Текст книги "20 лет Гражданскому кодексу Российской Федерации: итоги, тенденции и перспективы развития. Материалы Международной научно-практической конференции"

В соответствии с п. 2 ст. 298.6 проекта Федерального закона об изменении ГК РФ собственник жилого помещения или нежилого помещения в многоквартирном жилом доме приобретает долю в праве собственности на находящийся в государственной или муниципальной собственности земельный участок с элементами озеленения и благоустройства, на котором расположено здание, с момента государственной регистрации его права собственности на помещение.

Пункт 3 ст. 298.6 ГК (в редакции указанного законопроекта) устанавливает то, что собственники нежилых помещений в зданиях, расположенных на земельном участке, находящемся в государственной или муниципальной собственности, за исключением собственников нежилых помещений в многоквартирных жилых домах, вправе требовать выкупа соответствующего земельного участка в общую долевую собственность в порядке, предусмотренном законодательством о приватизации.

Таким образом, п. 3 ст. 300 проекта Федерального закона об изменении ГК РФ устанавливает ряд важнейших правил.

Во-первых, жилые и нежилые помещения в здании, построенном в силу права застройки, признаются собственностью застройщика и он вправе произвести их отчуждение.

Во-вторых, приобретатели помещений с момента государственной собственности на помещение приобретают долю в праве застройки. Эта ситуация возможна только для земельных участков, находящихся в частной собственности.

В-третьих, не приобретают долю вправе застройки, приобретатели помещений в здании, построенном на находящимся в государственной и муниципальной собственности земельном участке, т. к. они, с момента государственной регистрации права собственности на помещение приобретает долю в праве собственности на находящийся в государственной или муниципальной собственности земельный участок с элементами озеленения и благоустройства, на котором расположено здание (по аналогии с арендованным земельным участком). В данном случае с момента регистрации права собственности помещения в здании право застройки прекращает свое действие.

Зачем тогда вообще разрешать строительство многоквартирных домов на долгосрочном праве застройки, если оно автоматически прекращается с момента оформления права на помещение? Если земельный участок переходит в общую долевую собственность владельцев помещений, может быть, для таких случаевсохранить право аренды земельного участка? Видимо, право застройки следует устанавливать для тех случаев, когда собственник земли, предоставленной под застройку, заинтересован в сохранении своего права собственности, иначе бы он просто продал земельный участок. Цель установления права застройки – в длящемся обременении права собственности на земельный участок, а в не трансформации права застройки в право собственности с момента регистрации права собственности на жилое помещение.

По другому решается вопрос, если собственники помещений не приобрели доли в праве собственности на земельный участок под зданием, возведенным в силу права застройки. В этой ситуации собственники помещений с момента государственной регистрации права собственности на помещение признаются участниками права застройки (п. 3 ст. 300 проекта Федерального закона об изменении ГК РФ).

За рубежом, в частности в Германии также используется право застройки для строительства многоквартирного дома. Законом Германии «О праве собственности на жилое помещение и праве длительного пользования жилой площадью» от 15 марта 1951 г. (в ред. 7 июля 2009 г.) владельцы обособленных жилых и нежилых помещений признаны участниками долевой собственности на здания (многоквартирный дом или здание, используемое для нежилых целей).¹²⁹ Однако для участия в гражданских правоотношениях право каждого владельца помещения при помощи фикции рассматривается как «особая жилищная собственность (Sondereigentum an einer Wohnung)».

Таким образом, по германскому праву предоставляется доля в праве общей собственности, которая путем фикции определяется как особая собственность. Однако германский образец права застройки многоквартирного дома не вполне приемлем в российских реалиях, ибо в нашем праве квартиры и нежилые помещения признаны самостоятельными объектами прав. В свою очередь, можно утверждать, что признание по российскому законодательству квартиры объектом права – ни что иное, как юридическая фикция, которая, прежде всего, в связи отсутствием других правовых конструкций, тем не менее, прижилась в нашей практике.

Интересно заметить, что в проекте Концепции развития гражданского законодательства РФ о вещном праве, предусматривалась возможность принадлежности (применительно к суперфицию) в долях нескольким лицам, каждому из которых в соответствии с его долей может быть выделено во владение и пользование определенное имущество (например, жилое или нежилое помещение).¹³⁰ Это положение весьма напоминает охарактеризованную выше «особую жилищную собственность». Таким образом, данные положения законопроекта приведут к тому, что при покупке помещения в здании покупатель приобретает право собственности на помещение и одновременно долю в праве застройки земельного участка. Налицо аналогия с существующей в настоящее время аренды земельного участка для строительства. В таком случае возникает еще один вопрос: для чего вводить новое вещное право, которое мало чем отличается от аренды?

