотвратимости юридической ответственности.

Как отмечает КС РФ, виды юридической ответственности и сопутствующие им наказания должны обладать разумным сдерживающим потенциалом, достаточным для соблюдения соответствующих запретов (ограничений). В противном случае их применение не будет отвечать предназначению государственного принуждения, которое по смыслу ст. 1 (ч. 1), 2, 17 (ч. 3), 18 и 55 (ч. 3) Конституции РФ заключается, главным образом, в превентивном использовании присущих ему юридических средств для защиты прав и свобод человека и гражданина, иных конституционно-признаваемых ценностей гражданского общества и государства[44]44
  См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2017 г. № 2-П.


[Закрыть].

Административная ответственность является особым видом юридической ответственности и ей присущи все признаки юридической ответственности: она регулируется нормами права, состоит в официальном осуждении лица, устанавливается за правонарушение и только уполномоченными субъектами власти, а осуществляется в определенной процессуальной форме[45]45
  См.: Административная ответственность (часть общая). С. 11.


[Закрыть].

Как мы уже отметили, в подавляющем большинстве трудов по административному праву традиционно рассматривались и продолжают рассматриваться только составляющие (содержательные элементы) административной ответственности, но без однозначных и исчерпывающих дефиниционных характеристик.

Проф. Ю.М. Козлов при рассмотрении сущности административной ответственности подчеркивал, что она является квинтэссенцией административно-деликтного права, но ни в одном из действующих законодательных и подзаконных правовых актов не предложено понятие административной ответственности подобно тому, как это сделано, например, в отношении уголовной. В то же время из анализа действующих законодательных норм можно сделать лишь вывод о том, что под административной ответственностью понимается результат совершения тем или иным лицом административного правонарушения. Например, в КоАП РФ под административной ответственностью понимается результат совершения тем или иным лицом административного правонарушения, но отсутствует такая существенная «деталь», как признание административного правонарушения основанием административной ответственности[46]46
  Козлов Ю.М. Административное право. С. 415.


[Закрыть]. Проанализировав основные признаки административной ответственности, Ю.М. Козлов приходит к следующему выводу: «административная ответственность находит свое выражение в применении полномочным государственным органом (должностным лицом) предусмотренных действующим законодательством административно-правовых санкций к физическим и юридическим лицам, совершившим административное правонарушение»[47]47
  Там же. С. 424.


[Закрыть].

Как и все виды мер административного принуждения, административная ответственность применяется, как правило, во внесудебном порядке полномочными органами государственного управления (должностными лицами). Однако преимущественно внесудебный порядок применения мер административной ответственности не означает, что все случаи используемых в таком порядке юридических санкций (или мер государственного принуждения) можно квалифицировать как административную ответственность. Поэтому, например, нельзя относить к административной ответственности административно-предупредительные меры и меры административного пресечения, которые также применяются во внесудебном порядке.

Административная ответственность выражается в наложении на лицо, совершившее административное правонарушение, полномочным органом государственного управления (должностным лицом) особого административного взыскания. Оно отличается от уголовного наказания, дисциплинарного взыскания и гражданско-правовой ответственности конкретными целями, характером, степенью воздействия на нарушителей и т. п. По своей сути административное наказание и есть мера административной ответственности. Совокупность правовых норм, регламентирующих отношения, складывающиеся в связи с применением мер административной ответственности, составляет важный административно-правовой институт. В его основе лежит законодательство об административных правонарушениях[48]48
  Советское административное право/под ред. Ю.М. Козлова. М., 1985. С. 215–216.


[Закрыть].

Таким образом, институт административной ответственности у Ю.М. Козлова – это совокупность норм, закрепленных законодательством об административных правонарушениях и регулирующих отношения в связи с применением мер административной ответственности.

