Текст книги "20 лет Гражданскому кодексу Российской Федерации: итоги, тенденции и перспективы развития. Материалы Международной научно-практической конференции"

Влияние иностранного правового опыта было существенно на всем протяжении развития российского гражданского права: и в XIX столетии при принятии Свода законов для Российской Империи 1832 года,¹⁷⁵ и при разработке Проекта Гражданского уложения для Российской империи конца XIX – начала XX столетия. Мы не случайно связываем характеристику «современное российское гражданское право» именно с XIX столетием, поскольку именно этот период становится – согласно все той же Концепции развития гражданского законодательства 2009 г. – ключевым для современных представлений о дальнейшем развитии российского права.

Влияние иностранного права на российское право отмечается и в первые годы советской власти. В период после Второй мировой войны, во время формирования единого советского лагеря социалистических стран было принято говорить о влиянии советского права на формирование иных правопорядков, хотя определенная степень взаимного воздействия признавалась и в советском праве.¹⁷⁶ Этот вопрос о влиянии и взаимном воздействии уже стал предметом ряда научных исследований.¹⁷⁷ Нас же в этой связи интересует вопрос о степени влияния иностранного права на российское право, начиная с середины 90-х гг. XX столетия и на этапе реформирования гражданского законодательства в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации».¹⁷⁸

Иностранному опыту правового регулирования в современной российской науке гражданского права и в законодательстве уделено при этом центральное значение, что и предопределило постановку вопроса о степени влияния этого опыта на развитие российского права. Отсутствует ли здесь противоречие между необходимой традиционностью в развитии права и рациональным к нему отношением.

Иностранный опыт с самого начала становления современного российского гражданского права в 90-х гг. XX столетия являлся важным фактором в определении направления развития российского гражданского права. Отмечается, что «… общее состояние гражданского права в начале 90-х гг. XX в. в России характеризовалось крайней неопределенностью, с которой трудно было мириться развивающейся экономической жизни».¹⁷⁹ Российский законодатель конца XX столетия отказался от широкого использования теорий советского времени, а также от теорий дореволюционного времени, что повлекло отказ от широкого использования и соответствующей научной литературы. Это нельзя признать правильным. Даже при формировании современных образовательных программ подготовки юристов часто учебные подразделения вузов требуют указывать лишь «новые» литературные источники. «Новизна» при этом определяется как «не старше 10 лет». Представляется, что подобный подход является ошибочным.

Законодатель по многим вопросам при этом пользовался и до настоящего времени еще пользуется ссылкой в качестве ultima ratio на «иностранный опыт» в целом. Такую позицию нельзя оправдать. Многие современные проблемы правового регулирования вполне могут быть разрешены при использовании трудов российских цивилистов XIX и XX столетий. Примером может служить до настоящего времени являющийся предметом постоянных дискуссий институт возмещения морального вреда. Известный российский юрист С. А. Беляцкин 24 ноября 1910 г. прочитал доклад в Санкт-Петербургском юридическом обществе, который в 1913 г. вышел отдельным изданием.¹⁸⁰ В своей работе С. А. Беляцкин отстаивал, среди прочего, идею функции удовлетворения в институте возмещения (компенсации) морального вреда, которая лишь через полстолетия закрепилась в европейской юридической науке и практике и к которой в российском праве лишь в последние году в науке гражданского права было обращено пристальное внимание.¹⁸¹

Российское частное право, как отмечается в Концепции, ориентируется в своем современном развитии на правовой опыт «развитых иностранных правопорядков». Особое значение при этом принадлежит романо-германской правовой семье, в особенности германскому праву, с которым российское право связывают общие римско-правовые традиции, геополитическая близость, исторические предпосылки XIX–XX столетий.¹⁸²

Германское право непосредственно повлияло на формирование теории, так и отдельных правовых институтов современного российского гражданского права.¹⁸³ При этом на теорию российского гражданского права сильно воздействовала историческая правовая школа германской цивилистической науки XIX столетия, и прежде всего труды таких выдающихся представителей этой школы, как Фридрих Карл фон Савиньи, Георг Фридрих Пухта; юриспруденция понятий и интересов в лице Рудольфа фон Йеринга. Теория германского частного права XIX столетия составила основу российского дореволюционного законодательства: Свод законов Российской Империи 1832 г.,¹⁸⁴ Проект Гражданского уложения для Российской Империи начала XX столетия.¹⁸⁵ В XIX столетии в Берлине был даже учрежден специальный институт для подготовки российских юристов. Многие российские юристы XIX получили свое образование в Германии. Но уже тогда российские правоведы очень осторожно обращались с иностранным правом. Так, например, Г. Ф. Шершеневич известен своей критикой упрощенного распространения иностранных теорий.¹⁸⁶