Кроме того, введения в конструкции права застройки двух прав: собственности на строение (помещение в нем) и права застройки земельного участка повлечет проблемы в практике банковского кредитования. Вряд ли выгодно будет банкам выдавать кредиты под залог права застройки при условии, когда земельный участок еще не застроен. Ведь в случае существования «двух прав» банк-кредитор будет иметь право залога лишь на право застройки земельного участка, тогда как возводимые здания (помещения в них) поступят в собственность застройщика (либо другого лица). Для дополнительного обеспечения банку необходимо заключение договора о залоге будущей недвижимой вещи (будущих строений возводимых в силу застройки). Известно, что конструкция «будущей недвижимой вещи» порождает множество незаконных махинаций в практике отечественного строительства.

В случае же введения в конструкции права застройки одного права застройщика – вещного права застройки, строения автоматически становятся составной частью права застройки. Соответственно, они по мере их создания, без каких-либо дополнительных соглашений станут составной частью права застройки, которое находится в залоге у банка. Представляется, что последняя модель будет более востребованной в практике банковского кредитования юридического лица.

Ильина Ольга Юрьевна, доктор юридических наук, профессор, заведующая кафедрой гражданского права ФГБОУ ВПО «Тверской государственный университет»

ЛИЧНАЯ И СЕМЕЙНАЯ ТАЙНА КАК ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ ГРАЖДАНИНА

«Персональные данные» – понятие, которое уже нельзя в полной мере относить к категории новых, Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных» (далее – Закон) были определены основы правовой регламентации отношений в сфере обработки и распространения, хранения и передачи персональных данных. Заметим, что срок вступления данного закона в силу отодвигался дважды, лишь с 1 июля 2011 г. стало возможным говорить о применении его положений. Целью настоящего Закона указано обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина при обработке его персональных данных, в том числе права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну.

В связи с этим возникает вопрос – что такое «личная тайна», «семейная тайна», как соотносятся между собой названные понятия, какие гражданско-правовые и семейно-правовые меры обеспечивают защиту личной и семейной тайны гражданина как его персональных данных.

Первоначально редакция ст. 3 Закона содержала примерный перечень информации, составляющей персональные данные: любая информация, в том числе фамилия, имя, отчество, год, месяц, дата и место рождения, адрес, семейное, социальное, имущественное положение, образование, профессия, доходы и другая информация.

В ныне действующей редакции ст. 3 Закона персональные данные – это любая информация, относящаяся к прямо или косвенно определенному или определяемому физическому лицу (субъекту персональных данных).

Нельзя оставить без внимания и тот факт, что ныне действующая редакция Закона не предусматривает критериев, позволяющих разграничить информацию, составляющую персональные данные в целом о гражданине, и как сведения, которые могут быть необходимы оператору в конкретных сферах деятельности и участия гражданина. Сложно однозначно предположить, в каких правоотношениях какая информация может быть квалифицирована как персональные данные. Кроме этого, на наш взгляд, такая позиция законодателя является вполне легальным условием для злоупотреблений со стороны операторов, которые среди прочего наделены правом определять состав персональных данных, подлежащих обработке (п. 2 ст. 3 Закона).

Обращение к проблематике правового режима личной и семейной тайны обусловлено не только значимостью соответствующей информации для гражданина, но и необходимостью применения особого режима ее защиты со стороны оператора. В соответствии со ст. 10 Закона обозначаются специальные категории персональных данных, обработка которых возможна в особом правовом режиме. Это данные, касающиеся расовой и национальной принадлежности; политических взглядов; религиозных или философских убеждений; состояния здоровья; интимной жизни.

Обработка названных персональных данных не допускается, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2 ст. 10 Закона.

Необходимо напомнить, что ст. 23 Конституции РФ запрещает сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия, а также обязывает органы государственной власти, органы местного самоуправления, их должностных лиц обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы.

Содержание права на защиту персональных данных составляет исключение возможности совершения каких-либо действий с персональными данными без согласия субъекта, а также обеспечение возможности субъектов персональных данных контролировать действия операторов обработки с их персональными данными.¹³¹

Безусловно, при этом совершение любых действий с персональными данными предполагает предварительное согласие их обладателя.