Проф. Д.Н. Бахрах в своих монографических научных работах и учебных курсах постсоветского периода предпочел вообще не формулировать дефиницию административной ответственности как правового института, ограничившись, например, в своем отраслевом учебнике 2011 г. лишь характеристикой особенностей административной ответственности как вида юридической ответственности[49]49
  Бахрах Д.Н. Административное право России: учебник. М., 2011. С. 469–471.


[Закрыть].

Проф. Б.В. Российский и Ю.Н. Старилов в разд. V своего учебника 2009 г. рассматривают лишь содержательные элементы института административной ответственности (добавив, правда, в структуру этого раздела характеристику еще и других мер административного принуждения), но при этом опять-таки не формулируют дефиницию этого института по итогам рассмотрения конкретного перечня внутренних составляющих административной ответственности. Административная ответственность определяется ими как вид юридической ответственности, который выражается в назначении органом или должностным лицом, наделенным соответствующими полномочиями, административного наказания лицу, совершившему правонарушение[50]50
  Российский Б.В., Старилов Ю.Н. Указ. соч. С. 586–654.


[Закрыть].

В учебнике под редакцией проф. Л.Л. Попова административная ответственность определяется лишь как реализация административно-правовых санкций, применение уполномоченным органом или должностным лицом административных наказаний к гражданам и юридическим лицам, совершившим правонарушение[51]51
  Административное право: учебник / под ред. Л.Л. Попова. М., 2005. С. 156.


[Закрыть].

Ю.А. Дмитриев, И.А. Полянский и Е.В. Трофимов в своем учебнике дают определение «юридическая ответственность в теории права» с оговоркой, что административное право располагает собственным видом ответственности, а далее рассматривают признаки и отличия мер административной и уголовной ответственности. Природа ответственности в целом характеризуется в данной работе как та часть государственного принуждения, которая предполагает применение санкций правовых норм. В свою очередь административная ответственность у названных авторов – это реализация предусмотренных административным правом санкций, осуществляемая посредством применения уполномоченными субъектами государственного управления различных видов административных наказаний в отношении правонарушителей (физических и юридических лиц)[52]52
  Дмитриев Ю.А., Полянский И.А., Трофимов Е.В. Административное право: учебник. М., 2009. С. 333-339.


[Закрыть]. И здесь, как видим, воспроизводится по сути и форме приводимое выше общепринятое определение административной ответственности.

У проф. Н.М. Конина административная ответственность – это «предусмотренная законодательством правовая ответственность за совершенное административное правонарушение, связанная с применением административных наказаний (санкций)»[53]53
  Конин Н.М. Административное право России. М., 2009. С. 157; Конин Н.М., Петров М.П. Административное право. М., 2009. С. 169.


[Закрыть].

Даже в профильной монографии проф. А.Б. Агапова полноценное определение административной ответственности как института административного права также отсутствует. Административная ответственность трактуется здесь как совокупность мер принудительного воздействия, применяемых к лицам, виновным в совершении административных правонарушений, ограничивающих имущественные (неимущественные) права нарушителей либо устанавливающих их дополнительные обязанности[54]54
  Агапов А.Б. Административная ответственность. М., 2007. С. 13–65.


[Закрыть].

Такая солидарная неопределенность и недосказанность в определении административной ответственности как правового института прослеживается и в других современных трудах по административному праву.

Вместе с тем, оценивая приведенные и другие характеристики административной ответственности в работах ученых-административистов разных лет, можно выделить два основных и наиболее часто используемых значения общего понятия административной ответственности:

1) в широком смысле — как наименование одноименного института административного права и

2) в узком смысле — как разновидность мер государственного принуждения в виде комплекса административных санкций за нарушение требований административно-правовых норм.

При этом большинство современных исследователей административной ответственности не формулируют ее конкретного определения в широком смысле как института административного права, а ограничиваются упомянутыми уже содержательными внутриструктурными элементами этого института (административное правонарушение, административное наказание, субъекты административной юрисдикции, производство по делам об административных правонарушениях и процедуры исполнения решений по таким делам).