Российские правоведы XIX столетия в своих научных исследованиях проводили идею того, что составило основу современной Концепции развития гражданского законодательства 2009 г.: иностранное право и исторический научный опыт должны исследоваться с учетом самобытности российского права. Г. Ф. Шершеневич, оценивая работы своего предшественника – Д. И. Мейера – утверждает, что «обширное знакомство с римским правом и западною наукой дали возможность автору (Мейеру. – К.А.) осветить научным светом русский юридический быт».¹⁸⁷ При этом «благодаря германской науке Мейер вводит совершенно новую для русской литературы… систему права, именно 1) общую часть, и 2) особенную часть, с подразделением последней на а) вещное, b) обязательственное, с) семейное и d) наследственное право. Со времени Мейера эта система утвердилась y нас в литературе и в преподавании».¹⁸⁸ Эта система стала основой построения Германского гражданского уложения 1896 г., стала и фундаментом для построения всех последующих российских кодификационных законов. Следует согласиться с мнением, согласно которому «… неверным было бы утверждение, что теорию германского гражданского права Д. И. Мейер… механически перенес на почву патриархальной Руси. Напротив, глубокие знания источников русского права, понимание духа российских законов позволили ему подготовить цельный и стройный курс лекций по русскому гражданскому праву…, выдержанный в лучших традициях российской правовой культуры».¹⁸⁹

Неправильно ориентироваться в процессе развития российского законодательства исключительно на иностранное право, без учета теории правовых систем мира, без учета тех особенностей, которые отличают ту или иную правовую систему. Примером некорректного восприятия иностранного правового опыта может служить введение в российское право института траста Указом Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2296 «О доверительной собственности (трасте)».¹⁹⁰ Как известно, траст (trust) есть уникальный институт англо-американского права, строящийся на оригинальном разграничении «общего права» (common law) и «права справедливости» (equity), что уже само по себе делает невозможным «зеркальное» перенесение этого правового института в российское право. Делать же «что-то подобное» при использовании чужой терминологии вряд ли целесообразно. Но время начала 90-х гг. XX столетия было временем, ознаменовавшимся разрушением старой советской правовой системы, когда законодатель, отвергнув старые нормы, обратился к потребностям повседневности. При этом не проводились необходимые для этого глубокие теоретические исследования. Другим примером не до конца продуманного обращения к правовому опыту англо-американского права можно считать института агентирования согласно ст. 1005 и посл. (гл. 52) ГК РФ. Сам по себе институт агентирования, являющийся – как и траст – характерным для англо-американского права, представляет собой в российском праве развитие положений п. 2 и 3 ст. 421 ГК РФ о свободе договора и о возможности заключения смешанного договора. При этом агентирование можно рассматривать в сочетании ст. 971 (поручение) и ст. 990 (комиссия) ГК РФ и ст. 779 ГК РФ о возмездном оказании услуг (совершении фактических действий).

В процессе реформирования российского гражданского права для понимания сущности такого процесса и для достижения практических целей проводимых реформ необходимо обратиться к тщательному изучению иностранного – в том числе германского – правового опыта с обязательным привлечением наработанных результатов российской теории гражданского права прошлого и с учетом самобытности российского права.

Ананьева Анна Анатольевна, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского и международного частного права ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия»

О КОНСТРУКЦИОННО-ПРАВОВОМ МЕТОДЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРАВА

В гражданско-правовой науке исследование юридических конструкций позволяет выявить собственное содержание гражданско-правовой отрасли, ее особенности, создать системную основу для построения гражданского законодательства и эффективного использования гражданско-правовых средств. Полагаем, что на сегодняшний день можно говорить о создании нового научного направления в цивилистической науке – исследование юридических конструкций гражданского права. Предметом научного исследования в рамках заявленного направления является часть гражданско-правовой действительности – гражданско-правовые юридические конструкции.

Исследование проблем, составляющих предмет обозначенного научного направления, предполагает использование конструкционного методологического подхода, который следует именовать конструкционно-правовым методом. Разумеется у конструкционного подхода иные методологические основания. Также как правовые средства не могут быть полностью отождествлены с юридическим конструкциям, так и применение данных правовых феноменов совершенно различное. Если инструментальный подход показывает как, каким образом следует применять то или иное правовое средство, то с точки зрения конструкционного подхода применительно к тем же правовым средствам показывается их внутреннее устройство и общие принципы работы.