Следует признать, что персональные данные выступают в качестве своеобразного средства индивидуализации физического лица в разноотраслевых правоотношениях: при заключении трудового договора, при совершении гражданско-правовых сделок, при заключении и расторжении брака и т. п. В связи с этим особо возрастает степень актуальности охраны и защиты неприкосновенности частной жизни гражданина, поскольку, например, гражданско-правовые нормы предусматривают соответствующие способы и механизм защиты нематериальных благ, однако, это не характерно для большинства иных отраслей права и законодательства.

Признавая высокую степень значимости охраны и защиты персональных данных гражданина во всех сферах осуществления им своих прав и исполнения обязанностей, считаем необходимым, прежде всего, обратиться к гражданско-правовым и семейно-правовым вопросам охраны и защиты персональных данных, что обусловлено частно-правовым характером соответствующих правоотношений, взаимосвязью и взаимообусловленностью гражданских и семейных прав и обязанностей физических лиц.

Каждый из нас, как правило, имеет определенный семейно-правовой статус, что, в свою очередь, накладывает отпечаток на процесс осуществления иных прав и обязанностей. Например, государственные служащие должны представлять декларации о доходах членов своей семьи, а также о принадлежащих им объектах недвижимости. Для получения налогового вычета по месту работы необходимо представить справку из учебного заведения, в котором обучается ребенок, или выписку из медицинской карты, свидетельствующую о назначении врачом соответствующего дорогостоящего лекарства.

Согласимся, в современный период условия и формы применения различных информационных технологий практически исключили неприкосновенность частной жизни. Большинство граждан самостоятельно, например, в социальных сетях размещают соответствующую информацию, пусть и в не полном объеме, но достаточную для того, чтобы посредством систематизации отдельных данных идентифицировать конкретное лицо. Размещаемая при этом информация приватного содержания изначально даже не расценивается гражданином в качестве таковой, и лишь после ее распространения и публичного обсуждения подробностей личной жизни встает проблема неприкосновенности частных интересов.

Не секрет, что существенно расширились возможности сбора информации частного содержания и злоупотребления ею. В отличие от традиционных компьютерные и иные аналогичные системы хранения информации более удобны, но в равной степени и более уязвимы с точки зрения обеспечения неприкосновенности частной жизни.

Автоматизированная обработка персональных данных, то есть обработка с помощью средств вычислительной техники, используется в настоящее время почти во всех сферах нашей жизнедеятельности. С одной стороны, использование автоматизированных систем обработки персональных данных существенно облегчает процесс получения необходимой информации о гражданине, с другой стороны – наша жизнь становится настолько «прозрачной», что никакие личные и семейные тайны фактически не обладают грифом «элементарной секретности».

В связи с этим отношения, возникающие в сфере обработки персональных данных гражданина, нуждаются в исследовании, прежде всего с позиции гармонизации частных и публичных интересов. В частности, какие сведения, какая информация имеет сугубо частное содержание? Какая информация в соответствии с законом может составлять личную и семейную тайну?

Уже отмечалось, что законодатель использует также понятие «интимная жизнь» (ст. 10 Закона).

Обращение к одному из толковых словарей позволяет установить суть признака «интимный» – «касающийся личной жизни человека, его отношений с близкими людьми», «касающийся области чувств, сокровенный, глубоко личный», «находящийся в тесной дружественной связи, отношениях; лишенный официальности».¹³² Согласимся, придать правовой формат содержанию интимной жизни практически невозможно. При помощи каких критериев можно определить перечень информации, касающейся интимной жизни? И как обеспечить охрану и защиту так называемой приватной информации?

Практическая значимость соотношения частных и публичных интересов возрастает, если речь идет о гражданине, занимающем публичную должность, либо известном общественном деятеле и т. п. Где грань его личной жизни и сферы публичных интересов?

Как уже было отмечено, персональные данные выступают средством идентификации гражданина, то есть позволяют выделять его из множества иных участников социума на основании достоверно установленных признаков, присущих только данному лицу.

Исходя из цели Закона о персональных данных (напомним – обеспечение права гражданина на неприкосновенность его жизни, личную и семейную тайну), обратимся к содержанию соответствующего права с позиции соотношения гражданско-правовых и семейно-правовых аспектов.