Однако при условии, что большинство теоретиков административного права как советского, так и современного периода солидарны в том, что административная ответственность в узком смысле представляет собой совокупность особых мер государственного принуждения в виде законодательно установленного перечня административных наказаний, то есть ли основания для столь неопределенных характеристик ими всей совокупности материальных и процессуальных административно-деликтных норм и отношений как общего для них правового института административной ответственности?

Как нам представляется более обоснованным, для определения всего комплекса материальных и процессуальных норм об административной ответственности речь должна идти о наименовании «административно-деликтное право», а не «административная ответственность», причем рассматриваемая общая совокупность административно-правовых норм и отношений в целом должна считаться подотраслью административного права, а не ее институтом. Тогда все встает на свои места.

В связи с этим возникает, правда, закономерный и вполне оправданный вопрос: а является ли в таком случае административная ответственность в узком смысле (или, точнее, как мы выяснили, понимаемые всеми учеными под этим термином административные наказания как мера ответственности за административно-правовые нарушения) институтом административного права?

Безусловно! Более того, при таком подходе отпадает и необходимость искусственного по своей сути двойственного толкования административной ответственности в широком и узком смысле. По нашему мнению, гораздо логичнее и точнее понимать и рассматривать административную ответственность не в широком или узком смысле, а в собственном, реальном смысле – как самостоятельный институт административного права в виде установленной законодательно системы мер административных наказаний за административные правонарушения.

В свою очередь, собственно «институт административной ответственности» в совокупности с другими профильными административно-правовыми институтами (институтом административных правонарушений, институтом субъектов административной юрисдикции, институтом производства по делам об административных правонарушениях и институтом исполнения решений по делам об административных правонарушениях) составляет концептуально и предметно единую общность внутренних структурных элементов фактически давно уже сложившейся подотрасли административного права – административно-деликтного права[55]55
  Подробнее о толковании понятия административной ответственности см.: Кирин А.В. Административно-деликтное право: теория и законодательные основы. С. 92–109.


[Закрыть].

Как известно, в советском правоведении дефиниционная этимология административной ответственности всегда была привязана к понятию «ответственность» и тяготела к достаточно упрощенной его характеристике как одного из видов юридической ответственности и вида мер государственного принуждения в сфере исполнительно-распорядительной деятельности. Исторически такое толкование комплекса административно-деликтных отношений и норм проистекает еще из теории и практики дореволюционного полицейского права с его учением о «положительных» и «отрицательных» мерах безопасности в пределах задач «полиции в широком смысле» (т. е. внутреннего государственного управления)[56]56
  См., напр.: Тарасов КТ. Очерк науки полицейского права. С. 104–110.


[Закрыть]. При этом реализация «отрицательных» мер, т. е. мер государственного принуждения (в отсутствие в царской России конституционного базиса правовой системы и полноценной законодательной власти), на практике означала концентрацию как нормотворческих, так и контрольных функций в руках органов и должностных лиц полиции. Более того, применительно к маловажным проступкам (в отличие от уголовных преступлений) дореволюционная полиция России многие десятилетия выполняла еще и судебно-карательные функции по применению мер наказания, а также сама исполняла эти наказания[57]57
  Подробнее см.: Там же. С. 45–51, 66-131; Кулишер А.М. Указ, соч.; Гаген В.А. Учебник административного права. Ростов н/Д, 1916; Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. С. 298–300 и др.


[Закрыть].

Во многом такой порядок (хотя и при наличии Конституции и формальном разделении законодательной, исполнительной и судебной властей) был воспроизведен и административной-командной системой в СССР. Так, в советский период многие десятилетия органы государственного управления общей компетенции (Совнарком, а позднее Совмин РСФСР и исполнительные комитеты областных и краевых советов народных депутатов) своими подзаконными декретами и постановлениями устанавливали правовые основания административной ответственности. Милиция и отраслевые органы управления осуществляли контроль и выявляли нарушения. Административные комиссии исполкомов, та же милиция и те же отраслевые органы управления налагали взыскания и они же, как правило, их исполняли[58]58
  См., напр.: СУ РСФСР. 1921. № 52. Ст. 310; 1922. № 48. Ст. 603; 1931. № 17. Ст. 186 и проч.