Конструкционный подход важен не только при познании гражданско-правовых явлений, но и в правореализационной деятельности. Сравнение тех или иных правовых ситуаций либо применяемых правовых норм с соответствующей юридической конструкцией как с эталоном позволяет правильно применять законодательство, не допускать субъективизма и произвола в правоприменении, рационально решать правовые задачи.

В литературе обоснованно отмечается, что «главное в правовом регулировании – обеспечение эффективности воздействия права на общественные отношения».¹⁹¹ Конструкционный подход позволяет обратить взгляд исследователя на эффективность применения правовых норм, других правовых средств и правовых комплексов на определенном участке правового регулирования.

Результатом применения конструкционного подхода к исследованию права является появление нового конструкционно-правового метода исследования предполагающего познание гражданского права с точки зрения выявления наиболее стабильных элементов внутренней конструкции (типовой схемы) того или иного сложного явления гражданско-правовой действительности (их совокупности), отражающей его (их) сущность. Гражданское право в данном случае рассматривается не с точки зрения эффективности его использования как инструмента, а под иным углом зрения – с позиции выявления его внутреннего содержания. Причем, исследуется не просто структура гражданского права или его единиц, и не только взаимодействие отдельных элементов, а внутреннее содержание (первооснова) права в его сухом остатке после того, как из него отбрасывается все второстепенное и невыверенное.

Вопрос о применении нового метода научного исследования возникает не на пустом месте. А. А. Ушаков справедливо отмечает, что «методологические проблемы встают тогда, когда возникают новые задачи».¹⁹² О целесооразности разработки новых методов познания говорит и О. А. Кузнецова: «система специальных, как, подчеркнем, и общенаучных, методов познания правовых, в т. ч. цивилистических, явлений должна быть открытой, что обусловлено непрерывностью процесса познания и появлением новых исследовательских задач».¹⁹³ Е. В. Вавилин и Г. В. Колодуб совершенно обоснованно отмечают, что «особое вниманиенаучной общественности было обращено на конкретные юридико-технические приемы, позволяющие образовать новые, а такжекачественно пересмотреть существующие научные подходы, механизмыи категории».¹⁹⁴

Таким образом, появившаяся потребность в комплексном исследовании гражданско-правовых юридических конструкций вызывает необходимость в применении новых методов, к числу которых следует отнести конструкционно-правовой метод. Данный метод, по сути, выступает в цивилистической науке в качестве такого специального способа познания правовой действительности, который позволяет выявить сущностную первооснову правовых явлений. С его помощью становится понятными правила, по которым строится то или иное правовое явление.

Вместе с тем мы полностью соглашаемся с О. А. Кузнецовой в том, что целесообразность выделения того или иного метода, или отсутствие таковой, равно и как «совокупность частнонаучных методов в юриспруденции» должны быть критически осмыслены и обоснованы.¹⁹⁵ Конструкционно-правовой метод содержит отдельные черты, присущие другим общенаучным и правовым методам исследования, однако отличается от них и обладает самостоятельностью. Такое положение дел обусловлено взаимодействием и взаимопроникновением различных наук, в результате чего образуются новые методологические подходы. Д. А. Керимов пишет: «Новизна этого методологического подхода в том, что к исследуемому объекту применяются всеобщие диалектические, общеи частно-научные методы не только одной науки, но и ряда наук. При этом методы различных наук взаимодействуют, проникают друг в друга, объединяются, интегрируются, создавая ранее неизвестные, своеобразные инструменты познания».¹⁹⁶

Доказательство самостоятельного характера конструкционно-правового метода связано с обоснованием методологического значения системы гражданскоправовых юридических конструкций. В этой связи представляется обоснованным утверждение о том, что «… любая научная теория, следующая логике вещей, может стать методом познания и создания этих вещей».¹⁹⁷

Конструкционно-правовой метод сходен с научным методом абстрагирования и обладает его чертами. Действительно, исследование юридических конструкций невозможно без умения достигать максимальной степени абстрагирования от второстепенных черт рассматриваемых гражданско-правовых явлений. Это обусловлено свойством самих юридических конструкций – их максимальной степенью абстракции. Кроме того, юридические конструкции имеют идеальную природу. В юридической литературе отмечается: «Абстрагирование состоит в вычленении таких свойств объекта, которые сами по себе и независимо от него существуют. Такое вычленение возможно только в мысленном плане – в абстракции. … Одна из основных функций абстрагирования заключается в выделении общих свойств некоторого множества объектов и в фиксации этих свойств, например, посредством понятий».¹⁹⁸