Согласно ст. 8 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод «1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни (выделено мною. – И.О.), его жилища, его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благополучия страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

Заметим, что Конституция РФ по-иному определяет соответствующее право своих граждан. Согласно ст. 23 Конституции: «Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну (выделено мною. – И.О.) …».

Сопоставление обозначенных положений позволяет сделать вывод не о только о различии используемой терминологии («неприкосновенность частной жизни», «личная и семейная тайна», «уважение личной и семейной жизни»), но и о концептуально разном толковании названных прав граждан.

В практике Европейского суда по правам человека частная жизнь воспринимается как общее понятие, не предоставляющее возможности для исчерпывающего определения. Элементами частной жизни, подлежащими правовой защите в рамках ст. 8 Конвенции, признаются половая принадлежность, имя, сексуальная ориентация и сексуальная жизнь. Данная статья также защищает право на самоидентификацию и личное развитие, право устанавливать и развивать отношения с другими людьми и внешним миром.

Понятие семейной жизни также трактуется Европейским судом достаточно широко. Прежде всего оно включает отношения в браке и отношения, существующие defacto. Последние могут быть признаны семейными в зависимости от нескольких факторов: живет ли пара вместе; как долго длятся отношения в паре; относятся ли партнеры друг к другу как супруги, например, в случае рождения у них общего ребенка. Кроме того, термин «семейная жизнь» распространяется на отношения между родителями и детьми, на отношения бабушек, дедушек, внуков и других родственников.

Следует отметить важное обстоятельство: перечень составляющих частной и семейной жизни не является исчерпывающим; он лишь указывает на те правовые аспекты личной и семейной жизни, которые уже были предметом рассмотрения названного суда, и каждая новая жалоба может изменить или дополнить этот перечень.

Закрепленное в Конституции РФ право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну определяется авторами одного из комментариев следующим образом: «… это предоставленная человеку и гарантированная государством возможность контролировать информацию о самом себе; препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера».¹³³

Кроме этого, «право на неприкосновенность частной жизни, на личную и семейную тайну как юридическая категория состоит из ряда правомочий, обеспечивающих гражданину возможность находиться вне службы, вне производственной обстановки, вне общественного окружения в состоянии известной независимости от государства и общества, а также юридических гарантий невмешательства в реализацию этого права».¹³⁴

На наш взгляд, право на личную и семейную тайну может быть обеспечено только посредством государственной охраны права на уважение личной и семейной жизни. Обращает на себя внимание и различное определение субъектного состава отношений, охватываемых понятием семейной жизни. В отличие от Конвенции российское законодательство, регулирующее отношения между членами семьи, распространяется на родственников, супругов, их детей. Легальное определение семьи отсутствует. Существующие в науке семейного право определения семьи мало чем отличаются друг от друга, поскольку большинство ученых все-таки пока исходит из того, что основанием возникновения семейных правоотношений в полной мере не могут быть так называемые фактические брачные отношения.

Согласно ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна относятся к числу иных нематериальных благ, подлежащих гражданско-правовой защите.

Помимо изменения правового режима защиты чести, достоинства и деловой репутации (напомним, теперь соответствующие правила могут быть применены при распространении любых, не соответствующих действительности сведений о гражданине), в ныне действующей редакции части первой ГК РФ появилась специальная ст. 152.2 «Охрана частной жизни гражданина».

В частности, если иное прямо не предусмотрено законом, не допускаются без согласия гражданина сбор, хранение, распространение и использование любой информации о его частной жизни, в частности, сведений о его происхождении, о месте его пребывания или жительства, о личной и семейной жизни.

Не являются нарушениями правил сбор, хранение, распространение и использование информации о частной жизни гражданина в государственных, общественных или иных публичных интересах, а также в случаях, если информация о частной жизни гражданина ранее стала общедоступной либо была раскрыта самим гражданином или по его воле.

В этой же статье указываются способы защиты прав гражданина, если информация о нем была получена с нарушением закона и распространена на любых носителях.

Итак, одним из ключевых элементов гражданско-правовой регламентации отношений в сфере охраны частной жизни гражданина и защиты персональных данных являются понятия «личная тайна» и «семейная тайна».

Согласимся, все-таки большинство граждан не желает «выносить сор из избы», хранить «свои скелеты в шкафу», не разглашает информацию приватного содержания, касающуюся лично себя, а также членов своей семьи.

Напомним, что Конституция РФ устанавливает, что каждый (выделено мною. – И.О.) имеет право на личную и семейную тайну.