[Закрыть]. В условиях СССР такая практика преимущественно подзаконного правового регулирования в отношении установления и применения мер административной ответственности сохранялась вплоть до принятия в 1980 г. Основ законодательства СССР и союзных республик об административных правонарушениях.

Может быть, для сословной Российской империи, только в 1861 г. отказавшейся от рабского крепостного права, и позднее для СССР, где разделение властей в условиях «классового противостояния» реально заменялось всевластием КПСС, было допустимо и объяснимо превалирование в толковании, регулировании и реализации административно-деликтных норм и отношений полицейской (милицейской) принудительно-карательной составляющей. Однако для современной РФ, конституционно ориентированной на формирование правового государства и гражданского общества, такое доминирование в характеристике института современного права феодального по сути признака, отражающего преобладание интересов государства над правами граждан, является, на наш взгляд, архаичным и неестественным.

В условиях закрепленного в декабре 1993 г. Основным законом и реализуемого на практике последние 25 лет в РФ разделения властей конституционно-обусловленная обязанность органов исполнительной власти и их должностных лиц состоит прежде всего в соблюдении и исполнении (наравне с гражданами) положений и требований Конституции и федеральных законов[59]59
  См. ст. 3, 4,10,46, 77, 85,114, 115,125 Конституции РФ.


[Закрыть].

Таким образом, важнейшей содержательной составляющей механизма административной ответственности в правовом государстве являются исполнительно-охранительная и предупредительно-воспитательная задачи деятельности органов исполнительной власти в административно-деликтной сфере, а не принуждающе-карательная функция, заимствованная из арсенала уголовно-правовых средств судебной власти, защита законного порядка и прав граждан, а не защита государственной власти от граждан, что в значительной мере было характерно для царской и советской России.

Ключевым в классическом толковании содержания и соответственно определения юридической ответственности теоретики права считают понятие «правонарушение». Правонарушение – это одно из тех социальных явлений, которые представляют исключительный интерес для теоретического и практического правового сознания. «С тех самых далеких времен, когда в раннеклассовых обществах зародилось право, появился и его неразлучный спутник – правонарушение. Правонарушение – это не просто антисоциальное действие или бездействие (поведение) лица, а наиболее вредное антиобщественное поведение, запрещенное правом. Общим признаком правонарушения является его свойство порождать юридическую ответственность, т. е. различные неблагоприятные последствия для правонарушителя: физические, имущественные, моральные и иные страдания, ущемления. Именно правонарушение является основой для наступления юридической ответственности»[60]60
  Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 2002. С. 536–538.


[Закрыть]. Для большинства ученых-административистов также не вызывало и не вызывает сомнений, что именно проступок порождает административную ответственность в виде наступления определенных негативных последствий для тех, кто не исполняет либо недобросовестно исполняет требования, предписания и запреты административно-правовых норм.

Административное правонарушение – первопричина соответствующей правовой реакции в виде различных мер административной ответственности со стороны общества и государства. С этой административно-правовой аксиомой нельзя не согласиться.

Тем не менее еще в 2002 г., сразу после вступления в силу КоАП РФ, проф. Ю.М. Козлов, критически оценивая недосказанности и идеологическую советскую предначертанность, а также отмеченную нами упрощенность имеющихся в науке административного права теоретических характеристик института административной ответственности, в своей вступительной статье к первому комментарию нового российского КоАП риторически вопрошал: «Это может звучать достаточно наивно, но трудно удержаться, чтобы не задаться вопросом… что является исходным – административное правонарушение или административная ответственность? Как ни странно, по этому поводу время от времени возникают дискуссии. Однако законодатель их не замечает либо наука административного права не нашла достойные пути их доведения до его сведения…».