В теории права обращается внимание на полезность использования метода восхождения от абстрактного к конкретному. А. В. Малько и В. В. Нырков отмечают: «Основная задача указанного способа заключается в преодолении недостатков абстрактного мышления, которые неизбежно возникают при конструировании научных понятий на начальной стадии».¹⁹⁹ Последним пятым принципом такого восхождения авторы называют конструирование целостной системы научных юридических абстракций, которое «представляет собой мысленную деятельность субъекта познания (ученого), но что очень важно, опирающееся на объективную «логику» самого предмета исследования (права) …».²⁰⁰ На наш взгляд, данный метод наряду с другими, применим к исследованию не только юридических понятий, но и юридических конструкций. По крайней мере, представляется абсолютно правильным применение предварительной стадии метода восхождения от абстрактного к конкретному, на важность которой указывают авторы. Данный предварительный этап предполагает исследование совокупности «диалектических пар – противоволожных понятий, приведенных в состояние органического взаимодействия, взаимосвязи посредством множества операций их (пар) определения».²⁰¹ С позиций закона единства и борьбы противоположностей открываются новые широкие возможности в плане более глубокого познания диалектического взаимодействия юридических феноменов, а, «следовательно, и для получения новых выводов и характеристик их единой сущности».²⁰²

Еще один общенаучный метод, который имеет сходство с конструкционноправовым методом и частично находит в нем свое отражение, это метод формализации, который представляет собой «отображение результатов мышления в точных понятиях и утверждениях».²⁰³ Юридические конструкции должны обладать способностью к вербальному выражению. Вместе с тем, метод формализации предполагает отвлечение понятий от их содержания, в то время как использование конструкционно-правового метода призвано выявить содержательные свойства исследуемого правового явления.

Следует рассмотреть и характерные черты метода идеализации. Он представляет собой «мысленное конструирование представлений об объектах, не существующих или не осуществимых в действительности, но таких, для которых существуют прообразы в реальном мире».²⁰⁴ Несмотря на то, что речь идет о конструировании идеальных объектов, ключевой фразой здесь является нереальность моделируемых объектов. Конструкционно-правовой метод всегда применяется при исследовании реальных явлений правовой действительности. Конечно, сами юридические конструкции являются мысленными образами (представлениями) об объектах. Однако, объекты моделирования всегда реальны и не являются плодом фантазий.

Требуется также сравнение конструкционно-правового метода с методом знакового моделирования, при котором моделями служат чертежи, схемы, формулы и т. п. Как уже неоднократно отмечалось, юридические конструкции представляют собой идеальные модели, представляющие собой типовые схемы. И в этом аспекте научного исследования без метода моделирования не обойтись. Метод моделирования и его разновидность – метод правового моделирования, безусловно, позволяют решать важнейшие научные задачи. О пользе применения данного метода неоднократно заявлялось в юридической литературе: «В результате решения экспертной задачи появляется познавательная модель, которая затем «подгоняется» под реальность путем последующего сравнения предсказаний модели с действительным развитием событий. Здесь действует правило о том, что abesseadposseval etconsecuencia²⁰⁵».²⁰⁶ При этом, исследователь, зачастую двигаясь abactuadpotentiam,²⁰⁷ выводит новые научные знания. Подобная тактика пригодна для формирования новых юридических конструкций с применением метода аналогии. Отмечается, что «моделирование служит также способом конструирования нового, не существующего ранее в практике».²⁰⁸ Что касается исследования уже существующих конструкций, то моделирование помогает получить новую информацию об оригинале. Однако самым главным применительно к нашему исследованию является тот факт, что моделирование «всегда применяется вместе с другими методами исследования …».²⁰⁹ Само по себе, в отрыве от конструкционно-правового метода, применение моделирования не позволяет в полной мере постичь сущность юридических конструкций.

Конечно, при исследовании юридических конструкций не обойтись без метода изучения и обобщения опыта. Достоверности данного утверждения свидетельствует тот факт, что юридические конструкции должны обладать свойством выверенности, т. е. многократно в течение длительного времени апробированы и верифицированы. Обобщение опыта позволяет убрать все то наносное и инородное, что ошибочно было отнесено к той или иной юридической конструкции. Вместе с тем, применение этого практического метода вне сочетания с другими (прежде всего, теоретическими) методами научного исследования не позволяет в полной мере познать содержание правовой материи.