Слово «тайна» имеет древнерусское происхождение и два смысловых значения – нечто абсолютно неизвестное всем, «нечто неразгаданное, еще не познанное» и нечто относительно неизвестное для какого-либо круга лиц, «нечто скрываемое от других, известное не всем».¹³⁵

Исходя из этого, личную тайну можно определить как любые сведения о фактах, событиях и жизни гражданина, разглашение которых он считает нежелательным и предпринимает зависящие от него меры для того, чтобы эти сведения не стали известными другим лицам.

Соответственно, семейная тайна – это примерно те же самые сведения, но существующие отношения отличаются принципиально субъектным составом – речь идет об информации, касающейся жизни, как минимум, двух человек – супругов. Однако обладателями семейной тайны могут родители и дети, иные родственники и члены семьи.

Таким образом, семейная тайна ограничена признаком субъектного состава. Соответственно, все члены семьи должны хранить эту тайну и предпринимать зависящие от них меры по обеспечению режима ее конфиденциальности.

Заметим, что в Конституции РФ указывается – каждый имеет право на семейную тайну (выделено мною. – О.И.). Значит ли это, что, например, при расторжении брака каждый из бывших теперь уже супругов имеет право требовать сохранения режима семейной тайны и, с другой стороны, сам обязан его сохранять? Учитывая, что семейные правоотношения могут изменяться и прекращаться, прежде всего, в связи с изменением их субъектного состава, возникают закономерные вопросы – до какого момента информация имеет характер (статус) семейной тайны либо, наоборот, с какого момента личная тайна гражданина становится семейной.

Достаточно сложным представляется установить грань между личной и семейной тайной граждан, какие сведения затрагивают интересы только одного из членов семьи, а какие – интересы семьи в целом или же интересы нескольких членов семьи? И самое главное – какие меры ответственности могут быть применимы к бывшему супругу?

На первый взгляд, можно применить положения ст. 152.2 ГК РФ, но ведь информация-то была получена не в нарушение закона, наоборот, на вполне законных основаниях…

Приведем некоторые примеры, которые подтверждают актуальность постановки вопроса о необходимости защиты личной и семейной тайны соответственно как самостоятельного объекта семейных прав граждан.

1. Согласно п. 2 ст. 52 СК РФ требование лица, записанного отцом ребенка на основании п. 1 ст. 51 СК РФ об оспаривании отцовства не может быть удовлетворено, если в момент записи этому лицу было известно, что оно фактически не является отцом ребенка.

Таким образом, бывший муж, не являющийся отцом ребенка, не может оспорить отцовство, но он может раскрыть эту тайну при расторжении брака.

2. Один из супругов может являться носителем ВИЧ-инфекцию, болеть СПИДом, страдать бесплодием и т. п. Очевидно, это будет семейной тайной, потому как в период брака репродуктивная функция семьи оценивается обществом применительно к обоим супругам. Однако заболевание одного из супругов приобретает характер исключительно личной его тайны, в связи с чем возникает проблема защиты соответствующей информации от разглашения бывшим супругом.

Нельзя не отметить, что действующее семейное законодательство предусматривает определенные гарантии обеспечения личной и семейной тайны.

Безусловно, это режим тайны усыновления. Согласно ст. 139 СК РФ все лица, осведомленные об усыновлении, должны сохранять тайну усыновления ребенка. Но это тайна может быть разглашена по воле усыновителей (п. 2 ст. 139 СК РФ). Если в последующем брак между усыновителями будет расторгнут, и один из бывших супругов раскроет названную тайну, можно ли говорить о нарушении им семейной тайны? Чьи интересы в такой ситуации будут нарушены, семьи, другого усыновителя, усыновленного ребенка?

Интересна также ситуация, если усыновителем выступал один из супругов, другой супруг также обязан сохранять тайну усыновления. В этом случае тайна усыновления будет семейной тайной или личной супруга-усыновителя? Согласно п. 2 ст. 133 СК РФ усыновление может быть произведено и при отсутствии согласия другого супруга, если супруги прекратили семейные отношения, не проживают совместно более года и место жительства другого супруга неизвестно. Но ведь брак при этом не прекращен, в связи с чем тайна усыновления внешне обладает признаками семейной тайны.