Содержащиеся в приведенном высказывании Ю.М. Козлова упреки в адрес законодателей, принявших в декабре 2001 г. не самую, может быть, удачную на тот момент редакцию нового российского КоАП, представляются нам недостаточно справедливыми и обоснованными. Ведь именно наука отечественного административного права за многие десятилетия так и не смогла сформулировать четких дефиниций административной ответственности и определить понятие этого общего комплекса норм и отношений в связи с административными правонарушениями. Для понимания теоретической сути административной ответственности, как и юридической ответственности в целом (в отличие от иных форм социальной ответственности – моральной, политической, организационной, общественной, партийной и т. д.), принципиально важно учитывать и не забывать, что «она всегда оценивает прошлое. Это ответственность за противоправные действия (или бездействие), которые уже произошли»[61]61
  Венгеров А.Б. Указ. соч. С. 543.


[Закрыть].

В гносеологическом и лингвистическом смысле вполне логичным представляется использование в наименовании рассматриваемой нами подотрасли административного права термина «деликтное» (от лат. delict — нарушение закона, правонарушение[62]62
  См.: http://ru.wikipedia.org/wiki/naTHHCKO-pyccKMii словарь.


[Закрыть]).

Как уже было сказано, аксиомой теории юридической ответственности считается именно первичность правонарушения как основание для ее наступления. При этом то, что деликтами в теории советского права, причем для исключительно формальной терминологической индивидуализации (т. е. для простоты восприятия), стали именовать только гражданские, договорно-имущественные правонарушения – в отличие от «проступков» как нарушений норм административного права и дисциплинарных служебных нарушений, а также «преступлений» как нарушений норм уголовного права, – в данном случае принципиального содержательного значения не имеет.

Во всех названных случаях рассматриваются и подразумеваются лишь разновидности одного и того же – нарушения закона (или правонарушения). Такая условно-формальная классификация применительно к различным видам нарушений норм гражданского, административного и уголовного законодательства традиционно сохранилась и в современной российской юридической науке. А поэтому не менее логичным представляется нам употребление наименования «административно-деликтное право» вместо строго русскоязычного, но абсолютно неблагозвучного в подобной интерпретации наименования «административно-нарушительное право».

В современной научной и учебной литературе по административному праву при характеристике сферы административной ответственности заимствованные из классической для юриспруденции латыни термины «административные деликты», «административно-деликтное право», «административно-деликтные отношения», «административно-деликтное законодательство», «административная деликтоспособность», «административная деликтология» в различных вариантах их понимания и толкования употребляются в последние десятилетия многими учеными-административистами[63]63
  См., напр.: Бахрах Д.И. Административная ответственность. М., 1999; Бельский К.С. Полицейское право. Лекционный курс. М., 2004; Дмитриев Ю. Л., Полянский И.Л., Трофимов Е.В. Указ. соч. С. 334; Круглов В Л., Попов Л.Л. Административно-деликтное право: учеб, пособие. М., 2005; Российский Б.В., Стартов Ю.Н. Указ, соч.; Шергин А.П. Проблемы административно-деликтного права // Гос-во и право. 1994. № 8–9. С. 52–65; Шатов С.А. Административная юрисдикция. СПб., 2008 и др.


[Закрыть].

Важным аргументом для признания административно-деликтного права самостоятельной подотраслью административного права является и специфический межотраслевой (универсальный) характер применения механизма административной ответственности.

Как известно, нормы административно-деликтного права предусматривают возможность привлечения к административной ответственности за нарушение не только требований административно-правовых норм, но и норм многих других отраслей и подотраслей права – конституционного, избирательного, бюджетного, налогового, трудового, жилищного, земельного, экологического и ряда других. Например, меры административной ответственности применяются

– за нарушение избирательных прав граждан и другие нарушения норм государственного права;