Частным проявлением метода научного анализа является метод структурного анализа. С. С. Алексеев отмечал, что юридические конструкции, представляют собой вообще наиболее примечательный «слой» правовой материи. «Точнее даже так: «тело» права в более или менее развитой юридической системе воплощено главным образом в построении (конструкции) частиц правовой материи, являющихся результатом типизации в праве. Именно здесь, в юридических конструкциях, и раскрывается своеобразие права как объективной реальности, состоящей, вспомним, именно во внутренней форме, т. е. в структурной организации его содержания».²¹⁰ Обращается внимание на особую роль юридических конструкций в формировании структуры права: «И именно особая юридическая конструкция того или иного комплекса юридических норм и является тем главным (а непосредственно в регулятивной и охранительной сферах – единственным) основанием, которое объективно выделяет данный комплекс норм в особое первичное структурное подразделение – правовой институт. Таковы, в частности, институты в той подотрасли гражданского права, которая посвящена отдельным видам обязательств».²¹¹ Следовательно, применение кострукционно-правового метода в отличие от метода структурного анализа имеет целью выявление не структуры правового явления, а более глубокого слоя правовой материи – основания структуры. Соответственно и взгляд на правовую материю происходит под иным углом зрения. Важно не только и не столько мысленно «разложить элементы права по полочкам», но и объяснить, почему использовались именно эти полочки, на чем они крепятся, а главное, чем обоснована схема такого крепления.

В заключение подведем некоторые выводы, к которым мы приходим. Во-первых, формирующийся и применяемый в рамках гражданско-правовых исследований конструкционно-правовой метод юридических исследований, представляет собой отражение конструкционного подхода, сочетает в себе элементы (черты) других подходов (системного, инструментального и др) и общенаучных методов (структурного анализа, абстрагирования, формализации, моделирования и т. п.) и методов юридических исследований (сравнительно-правового и др.), является одной из составных частей цивилистической методологии – инструментом познания глубинных слоев правовой материи, который позволяет выявить ее сущностную и содержательную первооснову, служащую основанием для возведения незыблемой структуры права.

Во-вторых, конструкционно-правовой метод юридических исследований является междисциплинарным по отношению к отраслевым правовым наукам, и рассматривается как частнонаучный по отношению к иным (неправовым) наукам.

Замотаева Татьяна Борисовна, кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой гражданского права и процесса, Самарская гуманитарная академия

НОВЕЛЛЫ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА ПО ДОГОВОРУ БАНКОВСКОГО СЧЕТА

Правоотношение, возникающее вследствие открытия банковского счета, предопределено условиями одноименного договора. Значительные изменения норм ГК РФ, регулирующих систему отношений по банковским счетам, последовали за принятием Федерального закона от 27.06.2011 № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» и внесением изменений в Федеральный закон от 07.08.2001 № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (далее Федеральный закон № 115-ФЗ). Новеллы получили закрепление в Положении ЦБ РФ от 19 июня 2012 г. № 383-П «О правилах осуществления перевода денежных средств»,²¹² Инструкции ЦБ РФ от 30.05.2014 № 153-И «Об открытии и закрытии банковских счетов, счетов по вкладам (депозитам), депозитных счетов» (далее Инструкция ЦБ РФ № 153-И).²¹³

Первоначально изменения по договору банковского счета касаемо видов банковских счетов были заложены в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации²¹⁴ и Проекте ГК РФ, принятым лишь в первом чтении²¹⁵ и не получил дальнейшего развития.

Актуальность выбранной темы не вызывает сомнений; необходимость изучения осуществляется с целью теоретического обоснования выявленных коллизий законодательства и иных нормативных актов, и формирования единообразной судебной практики по рассматриваемым вопросам.

Специфика правового регулирования отношений по банковским счетам выражается в соединении частноправовых и публично-правовых элементов.²¹⁶

В литературе неоднократно отмечалось, что банковский счет – это частноправовой институт, подвергающийся определенным ограничениям публично-правового характера (в публичных интересах), обусловленный тем, что данный институт служит определенным публично-правовым целям, таким, как контроль государства за процессом движения денежных потоков, контроль государства за выполнением владельцами счетов (налогоплательщиками) своих публично-правовых обязательств²¹⁷ и т. п.