Другой пример. В соответствии со ст. 15 СК РФ лица, вступающие в брак, могут пройти медицинское обследование, а также консультирование по медико-генетическим вопросам и вопросам планирования семьи. Результаты обследования составляют врачебную тайну и могут быть сообщены другому лицу только с согласия того, кто прошел обследование. Таким образом, охраняется информация, ставшая личной тайной одного из лиц, вступающих в брак.

Однако п. 3 ст. 15 СК РФ фактически предусматривает обязанность одного из лиц, вступающих в брак, сообщить другому о наличии у него венерического заболевания или ВИЧ-инфекции. Если же факт наличия названных заболеваний будет скрыт, в последующем брак может быть признан судом недействительным по иску пострадавшего супруга.

Предположим, что, узнав о наличии у невесты генетического заболевания, исключающего возможность рождения детей, жених откажется от заключения брака. Значит ли это, что он обязан хранить личную тайну «несостоявшейся супруги»? Нет, поскольку в законе такая обязанность не предусмотрена.

Необходимо отметить, что это далеко не единственный пример отсутствия правовых гарантий обеспечения права на личную и семейную тайну как персональные данные гражданина.

В частности, совершенно не обеспечен режим сохранения тайны происхождения ребенка при применении вспомогательных репродуктивных технологий. Вполне возможно, что в договоре о суррогатном материнстве либо о применении процедуры ЭКО или ИКСИ будет содержаться соответствующее условие, но в статьях СК РФ нет даже и упоминания по аналогии с тайной усыновления.

В связи с этим целесообразно установить режим тайны происхождения ребенка при применении ВРТ.

Далее, обратимся к процедуре государственной регистрации актов гражданского состояния. В соответствии со ст. 12 ФЗ «Об актах гражданского состояния» сведения, ставшие известными сотруднику загса в связи с государственной регистрацией АГС, в том числе персональные данные (выделено мною. – О.И.), являются информацией, доступ к которой ограничен в соответствии с федеральными законами, и разглашению не подлежат.

Однако, для физических лиц и иных участников таких отношений, соответствующая обязанность не установлена. Приведем пример – ст. 14 ФЗ «Об актах гражданского состояния» в качестве основания для государственной регистрации рождения предусматривает заявление лица, присутствовавшего при родах вне медицинской организации и без оказания медицинской помощи.

Таким образом, совершенно посторонний человек может стать обладателем информации об обстоятельствах рождения ребенка, но хранить эту тайну он не обязан. В последнее время актуальным является вопрос применения медиации при урегулировании споров, возникающих из семейных правоотношений. Статья 5 специального закона о медиации предусматривает, что медиатор не вправе разглашать информацию, относящуюся к процедуре медиации и ставшую ему известной при ее проведении, без согласия сторон (выделено мною. – О.И.).

Тем самым законодатель предусматривает презумпцию молчания медиатора до того момента, пока стороны не дали своего согласия. Однако не ясно, обе стороны, например, супруги, которые обратились к медиатору с целью урегулирования спора о расторжении брака, должны дать свое согласие на распространение информации или же один из супругов, в том числе и ставший бывшим, может «снять обет молчания» медиатора?

На наш взгляд, интересным представляется вопрос – можно ли рассматривать изображение гражданина, видеозапись как один из видов персональных данных, в том числе содержащих в себе элементы личной или семейной тайны? Согласимся, видеозапись как источник, отражающий динамику социальных связей, может содержать подобную информацию. Например, в ресторане, где отмечается семейное торжество или проходит корпоративный вечер, ведется видеозапись публичная и запись видеонаблюдения.

Согласно ст. 152.1 ГК РФ обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (в том числе его фотографии, а также видеозаписи или произведения изобразительного искусства, в которых он изображен) допускаются только с согласия этого гражданина. В случаях. Предусмотренных в подп. 1–3 п. 2 названной статьи, согласие не требуется, в частности, если изображение гражданина получено при съемке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях …, за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования. Таким образом, обнародование и дальнейшее использование (выделено мною. – О.И.) фотографии или видеозаписи торжества, вечеринки и т. п. мероприятия, где есть изображение гражданина, возможно без его ведома, несмотря на возможную фиксацию моментов его личной жизни.

Примечательно то, что ГК РФ соотносит частную жизнь гражданина с его семейной жизнью, поскольку согласно п. 5 ст. 152.2. ГК РФ право требовать защиты частной жизни гражданина способами, предусмотренными п. 2 ст. 150 ГК РФ и настоящей статьей, в случае его смерти имеют дети, родители, переживший супруг такого гражданина.