Так, согласно п. 2 ст. 155 БК РФ счета бюджетов обслуживает Банк России, за исключением когда кредитные организации, отбираемые территориальным органом Федерального казначейства в соответствии с законодательством Российской Федерации, обслуживают счета, предназначенные для выдачи и зачисления наличных денежных средств организациям, лицевые счета которым открыты в органах Федерального казначейства, финансовых органах субъектов Российской Федерации и муниципальных образований.

В соответствии с положениями Федерального закона от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», для открытия и ведения банковских счетов, осуществления расчетов по этим счетам, Федеральные органы исполнительной власти, органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органы местного самоуправления, государственные внебюджетные фонды заключают независимо от суммы сделки договоры с финансовыми организациями только по результатам открытого конкурса или открытого аукциона.

В некоторых случаях непосредственно нормы ГК РФ имеют публичную направленность, закрепляют разрешительный императивный порядок.

Согласно ст. 845 РФ банк обязуется принимать и зачислять поступающие на счет, открытый клиенту (владельцу счета), денежные средства, выполнять распоряжения клиента о перечислении и выдаче соответствующих сумм со счета и проведении других операций по счету.

Предметом договора банковского счета являются услуги банка, направленные не только на открытие и ведение счета, но, прежде всего, на выполнение поручений владельца счета о перечислении, выдаче денежных средств и проведении других банковских операций, включая расчетные.

Источник пополнения денежных средств на счете (путем поступления платежей от третьих лиц или путем зачисления соответствующих сумм самим владельцем счета) не является квалифицирующим признаком рассматриваемого договора, отграничивающим его от иных договоров.

В частности, по одному из договоров, банк принимал денежные средства за обучение студентов и зачислял их на счет университета. Договор, согласно которому банк обязуется осуществлять прием платежей, поступающих от третьих лиц, и перечислять их на счет клиента, удерживая при этом соответствующую комиссию, является договором банковского счета и не может быть квалифицирован как договор комиссии.²¹⁸

В соответствии с п. 3 ст. 845 ГК РФ банк не вправе определять и контролировать направления использования денежных средств клиента и устанавливать другие, не предусмотренные законом или договором банковского счета ограничения его права распоряжаться денежными средствами по своему усмотрению. Подобная формулировка допускает возможность включения в договор условий, дающих банкам право определять и контролировать направления использования клиентом денежных средств, что приводит к злоупотреблениям банками. В результате возникают споры о правомерности такого поведения.

Так, по одному из дел, рассмотренному в 2010 г. в районном суде г. Самары, банк, предъявил требования к заемщику о взыскании задолженности по кредитному договору. Условиями кредитования была предусмотрена выдача авто-кредита под залог автомобиля и каско-страхования; возврат кредитных средств должен был осуществляться лишь со ссудного счета самим заемщиком.

В результате причинения вреда транспортному средству, страховой компанией в погашение кредита были перечислены деньги в пользу банка – выгодоприобретателя. При этом банк не списал полученные денежные средства в погашение задолженности, а по истечении года (начислив неустойку за просрочку погашения долга) предъявил требования к заемщику о взыскании задолженности по кредиту, мотивируя тем, что именно заемщик, по условиям кредитного договора, должен был дать указание о списании денег со ссудного счета. Суд не удовлетворил исковые требования банка, указав, что ссудный счет лишь учитывает движение задолженности по предоставленным кредитам и не может включать условие, ограничивающее права клиента.

Форма договора банковского счета должна быть письменной.

Осуществление банком операций по банковскому счету считается лишь офертой на заключение договора банковского счета на объявленных банком условиях, однако это не свидетельствует о заключении такого договора. При отказе клиента от заключения договора банк вправе закрыть счет. Как показала практика, конклюдентные действия не могут быть признаны акцептом для заключения договора банковского счета.²¹⁹

До открытия счета банк должен провести идентификацию клиента, его представителя, выгодоприобретателя, бенефициарных владельцев счета.

Банк обязан располагать копиями документов, удостоверяющих личность клиента, а также лиц, личности которых необходимо установить при открытии счета, либо сведениями об их реквизитах. Кредитная организация вправе отказать клиенту в заключении договора банковского счета, если не представлены документы, необходимые для идентификации клиента и его представителя.

В силу п. 5.2 ст. 7 Федерального закона № 115-ФЗ при наличии подозрений о том, что целью открытия счета является совершение операций в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма, кредитная организация в соответствии с правилами внутреннего контроля рассматривает вопрос о наличии оснований для отказа в заключении договора счета соответствующего вида.²²⁰